Текст книги "Шагающая смерть"

Автор книги: Уильям Кейт

Глава 18

Много говорится о преданности младших старшим, подчиненных их начальникам. Однако преданность начальства своим подчиненным даже важнее, хотя встречается реже.

Война, какой я ее знал Генерал Джордж С. Паттон мл., 1947 год Всеобщей эры

Куда-то исчезла вся та неизвестная команда пехотинцев, что пришли на помощь подразделению Кати. Все четыре уцелевших «Шагающих», доставленные сюда на борту «Тайфуна», один за другим покидали его бронированное чрево, чтобы уже через восемь минут спуститься к Полю Стоун-Маунтин – бетонированной полосе, покрытой зеленоватыми маскировочными узорами и окруженной высокими деревьями с перистыми кронами.

Первой мыслью Кати было узнать, что с Мартином. Устройства внешнего контроля его модуля хранили безмолвие, поэтому потребовалось вмешательство техника, который открыл его вручную.

Молоденький пилот взглянул на них из глубины своего, похожего на гробик, отсека и покачал головой.

– Не помню. Ничего не помню, полковник. Как выкинуло меня из линии, так больше и не удалось подсоединиться.

– Все нормально, Чет. – успокоила его Катя, вздохнув с облегчением. – Ты ведь меня не бросил.

Чет усмехнулся.

– Будто у меня был выбор! – он уже вполне оправился после всех потрясений.

– Здравствуй, незнакомка, – раздалось вдруг за спиной у Кати.

Она повернулась. Перед ней стоял Дэв, изможденный, с улыбкой до ушей. Катя бросилась обнимать его, сама удивившись этому неожиданному порыву, да и Дэв тоже, казалось, слегка смутился.

Они поцеловались.

– Вот это встреча, – пробормотал он, и в глазах его заплясали искорки смеха. – Как я рад видеть тебя! Выглядишь ты превосходно.

Кате было нестерпимо жарко в этом узком, в обтяжку костюме пилота, прилипшем к телу. Немытые волосы клочьями свисали ей на лоб, от нее пахло, как от зверюги лесного. Катя вдруг подумала, что избавиться от запаха, исходившего от ее тела, будет, наверное, труднее, чем отскрести от брони осевшее облако нано-D. Немедленно под душ, решила она, и долго-долго стоять под его струями, после чего завалиться и продрыхнуть часов двадцать, не меньше.

А он, дурачок, еще считает, что я превосходно выгляжу!

Расположенная неподалеку массивная бронированная дверь, которая вела внутрь горы, была замаскирована покрытыми пленкой нанофляжа пластиковыми листами.

Синклер ожидал их в скудно обставленной комнате для совещаний. Все это было частью огромного комплекса, известного среди пилотов уорстрайдеров под названием «Бункер».

– Мы следили за вашей битвой через беспилотные посты, – объявил Синклер, приглашая Катю и Дэва за длинный, синтетического дерева стол. Здесь присутствовали и остальные старшие офицеры: Смит, Крюгер и Грир и, кроме того, члены их штабов.

– Полковник, зрелище это было, прямо вам скажу, необыкновенное! – широко улыбнулся Смит. – Поздравляю вас!

– Это все Дэв, сэр. Это он помог нам выпутаться. Если бы не он… – скромно ответила Катя. И все же ей трудно было скрыть свою радость. Она осталась в живых и он тоже!

– А вы? Ведь и вы сделали все, что было в ваших силах, – вступил в разговор Синклер. – По предварительным данным, все уорстрайдеры империалов отступили. А это задержит их дня на два, если не больше. Мы все вам обоим очень благодарны.

Катя взглянула на Дэва.

– Это ты привел подкрепление с Афины? Сколько же вас?

Он покачал головой.

– Прости, Катя. Я тут уже говорил джентльменам – когда я узнал о том, что сюда раньше меня собирается пожаловать корабль класса «Рю», я решил отправить корабли в другое место. Потому что тащить их сюда было равносильно самоубийству.

– А все же следовало бы! – Радость победы омрачилась трезвой рассудительностью и сожалением. – Ладно. Теперь, во всяком случае, у нас есть немного времени для передышки. Правда, не уверена, поможет ли нам это. Даже если у них больше нет штурмовиков, очень скоро они задавят нас «Шагающими». А деваться нам некуда.

– Есть куда, – осторожно заметил Синклер. – Катя, пришло время выполнять оставшуюся часть плана. Мы должны лететь на Геракл.

