Текст книги "Мятежная дочь Рима"

Автор книги: Уильям Дитрих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

Оказавшись внутри, она на мгновение застыла, словно пригвожденная к месту. Огромные окна, уходившие вверх под самую крышу, впускали внутрь достаточно света и воздуха, тем более что стекол не было и в помине, зато были массивные деревянные ставни, которые в случае непогоды можно было легко закрыть. Из-за стоявшего внутри дыма у нее защипало глаза, но она тут же забыла об этом, изумленно разглядывая боковые проходы и балки, украшенные яркими флагами, красочными драпировками, разноцветными щитами и скрещенными копьями. На всех до единого столбах красовались головы неведомых ей зверей. Под ногами лежали грубые циновки, призванные помочь входившим соскрести с подошв грязь со двора. Длинные дубовые столы насквозь пропитались запахами дыма и пролитого пива.

Именно тут члены клана, к которому принадлежал и Арден Каратак, собирались каждый вечер. Тут они пили, ели, горланили свои песни и неудержимо хвастались. Тут рассказывали легенды и предания, толковали предсказания друидов, и так день за днем, поколение за поколением. Тут обменивались важными сведениями и нелепыми сплетнями, врали и бросали друг другу вызов на смертельный бой, тут ссорились и мирились, тут влюблялись и зачинали детей, играли в разные игры и наполняли чаши, тут под столами из-за костей свирепо грызлись тощие псы, пока кошки мирно лакали в углу свое молоко.

Вдоль общего коридора чередой тянулись двери обшитых деревом спален. В одну из таких спален Бриса, по-прежнему не выпускавшая из рук лук, и бывший гладиатор Кассий отвели Валерию с Савией.

– Поскольку у вас нет мужчин и семьи тоже нет, вы будете спать здесь, – объяснила Бриса.

Валерия огляделась – два деревянных топчана с тюфяками, набитыми шерстью, и меховые одеяла, медная лохань для мытья, выскобленный до блеска деревянный пол. На стене – красочная драпировка, изображавшая какой-то фантастический лес, вытканная шерстью всех цветов радуги, в углу – столик с ручным бронзовым зеркальцем, рядом полка с горкой свечей. От воска пахло ягодами и морем. Комната казалась пустоватой, зато чистой.

– Вы нас запрете? – не решаясь переступить порог, робко спросила Савия.

– Зачем? Куда вам идти?

– А мы можем запереться изнутри? – поинтересовалась Валерия.

– Не боитесь. Никто вас не потревожит.

– Я буду спать рядом, – вмешался Кассий. – Можете не сомневаться, госпожа, я стану защищать вас, как прежде. Не бойтесь, тут вы в большей безопасности, чем на улицах Рима.

– Звучит не слишком убедительно, Кассий. Особенно если вспомнить, как ты бросил нас тогда в лесу.

Кассий покачал головой:

– Простите, госпожа, я не хотел обижать вас… но ведь кому, как не мне, знать, как жестоко римские солдаты издеваются над бывшими гладиаторами. Мне было страшно оказаться среди них. Одна мысль об Адриановом валу пугала меня.

– А эти люди, похоже, относятся к тебе с величайшим почтением.

– Теперь я свободный человек, госпожа. У меня больше нет хозяина. Эта свобода – она во всем. Мне трудно объяснить, но со временем вы все поймете.

Савия презрительно фыркнула:

– Свобода! Свобода жить этой примитивной жизнью, среди таких неотесанных грубиянов, как эти! Это ты называешь свободой, Кассий?

– Но теперь ты тоже свободна, женщина. Арден сказал, что вернул тебе свободу.

Савия побагровела.

– Что с нами будет? – спросила Валерия.

Бриса пожала плечами:

– Только боги знают это. Боги да еще друиды.

При упоминании о друидах по спине Валерии пополз холодок. Она почувствовала недоброе. Хотя Марк никогда не пересказывал ей те ужасные истории, что ходили о них, в доме, полном рабов, пытаться скрыть что-то было бессмысленно. Ей уже не раз доводилось слышать леденящие душу истории о человеческих жертвах.

– Но я не видела тут друидов, – со слабой надеждой проговорила она. – И вообще я здесь знаю только одного человека – того дерзкого вора, который заманил нас в засаду, Каратака.

– Он вождь, а не вор! А Кэлин, жрец священной дубовой рощи, будет здесь уже сегодня ночью, когда в полночь закричит сова.

– А кто такой Кэлин?

