Текст книги "Вызов (ЛП)"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Он внимательно осмотрел овраг, тянущийся к Декантеру, прежде чем свернуть к нему. Всё сознание эльфа было поглощено вопросами. Почему Мелегонту так хотелось посетить руины, если подмоги, которую он так старался найти, тут наверняка не было? И в чём может состоять эта обещанная помощь, если она вообще есть?

Они нагнали Мелегонта и спускались в ущелье уже вместе; Галаэрон сосредоточился на поиске багбиров, запретив себе отвлекаться на что-либо ещё. Овраг – при обилии узких участков с крутыми склонами, а также тупиковых ответвлений, – был идеальным местом для засады, но путники не поддались искушению идти по возвышенным местам, опасаясь разведчиков фаэриммов. Дважды на них пытались напасть гоблины, но тут же бросались наутёк, лишь завидев магию.

Когда путники достигли верховьев оврага, так и не повстречав ни одного багбира, и продолжили продвигаться между холмов, Галаэрону подумалось, что Мелегонт не такой непогрешимый, каким казался. Вдали уже виднелись развалины Декантера – короткая цепь невероятно кривобоких и нелепо изогнутых башенок вырисовывалась на фоне заснеженных склонов; и солнце уже клонилось к Ущелью Выбеленных Костей.

Вид башен как будто вселил энергию в Мелегонта. Отбросив все попытки держаться низин, он принялся карабкаться по усыпанному галькой склону к остаткам дороги, которая некогда соединяла Декантер с остальной нетерильской империей. Вала понеслась следом за ним, совсем позабыв о своём решении всегда держать Галаэрона перед глазами.

– Мелегонт, а как же багбиры? – вопрошала она.

– Угу, я уверен, что они где-то есть, – отвечал волшебник. – Но до руин ещё добрая миля, а я должен быть там к заходу солнца.

Маг почти бежал, и Вале с Галаэроном ничего не оставалось, кроме как внимательно смотреть по сторонам и надеяться на лучшее. Вблизи сверкающие, словно драгоценные камни, башни оказались скоплением чудачеств изживающей себя архитектуры. Гротескные очертания изгибались и переплетались под невероятными углами, так что не всегда можно было чётко обозначить форму или предназначение строения. В некоторых не было окон или дверей, одна, напоминавшая своим видом покорёженную дверь, спиралью поднималась к небу, другая выглядела как огромное окно без какого-либо пространства внутри.

Башни были разбросаны вперемешку с огромными шахтами, благодаря которым город и существовал во времена Нетерила. С тех пор много воды утекло, теперь единственными свидетельствами бурлящей здесь жизни были припорошенные грязным снегом горы отработанной породы, зияющие входы и бездонные стволы шахт. Кажется, даже Мелегонт ощутил тоску и безумие этого места. Безмолвно он брёл среди развалин, вглядываясь в каждый покорёженный шпиль, совсем как блудный сын, который вернулся в родной дом и увидел, что там давно живёт другая семья.

Когда край солнца коснулся отдалённой впадины Ущелья Выбеленных Костей, волшебник опустился на колени в тени “башни-двери” и лбом коснулся тёмной земли. Он что-то коротко произнёс на языке, которого Галаэрон не знал, затем сел и медленно покачал головой.

– Безрассудство, – проговорил он, – просто невероятное безрассудство.

Когда слёзы скатились по его щекам, Вала подошла и взяла волшебника под руку.

– Есть ещё время попробовать у другой башни? – спросила она. – Не бывает двух одинаковых историй.

Эта мысль, похоже, приободрила Мелегонта. Он позволил поднять себя, затем проследил взглядом за отмеченной валунами тропой, ведущей к “башне-окну”:

– Да, хорошо бы попробовать.

Они не прошли и дюжины шагов, когда Галаэрон заметил трёх ворон, кружащих в вышине. Вместо того чтобы перекликаться хриплыми голосами, птицы были непривычно молчаливыми, будто рыбаки, остерегающиеся, что их голоса могут распугать рыбу.

– Стойте.

Одно слово – и Вала уже выхватила меч, прикрыв Мелегонта собою.

– Где?

– Не знаю, – сказал Галаэрон. – Там.

