Текст книги "Золото (Золотая шахта)"

Автор книги: Уилбур Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

47

Для Рода дни мелькали как телеграфные столбы за окнами несущейся машины. Каждый день приносил ему еще большую уверенность в себе. Он никогда не сомневался в том, что справится с подземными работами, а сейчас начал понимать, что для него нет ничего невозможного и на поверхности. Он знал, что начатая им кампания по снижению стоимости производства приносит свои результаты, но они станут очевидны для всех только после опубликования квартального отчета.

Тем не менее он часто не мог заснуть в своем новом доме на хребте, в таком просторном, что немногочисленная мебель терялась в нем. Помимо миллионов мелких проблем были и весьма серьезные.

Утром в его кабинет вошла Лили Жордан.

– Мистер Иннес хотел бы быть принятым в девять.

– Что ему нужно?

Херберт Иннес был менеджером обогатительного производства «Сондер дитч».

– Мне он не сказал, – ответила Лили. Прошел один месяц, за ним другой, но Лили от него не ушла, и Род полагал, что она его приняла.

Херберт Иннес, дородный и краснолицый, с удовольствием пил чай, принесенный мисс Жордан, и детально описывал Роду соревнования по гольфу, в которых он принял участие в воскресенье. Род в конце концов не выдержал:

– О’кей, Херби. В чем проблема?

– У нас утечка, Род.

– Серьезная?

– Достаточно. – Для него потеря одной-единственной унции золота уже была катастрофой.

– Можете назвать цифры?

– Примерно пара сотен унций в неделю.

– Да, достаточно серьезные потери, – согласился Род.

Двадцать тысяч рандов в месяц, двести сорок тысяч – в год.

– Есть идеи?

– Это продолжается довольно долго, еще со времен Фрэнка Леммера. Мы все испробовали.

Род имел весьма туманное представление об этом производстве, но никогда никому в этом не признавался. Он знал, что руда взвешивалась и исследовалась после подъема на поверхность. Определялась концентрация золота, и составлялся достаточно точный прогноз, который потом сравнивался с реальными результатами. Если расхождение было значительным, производилось расследование.

– Каков процент извлечения за последний квартал? – поинтересовался Род.

– Девяносто шесть и семьдесят три сотых.

– Совсем неплохо, – признал Род.

Невозможно извлечь все золото из руды, но Херби удавалось извлечь почти все, а именно девяносто шесть и семьдесят три сотых процента. Это говорило о том, что лишь незначительная часть недостающих двухсот унций попадала на свалку и в канализацию.

– Знаешь что, Херби, – принял решение Род, – я зайду к тебе сегодня. Пройдем вместе по всей цепочке, и может быть, я свежим глазом что-нибудь увижу.

– Возможно. – Херби был настроен скептически. – Все остальное мы уже испробовали. Кстати, сегодня мы разливаем металл. В какое время тебя ожидать?

– В два часа.

Они начали со здания копра, куда каждые четыре минуты поднималась вагонетка с рудой или пустой породой и сбрасывала свое содержимое в бетонный тоннель.

Руду сбрасывали в массивные емкости для хранения, а пустая порода конвейером подавалась на промывку, а потом сбрасывалась на свалку. Таким образом собирались и не пропадали даже те немногочисленные крупинки золота, которые попали в пустую породу.

Херби наклонился к уху Рода, чтобы перекричать грохот падающей вниз руды.

– Здесь не о чем волноваться. Слишком много камней и мало блеска. – Так называли на шахтах золото. – Чем ближе к концу цепочки, тем опасней.

Род кивнул и последовал за Хербертом по стальной лестнице к двери под емкостями для хранения. Они вошли в подземный тоннель, очень похожий на такой же на сотом уровне.

Такой же бесконечный конвейер, непрерывно забирающий руду из емкостей. Род и Херберт прошли вдоль него и подошли к гигантскому электромагниту. Здесь они остановились ненадолго. Магнит извлекал из руды все случайно попавшие туда куски черного металла.

– Сколько вытащили на прошлой неделе? – поинтересовался Род.

– Четырнадцать тонн. – Он подвел Рода к двери, и они вошли в просторное помещение, напоминающее склад металлолома. Горы ломов, деталей отбойных молотков, лопат, стальных канатов, блоков, цепей, кувалд и других неузнаваемо искореженные кусков металла. Все было ржавым, большая часть не поддавалась восстановлению. Металл был извлечен из руды магнитом.

