Текст книги "Вызов (ЛП)"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Сморщившись от боли, великан приложил поверх раны молот и неразборчиво прогудел молитву суровому богу своей расы. Из отверстия с обеих сторон ноги вырвались струи тёмно-красного пара, а Арис прижался спиной к дубу и держал молоток на месте, пока рана не заполнилась плотью под цвет камня. Хотя его стиснутые челюсти выдавали, сколь болезненным было исцеление, он стоически молчал.

Когда клубящийся пар побледнел до розового оттенка, Арис вернул молоток в мешок. Рана всё ещё представляла собой сморщенное месиво, но когда он встал и нагнулся за Келдой, стало понятно, что она уже не сковывала его движения. Кобыла заржала и попятилась к Бледному Кольцу, потащив за собой Малика.

– Тебе не понадобится нести её, – сказал Мелегонт, повернулся к Такари и протянул руку. – Если ты одолжишь мне свой меч.

Мельком взглянув на Галаэрона, Такари нехотя передала оружие. Мелегонт одной плоскостью повернул меч к солнцу и произнёс заклинание, проводя ладонью по обратной стороне лезвия. Под его рукой поверхность делалась чёрной и мутной, в то время как сталь, обращённая к солнцу, сверкала в его лучах серебром. Нахмурившись, Такари потянулась к мечу, но Галаэрон остановил её взмахом руки. Хотя подобного заклинания он никогда не видел, он узнал Созидание в общей форме и сомневался, что это может навредить оружию Такари.

К тому моменту, как Мелегонт закончил, тёмная сторона лезвия была глубокого чёрного цвета, как разлом в полу пещеры, а светлая – сверкала так ярко, что больно было смотреть. Кроящий тени обратил тёмную грань к болоту, и на поверхности воды появилась чёрная полоска. Когда он подобрал нужный угол наклона, полоса увеличилась до ширины в две ступни и растянулась на тридцать шагов.

– Прокладывай тень, где хочешь, – сказал Мелегонт, возвращая меч Такари. – Это поможет держать ноги сухими.

Открыв от удивления рот, эльфийка приняла оружие и осторожно ступила на тень. Когда её нога не провалилась в воду, она двинулась вперёд.

Мелегонт жестом пригласил на чёрную ленту остальных:

– Быстрей. Тропа продержится всего пару минут.

Вала обнажила свой меч и не задумываясь пошла следом, за ней пристроились Малик и Келда, которая согласилась ступить на призрачную тропу только под угрозой быть поднятой снова. Арис сделал два неустойчивых шага, после чего объявил, что это похоже на хождение по канату, и начал пробираться вперёд. За ним двинулся Мелегонт, замыкал процессию Галаэрон.

На деле болото оказалось ещё хуже, чем выглядело: с илистым дном, которое засасывало сапоги Ариса и наполняло окаменевший лес мерным ритмом чавканья. В силу обстоятельств, тропа у Такари получалась кривой и неровной, огибая изгороди переплетённых деревьев, проходя под полуповаленным стволом и порою сужаясь до нескольких дюймов. От влажного и морозного воздуха лица путников онемели, а пальцы закоченели. Через сотню шагов они уже затряслись от холода, но анемичные лучи восходящего солнца были слишком тонкими, чтобы их согреть.

– Завывающая метель теплее, чем это болото! – пожаловался Малик. – Как только вода не превратилась в лёд?

– Ты чувствуешь не холод, это – смерть, – сказал Мелегонт. – Смерть древняя, безумная и могущественная, смерть печальная и стыдливая.

– Тогда что мы здесь делаем? – спросил Малик. – Если этот Вулгрет настолько силён, что высосал тепло из всего болота, у нас нет шансов.

– Не Вулгрет, – ответил Мелегонт, – я говорю о Карсусе. Это его магия создаёт Жуткий лес, и его безумное раскаяние скрючивает всё внутри него.

По крайней мере, Карсус – было имя, которое Галаэрон узнал во время обучения в Академии Магии. Карсус был безрассудным нетерезским волшебником, который попытался украсть у богини магии Плетение, отчего парящие города Нетерила рухнули на землю.

Смея надеяться, что он, наконец, начинал понимать план Мелегонта, Нихмеду спросил:

– Так ты хотел использовать против фаэриммов магию Карсуса?

