Текст книги "Люди огня"
Автор книги: Уильям Гир
Соавторы: Кэтлин О`Нил Гир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)
Книга III. ПОДВИГ МУЖЧИНЫ
– Что с тобой? – спросил Зрящий Видения Волка из мерцания Спиралей.
– Смерть… все умирает, – жалобно завыла Волчья Котомка
– Пришло наше время
– Ты слышишь их мольбу? Слышишь последние вопли страдания?
– Волчья Котомка, пришло наше время.
– Может быть… слишком поздно…
Глава 20
С северо-запада дул жаркий ветер, высасывая последнюю влагу из земли, у которой в этом году не было даже настоящей зимы. Снег лишь слегка побелил окрестности во время самых сильных холодов – и тут же был унесен ветром, исчезнув, как грустная улыбка с губ старика.
Пальцев одной руки хватило бы, чтобы пересчитать дожди, выпавшие в этом году, – да и то это были мимолетные грозы, которые улетучивались, едва заполнив пересохшие ложа ручьев илистой водой.
Там, где некогда паслись бизоны, теперь кружились лишь желтые пыльные смерчи, вздымавшиеся к небу и затем опадавшие. Кое-кто поговаривал, что это души мертвых, не обретшие успокоения после кончины.
Слабые или слишком старые бизоны погибали во время длинных переходов от водопоя к водопою. Коровы не беременели, а если это и случалось, то выкидывали от истощения, и вдоль троп, вытоптанных раздвоенными копытами, оставались лежать жалкие хрупкие скелетики. Вслед за тающими стадами двигались вороны и стервятники, выжидая, когда их допустят к пиршеству. Свирепые волки оставляли койотам после своих нападений разодранные окровавленные остатки добычи. Когда койоты, набив животы, отползали прочь, наступал черед птиц, а после них разве что грызуны могли еще попользоваться дочиста обглоданными костями. Даже блестящим трупным мухам птицы не оставляли ничего.
Лишь ветер, казалось, был неизменен и бессмертен: он дул непрерывно, иссушая души людей и животных, неутомимо перетирал все на своем пути миллионами острых песчинок, что нес по воздуху. Этот песок забивал малейшие неровности, заполнял все отверстия. За холмами рос слой скрежещущего под ногами песка, а с подветренной стороны вся почва исчезала – оставался лишь голый камень, на котором изредка боролся еще за существование жалкий кустик шалфея. Когда на скальную породу, лишенную растительности, падал дождь, влага тут же стекала вниз, унося с собой последние крупицы почвы. Вода в реках сделалась такой мутной и грязной, что даже неприхотливые антилопы иногда опасались ее пить.
На равнинах Племя, измученное постоянным пыльным ветром, целыми днями – от кровавого рассвета до пламенно-красного заката – бросало отчаянные взгляды на небо. Люди с напряжением высматривали на западном горизонте грозовые облака – но тщетно. Во время еды на зубах скрипел песок. А когда молодые охотники возвращались с пустыми руками, все взоры обращались на Зрящего Видения Духа.
Тяжкий Бобр вышел за свое селение, лежавшее у подножия заросшего шалфеем холма. Он сам выбрал это место из-за близости к коричневатой воде Лунной Реки. Скрестив на груди руки, он смотрел, как на западе садится солнце. Кроваво красный диск светила, затуманенный висевшей в воздухе пылью, казался страшной сквозной раной. Он медленно опускался за Бизоньи Горы. Тяжкий Бобр без труда мог заметить, что снега на высоких вершинах становится все меньше. Обычно в горах снега всегда было много, какая бы засуха ни свирепствовала на равнине. Когда он начинал таять, зеленели травы, и бизоны жирели на горных пастбищах.
– В этом году, – уверенно произнес он. – Мы придем к вам в этом году, анит-а. Множество наших молодых воинов отнимут у вас ваши горы. Я олицетворяю новый путь. Вы не сможете противостоять предвидению моей матери. Я – новый Зрящий Видения Духа всех людей. Я очищаю мир от скверны.
Пришло время: выбора у него уже не было. Если он со своими молодыми воинами не захватит земли анит-а, Племя начнет голодать. Л когда люди голодают, они спрашивают себя, кто же тот Зрящий Видения, что повел их неверным путем. И так уже многие потихоньку поговаривали, что Сила Тяжкого Бобра начала слабеть и превращаться в воспоминание, как дожди, которые больше не орошали землю.
