Текст книги "Шагающая смерть"

Автор книги: Уильям Кейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 99 страниц)

Книга I
Шагающая смерть

Пролог

Восемь лет назад, когда Дэв Камерон вступил в Гвардию Гегемонии, он мало что слышал о межзвездной политике и в еще меньшей степени интересовался ею. Он почти ничего не знал о далекой угрозе, которую человечество именовало ксенофобами. Ему также ничего не было известно о причине мобилизации Имперского и Гегемонийского флотов в секторе Орла. По правде говоря, он даже не имел представления, где этот самый сектор располагается. Он еще не знал о существовании мира под названием Лунг Ши, а императора видел только в записях по программе виртуальных новостей.

И совершенно не понимал он, почему имперский этикет требовал от Майкла Андрэ Камерона развестись с женой и оставить ее вместе с семьей на Земле, в то время как он сам должен был отправиться на Сингапурский небесный лифт, чтобы вступить в новую должность, предложенную ему в Имперском штабе в Тенно Кьюден, Небесном Дворце. Его отец с горечью в голосе, удивившей Дэва, назвал это политикой, в то время как мать, разразившись слезами, окрестила этот акт мерзким вымогательством. До этого момента семья Дэва была сплоченной и вполне счастливой, несмотря на то, что, живя на Земле, они до сих пор не были гражданами Империи.

Этой весной 2532 года Дэву исполнилось шестнадцать, и, конечно, он был уже достаточно взрослым, чтобы оценить, что происходит, но поскольку он ровным счетом ничего не знал о запутанных отношениях Гегемонии с Империей, то, следовательно, совершенно не мог понять, почему отец должен был подчиниться такому явно несправедливому приказу.

Почему отец его не мог просто поблагодарить Тенно-хейка [1]1
  его Величество


[Закрыть]за оказанную ему честь, но сказать, что предпочитает остаться с семьей?

– Скажи им, что ты не можешь пойти на это! – сказал Дэв, стыдясь своих слез, скрыть которые был не в силах. – Или скажи им, что любишь маму и хочешь, чтобы мы отправились вместе с тобой. Я готов покинуть Землю хоть завтра, могу поспорить, что и мама не стала бы возражать.

Глаза Майкла Камерона также повлажнели. Это был крупный мужчина, казавшийся еще массивнее из-за белой с золотом формы Гегемонийского флота, которую он пока еще носил. На его погонах и жестком воротнике красовалось по три звездочки в форме вишневых цветков, знак отличия тайса – капитана военно-морских сил.

– Все не так просто, сынок. Клянусь Богом, что и мне этого хотелось бы.

Взгляд Дэва застыл на сверкающем золотом знаке солнца, который отец носил на шее. «Тей-кокуно Хоши» – Звезда Империи, которой награждались подданные Императора за особые заслуги.

– Все дело в этой медали, да?

Его отец вздохнул.

– Дело не в медали, сын, и даже не в продвижении по службе. Они переводят меня в Имперский флот, дают мне назначение в Имперском Штабе. Это… большая честь, – лицо отца исказилось, словно он говорил совсем не то, что чувствовал.

Гнев, смешанный с горечью, охватил Дэва.

– Другими словами, ты можешь выбирать между нами и своей карьерой, так? И ты выбираешь карьеру?

– Попытайся понять. Имперский адмирал не может… не может быть женат на женщине, не являющейся гражданкой Империи. Существуют политические соображения.

Он отвел взгляд и беспомощно пожал плечами:

– У них на роль моей жены есть на примете кто-то другой.

На некоторое время отец Дэва замолчал. Они сидели рядом на парковой скамейке, над ними синело нестерпимо яркое небо. Вдали за деревьями Лосиного Парка просвечивала линия горизонта Западного Скрэнтона. К сине-серому силуэту Лысой Горы лепились серебряные транспластиковые строения города. Город, казалось, не имел ни конца, ни края. Теснясь башнями, он взмывал в небо, похожий на гигантский технологический муравейник, выросший на метроплексе Босуоша. Стремительная белая полоса разорвала небо, и на расстоянии со значительным опозданием послышался дальний раскат грома. Пройдут еще какие-нибудь десять часов, и его отец, направляясь в другой мир и другое пространство, станет пассажиром одной из таких сверхзвуковых суборбит.