Она непонимающе уставилась на Синклера. Ей, еще не оправившейся от кошмара последних нескольких часов, усталой почти до изнеможения, эти слова генерала показались сначала лишенными всякого смысла. Улететь? Сейчас? После стольких жертв? После всего того, что пришлось сделать для победы?

– Большинство членов Конгресса улетели сразу же, едва началось вторжение, – объяснил Синклер Дэву. – Теперь они уже, наверное, на Мю Геркулеса. Они взяли с собой Фреда.

– И сколько человек еще вы хотите туда отправить? – поинтересовался Дэв.

Синклер обвел взглядом остальных.

– Старший командный состав, – ответил он. – Ну и… я тоже обязан туда отправиться, хотя мне следовало бы, как говорится, последним покинуть корабль.

– Сэр, вы в первую очередь должны отправиться туда, – вмешался Крюгер. В отличие от Синклера, Смита и Грира, генералу Крюгеру не раз пришлось побывать в боях – его форма была запачкана грязью и пылью. Повстанческий генерал почти не покидал поле битвы с самого начала вторжения. – А мы этих ублюдков уж как-нибудь сумеем разделать под орех. Им придется сровнять с землей все горы здесь, прежде чем они доберутся до нас.

Катя невольно поежилась. Радость победы была омрачена окончательно.

– Вот значит как. Так что, мы сейчас должны отправляться?

– Нам ничего не остается, Катя, – сказал Синклер. – А теперь, мои дорогие подчиненные, я должен еще раз подчеркнуть, что эта операция носит исключительно секретный характер. Мы сможем взять с собой лишь весьма ограниченное число лиц. В нашем распоряжении лишь один-единственный корабль капитана Камерона. Лишь очень небольшое число людей, необходимого персонала…

– Простите меня, генерал, – не очень вежливо перебила его Катя. – А как же насчет «Рейнджеров»?

– У нас не хватит места, – ответил за Синклера Камерон.

– Мы возьмем с собой нескольких ваших лучших бойцов, – добавил Синклер.

– Они понадобятся нам как ядро для создания нового подразделения «Рейнджеров» уже на Геракле.

– У тебя будет там целых две сотни их, – невесело усмехнулся Дэв. – Не забывай, я ведь похитил половину твоих рейнджеров для рейда на Афину.

– Не в этом дело! Я не могу бросить моих людей здесь! – Было видно, что она вот-вот утратит над собой контроль. По щекам Кати потекли слезы, но она не обращала внимания. – Я… Мое место здесь! Я не могу отправиться с вами!

– Сожалею, полковник, – спокойно возразил Синклер. – Но вы обязаны. Это приказ. Вы и капитан Камерон – вот и все, кто имел довольно продолжительные контакты с Нага, насколько мне известно. И мы при установлении контакта с обитающими на Геракле Нага всецело полагаемся на вас. От этих контактов зависит все. Вы понимаете?

Катя перевела взгляд на Дэва. Тот ответил ей жестким, непроницаемым взглядом.

– Есть, – ответила она. – Но все равно, это мерзко – бежать сейчас отсюда.

Через несколько часов Катя подлетала к расположению вверенной ей части в десяти километрах ниже от посадочной площадки. Ночь была непроглядно-темной, хотя Колумбия бросала скупой, холодный свет на лежавший вдали лес и склон горы. На безоблачном небе к юго-востоку виднелось бледное зарево Джефферсона.

С трудом верилось, что сейчас идет война.

– Подожди меня, – коротко бросила она водителю приземлившегося магнитолета и, откинув колпак, шагнула в холодный, ясный вечерний воздух. На секунду задержавшись, Катя расправила плечи, выпрямилась и направилась к главным воротам.

Предстоящая встреча пугала ее.

Молодой солдат, загородивший ей дорогу, потребовал, чтобы она идентифицировала себя и лишь после этого пропустил ее в лагерь.

Сам лагерь представлял собой лишь несколько стоявших в ряд, наспех сооруженных прямо среди грязи пластиковых бараков, защищенных несколькими слоями нанофляжных покрытий. Ни единого огонька, ни костров. Нужное Кате здание стояло в самом конце этого рядка бараков, который с большой натяжкой можно было назвать улицей.

