Текст книги "Юмористические рассказы (СИ)"

Автор книги: У. Джекобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Лучше ром, – сказал мистер Смит, подхватывая своих гостей и увлекая их по маленькой лестнице. – Пошли за ним Джо. Пусть принесет три.

Они скрылись наверху, а Джо, появившийся в этот момент с кухни, был отправлен в "Блю Джей" за ромом. Парочка любопытных соседей помогла ему и, скромно зайдя внутрь, отважилась дать несколько ценных указаний о способе приготовления. После чего стали разговаривать, время от времени поглядывая в сторону мисс Смит и покачивая головами.

Под воздействием рома и энергичного мистера Смита, мужчины переодевались недолго. После чего хозяин снова доставил их в гостиную; мистер Херд выглядел так, словно отчаялся и ничуть не сожалеет о содеянном, а мистер Дикс пытался скрыть свою тревогу, проявляя интерес к своему одеянию, оказавшемуся больше его собственного на три размера.

– Они оба едва не утонули, – сказал мистер Смит. – Он говорит, что Артур отбивался, как сумасшедший, не желая, чтобы его спасали.

– Это и в самом деле было именно так, – сказал помощник очень тихо, встретившись с восхищенным взглядом мисс Смит.

– Вы слышите? – с восторгом произнес мистер Смит. – Все храбрецы таковы. Это то, что делает нас англичанами, такими, какими мы есть.

– Полагаю, он не понимал, что его спасают, – раздался голос от двери.

– Я не хотел, чтобы меня спасали, – с вызовом ответил мистер Херд.

– Тебе ничто не помешает сделать это снова, Артур, – сказал тот же голос. – Причал никуда не денется.

Мистер Херд повернулся и со злостью взглянул на говорившего.

– Расскажите нам все, – попросила мисс Смит, глядя на помощника и умоляющим жестом складывая руки. – Вы видели, как он прыгнул?

Мистер Дикс покачал головой и взглянул на мистера Херда, как бы ища его совета.

– Н-не совсем, – промямлил он. – Я просто прогуливался по причалу, перед тем как вернуться на свой корабль, когда внезапно услышал крик о помощи...

– Вы не могли услышать ничего подобного, – с яростью вмешался мистер Херд.

– Ну, это звучало именно так, – сказал помощник, немного ошеломленный.

– Мне все равно, как это звучало, – ответил мистер Херд. – Я не звал на помощь. Это последнее, что я сделал бы. Я не хотел, чтобы меня спасали.

– Возможно, он крикнул "Эмма!", – донесся голос от двери.

– Наверное, так и было, – согласился помощник. – Так вот, как только я это услышал, то подбежал к краю и взглянул вниз, на воду, но поначалу ничего не увидел. Потом мне показалось, что я вижу собаку, но, зная, что собаки не могут кричать: "Помогите!"...

– Эмма, – поправил мистер Херд.

– Эмма, – поправился помощник, – то сразу и нырнул. Когда я всплыл на поверхность, я ударил его и попытался ухватить сзади, но, прежде чем смог это сделать, он обнял меня за шею, словно...

– Словно это была Эмма, – раздался голос от двери.

Мисс Смит поднялась с величественным достоинством и взглянула на говорившего.

– Каким образом вы здесь оказались, Джордж Харрис? – холодно спросила она.

– Я увидел, что дверь открыта, – ответил мистер Харрис. – Я увидел, что дверь открыта, и подумал...

– Если вы снова посмотрите на нее, то увидите ручку, – сказала мисс Смит.

Мистер Харрис взглянул, увидел ручку, осторожно открыл дверь и исчез, дабы избегнуть взгляда, слишком страшного, чтобы его можно было вынести.

– Мы пошли ко дну как камень, – продолжал помощник, когда мисс Смит снова опустилась в кресло и улыбнулась ему. – Я вытащил его на поверхность, но он снова попытался высвободиться. Так было несколько раз, но сколько – сказать не могу. Наконец, он почти перестал сопротивляться, и мне удалось потащить его за собой.

– Он мог утопить вас, – сказала мисс Смит, с осуждением глядя на своего несчастного поклонника. – И мое личное убеждение, он упал в воду случайно. А когда вы думали, что он старается высвободиться, он просто старался спастись сам, любым способом. Это на него больше похоже.