– Друид и духовный наставник нашего клана. Он сражался с римлянами, когда они напали на святилище в ущелье.

– И зачем он явится сегодня?

– Чтобы увидеть тебя, конечно. Для чего же еще?

– За меня потребуют выкуп? – робко спросила Валерия. Собственно говоря, это был просто способ осторожно выяснить, не собираются ли ее убить.

– Ты так спрашиваешь, будто это мне решать, – буркнула Бриса, но в голосе ее не было ни злости, ни раздражения. – Это не зависит ни от меня, ни от Ардена, ни даже от Кэлина. Ты забываешь, что ты теперь на севере от вашего Вала. Возможно, тебе самой придется решать твою судьбу. Тебе и твоей богине. А может, твоя судьба уже предрешена, и руны со звездами откроют ее нам.

– Или истинный Бог, Иисус Христос, – влезла Савия.

– Кто? – озадаченно переспросила Бриса.

– Наш Спаситель, – пояснила служанка.

– Никогда не слышала об этом боге.

– Это новый Бог. Ему поклоняется половина Римской империи. Даже сам император верит в него.

– И что это за бог?

– Добрый и кроткий, – пояснила Савия. – Его убили римские солдаты.

Женщина рассмеялась:

– Так это и есть ваш Спаситель? Бог, который и самого-то себя спасти не смог?

– Он восстал из мертвых.

При этих словах в глазах Брисы промелькнуло нечто похожее на уважение.

– И когда это произошло?

– Больше трехсот лет назад.

Выражение лица у Брисы тут же стало скептическим.

– А где он сейчас?

– На небесах.

– Хорошо. – Она с сомнением оглядела обеих женщин. – В конце концов, каждая из нас сама выбирает себе бога или богиню, которые находят путь к ее сердцу – как отец, брат или муж. Так что можете поклоняться этому своему то ли живому, то ли мертвому богу, коли есть охота, мне это все равно. Во всяком случае, он далеко. А вот боги, которым поклоняемся мы, всегда с нами. Они везде: в скалах и деревьях, в цветах и в воде, в каждом облачке на небе и в каждой травинке, и все эти триста лет они берегут наш народ от вас, римлян. У нас в Каледонии только наши боги обладают и силой, и властью. Мой совет – спросите бога, который живет в вашем сердце, какая судьба ожидает вас. И послушайтесь его.

– Ты говоришь об этом, – не выдержала Валерия, – после того как нас похитили и силой приволокли сюда – против нашей воли, между прочим, а теперь засунули в эту клетушку?!

– Против вашей воли – да. Но возможно, так случилось как раз по воле вашего бога, кто знает? – Бриса слегка улыбнулась. – Ты теперь тоже стала членом нашего клана, римлянка. И ты разделишь нашу судьбу, какой бы она ни была. Можешь коротать свои дни, тоскуя о том, где бы ты могла быть, но лично я посоветовала бы тебе другое. Живи как мы – ешь, пей, сии, ходи на охоту и жди, пока боги, а не люди определят твою судьбу!

В большом зале за стол уселось никак не меньше сотни людей. К величайшему удивлению Валерии, женщины непринужденно рассаживались на скамьях рядом с мужчинами. Готовили и прислуживали за столом как мужчины, так и женщины, дети ползали под ногами, играя и ссорясь между собой, псы скулили, выклянчивая объедки, и огрызались друг на друга из-за каждого лакомого куска, огонь в огромном камине бросал дрожащие красноватые отблески, выхватывая из темноты лица людей. Над огнем на крюке висел чудовищной величины железный котел; чтобы вода согрелась, туда время от времени бросали раскаленные камни. Как выяснилось, вода предназначалась для того, чтобы все могли умыться перед едой. Кельтам в очередной раз удалось удивить Валерию – подобная чистоплотность была для нее внове. В Риме ей рассказывали совсем другое. Оказывается, им вовсе не все равно, как от них пахнет. В честь возвращения Ардена решено было устроить пир. Ради такого случая и мужчины, и женщины тщательно причесались и нацепили на себя лучшие свои драгоценности; кое-кто из мужчин даже нанес на лицо боевую раскраску, а женщины подвели сажей глаза и с помощью сока ягод подкрасили губы. Однако когда она уже готова была признать, что у римлян с этими грубыми и неотесанными людьми, возможно, даже есть кое-что общее и в груди ее вспыхнула надежда, что когда-нибудь она сможет их понять, произошло нечто такое, что повергло ее в ужас. Вдоль стола из рук в руки стали передавать чашу, и когда она дошла до нее, Валерия охнула – чашей служила верхняя половинка человеческого черепа, некогда принадлежавшего какому-то несчастному, а теперь покрытая золотыми пластинами и с двумя ручками по краям.