В полудюжине шагов, за огромным, размером с коня, валуном мелькнула пара острых ушей. Вала мигом это заметила и указала мечом в том направлении. Ворча вполголоса, Мелегонт достал что-то из кармана мантии, а Галаэрон осознал, что уши – это как-то слишком очевидно. Багбиры редко совершают такие глупые ошибки.

– Мелегонт, пого…

Поздно. Волшебник указал пальцем на цель, сказал одно слово – и теневой снаряд пролетел прямо сквозь камень. Не было ни глухого стука, ни крика, ни стона, ни хоть какого-то звука, говорящего, что заклинание задело живое существо. Наоборот, из-за ближайшей снежной насыпи появилось лилово-розовое, покрытое слизью лицо с отростками-щупальцами. Существо уставилось на Мелегонта белёсыми глазами – и тот, коротко вскрикнув, закрыл лицо руками и повалился на землю.

– Иллитид? – проорав вопрос, Вала одновременно движением слева метнула во врага меч. – Мелегонт же ничего не говорил об иллитидах!

Клинок кувыркнулся в воздухе и снёс врагу голову подчистую.

В следующее мгновение дюжина багбиров прыснула из-за валунов, груд камней, из сугробов по обеим сторонам тропы. Галаэрон выхватил меч из ножен одной рукою и потянулся в карман плаща другою.

– Вала, – крикнул эльф, – меч!

Он бросил ей оружие рукоятью вперёд, а потом, выхватив из кармана пару зелёных листков, швырнул их в сторону ближайших багбиров. Твари были громадными: на голову выше рослых мужчин из отряда Валы и заметно шире в плечах; при этом у них были уродливые, как у летучих мышей, рожи и отсвечивающие алым глаза. Вала подхватила меч и, описав круг клинком, приготовилась встречать приближающихся врагов.

Галаэрон начал читать заклинание, но вместо того, чтобы почувствовать, как магия всеохватывающего Плетения начинает проникать в его тело, он ощутил холод, пронзивший его ноги. Но, когда обступает дюжина вопящих багбиров, не до удивлений. Эльф просто провёл рукой вдоль линии холмов, и облако коричневых зловонных испарений накрыло головы багбиров. Из ближайших пяти тварей четыре свалились в спазмах. Пятый сгинул, когда Вала припала к земле, кувырком проскочила у багбира между ног и вспорола ему живот волшебным клинком Галаэрона.

Щепоткой песка и односложным заклинанием эльф придержал оставшихся врагов, погрузив двоих в глубокий сон. Ударом колена Вала свалила ещё одного и поймала удар тяжёлого топора плоской поверхностью меча. Багбир продолжил надавливать на оружие, уверенный, что сможет силой сломить сопротивление женщины.

Стоило ей выбросить руку в направлении мёртвого иллитида, и тёмный меч прилетел к хозяйке. Та мигом направила чёрное лезвие в низ живота неприятеля. Галаэрон указал на врага, что был ближе всего к Вале. И снова холодная магия впилась в него из земли, а вспышка, соскочившая с пальцев эльфа и разорвавшая грудную клетку багбира, была черна как ночь.

Видя, что они всё ещё в трёх шагах от Валы, и не похоже, что смогут подобраться ближе, оставшиеся две твари бросились наутёк. Не было и речи, чтобы позволить им уйти, ведь мёртвый иллитид ясно давал понять, кем были хозяева напавших. Галаэрон сбил одного волшебным снарядом, Вала бросилась за другим, когда тот готов был исчезнуть за холмом, и сдавленный вой эхом прокатился по склонам.

При помощи пары молний и огненного шара Галаэрон прикончил тех багбиров, которых ранее обезвредил заклинаниями. Он опять ощутил волну холодной магии, когда колдовал первую молнию, позже он открыл, что если сосредоточиться на живом, окружающем его Плетении, можно творить заклинания как обычно. И всё же, когда Вала вернулась из своей пробежки к подножью холма, она увидела эльфа, дрожащего от холода. Как будто нечто скопилось внутри Галаэрона, а костный мозг стал самой тьмой.

– Что стряслось? – Вала вернула эльфу меч. – Ты выглядишь так, будто впервые убил.

– Да если бы, – Галаэрон плотнее закутался в плащ; он обернулся к Мелегонту, который лежал с остекленевшим взором, пуская слюни. – Я в порядке, с ним что?