– Все в порядке, – сказал мистер Смит, пока мистер Херд боролся с собой. – Теперь этот парень за свой поступок получит медаль Королевского общества, или я буду не я.

– Нет, нет, – поспешно сказал помощник. – Не нужно медали, я даже не думал о ней.

– Брать ее или нет, дело ваше, – сказал мистер Смит, – но я пойду в полицию и постараюсь выхлопотать ее для вас. У меня есть один знакомый инспектор.

– Я не могу ее принять, – сказал помощник, ужаснувшись, – это... это... кроме того, разве вы не понимаете, что мистера Херда посадят за попытку самоубийства.

– Он прав, – сказал от двери оставшийся сосед, – он абсолютно прав.

– Не нужны мне никакие медали, – повторил мистер Дикс. – Разве я спасал его из-за медали?

Раздался шум голосов, восхищенных благородством помощника, очень неприятный для мистера Херда. Отчетливо выделялся голос мисс Смит, и ему было сложно оставаться спокойным, сидеть и наблюдать, какими нежными взглядами обмениваются она и мистер Дикс. Наконец, мисс Смит повернулась и взглянула в его сторону.

– Ты мог бы сказать, что упал случайно, Артур, и тогда твой спаситель получит медаль, – тихо произнесла она.

– Сказать!.. – раздраженно выкрикнул мистер Херд. – Сказать, что я упал...

Он не закончил. Окинув взглядом собравшихся, он, распахнув дверь, выскочил на улицу и захлопнул ее за собой так сильно, что дом содрогнулся.

Спустя полчаса, помощник отправился на причал вместе со всей семьей Смитов. Воодушевленный присутствием мисс Смит, он без колебаний указал место, где все произошло, а когда ее отец рассказал о случившемся шкиперу, которого они обнаружили сидящим на палубе с трубкой во рту, тот был сильно удивлен.

Новость о героическом поступке помощника на следующий день стала всеобщим достоянием, и работа на кече оказалась несколько затруднена. Для земляков мистера Херда обсуждение случившегося стало делом чести; при этом намекалось на несчастный случай, на романтическую подоплеку, но все были восхищены скромностью мистера Дикса, отказавшегося от медали. Мальчишки следовали за ним по пятам, половина городка знала, когда он посетит Смитов, и открыто обсуждала его шансы. Две ночи спустя, когда он и мисс Смит отправились на прогулку в самое уединенное место, какое они только смогли найти, вряд ли на всех Британских островах нашлась бы более интересная тема для разговоров.

"Морская звезда" отсутствовала в течение трех недель, но маленький городок уже не выглядел скучным для помощника, когда однажды она вернулась в гавань и медленно направилась к своему обычному месту возле причала. Эмма Смит ждала прибытия корабля, и на время забыла обо всех других развлечениях.

В течение двух-трех дней истинной любви ничто не препятствовало; но затем на ее пути возникла мрачная фигура Артура Херда. Она присутствовала на набережной, бродила вокруг дома, неожиданным образом возникала в самых уединенных местах. Однажды вечером она приблизилась к помощнику, когда тот сошел на причал, и молча пошла рядом с ним.

– Привет, – наконец, сказал помощник.

– Привет, – отозвался мистер Херд. – К Эмме?

– Да, я собираюсь повидаться с мисс Смит, – ответил помощник.

Мистер Херд рассмеялся; вымученным, безрадостным смехом.

– И нам бы хотелось, чтобы вы перестали преследовать нас, – резко сказал мистер Дикс. – Если это вас успокоит, вам следует знать, что у вас не было ни малейшего шанса. Она сказала мне именно так.

– Я не собираюсь преследовать вас, – сказал мистер Херд, – особенно в ваш последний вечер, так что вам лучше использовать его как можно полнее.

Он повернулся на каблуках, а помощник, размышляя над его словами, задумчиво побрел дальше.

По причине приятного общества и долгой прогулки этот вопрос вылетел у него из головы; он вспомнил о нем только в девять часов вечера, когда раздался стук в дверь, и в комнате возникло желтое лицо мистера Херда.

– Всем добрый вечер, – произнес злоумышленник.

– Добрый вечер, Артур, – приветливо отозвался мистер Смит.