– Вы пьете из черепа?!

– Мы преклоняемся перед духом своих врагов, почитая их головы, – самым обыденным тоном объяснила Бриса. – Ведь голова – это вместилище души.

Кельты почти не обращали внимания на своих пленниц. Им и в голову не пришло выказать уважение своей знатной пленнице, усадив ее на почетное место. Правда, о том, чтобы надеть на нее цепи или связать ее, речь тоже не шла. Савии было велено прислуживать за столом, но Валерия избегла этого унижения. Кое-кто из сидевших у стола грубоватых мужчин поглядывал на все с восхищением, явно завороженный ее красотой, зато их вождь старательно делал вид, что не замечает ее. Такое полное безразличие немало поразило ее. И даже слегка задело. «Я могла бы воткнуть нож прямо в глаз кому-нибудь из них», – мрачно думала она, сидя за столом. И однако, что-то подсказывало ей, что это вряд ли так легко, как кажется с первого взгляда: несмотря на суету и гвалт, царившие за столом, Валерия сильно подозревала, что чья-нибудь мускулистая рука наверняка успела бы вовремя отвести удар… или кто-то, заметив ее движение, успел бы крикнуть. А через мгновение ее бы наверняка прикончили на месте. Пришлось смириться. Зверски проголодавшись, Валерия набросилась на еду, с изумлением наблюдая за тем, с какой свободой и внутренним достоинством держатся женщины. Ничуть не смущаясь и не обращая внимания на мужчин, они болтали между собой, хвастались, обменивались только им одним понятными шутками, непринужденно высказывали свое мнение обо всем на свете: о пастбищах для скота, о погоде, которая нынче выдалась на диво. И о свирепости римлян. Одна-единственная кавалерийская турма могла бы уничтожить их всех, решила Валерия. Однако, припомнив, как захватившие ее в плен воины в мгновение ока перерезали всех римлян, и беспомощность тех, кто поспешил ей на выручку, она благоразумно решила не торопиться с выводами.

Стоило ей только вспомнить обстоятельства, при которых она стала пленницей, как всколыхнувшиеся воспоминания напомнили ей о смерти бедняги Клодия. Бессмысленная гибель юноши наполнила ее душу печалью. Подлый варвар убил ее самого близкого друга, а она не смогла его защитить! Позволил себе усомниться во власти ее супруга! Этот Арден – поистине злейший враг Рима! Валерия украдкой бросила взгляд на этого человека, горделиво восседавшего во главе стола и наслаждающегося своим триумфом. Что ей делать? Просто жить среди них, покорно ожидая решения своей судьбы, как советует Бриса? Или попытаться как-то дать знать, что она еще жива и ждет, когда ее освободят? Или же бежать и попытаться самой добраться до дома?

Хотя мужчины, окружавшие ее со всех сторон, оказались на первый взгляд совсем не такими страшными, как она ожидала, была среди них одна женщина, о которой этого никак нельзя было сказать. Это была кельтская красавица с гордой и величественной осанкой и гривой огненно-рыжих волос. Валерия уже ловила на себе ее взгляд, полный такой жгучей ненависти, что стыла кровь, но всякий раз женщина немедленно отворачивалась и ее взгляд неизменно устремлялся к сидевшему во главе стола Ардену. Что ж, все понятно, промелькнуло в голове у Валерии. «Забирай его, если он тебе нужен», – хотелось ей сказать. Однако, как она заметила, вождь не обращал на красавицу никакого внимания. Если эта огненноволосая колдунья рассчитывала приворожить его взглядом, то ей это не удалось. Валерия, незаметно наклонившись к уху Брисы, спросила, кто она такая.

– Это Аса, – буркнула Бриса, ловко разделывая кинжалом кусок свинины. – Возлюбленная Каратака. Однако пока еще не невеста, хотя она очень надеется, что это скоро произойдет. Оружием она владеет не менее ловко, чем я сама, так что не советую становиться ей поперек дороги. А еще лучше дружи с Брисой – особенно если Аса станет твоим врагом.

– Она очень красивая.

– Да. И к тому же привыкла, что мужчины заглядываются на нее. А сейчас они не сводят глаз с тебя. Так что постарайся не оставаться с ней наедине.