Если ему не удастся удержать под своей властью Два Камня, Семь Солнц и Лосиное Горло, вскоре чей-нибудь дротик пронзит его кишки, и тогда другой завладеет его местом… и его бесплодными женами.
А если от этого человека у какой-нибудь из вдов Тяжкого Бобра родится сын, это будет еще более страшным позором…
– Готовьтесь, анит-а. Мы придем в этом году. Нам нечего терять.
«Мама, ведь даже оказаться во власти злых духов лучше, чем потерпеть поражение».
Бедра болели, каждая мышца молила о пощаде. Но никогда Волшебная Лосиха не была так счастлива!
Не часто выпадает такой удачный день. Она шла по тропе, что вела вокруг нависшей над каньоном одинокой скалы. За ее спиной возвышались покрытые снегом вершины гор, сверкавшие на фоне ясного голубого небосвода. Снова ликовала весна – закончился один годовой цикл и начался новый.
Не обращая внимания на боль в спине и на напряжение в ногах, она радостно улыбнулась всему миру. Не считая усталости, ее беспокоило лишь опасение, что не выдержит и оторвется дно мешка, который она несла на спине. В самом деле, необыкновенный выдался день! Она сначала отправилась копать коренья на зеленевший склон, орошаемый подтаивающим ледником. За какой-нибудь час усердной работы черемуховой палкой-копалкой она набрала целый мешок кореньев. Разогнув наконец спину, она заслышала олениху.
Любопытное животное вышло из своего убежища в зарослях можжевельника, чтобы узнать, что за странные звуки нарушили его дрему.
Не раздумывая ни мгновения, молодая женщина отвела назад руку и метнула дротик прямо в грудь оленихи. Та подпрыгнула, повернулась и бросилась бежать, но не сделала и пятидесяти шагов, как ее колени подогнулись и она упала наземь. С трудом поднявшись, олениха упала снова, тщетно попыталась встать и снова упала.
Только безумец сразу же бежит к подраненному животному. Приближение охотника может привести его в ужас, который придаст силы для отчаянного рывка. Из за этого не раз приключались несчастья. Неоднократно безрассудные охотники упускали смертельно раненную добычу. В таком случае дух погибшего животного может незаметно подкрасться к охотнику и следовать за ним, отгоняя дичь и призывая беду.
Волшебная Лосиха стояла совершенно неподвижно, пока наконец ее добыча не потеряла почти всю свою кровь, хлеставшую из проткнутых дротиком легких.
Но вот она уронила голову на коричневатую землю, несколько раз громко вздохнула… Кровь хлынула из ноздрей, заливая сухую пыль. Лишь когда последняя дрожь агонии утихла, охотница осмелилась медленно приблизиться. Когда она подошла вплотную, дух животного уже вышел из тела.
Она благоговейно произнесла заклинания и Спела душу к небесам. Она жарко молила, чтобы душа оленихи бежала с ветром и Танцевала со звездами. Она от всего сердца поблагодарила олениху за то, что та принесла свою жизнь в дар ее семье. После этого она выпрямилась и, взявшись за копыто, перевернула животное на спину.
Даже Голодный Бык не смог бы лучше метнуть дротик! Она достала из сумки нож для разделки мяса и одним движением распорола белый мех на брюхе. Кремневым топориком отрубила ребра от грудной кости. Затем очистила сердце от запекшихся комков крови и отрезала его от сердечной сумки. Потом наступил черед трахеи. Печень, почки и зародыш были тщательно уложены в мешок – эти редкие лакомства украсят сегодняшний ужин. Наконец она разрубила тушу на части выкинула половину кореньев, чтобы было куда положить мясо. То, что ей не удалось унести, она спрятала в прохладной тени можжевельника.
Лишь покончив с разделкой, она принялась за брюхо и требуху. Вывернув брюхо, она свернула кишки кольцами и вложила обратно, чтобы они не высохли и не стали добычей мух. До наступления темноты она вернется сюда вместе с Маленьким Танцором и заберет оставленные коренья и мясо.