Мистер Херд с меланхоличным видом вошел в комнату и осторожно прикрыл дверь. Затем кашлянул и покачал головой.

– Что-нибудь случилось, Артур? – спросил мистер Смит, несколько обеспокоенный его появлением.

– У меня есть, что сказать вам, – ответил мистер Херд, бросая на помощника поистине дьявольский взгляд, – нечто, волновавшее меня в течение долгого времени. Я вас обманывал.

– В этом причина твоих постоянных неудач, Артур, – обман, – сказала миссис Смит. – Я помню...

– Мы оба обманывали вас, – громко прервал ее мистер Херд. – Я не прыгал в воду той ночью, и не падал, и мистер Дикс не прыгал за мной; мы просто пошли к концу причала и окунулись в реку.

Наступило молчание, глаза всех устремились на помощника. Последний не смутился.

– Такова моя привычка, окунаться в воду и портить свою одежду ради людей, которых я не встречал никогда прежде, – со смехом сказал он.

– Стыдись, Артур! – произнес мистер Смит, облегченно вздохнув.

– Как ты мог?.. – сказала миссис Смит.

– С той поры Артур сильно изменился, – сказал помощник, все еще улыбаясь. – Тем не менее, в следующий раз, когда он бросится в реку, пусть выбирается из нее сам.

Мистер Херд, на повышенных тонах, принялся описывать, как все происходило, но напрасно. Мистер Смит, поднявшись на ноги, выговаривал ему в выражениях, которые редко позволял себе в присутствии жены, в то время как сама она приводила примеры прошлых обманов мистера Херда, тщетно пытавшегося их опровергнуть. Между тем, ее дочь ласково погладила помощника по руке.

– Это слишком грубо, Артур, – сказала она с насмешливой улыбкой. – В следующий раз попробуй придумать что-нибудь поубедительнее.

– Очень хорошо, – спокойно отозвался мистер Херд. – Смею вас попросить, – обратился он к помощнику, – направиться со мной к причалу, и показать всем то место, где, по вашему утверждению, вы бросились в реку, чтобы меня спасти. Сделайте это еще раз. Посмотрим, кто говорит правду.

– Не сомневаюсь, он сделает это, – с уверенностью сказал мистер Смит.

В течение нескольких секунд мистер Дикс колебался; затем, бросив взгляд на мисс Смит, вскочил на ноги, принимая вызов. Миссис Смит умоляла его не глупить, и даже, надеясь отговорить его, рассказала байку относительно тети мистера Херда. Но ее дочь, с гордостью посмотрев на помощника, взяла его за руку и, посоветовав матери приготовить сухую одежду, отправилась в гавань.

Ночь была прекрасная, но темная, с воды тянуло холодом. Дважды несчастный помощник подумывал о том, чтобы отказаться, но взгляд на профиль мисс Смит и нежное пожатие ее руки удержали его. Наступал отлив, у него была слабая надежда, что он сможет удержаться на плаву достаточно долго, перед тем как вернуться на берег. Он постоянно говорил, его смех разносился над водой. Прибыв на место, они остановились, и мисс Смит, глядя в темноту, не смогла подавить дрожь.

– Будь осторожен, Фред, – сказала она, пожимая ему руку.

Помощник странно взглянул на нее.

– Хорошо, – весело ответил он. – Я прыгну, и сразу же вылезу. Ты можешь возвращаться домой и помочь матери приготовить для меня сухую одежду.

Его тон был настолько уверенным, а смех настолько беспечным, что мистер Херд, ожидавший иного поведения, начал ощущать неуверенность.

– Просто спрыгнуть и выбраться, совсем не то же самое, что спасать утопающего, – с усмешкой произнес он.

В мгновение ока, помощник увидел возможность спастись.

– Вы недовольны, – медленно произнес он. – Следовательно, чтобы доказать, что вы – лжец, я должен кого-нибудь спасти.

– Справедливо, – сказал мистер Смит, испытывая некоторое волнение.

– Хорошо, – сказал помощник, внезапно положив руку на плечо старика. – Я знаю, что нужно сделать.

– Что? – спросил мистер Смит.

– Я спасу вас, – улыбаясь, сказал помощник.