– Понимаешь, если я откажусь, то тем самым нанесу оскорбление некоторым очень влиятельным и могущественным людям. Генсуи, [2]2
  генерал армии или адмирал флота


[Закрыть]Мунимори, например. Моему патрону, Генсуи Йошида. Даже самому императору, который разрешил такому гай-джину [3]3
  лицо неяпонского происхождения


[Закрыть]как я, вступить в Имперский штаб. Все они утратят свое лицо, а это… чревато дурными последствиями.

– Ты ведешь себя так, словно являешься их собственностью!

– Сын, тебе знакомо слово «сепуку»?

– Что? Конечно. Ты… ты хочешь сказать, они могут заставить тебя убить себя?

– В этом нет ничего невозможного. Если оскорбление, нанесенное императору, окажется достаточно тяжелым. В противном случае мне придется покинуть флот. Другой приемлемой работы я не смогу найти, что отрицательно скажется на тебе, матери и брате. Поверь мне, это будет куда хуже, чем наше расставание. Если же я соглашусь на повышение, кое-что для нас останется по-прежнему. Я ведь все так же люблю маму, тебя и Грега. Я буду навещать вас так часто, как только смогу. Может быть, не так часто, как нам всем хотелось бы, но буду пользоваться каждой представившейся мне возможностью. Уж это я тебе обещаю. Многое для нас изменится к лучшему. У нас появятся деньги, и мы сможем позволить себе то, о чем даже не приходилось мечтать.

– Деньги меня не волнуют…

– Во-первых, мы сможем достать для тебя и Грега гнезда подключения.

– Мне они не нужны.

С этими словами он вытянул вперед левую руку ладонью верх, показывая тонкий рисунок металлической наномозаики, вживленной в кожу у основания большого пальца.

– У меня есть собственный интерфейс.

– Он есть у каждого человека на планете. Черт возьми, Дэв, тебе нужно получить образование, если ты хочешь добиться чего-то в этой жизни. Я имею в виду нечто большее, чем традиционная школа Западного Скрэнтона! Я хочу, чтобы ты посещал приличную школу, где будешь черпать знания прямо из штепсельного гнезда. Это может быть Босуошский политехникум или MIT.

Он указал на кольцо из серебристого металла, едва выступавшее из коротких волос за правым ухом. У него было еще два, подобных этому, – второе размещалось за левым ухом, а третье – сзади, у основания шеи. Височные и затылочные разъемы, называемые В – и З-разъемами, непосредственно были связаны со сплетением цефалосвязи, которую искусственно вырастили в мозгу Майкла Камерона.

Немногие из граждан Земли могли позволить себе иметь полный интерфейсный набор с тремя гнездами подключения, но старший Камерон родился в богатой семье, имеющей старые узы с банковским комплексом Киото. Но для своей семьи он не мог позволить подобной роскоши, во всяком случае, пока находился на жаловании флотского офицера Гегемона. Цефалосвязь и ладонный интерфейс Дэва были имплантированы бесплатно, когда тот был еще ребенком. Эта система обеспечивала доступ к виртуальным играм и даже некоторым интерактивным программам. Кроме того, она давала ему возможность открытого доступа к коммуникационным системам и компьютерам, от которых зависела мировая экономика.

– Гнезда – это твой пропуск, который позволит тебе вырваться из арколога и покинуть Землю, чтобы стать тем, кем бы тебе хотелось, – сказал ему отец. – Это единственный способ. Поверь мне.

– Ты принимаешь решения за меня. Поступаешь со мной так, словно я какой-нибудь чертов компьютер, который можно запрограммировать по собственному усмотрению и для собственного удобства.

