Текст книги "Юмористические рассказы (СИ)"

Автор книги: У. Джекобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

В течение трех месяцев Генри Уокер не видел цвета его денег, и, что хуже, старик начал пользоваться его вещами. Миссис Уокер жаловалась мужу, как плохо стали нестись куры, а однажды утром, во время завтрака, сказала ему, что, помимо яиц, ночью пропали две лучшие несушки.

– Их не украли, – заявил старый мистер Уокер, ставя чашку. – Я их взял сегодня утром и отнес Бобу Претти.

– Отдали их Бобу Претти? – задыхаясь, сказал Генри Уокер. – Но зачем?

– Не обращай внимания, – взглянул на него старый джентльмен. – Что ты на меня так смотришь?

Генри не ответил, и старый джентльмен, напустив на себя строгий вид, поднялся из-за стола и велел миссис Уокер подать ему шляпу. Генри Уокер, со слезами на глазах, умолял его не уходить, и после долгих уговоров старый мистер Уокер простил его, сделав внушение, что больше подобного повториться не должно.

После этого старик делал с вещами Генри Уокера то, что ему нравилось, и последний не говорил ему ни слова. Боб Претти постоянно приходил, всячески льстил и уговаривал вернуться, и Генри боялся, как бы тот не ушел, а потому смотрел сквозь пальцы на то, как старик отдает Бобу его вещи. Билл Чамберс, по секрету, сообщил ему, что слышал, как мистер Уокер говорил Бобу, будто собирается оставить все свои деньги Генри, и поэтому был готов смириться с чем угодно.

Старик жил у Генри Уокера, должно быть, более полутора лет, когда однажды ночью скончался во сне. Генри знал, что так должно было случиться, поскольку только что заплатил мистеру Грину за то, чтобы тот сказал, что ничего не может сделать для старого джентльмена, но все равно это событие стало для него неожиданностью. Он тяжело дышал и хлюпал носом, а миссис Уокер терла глаза фартуком, пока, наконец, шепотом не был задан вопрос, сколько денег они получат?

Менее чем через десять минут эта новость стала известна везде в Клейбери, и люди стали собираться перед домом, ожидая узнать размер наследства Уокеров. Генри Уокер задернул шторы и покачал головой, давая им знак уйти. Некоторые ненадолго ушли, но затем вернулись, когда на крыльцо поднялся Боб Претти и громко постучал в дверь.

– Что я слышал? – сказал он, когда Генри Уокер открыл. – Ты не собирался сказать мне, что старый джентльмен умер? Я предупреждал его, что так и случится, если он останется у вас.

– Уходи, – заявил Генри Уокер. – Он ничего тебе не оставил.

– Я знаю, – сказал Боб Претти, покачивая головой. – Буду рад, Генри, если ты что-нибудь получишь. Я никогда не злился на тебя за то, что ты забрал его у меня. Я видел, что ты втемяшил себе в голову. Ты вообразил, будто он – твой богатый дядя.

– О чем ты тут толкуешь? – спросил Генри Уокер. – Он и был моим дядей!

– Только в твоем воображении, Генри, – ответил Боб Претти. – Но если ты спросишь меня, я отвечу: он был дедушкой моей жены.

– Дедушкой... твоей... жены?.. – задохнулся Генри Уокер.

Он стоял, глупо смотрел на Боба, минуту или две, и не мог произнести ни слова. Он увидел, что наделал, и как Боб Претти обманывал его все это время, отгоняя идею о том, что это он сам вообразил себе, будто дедушка миссис Претти – его дядя.

– Но ведь его зовут Осия Уокер, как и дядю Генри? – спросил Билл Чамберс, стоявший в толпе. – Скажи, что это не так!

– Это была его выдумка, – сказал Боб Претти, – а поскольку она была совершенно безвредна, мы позволили ему ее. Сколько раз я говорил Генри Уокеру, что это не его дядя, но он мне не верил. У меня полно свидетелей. Что скажешь, Генри?

Генри Уокер выпрямился во весь рост и уставился на него. Дважды он открывал рот, чтобы что-то сказать, но так и не смог; после чего в горле у него раздался какой-то хрип и он с силой захлопнул дверь перед лицом Боба Претти.

ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Мистер Натаниэль Кларк и миссис Боумен закончили третью партию в шашки. Эта партия оказалась очень трудной для мистера Кларка, поскольку ум леди был занят какими-то важными посторонними делами, и ему оказалось нелегко проиграть. На самом деле, ему это удалось, делая глупые ходы, в чем он и преуспел.

– Вот ваш пенни, за то, что хорошо думали, – сказал он.

Миссис Боумен слабо улыбнулась.

– На самом деле, мои мысли были далеко, – призналась она.

Лицо мистера Кларка приняло торжественное выражение; намеки подобного рода относились, как правило, к покойному мистеру Боумену и звучали довольно часто. Он считал, что ему повезло, когда эти намеки не перерастали в длительные воспоминания, поскольку сохранять в этом случае подобающее выражение лица было для него затруднительно.

– Полагаю, – медленно произнесла вдова, – полагаю, что должна вам сказать: я получила письмо.

Лицо мистера Кларка расслабилось.

– Оно вернуло меня в старые времена, – мечтательно произнесла миссис Боумен. – Я никогда ничего не скрывала от вас, Натаниэль. Я ведь рассказывала вам о первом мужчине, в которого была влюблена, – Чарли Такере?

Мистер Кларк прокашлялся.

– Рассказывали, – хрипло сказал он. – И не один раз.

– Это письмо было от него, – с улыбкой произнесла миссис Боумен. – Как странно, ведь прошло столько лет! Бедняжка, он узнал о смерти моего мужа, и написал...

Она замолчала и принялась нервно барабанить пальцами по столу.

– Он ничего не знает обо мне, я полагаю, – сказал мистер Кларк, видя, что она не продолжает.

– Откуда? – пожала плечами вдова.

– Если он слышал про одного, возможно, слышал и про другого, – возразил мистер Кларк. – Лучше напишите и скажите ему. Напишите, что через шесть недель вы станете миссис Кларк. Тогда, может быть, он больше не станет вам писать.

Миссис Боумен вздохнула.

– Я думала, по прошествии стольких лет, что он уже умер, – медленно произнесла она, – или женился. Но в своем письме он пишет, что все эти годы хранил верность мне.

– Ну, он может продолжать делать это, – сказал мистер Кларк. – После стольких лет практики для него это не будет слишком тяжело.

– Он... он пишет в своем письме, что приедет ко мне, – тихим голосом произнесла вдова, – к вечеру.

– Приедет к вам? – резко повторил мистер Кларк. – Но зачем?

– Поговорить о старых временах, – был ответ. – Наверное, он очень изменился; он был прекрасным человеком, таким решительным... После того, как я отказала ему, ему было все равно, что делать. Последнее, что я о нем слышала – он перебрался за границу.

Мистер Кларк что-то пробормотал и, чисто механически, начал строить башню из шашек. Он собирался добавить еще одну к уже раскачивающейся постройке, когда энергичный стук в дверь эхом отозвался в углах комнаты. Слуга открыл, и в следующее мгновение перед ними предстал посетитель миссис Боумен.

Высокий, красивый мужчина в сюртуке, с цветком резеды в петлице, предстал критическому взору мистера Кларка. Остановившись в дверях, визитер, – казалось, с огромным удивлением, – произнес христианское имя владелицы дома.

– Мистер Такер! – отозвалась вдова, покраснев.

– Та самая девушка, – сказал посетитель, глядя на нее, – как в тот самый день, когда она отказала мне. Ничто не изменилось, ни на волос.

Он принял протянутую ею руку и, склонившись, почтительно поцеловал ее.

– Это... так странно, видеть вас снова, мистер Такер, – сказала миссис Боумен, немного смущенно.

– Мистер Такер! – с укоризной произнес джентльмен. – Раньше было просто: Чарли.

Миссис Боумен снова покраснела и, взглянув на нахмурившегося мистера Кларка, представила их друг другу. Джентльмены крепко пожали друг другу руки.

– Ваш друг – мой друг, – покровительственным тоном заявил мистер Такер. – Как поживаете, сэр?

Мистер Кларк ответил, что хорошо, и, после некоторого колебания, выразил надежду, что и его визави – тоже. Мистер Такер сел в кресло, откинулся назад, пригладил свои огромные усы и принялся пожирать вдову глазами.