Припоминая, как все произошло, она ликовала, улыбалась и негромко напевала, стараясь заглушить боль. Однако от беспокойства за прочность мешка ей было никак не отвлечься. Лямки она сама прошила самыми прочными сухожилиями, да и кожа лежала в них в два слоя. Однако груз, который она несла, равнялся, наверное, половине ее собственного веса. Даже самый прочный мешок такого долго не выдержит!
Л быстро вернуться домой было между тем совершенно необходимо. Ее грудь уже начинала побаливать от избытка молока. Рубашка стала влажной, и она почувствовала запах сочившегося молока.
– Эй-эй-эй! – раздался за ее спиной крик.
Волшебная Лосиха замедлила шаг и обернулась, прикрыв глаза от солнца. По тропе к ней бодрой рысцой приближался какой-то мужчина.
– Эй-эй-эй! – откликнулась она, стараясь припомнить, кто бы это мог быть. – Догоняй! У меня ноша тяжелая!
И она снова двинулась по тропе, опираясь для поддержания равновесия на свою палку-копалку.
Вот шаги пришельца приблизились; хрупкие обломки песчаника трещали под тяжкой поступью мужчины.
– Кто ты?
– Я – Бритый Баран, воин из Племени Красной Руки, и я готов поспорить, что с другой стороны этого огромного мешка прячется Волшебная Лосиха – тоже из Красной Руки и вдобавок моя родственница.
От досады она закусила губу. Ясно было, зачем он пришел. Правда, до сих пор она надеялась, что у Кровавого Медведя хватит ума не слать сюда гонца, – надеялась, что прошлое исчезло, будто пыль, унесенная западным ветром.
– Эй-эй, Бритый Баран. Добро пожаловать в селение Голодного Быка. Ты вовремя пришел – у меня в мешке свежая оленина и коренья. Правда, их, наверное, немного кровью залило.
Он засмеялся:
– Я все понял по следам. Правда, ты их потом притоптала, но мне кажется, что ты с одного броска убила добычу. А издалека ты метнула дротик?
– Шагов двадцать. – И она улыбнулась, несмотря на досаду, вызванную его присутствием, – ведь не часто можно похвастаться такой удачной охотой! – А когда я ее разделала, оказалось, что дротик прошел через лег кие насквозь.
– Что ж, если ты так каждый день охотишься, по чему бы тебе не бросить этого твоего Маленького Танцора и не стать моей первой женой? А других я ради такой добытчицы понижу в ранге.
– Но тогда тебе ни на мгновение нельзя будет ночью глаз сомкнуть, – отозвалась она. – Все эти жены, которых ты прогонишь, чтобы жениться на мне, как-нибудь подкрадутся ночью и перережут тебе горло – да уж и мне заодно, в этом можно не сомневаться. А если они этого не сделают, так найдется кто-нибудь еще – ведь брак с тобой, родственничек, будет кровосмешением.
Он весело засмеялся вместе с ней и предложил:
– Давай и я что-нибудь понесу. Например, задние ноги. Я вижу, они сверху торчат.
– Не стоит, – отдуваясь, произнесла она, – мы уже почти пришли.
Тропа перед ними раздваивалась: можно было пойти по верху вдоль скалы или немного спуститься по разлому в огромной глыбе песчаника. Волшебная Лосиха остановилась, привычно расставив ноги, чтобы не потерять равновесия на крутом склоне.
– Я слышал, ты еще раз родила. Уж теперь-то мальчика?
Она нахмурилась: мешок с обеих сторон стал тереться о камни – так узок был проход в скале. «Только бы не перетерлись лямки!»
– Нет, у Маленького Танцора появилась еще одна дочь – к разочарованию Голодного Быка.
– Наслушалась ты упреков от мужа, наверное!
Она решила, что удобнее будет идти по верху склона. Кусты и высокая трава с шуршанием цеплялись за мокасины и хлестали по мешку. В ней поднялось возмущение.
– Нет, Маленькому Танцору такое и в голову не могло прийти! Для него любой ребенок – радость, дар, который он с благодарностью принимает… Так же должны люди относиться к каждому восходу и закату солнца. Никогда ведь не знаешь, какой окажется последним.
Он усмехнулся.