Вала какое-то время изучала мага, а затем пожала плечами:

– Во всяком случае, он увидел свои башни.

ГЛАВА 10

25 Найтала, год Бесструнной Арфы (1371 ЛД)

Спустившись в расселину скалы, где они разбили лагерь этой ночью, Галаэрон увидел, что Вала лежит подле обнажённого клинка и с отсутствующим видом всматривается в его зеркальную поверхность. Если бы речь шла об эльфе, изогнутая бровь и задумчивая улыбка означали бы одиночество лишь с примесью грусти, но Нихмеду не мог сказать наверняка, что за чувства отразились на человеческом лице. Его первая реакция была сродни зависти – сам он за всю ночь так и не смог ни на мгновение погрузиться в Дремление. А потом эльф вспомнил: люди не знают, что такое Дремление.

– Вала? – Галаэрон потянулся встряхнуть её.

Рука женщины молнией взметнулась вверх и перехватила его запястье. Он с трудом ухитрился вырваться на свободу и отпрянул прежде, чем чёрный меч рассёк воздух там, где эльф только что стоял на коленях.

Галаэрон сделал кувырок через плечо и выхватил собственный меч, защищаясь.

Вала перекатилась на колени; взгляд её тусклых глаз был пустым и опасным.

– Вала! – крикнул Нихмеду. – Это же я, эльф!

Она нахмурилась, и вот в её глазах появился огонёк рассудка. Женщина бросила сердитый взгляд на оружие в руке Галаэрона:

– А это к чему? – если Вала и заметила, что её собственный меч направлен в сторону эльфа, то виду не подала. – Пытался убить меня во сне?

– Ты не спала. Глаза были открыты.

Это, казалось, расшевелило её память:

– Точно… я блуждала. – Неожиданно она нахмурилась. – И ты решил потревожить меня?

– Блуждала?

– В Гранитной Башне, – Вала вернула чёрный меч в ножны. – Хождение во снах, понимаешь?

Галаэрон покачал головой:

– Это как Дремление?

– Не совсем, – женщина бросила взгляд на восток, где проясняющаяся полоса серого горизонта возвещала скорый рассвет: – Ты не разбудил меня на вахту.

Эльф пожал плечами.

– Я всё равно не мог отдохнуть, подумал, что тебе это нужно.

– Спасибо, но ты, должно быть, устал. Выглядишь ужасно. – Затем, уже мягче, Вала принялась пояснять:

– «Блуждание» – это я так для  себя называю. С годами каждый чёрный меч как бы перенимает некоторые слабости своей семьи. Меч Бурлена жужжит во время схватки, Дексона – разговаривает во сне.

– А твой «блуждает»?

– «Шпионит» было бы правильнее, – щёки Валы запылали. – Ему нравится… эм… показывать мне, что происходит в опочивальнях Гранитной Башни.

Галаэрон поднял бровь.

– Это не то, что мне по душе.

– Конечно, нет, – согласился эльф, наслаждаясь редкой возможностью поддеть собеседницу. – Хотя мне показалось, что ты улыбалась.

– Я смотрела, как спит Шелдон, – в голосе женщины не было возмущения, более того, в её тоне проскользнула некая торжественность, которая заставила Галаэрона пожалеть о своём упрёке. – Он мой сын.

– Вы двое, нельзя потише? – прогудел Мелегонт. Волшебник сел, прижимая ладони к глазам. – Что с моей головой?

– Иллитид, – ответила Вала. – Вместе с багбирами.

Мелегонт убрал руки от лица:

– Тогда фаэриммы на шаг впереди, – он прошёлся пятернёй по тёмным волосам и поднялся на ноги. – Мы выдвигаемся сразу же, как только я загляну в день грядущий.

Они собрали вещи и, взойдя на возвышенность возле лагеря, стали в лучах восходящего солнца. Мелегонт опустился на колени между Валой и Галаэроном, как делал и раньше.

– День встреч, – провозгласил он, – но бояться нечего, пока мы соблюдаем предосторожности.

– Каким образом? – спросил Галаэрон.

– Неприятности в горах, – волшебник указал на запад, в направлении перевала Выбеленных Костей. – Но путь через тень кажется свободным на севере. Хорошие новости, не правда ли?

Вала и Галаэрон с ужасом переглянулись, затем женщина спросила:

– А насколько плохо обстоят дела на перевале?