– Рада видеть вас снова! – сказала последняя, в замешательстве. – Как вы меня нашли?

– Это долгая история, – ответил посетитель, – но я всегда знал, что когда-нибудь мы встретимся снова. Ваша фотография сопровождала меня по всему миру. В лесах Канады, в австралийском буше, – она подавала мне надежду и была моей путеводной звездой. И если у меня когда-нибудь возникал соблазн поступить неправильно, я доставал эту фотографию и смотрел на нее.

– Полагаю, вы доставали ее довольно часто? – с беспокойством осведомился мистер Кларк. – Чтобы взглянуть на нее, – поспешно добавил он, заметив раздраженный взгляд миссис Боумен.

– Каждый день, – торжественно ответил посетитель. – Однажды, когда я ранил сам себя на охоте, и провел пять дней без пищи и воды, это было единственное, что спасло меня.

Насмешливое замечание мистера Кларка о способностях фотографии утонуло в жалостливых восклицаниях миссис Боумен.

– Однажды мне пришлось жить на две унции каши и чашке молока в день в течение десяти дней, – сказал он, пытаясь разжалобить вдову. – Спустя десять дней...

– Когда индейцы нашли меня, я был в бреду, – тихим голосом продолжал между тем мистер Такер, – а когда я очнулся, то обнаружил, что они называют меня Амелия.

Мистер Кларк попытался развернуть ситуацию в свою пользу, поспешно спросив, были ли у него в то время усы, но миссис Боумен нахмурилась. Он начал было насвистывать, но миссис Боумен шикнула на него.

– Но как вы меня нашли? – спросила она, снова поворачиваясь к посетителю.

– Странствуя по свету, – продолжал мистер Такер, – сегодня здесь, а завтра там, я нигде не мог задержаться, и вернулся обратно около двух лет назад. Три дня назад, в трамвае, я услышал ваше имя. Я навострил уши и прислушался; а когда услышал, что вы свободны, то едва мог сдержаться. Я поговорил с дамой, узнал ваш адрес, и вот, спустя четырнадцать часов, я здесь.

– Как необычно! – сказала вдова. – Интересно, кто она такая? Она не называла своего имени?

Мистер Такер покачал головой. Вопросы о внешности, возрасте и одежды также остались без ответа.

– Я был словно в тумане, – объяснил он. – Я не понимал, где я и что я. Я не мог поверить своему счастью.

– Не думаю... – начала миссис Боумен.

– В чем дело? – мягко спросил мистер Такер. – Мы снова вместе, перед нами жизнь, ни к чему вспоминать о прошлом.

Мистер Кларк прокашлялся, готовясь произнести речь, но взгляд миссис Боумен заставил его сдержаться.

– Я думала, вы умерли, – сказала она, обращаясь к улыбающемуся мистеру Такеру. – И не рассчитывала увидеть вас снова.

– Никто не рассчитывал, – подхватил мистер Кларк. – Когда вы возвращаетесь?

– Возвращаюсь? – удивился посетитель. – Куда?

– В Австралию, – ответил мистер Кларк, бросив взгляд на вдову. – Там, должно быть, многое случилось за это время.

Мистер Такер надменно взглянул на него. После чего наклонился к миссис Боумен.

– Вы хотите, чтобы я вернулся? – проникновенно спросил он.

– Нам это безразлично, – сказал мистер Кларк, прежде чем вдова успела ответить.

– Нам? – спросил мистер Такер, подняв брови и с тревогой глядя на миссис Боумен. – Нам?

– Через шесть недель мы собираемся пожениться, – ответил мистер Кларк.

Мистер Такер поочередно, молча, оглядел их; затем, прикрыв глаза рукой, откинул голову. Миссис Боумен, сложив руки на коленях, с беспокойством смотрела на него.

– Я думаю, вам следовало бы это знать, – сказал мистер Кларк.

Мистер Такер выпрямился и пристально посмотрел на него.

– Желаю вам счастья, – произнес он глухим голосом.

– Спасибо, – поблагодарил мистер Кларк, – мы тоже надеемся, что будем счастливы.

Он улыбнулся миссис Боумен, но та не ответила. Ее взгляд перемещался с одного на другого – от красивого, интересного спутника ее юности к невысокому, прозаичному маленькому человечку, слишком явно радовавшемуся конфузу соперника.

