Текст книги "Росс Полдарк (ЛП)"
Автор книги: Уинстон Грэхем (Грэм)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Раздался одобрительный гул.
Над ухом Росса раздался голос:
– Угостите выпивкой леди, милорд! Пить в одиночку негоже. Когда пьете в одиночку, в бренди поселяется дьявол.
Он уставился в смелые темные глаза женщины, которая покинула свое место и села рядом. Она была высокой и худощавой, лет двадцати четырех – двадцати пяти, и одета в синий мужской костюм для верховой езды, который когда-то выглядел неплохо, но теперь поистрепался, возможно, он прошел уже не через одни руки. Сюртук был грязным, а шнуровка спереди скособочилась. Девушка обладала высокими скулами, крупным ртом и блестящими зубами, а также широко распахнутыми смелыми глазами. Ее черные волосы были неумело выкрашены в медно-рыжий цвет.
Он бесстрастно махнул трактирщику.
– Благодарю, милорд, – сказала она, потягиваясь и зевая. – За ваше здоровье. Выглядите неважно. Мрачновато, знаете ли. Немного общества вам не повредит.
– Ага, в Пенрине есть зерно, – прохрипел Джек Трипп. – И для кого оно? Уж точно не для народа вроде нас. Нетушки. Они продадут жратву за границу, вот что они удумали. Им плевать, если мы сдохнем. Почему на шахтах нет работы? Потому что цены на олово и медь слишком низкие. Но почему они такие низкие, друзья мои? Потому что торгаши и плавильщики установили такие цены, которые их самих устраивают. Пусть шахтеры сгниют! Торгашам плевать. И плавильщикам тоже. Всем им плевать!
Росс приподнялся на локте. Ох уж эти агитаторы в тавернах. Публике нравится, когда с ней говорят на ее языке, она начинает испытывать обиды, о которых и не подозревала.
Женщина положила свою ладонь на руку Росса. Он стряхнул ее и прикончил порцию бренди.
– Одиночество, милорд, вот причина ваших недугов. Позвольте мне прочитать вашу ладонь, – она снова положила руку и перевернула его ладонь, чтобы ее рассмотреть. – Дааа! Дааа! Неудачная любовь, вот оно что! Белокурая девица вас надула. Но вот еще брюнетка, взгляните, – она ткнула своим длинным указательным пальцем. – Вот, она рядом с вами. Совсем близко. Она вас утешит, милорд. Не как эти утонченные девицы, которые пугаются при виде штанов. Мне нравится, как вы выглядите, если позволите так выразиться. Готова поспорить, что вы знаете, как доставить женщине удовольствие. Но берегитесь. Не будьте слишком привередливым, иначе эти фифы предадут вас, втянув в любовную игру. А любовь – это не какая-нибудь там салонная игра, милорд, да вы и сами это прекрасно знаете.
Росс заказал еще выпивку.
– А что бедняжка Бетси Пайдар? – спросил Джек Трипп, его голос утонул в возобновившихся разговорах. – Как насчет этого, друзья мои, я вас спрашиваю? Вы что, не слышали про вдову Пайдар? Преследуемую надзирателями и умершую от истощения?
Женщина одним глотком осушила стакан, но не убрала руку.
– Вижу уютный маленький коттедж у реки. Вы мне нравитесь, милорд. В вас есть что-то особенное. Думаю, вы из тех, кто знает, чего хочет. У меня талант читать человеческую натуру, как видите.
Росс уставился на нее, и она смело выдержала его взгляд. Хотя они едва переглянулись, в ней, похоже, всколыхнулось мощное желание. И дело было не в деньгах.
– А что сказал преподобный Холс, когда узнал? – спросил Трипп. – Он сказал, что Бетси Пайдар навлекла это на себя, поскольку нарушила законы графства. Вот вам и священники!
Росс встал, высвободил руку, положил монету для разносчика и направился к двери.
Снаружи стояла темная ночь и слегка моросило. Он нерешительно застыл. Собравшись уже тронуться в путь, он услышал, как из таверны выскользнула женщина.
Она быстро поравнялась с ним и зашагала рядом, высокая и сильная. И снова взяла его руку. Росс хотел было оттолкнуть ее, покончив с надоедливыми приставаниями, но в последнюю секунду одиночество и смятение взяли верх, как медленно отравляющий туман. А что потом, когда он ей откажет? Что за этим последует? Он вернется к танцам?