– Ты прав, мы с твоей матерью, выражаясь твоим языком, действительно программируем тебя, по только не для собственного удобства, а чтобы ты мог постоять за себя сам. Ты же знаешь, что сейчас у ребенка на Земле имеется не слишком большой выбор. Особенно, если он американец и живет в Архипелаге Протектората Гегемонии.

– Ничего плохого не вижу в этом.

– Возможно. Около миллиарда американцев живут в Архипелагах Протектората Гегемонии. И никаких забот, никаких беспокойств, никаких имплантатов цефалосвязи, никаких гнезд, никакого будущего и никакой самостоятельности. У них нет иного будущего, кроме того, какое выберет для них Гегемония. Мы с твоей матерью хотим большего для тебя. Гораздо большего. Только во внешних мирах можешь ты добиться чего-то, сделать себе имя и стать личностью. Но, черт побери, для этого тебе нужно получить полное техническое оснащение здесь, – он постучал костистым пальцем по своему лбу.

– В противном случае ты так и останешься одним из двенадцати миллиардов земных детей, имеющих минимальное образование и не получивших никакой полезной квалификации. Ни один из работодателей, ни одна корабельная компания, ни один агент топографической службы даже не посмотрит в твою сторону.

Дэв по-прежнему упрямился и не хотел смириться с этим.

– А как же мама, что она думает по этому поводу?

– Фактически, это она предложила развестись. Она хочет обеспечить детям будущее. А лучшего способа на сегодняшний день нет. Так будет лучше для нас всех.

Точка зрения отца и прагматизм матери окончательно убедили Дэва в том, что относительно гнезд подключения отец все же прав. Однако никакие силы не могли заставить его смириться с реальностями политики, реальностями Японской Империи, которая правила всего лишь небольшой частью света, но обладала в Земной Гегемонии таким могуществом, что была в состоянии на правах собственности разрушить семью человека. Это было недоступно его пониманию.

«Интересно, – думал он, – смогу ли я когда-нибудь все-таки понять это».

Глава 1

Чтобы понять современную техническую цивилизацию, нужно понять значение имплантата интрацефальной кибернетической связи, или цефлинка, что является наиболее часто употребляемым термином. Цефалосвязь представляет собой комплексную мембранную паутинную сеть нанотехнической схемы, практически выращиваемую путем программированного медицинского манипулирования на наноуровне, когда молекулы сырого материала вживаются в глубокие структуры продольной борозды головного мозга человека. Она расширяет интеллект, память и могущество человека, а также служит связующим звеном между функциями органического мозга и любым аппаратом искусственного интеллекта, или ИИ.

За последние три столетия цефалосвязь стала мостом между человеческим и машинным интеллектом, тем средством, благодаря которому Человек наконец преодолел пределы живой плоти.

«Подъем технического человека» Фудживара Нараморо, 2535 год Всеобщей эры

«Это, – думал Дэв, спускаясь по сходням грузового транспорта, – мой последний шанс».

В облицованной стальными листами полости, всего несколько мгновений назад открытой вакууму, было еще холодно. Чтобы повысить температуру в комбинезоне, Дэв прикоснулся ладонью к нагрудной пластине. Из воздушных клапанов «Минтаки» вырывались клубы пара. Внутрь двинулись портовые рабочие и десятиметровые погрузчики.

– Эй, вы только посмотрите на белый мундир! – раздался хриплый голос из открытого люка за спиной. В зябком воздухе послышались ядовитые шутки и гогот.

– Вы только посмотрите, кто пожаловал, флотский адмирал Камерон, бич космоса!

– Эй! Флоту привет! Ксенов видел?

Не обращая внимания на насмешки бывших товарищей по кораблю, Дэв поднял свой походный саквояж и пошел в направлении голографического указателя, гласившего на трех языках «Прибытие». Перед ним расстилались отсеки дока и башни Гавани Опптарн, звездного порта, устроенного у прибранного к рукам астероида, благодаря которому исправно работал лифт пространства Локи. Скорость его вращения вокруг планеты была несколько больше орбитальной и создавала центробежную силу гравитации, равную 1/3g, поэтому походка Дэва была подпрыгивающей, когда он устремился в сторону таможни.

