Текст книги "Имперская награда"

Автор книги: Уильям Кори Дитц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Ветер поднялся снова, и по мере их продвижения музыка становилась все громче и громче, вот уже сам воздух был напоен ею. Мелодия держала душу в постоянном напряжении, но в тот миг, когда казалось, что его больше не выдержать, наступала неожиданная разрядка, а потом все начиналось снова.

Через несколько минут они вышли из-за поворота и увидели Звонницу, раскинувшуюся внизу. Деревня уютно расположилась в седловине между двумя горными вершинами. Эта седловина защищала от бурь горстку белых куполов селения и была своеобразным акустическим резонатором для огромных эоловых арф, из-за чего она и получила название «Звонница».

Мак-Кейду хватило одного взгляда, чтобы понять, что эоловы арфы были естественной формацией. В незапамятные времена тектонические процессы выплеснули фонтан вулканической лавы из расплавленного ядра планеты. Прошли миллионы лет, за это время каменный стержень успел остыть и покрыться сетью трещин, а ветры вступили в господство над планетой, принося с собой бесконечное количество циклов то теплой, то холодной погоды. Вместе с ними пришли снега. Они бессчетно то укрывали горы сплошным белым покрывалом, то таяли, сбегая в долину шумными потоками. Вода бежала мимо камня, билась об него, подмывая и размывая породу, и как бы прикидывала, что из него можно сделать. Потом, словно приняв решение, она принялась за работу. Терпеливо, из года в год и из века в век, ее потоки старались забраться в каждую щелку, расширяя трещины, вымывая мягкие материалы и сглаживая твердые. От этого стержень становился выше, в конце концов он, как часовой, встал над долиной, охраняя ее покой. И однажды, еще когда предки нуагов были маленькими норными животными, вода размыла и унесла последний связывающий слой мягкой породы. Огромный пласт камня отошел от своей основы и застыл в причудливом равновесии. Какой-то миг он стоял, покачиваясь взад и вперед, пока ветер присматривался к своей новой игрушке. Затем внезапный порыв ветра бросил осколок на твердую грань материнской скалы, и прозвучала первая нота Звонницы. Вначале звучала только она одна, но вода продолжала свою вековую изумительную работу, добавляя новые и новые звуки, и наконец целый лабиринт эоловых арф создал свою нескончаемую полифоническую музыку.

Спускаясь в долину, Мак-Кейд поразился, как быстро его мозг принял музыку Природы. Каким-то образом она охватывала его целиком, но при этом не угнетала и не мешала думать. Приближаясь к белым куполам в долине, он понял, что такое место обязательно должно быть на свете, потому что здесь воплощалась гармония между внутренним миром человека и окружающим его. Что это – влияние окружающей природы или проявление философии Идущих? Вряд ли кто даст ответ, но название «Звонница» очень подходило долине, а поселение казалось превосходным местом для монастыря.

Они уже почти добрались до деревни, когда навстречу им стала подниматься небольшая группа людей. Одеты они были по-разному, но все без исключения улыбались, а шедший впереди молодой человек кого-то явно напоминал. Наконец охотник понял, кого именно. Специалисты по биопластике слегка огрубили черты его лица, но по-прежнему он был высоким, симпатичным и таким же белокурым, как сестра, а в блестящих голубых глазах притаились искорки смеха. Они обменялись рукопожатиями, и человек улыбнулся:

– Вы, должно быть, Сэм Мак-Кейд? Меня зовут Алекс. Насколько я понимаю, вы ищете именно меня.

20

Мак-Кейд был совсем один в обсерватории. Все еще бушевавшая за окнами буря явно шла на убыль, растратив основную силу ночью. За завесой песка и пыли восходящее солнце выглядело не более чем пятном тусклого света. Было ясно, что ветер вскоре утихнет, но пока что и сам охотник, и его друзья оказались пленниками стихии.

