Текст книги "Вызов (ЛП)"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Я? Ты думаешь, я убийца? – усмехнулся Малик. – Я даже соврать прилично не могу! Я имею в виду только то, что он спит в мраморном доме.

– Спит? – Мелегонт нахмурился. – Ты уверен, что это был Эльминстер?

– Конечно, уверен, – сказал Малик. – Я видел его собственными глазами. Зарылся в меха с двумя женщинами.

– Что только не сделает с мужчиной крепкая медовуха, – хихикнула Такари.

Галаэрону это совсем не показалось забавным.

– С эльфийками? – леденящий гнев затопил его изнутри. – С какими эльфийками?

В голосе Нихмеду слышалась такая ревность, что Такари нахмурилась.

– Не с твоей матерью. Я видела, как леди Моргвэйс отправилась в своё гнездовье в одиночестве.

– Это ничего не значит, – слова вырвались у Галаэрона прежде, чем он осознал, что говорит. – Она могла тайком пробраться назад.

Если сначала Такари неодобрительно хмурилась, то теперь она была просто шокирована, но тут заговорил Мелегонт:

– Берегись тени, друг мой. – Он кивнул Такари: – Наверно, нам пора идти, если мы хотим проложить другую тропу для бехолдеров.

– Я готова, – Такари продолжала глазеть на Галаэрона. – Я думаю, с него хватит Рэйтейллаэтора.

Она повела их прочь от реки, проходя мимо мраморного дома достаточно близко, и Нихмеду мог слышать пьяный человеческий храп. Он свернул, чтобы заглянуть внутрь, но почувствовал ладонь на своём плече.

– Ты вредишь себе, – изрёк Мелегонт.  – Подозрение – это пища гнева.

– Если леди Моргвэйс там нет, мои подозрения развеются.

– Не развеются, – Мелегонт выпустил плечо Галаэрона, предоставляя ему полную свободу действий. – Ты будешь сомневаться в том, что видел, или будешь думать, что даже если её не было тогда, когда ты смотрел, она могла быть там накануне вечером. Сомнения – это путь тени, с которого очень сложно свернуть. Здесь может помочь только доверие.

Мелегонт пошёл за остальными, оставив Нихмеду решать.

– Иди и посмотри, – посоветовал Малик, подходя к Галаэрону сзади. – Мой жизненный опыт показывает, сколько бы ты ни следил за женщиной, это никогда не бывает лишним. Все они вероломные блудницы, готовые предать своих мужей при каждом удобном случае.

– И откуда ты это знаешь? – спросил Галаэрон.

– Как я уже говорил, по собственному опыту, – сказал Малик. – Дома, в Калимшане, я всегда держал жену под надёжным замком, и всё-таки при первой же возможности она предала меня.

– В самом деле? – покачивая головой в странной человеческой манере, Галаэрон направился вслед за остальными. – Тогда мне следует перенять твой опыт.

Малик выглядел озадаченным, но согласился с Галаэроном:

– Я считаю, есть вещи, которые человек не хочет знать о своей матери.

– К счастью, я эльф, – хотя Галаэрона и возмутило, что коротышка, сам того не желая, оскорбил его мать, он прикусил язык, боясь предоставить своей тени ещё одну лазейку. – Моя мать сама принимает решения. Они с отцом уже тридцать лет живут раздельно.

Малик понимающе кивнул.

– Я сожалею, как тяжело, должно быть, твоему отцу сознавать, что ваше имя опорочено таким неблаговидным поступком.

– Опорочено? – от унижения Нихмеду не на шутку рассердился – и мгновенно понял, что гнев был не его собственный; ни один эльф не счёл бы недостойным для женщины следовать своему сердцу. – У эльфов не так, как у людей. В её решении нет никакого бесчестья.

– Неужели? Я и не знал, что у эльфов такие свободные нравы в общении со своими женщинами, – Малик уставился в тёмный лес, бормоча что-то о том, что нет чести среди дураков.

Они миновали границу деревни, где со своих насестов на деревьях наблюдали ночные дозорные. Такари не объяснила, почему они ушли украдкой. Жители и гости Рэйтейллаэтора были вольны приходить и уходить, когда им вздумается, если только они не делали ничего, что могло бы выказать местонахождение деревни. Ни она, ни Галаэрон не отвечали и на прощальные взмахи, которые замечали по пути. Было бы абсолютно немыслимо раскрывать позиции часовых в присутствии людей.