Род сердито сжал губы. Ему предъявили неоспоримое доказательство небрежности его рабочих, их отношения к собственности компании. Эта груда металлолома представляла собой убытки, исчисляемые сотнями тысяч рандов в год.

– Я займусь этим! – пробормотал он мрачно.

– Если бы один из этих молотков попал в мою дробилку, – печально произнес Херби, – она разлетелась бы на мелкие кусочки.

Конвейерная лента шла дальше резко вверх, и они прошли вдоль нее по узким мосткам. После пятиминутного подъема Херби запыхтел как паровоз. Сквозь отверстия в стальных мостках Род увидел, что они уже поднялись на несколько сотен футов от поверхности.

Конвейер поднимался на самую вершину высокой башни и сбрасывал свой груз в разверстые пасти грохотов. Руда там сортировалась по размеру, и самые большие обломки направлялись в дробилки, где размалывались на куски величиной с кулак, не более.

– Что-нибудь заметил? – спросил Херберт, не скрывая сарказма.

Род только усмехнулся.

Они прошли по казавшимся бесконечными стальным лестницам. Уши Рода скоро взмолились о пощаде от шума грохотов и дробилок.

Наконец они ступили на землю и вошли в цех мельниц. Это было огромное, похожее на авиационный ангар помещение длиной не менее сотни ярдов, а высотой – пятьдесят футов, со стенами из оцинкованного железа, занятое длинными рядами трубных мельниц.

Всего их было сорок, толстых, как котел паровоза, но гораздо более длинных. В один конец каждого цилиндра подавалась руда, предварительно измельченная в дробилках. Трубные мельницы вращались, и стальные шары внутри превращали руду в порошок.

Если раньше шум был сильным, в этом помещении он стал просто невыносимым. Род и Херби даже не пытались разговаривать, пока не оказались в сравнительной тишине цеха первичной очистки.

– Здесь, – пояснил Херберт, – можно начинать волноваться. – Он указал на шестидюймовые трубы, ведущие от мельниц. – По ним подается паста из измельченной руды и воды. Сорок процентов золота уже находится в свободном состоянии.

– Но в эти трубы никто не мог проникнуть, и вы ведь проверили все места возможных утечек? – спросил Род.

Херби кивнул.

– Посмотри лучше сюда, – сказал он.

Вдоль дальней стены размещался ряд клеток. Они были сделаны из толстой стальной сетки с такими маленькими ячейками, что сквозь них невозможно было просунуть даже палец. Тяжелые стальные двери были заперты. Около каждого отсека дежурил банту в белой униформе. Все они манипулировали запорными кранами, которые регулировали поток пасты, подаваемой по трубам.

Херби остановился около одной из клеток.

– Золото! – Он указал внутрь. За сетчатым экраном сероватая паста вытекала на гофрированный резиновый лист, в углублениях которого удерживалось собственным весом свободное золото. Слой его был толстым, как масло на бутерброде, а цвет – маслянисто-желтым на фоне черной резины.

Род схватился за решетку и попробовал ее потрясти.

– Нет, – рассмеялся Херби, – так сюда не попасть.

– Как вы снимаете золото с резины? У кого есть доступ за решетку?

– Лист резины очищается автоматически, – пояснил Херби. – Смотри.

Род впервые заметил, что резиновый лист очень медленно движется, – он представлял собой конвейерную ленту между двумя роликами. Когда лента переворачивалась, тонкие струи воды смывали золото в специальные емкости.

– Сюда есть доступ только у меня, – пояснил Херберт. – Емкости мы меняем ежедневно.

Род вынужден был признать, что здесь утечки быть не может.

Он повернулся и посмотрел на служащих. Они были поглощены своей работой, и Род знал, что каждый из них прошел тщательнейшую проверку, как и все другие рабочие обогатительного комплекса.

– Удовлетворен? – спросил Херби.

– О’кей. – Род кивнул, они вышли и заперли за собой дверь.

Четыре банту среагировали на их уход мгновенно. Они выпрямились, выражение полной сосредоточенности сменили улыбки облегчения. Один сказал что-то, остальные засмеялись и расстегнули пояса формы. Из брюк они достали длинные куски медной проволоки диаметром в четверть дюйма и просунули их сквозь отверстия защитных экранов.