Закурив очередную сигару, он выпустил струю дыма к высоким сводам купола из прозрачного суперконструкционного пластика. Вначале дым клубился на одном месте, а потом его втянула щель вентилятора, и он улетел навстречу буре. Последние полтора дня охотником владели противоречивые чувства. С одной стороны, он был доволен тем, что нашел принца Александра, а с другой – страх потерять его все больше овладевал Мак-Кейдом. Чем дольше буря продержит их здесь, тем больше у Клавдии будет времени, чтобы найти их. А это станет катастрофой не только для них самих, но и для всей Империи.

Неохотно, наперекор своим принципам, Мак-Кейд вынужден был признать, что он восхищается принцем Александром, или Алексом, как тот предпочитал чтобы его называли. В нем не было ничего от избалованного княжича, огражденного челядью от реальной жизни и требующего почитания только за то, что он – княжич. Нет, это был настоящий человек. В нем сочетались дух любознательности, заставивший его рисковать своим наследством, огромный интеллект и отвага, которая помогла выстоять ему даже тогда, когда он потерял все. А если еще учесть его способность посмеяться над собой, то обаянию принца не было границ. Казалось, что Александр, унаследовав отцовский прагматизм, обогатил его постоянной заботой о других людях. Ожидая конца бури, они с Мак-Кейдом беседовали обо многом. Принц сразу же облегчил его задачу, сказав:

– Я знаю о смерти моего отца вот уже несколько недель. Заметив смущение охотника, он улыбнулся.

– Я понимаю, Сэм, это тебе должно казаться странным – Звонница, Идущие и все, что ты тут увидел. Поверь, поначалу я чувствовал себя так же, но наконец я понял, что здесь все построено на постижении сущности реальных явлений и знать ее очень полезно. Вспомни, например, о смерти моего отца. Ты слышал о том, что Идущие называют «потоком»? Хорошо! Признаюсь, чтение потока интересовало меня с самого начала и больше всего. Однако старейшины отнюдь не желали посвятить меня в этот процесс. Замечу, они были абсолютно правы – больше всего они не хотят, чтобы им овладели те неофиты, которым глубоко наплевать на Путь постижения и которым нужно только достичь силы в угоду своему «я» или для того, чтобы возвыситься над другими. Мне пришлось долго и упорно спорить, много трудиться, чтобы усвоить принципы, освещающие Путь, и наконец я получил разрешение. Меня научили медитации, научили, как с помощью разных упражнений добиваться состояния духа, а самое главное – думать, что хорошего смогу я сделать, если добьюсь своей цели. Понимаешь, наставники объяснили мне, что такие возможности – просто-напросто инструмент, который бесполезен, если он не применяется во имя высшей цели.

Однажды я делал упражнения и у меня не очень-то получалось, как вдруг я оказался в каком-то ином пространстве и увидел, что стою в потоке светящейся многоцветной субстанции, она пульсировала и текла вокруг меня. В ее движении я видел формы и образы, я видел людей и события, и все это двигалось и взаимодействовало по собственной воле и по вечным законам Вселенной. Миллионы и миллиарды возможностей и вероятностей пересекались и создавали бесконечную причинно-следственную цепь. Сэм, в это трудно поверить, но так оно и было.

Александр рассказывал, а глаза его горели, и лицо словно бы светилось изнутри.

– И вдруг, в какой-то прекрасный момент, все стало логичным и обоснованным. Каждая жизнь казалась отдельной, но на самом деле была частью целого, как капля становится частью океана. Вначале меня потрясла вся сложность увиденного, и я не мог ничего понять, но потом я сосредоточил внимание на меньших по масштабу участках, и картина материального мира стала видна мне. Тут и там я видел, как появляются идеальные образы, как накапливается в них энергия, чтобы потом освободиться и создать то, что мы называем реальностью. Именно тогда я узнал о судьбе своего отца, увидел, как произошла его смерть, и понял, какие силы она привела в действие.