Через сотню шагов от деревни Нихмеду спросил:

– Разве у тебя не было лошади, Малик?

– Её зовут Келда.

Малик разжал руку и показал вожжи, и тут же позади него возникла кобыла, выдыхая струи белого пара над плечом хозяина. Галаэрон оглянулся на серебристый снег и с удивлением обнаружил длинную цепочку отпечатков копыт рядом с собственными следами.

– Я начинаю догадываться, как ты прокрался в Рэйтейллаэтор, – сказал Галаэрон. – Весьма впечатляет.

Малик пожал плечами.

– Это подарок самого́ Его.

– Какого такого Его?

Малик сделал вид, что не расслышал вопроса, от чего любопытство Нихмеду выросло до подозрения. Он тут же вообразил, что коротышка является агентом какого-нибудь великого архимага или беспощадного тирана – или даже самих фаэриммов – но, конечно, это было нелепо. Малик, казалось, был едва способен позаботиться о себе и своей лошади, не говоря уже о службе какому-нибудь могущественному и мерзкому господину. Такие подозрения могли быть только работой тени Галаэрона.

Они прошли в молчании ещё немного, затем Нихмеду произнёс:

– Спасибо, что вернулся и предупредил нас о бехолдерах. Если мы сможем избавить Рэйтейллаэтор от их опустошительных набегов, тебе будут благодарны все эльфы в Высоком лесу.

– Не думай об этом, – сказал Малик. – Больших проблем не возникло. Потому что если ты не видишь человека, это не значит, что его нет рядом.

Поразмышляв над этим заявлением пару минут, Галаэрон спросил:

– Так ты был с нами всё это время?

– Чуть поодаль, – признался Малик. – Келду всегда заставляли нервничать говорящие деревья.

– Если ты был с нами, то как узнал, что бехолдеры пробрались мимо Турланга? – нахмурился воин.

– Я и не знаю, что они пробрались, – ответил Малик, – только то, что скоро они будут здесь.

– Откуда ты знаешь? – Галаэрона всё это уже начало раздражать.

– Потому что помощники Турланга направили по ложному пути не всех наших преследователей, – объяснил Малик. – Один из бехолдеров был очень красивым и хитрым. Он отстал от остальных, проник в лес чуть севернее и наткнулся на, э-э... – казалось, он боролся со словами, а затем воскликнул:

– Поистине, он был гениален! Я не увидел его, пока он не оказался на мне, уставившись всеми своими прекрасными глазами.

У Нихмеду возникло нехорошее предчувствие.

– Как тебе удалось от него сбежать?

– Я, э-э... Келда очень... – Малик изо всех сил пытался вспомнить, потом, наконец, сдался и пожал плечами. – Почему это так важно? Имеет значение только то, что я здесь, чтобы предупредить вас.

Тошнотворное ощущение беспокойства внутри Галаэрона превратилось в страх, и он почувствовал, как его руки сжимаются в кулаки.

– И что же случилось с бехолдером? С тем, у которого прекрасные глаза?

– Отправился вслед за другими, я думаю. Для него было бы небезопасно преследовать вас в одиночку.

Уши Галаэрона наполнил скрежет собственных зубов.

– И как ты пометил наш путь?

– Что? – рука Малика скользнула внутрь плаща, без сомнения, потянувшись к спрятанному кинжалу. – Ты обвиняешь меня в предательстве?

– Конечно, нет,  – уверенный в том, что гнев, который он чувствовал, принадлежал равно как его тени, так и ему самому, Галаэрон напомнил себе, как в Тысяче Ликов бехолдер зачаровал Ариса. Даже если Малик и  пометил след, он не отвечал за свои  действия.

– Но, как ты считаешь, почему бехолдер отпустил тебя?

– Я знаю, что ты думаешь, – Малик засунул руку под тюрбан и почесал лоб. – Не такой уж полный я дурак. Бехолдеры, само собой, хитрые и красивые создания, но я – человек огромной воли и сильного разума. Меня они никогда бы не обманули.

– О, никогда.

С этими словами Галаэрон взмахнул рукой перед лицом Малика, и, стараясь не использовать морозящую магию Мелегонта, начал заклинание, развеивающее чары.