– В общем-то, да, – Мелегонт поднырнул под ствол дерева и уткнулся лицом в бок лошади Малика, притормозившей, когда коротышка остановился, чтобы подслушать. Маг хлопнул лошадь по крупу, побуждая её двинуться вперёд и, чуть не сбив с тропы Малика, и тихо сказал:

– Сами увидите.

Галаэрон про себя проклял служителя Цирика, затем поймал себя на мысли, что проще было бы убить его и покончить с этим. Такари не слишком понравилась бы такая идея, но Мелегонт в открытую подозревал коротышку и не раз уже показывал, что не будет препятствовать никаким действиям, необходимым для спасения Эверески. Вала согласится с любым решением Мелегонта, так что единственной проблемой был Арис, но если уж на то пошло, магия Галаэрона была достаточно сильной, чтобы... Эти размышления настолько его ошарашили, что он встал как вкопанный. Неужели его тень так легко подкралась к нему? Тёмные мысли казались такими естественными...

Эльф настолько был потрясён, что едва заметил, как Мелегонт исчез за следующим клубком окаменевших деревьев, но не увидел, как тропа ушла у него из-под ног, и он по пояс провалился в ледяную воду.

В пронзительным крике уходило его дыхание, ноги моментально превратились в глыбы онемевшей плоти. Колени свело от холода, бёдра казались плитами льда, а его тело засасывало в болото. Пошатываясь, Нихмеду сделал один шаг и чуть не упал, когда грязь отказалась выпускать его сапог. Что-то большое и мягкое толкнуло его в ногу и остановилось. Он снова закричал и вытащил кинжал, но не смог заставить себя опустить руку в ледяную воду, чтобы выяснить, что это было.

Заслышав другой всплеск, Галаэрон посмотрел вперёд и увидел, что под Мелегонтом исчезла теневая тропа, и он свалился в воду. Маг издал удивлённый рёв, затем раскинул руки и, левитируя, вытащил себя из воды. Дорожка быстро исчезала позади Малика и его лошади, но поскольку Вала и Такари повернулись, чтобы посмотреть на Галаэрона, дальше идти им было некуда.

Галаэрон махнул рукой:

– П-п-п-продолжайте д-д-двигаться!

Когда тропа растворилась под задними копытами Келды, это послужило кобыле достаточным стимулом, и она носом толкнула Малика вперёд. Тот настойчиво пихнул Валу, и они снова двинулись, освобождая на исчезающей теневой дорожке место для нескольких маленьких шажков. Такари начала было прокладывать крюк в сторону Галаэрона, но Арис жестом показал, чтобы они шли дальше.

– Идите, – великан подхватил в воздухе Мелегонта, потом зашлёпал назад к Галаэрону. – Я возьму их.

Мягкий предмет у ноги Нихмеду скользнул вокруг его бедра: ряд крошечных чешуек, или шипов, или чего-то ещё дробно застучал по его эльфийской кольчуге. Глубоко вздохнув, он обеими руками полез в воду и почувствовал, что вокруг его ноги обёрнуто нечто огромное и мясистое. Воткнув кинжал в тело существа, он вытащил его из воды и сразу же об этом пожалел.

Создание было длиной с его руку, со скользким чёрным телом, сужающимся от круглой головы к тонкому хвосту. Галаэрон и представить себе не мог, что это такое, пока не перевернул его и не увидел кольцо маленьких острых зубов, окружённое мясистой присоской.

– Клянусь Волшебной Палочкой! – он держал существо на вытянутой руке. – Если это не пиявка.

– Я бы сказал, размер больше подходит для меня, – Арис наклонился и раздавил эту гадость двумя пальцами свободной руки, затем выдернул из болота Галаэрона. – А видели бы вы здешних стрекоз.

Заметив, как над головой великана промелькнуло похожее на кружево размытое пятно около четырёх футов в поперечнике, Нихмеду сказал:

– Х-хорошо, что хоть п-пауков пока нет, – пусть болото больше и не вытягивало тепло из его тела, он, похоже, не мог остановить дрожь, и даже у Мелегонта слегка посинели губы. – Ты можешь с-сотворить согревающее заклинание?