Впервые с момента их встречи Мак-Кейд увидел, как лицо Александра потемнело, словно затуманенное каким-то облаком. Тот продолжал свой рассказ:

– А над собой я увидел разветвления энергии, которые, как я догадался, представляли два возможных варианта будущего, каждый из которых мог произойти на основе прошлых событий и зависел от свободной воли ряда личностей. При одном варианте Клавдия получала трон, и луч энергии, символизирующий ее правление, вел во тьму. А второй луч принадлежал мне, он был слабее, а значит, имел меньшую вероятность реализации, но он вел в будущее, в котором, в свою очередь, разворачивалось и сменяло друг друга множество вероятностей, хороших и плохих. А потом все пропало, и у меня так и не получилось повторить этот опыт. – Александр рассмеялся. – Так что смотри, Сэм, даже если я займу трон, проблемы Империи на этом не кончатся!

Мак-Кейд слегка улыбнулся и стряхнул пепел с сигары в ближайшую пепельницу.

– Я рад, что ты сказал мне об этом, Алекс. В противном случае искушение пристрелить тебя прямо здесь и сейчас было бы слишком большим. Хватит с нас и одной Клавдии!

На мгновение принц нахмурился, словно обдумывая его слова, а потом рассмеялся так неудержимо, что чуть не упал со стула.

– Да, с тебя станется! Господи, если мы выберемся отсюда живыми, напомни мне окружить себя такими людьми, как ты. Между прочим, тебе не нужна работа? Ты бы мне очень пригодился.

Охотник улыбнулся:

– Нет, спасибо, Алекс! Думаю, во дворце я буду не к месту.

– По крайней мере обдумай мое предложение, – серьезно ответил его собеседник, откидываясь на спинку стула. – В общем, после моего эксперимента с потоком я рассказал о нем старейшинам, и они подтвердили все, что я увидел. Вначале я разозлился: почему мне ничего не сказали? А потом, когда успокоился, был только рад, что они промолчали. Мой контакт с потоком был для меня чем-то уникальным, чего я никогда не забуду и что буду ценить еще больше потому, что сам узнал обо всем. Ну вот, размышляя несколько дней над увиденным, я понял, хоть мне это очень не нравилось, что фактически решение оставить монастырь уже было принято мною, когда стало известно, что ты едешь сюда. Мне известно, что Клавдия хочет найти и убить меня. – Он с грустью пожал плечами. – Об этом больно слышать, но такое решение вполне в ее духе. Оглядываясь назад, я вижу, что она унаследовала очень многое от нашего деда. Чтобы довести дело до конца, она, как и дед, пойдет на все. Ну ладно, теперь ты знаешь мою историю, так что расскажи о себе.

Мак-Кейд рассказал обо всех своих приключениях и закончил прибытием в Звонницу. Время от времени Алекс задавал вопросы. Первый из них касался Свонсон-Пирса.

– Как, ты сказал, звали того контр-адмирала, который тебя нанял?

Ответив, охотник понял, что, видимо, оказал Свонсон-Пирсу неоценимую услугу. Черт! Уолт и контр-адмиралом был никудышным, а уж если его сделают вице-адмиралом, то он станет совершенно несносным. Судя по всему, принц в уме составлял список тех, кого он вознаградит, взойдя на престол.

Объяснив, кто такой Уолт и как они познакомились, он продолжил свое повествование. Алекс не прерывал его, пока тот не дошел до своей встречи с леди. Линни. На этом месте рассказчик был вновь прерван принцем. Не скрывая ни своего горячего интереса, ни подозрительности, последний быстро спросил:

– Как она выглядела?

Охотник сдержал улыбку, потому что в его памяти встала обнаженная леди Линни, и сказал правду:

– Она очень красивая! Кстати, она передала вам кое-что на словах.