– Колдун – убийца! – рука Малика метнулась из-под тюрбана в плащ и вынырнула с кривым кинжалом. – Заткнись сейчас же!

Нихмеду закончил заклинание как раз вовремя, чтобы успеть отпрыгнуть и не оказаться вспоротым. Сквозь него пронеслась лавина страха и возбуждения, и с ней пришла его тень собственной персоной, вырвавшись из тьмы глубоко внутри него. Он увидел, как его нога подсекла Малика под колено, опрокинув человека на спину. Затем Галаэрон очутился на нём сверху, почти уткнувшись носом в морду разъярённой Келды, вдавив одной ногой в снег руку коротышки с кинжалом.

– Остановись, прошу тебя! – Малик поднял свободную руку, чтобы прикрыть голову. – Клянусь жизнью, я и не думал предавать тебя или твоих друзей!

Вала схватила руку Галаэрона.

– Что, во имя Красной Перчатки, ты делаешь?

Галаэрон толкнул морду Келды в сторону, а потом сошёл с пленённого запястья Малика.

– Один из бехолдеров обманул его. Мне пришлось развеять вражью магию.

Вала взглянула на руку, которую держала.

– А тогда зачем тебе понадобилось это?

Нихмеду посмотрел вниз и поразился, обнаружив в своей руке наполовину обнажённый меч.

– Клянусь Лунной Арфой! – воскликнул Галаэрон. Он был так потрясён, что мог только во все глаза пялиться на оружие. Он совершенно не помнил, как потянулся за мечом, и ещё меньше, что намеревался с ним делать. Воин позволил клинку скользнуть обратно в ножны, после чего принялся шарить по своему поясу: его руки дрожали так сильно, что он не мог расстегнуть застёжку.

– Я мог убить его!

– Да, и был бы потерян, проиграв своей тени, – Мелегонт проскочил мимо Валы и встал рядом с Галаэроном. – Разве я не предупреждал тебя об использовании магии?

– Я не использовал холодную магию, только свою собственную.

– Нет никакой твоей собственной магии, – сказал Мелегонт; несмотря на суровость слов, его голос был мягким. – Вся магия – это заимствованная сила, а сила, не созданная собственноручно, всегда стремится вырваться из-под контроля.

Дрожащие руки Галаэрона позволили ему, наконец, расстегнуть ремень.

– Оставь его, – посоветовал Мелегонт. – Используй лучше меч, чем заклинание.

– Тебе легко говорить, – Малик рывком сел. – На тебя-то он не нападал.

– По крайней мере, его меч всегда оставался в ножнах, – заметила Вала, разглядывая кинжал коротышки. – Я бы сказала, вы оба потеряли головы.

Похоже, Малик был удивлён не меньше Галаэрона, обнаружив в руке оружие. Он пожал плечами.

– Мужчина должен защищаться.

Подошли Арис и Такари; Арис встал на колени позади Валы, продолжая возвышаться над группой, Такари остановилась рядом с женщиной и, увидев лошадь Малика, подняла брови. Перед тем, как встать, Малик протёр кинжал складкой одежды. Но, как выяснилось, Галаэрон успел заметить смолистый след на поверхности лезвия.

– Малик, ты делал на деревьях зарубки по нашему следу?

– Зарубки? – переспросил Малик. – Что это?

Он распахнул плащ, чтобы спрятать кинжал, но Такари выхватила оружие из его рук. Она несколько раз провела пальцем по липкой смоле, а затем поднесла кинжал к носу.

– Лезвие измазано соком, – со стороны казалось, будто Такари хотела воткнуть его в грудь коротышки. – Ты резал кору.

Малик вытаращил глаза так, что они стали похожи на два птичьих яйца.

– Клянусь Чёрным Солнцем – это всё бехолдеры! Я помечал наш путь для них!

– Чёрным Солнцем? – возмущённо воскликнула Вала, она выглядела так, словно собиралась убить Малика прежде, чем своим шансом воспользуется Такари. – Ты поклоняешься Цирику?

Малик вздрогнул, потом закрыл глаза и кивнул.

– Прошу тебя, не причиняй мне вреда! Я предал вас не из-за него.

– Никто не причинит тебе вреда, – прогудел Арис, ставя коротышку на ноги. – Я на себе испытал чары бехолдеров.