Росс повернулся и пошел с ней.
Глава шестая
Хорошо, что Верити устроила всё так, чтобы провести ночь с Джоан Паско, и Россу больше не пришлось присутствовать на балу. Из коттеджа той женщины, Маргарет, он поскакал прямо домой, добравшись до Нампары, когда первые лучи пробились через сгустившиеся ночные тучи.
Это был вторник, день ярмарки в Редрате. Росс стянул с себя одежду, спустился на пляж и вбежал в прибой. Бурлящая ледяная вода смыла ночные миазмы, она слегка покусывала, была бодрящей и отчужденной. Когда он вылез из воды, утесы на дальнем конце пляжа посветлели, а небо на востоке приобрело яркий и сияющий желтый цвет. Он вытерся, оделся и разбудил Джуда, они позавтракали с первыми косыми лучами солнца, пробивающимися через окно.
Они прибыли в Редрат незадолго до десяти, поскальзываясь по крутой подъездной дороге к городу, добрались до церкви, пересекли реку и взобрались на холм, где на поле устраивалась ярмарка. Торговля уже шла вовсю, продавали и покупали скот, овощи и молочные продукты.
Россу понадобилось время, чтобы найти всё необходимое, потому что он не мог бросать деньги на ветер, и к тому времени, как он сделал различные покупки, уже настал полдень. На втором поле все торговцы округи установили свои лотки. Торговцы покрупнее и классом повыше – с седлами, одеждой, сапогами и прочей обувью – разместились в верхней части поля, а вниз по склону можно было найти имбирные пряники и конфеты, изготовителей веревок и цепей, точильщиков ножей, многочисленные лотки предлагали фонари и серные спички, воск, серебряные пряжки, браслеты и искусственные косы, уже бывшие в употреблении парики и коробочки для нюхательных солей, матрасы и ночные горшки.
Джуду понадобится несколько часов, чтобы довести до дома новых волов, так что, имея в запасе много времени, Росс бродил вокруг, рассматривая товары. На третьем поле приличные торговцы уже отсутствовали, это было место обитания крысоловов, разносчиков и непристойных представлений за полпенни. Один угол занимали аптекари и травники. Мужчины сидели на корточках прямо на земле и косноязычно расхваливали свой товар – самые современные и надежные средства от всех плотских болезней. Капли от заболеваний груди, французская вода для соблазнения, капли от нервов, настойка смолы бензойного дерева, помады, порошок от лихорадки и капли иезуитов. Здесь можно было купить масло подорожника и латука, ангельскую воду, болиголов от золотухи и репейник от цинги.
На последнем поле, самом шумном, располагались клоуны и шарманщики, а также лоток, где можно было броском игральных костей выиграть пасхальный кулич. Пытаясь отвлечься от горечи и излишеств прошлой ночи, Росс расслабился, смешавшись с толпой, приняв простоту их развлечений. Он заплатил полпенни, чтобы поглядеть на самую толстую в мире женщину, которая, как пожаловался мужчина рядом, оказалась совсем не такой жирной, как та, что в прошлом году. Еще за полпенни она предлагала зайти за занавеску и положить руку на мягкое местечко, но мужчина по соседству сказал Россу, что всё это – просто наглый обман и стыдоба, потому что она просто прикладывает вашу же руку на ваш собственный лоб.
Росс простоял пятнадцать минут в темной будке, наблюдая за труппой лицедеев, изображающих пантомиму про святого Георгия и дракона. Он заплатил полпенни, чтобы посмотреть на мужчину, которому в детстве хряк сожрал руки и ноги, а он при этом чудесно рисовал, зажав в зубах кусок мела. Еще полпенни он отдал, чтобы посмотреть на безумную женщину в клетке, над которой издевалась публика.
Посмотрев все эти представления, он сел в питейном заведении, потягивая стакан рома с водой. Пока он наблюдал за проходящим мимо простонародьем, ему вспомнились слова агитатора Джека Триппа. По большей части они были хилыми, вонючими, рахитичными, рябыми и в лохмотьях и выглядели немногим лучше, чем крестьянский скот, который здесь продавали и покупали. Разве удивительно, что высшие классы смотрели на них, как на другую расу?