Это место носило официальное название «Браво-три-семь», хотя в войсках его предпочитали называть «Лагерем дурачков». Большинство из расквартированных здесь частей состояли из ополченцев, но в этом доме с округлой крышей размещались «Разведчики Порт-Джефферсона». Постовой – человек, не-геник, потребовал повторной идентификации, после чего допустил ее ко входу в здание.

Чтобы на улицу не прорывался свет, они изнутри перед дверью повесили одеяло. Из помещения доносилась музыка. Слегка ошарашенная, Катя открыла дверь и вошла в барак.

 
Присягу нарушив и клятву поправ,
Как заяц бежал самурай.
Наш вызов остаться и вместе сражаться
Не принял трусливый Нагай.
Но нам наплевать на трусливый приказ,
И мы не хотим отступать,
И Морган сказал, что в последнем бою
Должны мы себя показать.
 

Ее сразу же оглушил ритм и слова «Баллады о стойком Моргане». Внутри здесь было все, как в обычном войсковом бараке: ряды коек, тумбочек, на которых сидели, наверное, с полсотни человек. Катю это немало удивило. Ведь в списке личного состава стояло лишь восемнадцать фамилий геников и, насколько ей было известно, никто из них больше не просился записаться добровольцем.

Но тут она внезапно поняла, что большинство присутствующих были не геники, а обычные люди. «Человеки». Один из них был подключен к лежавшей у него на коленях ментаре, глаза его были полузакрыты, и он извлекал из инструмента ритмичные аккорды. Остальные пели.

 
И ксены из глубин земных на Аргос шли в поход.
Чернела вся земля от них, трубач трубил отход.
Но Морган вел пехоту в бой, не стал он выбирать —
Прикрыть товарищей собой иль от врагов бежать.
 

Надо же – какое совпадение! Ирония судьбы. «Баллада о стойком Моргане» была песней пехотинцев еще с незапамятных времен, задолго до того, как Новая Америка объявила себя независимой, баллада эта воспевала подвиг группы бойцов под командованием капитана Моргана на Геракле, куда они сейчас собирались. Подразделение это сумело отбросить атаковавших их ксенофобов, после того, как полковник Нагаи дал им приказ покинуть планету. Приказу они, разумеется, не подчинились и удерживали врага довольно долго, что позволило огромному числу гражданского населения вовремя эвакуироваться.

 
Уорстрайдеры дрогнули, только пехота
За все заплатила сполна.
Мы насмерть стояли, позиций не сдали,
И фобов разбилась волна.
Четыре нас сотни отважно сражались
Той ночью на Аргос-горе,
И только шестнадцать живых пехотинцев
Спустились вниз на заре.
 

Они так были увлечены песней, что даже не сразу заметили появление Кати.

– Встать! Смирно! – скомандовал кто-то, и все поспешно вскочили.

– Ничего, ничего. Продолжайте, – успокоила их Катя. – Я не хотела вам помешать.

Она даже не сразу поняла, что именно в этой компании показалось ей странным. Очень непривычно было видеть здесь, на Стоун-Маунтин, смешанную компанию геников и людей. В особенности после печально известного изнасилования двух женщин-геников солдатами-людьми.

Катя отметила и еще один факт – ни у кого из присутствующих здесь людей не было больше одного разъема за ухом. Уровень I – и все. А некоторые, если судить по длине их волос и прическам, и того не имели. Нули. До сих пор Кате не приходилось иметь дело с ними. Это был растущий класс, неспособный к взаимодействию с ИИ на сложном уровне. Всегда существовало определенное число людских особей, которые не могли пойти на имплантацию себе нановыращенного цефлинка по причинам медицинского характера, но их было крайне мало. Больше было тех, кто не делал себе имплантации по причинам религиозного характера, философского или же политического. Люди эти, неспособные к выполнению почти всех работ, за исключением тех, что не требовали никакой квалификации, были редкими гостями в обществе. В армии их использовали в пехотных частях, а также на погрузочно-разгрузочных и складских работах. Их нагрузки мало чем отличались от тех, какие приходилось выполнять геникам, и по этой причине нули нередко ощущали себя людьми второго сорта, отделенными пропастью от нормальных, тех, кто имел два или три разъема. Возможно, нули поэтому и считали себя ближе к геникам, чем к обычным людям.

Катя внезапно поняла, что вся группа ждет, пока она заговорит, и ей стало слегка не по себе. Армия Конфедерации унаследовала от прежней армии Гегемонии кастовый принцип деления личного состава, и старшие офицеры почти не появлялись в подразделениях младшей ступени, точно так лее, как и пилоты уорстрайдеров не якшались с «хрум-хрумами».