Насмешки, которые он в течение всей последней недели терпел от команды «Минтаки», только усилили его уверенность в том, что он уже знал. Вернуться он не мог, во всяком случае, сейчас. Если ему не удастся утвердиться здесь, что ж…

Черт побери, восемнадцать световых лет – достаточно большое расстояние от Земли и Небесного Дворца, чтобы имя Камерона больше не несло печать отцовского позора. Если он не сможет выполнить обещания, данного самому себе здесь, на Локи, то дальнейшее путешествие не будет иметь никакого смысла.

Таможенный досмотр не занял много времени. Все имущество Дэва было на нем и в ручной клади. За таможней начиналась Высокозвездная Лента – вьющийся спиралью коридор, плотно нашпигованный всевозможными заведениями или их заменителями, созданными по последнему слову техники. Такие заведения широко процветали и процветают вокруг звездных транспортных терминалов на протяжении многих и многих световых лет. Плотно прижавшись друг другу, бесконечной чередой шли бесчисленные бары, кассы, ночлежки, сдаваемые в наем шкафчики для личного пользования, ломбарды, перемежавшиеся с магазинами и магазинчиками, торгующими униформой и всевозможными компьютерными штучками для частного пользования, притонами и кабаками. Их броские голографические вывески, состязаясь друг с другом на трех языках – норск-локанском, нихонго и англике, – зазывали клиентов.

Дэв поначалу даже решил, что было бы целесообразно приобрести имплантируемое ОЗУ с локанским диалектом норского языка, но потом передумал. Он не собирался задерживаться здесь более, чем на несколько дней. Кроме того, почти все говорили на англике, нихонго или на обоих языках, которые были средством общения при совершении торговых и коммерческих сделок на всем пространстве Шикидзу.

Черт, в этом и состояла часть проблемы. Куда бы он ни сунулся, повсюду наталкивался на Империю. Пять минут спустя он вместе с двадцатью другими вновь прибывшими на Локи пассажирами погрузился на борт транспортной капсулы, которая должна была доставить их с астероида на синхроорбиту.

Технически Империя Нихон управляла только Японией и японскими владениями на Земле и околоземном, включая и лунное, пространстве. Объединенные правительства пятидесяти семи суверенных государств на Земле и колониальных администраций Шикидзу были представлены Земной Гегемонией. Имя Шикидзу, что значит Семьдесят, было присвоено разбросанным по всему разведанному космическому пространству колониальным мирам, хотя их фактическое число равнялось семидесяти восьми.

Но всем было известно, что сила Земной Гегемонии простирается ровно настолько, насколько позволяет Имперская Диета. Японское индустриальное могущество позволило создать сначала на Земле, а потом и на орбите единое, наиболее мощное в истории человечества государство – Дай Нихон. Три столетия спустя после падения Запада, благодаря своему контролю над земной банковской системой, кораблестроительной отраслью и нанотехнической инженерией, именно Нихон стал державой, занявшей доминирующее положение в межзвездных перелетах и завоевании человечеством новых миров. Именно Нихон насильственным путем установил Тейкокуно Хейва – Имперский мир.

«Имперский мир, – с горечью думал Дэв, – был истинной насмешкой над этим понятием». По последним сведениям, в пользу ксенофобов было утрачено семь планет, и еще четыре находились в осаде. Пока ни Гегемония, ни Империя еще были не в состоянии организовать должную оборону, они, несмотря на постоянное патрулирование орбитальных военных кораблей Имперского флота, даже не могли выяснить, каким образом ксенофобы распространяются от системы к системе.

Но не поэтому Дэв ненавидел Империю. Конечно, тяжелым бременем для Дэва оказались позор и гибель Майкла Камерона, хотя он знал, что ничего личного не было в том, что Империя сделала с его семьей. Это была политическая игра и ничего больше.