Кривоногому фотографу понадобился почти год, чтобы изобрести способ изъятия золота из тщательно охраняемых сепараторов. Метод, им разработанный, был, как всегда, до гениального прост.

Ртуть впитывает золото, как промокашка воду. К ней прилипает даже мельчайшая пылинка драгоценного металла. У ртути было еще одно очень полезное свойство: ее можно было намазать на медную проволоку, как масло на хлеб. Этот тонкий слой ртути на проволоке сохранял свои свойства.

Кривая Нога придумал этот способ воровства. Проволока просовывалась сквозь сетку до резинового листа, где начинала притягивать к себе все входившие с ней в контакт крупинки золота. Удобство заключалось и в том, что проволоку можно было легко спрятать в штанах при приближении начальства и таким же образом вынести за территорию цеха.

Каждый вечер Кривая Нога собирал покрытые золотом куски проволоки и выдавал своим сообщникам новые. Каждую ночь в заброшенной шахте за хребтом он выпаривал ртуть и собирал золото.

– Таким образом, – Херберт мог уже нормально разговаривать в цехе химической очистки, – мы забрали свободное золото, но осталось еще сульфидное. – Он предложил Роду сигарету, и они пошли между огромными емкостями, занимающими многие акры. – Мы закачиваем его в емкости и добавляем цианид. Цианид растворяет золото. Затем мы прогоняем получившийся раствор через порошок цинка. Золото осаждается на цинке, который мы потом выжигаем и получаем чистое золото.

Род закурил. Он все это знал, но Херби умышленно устроил ему экскурсию для высокопоставленных лиц. Он протянул зажигалку Херби.

– Может кто-нибудь похитить раствор?

Херберт затянулся и покачал головой.

– Помимо всего прочего, цианид является сильным ядом. – Он взглянул на часы: – Три тридцать. Уже началась разливка. Пойдем в плавильный цех?

Плавильный цех был единственным кирпичным зданием среди построек из оцинкованного железа. Он стоял чуть в отдалении. Окна располагались высоко и были защищены толстыми решетками.

Херби позвонил, открылся глазок в двери. Его и Рода немедленно узнали, и дверь открылась. Они вошли в маленькую клетку, открыть которую было возможно, только закрыв входную дверь.

– Добрый день, мистер Айронсайдс, мистер Иннес. Извините, вам следует расписаться вот здесь. – Охранником здесь служил отставной полицейский с брюшком и кобурой на боку.

Они расписались, и охранник подал знак своему коллеге в вышке на территории цеха. Тот зажал помповое ружье под мышкой и нажал на кнопку.

Дверь клетки распахнулась.

Вдоль дальней стены размещались электрические печи, очень похожие на обычные в пекарне.

На бетонном полу находились только литейные формы и механическая разливочная машина с тигелем в стальных руках.

Рабочие литейного цеха даже не подняли голов, когда к ним подошли Род и Херби.

Разливка уже началась, тигель был наклонен, и из его носика в форму лилась тонкая струйка расплавленного золота. Золото шипело, дымило и трещало, по его остывающей поверхности пробегали красные и голубые искорки.

Сорок или пятьдесят готовых слитков уже лежали на стоящей рядом тележке на резиновых колесах. Каждый слиток был чуть меньше, чем коробка из-под сигар. Поверхность была грубой, как у любого только что отлитого металла.

Род остановился и погладил один из слитков. Он был еще горячим, маслянистым на ощупь, как и положено «новоиспеченному» золоту.

– Сколько? – спросил он Херби.

Тот пожал плечами:

– Около миллиона рандов, может, больше.

«Вот как выглядит миллион рандов, – удивился Род. – Я ожидал большего».

– Что будете делать дальше?

– Взвесим, выбьем вес и номер партии на каждом слитке, – пояснил Херби и указал на бронированную круглую дверь сейфа в стене. – Там оно пролежит одну ночь, а утром его заберет бронированный грузовик и увезет в Йоханнесбург. – Херби направился к выходу из цеха. – Проблема не здесь, утечка возникает задолго до того, как золото попадет в плавильный цех.

– Мне нужно несколько дней, чтобы все обдумать, – сказал Род. – Потом снова встретимся и попробуем найти решение.