Беспокойство о будущем окутывало ее сердце, как голубоватый иней в холодный зимний день. Опасения за свое счастье заглушили гордость и удовлетворение от удачной охоты.
– Это ваша пещера? – спросил он, указывая пальцем.
– Нет, соседняя. Здесь живут Три Пальца и Луговая Тетерка.
Не успела она договорить, как увидела Кузнечика, бегущего со всех ног им навстречу.
– Что ты несешь? А кто к нам пришел? – спрашивал Кузнечик, подпрыгивая на месте и разглядывая Бритого Барана широко раскрытыми глазами.
– Это воин Красной Руки, Бритый Баран. Он пришел в гости к Голодному Быку и остальным мужчинам.
– Чтобы позвать их на войну с Низким Племенем Бизона? – Мальчик запрыгал еще выше. – А ведь в прошлом году Кровавый Медведь тоже кого-то прислал, а Голодный Бык и отец сказали ему, что не могут воевать со своими родственниками, и тогда…
– Да, да, так оно и было, но сейчас ведь новый год наступил. – Она в шутку ткнула его в бок посохом. – Так что беги, скажи отцу и всем остальным, что к нам пришел Бритый Баран. Давай быстро! Мы его накормим так, что у него живот в два раза толще станет, и отправим домой сытого и счастливого.
Кузнечик усмехнулся, завопил и побежал прочь по тропе. Перед своей пещерой она увидела большого черного волка – и, как всегда, у нее по спине пробежала дрожь.
– Давай я все-таки помогу тебе нести мешок, – снова предложил Бритый Баран, старательно обходя тему, наивно затронутую Кузнечиком.
– Здесь уже легче идти, да мы вдобавок почти пришли.
«И лучше не быть тебе обязанной даже самой малостью».
Когда они подошли ближе к пещере, в которой она жила с Маленьким Танцором, до них донесся яростный плач младенца.
– Это как раз наша младшая вопит. Маленький Танцор хоть и самый заботливый отец среди всех племен на земле, его титьки почему-то младенцев не устраивают.
Бритый Баран вежливо улыбнулся в ответ на шутку и подал ей руку, помогая вскарабкаться на возвышение перед пещерой. Большой черный волк показался из кучи отбросов и приостановился, настороженно принюхиваясь. Волшебная Лосиха со стоном облегчения сбросила мешок на землю:
– Эй, муженек мой ленивый! Иди-ка посмотри, что твоя жена раздобыла, пока ты тут с младенцами прохлаждался!
Бритый Баран оглядывался вокруг, нюхая воздух:
– А я думал, что тут посильнее будет… как бы это сказать… ну как бывает в селении, в котором долго жили. А давно вы уже здесь?
Она ухмыльнулась в ответ. Маленький Танцор, позевывая, откинул занавес у входа в пещеру. Как это ему удавалось спать, несмотря на вопли младенца?
– У нас ведь тут детей предостаточно. Надо же им заняться чем-нибудь – вот они и собирают весь мусор и выкидывают вниз, а потом его смывает дождем.
– Оленьи ноги? – спросил Маленький Танцор, окончательно просыпаясь; он кивнул Бритому Барану: – Кровавому Медведю снова нужны воины?
– Низкие Люди Бизона уже выслали разведчиков по тропам. Их гораздо больше, чем раньше. Кое-кого мы изловили, но другие зато пробрались к нам в тыл. Они постепенно набираются опыта. Убили у нас трех женщин и пару детей. Ломает-Рог и еще несколько воинов поймали их на крутом склоне и стали скатывать на них камни. Тех, кто выжил, проткнули дротиками. Их тела еще долго висели на ветках деревьев рядом со старой тропой вдоль Чистой Реки.
Маленький Танцор кивнул, слегка нахмурившись, отчего шрам на щеке проступил заметнее.
– Садись. Снаружи сейчас лучше, чем в пещере. Хочешь пить?
– Немного воды было бы в самый раз. Немало от последнего родника пройти пришлось.
– Это у Скалы Чудовищ?
– Там, где чудовище на скале выбито?
Маленький Танцор кивнул и достал бурдюк из бизоньей кишки, висевший на занавесе у входа в пещеру.
