Текст книги "Базар житейской суеты. Часть 3"

Автор книги: Уильям Теккерей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Но не смотря на постоянные и несомнѣнные успѣхи мистера Родона, Ребекка поняла и расчитала весьма основательно, что при такихъ скандалёзныхъ случайностяхъ положеніе ихъ было, что называется, une position précaire, и хотя они не нмѣли простодушнаго обыкновенія платить кому бы то ни было и за что бы то ни было, однакожь капиталу ихъ грозила со временемъ неминуемая опасность превратиться въ дѣйствительный нуль.

– Игра – хорошее средство, нечего сказать, говорила Ребекка, но она можетъ имѣть свою цѣнность только при другихъ, болѣе правильныхъ доходахъ. Это не больше какъ вспомогательный источникъ правильнаго дохода, но еще отнюдь не самый доходъ. Олухи найдутся не всегда, и скоро вѣроятно наступитъ время, когда вся эта молодежь наскучитъ нашимъ обществомъ. Что мы тогда станемъ дѣлать?

Это замѣчаніе показалось весьма основательнымъ Родону Кроли. Въ самомъ дѣлѣ, онъ уже подмѣтилъ два или три раза, что нѣкоторые джентльмены очевидно скучали на его вечерахъ, несмотря на всѣ прелести и любезность мистриссъ Кроли. Были и такіе, которые совсѣмъ отстали отъ ихъ дома.

Весело и пріятно было жить въ Парижѣ, но все же эта жизнь имѣла, въ нѣкоторомъ смыслѣ, цыганскій характеръ, и Ребекка имѣла настоятельную необходимость поискать для своего супруга счастья на родимой сторонѣ. Быть-можетъ, она выхлопочетъ для него тепленькое мѣстечко въ Трехъ Соединенныхъ Королевствахъ, или въ колоніяхъ по ту сторону океана; въ томъ и другомъ случаѣ, жизнь ихъ утвердится на прочномъ основаніи, и они будутъ. имѣть правильную цѣль впереди. Ребекка окончательно рѣшилась сдѣлать нашествіе на Англію, какъ-скоро очистится для нея удобный путь. Дѣйствуя подъ вліяніемъ этой мысли, она заставила Родона выйдти изъ гвардіи въ отставку съ пенсіономъ половиннаго жалованья. Его адъютантская должность при генералѣ Тюфто прекратилась еще прежде. Ребекка смѣялась во всѣхъ обществахъ надъ страннымъ парикомъ милорда, его корсетомъ, фальшивыми зубами, и особенно надъ его забавными притязаніями на сердца прекраснаго пола. Вездѣ, гдѣ слѣдуетъ, возвѣстила мистриссъ Бекки, что милордъ воображаетъ въ простотѣ сердечной, будто каждая женщина непремѣнно и неизбѣжно влюбляется въ него съ перваго взгляда. Всѣ эти насмѣшки произвели свой эффектъ. Обѣды милорда Тюфто, его букеты и драгоцѣнныя бездѣлки изъ ювелирскихъ магазиновъ обратились теперь на нѣкую мистриссъ Брентъ, сѣроглазую супругу коммиссара Брента, за которою ухаживалъ онъ и въ театрѣ, и на публичныхъ гуляньяхъ. Бѣдная мистриссъ Тюфто не выиграла ровно ничего отъ своего присутствія въ Парижѣ и проводила длинные вечера съ своими дочерьми, зная, что супругъ ея, перетянутый, раздушенный и завитой отправился во французскую оперу, гдѣ сидитъ онъ въ одной ложѣ съ мистриссъ Брентъ. Дюжины новыхъ обожателей явились къ мистриссъ Бекки, и она могла бы разбить въ прахъ свою невзрачную соперницу, но ей, какъ мы уже сказали, надоѣла цыганская жизнь въ чужеземной столицѣ. Театральныя ложи и обѣды въ ресторанахъ потеряли для нея прелесть новизны: букеты нельзя было уберечь на будущія времена, и не было возможности продолжать свое существованіе насчетъ кружевныхъ платочковъ, лайковыхъ перчатокъ и разнокалиберныхъ ювелирскихъ бездѣлокъ. Ребекка живо почувствовала суету и ничтожность мірскихъ удовольствій, и мысли ея обратились на существенныя блага.

Въ это время весьма кстати распространилась молва, доставившая великое утѣшеніе Парижскимъ кредиторамъ полковника Родона Кроли. Миссъ Кроли, богатая и знатная тетка, отъ которой полковникъ ожидалъ огромнаго наслѣдства, лежала на смертномъ одрѣ: Родонъ долженъ былъ поспѣшить къ ней въ Лондонъ. Мистриссъ Кроли и дитя ея останутся въ Парижѣ до возвращенія изъ Англіи супруга и отца.