Мистер Такер со вздохом поднялся.

– Прощайте, – сказал он, протягивая руку.

– Вы собираетесь уходить? – спросила вдова.

– Я должен это сделать, – еле слышно ответил мистер Такер.

Вдова внимательно смотрела на него.

– Возможно, он успеет на поезд, – задумчиво произнес мистер Кларк.

– Нет, сэр, – сказал мистер Такер. – На самом деле я снял на неделю номер в отеле Джордж, но, полагаю, мне действительно лучше вернуться домой.

– Зачем же торопиться? – сказала миссис Боумен, вызывающе взглянув на мистера Кларка. – Оставайтесь, заходите, время от времени, пообщаемся, как в старые времена. Мистер Кларк также будет рад вас видеть, я уверена. Разве не так, мистер Кларк?

– Буду в восторге, – отозвался тот, пристально разглядывая каминную полку. – В полном восторге.

Мистер Такер поблагодарил обоих, нашел руку мистера Кларка, все еще изучавшего каминную полку, крепко пожал ее и ушел. Миссис Боумен проводила его до двери, они о чем-то тихо поговорили, – мистер Кларк уловил слово "днем". К тому времени, когда вдова вернулась в комнату, он уже снова занимался строительством башни.

Мистер Такер пришел на следующий день в три часа, а через день – в два. На третье утро он отправился с миссис Боумен на прогулку, коротко объяснив мистеру Кларку, шедшему им навстречу, что они как раз собирались зайти за ним. На следующий день, когда мистер Кларк встретил их, возвращающимися с прогулки, ему дали понять, что его поведение накануне было расценено, как нежелание принимать участие в совместных прогулках.

– Мне нравятся долгие прогулки, – сказала миссис Боумен, – а вы, как мне кажется, не очень способны их выдерживать.

– Вы никогда не жаловались на это прежде, – ответил мистер Кларк. – На самом деле, это вы, как правило, предлагали вернуться обратно.

– Если прогулка доставляет ей удовольствие, – заметил мистер Такер, – она никогда не чувствует усталости.

Мистер Кларк пристально взглянул на него, а затем, отклонив приглашение миссис Боумен проводить их к ее дому, на том основании, что ему нужно заниматься физическими упражнениями, продолжил свой путь. Он выглядел так сурово, а движения его были такими яростными, что сосед, направлявшийся к нему, чтобы присоединиться, выразить сочувствие и немного поболтать о погоде, благоразумно свернул в сторону и исчез за углом.

Население Тримингтона наблюдало за развитием событий с интересом, хотя друзья мистера Кларка изменили тон в разговорах с ним, и общались, словно на похоронах. Неделя подошла к концу, и владелец Джорджа сообщил, что мистер Такер отложил свой отъезд на неопределенный срок.

Ввиду сложившейся ситуации, мистер Кларк, однажды, пришел к вдове с видом человека, настроенного на решительные действия. Он вошел в комнату твердым шагом, едва ответил на приветствие мистера Такера, сел в кресло и мрачно взглянул на него.

– Я так и думал, что найду вас здесь, – сказал он.

– Я почти всегда здесь, ну и что? – возразил мистер Такер, вынимая изо рта сигару и глядя на него.

– Мистер Такер – мой друг, – вмешалась миссис Боумен. – А я – его единственный друг в Тримингтоне. Естественно, что он здесь.

Мистер Кларк взглянул на нее.

– Люди начинают поговаривать, – тихо пробормотал он.

– Поговаривать? – спросила вдова, слегка покраснев. – Что именно?

Мистер Кларк отвел взгляд.

– О нашей свадьбе, – сказал он.

Мистер Такер и вдова взглянули друг на друга. Первый вынул сигару и бросил ее в камин.

– О ней еще рано говорить, – сказала миссис Боумен, после паузы.

– Время идет, – заметил мистер Кларк. – Я думал, вам будет приятно, если бы мы завтра устроили оглашение.

– Нет смысла торопиться, – был ответ.

– Вступайте в брак скорее, но не спешите с покаянием, – серьезно сказал мистер Такер.

– Вы не хотите выходить за меня замуж? – спросил мистер Кларк, поворачиваясь к миссис Боумен.

– Не торопите меня, – повторила миссис Боумен. – Я... я хочу подумать.