Кроящий тени криво улыбнулся.

– К сожалению, т-теневая магия не создаёт тепла, – он содрогнулся и добавил: – Я могу защитить нас от обычного холода, но от этого, вытягивающего жизнь... – он только покачал головой.

Галаэрон помедлил в нерешительности, уже зная ответ Мелегонта, но всё равно предложил:

– Я могу использовать Плетение…

– Сколько ещё я должен тебя предупреждать? – маг мгновение буравил Нихмеду взглядом, потом посмотрел на Ариса. – Тебя это, кажется, не беспокоит.

– Кажется, меня и пиявки не беспокоят – но, когда кажется, это ещё не значит, что так и есть, – он вытащил из воды ногу и показал раздутые чёрные тушки, болтающиеся вокруг его лодыжки. – Если мы сможем найти камень, я попрошу Скориаса Каменные Кости сделать его тёплым для нас.

Галаэрон воззрился на окаменевшие деревья, мимо которых они проходили, но решил не предлагать воспользоваться одним из них. Магия, что убила их, казалась такой же порочной, как тени, пытающиеся украсть его жизнь.

Арис перемахнул через окаменевшую изгородь, чтобы догнать других, затем опустил Галаэрона позади Такари, а Мелегонта за Валой, оставив Малика и его лошадь в арьергарде. Вспомнив о том, что Цирик был человеческим богом раздора и убийства, Нихмеду совсем не понравилась идея иметь коротышку в качестве замыкающего – но сделав несколько нетвёрдых шагов, он убедился, что слишком слаб, чтобы занять это место самому.

Сознавая, что фаэримм и бехолдеры – а, возможно, даже Эльминстер – скоро нагонят их, они продолжили путь на запад со всей скоростью, на которую были способны. Обязанность наблюдать за врагами сзади теперь взял на себя Арис. Сила продолжала покидать тело Галаэрона, и он уже не мог сдерживать дрожь. Вложив меч в ножны, Вала подхватила его на руки и несла достаточно долго, чтобы снять с него мокрую одежду, затем предложила для тепла собственный плащ. Когда это не помогло, свой плащ отдала Такари, и даже Малик пожертвовал шерстяную накидку. Лишний вес только утомлял Галаэрона всё больше. Он начал чувствовать тошноту и апатию, и Вале пришлось регулярно ловить его за руку.

Дела Мелегонта и Ариса обстояли лучше, хотя и на них болото явно повлияло. Архимаг плёлся потихоньку, бормоча себе под нос что-то о сентиментальности и тёмном волшебстве. Его мысли настолько спутались, что он даже рассказал немного о своей теневой магии Малику. Арис просто начал замедляться, время от времени останавливаясь, чтобы опереться на окаменевшее дерево и последить за врагами.

Солнце уже было высоко над головой, когда деревья, наконец, исчезли, и болото превратилось в широкую реку, которая на ближнем берегу, казалось, текла в одном направлении, а на противоположном – в другом. Дальний берег поднимался из воды пологим склоном, покрытым корявыми чёрными дубами – вне всяких сомнений такими же окаменевшими, как и деревья на болоте – но, по крайней мере, стоящими на сухой земле.

Едва Такари сделала теневую дорожку примерно до середины реки и начала переправу, как увидела, что недалеко от конца тропу захватил тёмный вихрь водоворота и засосал в глубину. Развернув меч, она перерубила тропу вспышкой светлой стороны клинка – чем спасла их всех – а затем быстро проложила другой путь и попробовала переправиться снова. На этот раз вихрь поймал тропу всего в десятке шагов перед эльфийкой, и она едва успела перевернуть лезвие.

Сзади послышалось лошадиное ржание и крик Малика:

– Продолжай идти! Позади нас угорь, да такой огромный, что и Келду проглотит!

Такари проложила тропинку вдоль кромки реки и, когда не возникло нового вихря, чтобы погрузить в воду тёмную ленту, помчалась вперёд, освобождая место остальным.

– Если учесть, что сотворило с Галаэроном болото, я даже мысли не допускаю, чтобы плавать в реке, – крикнула она через плечо. – Я полагаю, ты найдёшь другой способ переправы, Мелегонт?

– Непре… менно.