Может, это и было самой большой ошибкой, одной из главных причин их теперешних неудач.

Прямо на полу, у ног того пехотинца, что играл на ментаре, восседал Тэрби. Ей уже было известно, что это именно он вместе с еще четырьмя своими товарищами-гениками уничтожили «Тачи» в Анверсене; она рассчитывала увидеть его и поговорить с ним, поблагодарить его за сделанное… и сказать о том, что улетает. А теперь под этим коллективным взглядом Катя почувствовала себя трусом, чуть ли не дезертиром.

– Прошу простить, что помешала вам, – обратилась она ко всем. – Я просто зашла сказать, что получила приказ о переводе меня. Сожалею, но вы отправиться со мной не сможете. И… и должна сказать, что мне очень не хочется расставаться с вами.

– А куда вас назначили, сэр? – спросил Тэрби. Он уже успел освоить нехитрые премудрости официального обращения к вышестоящему начальству, и вообще речь его за последнее время улучшилась, стала какой-то более… человеческой.

Она покачала головой. Вполне возможно, что большинство из присутствующих здесь скоро подвергнутся допросам агентов спецслужб империалов.

– В другую звездную систему. Это все, что я вам могу сказать.

– А почему это мы не улетаем? – вдруг подал голос какой-то работяга-геник. – Мы ведь с империалами хорошо бились!

– Точно! Чтоб они все… – поддержали его еще несколько голосов, и тут же барак заполнился шумом, криками.

Катя молча дождалась, пока они хоть немного угомонятся. Она мучительно подыскивала правильный ответ.

– У нас слишком мало места, на всех не хватит, и это должны быть люди с тремя разъемами. Только они смогут полететь. И… нам нужны люди, хорошие бойцы, которые будут здесь сражаться с империалами.

– Нужны – значит будут! – раздался возглас, принадлежавший на этот раз кому-то из людей. – Не правда ли, ребятки?

– Как всегда, – подтвердила одна из женщин-геников, бывшая «игрушка».

«Ребятки»? Кате даже показалось, что она чего-то не поняла. Выходило так, что говорящий имел в виду всех здесь присутствующих, включая и геников. Значит, узы воинского братства скрепили их всех. Особые узы, прочные, которые возникают между людьми, которые вместе рисковали жизнью, переживали личные потери, горечь поражения и радость побед.

Геники проверили себя в бою. Их приняли.

– Полковник, у нас здесь столько добрых друзей. – Тэрби словно читал ее мысли. – Мы останемся здесь и будем сражаться с империалами. Спасибо вам… за все и желаю вам удачи.

– Спасибо, Тэрби. – Катя почувствовала, что вот-вот разревется, как девчонка. – И вам всем здесь тоже.

Она повернулась, но, сделав несколько шагов, остановилась. Повернувшись к ним, она сказала:

– Знаешь, Тэрби, то, что вы сегодня сделали, требовало большого мужества. Немыслимого мужества. Но я должна сказать, что это было в той же степени и глупо. Почти все «Шагающие» имеют на борту заряды семпу, которые специально предназначены для того, чтобы в секунду избавиться от роты таких смельчаков, как вы.

Желтоватые глаза геника смеялись.

– Пусть глупо, зато мы теперь нашли свое место среди настоящих людей. Не думаю, чтобы это было очень уж глупо!

– До свидания, Тэрби.

Повернувшись, Катя откинула одеяло, закрывавшее свет, и шагнула в ночь. Вслед ей зазвучали добродушные напутствия и смех, а еще через секунду они затянули последние строфы «Баллады о стойком Моргане». Слов она не могла разобрать, но она прекрасно помнила их наизусть.

 
В Дворце Небесном золотом не видеть не могли,
Что мы сражались до конца и честь уберегли.
Так трижды, прокричим «ура» в честь
Моргана бойцов, —
Простых вояк, как ты да я. отважных молодцов.
 

Кате никогда не приходилось так терзаться сомнениями. Долг требовал, чтобы она повиновалась приказу. А чувство воинского братства, связывавшее ее с этими людьми, напоминало об ответственности за них, о том, что она их бросает на произвол судьбы. Кроме того, здесь был ее мир, ее дом. Разве могла она просто так отвернуться от всего этого?.