Родонъ отправился въ Кале, куда и прибылъ благополучно. Теперь не оставалось, повидимому, ни малѣйшаго сомнѣнія, что онъ поплыветъ въ Дувръ; но, сверхъ всякаго ожиданія, мистеръ Кроли взялъ мѣсто въ дилижансѣ для отъѣзда въ Дюнкирхенъ, и оттуда направилъ свой путь въ Брюссель, имѣя особенную привязанность къ этому мѣстечку. Дѣло въ томъ, что въ Лондонѣ у него было еще больше кредиторовъ, чѣмъ въ Парижѣ, и мистеръ Кроли предпочиталъ спокойный бельгійскій городокъ шумнымъ европейскимъ столицамъ.

Наконецъ, миссъ Матильда Кроли умерла. Ребекка заказала по своей теткѣ самый модный и пышный трауръ для себя и малютки Родона. Полковникъ дѣятельно занимался устройствомъ фамильныхъ дѣлъ по наслѣдству. Теперь супруги могутъ взять бельэтажъ въ гостинницѣ, вмѣсто прежнихъ весьма неудобныхъ комнатъ въ четвертомъ этажѣ. Мистриссъ Кроли и содержатель отеля долго совѣщались между собой относительно занавѣсовъ, гардинъ, долго спорили и немножко даже побранились изъ-за ковровъ, какіе должно будетъ употребить для гостиной и будуара, и наконецъ устроили все какъ нельзя лучше и переговорили обо всемъ, исключая того, что могло имѣть какое-нибудь отношеніе къ денежному счету.

Покончивъ такимъ-образомъ эти хозяйственные хлопоты, мистриссъ Бекки уѣхала изъ Парижа въ богатѣйшей коляскѣ, взятой въ долгъ у содержателя гостинницы, и вмѣстѣ съ ней отправилась французская bonne. Дитя пріютилось подлѣ матери. Добрѣйшій содержатель отеля и его супруга проводили прекрасную путешественницу за ворота, и съ улыбкой проговорили ей прости (первое и – увы! – послѣднее). Милордъ Тюфто рѣшительно разсвирѣпѣлъ, когда услышалъ объ отъѣздѣ Бекки, за что и получилъ страшный выговоръ отъ мистриссъ Брентъ, нелюбившей смотрѣть на проявленіе свирѣпыхъ чувствъ милорда Тюфто. Поручикъ Спуни сокрушился сердечно и душевно; содержатель гостинницы принялся немедленно меблировать и украшать свои лучшіе аппартаменты, чтобъ все было готово къ возвращенію очаровательной Англичанки и ея супруга. Онъ тщательно увязалъ и запечаталъ сундуки, оставленные ему на сохраненіе. Madame Кроли особенно рекомендовала ихъ попечительному впиманію довѣрчиваго Француза, хотя впослѣдствіи, когда ихъ вскрыли, оказалось, что въ этихъ сундукахъ былъ такой скаредный хламъ, что даже совѣстно и расказывать, что это за хламъ.

Но, прежде соединенія съ своимъ супругомъ въ бельгійской столицѣ, мистриссъ Кроли нанравила свой путь въ Англію, оставивъ за собой малютку сына на европейскомъ континентѣ, подъ надзоромъ французской няньки.

Никакъ нельзя сказать, чтобъ прощаніе Ребекки съ маленькимъ Родономъ произвело слишкомъ болѣзненное впечатлѣніе на ея материнское сердце. Съ тѣхъ поръ какъ родился юный джентльменъ, она видѣла его очень рѣдко. Слѣдуя похвальному обычаю французскихъ матерей, Ребекка отдала своего ребенка на воспитаніе въ деревеньку подъ Парижемъ, гдѣ юный Родонъ провелъ комфортэбльно первые мѣсяцы своей жизни въ многочисленномъ обществѣ молочныхъ братьевъ, щеголявшихъ въ башмакахъ на деревянныхъ подошвахъ. Здѣсь повременамъ, и довольно часто, навѣщалъ его отецъ, причемъ родительское сердце старшаго Родона пылало истиннымъ восторгомъ, когда онъ видѣлъ, какъ розовый, чумазый и крикливый шалунъ его дѣлалъ изъ глины пирожки, подъ надзоромъ садовницы, его няньки.

Но мистриссъ Кроли не считала нужнымъ баловать своего сына частыми визитами. Однажды, онъ испачкалъ у нея новенькую мантилью небесно-голубого цвѣта, и съ той поры Ребекка уже никогда почти не навѣщала юнаго Родона. Сынъ въ свою очередь рѣшительно предпочиталъ нѣжности своей няньки ласкамъ хорошенькой мама, и когда ему нужно было окончательно оставить эту веселую нянюшку, онъ раскричался немилосердо на нѣсколько часовъ. Его утѣшили только обѣщаніемъ, что на другой день онъ опять увидитъ свою няньку. То же самое сказали и нянькѣ, искренно полюбившей своего пптомца, и честная женщина съ безпокойствомъ дожидалась его возвращенія нѣсколько дней сряду.