Малик набрался смелости и посмотрел вверх.

– Ты защитишь меня?

– Это не твоя вина, – подтвердил Арис. – Их магия очень сильна.

– Но он же порезал деревья Турланга – а это мы привели его в лес, – заметила Вала и посмотрела на Галаэрона. – Чем это грозит твоей матери?

Но ответила ей Такари:

– Турланг больше никогда не поверит слову леди Моргвэйс, но если жители деревни позаботятся о раненных деревьях и не дадут им погибнуть, я думаю, он разрешит нам остаться.

– Разрешит остаться? – Галаэрон сначала выровнял дыхание, а потом повернулся к Малику. – Когда ты в последний раз видел бехолдера?

Малик немного подумал и вдруг затрясся.

– После того, как закончились танцы. Они ждут там... – он замолчал и посмотрел вперёд, выискивая в лесу знакомый ориентир, затем махнул рукой в неопределённом направлении. – Там, где тропа поворачивает в сторону деревни. Я, э-э, «сделал зарубки» на той тропе тоже.

Такари вопросительно посмотрела на Галаэрона, но он коротко покачал головой и отвёл взгляд. Оба точно знали, что имел в виду Малик, но Нихмеду не хотел говорить людям о тропе-лабиринте – не тогда, когда он и так уже сделал массу вещей, ставящих Рэйтейллаэтор под угрозу.

– Теперь с этими зарубками уже ничего не поделаешь, – сказал воин. – И чем больше мы медлим, тем больше вероятность того, что они попытаются найти деревню самостоятельно. Нам надо уходить другим путём и уводить их за собой.

Такари указала на Малика.

– Что насчет этого? Ты несёшь за него ответственность из-за обещания, которое леди Моргвэйс соизволила дать Турлангу.

Вала положила руку на навершие своего чёрного меча.

– Я могу предложить решение.

– Это было бы несправедливо, – загромыхал Арис. – Не знаю, какому Чёрному Солнцу он поклоняется, но для меня он стал настоящим другом.

– Тогда, полагаю, у нас нет другого выбора, кроме как взять его с собой, – сказал Мелегонт. – Естественно, мы не можем оставить его свободно бегать по лесу Турланга.

– Правда? – улыбка, сморщившая лицо Малика, была подозрительно широкой – или Галаэрону так показалось. – Да прольёт Он на всех вас дождь из тысячи благословений!

– На твоём месте, я бы лучше осталась в одиночестве, – прорычала Вала. – Насколько я могу судить, только Арис обязан тебе жизнью.

Пристроившись позади Валы, Галаэрон предложил Мелегонту и Арису следовать за Такари на расстоянии нескольких десятков шагов. Когда они свернули на север, Нихмеду оглянулся назад и увидел тропу, помеченную Маликом зарубками. Через пару часов кто-нибудь из деревни обнаружит это злодеяние и покроет раны на деревьях специальной целебной мазью, чтобы залечить кору, но нанесённый ущерб уже никогда не исправить. До тех пор, пока деревья будут стоять, длинная цепочка зарубок будет указывать путь прямо к реке Жизни, где в излучине был спрятан Рэйтейллаэтор. Уже не в первый раз воин спрашивал себя, сколь же высокую цену придётся ему заплатить за спасение Эверески.

Спустя несколько минут они ступили в область непроходимых живых изгородей, усыпанных колючками, и скрытых пропастей, где пройти безопасно можно было только  по центру заснеженной тропинки. Главная тропа имела огромное количество развилок и ответвлений, петляющих вдоль краёв прикрытых кустарником пропастей и по туннелям со стенами из ежевики, но другой альтернативы люди не замечали. Магия лабиринта работала в противовес интуиции. Вместо того чтобы предоставить незваным гостям сбивающий с толку набор вариантов, тропа-лабиринт позволяла видеть только тот путь, которым они следовали в настоящий момент. Все эти тропинки перетекали одна в другую запутанным клубком бесконечных петель, ловко переводя нарушителей с одного круга на следующий без их ведома. Хотя Рэйтейллаэтор иногда и подвергался набегам захватчиков, тех, кто нападал на деревню, обычно находили в лабиринте либо умершими от голода, либо попавшими в замаскированные ловушки.