Политика, в конечном счете, заставила Дэва по завершению пятилетнего срока обучения в политехникуме Босуоша отправиться во внешние миры. Политика воспрепятствовала его поступлению в Военно-космическую Академию Гегемонии в Сингапуре, потому что штурвал межзвездного корабля в руках сына адмирала Майкла Камерона мог оказаться слишком рискованным предприятием. Опять же исключительно из политических соображений было решено, что единственным местом, где он мог управлять межзвездным модулем, стал для Дэва борт доживающего последние дни грузового транспорта компании «Орион Лайнз».

Почти на протяжении трех лет тянул он свою лямку на борту «Минтаки», сначала исполняя обязанности ответственного за груз офицера и, наконец, дослужившись до второго помощника командира. Дэв был звездолетчиком, к тому же классным. Цефалосвязь и гнезда подключения, устроенные для него отцом восемь лет назад, были самым дорогим имплантируемым оборудованием. В Босуошском политехникуме он научился подключаться к самому широкому кругу компьютерного оборудования, начиная от простейших библиотечных ИИ и кончая сложнейшими системами аэрокосмических кораблей. На борту «Минтаки» он переплыл Божественный Океан, Камиамоно Тайе, или К-Т-континуум – под таким названием было известно гиперпространство. С самого первого момента межпространственного перемещения он с непоколебимой уверенностью понял, что нашел то, что искал и для чего родился.

Но после Лунг Ши и смерти Майкла Камерона он пообещал себе, что заниматься этим он будет там, где служил отец. Если он не смог вступить во флот Гегемонии на Земле, пройдя подготовку в Космической Академии, то сделает это здесь, в одном из внешних миров, где имя Камерон было всего лишь именем, а Лунг Ши не имел такого политического веса, как на Земле.

Вокруг небесного лифта Локи вращался синхроорбитальный город, многочисленные торы, подвешенные на тонкой, как нить, оси. Транспортная капсула высадила Дэва и остальных пассажиров в самом сердце города на уровне с нулевой гравитацией, откуда на перекладном челноке он отправился к конечной цели своего путешествия, располагавшейся на кольце с нормальной гравитацией.

Выйдя из челнока, Дэв оказался в совершенно ином мире. Сверкающий мир Асгарда обрушился на него какофонией звуков, красок и движений. После многих месяцев, проведенных в тесном пространстве «Минтаки» в размеренных условиях микрообщины, от изумления и замешательства голова у него пошла кругом. Трехмерные дисплеи, голографические вывески, витрины универмагов, модульные подъезды, станции тубекаров, будки для подключения к гнездам компьютеров, грохочущая музыка, нестройный гул толпы и бесконечное море людских голов, – чего только здесь не было. Его ошеломил шквал света, звуков и образов, вызвав физическое ощущение чрезмерной избыточности поступающих в мозг сигналов чувственного восприятия.

Внешняя изгибающаяся стена Вестибюля Валгаллы была сплошь прозрачной. За ней медленно вращались звезды и окутанный облаками полумесяц Локи. Облака мерцали в красноватом свете солнца Локи, которое колонисты окрестили Дагстьерн, что значит Дневная Звезда. Небесный лифт – тонкая, не толще волоса, серебряная нить, почти исчезающая у экватора планеты, – был еле заметен. Далее горделиво сияли две расположенные по соседству оранжевые звезды, самые яркие представители 36-го триплета Офиучи.

Однако живописная картина не привлекла внимания Дэва. Он с головой окунулся в шумную суматоху большого города. Ему нужно было найти киоск городской информационный сети. Вот он…

Проталкиваясь сквозь толпу, Дэв прокладывал себе путь к стойке, вздымающейся в середине Вестибюля. Прижав сплетение серебряных и золотых нитей, выходящих из основания большого пальца его левой руки к панели интерфейса, он закрыл глаза, связался с будкой ИИ и спросил, где он находится.