– Теневые драконы – грозные противники даже в мире света, – сказал Мелегонт. – Однако наша главная забота – это время. Фаэриммы не смогут легко пробить брешь в мифале Эверески, но, если мы промедлим, они найдут способ.

Галаэрон дал знак волшебнику поторапливаться.

Мелегонт бросил последний задумчивый взгляд на изогнутые башни Декантера, затем произнёс заклинание теневого шага. Мир вокруг стал тусклым и невыразительным, с зазубренными очертаниями лиловых горных хребтов по левую руку и приглушённым утренним светом по правую. Галаэрон сразу же ощутил холод, одиночество и, увидев тревогу в глазах Валы, понял, что и она чувствует то же самое.

Волшебник укутался холодным сумраком как любимым плащом, удовлетворённо хмыкнул и чуть ли не бегом рванул вперёд. Вала подтолкнула Галаэрона за магом и сама отправилась следом.

– Как вам двоим удалось победить в схватке без моей помощи? – вопрос Мелегонта звучал довольно бесхитростно. – Учитывая участие проницателя сознания, я думаю, это было непросто.

– Не особо, – ответила Вала. – Я убила его первым. А Галаэрон разобрался с остальными с помощью магии.

– Правда? – волшебник оглянулся через плечо. – И все твои заклинания сработали?

– Мне едва ли дотянуть до твоего уровня владения магией, – осторожно произнёс эльф. Судя по интересу Мелегонта, того переполняли определённые ожидания, которые Галаэрону почему-то не хотелось оправдывать. – Заклинания подействовали так же, как обычно.

– Они сработали, – волшебник снова смотрел вперёд, разочаровано опустив брови. – И это главное.

Эльф совладал с желанием потребовать у мага объяснения, что же именно тот с ним сотворил. Расспросы выдали бы больше, чем Галаэрон хотел, кроме того, он уже понял, что Мелегонт не из тех, кто легко раскрывает свои секреты. Дальше путники продвигались в тишине, петляя в лабиринте из очертаний холмов. Зубчатые силуэты гор всегда оставались слева, но Галаэрон не видел ни смысла, ни логики в выбранном пути. Волшебник поворачивал к свету так же часто, как и в противоположную сторону, шёл по утопающим в тенях впадинам, равно как и по холмам, спускался вниз не реже, чем поднимался вверх. Так и тянулся день – или что там заменяет день на Грани, – пучок лучей справа поднимался всё выше по небу, затем разделился на неровные куски и рассеялся по земле.

Когда очертания гор обступили их со всех сторон, Галаэрон понял, что они поднимаются к Серым Вершинам. А потом он окончательно утратил чувство направления. На Грани всё под ногами ощущается плоским. Когда эльфу казалось, что они карабкаются вверх, они на самом деле спускались, когда он думал, что они обходят вокруг – шли напрямик.

Вскоре очертания приобрели призрачно-голубой цвет, и Мелегонт начал колебаться при выборе направления. Когда силуэты стали прозрачно-серыми, волшебник принялся бормотать что-то себе под нос и поворачивать обратно. Наконец тени совсем растаяли; маг приостановил продвижение и начал ходить кругами.

– Что случилось? – спросил Галаэрон. – Мы заблудились?

– Заблудились? – Мелегонт медленно повернулся на месте, вглядываясь в серый туман вокруг них. – Боюсь, что да.

Галаэрон издал стон:

– А ты не можешь отменить заклинание?

– Это не разумно, – отозвался маг. – Вероятнее всего, мы бы вернулись на родной Фаэрун, но если я где-то ошибся поворотом...

– Почему бы нам просто не пойти к костру? – спросила Вала.

– Костёр? – оживился Мелегонт. – Где?

Женщина указала в серую даль, но Галаэрон не разглядел ни намёка на огонь.

Волшебник обошёл эльфа и посмотрел поверх плеча Валы, затем улыбнулся и хлопнул её по спине:

– Превосходно!

Хранитель гробниц отступил на пару шагов и тоже направил взгляд поверх плеча Валы. И действительно, он увидел два крошечных жёлтых пятнышка с белыми искрами вокруг.

– А вы уверены, что это огонь?

– Так он выглядит из Грани, – подтвердил Мелегонт.