Устав проклинать римлян, кельты принялись петь. Это были старинные баллады, повествующие о великих свершениях и туманных далях об огнедышащих драконах и неведомых, свирепых диких зверях. Немного насытившись, Валерия заметила, что сидевшие за столом ели достаточно умеренно – не так, как римляне, которые в подобных случаях отличались отвратительным обжорством. Савия, сновавшая вокруг стола и взбудораженная последними событиями, перевернувшими их с Валерией жизнь, безостановочно ворчала, и Бриса начала уже с неудовольствием кидать в ее сторону косые взгляды. Наконец ее терпение лопнуло.

– Убирайся вон, свободная римлянка, иначе заплатишь штраф за свой жир!

У Савии отвисла челюсть.

– Это как? – растерянно пролепетала она.

– Слишком жирного человека, такого, кто не в состоянии сражаться, мы, кельты, считаем попросту бесполезным. Он обязан платить штраф. Тело – это отражение бога. Хочешь есть много – изволь платить. И будешь платить до тех пор, пока не похудеешь настолько, чтобы набирать жир снова.

– Но я не имею никакого отношения к кельтам!

– Будешь иметь – если докажешь, что и от тебя есть польза. А если нет – станешь платить как все.

Савия, оглядев стол, с некоторым колебанием отодвинула подальше тарелку.

– Какие вы жестокие! – плаксиво пробормотала она. – Приготовить столько всяких вкусных вещей и даже не дать человеку попробовать их!

– Только римляне готовы вечно набивать брюхо. А мы, кельты, едим ровно столько, сколько нужно, чтобы утолить голод. Именно поэтому по вашу сторону Вала вечно царит голод – земля голая, деревья вырублены, источники ушли под землю. А здесь у нас все, как задумывали боги, – поют птицы, и цветы радостно тянутся навстречу солнцу.

– Но если вы снимаете богатый урожай, стало быть, вы должны и есть лучше.

– Я могу развести и костер двадцать футов в высоту, только какой в этом смысл?

Было уже довольно поздно, и у Валерии слипались глаза, однако сидевшие за столом явно не собирались расходиться. По деревянным ставням гулко барабанил дождь, и Валерия подумала, что большинство членов клана решили, что по этому поводу можно будет поспать подольше. Похоже, время здесь не имело особого значения.

В зале царил дух товарищества. Большую часть кельтов связывали родственные узы, в этом маленьком сообществе у каждого из них была своя роль – рассказчик, шутник, воин, кудахчущая над всеми сразу мать семейства, кудесник, певец, стряпуха, – которую каждый прекрасно знал. Всем им были прекрасно известны сильные стороны и слабости друг друга, каждый знал, что чувствует и чем дышит его сосед за столом, знал его прошлое, и все общались между собой словно равные. Сама же Валерия чувствовала себя лишней, униженной, она отчаянно скучала по дому, ей хотелось одного – забраться в постель, завернуться с головой в шерстяное одеяло и выплакать свое горе. Она искала возможность улизнуть из-за стола и укрыться у себя в комнате, чтобы поплакать в одиночестве, но прежде чем ей удалось это сделать, хлопнула дверь, и в комнату ворвался порыв холодного воздуха, возвещая о появлении нового гостя. Валерия оглянулась. У порога стоял человек. Он был с ног до головы закутан в забрызганный грязью плащ, лицо скрывал низко надвинутый капюшон. Вновь прибывший потопал ногами, и капюшон немного сполз. Это оказался мужчина, костлявый и изможденный, выражение лица у него было суровым и замкнутым. Судя по всему, он промок до костей. При его появлении шум в зале мгновенно стих.

Незнакомец помедлил, не торопясь выходить на свет. Цепкий взгляд его обежал сидевших за столом, впиваясь в лицо каждого. Холодок пополз у Валерии по спине, словно чьи-то ледяные пальцы коснулись ее кожи. Она внезапно догадалась, кто это. Ей даже показалось, что от него потянуло удушливым смрадом крови невинных, принесенных в жертву неведомым ей богам. Неужели ей тоже предстоит стать одной из них?

– Ты явился в полночь, словно сова, Кэлин! – окликнул его Арден.

– Сова, может быть, только безмозглая, раз ей не хватило ума сидеть дома в такой дождь, – проворчал друид. Такого самоуничижения Валерия не ожидала. – Льет как из ведра. Холодно, как в объятиях костлявой бабы. И темно, словно в заднице центуриона.

Оглушительный хохот потряс стены зала.