В мозгу Дэва сами по себе отпечатались слова запроса оплаты. Чтобы получить необходимую информацию, ему нужно было назвать личный код и перечислить с персонального компьютерного счета тридцать йен. Дэв назвал серию цифр кода связи и подтвердил перечисление денег, в ответ на это ИИ принялся выдавать поток информации. Перед мысленным взором Дэва поплыли колонки фактов и цифр.

Итак, код связи принят. Передача данных пошла.

Звездная система: 36 Змееносца С Тип К5 V, масса: 68 солнечной, яркость: 18 солнечной, радиус: 74 солнечного…

Черт! Его совсем не интересовал подробный отчет о звездной системе. Он задал проклятой штуковине не тот код связи. Вместо того, чтобы выдать ему конкретную информацию, ИИ знакомил его с общими данными. Бесстрастный компьютерный мозг продолжал нашпиговывать память Дэва бесполезными сведениями.

Планетарные данные: 36 Змееносца СП (Локи) Усредненный радиус орбиты: 0.512 а.е., период: 162.3 дня, диаметр планеты: 10 120 км, масса: 3 х 10 в 27 степени г, плотность: 5.528 г/см в кубе, поверхностная сила притяжения: 0.795g, период вращения: 27 ч. 32 м. 19, 21 с…

«Отменить!» – мысленно скомандовал Дэв, но несмотря на его усилия данные продолжали сыпаться, как из рога изобилия. Последовало описание атмосферы Локи. Сети ИИ могут обладать достаточным интеллектом, чтобы, согласно Акту о статусе разумности (Sentinent Status) 2204 года, квалифицироваться как имеющие самосознание, однако их разум обычно бывает ограничен рамками узких функциональных потребностей, что, согласно легальному определению, означает: «обладающий самосознанием, но с ограниченной сферой действия». Для обывателя это значит, что с устройствами этого типа очень трудно спорить, если вы привели их в действие. Этот ИИ, работающий только после введения кода связи, отличался от всех остальных устройств своего класса поразительной методичностью и узостью мышления, приводящей буквально в бешенство.

«Основные усилия по приданию планете земных форм начались в 2425 году с привлечением нанотехнического ресинтеза и башен газового обмена, с помощью которых из атмосферы проходило извлечение двуокиси углерода, метана и аммония и замещение их кислородом и азотом…»

«Да знаю я всю эту чушь! – думал Дэв, – Отменить!»

«Синхроорбиталыюе оборудование: одиночный модуль небесного лифта, Асгард синхроорбита – Мидгард Тауэрдаун, высота 31 750 км. Гавань Опптарн расположена на транссинхроорбитальном захваченном астероиде в…»

Дэву ничего не оставалось другого, как оторвать руку от интерфейса, физическим путем прервав связь. В расстроенных чувствах и спешке Дэв по ошибке дал ИИ неправильный код, и полившийся на него бесполезный поток информации привел его в невыразимое неистовство. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы хоть немного успокоиться, и решил повторить попытку.

Это стоило ему еще тридцати йен, но на этот раз он ввел правильный пароль, и перед его мысленным взором развернулась карта города. Он находился вот здесь… в прямом вестибюле, как раз у входа на станцию тубекаров, расположенную у космопорта; ближайшие модули виркома имелись в Мороквартере, увеселительном квартале Асгарда.

Дэв выждал еще немного, пока ИИ не ввел в память его цефалосвязи все необходимые данные, и прервал контакт. Теперь он знал, куда идти.

Оказавшись на тротуаре, Камерон снова окунулся в дикую мешанину секс-шопов, ночных клубов, увеселительных компьютерных центров. Справа от него продолжал описывать медленные пируэты Локи с его окропленным звездной пылью задником. Уже через три минуты он прибыл в коммуникационный центр. Чтобы получить доступ к одной из коммуникационных будок, Дэву пришлось немного подождать в холле. Наконец он попал в объятия мягкой стеганной обшивки одного из модулей виркома.