Пріятели наши, не во гнѣвъ будь имъ сказано, занимали одно изъ первыхъ мѣстъ между многочисленными пройдохами, наводнившими впослѣдствіи европейскій континентъ, и производившими обманы всякаго рода во всѣхъ столицахъ Европы. Въ счастливые дни 1817–1818 года, уваженіе къ богатству и честности Англичамъ было неизмѣримо. Въ ту пору, какъ мнѣ говорили, они еще не научились торговаться изъ-за всякой бездѣлицы съ тѣмъ отчаяннымъ упорствомъ, которое ныньче составляетъ въ чужихъ краяхъ отличительную принадлежность характера всякаго Британца. Великіе города Европы тогда еще не были открыты предпріимчивости англійскихъ бездѣльниковъ, расчитывающихъ на чужіе карманы, и вамъ стоило только путешествовать въ собственномъ экипажѣ и назваться англійскимъ милордомъ, чтобъ пользоваться всюду неограниченнымъ кредитомъ. Ныньче ужь не то. Въ рѣдкомъ городѣ Италіи или Франціи вы не встрѣтите нашихъ островитянъ, промышляющихъ на чужой счетъ. Они обманываютъ содержателей гостинницъ, переводятъ фальшивые векселя на легковѣрныхъ банкировъ, надуваютъ безъ стыда и совѣсти каретниковъ, ювелировъ, магазинщиковъ, обыгрываютъ въ карты простодушныхъ путешественниковъ и даже похищаютъ книги изъ публичныхъ библіотекъ. Всего этого еще не было лѣтъ за сорокъ, и первые искатели приключеній въ этомъ родѣ находили для себя привольное раздолье на европейской почвѣ.

Прошло нѣсколько недѣль послѣ отъѣзда фамиліи Кроли, прежде чѣмъ содержатель гостинницы, гдѣ Родонъ и его супруга имѣли резиденцію въ продолженіе своего пребыванія въ Парижѣ, сдѣлалъ весьма непріятное открытіе, что ему прійдется понести изъ-за нихъ весьма значительныя потери. Къ этому открытію былъ онъ приведенъ разнообразными и совсѣмъ неожиданными явленіями послѣ ихъ отъѣзда. Madame Marabou, содержательница моднаго магазина, приходила разъ двадцать съ своимъ маленькимъ счетомъ, приготовленнымъ для мадамъ Кроли. Monsieur Didelot изъ Boule d'or въ Палеройялѣ заходилъ около дюжины разъ понавѣдаться, воротилась ли въ свою резиденцію эта charmante Miladi, которая скупила въ его магазинѣ значительную коллекцію часовъ и браслетъ. Даже бѣдной женѣ садовника, няньчившеи юнаго Родона, никогда не было заплачено ни за ея молоко, ни за ея материнскія ласки… такъ точно: не было заплачено; при этихъ дорожныхъ сборахъ, Кроли совсѣмъ забыли о такой бездѣлицѣ… Что жь касается до содержателя отели, онъ не уставалъ потомъ во всю свою жизнь изрыгать проклятія на англійскую націю, и тщательно освѣдомлялся у всѣхъ путешественниковъ, не знаютъ ли они нѣкоего лорда Кроли и его жену, une petite dame, trиs spirituelle.

– Ахъ! Monsieur! прибавлялъ онъ шопотомъ, ils m'ont affreusement volé!

И потомъ онъ пускался въ самые длинные расказы, приводившіе въ трогательное умиленіе благосклоннаго слушателя.

Ребекка отправилась въ Лондонъ собетвенно затѣмъ, чтобы усовѣстить и образумить многочисленныхъ кредиторовъ своего супруга, предложивъ имъ дивидендъ шести пенсовъ или одного шиллинга за фунтъ. Безъ этой предварительной сдѣлки, Родону Кроли было бы неудобно воротиться въ свою отчизну. Не наше дѣло описывать средства, употребленыыя ею при этихъ затруднительныхъ переговорахъ. Собравъ всѣхъ кредиторовъ, Ребекка объявила коротко и ясно, что сумма, предлагаемая имъ въ настоящую минуту, составляетъ весь наличный капиталъ ея супруга, и что, вслучаѣ ихъ упрямства, мистеръ Кроли поставленъ будетъ въ неизбѣжную необходимость предпочесть резиденцію въ чужихъ краяхъ своему возвращенію въ родной городъ. Она представила неотразимыя доказательства, что нѣтъ для нихъ физической возможности получить наибольшій дивидендъ, и что мистеръ Кроли, обманутый въ своихъ надеждахъ на полученіе тётушкина наслѣдства, пробивается со дня на день, имѣя весьма скудныя средства къ существованію. Убѣжденные такими прочными доводами, кредиторы согласились единодушно принять предложеніе мистриссъ Кроли, и она такимъ-образомъ купила за полторы тысячи наличныхъ фунтовъ долговую сумму, превышавшую болѣе чѣмъ въ десять разъ этотъ дивидендъ.