Мистер Кларк поднялся и приблизился к ней, она попыталась избежать его взгляда и стала смотреть на ковер.

– Я понимаю, – высокомерно произнес он. – Я не слепой.

– Это не моя вина, – пробормотала вдова, выводя рисунки на ковре носком своей туфли. – Нельзя приказывать своим чувствам.

Мистер Кларк коротко рассмеялся.

– А как насчет моих чувств? – строго сказал он. – А как насчет жизни, которую вы сломали? Я не ожидал этого от вас.

– Мне очень жаль, – пробормотала миссис Боумен, – но я ничего не могу поделать. Я никогда не ожидала увидеть Чарльза снова. Это было так внезапно; я была застигнута врасплох. Но, надеюсь, мы с вами останемся друзьями.

– Друзьями! – с пафосом воскликнул мистер Кларк. – С ним?

Он скрестил руки на груди и взглянул на пару с горькой улыбкой; миссис Боумен, не в силах выдержать его взгляд, упорно созерцала ковер.

– Вы выставили меня посмешищем на весь Тримингтон, – продолжал мистер Кларк. – Вы ранили мои самые нежные чувства; вы уничтожили мою веру в женщин. Мне никогда больше не стать прежним человеком. Надеюсь, вы никогда не узнаете, какую ужасную ошибку совершили.

Миссис Боумен издала странный звук, нечто среднее между фырканьем и всхлипом; мистер Такер оставался невозмутимым.

– Завтра я верну ваши подарки, – сказал мистер Кларк. – Прощайте навсегда!

У двери он остановился, но миссис Боумен не подняла глаз. Через мгновение дверь закрылась, и она услышала быстрые удаляющиеся шаги.

Некоторое время после его ухода царила тишина, которую мистер Такер тщетно пытался сломать. Он пересел на кресло рядом с ней, и, с третьей попытки, все же овладел ее рукой.

– Я заслужила эти слова, – наконец, воскликнула она. – Бедняжка, надеюсь, он ничего не сделает с собой от отчаяния.

– Нет, нет, – поспешил успокоить ее мистер Такер.

– Его взгляд был просто диким, – продолжала вдова. – Если с ним что-нибудь случится, я этого никогда себе не прощу. Я испортила ему жизнь.

Мистер Такер сжал ее руку и заговорил об очистительном влиянии безнадежной страсти к женщине на мужчину. В качестве примера, он привел самого себя.

– Разочарование повлияло на мой жизненный успех в плане мирском, – мягко сказал он, – но в плане духовном, вне всякого сомнения, пошло мне на пользу.

Миссис Боумен слабо улыбнулась и немного успокоилась. Разговор перешел с будущего мистера Кларка на прошлое мистера Такера; но любопытство вдовы относительно степени мирского успеха осталось неудовлетворенным, поскольку мистер Такер вдруг вспомнил о схватке с медведем.

После ужина они обсуждали свое будущее, и даже возможность уехать из Тримингтона. В их распоряжении был любой город или городок Англии; занятие мистера Такера, похоже, не зависело от места, где он жил. Он рисовал картины жизни в бунгало с современными улучшениями в каком-нибудь приморском городе, и даже, достав записную книжку, извлек из нее старый конверт и принялся рисовать план этого бунгало на его обратной стороне.

Это было восхитительно; миссис Боумен снова почувствовала себя двадцатилетней девушкой, у которой вся жизнь впереди. Она забавлялась записной книжкой мистера Такера и хвалила его мастерство в качестве рисовальщика. Из книжки выпало одно-два письма, она подняла их. А затем ей на глаза попалась маленькая газетная вырезка, также выпавшая из книжки.

– Здесь маленькая терраса, увитая розами, – бормотал мистер Такер, все еще рисуя, – а здесь...

Карандаш замер в его руке, когда от окна донесся странный шум. Он поднял голову и увидел, что она сидит в кресле. Ее лицо, казалось, слегка припухло и пошло пятнами; ее глаза расширились и округлились от изумления.

– Вы нездоровы? – в замешательстве спросил он, поднимаясь.

Миссис Боумен открыла рот, но не произнесла ни звука. После чего глубоко вздохнула.

– В комнате слишком жарко? – с беспокойством спросил мистер Такер.