Когда, наконец, они сошли с тропы-лабиринта, люди ни на чуточку не сделались опытней в её прохождении. На востоке за верхушками деревьев в небе забрезжил серый свет зимней зари, наполняя лес бледными, почти невидимыми тенями. Беглецы преодолели чуть больше мили, и Галаэрон прочирикал Такари вить-вить-вить как птичка-кардинал. Та ответила звенящей трелью черноголовой синицы, и Нихмеду понял, что она определила местонахождение их врагов. Он всмотрелся в лес на юге и не увидел ничего, кроме бесконечного переплетения облепленных снегом ветвей. Он мог бы соперничать с Такари остротой взгляда на Границе Пустыни – но здесь, у неё дома, он должен был доверить лидерство ей. Галаэрон сообщил об этом, повторив крик кардинала ещё два раза, и она повела их дальше.

Они шли друг за другом гуськом, ступая только в следы Такари, чтобы избежать треска невидимой палки или шелеста спутанных веток. Даже Арис шагал так же неслышно, как Галаэрон, но, безусловно, самыми тихими в группе были Малик и его кобыла; Келда ставила копыта скорее как единорог, чем лошадь. Нихмеду был уверен, что Малик являлся не простым последователем Цирика, – но не стал углубляться в эти подозрения, дабы не спровоцировать несвоевременную атаку тёмной стороны своей личности.

Утренние тени уже начали сгущаться, когда Такари ускорилась, ведя отряд настолько быстро, что стало сложно продвигаться, не создавая шума. У них мурашки по коже побежали, стоило Мелегонту наступить на палку и наполнить воздух тихим хрустом. На склоне с мягким глухим стуком и приглушённым проклятьем поскользнулась и упала на колени Вала. Когда они пересекали широкий ручей, проломил лёд Арис, и среди деревьев разнёсся громкий всплеск. Галаэрону не нужно было оглядываться, чтобы знать: где-то сзади двигались их враги. Такари снова ускорила темп, чтобы привлечь их внимание, и теперь они всё ближе подходили к Жуткому лесу.

Солнце наконец-то полностью взошло над горизонтом: его оранжевый диск висел низко над деревьями, освещая лес и расчерчивая снег тенями от стволов, длинными, как дороги. Такари начала варьировать темп, временами замедляясь и беспорядочно блуждая, затем устремляясь вперёд внезапным целенаправленным броском. Галаэрон не глядя понял, что враги готовятся к атаке, пытаясь невидимыми проскользнуть вдоль их флангов и отрезать группе путь. Такари применила тот же трюк, который отряд Тёмной твердыни Зентарима некогда использовал при стычке с патрулём Галаэрона, претворяясь уставшими и наплевавшими на дисциплину, из-за чего преследователи могли отложить атаку в надежде схватить добычу во время передышки. Стараясь вжиться в роль, Нихмеду глотал снег горстями и незаметно показывал другим делать то же самое. Один или два раза он даже отстал, пытаясь убедить бехолдеров, что при должном терпении они смогут убирать отставших, и им будет значительно проще справиться со своей задачей.

Наконец лес впереди поредел: голые стволы и тенистые верхушки клёнов уступили место широкому размытому, будто молочному, пятну. Сначала Галаэрон подумал, что они подходят к лугу или покрытому снегом озеру, но как только они приблизились, бледное пятно превратилось в стену белых дубов. Поразительно, но их всё ещё полностью покрывала листва, и они были совершенно белые: от самого основания алебастровых стволов до макушек серебристых крон. Нихмеду даже смог разглядеть несколько желудей цвета слоновой кости, висящих на меловых ветвях.

Такари выдала серию резких чижиных чириканий, и тут Галаэрон понял, что смотрел на Жуткий лес. Он ожидал, что тот будет более тёмным и угрожающим – каким-нибудь искривлённым и ощутимо зловещим. Вместо этого лес выглядел порождением эльфийского мифа: прекрасным и нереальным, древним, невзирая на возраст. Нихмеду ответил своим кардинальским вить-вить-вить, и Такари остановилась, прилаживая стрелу, оттягивая тетиву и разворачиваясь для выстрела одним стремительным движением.

– Бегите к белым деревьям! – Галаэрон толкнул Валу вперёд. – Там Мелегонт может использовать свою магию.