У Мелегонта заплетался язык, а голос был настолько слаб, что Галаэрон рискнул бросить взгляд через плечо – заставив тем самым Валу вытянуть для страховки руку, поскольку тропа по реке изгибалась.

– Почему бы нам не использовать этот мост?

– Мост? – Нихмеду пребывал в замешательстве.

– Всегда есть мост, – сказала Вала, указывая мимо носа Галаэрона.

Воин снова посмотрел вперёд и увидел, что течение реки вихрилось над тёмным участком погружённого в воду камня. На каждом конце участка высились башни разрушенного моста; их зазубренные венцы были обломаны, тёмные окна зияли пустотой. Возле ближней башни стояла подёрнутая дымкой фигура в пластинчатых доспехах, с руками, обхватывающими рукоять огромного двуручного меча, который покоился перед ней остриём вниз.

– А вот и рыцарь, – отозвался Малик. – Всегда есть рыцарь.

Галаэрон обнажил меч и услышал, как другие делают то же самое, но Такари взмахом руки велела опустить оружие. Когда они подошли к рыцарю, стало видно, что он стоял по щиколотку в реке, вокруг его ног бурлила вода и клубился туман. Броня рыцаря была покрыта ржавчиной, а поднятое забрало являло трухлявые кости лица с бдительными угольно-чёрными глазами.

Как только группа приблизилась, он обнажил меч и выставил перед собой, направив остриё на Такари. Опустив собственный меч, она остановилась как вкопанная.

– Рада встрече, старина Джингелшод, – сказала она. – Я часто наблюдала, как ты блуждаешь у Бледного Кольца.

– Там ты и должна была оставаться, эльфийка. У тебя не может быть никаких дел в земле смерти.

– Не у меня, у моих друзей, – Такари отступила в сторону и указала на Галаэрона. – Они явились за твоей помощью.

– За моей помощью? – чёрные глаза Джингелшода сместились на Галаэрона. – Какую помощь могу я тебе дать, кроме быстрой смерти?

На конце процессии послышалась пара всплесков, затем испуганное ржание и шипящее проклятие – это тень ушла из-под Малика и его лошади. Джингелшод приподнял на звук подбородок, но держал свой взгляд – и свой огромный меч – направленными на Галаэрона.

– Нам очень нужна магия Карсуса, – сказал Нихмеду. – Если ты сможешь показать нам…

– Не нам, – Джингелшод ткнул мечом Галаэрону в грудь. – Тебе. Что ты ищешь?

– Я пришёл спасти…

– Подумай хорошенько, эльф, – предупредил Джингелшод. – Неправильный ответ хуже, чем смерть.

Галаэрон замолчал, задумавшись над вопросом. Он хотел было сказать, что пришёл спасти Эвереску, но реакция Джингелшода не оставляла сомнений – такой ответ будет не тем, что желал услышать усопший рыцарь. На конце цепочки раздался ещё один всплеск, и на этот раз закричал Мелегонт.

Не обращая на шум никакого внимания, Джингелшод продолжал буравить воина мёртвым взглядом.

– Итак, твой ответ? Ты долго шёл, эльф – ты должен знать, что ищешь.

– Я знаю, – Галаэрон взглянул на Такари, затем обернулся через плечо на Валу. – Оправдания. Я ищу прощения за мою ошибку.

Глаза Джингелшода полыхнули чёрным светом, костяная челюсть приоткрылась в подобии улыбки.

– Я потребую за свою помощь одно деяние, эльф. Исполнишь его?

Сначала Галаэрон хотел узнать, что это было за деяние, но потом передумал. Вряд ли Джингелшоду нужен обмен, лишённый смысла. От тех, кто прибегал к его помощи, он требовал исключительной честности, и истина была в том, что Нихмеду заплатил бы всё что угодно, лишь бы исправить свою ошибку. Он просто кивнул.

Глаза Джингелшода сдвинулись на Такари, будто мертвец хотел что-то спросить, но, казалось, нашёл ответ в испуганном выражении её лица и вернулся к Галаэрону.

– Иди, – велел рыцарь и указал сквозь ржавые остатки решётки на затопленный мост. – Если тебе хватит сил достичь другой стороны, я сделаю всё, что можно, чтобы помочь вам.