– Спасете меня? – пробормотал озадаченный мистер Смит, в то время как его дочь слабо вскрикнула. – Каким образом?

– Так же, как спас его, – ответил помощник. – Вы прыгаете, и после того, как исчезнете под водой дважды, – так же, как он, – я прыгну и спасу вас. Во всяком случае, сделаю все возможное; обещаю, что не вернусь на берег без вас.

Мистер Смит поспешно сделал несколько шагов прочь от края причала.

– Вы, случайно, не были пациентом сумасшедшего дома? – спросил он, как только обрел дар речи.

– Нет, – серьезно ответил помощник.

– Я тоже, – сказал мистер Смит, – и, надеюсь, никогда им не буду.

Он глубоко вздохнул и начал закипать. Мисс Смит подошла к помощнику, взяла за руку, пожала ее и улыбнулась.

– В таком случае, это должен быть Артур, – сказала она.

– Я? – удивленно воскликнул мистер Херд.

– Да, вас, – решительным тоном заявил помощник. – После того, что вы сказали, я не могу уйти отсюда, пока кого-нибудь не спасу. Это было бы неправильно. Идемте, будете прыгать вы.

– Он говорит правду, Артур, – бесстрастно сказал мистер Смит, снова приближаясь и остывая.

– Но он не умеет плавать, – запротестовал мистер Херд. – И тогда он никого не спасал, говорю вам.

– Ваши слова не имеют значения, – возразил помощник. – Все, что вам нужно сделать – это прыгнуть; я последую за вами и спасу вас, так же, как в ту ночь.

– Прыгай, Артур, – ободряюще сказал мистер Смит. – Сейчас совсем не холодно.

– Говорю же вам, он не умеет плавать, – страстно заявил мистер Херд. – Я просто утону у вас на глазах.

– Чепуха! – отозвался мистер Смит. – Я считаю, что ты просто боишься.

– Я просто утону, – сказал мистер Херд. – Он не сможет меня спасти.

– Сможет, – сказал мистер Смит, обнимая сильной рукой талию помощника, – потому что как только ты прыгнешь, я брошу его в воду. Ты готов?

Он стоял в ожидании, обнимая помощника, но мистер Херд, с проклятиями, ушел. Обернувшись напоследок, он увидел, что старик выпустил помощника, и тот теперь обнимает мисс Смит.

В СЕМЬЕ

Старейший житель Клейбери сидел под вывеской «Цветная капуста» и тусклыми старыми глазами смотрел на городскую улицу.

– Нет, обитатели Клейбери никогда не были склонными к путешествиям, – сказал он, обращаясь к молодому путешественнику, отдыхавшему в тени с кружкой эля и сигаретой. – Они знают, что им придется проделать долгий путь, прежде чем они найдут место, похожее не это.

Он прикончил пиво в своей кружке, и так долго сидел, запрокинув голову и держа ее возле рта, что путешественник, поначалу подумав, что это какой-то трюк, покраснел и попросил разрешения угостить его.

– Время от времени кто-нибудь из жителей отправлялся в чужие края, сказал старик, отпив из вновь наполненной кружки и ставя ее так, чтобы путешественник мог видеть наличие в ней содержимого без труда, – но они всегда возвращались и говорили, что лучше бы никуда не уходили.

Единственным человеком, нашедшим свое счастье, уехав отсюда, был дядя Генри Уокера, по имени Осия Уокер, и его, конечно, нельзя считать подлинным жителем Клейбери. Он сделал свое состояние, разводя в Австралии овец; он стал таким состоятельным и богатым, что не мог найти времени, чтобы ответить на письма, которые посылал ему Генри Уокер, когда ему приходилось туго.

Генри Уокер слышал о нем от родственников в Лондоне, и рассказывал нам о нем и его богатстве здесь, в "Цветной капусте". Он сидел, пил пиво и задавался вопросом, кому достанутся деньги старика после его смерти.

Когда жившие в Лондоне родственники умерли, Генри Уокер перестал получать известия о своем дяде, и был сильно обеспокоен тем, что старик может умереть и оставить свои деньги посторонним людям. Он поговаривал о том, чтобы уехать в Австралию самому, но затем, в соответствии с советом Билла Чамберса, который сказал, что так обойдется дешевле, – написал своему дяде, напомнив, что тот уже стар, живет на чужбине, и приглашал его перебраться в Клейбери, чтобы разделить дом со своим любящим внучатым племянником.