Он продолжал думать об этом и сейчас, лежа в тишине и выкуривая сигарету за сигаретой.

Пока на ум пришло только одно решение – следовало расставить полицейских по всем цехам обогатительного комплекса.

Это была бесконечная игра, в которой были заняты все компании и рабочие их обогатительных цехов. Чей-то изобретательный ум придумывал новый способ кражи золота. Компания узнавала об этом при сравнении прогнозируемых и действительных объемов производства и начинала искать решение, на что уходили иногда неделя, иногда месяц, иногда год. В конце концов способ кражи раскрывался, следовали наказания, суровые приговоры, компания ставила в известность о случившемся своих соседей, и все замирали в ожидании очередного изобретателя.

Золото обладало многими замечательными свойствами: весом, коррозиестойкостью, но не последним из них была способность вызывать у человека алчность.

Род потушил сигарету, повернулся на бок и натянул одеяло до шеи. Прежде чем сон сморил его, в голову пришла еще одна главная проблема, не дававшая покоя уже многие дни.

Братья Деланж прошли почти тысячу пятьсот футов за две недели. При такой скорости они упрутся в Биг Диппер через семь недель, и тогда даже кража золота покажется не проблемой, а детской забавой.

48

В то время как Род Айронсайдс пытался заснуть, Большой Король пил вино со своим деловым партнером и соплеменником Филемоном Н’Габаи по кличке Кривая Нога.

Они сидели друг напротив друга на паре расшатанных бамбуковых стульев, поставив на пол между собой керосиновую лампу и галлонную бутыль джерепиго. Запах помета летучих мышей был не слишком хорошим фоном для аромата вина, что, впрочем, не сильно их волновало, так как пили они не ради вкуса, а ради результата.

Кривая Нога наполнил протянутый Большим Королем дешевый стакан, а пока вино булькало из бутылки, продолжил свою атаку на личность и моральные качества португальца Хосе Алмейды.

– Я давно уже носил эти слова в сердце, хотел поговорить с тобой, но ждал, когда смогу устроить западню этому человеку. Он как лев, убивающий наши стада. Мы слышим его рычание по ночам, видим его следы рядом с трупами наших животных, но не можем встретиться лицом к лицу.

Большому Королю нравились речи Кривой Ноги. Он слушал его и пил как воду вино, которое услужливо подливал ему фотограф.

– И я сказал себе так: «Филемон Н’Габаи, подозревать этого человека недостаточно. Необходимо собственными глазами увидеть, как он ест твое мясо».

– Как, Кривая Нога? – Голос Большого Короля стал хриплым – уровень в бутылке падал постоянно, оставалось уже меньше половины. – Скажи мне, как мы возьмем этого человека? – Он сжал кулак размером с хорошую гроздь бананов. – Я готов…

– Нет, Большой Король, – фотограф был шокирован предложением гиганта, – ты не должен причинять ему вреда. Как мы будем тогда продавать наше золото? Мы должны доказать, что он обманывает нас, показать ему, что мы знаем это. Потом продолжим работать как всегда, а он будет нам выплачивать нормальную цену.

Большой Король на некоторое время задумался, потом вздохнул с сожалением:

– Ты прав, Кривая Нога. А я бы все-таки… – Он снова показал ему кулак, а калека торопливо продолжил:

– Для этого я послал за моим братом, который работает водителем грузовика на компанию «С. А. Скейл» в Йоханнесбурге, и он привез мне гирьку весом точно в восемь унций. – Он достал из кармана металлический цилиндр и передал его Большому Королю, который принялся рассматривать предмет с интересом. – Сегодня, когда португалец взвесит твое золото, скажи ему: «Друг мой, взвесь для меня это на своих весах», – и ты увидишь, как точны его весы. В дальнейшем он всегда будет взвешивать это на своих весах, перед тем как взвесить наше золото.

– Хау! – Большой Король довольно хмыкнул. – Ловко придумано, Кривая Нога.

Взгляд Большого Короля был туманным, глаза налились кровью. Джерепиго – это дешевое крепленое вино, а он выпил его почти галлон. Он сидел напротив португальца в задней комнате магазина и следил, как тот пересыпает золотой песок на тарелку ювелирных весов. Желтый конус тускло заблестел под одной-единственной лампочкой под потолком.