Однако после увиденного в Америке нового образа жизни эти различия стали его раздражать. Джек Трипп был прав. Все люди рождены одинаковыми, не существует привилегий, не изобретенных самими людьми.
Он выбрал последнее питейное заведение, в самом конце поля. Гам и запахи здесь стояли не столь всепоглощающие, но как только он заказал еще один стакан, на задах лавки раздался какой-то гул, и несколько человек сгрудились в углу, чтобы поглазеть в чем дело. Некоторые начали хохотать. Шумные повизгивания и тявканье продолжались. Росс встал и взглянул поверх голов ближайших мужчин.
За палаткой с выпивкой находилось свободное пространство, где раньше располагались овцы. Теперь оно опустело, если не считать группы мальчишек-оборванцев, глазеющих на спутанный клубок шерсти, катающийся по земле. Клубок оказался псом и котом, которых мальчишки связали хвост к хвосту. Животные не особенно отличались по размеру и после драки, в которой никому не удалось одержать верх, теперь хотели лишь разделиться. Поначалу пес дернулся, а кот с шипением распластался на земле, потом кот с трудом поднялся на ноги и медленными рывками, вцепившись когтями в землю, потянул собаку обратно.
Зрители покатывались со смеху. Росс коротко улыбнулся и уже готов был сесть на место, как из рук мальчишек вырвался паренек поменьше ростом и бросился к животным. Он увернулся от остальных мальчишек, пытавшихся его поймать, и добрался до несчастных созданий, плюхнулся на колени и попытался развязать узел на их хвостах, не обращая внимания на царапающегося кота. Когда все поняли, что он делает, по толпе прошел ропот, поскольку ее лишали дармового развлечения. Но эти звуки утонули в яростных завываниях других мальчишек, все как один они накинулись на того, кто испортил представление. Он попытался защищаться, но вскоре сдался.
Росс, стоя, потянулся за стаканом, глотнул из него. Крупный мужчина, почти такого же высокого роста, вышел вперед и загородил ему вид.
– Хоть бы в живых остался, – произнес кто-то, – покалечат же паренька, ей-ей, ежели будут его так дубасить. Эти шалопаи уже перешли границы.
– А кто им запретит? – возразил коротышка-торговец с фингалом под глазом. – Они ж дикие, как коты. Просто позор для города, что бродяжки так распустились.
– Будете жаловаться, вам окно вышибут, – сказал другой. – Да хорошо еще, коли так. Вот у моей тетушки Мэри Треглоун, у ней коттедж в Пуле...
– Да знаю я, как же...
Росс прикончил стакан и заказал другой, но потом передумал и двинулся к толпе.
– Господь всемогущий! – внезапно произнесла какая-то домохозяйка. – Они ж на девицу накинулись! Или я ошибаюсь? И что, никто их не остановит?
Росс достал из сапога свой хлыст и вышел на арену. Три оборванца увидели его приближение, двое улизнули, но третий остался, оскалив зубы. Росс хлестнул его по физиономии, и мальчишка взвизгнул и побежал. В воздухе мелькнул камень.
Осталось еще трое мальчишек, двое сидели на пострадавшем, пока третий молотил его по спине. Последний не заметил приближения врага. Росс треснул его по голове и пинком отбросил. Второго он поднял за штаны и кинул в ближайший чан с водой, а третий дал деру, бросив лежащую ничком фигуру.
Одежда на ней была мальчишеской – свободная рубаха и куртка, слишком широкие штаны, опускающиеся ниже колен. Круглая черная кепка валялась в пыли, взъерошенные волосы слишком отросли. Камень ударил Росса в плечо.
Носком сапога он перевернул лежащую фигуру на спину. Может, и девушка. Ребенок был в сознании, но задыхался и не мог говорить, каждый вздох давался ему со стоном.
На поляну высыпали горожане, но поскольку камни продолжали сыпаться, они отпрянули.
– Они тебя поранили, дитя? – спросил Росс.
Судорожно дернувшись, она встала на колени, а потом смогла сесть.
– Иуды, да чтоб сгнили их вонючие потроха, – наконец-то смогла выдавить девочка.