Не прошли они и полдюжины шагов, как пятнышки растянулись в небольшие круги пламени, окружённые завихрениями серого тумана. Волшебник дал знак Вале и Галаэрону держать мечи наготове и вывел их на свет костра.

Пламя сразу же приобрело привычный оранжевый цвет, и кто-то жалобно и удивлённо воскликнул:

– Ради Единого! – В стороне от костра стоял невысокий толстый человек в засыпанном снегом плаще с капюшоном. Розовые руки незнакомца были подняты вверх, чтобы показать, что в них нет оружия. – Не причиняйте мне вреда, возьмите всё, что у меня есть... как бы скудно это ни было!

Мелегонт жестом показал мужчине опустить руки:

– Тебе нечего бояться, пока ты сам нам не угрожаешь.

Коротышка перевёл взгляд с крепко сложенного волшебника на его хорошо вооружённых спутников и решил не опускать рук:

– С чего бы такой грозной троице бояться такого жалкого бедняка, как я?

Хотя плащ незнакомца выглядел поношенным, а борода была растрёпана, он едва ли походил на нищего. Его лицо было круглым и ухоженным, брюшко – упитанным, а глаза – хитрыми. Он разбил лагерь возле небольшого разлома высоко в горах. Спутанные заросли чёрного ельника слабо защищали от свирепствующей снежной бури с востока – той самой, которая, по мнению Галаэрона, и создала странную завесу, что заставила Мелегонта свернуть с пути через тени. Единственная лошадь с грустными глазами стояла на привязи под навесом из поваленных стволов; седло и седельные сумки небрежно валялись в укрытии. Кобыла выглядела такой же подавленной, как и её хозяин, однако её шкура лоснилась от ежедневного вычёсывания, да и, – если на то пошло, – животное явно хорошо кормили. Маг внимательно изучал лагерь, взгляд перескакивал от костра к навесу и к лошади, хотя вроде бы всё находилось там, где и должно быть.

Продолжая держать руки над головой, коротышка кивнул в сторону бревна, на котором он раньше сидел:

– Приглашаю вас к моему костру, – он начал закрывать рот, как будто договорил, затем неожиданно выпалил: – В любом случае, я не смог бы вас остановить.

– Нам бы не хотелось тебе навязываться, – Мелегонт огляделся. – Я немного заплутал в этом снегу. Если бы ты указал нам путь к Тысяче Ликов, мы бы немедленно удалились.

– В обход ущелья? – коротышка энергично замотал головой. – Вы не пройдёте здесь.

– Думаешь помешать нам? – нахмурилась Вала.

Глаза мужчины широко распахнулись:

– Я н-н-нет… но даже вам троим не справиться с таким количеством б-бехолдеров.

– Бехолдеров? – волшебник казался скорее разочарованным, чем удивлённым. – Сколько их?

– Достаточно, – мужчина с видом безнадёжности покачал головой под капюшоном. – Моя невезучесть – это проклятие, преследующее меня всю жизнь. Сначала проницатели сознания на перевале Выбеленных Костей, потом Зентарим на Рассветном перевале, а теперь бехолдеры. Кто знает, что ждёт меня в Высоком ущелье? Говорю вам, нам не найти безопасной дороги, покуда не минуем Дальний лес!

– Может быть, и нет, – проронил Мелегонт. – Позволь мне взглянуть на этих бехолдеров. Мне иногда приходится иметь с ними дело.

Брови коротышки поползли на лоб:

– Правда? Если ты проведёшь меня через эти проклятые горы, я навсегда твой должник – не сомневайся из-за того, что я редко плачу по счетам, – испуг скользнул по его лицу, но коротышка тут же осторожно опустил руки и поклонился путешественникам. – Малик эль Сами ин Нассер к вашим услугам.

Хелбен расхаживал у изножья кровати Имесфора: два шага, затем поворот, два шага – взгляд на больного, два шага – и снова поворот. По мнению мага, эльф выглядел не лучше, чем в день прибытия, разве что щупальце иллитида больше не шарило в дыре его черепа. Взгляд лорда оставался стеклянным и безжизненным, вокруг глаз, как у енота, темнели синяки, а впалые щеки были бледны, подобно слоновой кости. Изо рта вяло свешивался язык, и не было никакой надежды, что Имесфор снова заговорит, по крайней мере, в обозримом будущем.