Миссис Боумен снова глубоко вздохнула. Все еще не в силах произнести ни слова, она смотрела на бумажку в своих дрожащих пальцах, и у мистера Такера непроизвольно вырвалось тревожное восклицание. Она протерла глаза носовым платком и прочитала снова.

– "Такер. – Если Чарльз Такер, знавший Амелию Уайхорн двадцать пять лет назад, желает услышать нечто полезное для себя, он может обратиться к Н.К., отель Ройал, Норттаун".

К миссис Боумен, наконец, вернулся дар речи.

– Н.К. – Натаниэль Кларк, – сказала она дрожащим голосом. – Так вот где вы обитали в прошлом месяце. О, какая я была дура! Какая же я была дура!

Мистер Такер закашлялся.

– Я... я совсем забыл сказать вам, – нервно произнес он.

– Да, – отозвалась вдова. – Я легко могу этому поверить.

– Я собирался сказать вам позже, – сказал он, с опаской глядя на нее. – Действительно, я там был. И я не мог бы долго держать вас в неведении.

Миссис Боумен улыбнулась, и эта улыбка была ужасна.

– Какая наглость, – вспылила она, – упрекать меня моим поведением. Говорить о сломанной жизни и все время...

Она встала и принялась прохаживаться по комнате, намеренно не глядя в сторону мистера Такера.

– Посмешище Тримингтона, вот как? – яростно произнесла она. – Он им станет, как только я покончу с ним. Порочный человек; обманщик!

– Я думаю точно так же, – сказал мистер Такер, покачивая головой. – Я сказал ему...

– Вы ничем не лучше его, – оборвала его вдова. – Вы, двое мужчин, сговорившись, посмеялись надо мной. А я сидела, доверчивая, как ребенок, слушала вас, и не знала, что каждый вечер вы встречаетесь и строите планы на следующий день.

Губы мистера Такера дрогнули.

– Я пошел бы на что угодно, ради вас, Амелия, – смиренно сказал он.

– Вам придется это доказать, – мрачно сказала она. – Я хочу знать все. Расскажите мне обо всем, с самого начала, и если попытаетесь от меня что-нибудь утаить – тем хуже для вас.

Она снова села и жестом предложила ему говорить.

– Когда я услышал об объявлении в Northtown Chronicle, – хриплым голосом начал мистер Такер, – я танцевал с...

– Это можно пропустить, – сухо перебила вдова.

– Я отправился в отель, повидаться с мистером Кларком, – продолжал мистер Такер, несколько смущенный. – Когда я узнал, что вы вдовы, то сразу припомнил старые времена. Прожитых лет будто и не существовало. Я снова увидел, как иду с вами по тропинке к ферме Купера, я снова ощущал вашу руку в своей. Ваш голос звучал в моих ушах...

– Вы отправились на встречу с мистером Кларком, – напомнила ему вдова.

– Он все знал о наших отношениях, – сказал мистер Такер, – и, в качестве последнего шанса сохранить свободу, он решил найти меня и уговорить жениться на вас.

Миссис Боумен издала сдавленный всхлип.

– Он искушал меня в течение двух дней, – серьезно сказал мистер Такер. – Искушение было слишком велико, и я поддался ему. Кроме того, мне хотелось спасти вас из лап этого человека.

– Почему же он сам ничего мне не сказал? – осведомилась вдова.

– То же самое спросил у него и я, – ответил мистер Такер, – но он ответил, что вы слишком любите его, и ни за что не захотите его отпустить. Он недостоин вас, Амелия. Он непостоянный. У него на примете есть другая леди.

– Что? – очень громко спросила вдова.

Мистер Такер печально кивнул.

– Мисс Хекбатт, – медленно произнес он. – Я видел нее на днях и не могу понять, что он в ней нашел.

– Мисс Хекбатт? – повторила вдова странным тоном. – Мисс...

Она поднялась и снова принялась расхаживать по комнате.

– Он, наверное, слепой, – сказал мистер Такер.

Миссис Боумен внезапно остановилась и взглянула на него. В ее глазах было нечто, что заставило его ощутить некоторый дискомфорт. И был рад, когда она перевела взгляд на часы. Она смотрела на них так долго, что он был вынужден что-то пробормотать насчет времени.

– Прощайте, – сказала она.