Нихмеду сошёл с теневой тропы и без колебаний шагнул через решётку, но там остановился.

– Мои друзья…

Джингелшод резко развернулся к нему, взмахнув своим огромным мечом так стремительно, что Галаэрон не смог бы заблокировать ржавое оружие, даже если бы попытался. Клинок плашмя ударил его по плечу и отбросил на покрытые плесенью стены башни.

– Иди! – Джингелшод снова кивнул в сторону моста. – Наша сделка вступила в силу.

Воин почувствовал, как внутри него вскипела разъярённая тьма. Он уже решил броситься на мертвеца, но Такари отчаянно затрясла головой и стрельнула глазам в сторону моста. Галаэрон так и остался стоять, согнувшись, пытаясь побороть эту чёрную ярость. Все вместе они смогли бы уничтожить Джингелшода, но что потом? Такари сказала, что рыцарь может вывести их к Карсу, и Нихмеду достаточно насмотрелся на Жуткий лес, чтобы понять, насколько ценной будет такая помощь. Он собрался с силами, позволив своей ноющей руке безвольно болтаться сбоку, и, пошатываясь, побрёл в холодной воде.

А Джингелшод повернулся к Арису и, когда Галаэрон миновал окутанную туманом арку, спросил великана:

– Что ищешь ты?

Нихмеду вышел из башни и ступил на замшелую поверхность затопленного моста. Хотя глубина воды здесь не превышала трёх дюймов, ответ Ариса заглушило журчание реки. Не желая своей медлительностью вызвать гнев Джингелшода, Галаэрон устремился вперёд.

Камни были скользкими, как лёд, и даже такое слабое на мелководье течение грозило сбить его с ног. Он вложил меч в ножны и согнулся в полуприседе, аккуратно сдвигая одну ногу перед другой и вкручивая её в замшелую поверхность. Воин физически ощущал, как через ноги уносится водой тепло его тела. Вокруг него поднялся лёгкий туман, скрывая за бледной дымкой дальний берег, от холода усилилось головокружение.

Когда Галаэрон пересёк середину моста, река изменила направление и потекла навстречу с другой стороны. Эффект вызывал настолько сильную дезориентацию, что заставил его чувствовать, будто он каким-то невероятным образом развернулся и в данный момент движется не к той башне. Он закрыл глаза и не открывал их, пока не привык к новому направлению течения.

Нихмеду преодолел почти весь путь, когда звук ровного журчания изменил тональность, и вода начала хаотично плескаться о ноги. Краешком глаза он уловил возле моста какое-то неясное движение, а затем разглядел плавающее на поверхности раздутое тело утонувшего человека. Оно то и дело покачивалось вверх-вниз на одном месте, там, где течение прибило его к мосту.

Одетый в сапоги до колен и чёрную кожаную броню, мужчина был большой и бородатый, с кривым носом и кожей такого же голубого цвета, как и его распахнутые глаза. На нём не было заметно ни каких-либо ран, ни сломанных костей, хотя отсутствие шлема и ремня с оружием наталкивало на мысль, что у него было время, чтобы потерять всё это перед тем, как утонуть. Галаэрон содрогнулся, задаваясь вопросом: не стал ли бедолага жертвой крадущей жизнь реки и попросту свалился в воду. Глаза человека обратились в сторону воина, затем из воды поднялась синяя рука, протягиваясь, словно в мольбе о помощи.

Нихмеду вскрикнул и отскочил назад, поскользнувшись и приземлившись на пятую точку. Течение сразу же попыталось снести его в стремнину на противоположной стороне замшелого моста. Перекатившись на живот, Галаэрон раскинул руки, цепляясь за камни на верхней по течению стороне. Вокруг него закружил поток воды, разворачивая так, что его ноги повисли над кромкой моста вниз по течению. Река перекатывалась поверх его головы и заливала глотку, промораживая до костей и угрожая заполнить лёгкие. Он стиснул челюсти и почувствовал, как вода булькает в носу, подобно ожившему неистовому убийце, полному решимости забрать его жизнь. Тело эльфа уже начало уставать и деревенеть, отовсюду, где только его касалась река, из него утекала жизнь. Он резко выдохнул воздух из лёгких, освобождая от воды рот и нос, затем в попытке подняться подтянул вверх негнущиеся ноги – и почувствовал, как на его запястье сомкнулась рука утопленника.