При этихъ переговорахъ, мистриссъ Кроли совсѣмъ не считала нужнымъ прибѣгать къ посредничеству адвокатовъ или нотаріусовъ. Ея дѣло, ясное и простое, говорило само за себя, и она предоставила юристамъ своихъ кредиторовъ выполнить по принадлежности всѣ законныя формы. Мистеръ Левисъ, представлявшій фирму Давидса на скверѣ Краснаго Льва, и господинъ Моссъ, заступавшій мѣсто Манассіи, главнаго кредитора мистера Кроли, дѣлали Ребеккѣ блистательные и самые лестные комплименты, и объявили взаключеніе, что съ нею не сравняется ни одинъ адвокатъ въ мірѣ.

Выслушавъ эти отзывы съ приличною скромностью, мистриссъ Кроли приказала принести бутылку хереса и сладенькій ппрожокъ въ грязную квартиру, гдѣ жила она впродолженіе этихъ переговоровъ. Затѣмъ, весело простившись съ своими гостями, она полетѣла опять на европейскій континентъ для соединенія съ своимъ сыномъ и супругомъ, который выслушалъ съ восторгомъ радостную вѣсть о возможности безпрепятственнаго и счастливаго возвращенія въ родимый край. Что касается до юнаго Родона, мы обязаны замѣтить, что новая его нянька, Mademoiselle Geneviиve, оставила, въ отсутствіе матери, безъ всякаго вниманія своего питомца. Ей представилась перспектива увидѣться съ давнишнимъ другомъ сердца, и малютка Родонъ, совсѣмъ забытый и оставленный, чуть не погибъ въ пескахъ Кале, откуда, къ счастію, освободили его добрыя и сострадательныя особы.

Скоро послѣ того, мистеръ и мистриссъ Кроли окончательно воротились изъ-за границы въ свою отчизну, и пріютились, какъ мы уже сказали, въ комфортэбльномъ домикѣ Курцонской улицы, что на Майской Ярмаркѣ. Здѣсь-то особенно они усовершенствовались въ искуствѣ жить на джентльменскую ногу, имѣя круглый нуль годового дохода.

ГЛАВА XXXVI
Продолженіе

Прежде и главнѣе всего мы обещали изобразить, какимъ-образомъ, получая нуль годового дохода, можно имѣть и содержать приличную квартиру.

Приличные аппартаменты для джентльменскаго существованія пріобрѣтаются обыкновенно въ двухъ видахъ: или, во-первыхъ, съ мебелью, или, во-вторыхъ, безъ мёбели. То и другое можетъ быть хорошо или дурно, смотря по обстоятельствамъ. Нанимая квартиру безъ мебели, вы немедленно отправляетесь къ господамъ Джилло или Бентингу, которые, соображаясь съ направленіемъ вашей фантазіи, меблируютъ великолѣпно всѣ ваши комнаты, и снабжаютъ ихъ приличными орнаментами. Само-собою разумѣется, что кредитъ тутъ долженъ быть огромный. Но всего лучше нанимать прямо меблировамиую квартиру, потому-что, въ этомъ случаѣ, вы сберегаете время и освобождаетесь отъ многихъ мелочныхъ хлопотъ. Родонъ и Ребекка Кроли предпочли, по пріѣздѣ въ столнцу, этотъ послѣдній способъ наниманія квартиры.

Жилъ-былъ нѣкто мистеръ Реггльсъ, имѣвшій счастіе родиться и получить первоначальное воспитаніе на Королевиной усадьбѣ, откуда, рег varios casus et discrimina rerum, перешелъ онъ въ Лондонъ, на Парк-Ленъ, гдѣ весьма долгое время состоялъ буфетчикомъ при особѣ миссъ Матильды Кроли: должность эту, какъ мы видѣли, впослѣдствіи съ успѣхомъ занималъ мистеръ Баульсъ. Господинъ Реггльсъ былъ младшій сынъ главнаго садовника на Королевиной усадьбѣ. Благовидная наружность, доброе поведеніе и степенная осанка постепенно возвысили Реггльса отъ прилавка на кухнѣ до запятокъ на каретѣ, и отъ каретныхъ запятокъ до погреба и кладовой буфетчика. Вступивъ въ управленіе домомъ и погребомъ миссъ Кроли, мистеръ Реггльсъ долго получалъ хорошее жалованье, жирные доходы, и долго копилъ копейку на чорный день. Наконецъ, по истеченіи извѣстнаго числа лѣтъ, онъ возвѣстилъ кому слѣдуетъ, что намѣренъ соединитьтся законнымъ бракомъ съ бывшею кухаркою миссъ Кроли, которая въ свою очередъ уже давненько заработывала трудовую копеику посредствомъ извѣстныхъ экзерцицій на каткѣ, и тѣмъ еще, что содержала небольшую лавочку съ зеленью на ближайшемъ рынкѣ. Дознано, впрочемъ, что брачная церемонія между буфетчикомъ и отставной кухаркой совершилась уже за нѣсколько лѣтъ назадъ, хотя первое извѣстіе о супружествѣ Реггльса доставлено было въ гостиную миссъ Кроли семилѣтнимъ мальчикомъ и дѣвчонкой лѣтъ восьми, которыхъ постоянное присутствіе на кухнѣ обратило на себя вниманіе миссъ Бриггсъ.