Хелбен сделал ещё два нетерпеливых шага, остановился и посмотрел на арадонессу, склонившуюся над больным лордом:

– Вы здесь уже почти два дня. Когда он заговорит?

Эльфийская жрица впилась в Хелбена своими чёрными глазами:

– Ваша забота о друге весьма трогательна. Имейте в виду, что именно она будет удерживать дух в его теле.

– Наша с лордом Имесфором дружба длится без малого пять веков, – с досадой прорычал Хелбен. – Он знает, что я переживаю за него, а я знаю, как он переживает за Эвереску. Если бы он знал, что там творится…

– Он знает, – прервала мага жрица Ангарад Одейнс. – Не из-за этого ли вы так стараетесь его пробудить?

Хелбен наградил её мрачным взглядом:

– Вам известно, что я имею в виду. Если бы он только знал, что мы не смогли подобраться ближе… – он не закончил предложение и с силой ударил по опоре балдахина, что заставило всю кровать задрожать. – Гром и молнии!

Лаэраль мягко взяла его под руку.

– Возможно, нам стоит попробовать что-то другое, Хелбен, – она увлекла его за собой, чтобы, обойдя кровать, оказаться напротив Ангарад, и простым кантрипом подтянула ему стул с другого конца комнаты. – Джервас пришёл именно к тебе. Возможно, если бы ты…

– Леди Чёрный Посох, я не думаю, что это мудро, – Ангарад начала обходить кровать. – Человеческое прикосновение – это не то же самое. Нет никакой эмоциональной связи.

– В самом деле? – Лаэраль окинула жрицу ледяным взором. – Тогда почему же он пришёл к Хелбену, а не к королеве Амларуиль?

Ничто ранее так не било по гордости золотой эльфийки, как этот вопрос.

– Уверена, что на то была причина, – жрица остановилась в изножье кровати, чтобы придумать вероятное объяснение. – Возможно, проницатель сознания…

– Нам известно лишь, что он пришёл к лорду Чёрный Посох, – прервала её Лаэраль. Она посмотрела на Хелбена. – Я не вижу вреда в том, чтобы дать ему знать о твоём присутствии. Говори с ним так, как если бы он очнулся. Расскажи, что произошло.

Первой мыслью Хелбена было, что предложение Лаэраль не сулит ничего, кроме колоссальной потери времени, но он сделал, как она сказала. Лаэраль была единственной, кому он никогда не грубил, то есть, кому он старался не грубить. К тому же, другими методами он мало чего добился. Хелбен пытался переместиться в Шараэдим дюжину раз только для того, чтобы увязнуть по пояс в каком-то зловонном болоте или скользить вниз по склону раскалённой песчаной дюны; он всегда оказывался так далеко от цели, что даже не было видно гор, и уж подавно невозможно было выяснить, что же происходит в Эвереске.

Хелбен взял лорда Имесфора за руку:

– Мой старый друг, дела идут не очень хорошо. По правде сказать, паршивей некуда. Я знаю, ты пришёл сюда в поисках помощи, но сейчас ты должен помочь мне. Похоже, я не могу даже близко подобраться к Эвереске…

– Фай… рим, – слова слетели с губ Имесфора так тихо и невнятно, что Хелбен подумал, будто ему примерещилось.

Ангарад открыла рот от удивления, бросилась к изголовью кровати и заглянула в глаза Имесфора. Его взгляд, казалось, сфокусировался на ней, затем снова стал стеклянным. Хелбен почувствовал, как Лаэраль подталкивает его к эльфу:

– Говори с ним.

Чёрный Посох склонился над старым другом:

– Фай-кто? Что случилось в Эвереске?

Глаза Имесфора снова приобрели осмысленное выражение:

– Файрим!

– Файрим? – повторил Хелбен, и тут его осенило: – Это они так обошлись с тобой?

Раненый покачал головой:

– Не фаэримм… со мной. Иллитид.

– Мы знаем об иллитиде. – Хелбен бросил взгляд на Лаэраль: – Позови.

– Уже, – кивнула та, – Эльминстер прибудет… – её перебило тихое потрескивание заклинания телепорта, – …сейчас.