– Когда-то там были изображены охотники, которые мечут дротики в чудовище. Но рассмотреть их теперь можно, только когда свет падает определенным образом. Видишь, даже скалы не вечны.
Бритый Баран с жадностью глотал воду.
– Как поживает Белая Телка?
– Вот она, кажется, бессмертна. – Бритый Баран обтер губы и вернул бурдюк. – Похоже, она совершенно не изменилась с тех пор, как ты у нее был прошлой зимой. Чем она худее, чем слабее, тем острее ее ум. Кровавый Медведь пришел к ней с военным отрядом, и она его изводила до того, что он не выдержал и ушел, бормоча, что надо было ему давным-давно ее прикончить. Она непрерывно над ним насмехалась. Красной Руке это страсть как по вкусу пришлось – мы просто дождаться не могли, когда придем домой и сможем пересказать родным ее шуточки.
– Не доверяю я Кровавому Медведю, когда речь идет о Белой Телке. Вряд ли она переселится, несмотря на то что вокруг кишат эти воины из Низкого Племени Бизона…
– Нет, наверное. Она говорит, что ее они не тронут. Что если они только попробуют к ней приблизиться, она им покажет, что значит настоящее Проклятие.
– Всем было бы лучше, если бы Низкие Люди Бизона успокоились и вернулись на свои равнины.
– Наверное. – Бритый Баран уселся поудобнее.
Волшебная Лосиха вошла в пещеру. Вынув младенца из колыбели, она скинула одежду с одного плеча и снова вышла наружу. Младенец жадно сосал ее правую грудь. Она присела, испустив вздох облегчения: спина отдыхала, да и боль в измученных ногах почти прошла.
– Нам нужно вернуться за оставшимися кореньями и за передней частью оленихи. Я закрыла голову ветками, так что можно надеяться, что вороны не выклюют глаза: ведь твой отец больше всего их любит.
Маленький Танцор счастливо улыбнулся ей:
– Удачно поохотилась?
– Один лишь раз дротик метнула, – засияла она. – А потом сразу же Спела ее душу на покой.
– Ну что ж, давай пока что устроим Бритого Барана поудобнее. А потом, если ты покажешь мне дорогу, я принесу оставшийся груз.
– А за ней сможет присмотреть Тетерка. – Она кивнула на младенца. – А пока меня не было, твою старшую дочь не медведь часом съел?
– Она у Черного Ворона мучает Девочку Колыбели. Это, наверное, в ней характер матери проявляется.
Лосиха схватила палку-копалку и принялась тыкать Маленького Танцора в бок, пока тот не сдался и не уполз на четвереньках.
Бритый Баран хохотал от души:
– Приятно посмотреть, как люди веселятся. – Он вздохнул и притянул колени к подбородку. – В Племени Красной Руки мы так все время напряжены, что уж и забыли, как смеются.
– Здесь, на западном склоне, до нас не много новостей доходит. Что, положение в самом деле серьезное?
Бритый Баран опустил глаза:
– Я тебе говорил про женщин, которых враги убили… одну из них звали Мокрый Дождь.
Желудок Волшебной Лосихи свело, как будто она падала в пропасть.
– И что же ты ему скажешь? – настойчиво спросила Волшебная Лосиха.
Маленький Танцор сжал губы и быстро взглянул на небо, стараясь прикинуть, сколько времени остается до наступления темноты.
– Что и всегда. Это их война. Пока Тяжкий Бобр не доберется сюда, я с ним воевать не собираюсь. А если будут какие-нибудь признаки опасности, я сначала вас уведу подальше.
– Тебя беспокоит Видение, да?
Он медленно кивнул и посмотрел на огромного черного волка, спокойно вышагивавшего рядом с ним. Зверь высунул язык и настороженно смотрел вокруг желтыми пронзительными глазами. Маленький Танцор никак не мог забыть Видение, нависшее над ним, будто плотный туман. Едва он пришел в себя тем страшным зимним днем в волчьем логове, как немедленно вспомнил о сделанном выборе. Когда его душа покоилась на ладони Зрящего Видения Волка, он предпочел жизнь и страдание мягкой пелене смерти.