Тогда мистеръ Реггльсъ былъ поставленъ въ необходимость удалиться изъ паркленскаго чертога, и принять подъ свое личное завѣдываніе мелочную лавочку своей супруги. Онъ присовокупилъ къ зеленымъ товарамъ молоко да сливки, яица да окорока ветчины, и рѣшился такимъ образомъ вести скромную торговлю простѣйшшій деревенскими продуктами, тогда-какъ товарищи его, отставные буфетчики, торговали обыкновенно на широкую ногу спиртуозными напитками въ харчевняхъ и трактирахъ. Дѣйствуя во всемъ осмотрительно и благоразумно, онъ вступилъ въ тѣснѣйшую связь со всѣми окрестными трактирщиками и мистриссъ Реггльсъ считала, повидимому, за особое удовольствіе принимать и угощать ихъ въ своей маленькой гостиной. Естественнымъ слѣдствіемъ такой политики было то, что товары мистера Реггльса: молоко, ветчина и сливки, требовались, годъ отъ года, въ огромнѣйшихъ размѣрахъ, и доходы его увеличивались съ удивительной быстротою. Черезъ нѣсколько лѣтъ накопилась въ его кассѣ весьма порядочная сумма и, въ одно прекрасное утро, онъ прочелъ съ видимымъ удовольствіемъ объявленіе въ газетахъ, что «вслѣдствіе отъѣзда за границу высокороднаго Фредерика Десиса, имѣетъ продаваться съ аукціона домъ его на Курцонской улицѣ, что на Майской Ярмаркѣ, подъ № 201 мъ, домъ съ богатѣйшей мёбелью и со всѣми хозяйственными удобствами». Само-собою разумѣется, что господинъ Чарльзъ Реггльсъ явился первымъ на аукціонѣ, и купилъ за выгодную цѣну резиденцію стараго промотавшагося холостяка. Правда, мистеръ Реггльсъ призанялъ частичку денегъ, и притомъ за большіе проценты, у одного знакомаго буфетчика; но главнѣйшую сумму онъ выплачиваетъ изъ собственнаго кармана, и мистриссъ Реггльсъ, проникнутая сознаніемъ собственнаго достоинства, получила полное и неоспоримое право, немедленно по совершеніи купчей, успокоиться на постели изъ рѣзного краснаго дерева съ шолковыми занавѣсами, съ гигантскимъ трюмо передъ глазами, и такимъ гардеробомъ, въ которомъ, вслучаѣ нужды, могли помѣститься комфортэбльно и мистеръ Реггльсъ, и его супруга, и всѣ ихъ чада и домочадцы.

Однакожь, достойные супруги никакъ не думали оставаться навсегда въ этихъ блистательныхъ аппартаментахъ. Домъ для того былъ и купленъ, чтобы отдавать его внаймы. Какъ-скоро нашлись жильцы, мистеръ Реггльсъ удалился опять въ свою мелочную лавку, чтобы продолжать въ тишинѣ и уединеніи свой обыкновенный образъ жизни; но то было истиннымъ праздникомъ для честнаго торговца, когда повременамъ отправлялся онъ изъ своего скромнаго жилища на Курцонскую улицу обозрѣвать свой домъ – свой собственный, благопріобрѣтенный домъ – съ гераніумами въ окнахъ и рѣзною бронзовою скобкою съ блестящимъ молоткомъ у подъѣзда. Лакей, бродившій передъ домомъ, учтиво снималъ передъ нимъ шляпу; кухарка называла его не иначе, какъ «господинъ хозяинъ», и стоило ему только заикнуться – онъ могъ узнать, что подѣлываютъ его жильцы, какъ они живутъ, и какія блюда употребляются пренмущественно за ихъ столомъ.

Мистеръ Реггльсъ былъ добрый человѣкъ; добрый и счастливый. Ежегодные доходы съ благопріобрѣтеннаго дома упрочили его благосостояніе до такой степени, что онъ рѣшился дать наилучшее воспитаніе своимъ дѣтямъ. И на этомъ основаніи, сынъ его Чарльзъ, несмотря на значительныя издержки, былъ отосланъ въ пансіонъ доктора Свиштеля, между-тѣмъ, какъ Матильда, маленькая дочка, поступила въ учебное заведеніе миссъ Пекковеръ, что въ Лавреньтинскомъ домѣ, на Клефелсѣ.