Принеся с собой смрад курительной трубки, Эльминстер стоял в центре комнаты, моргая и пошатываясь в попытке приспособиться к новой обстановке. Хелбен сдержал раздражение, вызванное столь явной демонстрацией волшебной мощи (ведь Эльминстер был единственным магом на Ториле, кто мог обойти охранные заклинания и переместиться прямо в башню Чёрного Посоха) и жестом привлёк внимание гостя.

– Сюда. Он только что пришёл в сознание.

Звук голоса Хелбена помог волшебнику сориентироваться, и он шагнул к кровати:

– Джервас, ты выглядишь так, будто тебя выплюнул трупный червь.

Лаэраль хлопнула Эльминстера по плечу:

– Повежливей. Лорд Имесфор ещё не настолько пришёл в себя, чтобы воспринимать грубые остроты.

– Я вполне пришёл в себя, чтобы узнать… этот кошмарный запах жароцвета, – раненый попытался сесть на кровати, затем сморщился от боли и сосредоточился на том, чтобы держать глаза открытыми. – Я признателен за то, что ты пришёл, Вонючая Борода.

– А я признателен за то, что ты дожил до моего прихода, – ответил Эльминстер. – Теперь же… Не поведаешь ли ты нам, как же на твоём челе образовалась эта дыра?

– Мы спасались бегством от фаэримма…

– Фаэримма?

Волшебник посмотрел на Хелбена, а тот лишь пожал плечами и сказал:

– Впервые слышу о подобном, но кто бы ещё мог оградить Шараэдим от магии перемещения?

– Мне пришла на ум парочка, любого из которых я бы предпочёл фаэриммам, – хмуро ответил Эльминстер.

В глазах Джерваса появилась ещё большая обеспокоенность:

– Вы не знаете? – он повернулся к Ангарад: – Как подобное возможно?

Жрица отвела взор:

– Это не было моим решением.

– Но ты же из Эвермита? – наседал эльф.

Ангарад кивнула.

– Мне сказали, что это проблема эльфов, – она неуверенно посмотрела на Хелбена и Эльминстера и ближе придвинулась к Имесфору. – Эвереска – наш последний оплот на континенте. Совет Острова опасается, что люди ухватятся за возможность потребовать его себе.

– Что? – Хелбен был так взбешён, что готов был телепортироваться к жрице, чтобы задушить её. Но, по крайней мере, слова эльфийки объясняли нескончаемый поток волшебников и воинов, который струился весь день из подножия башни Чёрного Посоха. Там внизу находились врата, которые обеспечивали эльфам свободный проход между Глубоководьем и Эвермитом; они практически не прекращали работать с тех пор, как Хелбен попросил королеву Амларуиль прислать целителя для лорда Имесфора. – Эвереску заполонили фаэриммы, а твой народ опасается людей?

– Едва ли Эвереску захватили, – возразила Ангарад.

– Это так! – воскликнул Джервас. – Долину пока нет, но наши отряды сметены. – Раненый отвернулся от жрицы, которая стала такой же бледной, как и он сам, и обратился к Хелбену: – Они напали с тыла, и когда мы собрались бежать… об этом и помыслить нельзя. Я бы погиб, если бы не Мелегонт и его люди.

– Мелегонт? – переспросил Хелбен.

– Кроящий тени, один из виновников образования пролома в Стене Шарнов, – пояснил Имесфор. Он посмотрел на Ангарад:

– Уверен, что об этом совет умолчал?

– Мне этого даже не сказали, – опустила голову жрица.

– Возможно, ты будешь так добра и передашь им кое-что от меня, – Эльминстер обошёл кровать и встал между раненым и эльфийкой. – Скажи им, что Совету стоило бы вспомнить, сколько у них друзей есть среди людей, если только они ещё не разогнали всех из-за своей твердолобости!

Глаза Ангарад широко распахнулись:

– Не думаю, что я смогу…

– Ещё как сможешь и даже должна, – волшебник подтолкнул её к выходу. – И поторапливайся, покуда я не обратил тебя в статую!

Лаэраль придержала дверь:

– Тебе стоит поспешить. Ты же знаешь, какими безрассудными и нетерпеливыми мы, люди, можем быть.

Жрица в нерешительности посмотрела на лорда Имесфора, но прежде, чем она успела спросить, чего желает он, в дверь постучали.

– Говори! – приказал Хелбен.