Дико закричав, Галаэрон замотал головой, стряхивая воду, и обнаружил, что смотрит в мёртвые глаза человека. Несчастный растянул губы в жутком оскале, выставляя напоказ полный рот сломанных клыков и шевелящийся чёрный язык. В сознании эльфа сразу же промелькнуло с десяток заклинаний. Являясь воином стражи гробниц, он был хорошо осведомлён о слабых сторонах нежити – почти так же хорошо, как был осведомлён об ужасах, ожидающих тех, кто попадал к ним в лапы. Он выбросил руку в лицо существу, открылся Плетению – и ощутил, как взамен его пронзила леденящая боль теневой магии. Нихмеду остановил заклинание и, держась за мост только свободной рукой, начал проворачивать запястье вокруг большого пальца утопленника.

Живой человек выпустил бы запястье Галаэрона и отдёрнул руку от боли. Упырь же продолжал цепляться, пытаясь использовать против рычага силу. Если бы воин не был настолько слаб, его тактика наверняка бы оказалась успешной. Первое время он старался, но силы просто оставили Нихмеду, и его рука остановила движение на полпути, повиснув вверх ладонью между ним и его синелицым противником.

Галаэрон пихнул руку вперёд, ткнув пальцем в глаз существа. Даже мертвец должен был вздрогнуть, и эльф закончил движение, заведя свою руку за руку упыря. Большой палец создания хрустнул с громким треском, сложившись назад и обнажая зазубренные обломки угольно-чёрной кости.

Галаэрон стремительно протянул руку к шее упыря и схватил его за затылок. Он с силой впечатал голову утопленника в мост сбоку, одновременно подтягиваясь назад на тропу и подбирая под себя ноги.

Упырь яростно набросился на Нихмеду, обеими руками хватая его за лодыжки и пытаясь выдернуть из-под него ноги. Эльф сгруппировался и, дотянувшись через всё тело до меча, резко пнул мертвеца. Одна пятка врезалась голову упыря, другая попала по замшелому мосту и проскользнула, отчего Галаэрон упал на колено прямо перед чудовищем. Одним движением он выхватил меч из ножен и полоснул упыря по лицу: сияющая эльфийская сталь рассекла голову нежити над самым подбородком.

Нихмеду изящно завершил удар, поворачивая голову вслед за кончиком лезвия, и увидел, как прямо перед ним из воды вскочила вторая тварь. Это существо было поменьше, чем первое, с округлыми женскими очертаниями фигуры, длинными чёрными когтями и жёлтыми глазами умертвия. Двигалось оно тоже значительно быстрее, топнув одной ногой Галаэрону по руке с мечом, и сильным ударом другой ноги накрепко припечатав его руку к мосту.

Рассчитывая поймать ногу нежити в захват, воин принял удар на предплечье – но, увы, он слишком устал и ослаб. Толчок опрокинул его на спину, а поток воды снова развернул его ноги вниз по течению. Теперь его удерживала только прижатая к мосту рука с мечом.

Умертвие склонилось над ним и руками вцепилось в его горло. Ледяные когти чудовища пронзили плоть во стольких местах, что эльф совсем не удивился, увидев, как перед его глазами хлещет тёплая кровь. Обнажив два длинных ряда острых зубов, нежить потянула его к себе, сворачивая голову набок для укуса.

Галаэрон попытался вырваться и откатиться. Он был слишком слаб даже для того, чтобы протиснуть свободную руку под захват умертвия. Нихмеду хотел вскинуть ноги, чтобы схватить в замок голову твари, но они онемели и стали тяжёлыми, как слитки золота. С каждой секундой его жизнь утекала вовне, высасываемая крадущим душу прикосновением нежити и отнимаемая иссушающими силу водами тёмной реки.

Эльф ощутил, как зубы умервия прижались его шее. Из последних сил, что у него ещё оставались, воин развернулся к существу, выбросил свободную руку ему в лицо и призвал заклинание света. Тело Галаэрона накрыло волной ледяной мощи, как только оно наполнилось морозящей магией, но в тот момент у него были более насущные заботы, чем его тень. Он выкрикнул мистическую формулу, и из его ладони выстрелил сияющий луч серебряного света.