Это было замечательное письмо, – поскольку он прислушивался к советам при его написании, – в котором имелось немного фрагментов Писания, для придания торжественности. Оно было написано на розовой бумаге с орнаментом, и уложено в зеленый конверт, после чего Билл Чамберс заявил, что если человек не последует тому, что в нем написано, значит, у него каменное сердце.

Четыре месяца спустя Генри Уокер получил ответ на свое письмо. Он был многообещающим; дядя благодарил его за доброту, соглашался с тем, что стал стар, намеревался вернуться в Англию, чтобы упокоиться здесь, и, в случае возвращения, непременно собирался навестить своего внучатого племянника.

Большинство из нас считало, что будущее Генри Уокера обеспечено, но Боб Претти, противный, гадкий парень, сделавший все, чтобы создать Клейбери дурную славу, огорошил его.

– Не думаю, чтобы он вернулся, – сказал он. – Мне кажется, он отправился в Австралию, чтобы находиться подальше от тебя, Генри.

– Это случилось еще до того, как я родился, – заметил тот.

– Он знал твоего отца, – возразил Боб Претти, – и этого оказалось достаточно, чтобы не рисковать.

Подобные беседы они вели при каждой встрече; при этом Боб Претти осведомлялся о здоровье дяди Генри, делая вид, что думает, будто тот живет у него.

– Тебе нужно заботиться о старом джентльмене как можно лучше, Генри, – говорил он, – нельзя постоянно держать его взаперти в четырех стенах, особенно в твоем доме.

Генри Уокер привык к этому, не зная, как можно повлиять на Боба Претти, но со временем все же начал опасаться, что его дядя никогда не вернется в Англию, и кривился, как только кто-нибудь произносил слово "дядя" в его присутствии.

Прошло более шести месяцев с того дня, как он получил письмо от своего дяди; он сидел здесь, в "Цветной капусте", однажды вечером, вместе с нами, когда Дикки Вид, портной, повернулся к Бобу Претти и спросил:

– Послушай, Боб, а кто тот старый джентльмен, который живет у тебя?

Боб Претти осторожно поставил пиво и воззрился на него.

– Старый джентльмен? – медленно произнес он. – О ком ты говоришь?

– Я имею в виду маленького старого джентльмена с белыми бакенбардами и скрипучим голосом, – пояснил Дикки Вид.

– Тебе, должно быть, показалось, – ответил Боб, снова взяв кружку.

– Я тоже его видел, Боб, – вмешался Билл Чамберс.

– Ха, ты видел его, вот как? – сказал Боб Претти, со стуком поставив кружку. – То есть, ты крутишься вокруг, чего-то вынюхиваешь, так? И что же, позволь тебя спросить?

– Вынюхиваю? – удивленно спросил Билл Чамберс. – Я ничего не вынюхиваю. Но люди могут подумать, что ты делаешь то, чего потом будешь стыдиться.

– Не лезь в мои дела, как я не лезу в твои, – жестко ответил Боб.

– Я просто проходил мимо твоего дома, – сказал Билл Чамберс, оглядываясь на нас. – И увидел в окне спальни лицо старика. Мне стало интересно, кто это, и откуда взялся. Я видел его так же ясно, как вижу всех вас. Такой большой и грязный.

– А еще он кашляет, – говорит Дикки Вид, – так кашляет, что на церковном дворе слышно... Я сам слышал.

– Ты много чего слышишь, Дикки, – сказал Боб Претти, поворачиваясь к нему. – Единственное, что ты никогда не слышал, и никогда не услышишь, это чтоб кто-нибудь сказал о тебе что-нибудь хорошее.

Он опрокинул стул, вставший у него на пути, и ушел в таком настроении, в каком мы никогда прежде его не видели; и, что удивительно, – но это истинная правда, поскольку я сам ее выпил, – оставил свою кружку пива нетронутой.

– Он что-то задумал, – сказал Сэм Джонс, глядя ему вслед. – Попомните мои слова.