Внезапно Александр стал нетерпеливым и раздраженным, и Мак-Кейду подумалось о том, что короли – они и на краю света короли. В каких-то пределах Алекс мог быть самым обычным парнем, но в глубине души он всегда оставался царственной крови.

– Ну, выкладывай, что она там сказала? – повелительно молвил принц.

– Она просила передать, что любит вас и что вы нужны Империи.

На мгновение лицо Алекса смягчилось, и охотник вспомнил голографический снимок, где принц стоит в саду рядом с леди Линни. Алекс любит ее, в этом нет никакого сомнения. Но все же лицо его как бы окаменело, когда он спросил:

– Но ведь она дружит с моей сестрой?

Мак-Кейд пожал плечами – ему было неприятно вести разговор на эту тему. Он нехотя ответил:

– По-моему, она на вашей стороне. Видимо, она вынуждена поддерживать хотя бы внешне дружбу с вашей сестрой.

Александр задумчиво кивнул, как если бы все это было совершенно оправданным, для него по крайней мере.

– Да, ведь иначе моя сестра может уничтожить отца Линни! На какое-то мгновение он погрузился в свои мысли, а потом жестом приказал Мак-Кейду говорить дальше.

Продолжая свой рассказ, охотник никак не мог отделаться от ощущения, что старый добрый Алекс куда-то исчез, а на его место пришел кто-то очень похожий на Императора. Пусть на хорошего, но все же императора. Что ж, так оно и должно быть – в конце концов, принц был рожден и воспитан для этой работы.

А тот с этого момента прерывал его только легкими смешками да восклицаниями вроде «отлично сделано!» до тех пор, пока Мак-Кейд не дошел до рассказа о смерти Полларда. Когда он описывал, как Пешеход погиб, обеспечив им проход в купол, на лице Александра отразилась глубокая печаль и он низко опустил голову. Они немного помолчали, а когда принц наконец поднял глаза, по его щекам бежали слезы, и он даже не пытался стереть их.

– Я потерял хорошего друга, Сэм, но мои слезы не о Полларде, а о самом себе. Он теперь там, где уже никто не достанет его.

Охотник, который никогда не мог прийти к твердому заключению по вопросу о жизни после смерти, согласно кивнул, надеясь, что это на самом деле так. Они несколько раз выпили за светлую память Полларда и к окончанию рассказа Мак-Кейда были слегка навеселе.

– За тебя, Сэм Мак-Кейд, – сказал Алекс, с пьяной старательностью выговаривая каждое слово, и высоко поднял стакан. – За простого чертовски хорошего свободного охотника! Нет, не так – за самого свободного охотника во всей Империи! Никому не по силам то, что можешь ты!

– Спасибо! – ответил охотник, стараясь не расплескать содержимое своего стакана. – И за тебя, за единственного Императора, настолько глупого, чтобы прикрыть свою лавочку, но все же достаточно умного, чтобы в нее вернуться!

Алекс буквально зашелся от хохота, и они продолжили свой вечер, где тосты шли вперемежку с байками до тех пор, пока Мак-Кейд не стал засыпать. Александр тактично заметил, что им обоим надо выспаться, и ушел в свою комнату, позволив своему визави сделать то же самое.

Сейчас, девять часов спустя, охотник чувствовал легкое похмелье и мечтал, чтобы буря поскорее улеглась и позволила им отправиться в Кольцо к «Пегасу». К счастью, им не придется целыми днями трястись под панцирями нуагов. Вместо этого они полетят на больших планерах, которые есть у Идущих и которые они запускают с трамплинов, смонтированных на крутом склоне гор. При соответствующих погоде и воздушных потоках понадобится всего несколько часов, чтобы добраться до Кольца. Здесь планеры разберут и с караваном нуагов отправят обратно в Звонницу. Все это было в достаточной степени сложно, поэтому Идущие редко использовали планеры, но в данной критической обстановке они сами предложили Мак-Кейду и Алексу такой способ передвижения.