Дико взвизгнув, умертвие отпрыгнуло в сторону, оставив Нихмеду скользить через мост. Эльф перекатился вслед за существом, зарыв в холодный мох онемевшие пальцы свободной руки, а другой ударил мечом поперёк ног твари сзади. Она ещё умудрилась проковылять два шага вперёд, прежде чем рухнула в воду с парой отрубленных пяток. Галаэрон подтянул ноги, встал на колени и обрушил меч на спину умертвия. Удар был точен и, приложи эльф больше усилий, разрубил бы нежить пополам. На деле же, его клинок вонзился достаточно глубоко лишь для того, чтобы покалечить тварь.

Умертвие собралось с силами и попыталось подкатиться ближе к своему противнику, но преуспело только в том, что скрутило туловище вдоль разреза. Пока оно с недоумением разглядывало рану, Галаэрон вскинул руку и выпалил единственный мистический слог. На этот раз он едва заметил, как его тело наполнила холодная магия, и его не волновало, что стрелы, сорвавшиеся с руки, были чёрными и ледяными, как тень. Значение имело только то, что нежить перед ним наконец-то обмякла и потеряла связь с мостом, и что мутный поток в конце концов унёс её прочь за стремнину.

Ворота башни находились всего в десятке шагов, сухая земля за укрытой тенями аркой предлагала тепло и убежище или, по крайней мере, возможность сбежать от холодной битвы на мосту. Шатаясь, Галаэрон поднялся на ноги и обнаружил, что уже не ощущал такую же слабость, как несколько минут до этого. Наоборот, в то время как он чувствовал себя усталым и замёрзшим, его сила, казалось, возвращалась назад. Внутри него пылал необычный жар: не столько гнев, сколько решимость, и не столько жестокость, сколько отсутствие жалости.

Поскольку нежить на него больше не нападала, воин направился к вратам башни, не беспокоясь уже о скользком мхе под ногами, думая только о предстоящих битвах и о магии, которую он найдёт в Карсе – и тут он вспомнил о Мелегонте, следующем за ним, и об остальных своих спутниках, идущих по его стопам и пытающихся пересечь тёмный мост позади него.

Галаэрон крутанулся на каблуках и увидел, как к нему, плавно скользя, двигалась Такари, заталкивая свой меч в ножны. Шагах в двадцати позади неё, вращаясь и кружась, через мост пробиралась Вала. Чёрный клинок женщины сплетал вокруг неё и Мелегонта тёмную сеть, пока она рубила полупрозрачные фигуры двух иссохших, злобных на вид призраков, пытающихся прорваться сквозь её мелькающую оборону. Помимо них вокруг окутанной паром головы Ариса порхали два чернильных силуэта, набрасываясь и впиваясь в его глаза и уши чёрными когтями. Малика и его кобылы, конечно же, нигде не было видно, а Джингелшод был неподалёку, позади всех, мелькая кратким размытым проблеском ржавчины всякий раз, как каменный великан делал шаг.

Галаэрон указал мечом за плечо Такари.

– Остальные! – пошатываясь, он сделал несколько шагов назад по мосту, снова напрягая для борьбы свои онемевшие ноги и изнурённое тело. – Им нужна помощь!

– Ты что, с дуба рухнул? – Такари перехватила его и прижала свою руку там, где умертвие схватило его горло. Её ладонь казалась горячей как огонь на его коже. – Люди сами могут позаботиться о себе. Нам нужно доставить тебя на берег.

– На берег? За кого ты меня принимаешь? – Нихмеду сдёрнул её руку вниз. – За труса?

Глаза Такари вспыхнули.

– Всего лишь за дурака, – она ткнула ладонь ему в лицо, показывая следы крови такой тёмной, что почти чёрной. – У тебя разодрана половина горла, лицо бледное, как стекло, а всё, о чём ты можешь думать – это человеческая шалунья с дикими глазами и молочные мешки размером с ткаерфа!