Мы его не поняли, но через несколько дней дом Боба Претти превратился в объект повышенного внимания. Все старались заглянуть в окна, проходя мимо, дети старались играть перед домом как можно дольше и тоже заглядывали. Вскоре был замечен старый джентльмен, сидевший у окна, и мы узнали, что это якобы какой-то бродяга, которого Боб Претти повстречал на дороге и дал ему кров; при этом Боб никому ничего не сказал из страха, чтобы его добросердечие не стало поводом для насмешек.

Этому, естественно, никто не поверил; складывалась таинственная и загадочная ситуация. Один или два раза старый джентльмен выходил на прогулку, но рядом с ним находились сам Боб Претти или его миссис, которые, на все попытки заговорить с ним, утверждали, что старик глух, и уводили его так быстро, как только могли. Однажды вечером в "Цветной капусте" появился Дикки Вид, с потрясающими известиями.

– Я только что был на почте, – сообщил он, – там есть письмо для старого джентльмена, живущего у Боба Претти. Что вы об этом думаете?

– Если бы ты сказал нам, что в нем написано, тебе и впрямь было бы, чем похвастаться, – отозвался Генри Уокер.

– Мне не нужно было заглядывать внутрь, – ответил Дикки Вид. – Достаточно было увидеть имя на конверте. Я едва мог поверить своим глазам, но там было написано: "Мистеру Осии Уокеру"; я видел это так же ясно, как вижу нос на твоем лице.

Мы, видевшие все сами, задались вопросом, почему не подумали об этом раньше; и молчали, слушая высказывания Генри Уокера по поводу человека, который украл у него дядю. Три раза Смит, владелец паба, призывал его говорить потише; в четвертый раз он просто вывел Генри Уокера на улицу и сказал, что пустит его только тогда, когда тот потеряет голос.

Генри Уокер оставался там в течение пяти минут, после чего вернулся, чтобы продолжить обсуждение. Его идея заключалась в том, что, когда старый джентльмен спросил Боба Претти, тот, воспользовавшись его глухотой, выдал себя за него, Генри Уокера, что является большим позором, чем он мог бы навлечь на себя любым другим поступком. Он снова начал волноваться, и Смит снова был вынужден призвать его к порядку. Затем мы услышали свист снаружи, и вошел Боб Претти.

Едва он появился в дверях, Генри Уокер подскочил к нему и, не давая войти, изложил ему все, что о нем думает. Боб глядел на него так, словно не мог поверить своим ушам.

– Ты сошел с ума, Генри? – наконец, выговорил он.

– Верни мне моего дядю, – повышенным тоном заявил Генри Уокер.

Боб Претти покачал головой.

– У меня нет твоего дяди, – спокойно ответил он. – Знаю, что имя совпадает, ну и что из того? Разве на свете существует один-единственный Осия Уокер? Этот не имеет к тебе никакого отношения; он очень уважаемый старый джентльмен.

– Я пойду и сам его спрошу, – сказал Генри Уокер. – И скажу ему, что ты за человек, Боб Претти.

– Он лег спать, Генри, – сказал Боб Претти.

– Хорошо, тогда я приду завтра утром, – ответил Генри Уокер.

– Не в мой дом, Генри, – сказал Боб Претти, – после того, что ты тут наговорил обо мне. Я бедный человек, но у меня есть гордость. Кроме того, говорю тебе, он не твой дядя. Он бедный старый человек, которому я дал приют, и не хочу, чтобы его беспокоили.

– Хочешь, он заплатит тебе все твои затраты, Боб? – спросил Билл Чамберс.

Боб Претти притворился, что не слышит его.

– Где твоя жена взяла деньги на новую шляпку, в которой она показалась в воскресенье? – спросил Билл Чамберс. – Моя жена сказала, что это ее первая шляпка с тех пор, как она вышла замуж.

– И откуда взялись новые занавески? – спросил Питер Габбинс.

Боб Претти выпил пиво и некоторое время задумчиво смотрел на них; после чего вышел, не сказав ни слова, и захлопнув за собой дверь.

– Он держит в своем доме твоего дядю, Генри, – сказал Билл Чамберс. – Об этом нетрудно догадаться, если обратить внимание на покупки Боба, и я не удивлюсь, если он оставит ему все свои деньги.