– Сто двадцать три унции. – Алмейда бросил взгляд на Большого Короля из-под сальной прядки черных волос. Лицо его было бледным от недостатка солнца, на нем четко выделялась синеватая щетина.

– Верно, – подтвердил Большой Король. Перегар во рту был таким же сильным, как и чувство неприязни к этому человеку.

Алмейда снял тарелку с весов и аккуратно пересыпал песок в бутылку с винтовой пробкой.

– Принесу деньги, – сказал он, вставая со стула.

– Подожди! – воскликнул Большой Король, и португалец удивленно остановился.

Гигант достал гирю из кармана куртки и положил ее на стол.

– Взвесь это на своих весах.

Алмейда бросил быстрый взгляд на гирьку, потом посмотрел на Большого Короля. Он опустился на стул и откинул волосы со лба. Он хотел что-то сказать, но в горле запершило.

– Почему? Что-нибудь не так? – наконец выдавил он из себя. Он впервые понял, как огромен сидящий перед ним человек, к тому же уловил запах спиртного.

– Взвесь! – Голос Большого Короля звучал спокойно, без злобы, лицо же совсем ничего не выражало, только взгляд налитых кровью глаз был убийственным.

Алмейда почувствовал жуткий страх. Он понял, что произойдет, если откроется его обман.

– Хорошо, – сказал он, но в голосе его прозвучала фальшь. Пистолет лежал в ящике стола рядом с правым коленом. Он был заряжен, но поставлен на предохранитель, впрочем, это задержит его всего на мгновение. Возможно, стрелять не придется, с пистолетом в руке он вновь будет контролировать ситуацию.

Если же стрелять все-таки придется, пуля сорок пятого калибра остановит даже такого гиганта, как этот банту. «Самооборона. – Мозг его уже искал оправдание. – Грабитель. Я поймал его с поличным, он бросился на меня. Самооборона. Должно сработать. Мне поверят. Но как достать пистолет? Попытаться сделать это незаметно или выхватить из ящика?»

Между ними стоял стол. Португалец решил, что несколько секунд потребуется банту для того, чтобы понять, что происходит, еще несколько на то, чтобы обойти стол. Времени должно было хватить.

Он дернул ручку ящика, тот открылся. Ногти царапали дерево, пока он судорожно пытался нащупать огромный черный американский пистолет. Наконец пальцы сжали рукоятку.

Большой Король перелетел через стол, как черная лавина. Весы и бутылка с золотом с грохотом свалились на пол.

Алмейда, с пистолетом в руке, был сбит с ног вместе со стулом и оказался под банту. Большой Король несколько лет работал в компании по организации сафари и знал, какие раны может нанести огнестрельное оружие.

Увидев оружие в руке португальца, он безумно испугался, не меньше, чем чуть раньше владелец пистолета. Страх подстегнул его, заставив свирепо атаковать лежащее под ним тело португальца.

Левой рукой он схватил руку с пистолетом за запястье и тряс ее, стараясь выбить оружие. Правой он сжал горло и инстинктивно применил всю свою силу. Он услышал, как что-то хрустнуло, как скорлупа ореха, и пальцы его правой руки вошли глубже в дрожащую плоть. Пистолет выпал из внезапно обессилевших пальцев.

Потом к нему стал возвращаться рассудок, помутившийся от страха. Он почувствовал, как неподвижно лежит под ним португалец, разжал пальцы и встал на колени. Португалец был мертв. Его шея находилась под совершенно немыслимым углом по отношению к плечам. Глаза были удивленно выпучены, струйка крови вытекала из ноздри на верхнюю губу.

Большой Король медленно отступал к двери, не сводя глаз с кошмарной картины. Почувствовав спиной дверь, он помедлил, с трудом поборов желание немедленно бежать. Вернулся к столу, опустился на колени. Сначала он нашел металлический цилиндр, ставший причиной спора, потом стал сметать ладонями золотой песок и осколки бутылки. Собрал их в два конверта, которые нашел на столе среди бумаг. Через десять минут он выскользнул из двери магазина и скрылся в ночи.