А ведь добравшись до Кольца, нужно будет еще решать, как стартовать с этой капризной планеты и как проскользнуть незамеченными сквозь блокаду, установленную Клавдией. Охотник отбросил сигару и вновь посмотрел на бурю. Им предстоял долгий и трудный путь.

В двадцати милях к северу буря продолжала завывать, но уже тише, постепенно теряя свою силу. Яко закончил проверку аэропланов, отыскал глазами голубой мерцающий маячок своего укрытия и стал пробираться к нему сквозь коричневую мглу. Рядом с его укрытием находились точно такие же, но с маячками другого цвета, в каждом из них устроилось по два человека из его отряда. Не самое приятное место для лагеря, но зато близко к Звоннице, а это может иметь решающее значение, когда буря утихнет. Яко опустился на четвереньки и сквозь низкий вход пролез в относительный уют укрытия.

– Добро пожаловать домой! – сказал майор Теллор с легким сарказмом. Он сидел, упираясь спиной в груду оборудования, рядом с ним исходил паром разогретый продовольственный пакет. Свет от фонаря под крышей отражался от его недавно выбритой головы и отбрасывал глубокие тени под глазами. – Все в порядке? – спросил он.

– Нормально, – буркнул, усаживаясь, Яко, – буря утихает. Через четыре-пять часов мы сможем вылететь.

– Они тоже. Когда и если они смогут воспользоваться планерами.

В устах Теллора это звучало не вопросом, а утверждением.

Яко пожал плечами. Они уже много раз говорили на эту тему, но майор всегда стоял на своем. Чего ему вообще нужно? Гарантий на тарелочке с голубой каемочкой?

– Ничего нельзя сказать наверняка, майор. Если им нужно спешить, то на планерах они доберутся до Кольца быстрее всего. С другой стороны, Идущие редко используют этот транспорт, отчасти из-за нас, а отчасти из-за того, что их очень трудно доставлять назад. Так что ваш Мак-Кейд может принять решение в пользу передвижения на нуагах.

– В этом случае он нарвется на мою команду… и на этот раз ему повезет гораздо меньше, – задумчиво произнес Теллор. – Мои люди имеют приказ стрелять во все, что появится на тропе.

– Правильно, – поддержал его Яко, вспомнив оружие, которое сам же и продал пехотинцам по баснословной цене. – Что бы они ни делали, мы до них доберемся!

– А почему Идущие вообще используют планеры? – поинтересовался Теллор.

– Без понятия. Кто-то говорил мне, что это позволяет им жить в гармонии с планетой, но лучше всего спросить у них самих, – ответил Яко, а про себя добавил: «Ну чего привязался, зануда?»

Теллор кивнул и вновь принялся за еду, методично пережевывая каждый кусочек; казалось, что его челюсти движутся по слышной только ему команде: «Ать-два-а, ать-два!» При этом он уставился куда-то в пространство, словно бы пытаясь увидеть сквозь стены укрытия весь путь отсюда до Земли.

Довольный тем, что разговор наконец прекратился, Яко пошарил в своей торбе и достал паек. «Черт, опять эрзац-мясо!» – с раздражением подумал он и, оторвав ярлык, стал ждать, пока пища не разогреется. Ему не нравился Теллор, но Яко изо всех сил старался не выказывать этого. Во-первых, потому, что майор пообещал столько денег, что их Ветрогонам хватило бы очень надолго, а во-вторых, крылатый разбойник панически боялся морских пехотинцев. Да и как не бояться, когда вокруг Планеты Ветров кружится добрая половина флота Империи! Вряд ли такое соседство может способствовать бизнесу Ветрогонов – правда, пока что оно и не мешало. И вообще, в последнее время Яко везло. Взять хотя бы безвременную кончину Джубала. Конечно, он потерял несколько хороших парней в той стычке со звеном Джубала, но зато теперь ему принадлежала власть над всем отрядом, об этом еще несколько дней нельзя было даже мечтать. А потом один из его парней наткнулся на Теллора с пехотинцами. Разведчик как раз разыскивал Мару и ее новых приятелей. Джубал там или не Джубал, а сполна рассчитаться с ублюдками следовало. И вот пожалуйста – появляются морпехи, готовые заплатить за то, что ты и без них хочешь сделать! Что может быть лучше? Яко беззвучно рассмеялся. Несмотря на все попытки Теллора приукрасить происшедшее, не нужно особого ума, чтобы понять, что его команду просто застали врасплох и, отобрав оружие, отпустили на все четыре стороны. Ну а если Теллор не сможет найти и убить Мак-Кейда, Клавдия сдерет с него шкуру. Яко находил подобную перспективу тоже довольно привлекательной.