Выполняя обещание Первого Человека, волк-хранитель спас его и притащил, замерзшего, в свое логово. Там зверь прижался к нему всем своим телом, и тепло жизни проникло наконец в окоченевшего юношу…
Волк не покинул его одного и во время мучительного обратного путешествия к пещере. Он ковылял, с трудом наступая на распухшую ногу. Питаться приходилось то замерзшими растениями, вытаивавшими из-под снега, то добычей, которой делился с ним волк. Когда он проделал уже больше половины пути, он смог наконец изготовить примитивное подобие палки-копалки из высохшей ветки можжевельника, и это позволило ему добывать съедобные коренья.
Видения оставили его в покое на время – но вернулись к зиме. Когда они снова завладели его сном, волк начал беспокоиться, всем своим видом показывая, что на время сильных холодов ему нужно отправиться к Белой Телке. С тех пор он так и делал каждый год и проводил со старухой морозные ночи в спорах, рассуждениях о судьбах мира, раздумьях о будущем… Ключи Чудовищных Костей уже почти исчезли с лица земли. Мир, несомненно, быстро менялся. Он жил день ото дня, надеясь каждое утро, что хотя бы сегодня он еще не будет призван…
– Тогда, в горах, я сделал свой выбор, – сказал он. – Зрящий Видения Волка обещал, что отпустит мне столько времени, сколько сможет. Тот же страшный снежный буран поморозил половину молодых воинов Тяжкого Бобра, рвавшихся в бой. Таким образом было заплачено за наше спокойствие до сих пор. – Он обернулся, стараясь заглянуть ей в глаза, чтобы насладиться любовью, светившейся в них, и продолжал: – Послушай, я ведь дал слово. В конце концов, все зависит от моей воли. Я это знаю, Зрящий Видения Волка знает, ты тоже знаешь. Мы живем настоящим, правда ведь?
Она заставила себя улыбнуться, кивнула… Подошла к нему и обняла так сильно, что у него перехватило дыхание.
– Я люблю тебя, Танцор. Не покидай меня.
Самым ужасным страданием его жизни было то, что он не мог ей ответить: «Не покину».
Танагер бежала между деревьями, тяжело дыша от напряжения. Враг появился мгновенно и непонятно откуда. Только что она лежала на животе и смотрела, как Сверчок нянчится со своим первенцем. И тут из леса с воплями выскочили воины Низкого Племени Бизона. Они метали дротики во все стороны, и селение мгновенно превратилось в бедлам. Танагер вскочила на ноги, схватила свой атлатл и попыталась приладить к нему дротик – но тут раздался отчаянный визг Сверчка.
Высокий воин сзади схватил ее подругу за волосы, выгнув ее шею назад. Танагер отреагировала мгновенно: она ударила обидчика атлатлом, будто дубиной, разбив ему все лицо. Когда он попятился и зашатался, она воткнула ему в живот дротик. Затем схватила Сверчка за руку и побежала прочь, не обращая внимания на крики раненого врага.
Удалившись от селения на порядочное расстояние, Танагер, пригнувшись, шагнула вбок и спряталась под нависшими ветками высокой сосны. Сверчок, не переставая стонать и причитать, последовала за ней, крепко прижимая к груди крошечного сына.
Стараясь дышать помедленнее, чтобы успокоить полыхающие легкие, Танагер выглянула из убежища и посмотрела назад. Их, кажется, никто не преследовал.
Сверчок с благодарной улыбкой на лице опустилась на колени. Младенец негромко заплакал. Его мать с трудом переводила дыхание; по ее лбу градом катился пот. Закрыв от ужаса глаза, она прошептала:
– Что же… теперь… делать?
Танагер с жадностью вдохнула побольше воздуха:
– Не знаю. Возвращаться нельзя.
– Куда же… податься?
– Знаю, знаю! В селение… Волшебной Лосихи. Знаешь… как туда добраться? – с трудом проговорила Танагер, борясь с одышкой.
– Вниз… по западному… склону? Где большой каньон… спускается… в долину?
– Да. Отправляйся туда. Возьми с собой всех… кого встретишь. Иди.
– А ты как же?
Танагер неуверенно усмехнулась. Дыхание уже почти восстановилось.
– Видишь ли, у тебя ведь ребенок. У тебя и муж есть – Ломает-Рог. А я пока что совершенно свободна. Что мужское семя на камень попадает, что в меня – и там и тут ничего из него не вырастает.