Град камней стал прицельным, и еще два попали Россу в спину. Он убрал хлыст и поднял девчушку. Она почти ничего не весила. Пока он тащил ее к винной палатке, то заметил, что фермеры собрались вместе и преследуют мальчишек, вооружившись палками.
Росс усадил ее в конце устроенного на козлах стола, за которым только что сидел сам. Девочка опустила голову на стол. Теперь, когда угроза обстрела отступила, люди сгрудились вокруг.
– Что они с тобой сделали, дорогуша?
– По ребрам пинали, да?
– Бедняжка, как ее отделали.
– Вот я бы им...
Росс заказал два стакана рома.
– Дайте девочке продохнуть, – сказал он нетерпеливо. – Кто она такая и как ее зовут?
– Никогда ее не видал, – сказал один.
– Небось из Роскира, – заявил другой.
– А я ее знаю, – уставилась на нее какая-то женщина. – Это ж дочка Тома Карна. Живут в Иллагане.
– И где ж тогда ее папаша?
– Дык в шахте же.
– Вот, выпей, – Росс поставил перед девчушкой стакан, она подняла его и залпом выпила. Она была похожим на огородное пугало ребенком лет одиннадцати-двенадцати в грязной и порванной рубахе и с копной темных волос, скрывавших лицо.
– Ты здесь с кем-нибудь? – поинтересовался Росс. – Где твоя мать?
– Нету у нее матери, – заявила женщина, выдыхая через его плечо перегар. – Уже шесть лет как в могиле.
– Это всё я виновата, – наконец-то обрела голос девчушка.
– Даже не говори такое, – возразила женщина. – И что ты делаешь в одежде брата, негодница? Ну и всыпят же тебе за это.
– Уходите, – раздраженно обратился Росс к женщине, поскольку она привлекала слишком много внимания. – Убирайтесь отсюда, вы все. Вам что, больше не на что глазеть?
Он повернулся к девочке.
– Ты здесь с кем-нибудь? Что ты здесь делала?
Она села.
– Где Гаррик? Они его мучили.
– Гаррик?
– Мой пес. Где Гаррик? Гаррик, Гаррик!
– Да туточки он, – через толпу протиснулся фермер. – Споймал его тебе. Непростая это была работенка.
Девочка вскочила, чтобы схватить спутанный черный комок, и снова плюхнулась на лавку, прижав его к себе. Она склонилась над щенком, посмотреть, не поранен ли он, еще больше выпачкав руки в крови. Внезапно она с завываниями подняла глаза, сверкнувшие сквозь грязь и копну волос.
– Иуда! Мерзкие вонючки! Они ему хвост отрезали!
– Это сделал я, – успокаивающе сказал фермер. – Думаешь, дал бы я коту изодрать мне руки ради какой-то дворняжки? Да и вообще, хвост всё равно был наполовину оторван. А так ему и лучше.
– Хватит об этом, – сказал девочке Росс. – Если можешь говорить, так скажи, не переломали ли тебе кости, когда колотили.
Он дал фермеру шесть пенсов, и толпа, поняв, что представление закончено, начала расходиться, хотя кое-кто остался стоять на почтительном расстоянии, заинтересовавшись джентльменом.
Пес оказался тощим беспородным щенком цвета грязи, с длинной тонкой шеей и покрытыми короткими черными кудряшками головой и телом. Трудно было представить, от кого такой мог уродиться.
– Возьми, – протянул ей Росс свой носовой платок. – Вытри руки, и посмотрим, как глубоки царапины.
Девочка отвлеклась от ощупывания своего тела и подозрительно уставилась на льняной прямоугольник.
– Он грязным будет, – сказала она.
– Не сомневаюсь.
– Может и не отстираться.
– Делай, как я прошу, не спорь.
Уголком платка она потерла острый локоть.
– Как ты тут оказалась? – поинтересовался Росс.
– Пешком пришла.
– С отцом?
– Папаша на шахте.
– Ты пришла одна?
– С Гарриком.
– Ты не можешь идти так обратно. У тебя есть здесь друзья?
– Неа, – она внезапно прекратила небрежное протирание платком. – Иуда, как чудно̀ я себя чувствую.
– Выпей еще немного.
– Неа... это уж через край будет.