– Что это ты так развеселился?

Яко испуганно поднял глаза. Кажется, он засмеялся не про себя, а вслух. Глаза Теллора сузились, словно тот догадался о причине его веселья.

– Ничего особенного, майор, – ответил Яко. – Просто вспомнил анекдот, который мне сегодня рассказали.

Теллор кивнул, но по-прежнему с таким подозрением глядел на Яко, что бедняга решил вздремнуть. Это был единственный способ избежать немигающего взгляда майора. Через несколько минут он уже спал. Ему снилось чудовище, не отводившее от него глаз, и человек по имени Мак-Кейд, который должен был умереть, но он почему-то не умирал.

Мак-Кейд с недоверием наблюдал за подготовкой к старту. Ему приходилось летать на планерах, но тогда их выводили в полет, буксируя за аэромобилем, а не сталкивая с утеса в семьсот футов высотой. Два ажурных пандуса из сверхпрочной стали сбегали по крутому склону горы и обрывались над бездной. Люди ползали по фермам, проверяя, не повредила ли последняя буря конструкции пандусов, а на вершине каждого сооружения уже стояло по планеру. Это были белые изящные аппараты, сделанные из легчайшего, но очень прочного пластика. Импульсные пушки, установленные на консолях под длинными крыльями и за колпаком кабины, портили их благородные формы. Мак-Кейд молил Бога, чтобы это оружие им не понадобилось. Не такая простая задача управлять планером после многолетнего перерыва, а когда в тебя еще и стреляют, то это вообще последнее дело. Однако выбора не было. Поскольку планеры были двухместными, Мара должна была остаться в Звоннице. А Александр, хотя и умел летать практически на всем, планеризмом никогда не занимался. Фил же и вовсе умел водить только аэромобиль. Значит, пилотирование планеров ляжет на него и на Рико, а все остальное будет зависеть только от случая. Охотник посмотрел на небо. Хорошо хоть погода подходящая. Ветер ослабел до небольшого бриза, и то там, то тут сквозь облака проглядывало солнце. Раздался пронзительный свист, и Мак-Кейд увидел, что проверяющие слезли с пусковых установок и собрались вокруг планеров. Рико махнул приятелю рукой и крикнул:

– Вперед, старики! Экспресс в Кольцо отправляется! Шутливо отсалютовав, он сел за штурвал своего планера. Выдавив ответную улыбку, охотник прошел на стартовую платформу. Он увидел, как Фил последний раз обнялся с Марой и полез вслед за Рико. Еще когда он прощался с Марой сам, Мак-Кейд заметил, что глаза у нее были красные. Фил ничего не говорил, но было ясно, что их пути расходились, и отнюдь не по желанию Фила. Охотника это не слишком удивляло: для успешного развития отношений Филу и Маре нужно было бы пойти на огромную жертву. Хотя Фил и не жаловался, особенности его организма делали для него жизнь в мирах со среднегодовой положительной температурой совершенно неподходящей. А Мара была по-своему привязана к Миру Ветров, она каким-то таинственным образом сроднилась с ним. К тому же она определенно хотела продолжать изучение философии Идущих, а это было бы невозможно, случись ей уехать.