Но ведь на Геракл отправлялся и Дэв. И Тревис Синклер тоже. Черт возьми! Легче всего было уцепиться за то, что она вынуждена подчиняться воинской дисциплине. В конце концов, ей приказали, и она лишь подчиняется этому приказу.

Но, дьявол, как же трудно было сделать это…

* * *

Вице-адмирал Тетсу Кавашима, помогая себе руками, добрался до капитанского мостика «Донрю», разместился в ложе модуля управления, пристегнул ремни. Огромные штепсели подсоединились к разъемам за ушами, ладонь коснулась интерфейса и окружающая его обстановка исчезла, ее сменил Центр управления боевыми действиями эскадры.

Помещение это было фикцией, продуктом виртуальной реальности, созданной для того, чтобы электронное рабочее место в штабе Кавашимы выглядело привычнее. Здесь даже была предусмотрена иллюзия земного притяжения, его подчиненные не плавали в невесомости, а ходили, только вот кресел здесь не имелось, поскольку ВИР-персонал не обладал способностью уставать от продолжительного стояния. Большой круглый подиум в центре представлял собой трехмерную панораму Новой Америки и часть прилегавшего пространства. Над планетой кружились золотые точечки света – корабли эскадры. Каждая была снабжена особой табличкой данных, включавших название, выполняемую задачу и курс.

Кавашима материализовался рядом с дисплеем, другие офицеры – их было два десятка – увидев его, все как один, дружно поклонились адмиралу. В его мозгу зазвучал голос контр-адмирала Фузае Ето, он говорил от имени всех присутствующих.

– Коничива, чуджо-сан.

– Коничива, – сказал в ответ Кавашима, отвесив строго дозированный поклон. – Прошу продолжать.

На самом деле ничего этого не было – никто ни от чего не отрывался, не было необходимости призывать всех продолжить работу, поскольку подсоединенные умы штаба продолжали обрабатывать поступавшую к ним информацию, в каком бы виде не представали здесь их виртуальные персоны. Хотя все офицеры выглядели внешне спокойно, даже чуть расслабленно, он мгновенно ощутил какую-то скрытую напряженность. Адмирал знал, что никто из них не рискнет по собственной инициативе навлечь на свою голову адмиральский гнев.

Было бы лучше, мелькнула угрюмая мысль у Кавашимы, если бы ему позволили превратить всю эту Новую Америку просто в радиоактивную пустыню сплавившегося кварца. Разумеется, такое полное уничтожение целого мира лежало вне рамок его компетенции… да и, было бы просто непродуктивно, экономически невыгодно.

Недовольство и неприкрытое возмущение, которые неизбежно вызвала бы такая акция, безусловно, возымели бы негативные последствия. Страх, как таковой, никогда не был слишком уж полезным инструментом, если сравнивать его с силой общественного мнения. Эту истину он прочно усвоил, изучая историю стран Запада.

Но зато насколько же упростила бы ему выполнение поставленной задачи возможность, примерно наказать этот мир.

Уже вполне достаточно того, что был разрушен Кьодайна, что сорвалось наступление войск Империи на Гэйтер-Вэлли, на Стоун-Маунтин. Не прошло и тридцати часов, как один из эсминцев эскадры «Цветок сакуры» после встречи с несколькими аэрокосмолетами, прибывшими с планеты, сошел с орбиты и отправился невесть куда, на край системы. Подчиненные Кавашимы и до сих пор не могли поделиться с ним никакими соображениями по этому поводу; корабли улетали, прилетали, прибывали на имперские базы для дозаправки или ремонта, возвращались на Землю с докладами или же прибывали па Новую Америку с силами подкрепления, доставляли приказы, распоряжения.

А этот странный эсминец «Араси» пробыл на орбите Новой Америки всего лишь несколько дней. Согласно записям в его бортжурнале, который регулярно загружался в банк данных эскадры, находившийся в ставке, «Араси» дислоцировался в системе Ши Драконис – на Эриду, но с Земли получил соответствующий приказ доставить несколько подразделений курогун на Новую Америку.

Курогун. Это слово поражало своей внезапной холодностью, способно было даже вызывать страх. Означало оно «Черные силы» – так назывались особые секретные подразделения Империи. Появлявшиеся внезапно, в высшей степени мобильные, солдаты прошли специальную тренировку в Кокородо, освоили в полном объеме все премудрости древних японских боевых искусств и снискали себе репутацию современных ниндзя. Неудивительно, что никто из подчиненных Кавашимы не желал затрагивать эту тему. О «Черных силах» запрещалось даже упоминать, и широко бытовало мнение, что чем меньше о них знаешь, тем лучше.