Над головой Нихмеду просвистела стрела Такари и с глухим звуком вонзилась во что-то мягкое. Он стащил со спины свой лук и нырнул за бревно, потом наложил стрелу и нацелил лук в том же направлении.

На расстоянии семидесяти шагов от них завис визжащий бехолдер, его глазные стебельки во все стороны рассеивали цветные лучи, а из большого центрального глаза торчало оперение стрелы Такари. Галаэрон прицелился туда же – вдруг, шагах в двадцати впереди существа, он мельком увидел взметнувшийся с земли фонтанчик снега, как будто в Жуткий лес мчался некий невидимый враг. В мгновение ока воин сменил цель и выстрелил.

Стрела промелькнула над фонтанчиком приблизительно на высоте рёбер, послышался удивлённый вскрик, и она рикошетом отскочила и зарылась в снег. Наслав проклятие на всех фаэриммов, Галаэрон вскочил на бревно, за которым прятался, и снова прицелился в том же направлении.

– Смотрите, вон там! – закричал он. – Невидимый фаэримм со щитом от стрел!

За свою храбрость он был вознаграждён чёрной вспышкой одного из глаз бехолдера, но успел нырнуть в укрытие за заснеженный валун. Бревно, на котором он стоял, съёжилось в кучку гнилой трухи, а глаз-тиран взвизгнул снова – в его тело вонзилась следующая стрела Такари. Галаэрон выстрелил ещё раз и кубарем выкатился из своего укрытия, не переставая целиться. Один глазной стебелёк бехолдера выпустил конус золотистого света, от чего валун рассыпался в пыль. Нихмеду пустил стрелу в большой глаз существа и увидел, как оно упало и исчезло из поля зрения.

На этот раз бехолдер не закричал, он просто рухнул в снег, его глазные стебельки поникли, оплетая тело, как засохшие лозы. Для пущей уверенности Галаэрон и Такари послали в безжизненный шар ещё по одной стреле и метнулись в новые укрытия, и только тогда они подняли головы, чтобы критически оценить своё положение.

Естественно, Малика и его лошади нигде не было видно. Арис атаковал место, на которое указал Галаэрон, доблестно орудуя взад-вперёд сухим десятифутовым бревном. И пусть он постоянно промахивался, великан не оставлял попыток сокрушить их невидимого врага по чистой случайности. Вала и Мелегонт бежали не в том направлении, продираясь сквозь снег к Галаэрону и Такари.

Он сделал им знак вернуться назад, но они только остановились и стали подзывать его к себе. Он попробовал снова, на этот раз более настойчиво. Добравшись до Жуткого леса, Мелегонт мог сразу же свободно использовать свою теневую магию – если они и имели хоть какой-нибудь шанс спастись от фаэримма и его приспешников, то только с волшебством архимага.

Вала проигнорировала его жест, вместо этого указывая чёрным мечом на поверженного бехолдера.

– Это был всего лишь разведчик, – крикнула она. – А теперь, вы двое, кончайте вести себя по-дурацки и двигайте свои острые уши сюда!

Когда не вспыхнуло никаких цветных лучей, чтобы заставить её замолчать, Галаэрон отважился посмотреть назад. К его огромному облегчению, остальные бехолдеры находились на расстоянии сотни шагов. Они быстро приближались, пробираясь сквозь деревья, но были всё ещё размером с кулак. Позади них парила конусообразная фигура фаэримма, величиной не больше пальца Галаэрона, но вселяющая ужас даже на таком расстоянии.

По лесу разнёсся глухой стук – это Арис, наконец-то, попал в их невидимого врага. К изумлению Галаэрона, каменный великан не взорвался мгновенно столбом пламени и не упал замертво со сквозной дырой через весь торс. Вместо этого он издал утробный стон удовлетворения и снова шагнул вперёд, молотя по земле своей импровизированной палицей так, что с деревьев вокруг него свалился снег.

– Арис! – прогремел Мелегонт. – Прекрати немедленно!

Приближающиеся бехолдеры начали пробовать дальность лучей своих глаз,  и воздух перед Галаэроном заполнили серии разноцветных вспышек. Они были ещё достаточно далеко, чтобы поражать, но совсем скоро могли начать. Поняв, что безмозглые люди полны решимости войти в Жуткий лес либо все вместе, либо не входить вовсе, он свистнул Такари и повернул к ним. Нихмеду сомневался, что они смогут обогнать лучи глаз бехолдеров даже на полной скорости, но, виляя и петляя, им представился бы неплохой – ну, или приемлемый – шанс добраться до леса живыми.