Чтобы сделать запрос первого уровня, он и на этот раз мог воспользоваться ладонным интерфейсом, однако Дэв предпочел заплатить дороже, но осуществить полный сенсорный контакт. В конце концов, во флот не берут первого встречного, а ему хотелось произвести хорошее впечатление.

Теперь большинство людей, независимо от местожительства, оснащены цефалосвязью, существование без нее даже трудно вообразить. Правительство Гегемонии начало широко внедрять ее еще два-три столетия назад. Цефалосвязь стала такой же доступной, как и право гражданства. Естественно, что различия в социальном положении сказывались и на аппаратном обеспечении цефалосвязи. Ладонные имплантаты являлись основой основ и обеспечивали доступ к информации первого уровня. Большинство людей обладало хотя бы одним височным разъемом, что позволяло получать доступ к развлечениям второго уровня и коммуникационной связи. У Дэва имелся полный трехгнездный интерфейс и система обратной связи, дорогой подарок, оставленный отцом, благодаря которому его мечты о бегстве с Земли могли стать реальностью.

Он подключил к височным разъемам соответствующие гнезда модуля, опустил левую руку на интерфейс, приготовился к вступлению в контакт…

…и тотчас оказался в сверкающем серебром и хрусталем офисе, напротив него сидела прехорошенькая девушка, почти наверняка материальное воплощение ИИ. Ее совершенной формы губы раскрылись в теплой сердечной улыбке, обнажив безупречные зубы. Светлые волосы вьющимися локонами ниспадали на плечи.

– Здравствуйте, – произнесла она на безукоризненном англике, поскольку ИИ перевел ее слова на родной язык Дэва. – Чем могу вам помочь?

– Привет, – ответил Дэв. – Я бы хотел получить полную сенсорную связь с местным отделением вербовки на службу во флот Гегемонии.

Он окинул быстрым взглядом свое виртуальное изображение. Походного чемодана не было, как не было старого серого с оранжевым комбинезона в обтяжку, который он обменял на один из коричневых форменных комбинезонов «Минтаки». Вместо него на нем был виртуальная одежда, которую он купил и внес в память цефалосвязи еще три месяца назад на Радуге. Это был модный облегающий костюм темно-бордового цвета со сложным золоченым плетением, идущим по левой стороне груди, высоким воротником и черной отделкой. Волосы его были коротко подстрижены. Возможно, облик его и не соответствовал последнему писку моды на Земле, но был вполне продуманным и для столь отдаленной местности достаточно изысканным. Поскольку темно-бордовый цвет придавал его белой коже нездоровый вид, в комплекте с ним шли волосы более светлого тона и темный румянец. Он всегда был готов переплатить лишнюю йену, только бы выглядеть в виртуальной реальности наилучшим образом.

Взгляд девушки устремился в пространство, а потом снова сосредоточился на нем.

– Прошу прощения, сэр, но в данный момент вас никто не может принять.

– Вот как? – брови его виртуального двойника поползли вверх. – Но это же нелепо!

В любой синхроорбитальной колонии Военное Командование Гегемонии представляло собой огромную, разветвленную сеть, в которой работали десятки тысяч людей, и которую обслуживали самые мощные планетарные и орбитальные ИИ. В его распоряжении имелись неисчерпаемые ресурсы, позволяющие формировать мир, охранять его и управлять им. Сказать, что нет никого, кто мог бы принять его, было все равно, что признаться, что вся планета закрылась и ушла на обед.

– Я вас свяжу с аналогом, сэр.

В следующее мгновение он оказался в помещении кабинета одного из офицеров Гегемонии. Это была виртуальная копия некоего офиса на Асгарде. Прозрачная стена выходила на Локи, отчего вся комната была заполнена золотистым светом. За столом стоял человек, на вороте мундира которого красовались нашивки шосы; во флоте этот ранг соответствовал званию лейтенант-командора, а в армии – званию майора. Армейская форма представляла собой сочетание двух тонов серого цвета, светлого и темного, и была отделана золотым галуном. Верхняя часть левой половины груди была украшена тремя рядами ленточек.