Когда Мак-Кейд взобрался на платформу, Алекс, который уже стоял там, обмениваясь рукопожатиями и обнимая своих многочисленных друзей, повернулся к нему и произнес с притворным недовольством:

– Эй, водитель, в будущем постарайся двигаться поживее. Дела Империи не ждут, знаешь ли!

– Тысяча извинений, ваше талдычество! – ответил охотник, склоняясь в глубоком поклоне. – Если вы всемилостивейше соблаговолите опустить свой императорский зад в кабину, мы сей момент отправимся!

– Сейчас очень тяжело найти хороших помощников, – пожаловался Алекс черноволосой женщине, стоявшей рядом. – Приходится мириться с такими неотесанными мужланами!

Улыбнувшись и помахав рукой, он вслед за Мак-Кейдом забрался в планер и помог ему закрыть фонарь кабины. Охотник надел пилотский шлем и включил микрофон.

– Как слышишь меня, Рико? Прием!

– Слышу тебя хорошо, Сэм! – ответил Рико, улыбаясь под прозрачным фонарем соседнего планера.

Мак-Кейд окинул взглядом нехитрую доску приборов. Мотора на планере не было, а значит, не было и множества циферблатов и тумблеров, и очень немногое могло бы сломаться. «Разве что нам задницу не поднять в воздух», – подумал он. Но взлетная площадка находилась так высоко, что альтиметр уже показывал семьсот двадцать пять футов, а это весьма успокаивало. По крайней мере не придется начинать долгий и трудный набор высоты с нулевой отметки.

– Готов, Алекс?

– Так точно, Сэм!

– Ладно, кто последний прибудет в Кольцо, тот ставит пиво! С этими словами Мак-Кейд отпустил рычаг тормоза, и у него засосало под ложечкой, потому что планер заскользил вниз.

Аппарат быстро набирал скорость, он шел все быстрее, и наконец оторвался от пандуса, рассекая крыльями воздух. Пытаясь подняться повыше, охотник потянул рычаг на себя. Хотя они и имели запас высоты в семьсот футов, для того, чтобы добраться до Кольца, этого было явно недостаточно. Поскольку у планера нет двигателя, большую часть времени он проводит в падении. Пилоты называют это планированием, но на самом деле это – просто управляемое падение, которое и является причиной непопулярности этого спорта, а также и того, что планеры не нашли широкого применения как транспортное средство.

– Разве что на этой дурацкой планете! – проворчал Мак-Кейд сквозь сжатые зубы, чувствуя, как планер клюнул носом и полетел с потерей высоты.

Заложив вираж вправо, охотник стал искать восходящий поток теплого воздуха, который поднял бы их повыше. Тем временем стрелка альтиметра продолжала падать. Шестьсот пятьдесят футов, шестьсот двадцать пять, наконец шестьсот… но вот планер попал в восходящий поток, и Мак-Кейд почувствовал, как он ударил в крылья. Кружа в этом потоке, машина пошла вверх, набрала потерянную высоту и стала подниматься дальше. Наконец теплый поток исчез, но к тому времени они уже поднялись на отметку восемьсот семьдесят футов. Охотник бросил взгляд вправо и убедился, что Рико следует за ним. Второй пилот поднял большой палец в знак того, что все хорошо, и Мак-Кейд ответил тем же. Потом он проверил свой курс на Кольцо и позволил себе удовлетворенно улыбнуться. Предстоял еще долгий путь, но начало было неплохое. И в это время в его наушниках раздался голос Алекса, он звучал весьма тревожно и озабоченно:

– Сэм, у нас гости, сзади, на восьми часах.

Мак-Кейд повернул голову в том направлении и тихо выругался, когда его глаза подтвердили сказанное Александром. Пока что позади виднелись только черные точки, но они увеличивались в размерах, и не могло быть никаких сомнений в том, что это такое. Ветрогоны обнаружили и преследовали их.