Как только Галаэрон и Такари приблизились, Вала схватила их за руки и потянула за дерево. В лес вокруг них уже начали прорываться лучи бехолдеров, прожигая в массивных стволах и кронах дыры и испепеляя клёны целиком. Турланг точно не обрадовался бы ущербу, нанесённому лесу, но пока Мелегонт не использовал свою теневую магию на его земле, трент не станет возлагать ответственность на них – или на леди Моргвэйс.

Едва подошёл Арис, как прямо в ногу ему попал золотистый луч. У человека этот луч снёс бы полтуловища, но в бедре исполина он всего лишь просверлил дыру размером с дыню. Испустив оглушающий рёв, каменный великан рухнул позади Мелегонта, сотрясая землю.

– И что теперь будем делать! – завопил Мелегонт, обращаясь к Вале.

Вала схватила руку Галаэрона и с силой вложила её в руку Такари, затем сама взяла его под руку, а другой рукой вцепилась в Мелегонта. Архимаг в свою очередь стиснул её руку в сгибе локтя, а ладонь другой руки впечатал в бицепс великана и начал теневое заклинание.

Нихмеду дёрнулся, освободившись из захвата Валы.

– Что вы творите? Если он нарушит слово, данное Турлангу…

– Посмотри на тень, эльф! – Вала снова схватила Галаэрона и подбородком кивнула вдоль длинной тени ствола, на которой все они стояли. – Он вытягивает свою магию из Жуткого леса.

Воин посмотрел в указанном направлении и увидел, что тень дерева простирается прямо внутрь кольца белых дубов. Хотя он и не был уверен, что Мелегонт следовал каждой букве своей клятвы Турлангу, дискутировать на эту тему было некогда. По обе стороны от них появилось полдюжины бехолдеров, расцвечивая воздух сверкающими лучами уничтожения.

Лучи выстреливали мимо, не касаясь никого в группе, и только тогда Галаэрон обратил внимание, какими тусклыми и мутными выглядели глаз-тираны. Несколько существ прошли мимо них на расстоянии вытянутой руки и, похоже, не заметили беглецов.

– Не теряйте со мной связи, – предупредил Мелегонт. – Сейчас мы для них только тени... и это всё, что нас защищает.

– Тогда давайте выбираться отсюда, – сказала Такари. – Жуткий лес меньше чем в сотне шагов.

– А, может, и за сотню миль, – буркнул Арис. – Посмотрите вперёд.

У кромки белого леса на высоту лодыжки поднялся барьер из чёрного огня. Хотя Галаэрон догадывался, что за пределами Грани пламя никто не заметит, он не видел причин, по которым это заклинание не могло быть развеяно магом, обладающим силой Мелегонта.

– Мы не можем вечно прятаться в тенях, – сказал он. – Убери барьер, и продолжим наш путь.

– Я бы с удовольствием – но это как раз то, что ожидает Эльминстер, – ответил Мелегонт.

– Эльминстер? – удивился Арис. – Но он же спал…

– Избранники Мистры никогда не спят, – перебил его кроящий тени; он указал в направлении ног великана и начал сплетать пальцы в заклинание обнаружения. – И уж совершенно точно не храпят.

Шагах в двадцати позади ног Ариса появилась призрачная фигура в шляпе с обвисшими полями. Она медленно продвигалась к Жуткому лесу, поглядывая через плечо на основную массу бехолдеров, потом дальше, вглубь, на зависшего фаэримма, и, наконец, на глаз-тиранов-разведчиков, по-прежнему мельтешащих туда-сюда сквозь тень, где под чарами Мелегонта прятались Галаэрон с компанией.