Она встала и покачиваясь похромала к углу питейного заведения. Там, развеселив благодарных зрителей, она с болезненными спазмами освободилась от выпитого рома. А потом грохнулась в обморок, так что Россу пришлось поднять ее обратно на лавку. Когда девочка очнулась, он отвел ее в соседнее заведение и плотно накормил.
***
На ее рубахе виднелись как старые прорехи, так и новые, штаны были сшиты из выцветшего коричневого бархата, кепку она потеряла, ноги были босы. Темно-карие глаза казались слишком большими для узкого белого личика.
– Как тебя зовут? – спросил Росс.
– Демельза.
– Окрестили тебя как?
– Что-что?
– Твое имя.
– Демельза.
– Странное имя.
– Матушку тоже так звали.
– Демельза Карн. Так?
Она со вздохом кивнула, поскольку наелась до отвала, а пес под столом заворчал.
– Я из Нампары. Это за Солом. Ты знаешь, где это?
– За Сент-Агнесс?
– Я собираюсь домой, дитя. Если ты не можешь идти, то я отвезу тебя в Иллаган и оставлю там.
В ее взгляде промелькнула тень, она не ответила. Росс расплатился и велел седлать лошадь.
Они отправились десять минут спустя. Девочка молча сидела в седле перед Россом. Гаррик неуклюже следовал за ними, время от времени почесываясь в пыли или подозрительно озираясь вокруг, выискивая добычу, которую никогда не мог отыскать, а иногда просто вилял хвостом.
Они пересекли пустоши по проложенной от шахт колее – глубокой и твердой после прохода многих поколений мулов. Местность вокруг была совершенно опустошена в поисках руды. Все деревья, за исключением редких сосен, срублены ради древесины, все ручьи загрязнены, а клочки возделанной земли теснились среди многих акров пустой породы и груд камней. Сараи для механизмов, деревянные вороты, колесные рудодробилки, лебедки и загоны для лошадей были единственным украшением местности. В задних дворах крошечных коттеджей и хижин виднелись канавы и штольни. Картошку уже собрали, и козы паслись посреди дыма и шлака. Это был не город, даже не деревушка, просто широкое пространство, населенное рассеянным по округе рабочим классом.
Росс впервые добирался до Иллагана этим путем. С усовершенствованием наносных машин стали доступны новые залежи меди и олова, и рудное дело Корнуолла вышло из застоя последних нескольких лет. Люди стекались в этот процветающий район, где находились самые богатые жилы, и численность населения быстро росла. Теперь, когда разразился экономический спад начала восьмидесятых годов, многие кормильцы семей остались без работы, и встал вопрос: как прожить этому населению. Гроза еще не разразилась, но уже назревала.
Сидящая перед Россом девчушка обернулась к нему.
– Можете спустить меня здесь? – спросила она.
– Но ведь мы только на полпути к Иллагану.
– Знаю. Чего-то неохота ехать домой.
– Почему это?
Она не ответила.
– Разве твой отец не в курсе, что ты ушла?
– Да, но я одолжила рубаху и штаны брата. Отец сказал, что ежели я пойду на ярмарку, то смогу взять воскресную одежку Люка.
– Ну и?
– Ну дык у меня ж нет того, за чем я пошла. А одежда Люка вся в лохмотьях. Ну я и думаю...
– А почему ты не пошла в собственной одежде?
– Папаша ее порвал вчера ночью, когда меня дубасил.
Они проехали еще какое-то расстояние. Демельза оглянулась, чтобы убедиться, что Гаррик идет следом.
– И часто отец тебя колотит?
– Только когда напьется вдрызг.
– И часто такое бывает?
– Ох... ну, может, пару раз в неделю. Когда денег нет, то реже.
Оба замолчали. Близился вечер, до темноты оставалась еще пара часов. Демельза теребила в руке ворот рубахи, развязав тесемки.
– Вот, глядите. Вчера вечером он отхлестал меня ремнем. Опустите рубаху.
Росс потянул за ткань и обнажил одно плечо. Вся спина была исполосована. В некоторых местах кожа была рассечена, и эти раны частично зажили, но были заляпаны грязью, а по краям копошились вши. Росс натянул рубаху обратно.
– А сегодня?
– О, вечером точно задаст мне трепку. Но я останусь снаружи и не войду в дом, пока он не угомонится.
Они двинулись дальше.