Генри Уокер снова забеспокоился, и в течение нескольких последующих дней пытался изыскать возможность перекинуться хоть словом со своим дядей, но Боб Претти пресекал все его попытки. Жители Клейбери утверждали, что это позор, но бесполезно; а Генри Уокер забросил свою работу и часами слонялся возле дома Боба Претти, в надежде переговорить со стариком.

Наконец, такой шанс ему представился, причем совершенно неожиданным образом. Как-то вечером, когда мы сидели в "Цветной капусте", и, как обычно, говорили о дяде Генри Уокера, дверь открылась, и вошел ни кто иной, как сам пожилой джентльмен. Все замолкли и дружно уставились на него, а он направился к стойке и заказал джин и пиво.

Билл Чамберс был первым, кто пришел в себя, и он тут же отправился за Генри Уокером, так быстро, как могли его нести ноги, и спустя короткое время привел его; оба пыхтели и задыхались.

– Это... это... он! – сказал Билл Чамберс, указывая на старого джентльмена.

Генри Уокер взглянул на него, подскочил, весь дрожа, и улыбнулся.

– Добрый вечер, – сказал он.

– Что? – спросил старый джентльмен.

– Добрый вечер! – повторил Генри Уокер.

– Я немного глуховат, – сказал старый джентльмен, поднося ладонь к уху.

– Добрый вечер! – прокричал Генри Уокер. – Я ваш внучатый племянник, Генри Уокер!

– Так это ты? – сказал старый джентльмен, ничуть не удивившись. – Боб Претти все мне о тебе рассказал.

– Надеюсь, вы ему не поверили, – содрогнулся Генри Уокер. – Боб никогда ни о ком не сказал ни единого хорошего слова.

– Он сказал, что тебе нужны мои деньги, – произнес старый джентльмен, глядя на него.

– Он, как всегда, солгал, – сказал Генри Уокер. – Он сам охотится за вашими деньгами. И вы не можете после этого оставаться в его доме. Любой скажет вам, какой это мошенник – Боб Претти. Он принял вас к себе именно из-за денег.

– Все хотят моих денег, – произнес старый джентльмен, оглядываясь. – Все.

– Надеюсь, когда вы узнаете меня получше, вы переселитесь ко мне, дядя, – сказал Генри Уокер, присаживаясь рядом с ним. – Не желаете еще пива?

– Джин и пиво, – сказал старый джентльмен, свирепо взглянув на Смита, владельца, – и чтобы джин был джином, а не тем, что в прошлый раз.

Смит спросил его, что тот имеет в виду, но на старика снова напала глухота. Генри Уокер заказал ему джин и, попробовав его, старый джентльмен, казалось, стал более любезным. Они сидели и спокойно разговаривали.

– Почему бы вам не переселиться ко мне? – наконец, предложил Генри Уокер. – Вы сможете делать все, что захотите, и иметь все, чего пожелаете.

– Боб Претти сказал, что тебе нужны мои деньги, – возразил старый джентльмен, качая головой. – Я не могу тебе доверять.

– Он сказал это, чтобы настроить вас против меня, – сказал Генри Уокер.

– Но зачем тебе нужно, чтобы я переселился и жил у тебя? – спросил старый мистер Уокер.

– Потому что вы – мой дядя, – ответил Генри Уокер, – и мой дом – ваш дом. Родная кровь – не водица.

– И тебе не нужны мои деньги? – спросил старик, пристально глядя на него.

– Конечно, нет, – ответил Генри Уокер.

– А какова будет плата за неделю? – снова спросил старый мистер Уокер. – Вот в чем вопрос.

– Плата? – ответил Генри Уокер, даже не успев удивиться. – Плата? Но я не требую с вас никакой платы.

Старый джентльмен обещал подумать, и Генри завел разговор о своем отце и старой тетке, по имени Мария, но тот грубо остановил его и сказал, что устал от семейства Уокеров и не хочет ничего слышать о них до самой своей смерти. Тогда Генри Уокер заговорил об Австралии, и спросил, сколько у него было овец, но едва он это произнес, как старый джентльмен поднялся и заявил, что хочет еще джина и пива.

Генри Уокер сразу же заказал ему требуемое, и, после того, как выпил их, старый джентльмен сказал, что переедет к нему на некоторое время и посмотрит, как ему у него понравится.