Во всяком случае, «Араси» располагал всеми необходимыми кодами и допусками в зоны; его капитан – капитан первого ранга Ихара – обменялся приветствиями по сети ВИРкома с командирами нескольких патрульных кораблей, и ничего в его поведении не вызывало подозрения. Когда «Араси» вошел на новоамериканскую орбиту, никто и не подумал тревожить по этому поводу Кавашиму; в конце концов, командующего эскадрой «Цветок сакуры» занимали более серьезные вещи, нежели передвижения отдельных кораблей.

Это произошло четыре стандартных дня назад. А сегодня, когда на бортовых часах «Донрю» было раннее утро, в систему вошел еще один корабль. Это была «Нагара», легкий крейсер класса «Сендаи» под командованием капитана первого ранга Какеуи Мацушиды. Тридцать пять дней назад Мацушида покинул пределы системы Ши Драконис также по обычному приказу с Земли предстать пред очи Кавашимы в 26 Драконис.

Однако, когда в базу данных ставки загружали бортжурнал «Нагары», ИИ поднял тревогу. Обнаружилось явное несоответствие: если верить записям «Нагары», флот, оставшийся на Эриду, включал эсминец класса «Аматуказе» «Араси», но это было за пять дней до того, как «Араси» заявил о том, что у него имеются «особые указания» с Земли и отчалил на Новую Америку.

Запись об этом в журнале была специфическая и детальная. В соответствии с записями «Нагары», акции умиротворения на Эриду уже шли полным ходом. «Араси» принимал участие в этих операциях, бомбардировал ключевые города и предприятия с орбиты для оказания поддержки из космоса наземным войскам. И действительно, капитан Ихара был в списке особо отмеченных адмиралом Такемурой за активную роль в прорыве группировки «Шагающих» противника, пытавшихся уйти из столицы врага Вавилона.

Приказ об этом был датирован двумя днями позже, после предполагаемого отбытия из системы Эриду.

Не оставалось сомнений, что «Нагара» был именно тем кораблем, за который себя выдавал. Мацушида был когда-то старшим лейтенантом под начальством у Кавашимы, когда тот еще плавал на старушке «Аобе». Кавашима прекрасно помнил этого человека. А что же касалось этого «Араси», так это был корабль-лазутчик, капитан которого, несомненно, был одним из бунтовщиков, сумевший посредством ВИР-манипуляций пустить всем пыль в глаза, выдав себя за капитана Ихару.

Это, в свою очередь, говорило о том, что люди, в захвате которых более всего была заинтересована Империя, Тревис Синклер и остальные депутаты Конгресса конфедератов, а также высший командный состав Армии конфедератов наверняка сумели покинуть пределы Новой Америки. Вражеский эсминец, тот самый, который бесследно исчез на Эриду, это и есть та самая старушка «Токитуказе», проскочившая каким-то образом в самую гущу эскадры «Цветок сакуры», блестяще воспользовавшись бюрократической неразберихой, неизбежно возникавшей в любом мало-мальски значительном соединении, и взяла на себя вопросы эвакуации конфедератов прямо из-под носа всей прославленной эскадры.

– Прошу простить меня, чуджо-сан, – обратился к нему полковник Ето, старший офицер его штаба, отвесив адмиралу поклон именно той глубины, которую предписывал устав. – Капитан второго ранга Йошитоми послал запрос о подкреплении, перед тем как приступить к атаке базы бунтовщиков. Он настаивает на том, чтобы переговорить лично с вами…

Кавашима и сам почувствовал, как насупилась его физиономия перед непроницаемым лицом Ето, уже начинавшего понимать, что сейчас ему устроят здесь мощную головомойку, но колоссальным усилием воли подавил вспышку агрессивности.

– Хорошо, Ето-сан. Я поговорю с ним. Мы очень тщательно, в деталях обсудим необходимость выполнения приказов теми людскими и материальными резервами, которые имеются в наличии.

– Так точно, чуджо-сан!

Стало быть, птичка, скорее всего, вылетела из своей новоамериканской клетки, однако Кавашима, тем не менее, собирался разобрать эту клеточку всю, пруток за прутком. Зачастую и оставшиеся прутики могут подсказать, куда же улетела птичка.