– Танагер, умоляю тебя… Не делай глупостей! Ты – самая красивая женщина Красной Руки. Любой мужчина, который тебе понравится, с радостью возьмет тебя в жены…
– Шшш! Что это с тобой? На наше селение только что напали, а ты собираешься рассуждать о том, как меня замуж выдать? Шагай! Да побыстрее! Поднимись к верхней тропе и выйди в долину к западу отсюда. А потом тебе нужно будет лишь двигаться вдоль ручьев.
– А ты?
Танагер подмигнула подруге:
– Я прокрадусь обратно. Нужно ведь кому-нибудь разузнать, что там делается. Там и мое охотничье оружие осталось. Кроме того, ведь Ломает Рог со всеми остальными мужчинами отправился на охоту. Им необходимо сообщить, куда вы пошли. Я буду всем говорить, что Стучащие Копыта и Лосиха вас укроют. А как иначе они узнают, куда им идти? Как Ломает-Рог узнает, где вы?
Поняв безвыходность положения, Сверчок кивнула:
– Хорошо. Я унесу малыша. Но только… – Она погладила Танагер по плечу.
– Что «только»?
– Будь осторожна.
– Ты же меня знаешь. Дым сильнее шумит, чем Танагер, когда по лесу крадется.
Сверчок покачала головой:
– Я знаю, ты отличная охотница. Конечно, тебе гораздо лучше скитаться под открытым небом, чем сидеть в палатке. Но будь осторожна, Танагер. У меня какое-то ужасное предчувствие, понимаешь…
Танагер только усмехнулась в ответ:
– Не забудь: тебе нельзя нигде останавливаться, пока не доберешься до места. Лосиха о тебе позаботится. – С этими словами она заставила себя подняться на ноги и побежала обратно по направлению к селению. Интересно, кого убили, а кому удалось выжить?
Почему она всегда вела себя не так, как все остальные? Неудивительно, что никому пока не удалось обрюхатить ее. Она слишком много двигалась – и семя просто не успевало угнездиться.
Она опустила глаза и посмотрела на свое тонкое стройное тело. На гладких сильных мускулах не наросло ни капельки жира. Она, конечно, не такая сильная, как мужчина, но зато ловче и проворнее, а это все-таки некоторое преимущество. Ни один из мужчин Красной Руки не мог сравниться с ней в меткости. У нее был совершенно особый глазомер, а талант охотницы был врожденным…
Неожиданно она снова увидела вокруг себя вражеских воинов. Она едва поверила своим глазам: как они могли так быстро добраться сюда? Хоть она и двигалась неслышно, будто дым, – сколько раз она хвасталась этой своей способностью! – из-за деревьев на нее набросились сразу четверо. Она закружилась на месте, будто олениха, не зная, что предпринять, – ведь ускользнуть можно было, только бросившись по направлению к Сверчку…
Она легко поднырнула под чьей-то рукой и отпрыгнула в сторону, но слишком поздно. Толстые мускулистые руки обхватили ее мертвой хваткой сзади за талию и швырнули наземь.
Она рванулась изо всех сил и почти что высвободилась, но тут другой воин схватил ее за руку. Она обернулась и оказалась с врагом лицом к лицу. Мужчина ухмыльнулся ей, свирепо сверкнув глазами.
Шутки-Шутит склонилась над ступой, с удовольствием приступая к работе. При каждом движении мускулы ее рук вздувались под кожей. По пещере разносился монотонный звук пестика; весь прошлогодний урожай сосновых семян стирался в отличную пасту. Когда ей попадалось высохшее семечко, она вдребезги разбивала его тупым концом пестика.
Ловкими пальцами она собрала всю пасту и положила в корзину, а потом взяла последнюю пригоршню семян. Потолкла их отдельными сильными ударами и снова принялась перетирать равномерными круговыми движениями.
– Даже и поверить трудно, как все переменилось, – попытался начать разговор Черный Ворон, почесывая выступающий живот. Он взглянул на большую кучу сыромятных ремней, лежавшую у его ног. Из них он плел длинный прочный канат для новой ловушки на лося.
Шутки-Шутит кивнула в ответ, не отрывая сосредоточенного взгляда от работы.