В глазах Эльминстера блеснул хитрый огонёк, и он направился в сторону их тайного укрытия. Мелегонт закончил своё заклинание, наводя палец на архимага. Бехолдеры почти мгновенно развернули глазные отростки к Эльминстеру и начали атаковать его одновременно чёрными и золотистыми лучами. Все эти атаки без исключения взорвались о магические щиты архимага безвредными разноцветными вспышками, но причинили достаточно беспокойства, чтобы остановить старика. Он нахмурил свои кустистые брови, а Мелегонт произнёс ещё одно заклинание. Вместо того чтобы разбиться поблизости, как все другие, следующий луч – золотистый – ударил древнего мага в бок и отправил его кувырком катиться по снегу.

– Что ты делаешь? – Галаэрон подскочил ближе, отпуская Такари и хватая руку Мелегонта. – Ты же убьёшь его!

– Это вряд ли.

Эльминстер прекратил кувыркаться, поднялся, сердито глядя в направлении Мелегонта, и погрозил ему пальцем – и тут подплыл фаэримм, взмахивая в сторону архимага всеми четырьмя руками.

Эльминстер исчез в облаке багрового пламени, а Мелегонт сразу же произнёс заклинание, отменяющее телепортацию.

В следующий миг древняя фигура Эльминстера появилась в пятидесяти ярдах к востоку, окутанная пламенем и грозящая длинным огненным пальцем. Хотя жест этот был адресован Мелегонту, он был направлен где-то на десять градусов левее, не оставляя сомнений, во всяком случае, у Галаэрона, что величайший на всём Фаэруне волшебник не мог видеть сквозь простейшие заклинания теневого мага.

К Эльминстеру понёсся фаэримм, что-то гневно насвистывая на своём языке, и потащил за собой бехолдеров. Архимаг развернулся и убежал, прикрывая отступление искрящейся всеми цветами стеной. Фаэримм и бехолдеры достаточно долго уничтожали стену, а затем полетели вслед за Эльминстером.

Мелегонт улыбнулся.

– Вот сейчас пора идти в Жуткий лес.

ГЛАВА 16

29 Найтала, год Бесструнной Арфы (1371 ЛД)

Внутри Жуткий лес был гораздо более тёмным и зловещим, чем казался снаружи. Через десяток шагов чистый снег превратился в пропитанный водой торф, а дубы-альбиносы сменились мрачной чащобой окаменелостей. Деревья стояли угольно-чёрные, с эбеновыми ветвями, неровно обломанными на концах, и искривлёнными стволами, опирающимися друг на друга под самыми неожиданными углами. Красная как кровь земля была полна мусора и гнили; в воздухе висел смрад разложения. Галаэрон не представлял, как они смогут пробраться через такое болото – и ещё меньше, как найдут и установят связь с Карсом. Он посмотрел на Такари и спросил:

– Куда теперь?

– Я никогда не была за пределами Бледного Кольца, – пожала она плечами, – но для беспокойства нет причин. Джингелшод нас найдёт.

– Джингелшод?

Такари подарила ему загадочную улыбку.

– Слуга Вулгрета.

– Его слуга? – воскликнул Малик. Как только фаэримм и бехолдеры погнались за Эльминстером, коротышка появился рядом с их тайным укрытием, нашёптывая им вслед, пока Такари не затолкала его в тень. От испуга он чуть не выпрыгнул из штанов, поэтому до сих пор не простил её за такое унижение.

– Проще найти фанфары и трубить во весь дух, чтобы привлечь внимание Вулгрета.

– Не всякий слуга любит своего господина, – ответила Такари.

– Это, конечно же, так, но отнюдь не значит, что он проникнется любовью к нам.

– Давайте-ка, побеспокоимся о Джингелшоде потом, – сказал Галаэрон, оглядываясь на лес Турланга. – Но здесь мы ждать не можем. Рано или поздно либо Эльминстер, либо фаэримм вернутся – а, может, они оба. Как только Арис будет готов, мы уйдём.

Келда посмотрела на болото и фыркнула, Малик встрепенулся и погладил её шею:

– Ничего страшного, девочка. Арис с радостью понесёт тебя.

Галаэрон не был уверен, что великан сам себя сможет унести, не говоря уже о лошади коротышки. Арис сидел около внутреннего края Бледного Кольца, в бешеном темпе обтёсывая небольшой камень в гранитный цилиндр подходящего размера, чтобы заполнить отверстие, которое в его бедре проделал луч бехолдера. Он сдул пыль, мгновение подержал камень над раной, отколол пару пластин с одной стороны, а затем передал его Вале, которая бережно погрузила камень в плоть.