Мистер Такер вновь принялся оправдываться, но она прервала его.

– Не сейчас, – решительно сказала она. – Я устала. Доброй ночи.

Мистер Такер взял ее за руку.

– Спокойной ночи, – ласково произнес он. – Боюсь, сегодня на вашу долю выпало слишком много волнений. Могу ли я завтра прийти в обычное время?

– Да, – сказала вдова.

Она взяла объявление со стола и, аккуратно сложив, убрала в свою сумочку. Мистер Такер смотрел, как она это делает.

Он вернулся в Джордж поздно, и принялся размышлять о событиях вечера, выкурив при этом пару трубок. Наконец, он уснул, и ему приснилось, что он и мисс Хекбатт соединяются святыми узами брака преподобным Натаниэлем Кларком.

Смутные опасения, терзавшие его накануне вечером, исчезли вместе с хлынувшими в окна номера солнечными лучами. Он тщательно побрился, некоторое время выбирал галстук. За завтраком продумал дальнейшие объяснения и оправдания, чтобы окончательно успокоить миссис Боумен.

Он все еще размышлял над ними, когда шел к ее дому. На полпути он подумал, что выглядит слишком весело. Он напустил на себя чрезвычайную серьезность, однако в следующий момент эта серьезность на его лице сменилась выражением крайнего удивления. Навстречу ему, очень медленно, шли мистер Кларк и опиравшаяся на его руку миссис Боумен. Она была невозмутима, но ее губы улыбались.

– Прекрасное утро, – приятным голосом произнесла она, когда они подошли поближе.

– Прекрасное... – пробормотал удивленный мистер Такер, напрасно пытаясь поймать взгляд мистера Кларка.

– Я люблю гулять по утрам, – сказала вдова, все еще улыбаясь. – Вы удивлены, не так ли, Натаниэль?

– Да, – странным голосом ответил мистер Кларк.

– Мы беседовали о прошлом вечере, – продолжала вдова, – и Натаниэль стал умолять меня дать ему еще один шанс. Полагаю, я была слишком мягкосердечна, но он выглядел таким несчастным; вы ведь никогда в своей жизни не были таким несчастным прежде, не так ли, Натаниэль?

– Никогда, – все тем же странным голосом произнес мистер Кларк.

– Он был таким жалким, что я, наконец, сдалась, – с напором сказала миссис Боумен. – Бедняга, он в таком шоке, что никак не может от него оправиться.

– В самом деле, – отозвался мистер Такер.

– Скоро все будет в порядке, – конфиденциальным тоном произнесла миссис Боумен. – Скоро мы сделаем объявление, и он почувствует себя лучше. Вы ведь больше не боитесь потерять меня, Натаниэль?

Мистер Кларк покачал головой и взглянул на мистера Такера таким ядовитым взглядом, что тот едва устоял на месте.

– Прощайте, мистер Такер, – сказала вдова, протягивая ему руку. – Натаниэль хотел пригласить вас на свадьбу, но этого, все-таки, лучше не делать. Однако если я передумаю, я обязательно позволю ему вас пригласить. До свидания.

Она сжала руку мистера Кларка и медленно повела его прочь. Мистер Такер некоторое время стоял, глядя им вслед, после чего поспешно направился в Джордж, где забрал свой небольшой чемодан, а затем – к железнодорожной станции.

ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ

– Сны и предсказания, – вот, во что я не верю, – сказал ночной вахтенный. – Мне за всю жизнь привиделся один-единственный сон, похожий на предсказание. Мне приснилось, что я получил богатое наследство, а на следующее утро нашел на улице половину кроны, которую продал кому-то за четыре пенса. А два дня спустя, моей миссис приснилось, что она опрокинула чашку чая на свое воскресное платье, а на самом деле, наяву, она уселась на мой горшок с краской и раздавила его.

Еще был случай со сбывшимся сном, когда я служил на борту барка Южный красавец. Он приснился коку, глупому, рыхлому человеку, который всегда рассказывал свои сны нам, а мы не верили им и смеялись над ним. Так вот, однажды ночью, когда мы вышли из Сиднея, он внезапно уселся на своей койке и расхохотался так громко, что разбудил всех нас.

– Что случилось? – спросил один из парней.