Реггльсъ любилъ и обожалъ фамилію господъ Кроли, бывшихъ первоначальнымъ источникомъ благополучія всей его жизни. Въ задней комнатѣ его лавочки хранился силуэтъ миссъ Матильды, и тутъ же на стѣнѣ висѣлъ рисунокъ швейцарской ложи на Королевиной усадьбѣ, начертанный тушью руками самой старой дѣвы. Единственнымъ прибавленіемъ къ драгоцѣннымъ украшеніямъ дома на Курцонской улицѣ была великолѣпная картина, изображавшая Королевину усадьбу въ Гемпширѣ. Сэръ Вальполь Кроли, первый баронетъ и родоначальникъ знаменитой фамиліи, возсѣдалъ здѣсь въ золотой колесницѣ, влекомой шестью бѣлыми конями. Колесница ѣхала по берегу озера, покрытаго лебедями. На озерѣ виднѣлись красивыя шлюпки съ прелестными леди въ фижмахъ, и съ музыкантами въ парикахъ. Добрый Реггльсъ воображалъ въ простотѣ сердечной, что нѣтъ въ цѣломъ мірѣ фамиліи древнѣе и знаменитѣе господъ Кроли, и ему казалось, что Королевина усадьба чудо совершенства въ своемъ родѣ.

На ловца и звѣрь бѣжитъ. Домъ мистера Реггльса на Курцонской улицѣ, что на Майской ярмаркѣ, какъ нарочно отдавался въ наймы въ то самое время, когда Родонъ и его супруга воротились изъ-за границы въ Лондонъ. Полковникъ хорошо зналъ и хозяина, и домъ. Связи Реггльса съ фамиліей Кроли не прерывались никогда, потому-что Реггльсъ обыкновенно помогалъ мистеру Баульсу, какъ-скоро у миссъ Кроли бывало слишкомъ много гостей. На этомъ основаніи, мистеръ Чарльзъ Реггльсъ не только отдалъ въ наймы свой домъ полковнику Кроли, но еще охотно исправлялъ должность буфетчика, когда полковникъ и его супруга принимали гостей. Мистриссъ Реггльсъ между-тѣмъ завѣдывала внизу кухонною частью, и собственными руками приготовляла обѣды, которыми встарину такъ довольна была миссъ Матильда Кроли. Вотъ какимъ образомъ герои наши, почти безъ всякихъ хлопотъ, пріобрѣли для себя великолѣпную квартиру съ мебелью и даже со столомъ. Старикъ Реггльсъ долженъ быть платить и налоги, и поземельную пошлину, и проценты своему ростовщику, и страхъ за свою жизнь, и за содержаніе дѣтей въ учебныхъ заведеніяхъ, и за съѣстные припасы, подававшіеся къ столу Родона Кроли. За все платилъ старикъ Реггльсъ и скоро кошелекъ его истощился до послѣдняго пенни, и ребятишки его начали бѣгать по улицамъ въ лохмотьяхъ, и самому ему грозила неизбѣжная перспектива сидѣть за долги въ Флитской тюрьмѣ. Что прикажете дѣлать? кто-нибудь долженъ же платить за джентльменовъ, имѣющихъ нуль годового дохода, На этотъ разъ, судьбѣ угодно было выбрать горемычнаго Реггльса въ представители фантастическаго капитала господъ Кроли.

Интересно было бы знать съ нѣкоторою подробностію, сколько семействъ подвергается окончательному разоренію по милости такихъ практикантовъ на базарѣ житейской суеты, какъ Родонъ Кроли и его супруга? сколько людей обираютъ ничтожныхъ торговцевъ, снисходительно вычерпываютъ мелкія суммы изъ сундука жалкихъ заимодавцевъ, и благосклонно надуваютъ ихъ изъ-за двухъ или трехъ фунтовъ?

Мистеръ Кроли и его супруга оказывали великодушное покровительство всѣмъ торговцамъ и промышленникамъ, которые нѣкогда имѣли счастіе поставлять свои товары въ резиденцію миссъ Матильды Кроли на Парк-Ленѣ. Нѣкоторые, преимущественно бѣдняки, весьма охотно поддались на удочку этихъ опытныхъ ловцовъ. Умилительно было видѣть, съ какою настойчивостью и терпѣніемъ бѣдная прачка изъ Тутинга регулярно каждую субботу привозила свою крошечную телѣжку съ господскимъ бѣльемъ и миньятюрнымъ счетомъ за мытье. Мистеръ Реггльсъ исеравно поставлялъ изъ своей лавочки укропъ, капусту, редиску, спаржу, огурцы, со включеніемъ молока, яицъ, ветчины и сливокъ. Трактиръ подъ вывѣской «Военная Фортуна» взялся, съ неслыханнымъ великодушіемъ, поставлять на кредитъ лучшій портеръ и пиво для кухни и лакейской господъ Кроли. Всѣ слуги и служанки отправляли свои обязаныости тоже на кредитъ, увеличивая такимъ-образомъ проценты своего жалованья.