– Но я ничего платить не буду, – твердо заявил он. – Имей это в виду.

– Я не взял бы с вас платы, даже если бы вы мне ее предложили, – сказал Генри Уокер. – Значит, сегодня вы идете со мной, так?

Но, перед тем как старый мистер Уокер успел ответить, дверь открылась, и в паб вошел Боб Претти. Бросив взгляд на Генри Уокера, он направился к старому джентльмену и положил руку ему на плечо.

– Я разыскиваю вас повсюду, мистер Уокер, – сказал он. – Я беспокоился, не случилось ли с вами чего-нибудь.

– Тебе больше не нужно беспокоиться, Боб, – сказал Генри Уокер. – Теперь он будет жить у меня.

– Это тебе не следует беспокоиться, – отозвался Боб Претти, схватив старого мистера Уокера за руку, – это мой квартирант, и он идет со мной.

Он собирался было повести старого джентльмена к двери, но Генри Уокер, по-прежнему сидя, обхватил того руками и крепко сжал. Боб Претти тянул старика в одну сторону, Генри Уокер – в другую, и оба орали друг на друга, чтобы его соперник отцепился. Шум, производимый ими, был ужасен, но старый мистер Уокер производил его больше, чем оба они, вместе взятые.

– Отстань от моего квартиранта, – орал Боб Претти.

– Оставь в покое моего дядю, моего любимого дядю, – заявил Генри Уокер, когда старый джентльмен, назвав его нехорошим словом, спросил, не думает ли Генри, что он, мистер Уокер, сделан из железа.

Я полагаю, они не угомонились бы до закрытия, если бы Смит, хозяин, не подошел к ним и не выгнал на улицу. Он также должен был орать, чтобы быть услышанным, и все четверо, казалось, поставили себе целью устроить самый страшный шум, какой только возможен.

– Он – мой квартирант, – сказал Боб Претти, – и он не может уйти от меня просто так; он должен поставить меня в известность за неделю.

Все снова принялись орать, пока, наконец, старый джентльмен не сказал Генри Уокеру, чтобы тот дал Бобу Претти десять шиллингов, в качестве компенсации, после чего он пойдет с ним. У Генри Уокера оказалось с собой всего четыре шиллинга, но он занял недостающие у Смита, сказал Бобу Претти все, что о нем думает, подхватил старого мистера Уокера под руку и повел домой, едва не пританцовывая от радости.

Миссис Уокер была почти так же довольна, как и он, и они вместе окружили старого джентльмена невообразимой суетой. Наконец, он заявил, что когда ему понадобится дюжина глаз, заглядывающих к нему под ночной халат и в рот, когда он ест, он непременно попросит об этом.

Миссис Уокер и ее муж предложили ему свою спальню, надеясь, что он откажется, но он этого не сделал. Он воспринял это как должное, а когда Генри Уокер, спавший в соседней комнате с тремя детьми, вторично упал с кровати, даже встал и громко постучал в стену.

На следующее утро Боб Претти принес оловянную коробку, принадлежавшую старику, причем держал ее так, что Генри Уокер понял – Бобу не терпится заполучить ее обратно. Коробку отнесли наверх и поставили под кровать старого мистера Уокера, и старик так был озабочен тем, чтобы она оставалась заперта и никто не увидел ее содержимого, что это навело миссис Уокер на определенные мысли.

– Я полагаю, вы убедились, что Боб Претти ничего не взял из нее? – спросил Генри Уокер.

– У него не было ни единого шанса, – ответил старый джентльмен. – Коробка всегда заперта.

– Выглядит так, будто ее изготовили в Австралии, – сказал Генри Уокер, очень хотевший поговорить на эту тему.

– Если вы еще хоть раз упомянете при мне об Австралии, – резко сказал старый мистер Уокер, – я уйду. Вам нужны мои деньги, но если вы не будете осторожны, вам не достанется ни фартинга.

Это был последний раз, когда слово "Австралия" слетело с губ Генри Уокера, и, даже видя своего дядю, пишущим письма, он ничего не говорил. А старик с таким подозрением отнесся к любопытству миссис Уокер, что все письма, приходившие ему, он получал через Боба Претти. Он узнавал у него каждое утро, нет ли писем.