– Мне приснился, – ответил кок, – очень смешной сон. Мне приснилось, будто старый Билл Фостер упал с фок-марса и сломал ногу.

– И что же в этом смешного? – грубо спросил старый Билл.

– В моем сне ты выглядел так забавно, – ответил кок. – У тебя одна нога будто бы стала в два раза короче другой. Тут и кошка рассмеется.

Билл Фостер ответил, что если кок еще раз позволит себе нечто подобное, то ему будет не до смеха, после чего мы снова заснули, а, проснувшись, забыли о случившемся.

Хотите – верьте, хотите – нет, а только три дня спустя Билл сорвался с фок-марса и сломал ногу. Он был удивлен, но я никогда в жизни не видел человека более удивленного, чем кок. Его глаза вылезли почти что на затылок, однако, к тому времени, когда парни подобрали Билла и спросили его, как он, кок снова пришел в себя и закатил такую речь, что всем стало тошно.

– Мои сны всегда сбываются, – вещал он. – Это нечто сродни второй пары глаз. Это подарок судьбы, хотя, признаться, он меня иногда беспокоит.

Он продолжал вещать, выдавая чистую случайность за пророчество, когда подошел второй офицер и велел отнести Билла вниз. Конечно, ему было очень больно, но он сохранял присутствие духа, а когда его проносили мимо кока, отвесил последнему такую затрещину, что у того едва не отлетела голова.

– Это тебе за пророчество, – сказал он.

Шкипер, первый офицер и парни снесли его вниз, после чего шкипер сделал ему перевязку и зафиксировал ногу тем, что Билл назвал словом, которое я не решаюсь повторить. Они ушли, а кок сел рядом с Биллом и принялся рассказывать ему о своем даре.

– Как правило, я предпочитаю молчать о нем, – сказал он, – поскольку мой дар пугает людей.

– Это замечательный дар, кок, – заметил Чарли Эппс.

Все думали так же, не зная, каким первоклассным лжецом был кок, а он сидел и вешал им лапшу на уши, пока не охрип.

– Моя бабушка была цыганкой, – сказал он, – и все в ее семье. То, что должно случиться с людьми, мне знакомыми, я вижу во сне, – подобно тому, как это случилось с Биллом. Иногда мне становится страшно, когда я гляжу на вас, счастливых и беззаботных, зная о том, что с вами должно случиться. Иногда меня даже пробирает дрожь.

– Ужасные вещи, вот как? – сказал Чарли.

– Да, – кивнул в ответ кок. – Никогда прежде мне не приходилось оказываться на борту корабля с таким количеством неудачников. Никогда. Есть два несчастных парня, которые умрут в течение шести месяцев, но они сидят здесь, смеются и разговаривают, будто им суждено дожить до девяноста. Скажите спасибо своим звездам, что вам не снятся подобные сны.

– И кто... кто же эти двое? – спросил Чарли, немного помолчав.

– Это неважно, Чарли, – печальным голосом ответил кок. – Если я отвечу на твой вопрос, это все равно ничего не изменит. От этого никому не будет пользы.

– Тогда намекни, – предложил Чарли.

– Хорошо, вот вам подсказка, – ответил кок, почесав голову. – Один из них почти что самый уродливый человек на полубаке, а другой – нет.

Конечно, это ничем не помогло, но вызвало много споров, а самый уродливый человек на борту, вместо того, чтобы быть благодарным, вел себя скорее как дикий зверь, нежели как христианин, когда ему говорили, что он, по крайней мере, в безопасности.

После истории с Биллом, кока ничто не могло удержать. Сны снились ему каждую ночь, он немного говорил во сне. Маленькие кусочки, без начала и конца, а когда мы спрашивали его на утро, он всегда качал головой и отвечал: "Это неважно". Иногда он произносил во сне чье-нибудь имя, и тогда названный нервничал несколько дней.

Это было несчастливое плавание, по крайней мере, для некоторых. Примерно через неделю после случая с Биллом, Тед Джонс затеял игру в мяч с другим парнем, используя вместо мяча пустую бутылку из-под пива, и на пятом броске поймал ее своим лицом. Мы думали сначала, что он убит – так нам показалось; но затем снесли его вниз, выбрали из лица все стекло, какое только смогли, а второй офицер, наложив пластыри, приказал ему молчать в течение двух часов.