– Мне бы в жизни в голову прийти не могло, чтобы анит-а пришли за тобой – звать тебя на войну с Племенем – да еще два раза подряд.
– Все переменилось, – неуверенно ответил он, запрокинув голову, так что кадык резко выдался вперед, и разглядывая небо. – Понимаешь, все эти события всегда крутились вокруг Маленького Танцора – вот как, например, в собачьей своре может из-за какого-нибудь одного щенка свара разгореться. В следующий раз я буду осмотрительнее в выборе друзей.
Она язвительно усмехнулась:
– В самом деле?
Он внимательно посмотрел на нее:
– А тебе по вкусу то, что с нами со всеми случилось? Наш побег, вся эта крысиная жизнь в норах? А бизонов тут в горах редко-редко убивать удается.
– Ты просто глуп, – мягко сказала она, глядя на него с нежностью. – Оглянись вокруг! Место очень красивое – не то что равнина, где зелень появляется лишь весной, а все остальное время трава коричневая… Здесь все такое разноцветное, и вид постоянно меняется, стоит только солнцу на небе перейти на другое место. В вигваме из шкур никогда нам так тепло не было зимой, как здесь, в горной пещере. Может, крысы-то не такие уж и дуры? А ты можешь припомнить, когда нам в последний раз голодать пришлось?
– Но мы же семена едим, траву, коренья!
– Да, траву… а еще мясо лосей, овец, зайцев, медведей… а иногда и бизона. Вспомни-ка, Черный Ворон. Напряги хорошенько память и вспомни: сколько мяса мы ели в последние годы, когда еще жили в Племени? – Она выразительно помахала пестиком перед его носом.
Он упрямо пожал плечами:
– Ну, может, слегка и голодали иногда…
– Кроме того, что с нами было бы, если бы мы остались, а Тяжкий Бобр не убил бы нас своим Проклятием? Что? Сейчас тебе пришлось бы отправиться в горы воевать со страшными анит-а. Подумай-ка об этом. А так мы с другой стороны гор. И пока что мы в безопасности. – Она замолчала, задумчиво глядя на заходившее на западе солнце. Хотя стена каньона и скрывала вид, она хорошо знала, что там находится. – Вдобавок, муженек, если дела снова переменятся, мы переселимся еще дальше. Может, в следующей горной гряде найдем себе убежище.
– А если и там идет война?
– Мы пойдем еще дальше – пока не найдем такое место, где войны нет. Что нам нужно? Дом, где можно укрыться от дождя и снега. Животные и растения, чтобы не умереть с голоду и одеться. Разве нам нужно что то еще?
– Люди, с которыми хоть словом перекинуться можно.
Она ему подмигнула:
– Ты просто устал от Голодного Быка и остальных…
– Нет. Мне не хватает людей, с которыми можно разговаривать. Мне не хватает старых легенд, новых лиц, новых шуток… соскучился и по торговцам, по их рассказам о других племенах… Здесь мы отрезаны от всего остального мира – вот что я хотел сказать.
Она кивнула, не прекращая ни на мгновение равномерных движений пестиком:
– Мне этого тоже не хватает.
Некоторое время они молчали, а потом Шутки-Шутит резко тряхнула головой:
– Как бы там ни было, я ни за что не согласилась бы повторить судьбу Ветки Шалфея. – Она протянула руку и положила белую от пасты ладонь на колено мужа. – Понимаешь, муженек, иногда весь мир просто изменяется. Может быть, мы и могли бы это предотвратить, если бы загодя знали, как далеко зайдет Тяжкий Бобр. Но мы ведь не знали… и даже когда Терпкая Вишня попыталась мне это объяснить, я ей не поверила. А теперь это все в прошлом – как говорится, бизон вырвался из западни!
– Вырвался и мчится во весь опор! – Он нежно погладил ее руку. – И у нас подрастают здоровые сильные дети, которые, к счастью, не рвутся на войну. Значит, мир изменился? И мы выбрали лучшее из возможного?
– Да. И это – быть с анит-а.
Он кивнул, глядя, как Стучащие Копыта беседует на солнышке с Бритым Бараном:
– Мы не можем воевать с Племенем – каким бы его ни сделал Тяжкий Бобр. Племя – это наши родственники.