Росс был не слишком восприимчив к страданиям животных, как и прочие в его поколении, хотя и редко бил их, но жестокость с детьми его возмущала.
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать, сэр.
Она впервые назвала его "сэр". Россу следовало догадаться, что эти низкорослые, полуголодные беспризорные дети всегда оказываются старше, чем выглядят.
– Что ты умеешь делать?
– Всякое по дому, картошку сажать, свиней кормить.
– Сколько у тебя братьев и сестер?
– Шестеро братьев.
– И все младше тебя?
– Ага, – она повернула голову и пронзительно свистнула Гаррику.
– Ты любишь отца?
Демельза взглянула на него с удивлением.
– Ага.
– Почему?
Она дернулась.
– Ну как же, в Библии же говорится, что так надо.
– Тебе нравится жить в твоем доме?
– В двенадцать я сбежала.
– И что произошло?
– Назад вернули.
Брюнетка шарахнулась от бегущего наперерез хорька, и Росс сильнее натянул поводья.
– Если немного побудешь вдали от отца, то он наверняка позабудет, что ты напортачила.
Она затрясла головой.
– Он уж точно попомнит.
– Тогда какой смысл его избегать?
Она улыбнулась с какой-то странной зрелостью.
– Просто отсрочка.
Они добрались до развилки. Одна дорога вела в Иллаган, а та, что справа – к окраинам Сент-Агнесс, откуда он бы свернул на привычную дорогу к Солу. Росс остановил кобылу.
– Я тут сойду, – сказала Демельза.
– Мне нужна девушка для работы по дому, – заявил Росс. – В Нампаре, это за Сент-Агнесс. Получишь пропитание и одежку получше нынешней. Поскольку ты еще не выросла, то жалованье я буду отдавать твоему отцу. Мне нужен сильный человек, работа нелегкая, – добавил он.
Она испуганно подняла широко открытые глаза на Росса, словно он предлагал что-то дурное. А потом ветер растрепал ее волосы, и она моргнула.
– Мой дом в Нампаре, – сказал Росс. – Но, может, ты не захочешь туда ехать.
Она поправила волосы, но промолчала.
– Ну что ж, тогда спускайся, – произнес он с оттенком облегчения. – Или могу доставить тебя до Иллагана, как скажешь.
– Жить в вашем доме? – спросила она. – Прямо сейчас? О да, конечно!
Этот порыв, разумеется, был очевидным способом избежать взбучки.
– Мне нужна девушка на кухне. Которая может работать, а также заниматься уборкой, ну и себя держать в чистоте, разумеется. Я найму тебя на год. Ты будешь жить слишком далеко от дома, чтобы бегать туда каждую неделю.
– Я и не хочу домой, вообще никогда, – заявила девочка.
– Необходимо повидаться с твоим отцом, чтобы получить его согласие. Возможно, этого будет трудно добиться.
– Я хорошо справляюсь с уборкой. Все вам ототру, сэр.
Брюнетка начала нервничать от долгой остановки.
– Мы поедем к твоему отцу прямо сейчас. Если он...
– Только не сейчас. Возьмите меня с собой. Я могу убираться. Я отличная поломойка.
– Есть закон касательно таких вещей. Я должен нанять тебя с разрешения отца.
– Папаша еще и после первых петухов в себя не придет. Когда он надирается, то и домой не приходит.
Росс не знал, врет она или нет. Он поступил так под влиянием секундного порыва. Он и правда нуждался в помощи по дому и на полях, и идея вручить это дитя обратно пьяному шахтеру ему претила. Но не хотел он и очутиться в сумерках в какой-то проеденной клопами хибаре с подкрадывающимися к нему полуголыми ребятишками, а потом столкнуться с надравшимся джина громилой, который откажется от его предложения. Действительно ли это дитя хочет поехать в Нампару?
– Насчет Гаррика. Гаррика я держать не смогу.
Ответом было молчание. Пристально за ней наблюдая, Росс четко разглядел борьбу, идущую под тонкими, анемичными чертами. Девушка посмотрела на пса, потом снова на Росса, и уголки ее рта опустились.
– Мы с ним друзья, – сказала она.
– Ну и?
Демельза некоторое время молчала.
– Мы с Гарриком всегда вместе. Я не могу оставить его помирать с голоду.
– Да?
– Я не могу, мистер. Не могу...