Друид отбросил назад капюшон, и Валерия смогла наконец рассмотреть его. Волосы на макушке у него поредели, те, что еще остались, были коротко острижены, длинный хрящеватый нос загибался книзу, словно клюв хищной птицы, а взгляд глубоко запавших глаз был полон коварства. Впрочем, он тоже сразу заметил римлянку и долго молча разглядывал ее. Потом, очнувшись, стал пробираться сквозь толпу, тихо отвечая на приветствия своих соплеменников и мимоходом то и дело поглядывая на Валерию. Наконец ему удалось подойти к Ардену, но Валерия могла бы поклясться, что он по-прежнему не сводит с нее глаз.

– Ну, Каратак, – услышала она каркающий голос, – стало быть, эта пушистая кошечка и есть твой последний трофей?

Валерия вздрогнула, как от пощечины. Однако у нее хватило сил ни словом, ни жестом, ни взглядом не показать, как сильно ее задели эти слова. Полученное воспитание не позволило ей этого сделать. Черпая поддержку в сознании своей красоты и помня о своем высоком положении, она сидела молча, словно статуя, – запачканная стола струилась вниз красивыми складками, волосы изящно уложены, даже манеры оставались такими же изысканными, как всегда. Она бессознательным жестом расправила спину, отчего ее осанка стала еще более горделивой.

– Наша благородная гостья, – поправил Арден.

– Добро пожаловать на север, римлянка, – буркнул друид. – Пристанище последних свободных людей, убежище непокорных, единственное место, где живут те, кто не платит дань императору и не молится вашим богам. Я слышал твою историю. У тебя мужественная душа, раз ты отправилась спасать своего друга. Душа кельтской женщины.

– Однако мне не удалось его спасти, – ответила Валерия куда более холодным тоном, чем ей хотелось. Ее голос прозвучал так странно, что она даже вздрогнула, не узнав его поначалу. – И в отличие от ваших женщин я пленница.

– Это временно. Скоро вся Британия станет свободной. А когда наша страна получит свободу, получишь ее и ты.

Фанатичная уверенность, звучавшая в его словах, поразила Валерию.

– Ты ошибаешься. Это ваша крепость очень скоро запылает, подожженная римскими воинами, и ты сам будешь корчиться в ее пламени. Только тогда я и стану свободной.

Варвары умели ценить храбрость. По залу пронесся одобрительный шепоток.

– Похоже, тебе пока не удалось ее победить, – бросил Кэлин, обращаясь к Ардену.

– Это не так-то легко сделать.

– Никак ты боишься ее?

– Нет. Я ее уважаю.

– Как ты думаешь, ее муж придет за ней?

– Будем надеяться. Но я бы лично не стал на это рассчитывать.

Валерия застыла, словно пораженная громом. Что он говорит?!

Конечно, разъезды петрианцев уже рыщут поблизости, разыскивая ее! Или… неужели они там, в крепости, решили дождаться, когда Марк вернется от герцога? А может, этот разговор затеян неспроста? Может, это просто уловка, чтобы лишить ее последних остатков надежды?

– Он придет, – пообещала Валерия.

– Нет, – покачал головой друид. – Твой муж любит громкие слова. Но у него хватит ума не рисковать ни твоей жизнью, ни своей карьерой, разыскивая тебя в самом сердце Каледонии. Мы дадим ему знать, что если ему придет охота явиться сюда, то мы пошлем ему твою голову в подарок. – Эта зловещая угроза заставила Савию громко всхлипнуть от ужаса. – Так что если твой муж не дурак, госпожа, он постарается держаться подальше от этих мест. А пока… пока ты станешь носить в дом воду. Или крутить жернова.

– Ни за что! Или обращайтесь со мной как подобает, или… или пусть последствия этого падут на ваши головы!

– Она любит кидаться угрозами, – буркнул Арден, словно извиняясь.

– Угрозы – пустое сотрясение воздуха, если за ними ничего не стоит, – бросил друид. Раздался хохот. Естественно, все смеялись над ней! Этот мерзавец вновь выставил ее на посмешище. Даже Аса, по-прежнему не сводившая с нее глаз, угрюмо усмехнулась.

– Отошли меня домой, и войны не будет. – Это была последняя отчаянная попытка, заранее обреченная на провал.

– Война и так уже идет, госпожа. Она началась в тот день, когда твой супруг сжег нашу рощу. С того самого дня, разнося об этом весть, везде на севере уже ревут рога и воют трубы. Каратак, которого ты знаешь, спутал планы римлян, и у твоего мужа тогда, в ущелье, оставалось только две возможности: угодить в засаду и погибнуть или же избежав смерти, вызвать новую войну. И вот теперь мы ждем удобного момента. А ты станешь залогом нашей безопасности до того, как он наступит.