– Милорд Чёрный Посох, – раздался нервный голос молодого Рансфорда, – лорд Пиргейрон желают перемолвиться с вами парой слов касательно необычного числа эльфов в городе.

– Извести лорда, что я навещу его, как только освобожусь.

– Я бы предпочёл обсудить этот вопрос прямо сейчас, Хелбен, – прозвучал низкий голос правителя. Дверь распахнулась, и огромная фигура Пиргейрона Паладинсона пригибаясь под притолокой, втиснулась в комнату:

– Они грозят скупить в городе всех лошадей до последней.

Правитель внимательно осмотрел комнату и задержал взгляд на Эльминстере и лорде Имесфоре, дав таким образом понять, как он относится к тому, что его не известили о подобного рода собрании.

Лаэраль первой пришла в себя и передала Ангарад в руки Рансфорда:

– Проводи арадонессу к эльфийским вратам, Рансфорд, и проследи, чтобы она в них вошла – у неё очень важное сообщение для Эвермита.

Пиргейрон отступил в сторону, пропуская эльфийку, затем сердито уставился на Хелбена:

– Объяснит мне кто-нибудь, что тут, к дьяволам, происходит?

– Превосходная идея, – Эльминстер выудил из воздуха пару стульев и заставил их подлететь к кровати, потом сел на один и похлопал по второму. – Почему бы тебе не присоединиться ко мне, и мы вместе послушаем историю.

Хелбен кивнул, благодарный другу за то, что тот так непринуждённо рассеял напряжённость в комнате:

– Предлагаю начать с самого начала. Лорд Имесфор?

Эльф кивнул и поведал о том, как Галаэрон Нихмеду обнаружил взлом гробницы на границе с Пустыней, как он пленил Валу Торсдоттер с её отрядом, как вскоре после этого появился фаэримм и неожиданно вырвался на свободу. На этом месте рассказчик немного помедлил, собираясь с силами перед тем, как сообщить о гибели своего сына, Луэнгриса, затем он описал безуспешные попытки жителей Эверески добраться до Стены Шарнов и заделать брешь. Джервас закончил повествование на том, что Галаэрон Нихмеду ослушался Старейшин Холма с тем, чтобы спасти его, Имесфора, и Киньона Колбатина, и как Мелегонт Тантул помог им сбежать дорогой тени.

Когда эльф закончил, все в комнате сидели молча, обдумывая услышанное и пытаясь охватить умом то ужасное зло, которое было выпущено на свободу. Наконец Хелбен похлопал друга по руке.

– Эвереска не останется в одиночестве, Джервас, – произнёс Хелбен.

– Я знаю, – кивнул эльф.

– Бессмысленно как-то, – обронил Эльминстер, разглядывая потолок. – Неважно, насколько одарён или небрежен был этот Галаэрон Нихмеду, он не смог бы пробить Стену Шарнов, и уж точно это не была трагическая случайность.

– Что ты хочешь этим сказать? – Хелбен нахмурился, – кроящий тени сделал это намеренно?

– Это больше, нежели несчастный случай, походило бы на правду, не так ли? – заметил Эльминстер. – Ты только подумай: нетерезы были мертвы и не подавали признаков жизни пятнадцать сотен лет…

– За исключением Шейда, – заметил Хелбен. Шейд был древним нетерильским городом, который, по общему мнению, избежал падения Нетерила, переместившись на план тени. – Никто не знает, что случилось с Шейдом, но если кроящий тени является нетерезом…

– Это я и имел в виду, – продолжил Эльминстер. – Будь он хоть единственным выжившим (что делает его архимагом с внушающими ужас силами), хоть изгнанником, жаждущим мести, разве не было бы ему выгодно, превратить фаэриммов в нашу проблему?

Никому не надо было даже спрашивать, за что Мелегонт мог мстить. Нетерезская Империя состояла преимущественно из парящих городов, построенных на срезанных, перевёрнутых и поднятых в небо горных вершинах, которые удерживались в воздухе невероятной силой архимагов империи. Незаметно это расточительное швыряние волшебством разрушило подземный дом всей расы фаэриммов, выживание которых зависело от естественной магии природы. Чтобы спастись, фаэриммы сотворили сильнейшее заклинание, которое высасывало жизнь из нетерезских земель, обращая поля в песчаные дюны, а озёра – в площадки потрескавшейся грязи.