В расстроенных чувствах она начала соскальзывать с кобылы.
Росс внезапно понял, что слова, которыми он пытался что-то доказать, доказали нечто другое. Человеческая натура его переиграла. Потому что если Демельза не хочет бросать друга, то и ему не следует.
***
Они обогнали Джуда вскоре после того, как миновали развилку у Баргуса, где встречались четыре дороги и границы четырех приходов. Волы устали от долгого перехода, а Джуд устал их погонять. Он не мог с удобством ехать на слепом Рамуте, потому что с его боков свешивались четыре большие корзины, набитые живыми цыплятами. К тому же он пребывал в крайнем раздражении из-за того, что пришлось покинуть ярмарку, не успев напиться – такого с ним отродясь не случалось с десятилетнего возраста.
Он сердито оглянулся, завидев приближение другой лошади, и потянул Рамута на обочину, чтобы дать ей пройти. Волы, связанные вереницей, послушно последовали за ним.
Росс в трех фразах объяснил присутствие оборванца и оставил Джуда домыслить остальное.
Джуд поднял безволосую бровь.
– Одно дело – разыгрывать из себя цацу с охромевшей лошадью, а совсем другое – подбирать всяких недоносков, – проворчал он. – Подбирать недоносков – скверное дело. Глядите, попадете в лапы закона.
– Как мило с твоей стороны говорить о законе, – ответил Росс.
Джуд не глядел на дорогу, и Рамут угодил копытом в рытвину.
Джуд ругнулся:
– Да дьявол его задери, опять снова-здорова. – Как на слепой кляче-то ехать, а? Чтоб мне лопнуть, как лошадь может увидеть, куда наступает, если вообще ни хрена не видит? Не дело это. Точно не дело.
– А подо мной он всегда шел уверенно, – заявил Росс. – У тебя-то глаза есть. Вот и используй их. Он очень чувствителен к малейшему прикосновению. Не торопи его, вот и весь секрет.
– Не торопи! Да я сам потороплюсь через его башку к ближайшей канаве, если заставлю его двигаться быстрее, чем эта кляча переставляет ноги от одного камня к другому. И как я только жив еще. Один раз подскользнется, споткнется, и всё, как кувыркнешься вверх тормашками, брякнешься прям на шею, и – хрясть! И ты уже копыта отбросил.
Росс пришпорил Брюнетку, и они тронулись.
– Да еще это грязное отродье, эта дворняжка, – продолжал бурчать Джуд, пока хозяин не скрылся из вида. – Господь всемогущий, если и это тебя не проймет, то в следующий раз мы усыновим весь проклятый работный дом.
Гаррик поднял на него закрытые шерстью глаза и потрусил вслед. Он точно чувствовал, что на развилке говорили о нем, но всё благополучно утряслось.
В одном Росс был решительно уверен. Он не позволит спорить относительно своей позиции по поводу битвы со вшами и клопами. Шесть месяцев назад дом, а в особенности Пруди, просто кишел всеми видами ползающих тварей. Росс не был особо придирчив, но твердо стоял на своем с Пруди. В конце концов он сам держал ее под струей из водокачки и лично ее отмыл, и это принесло результаты, так что сейчас дом был почти чист, и даже Пруди – исключая растущую колонию в ее черных спутанных волосах. Привести это дитя в дом в нынешнем состоянии означало смести все достижения и вернуться к прежнему. А значит, обоим – и псу тоже – нужно устроить помывку и снабдить девчушку чистой одеждой перед тем, как она переступит порог дома. Для этого пригодится Пруди.
Они добрались до Нампары к закату, на добрых полчаса опередив Джуда, как полагал Росс, и Джим Картер выбежал навстречу, чтобы принять Брюнетку. Здоровье и физическое развитие мальчишки за зиму значительно улучшилось. Его темные испанские глаза расширились при виде груза, который привез с собой хозяин. Но в приятном контрасте с Пэйнтерами, он не сказал ни слова и приготовился увести лошадь. Девочка уставилась на него, с интересом распахнув глаза, а потом отвернулась, чтобы разглядеть дом, долину, яблони, ручей и закат – тонкий багряный шрам над чернотой моря.
– Где Пруди? – поинтересовался Росс. Скажи ей, что она мне нужна.