– Тогда я убегу! И постараюсь сделать это до того, как ты используешь меня в этой своей войне!

Друид с улыбкой обвел рукой тонувший в полумраке большой зал – после того как горевший в камине огонь потух, он казался намного больше и темнее, чем на самом деле. В углах шевелились какие-то зловещие тени.

– Куда тебе бежать? Думаешь, сможешь найти дорогу домой? Мечтаешь вернуться в свою прежнюю жизнь, да? Но почему бы тебе не попробовать сначала узнать получше ту, которой живем мы? А после можешь с чистой совестью все рассказать римлянам. Может, тогда тебе удастся заставить их понять.

– Понять – что?

– Что ты свободна – может быть, в первый раз с того дня, как появилась на свет, и уже поэтому можешь жить полной жизнью. Будь благодарна за это, потому что иначе твоя судьба была бы иной. Взгляни туда! – Друид указал куда-то в сторону, и Валерия послушно повернула голову.

Паривший в углу зала сумрак вдруг будто раздвинулся, и Валерия похолодела. Во рту у нее разом пересохло. Четыре хорошо ей знакомых лица смотрели на нее остановившимся взглядом. Бледные, скорбные лица, засохшие пятна крови. Это были отсеченные головы убитых римских солдат. Варвары привезли их сюда, и теперь, воздетые на копья, они украшали собой каждый из четырех углов зала.

Валерия не могла уснуть до рассвета.

Как и обещала Бриса, на дверях ее комнаты не оказалось ни замка, ни засова. На топчане тихонько посапывала Савия. До смерти устав, она провалилась в сон, едва коснувшись щекой подушки. Но душа Валерии была в таком смятении, что она не могла сомкнуть глаз. И дело было даже не в ней самой, не в той жалкой участи, которая ее ожидала. Попав в плен, она невольно связала руки мужу, поставила крест на его карьере. Нужно бежать. Но тогда лучше всего сейчас, потому что более удобного случая может и не представиться. Запора на двери нет. Варвары слишком самонадеянны, промелькнуло в голове Валерии. Глупо было бы не воспользоваться этим.

Она неслышно приоткрыла дверь и выскользнула наружу. В зале, где уже закончился пир, не было ни души, если не считать одного-двух упившихся до скотского состояния варваров, но они и ухом не повели, вероятно, даже не заметили ее появления. Никакой стражи не было и в помине. Валерия слегка растерялась. Неужто они и впрямь сочли ее беспомощной овцой, готовой безропотно дать отвести себя на заклание?! Римлянка на цыпочках прокралась к боковой двери, выскользнула наружу и, затаив дыхание, прижалась к стене. При мысли о том, что ей пришлось бросить Савию, Валерии стало безумно стыдно. Но рабыня, тучная и немолодая, только связала бы ей руки.

Ливень уже перестал, только слегка моросило, и небо было плотно затянуто тучами. Единственным источником света был слабый отблеск костра, разведенного дозорными на одной из двух сторожевых башен у ворот крепости. Похоже, тут не пройти, решила Валерия, значит, придется отказаться от мысли незаметно вывести свою любимую кобылу Боудикку. А кстати, где она может быть? Насколько Валерия помнила, лошадей оставили на ночь пастись у подножия холма, в небольшой лощине. Едва касаясь земли кончиками пальцев, она бесшумно, как привидение, прокралась по двору и выскользнула через ворота наружу. Ни одна из собак даже не гавкнула. Вскарабкавшись на земляной вал, она с трудом перевалилась на другую сторону, потом, немного передохнув, взобралась на деревянную ограду. Ночь была настолько темной, что Валерия с трудом различала собственные руки. Но край окружавшего крепость рва и склон холма, на котором она стояла, тонули во мраке. Что ж, оно и к лучшему, подбадривала себя Валерия. По крайней мере, никто ее не увидит. Собравшись с духом, она встала, с трудом удерживая равновесие на скользких бревнах и каждую минуту ожидая, что в спину ей воткнется стрела, а потом прыгнула, соскользнула в ров и с головой ушла под воду. Кое-как выбравшись из него с другой стороны, Валерия рухнула на землю, уткнулась лицом в мягкую, пахнувшую сыростью траву и долго лежала, пытаясь отдышаться.

Никто не увидел ее. Никто не крикнул ей вслед.

Она промокла до нитки, всю ее трясло от холода… но она была свободна.