Эта отповедь так ошарашила Галаэрона, что, не найдя слов для ответа, он поднял руку к горлу и нащупал дыру шириной в четыре пальца. Он и представить себе не мог, как рваная рана не задела вены, а откуда он черпал силы, чтобы продолжать стоять, было вообще выше его понимания. Он не ощущал ни боли, ни головокружения, ни признаков травмы, за исключением неизбывного чувства холода, и даже оно, казалось, ослабевает.

Такари вытащила меч и, схватив Галаэрона за руку, повернула назад, чтобы помочь остальным.

– Ну, что ж, пойдём – но я никогда не прощу тебе, если ты угробишь себя из-за человека.

Они и двух шагов не успели сделать, как чёрный меч Валы отыскал одного из призраков, рассекая его по центру. Существо развалилось с жутким скрипом, две половинки его прозрачной формы померкли, как клочья затухающего света. Мелегонт потянулся через плечо Валы, выпуская на второго призрака вереницу тёмных стрел. Чёрные снаряды исчезли в существе без видимого эффекта.

Увидев, что стало с его собратом, призрак метнулся прочь от Вала и завис рядом с мостом, вне пределов её досягаемости. Он вытянул руку в сторону её меча, а затем перетёк в тёмное стекло и исчез из виду. Плоской стороной собственного клинка Галаэрон попытался выбить оружие из её хватки, но не смог дотянуться совсем немного.

– Вала, брось меч!

Галаэрон ещё кричал, а глаза Валы уже остекленели и побелели. Она бросилась на Мелегонта, вскинув судорожным движением для удара негнущуюся руку. Не ожидавший такого, маг повернулся к этой неуклюжей атаке, выбрасывая руки в отчаянном блоке и наставляя их Вале прямо в грудь. Выкрикнув два слога, он взрывом отбросил её тело назад. Женщина приземлилась в двух шагах на стороне моста вниз по течению, распластавшись на спине и ошалев от взрыва.

Рука Валы начала разжиматься, и чёрный меч окунулся в воду.

– Хватай её меч! – пытаясь проскочить мимо Мелегонта, Галаэрон поскользнулся на замшелом камне и упал на колено. – В нём её душа!

Мелегонт наклонился и потянулся за оружием, но её белёсые глаза уставились на него, и он резко отшатнулся.

– Убей меня!

Вала проскользнула через стремнину, медленно вращаясь, поплыла вниз по течению и, поскольку чешуйчатые доспехи тянули её под воду, начала быстро тонуть. Игнорируя тот факт, что даже эльфийская кольчуга не была невесомой, Нихмеду швырнул свой меч на мост и, перепрыгнув через Мелегонта, бросился за ней.

Он вошёл в ледяную реку вниз головой и двумя быстрыми гребками поднырнул под стремнину, затем схватил в горсть волосы женщины и продолжил погружаться. Не было никакого смысла спасать Валу, если он позволит утонуть чёрному мечу вместе с её душой. Дёрнув женщину за волосы, он опустился глубже и протянул свободную руку к стеклянному мечу – и вдруг понял послание, которое несла в его душу вода.

Продолжая держать женщину за волосы, Галаэрон переместился ей за спину и поменял руки, а затем потянулся через её плечо и схватил руку с мечом. Вала завертелась и засучила ногами, пытаясь освободиться, но смогла только поднять их на несколько футов вверх, прежде чем они начали тонуть снова. Галаэрон выпустил волосы и обернул руку вокруг её горла, зажимая сгибом локтя уязвимые вены у неё на шее.

Почти мгновенно Вала обмякла. Её голова склонилась набок, а глаза вернулись в орбиты, и рука, держащая чёрный меч, разжалась как раз вовремя, чтобы Галаэрон смог беспрепятственно забрать оружие. Он поймал меч за рукоять и устремился к поверхности. Нихмеду так замёрз, что едва заметил ледяное прикосновение клинка.

Если бы он успел отдохнуть, или чешуйчатые доспехи Валы были такими же лёгкими, как эльфийская кольчуга, он смог бы вытащить их обоих на поверхность. В действительности же у него едва хватало сил, чтобы удержать их от дальнейшего погружения – и эти силы быстро таяли. Засунув чёрный меч обратно в ножны Валы, он вытащил свой кинжал и начал срезать пряжки с тяжёлой грудной пластины её доспеха.