– Ее здесь нет, сэр, – ответил Джим Картер. – Ушла, как только вы уехали. Сказала, что пойдет в Марасанвос повидаться с кузиной.
Росс тихо ругнулся. Пэйнтеры обладали редким даром – отсутствовать именно тогда, когда в них была нужда.
– Оставь Брюнетку. Я сам ей займусь. Джуд в двух милях отсюда, ведет волов, что я купил. Отправляйся и помоги ему. Если поспешишь, встретишь его до того, как он доберется до брода Меллингей.
Мальчишка бросил поводья, снова взглянул на девушку и быстро зашагал в сторону долины.
Росс на мгновение уставился на бродяжку, которую привел в дом и надеялся спасти. Она стояла в своей драной рубахе и штанах длиной до лодыжек, грязные волосы падали на лицо, а к ногам жался полуголодный чумазый щенок. Одну ногу она вывернула вовнутрь, а обе руки сплела в замок за спиной, уставившись на библиотеку. Росс смотрел на нее с тяжелым сердцем. До завтра ждать нельзя.
– Идем, – сказал он.
Девочка последовала за Россом, а за ней и пес, к заднему двору, где между кладовкой и главным амбаром находилась водокачка.
– А теперь, – велел Росс, – если ты собираешься на меня работать, то первым делом тебе следует быть чистой. Ты меня поняла?
– Да... сэр.
– Я не могу позволить кому бы то ни было входить в дом грязным. Никто не будет на меня работать, если он не моется. Так что снимай одежду и встань под струю. Я буду качать воду.
– Да... сэр, – она послушно начала развязывать тесемки на шее рубахи. Справившись с ними, она остановилась и медленно повернула голову к Россу.
– И больше не надевай эти вещи, – произнес он. – Я подберу тебе что-нибудь чистое.
– Может, я и сама справлюсь с водокачкой?
– И одновременно будешь мыться? – оборвал ее Росс. – Чепуха. Поторопись. Я не собираюсь потратить на тебя весь вечер, – он вернулся к ручке водокачки и нажал на нее.
Девочка на мгновение бросила на него вопросительный взгляд, а потом начала выскальзывать из рубахи. Под грязью лица мелькнул розоватый оттенок. Потом она скинула штаны и прыгнула под струю.
Росс энергично качал. Первый душ не смоет всё, но, по крайней мере, станет началом. В этом он останется непреклонным. Девушка обладала истощенным маленьким тельцем, которому женственность лишь начала придавать формы. Помимо следов порки Росс увидел на спине и ребрах синяки – там, где ее колотили мальчишки нынче днем. К счастью, они, как и Демельза, были босыми.
Она никогда раньше так не мылась. Девушка фыркала и глотала воздух, пока вода порциями выливалась ей на голову, обтекая тело, и бежала дальше, впитываясь в землю. Гаррик повизгивал, но отказался сдвинуться с места и получал свою порцию воды.
Через некоторое время, испугавшись, что может ее утопить, Росс остановился, а когда струя иссякла до тоненького ручейка, пошел в кладовку и притащил оттуда первую попавшуюся под руку тряпку.
– Вытрись этим, – сказал он. – А я принесу тебе какую-нибудь одежду.
Войдя в дом, он задумался, что это может быть. Вещи Пруди, даже если и достаточно чистые, на девчушке будут висеть как на пугале. По размеру больше всего подошли бы вещи Джима Картера, если бы у него имелась какая-нибудь еще одежда, кроме той, что на нем.
Росс направился в собственную спальню и обшарил ящики, проклиная себя за то, что не подумал наперед. Он не мог вечно держать девчонку дрожащей на заднем дворе. Наконец, он подобрал собственную сорочку из голландского полотна, кушак и короткий халат отца.
Когда он вышел, то обнаружил, что Демельза пытается прикрыться той тряпкой, которую он ей дал, а ее волосы по-прежнему лежат мокрыми темными прядями на лице и плечах. Росс не отдал ей вещи, а приказал следовать за ним на кухню, где горел очаг. Ему всё-таки удалось не впустить в дом Гаррика, он подкинул еще дров и велел девушке встать перед огнем, пока она не обсушится, а потом надеть импровизированное платье, как ей вздумается. Она моргнула со слезами на глазах, а потом отвернулась и кивком показала, что поняла.