Но никому не платили господа Кроли. Не платили слѣсарю за починку замковъ, стекольщику за рамы, каретнику за экипажи, барышнику за лошадей, кучеру за управленіе конюшней, мяснику за поставку баранины, ни за угли, на которыхъ она жарилась, ни кухаркѣ, которая жарила ее, ни лакеямъ, которые кушали ее – никому не платили. И вотъ этакимъ-то способомъ нѣкоторые люди, имѣющіе круглый нуль годового дохода, ухищряются жить примѣваючи на базарѣ житейской суеты. Это называется иначе «купить на шарамыжку»; но не всякій шарамыжникъ умѣетъ съ такимъ искуствомъ обдѣлывать свои дѣлишки на рыикѣ житейскихъ треволненій, какъ мистеръ Кроли и его супруга.

Въ маленькихъ провинціяльныхъ городахъ такія вещи, по обыкновенію, не проходятъ безъ огласки. Тамъ навѣрное знаютъ количество молока или масла, употребляемаго ежедневно любезнымъ сосѣдомъ, и могутъ опредѣлить съ математическою точностію, сколько цыплятъ и гусей израсходывается каждомѣсячно на его холостые или семейные обѣды. Столицы – совсѣмъ другая статья. Очень могло статься, что двухсотый и двѣсти второй нумера имѣли нѣкоторое понятіе о томъ, что совершается ежедневно въ нумерѣ двѣсти первомъ; такъ-какъ лакеи всѣхъ этихъ домовъ стояли между собою на короткой ногѣ, но мистеръ Кроли и многочисленные пріятели его не вступали ни въ какія сношенія съ сосѣдними домами подъ No № 200 и 202. Какъ-скоро вы пріѣзжали въ джентльменскій домикъ подъ нумеромъ 201-мъ; хозяинъ и хозяйка весело пожимали ваши руки; улыбались, и радушно приглашали васъ откушать хлѣба соли: чего-жь вамъ еще? Обѣдъ во всякое время былъ у нихъ превосходный, какой, примѣромъ сказать, едва ли выпадаетъ на долю счастливыхъ владѣльцевъ трехъ или четырехъ тысячь фунтовъ ежегоднаго дохода. И почему вы знаете, что мистеръ Кроли не принадлежитъ къ числу этихъ счастливыхъ владѣльцевъ? Кто вамъ сказалъ, что нѣтъ у него золотыхъ розсыпей по ту сторону океана, откуда коммиссіонеры высылаютъ ему огромнѣйшіе слитки благороднаго металла? Во всякомъ случаѣ, было бы нескромно съ вашей стороны допытываться, какъ сводятъ концы съ концами господа Кроли. Довольно, что вы кушаете за ихъ столомъ превосходную телятину, и пьете кларетъ или шампанское первѣйшаго сорта.

Комнаты въ джентльменскомъ домикѣ на Курцонской улицѣ были, собственно говоря, довольно скромные салоны, но превосходная мебель новѣйшаго фасона и блестящіе ихъ орнаменты обличали въ счастливыхъ владѣльцахъ самый изящный, благородный, утонченный, образованный вкусъ. Парадная гостиная особенно бросалась въ глаза множествомъ драгоцѣнныхъ bijoux, вывезенныхъ Ребеккою изъ французской столицы. И когда она въ беззаботной и роскошной позѣ сидѣла за своимъ превосходнымъ ройялемъ, воображеніе счастливаго гостя невольно переносилось къ заоблачнымъ идеаламъ семейной комфортэбльности, и онъ готовъ былъ повторять тысячу разъ, что хозяйка дома очаровательнѣйшее созданіе, хотя мужъ ея, нечего-сказать, глупъ неизмѣримо!

Остроуміе Ребекки и ея неугомонная болтливость, соединенная съ талантами истинно женственными, скоро доставили ей блистательное имя въ извѣстномъ кругу англійской столицы. У подъѣзда ея домика безпрестанно толпились разнообразные экипажи замысловатаго свойства, откуда выходили степенныя и важныя особы. Коляска ея въ Лондонскомъ Паркѣ была постоянно окружена первостатейными денди. Ея маленькая ложа въ третьемъ ярусѣ Опернаго Театра служила всегдашнымъ пріютомъ для знаменитыхъ особъ, безпрестанно смѣнявшихъ другъ друга. Но должно замѣтить вообще, что женскій полъ ненавидѣлъ мистриссъ Кроли, и постоянно держался отъ нея всторонѣ.