49

В то время как Большой Король спешил в общежитие, Род Айронсайдс метался в постели среди скомканных и мокрых от пота простыней. Он стал пленником собственной фантазии, не мог вырваться из самим же созданного кошмара. Кошмар был безграничным, зеленым, дрожащим, неземным, полупрозрачным. Он знал, что его отделяет от этого ужаса только тонкая стеклянная стена. Он сжался перед ним, перед его ледяным холодом, перед светом, едва просачивающимся сквозь него, сжался от страха. Вдруг на стекле появилась едва заметная трещина, и сквозь нее просочилась одна-единственная капля. Большая жемчужная капля, идеальная по форме, словно выписанная маститым художником. Она сверкала как драгоценный камень.

Ничего более ужасного Род никогда не видел. Он закричал во сне, стараясь всех предупредить, а трещина все увеличивалась, капля скользнула по стеклу, за ней последовали другие. Внезапно стекло лопнуло тысячей осколков, и из стены хлынул поток воды.

Потом с грохотом рухнула сама стена, и его захлестнула волна воды высотой с гору, с белыми барашками на гребне.

Он проснулся с криком ужаса на губах и мокрый от пота. Сердце вот-вот должно было выпрыгнуть из груди и успокоилось лишь через несколько минут. Он прошел в ванную, налил стакан воды и посмотрел сквозь него на свет.

– Вода. Она там, – пробормотал он. – Я знаю, что она там!

Пот высыхал на теле и холодил кожу, он поднес стакан к губам, и тут его осенило. Правда, никто и никогда не пробовал так делать, но не находилось же до сих пор идиотов, стремившихся пробурить Биг Диппер.

«Я заложу заряд взрывчатки в потолок тоннеля. Заставлю братьев немедленно этим заняться. Тогда в случае необходимости я смогу взорвать этот заряд и намертво завалить тоннель».

Род почувствовал громадное облегчение и удивился этому. Он понял, что именно волновало его все эти дни. Вернулся в спальню, поправил простыни, но сон не приходил. Его воображение перегрелось, в мозгу мелькали проблемы и идеи, но вдруг появилось лицо Терри Стайнер.

Он не видел ее почти две недели, со дня возвращения Манфреда из Европы. Дважды разговаривал по телефону, но разговоры получались торопливыми и путаными. Ему стало казаться, что он ее неминуемо потеряет. Единственная попытка поискать утешения на стороне закончилась полной неудачей. Он потерял интерес еще на стадии ухаживания и вернул молодую даму в лоно семьи в немыслимое для себя время – одиннадцать часов вечера.

Только работа не позволяла ему улизнуть в Йоханнесбург и, рискнув всем, повстречаться с ней.

– Знаешь, Айронсайдс, пора брать себя в руки. Не стоит терять голову из-за этой женщины. Вспомни о своей клятве: «Никогда больше!»

Терри тихо лежала и ждала. Был уже час ночи. Одна из тех ночей. Скоро он приедет. Никогда раньше она не испытывала подобного ужаса. Ощущение чего-то холодного и скользкого в животе. Впрочем, ей еще повезло. Он не прикасался к ней со дня возвращения из Парижа. Больше двух недель. Но это должно было случиться. Сегодня.

Терри услышала шум подъезжающей машины, и ее чуть не стошнило. «Я не смогу, ни сегодня, ни потом. Все должно быть по-другому, теперь я знаю. Не так грязно, воровато и ужасно… Все должно быть так, как это было с Родом…»

Она услышала, как он вошел в свою спальню, быстро села в постели, почувствовав крайнее отчаяние.

Бесшумно открылась дверь.

– Манфред? – спросила она резко.

– Это я, не волнуйся. – Он быстро подошел к кровати – темная безликая тень, развязывающая пояс халата.

– Манфред, – выпалила Терри, – извини, у меня рано началась менструация.

Он остановился. Терри увидела, как безвольно повисли его руки, как все тело замерло.

– А! – сказал он наконец. Она услышала, как он шаркает ногой по ковру. – Я зашел сказать тебе, – он судорожно искал оправдание, – что… что я уезжаю на пять дней. В пятницу. Нужно ехать в Дурбан и Кейптаун.

– Я соберу твои вещи.

– Что? Ах да, спасибо. – Он снова зашаркал ногой. – Ну, тогда спокойной ночи, Тереза. – Он быстро наклонился и чмокнул ее в щеку.

– Спокойной ночи, Манфред.

«Пять дней, – она лежала в темноте и ликовала, – целых пять дней с Родом».