– Я майор Келлерман, – представилась фигура. Изображение протянуло руку, и Дэв нехотя пожал ее. На ощупь она была теплой и сухой.

– Чем могу помочь вам?

– Я хотел бы связаться с кем-то из отдела личного состава, майор, – ответил Дэв.

Конечно же, он предпочел бы иметь дело с человеком, а не его виртуальным двойником. Аналоги, являющиеся воссозданными искусственным интеллектом имитациями реального лица, в определенной степени были способны самостоятельно мыслить и принимать решения в пределах компетенции данного ИИ, но, как правило, сфера их деятельности не выходила за рамки рутинных обязанностей.

– Я прибыл сюда для того, чтобы вступить во флот Гегемонии.

Изображение улыбнулось, уголки тонких губ слегка приподнялись.

– Прошу прощения, но у нас настоящая запарка. Полагаю, что никто не сможет уделить вам времени. Возможно, на следующей неделе…

– На следующей неделе!

– Боюсь, что…

– Черт, но я хочу поговорить с кем-нибудь сейчас!

Не успели эти слова сорваться с языка, как Дэвид понял, как нелепо он выглядит и сколь тщетны его усилия. Он замолчал, проглотил образовавшийся в горле комок и попытался загладить досадный промах, совершенный в пылу несдержанности. Этого момента он ждал многие годы. Отсрочка в несколько дней не сделает погоды.

Но, черт, не мог же весь административный аппарат Военной Комендатуры Гегемонии дружно уйти на обед!

– Сейчас я могу принять ваше заявление, – добавил майор. – Но я не знаю, когда кто-либо сможет заняться вами.

Глаза Дэва сузились.

– Вы что, находитесь в состоянии боевой готовности?

– Я не могу обсуждать военные дела с гражданским лицом, сэр.

Ксенофобы. Наверное, все дело в них. Последние три или четыре года на Локи они стали вполне заурядным явлением. Что еще, как не это, могло до такой степени загрузить работой всю сеть Военкома? Он понимающе ухмыльнулся.

– Ксенофобы причиняют вашим людям немало хлопот, не так ли?

– Конечно, вы не думаете, что я тем или иным способом стану комментировать ваше замечание.

Взгляд майора на минуту устремился в пространство, потом офицер посмотрел на Дэва, и черты его лица приняли суровое выражение.

– Позвольте предложить вам альтернативу. Я могу призвать вас на действительную военную службу сейчас. Вы получите назначение в резервную часть, расквартированную на Мидгарде, там вы пройдете все положенные тесты. Оттуда вас переведут в тренировочный модуль.

– Мидгард. Это цокольная башня небесного лифта? На планете?

– Так точно, сэр.

Дэв обдумал предложение. Безусловно, ждать на Асгарде, платя бешеные деньги за проживание в гостинице, еду и развлечения, не было смысла. В любом случае выбор, предложенный ему Келлерманом, был шагом вперед в нужном направлении.

– О'кей, – сказал он. – Меня это устраивает.

– Отлично. Где хотели бы служить?

– Во флоте, – медленно произнес Дэв. – Не в сухопутных силах. – Он умудрился проговорить это бесстрастным голосом, почти бесстрастным.

– Понятно, – сказал Келлерман, – белый мундир, да?

– Так точно. Последние два года я подвизался на грузовом судне. Думаю, пришло время найти настоящую работу.

– Возможно, нам удастся устроить вас, если вы действительно этого хотите. Во флот берут всех.

В тоне майора Дэв уловил шутливые нотки, неизменно присутствующие в разговорах представителей разных родов войск и характеризующие традиционное соперничество между ними. Но он упрямо сжал губы и ничего не сказал. По правде говоря, в настоящее время разделение между различными родами войск в Гегемонии было гораздо менее выраженным, чем раньше, в досоюзную эпоху на Земле.