Свѣдѣнія о нравахъ и обычаяхъ женскаго міра, писатель настоящей исторіи можетъ почерпать не иначе, какъ изъ источниковъ второстепенныхъ. Женскія мистеріи совсѣмъ непроницаемы для глазъ мужчины, и онъ даже не можетъ составить себѣ некой идеи о чемъ между собою бесѣдуютъ леди, когда, послѣ обѣда, отправляются въ гостиную наверхъ. Непосредственныхъ наблюденій тутъ нѣтъ и быть не можетъ, и писатель принужденъ производить настойчивые распросы, чтобъ судить, въ нѣкоторой степени о женскихъ тайнахъ. Люди свѣтскіе, презирающіе чернилы и перо, знаютъ по этой части многое, о чемъ и не снится философу-профану, безвыходно заключенному въ своемъ уединенномъ кабинетѣ. Всякій джентльменъ, разгуливающій ежедневно передъ обѣдомъ по Пель-Мельскому проспекту, и засѣдающій по вечерамъ въ клубахъ сей столицы, можетъ, вслучаѣ надобности, сообщить вамъ интереснѣйшіе матеріялы относительно женскаго пола, и эти матеріялы, достовѣрные въ строгомъ смыслѣ слова, онъ собираетъ, по большей части; черезъ своихъ знакомыхъ, съ которыми играетъ въ карты или бильярдъ. Изъ этихъ матеріяловъ открывается между-прочимъ, что есть въ англійской столицѣ многое-множество женщинъ, обожаемыхъ всѣми джентльменами безъ исключенія, и презираемыхъ женами этихъ джентльменовъ, тоже безъ всякаго исключенія. Къ этому разряду, напримѣръ, принадлежитъ мистриссъ Фаирбресъ, весьма замѣчательная леди съ прекрасными локонами, которую каждый день вы можете встрѣтить въ Гайд-Паркѣ, въ сопровожденіи знаменитѣйшихъ первостатейныхъ львовъ и денди великобританской столицы. Сюда же относится и мистриссъ Рокквудъ, которая, какъ всѣмъ извѣстно, задаетъ въ своихъ чертогахъ великолѣпные балы и вечера, описываемые съ такимъ краснорѣчіемъ въ публичныхъ вѣдомостяхъ. Я могъ бы привести здѣсь множество женскихъ именъ въ этомъ родѣ, еслибъ только они имѣли какую-нибудь связь съ главнѣйшими лицами моей исторіи. Но между-тѣмъ, какъ простодушпые зѣваки, или скромные провинціялы, неудостоенные счастья принадлежать къ джентльменскому міру, смотрятъ съ завистью на этихъ блистательныхъ леди, обнаруживающихъ свое величіе и славу во всѣхъ публичныхъ мѣстахъ, люди опытные и свѣдущіе могутъ сказать имъ и доказать, что эти прекрасныя дамы столько же, по своему положенію, далеки отъ истинно-порядочнаго общества, какъ честная супруга какого-нибудь сомерсетшейрскаго помѣщика, которая читаетъ о ихъ дѣяніяхъ въ газетѣ Morning-Post. Лондонскіе львы отлично понимаютъ всѣ эти вещи. Отъ нихъ вы узнаете, съ какою безпощадностію, настойчивостію, извѣстныя леди, повидимому богатыя и славныя, исключаются изъ благороднаго круга. Отчаянныя усилія, употребляемыя ими для того, чтобъ, такъ или иначе, втереться въ этотъ завѣтный кругъ, составляютъ предметъ великаго изумленія для всякаго психолога, посвятившаго себя изученію мужской или женской природы. Безплодность этихъ усилій – превосходная тэма для какого-нибудь великаго генія, владѣющаго остроуміемъ, досугомъ и познаніемъ англійскаго языка въ такой степени, чтобъ имѣть возможность безпрепятственно пользоваться матеріялами, собранными для этого интереснаго предмета. Но, впередъ, моя исторія!

Весьма немногія леди, съ которыми мистриссъ Кроли познакомилась за границей, не только уклонились отъ чести дѣлать ей визиты по сю сторону канала, но еще, вдобавокъ, страшно компрометировали ее въ публичныхъ мѣстахъ. Интересно было видѣть, какъ всѣ знатныя дамы забыли ее совершеннѣйшимъ образомъ, и это забвеніе, нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, забавляло какъ нельзя больше мистриссъ Бекки. Барикрисъ. при встрѣчѣ съ нею въ дамскомъ будуарѣ Опернаго Театра, поспѣшила собрать вокругъ себя всѣхъ своихъ дочерей, какъ-будто онѣ могли заразиться отъ прикосновенія Ребекки. Затѣмъ, отступивъ назадъ шага на два, и заслонивъ собою дѣвицъ, бросила на свою соперницу страшный и вмѣстѣ величественный взглядъ. Но мистриссъ Кроли была не робкаго дссятка, и требовалось побольше грознаго величія, чтобъ привести ее въ смущеніе какимъ бы то ни было взглядомъ. Когда леди де-ла-Моль, разъѣзжавшая верхомъ съ нашей героиней по брюсельскимъ гуляньямъ, встрѣтила въ Гайд-Паркѣ открытую коляску мистриссъ Кроли, глаза блистательной леди помрачились совершенно, и она никакъ не могла узнать свою прежнюю пріятельницу за границей. Даже мистриссъ Бленкиншопъ, жена банкира, съ презрѣніемъ отвернулась отъ нея въ капеллѣ. Бекки, по пріѣздѣ въ Лондонъ, разъѣзжала по всѣмъ публичнымъ мѣстамъ, и особенно любила посѣщать капеллы, куда неминуемо слѣдовалъ за нею и юный Родонъ…