Текст книги "Безумный бог"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

18

Тропа, протоптанная адским конем, – именно так Руха называла про себя зверя, которого выслеживала, – уходила в Лес Острых Зубов прямая как стрела. Стоя на краю леса, ведьма вглядывалась в длиннющую просеку, образовавшуюся в подлеске, и не увидела ни одного поворота на всем расстоянии. Лошадь неслась прямо на восток, не сворачивая с курса больше чем на шаг или два.

Руха отвернулась от леса и подошла к своему напарнику по имени Зейл, высокому и красивому вознице гиппогрифа. Он рассматривал алый круг в нескольких шагах от леса – то самое место, где адский конь совершил убийство. Зверюга сожрала свою жертву почти полностью, оставив лишь десять длинных когтей, пару острых клыков и следы крови на земле.

– Сколько прошло времени? – поинтересовалась ведьма, не вступая в красный круг.

– По крайней мере шесть часов. – Зейл растер в пальцах комок алой грязи. – Не может быть, чтобы это был он. Мы ведь передвигаемся на гиппогрифе! Никому нас не обогнать на такое расстояние.

– Это он.

Руха принялась ощупывать булавку в виде арфы, которая теперь украшала ее второй наряд. Привлеченная сигналом разведчика, она ворвалась в сарай, увидела свою брошь в куче окровавленного козьего помета и, выудив ее, поклялась отомстить – и за неуважение к священным знакам Арфы и Луны, и за смерть старика, растоптанного на собственном дворе. Ведьма и Зейл сразу отправились в погоню за адским конем, но животное оказалось таким быстрым, что они до сих пор не увидели даже его хвоста.

Из глубины леса раздался протяжный вой, от которого у колдуньи пробежали по спине мурашки. Руха оглянулась и посмотрела на темную тропу, а потом, на гиппогрифа. Чудовище с важным видом сидело на земле, прижав мощные крылья к своему лошадиному крупу и высоко вздернув огромную орлиную голову.

– Серебряное Облако сумеет пролететь сквозь лес? – спросила Руха. – Судя по всему, деревья здесь растут очень густо.

– Нам придется перелететь чащу, делая посадки только на полянах. – Зейл посмотрел на запад, где солнце утопало за грозовыми облаками, весь день ползавшими по небу. – Но сегодня ничего не получится. Серебряное Облако выбился из сил, и если буря застанет нас над лесом, то нам несдобровать.

Руха нахмурилась, хотя Зейл не мог этого разглядеть из-за ее черной вуали.

– Если будем ждать, никогда не поймаем этого убийцу. Он и так намного оторвался от нас.

– Знаю, – сказал Зейл. – Я тоже хочу его поймать… но не ценой потери Серебряного Облака. Поймав этого ничтожного нищего, мы все равно не вернем ни Ринды, ни Гвидиона, ни фермера.

В эту минуту на горизонте мелькнула зарница и по небу прокатился раскат грома, от которого земля задрожала у них под ногами. Серебряное Облако заголосил, расправил огромные крылья и распластался на траве. Во взгляде, которым он одарил Зейла, ясно читалось, что гиппогрифы думают о бурях, которые приходится встречать на открытом пространстве.

Из Леса Острых Зубов донесся еще один скорбный вой, но Руха обратила на него внимания не больше, чем на грозу.

– Зейл, ты все правильно говоришь, но Малик не заурядный воришка. Когда Пилиас привел его в Кэндлкип, вид у него был такой, будто он побывал в лапах у льва, тем не менее, он переплыл кипящий ров и вскарабкался на Башню Хранителя. После он убил и Ринду, и Гвидиона, а ведь до него это пытались сделать не меньше сотни убийц, подосланных Кайриком.

– Знаю, – повторил Зейл и пошел подержать поводья гиппогрифа, так как с этой минуты гроза гремела над равниной не переставая. – А потом он еще убежала из темницы.

При упоминании о темнице Руха покраснела, ведь женщины кочевых племен не привыкли демонстрировать свои лица, не говоря уже о теле, как приключилось с ней, из-за чего она пришла в великое смущение. Именно из-за этого происшествия она была так решительное настроена отомстить за смерть хранителей «Кайринишада», но своему напарнику она в этом не призналась.

– Зейл, этому убийце покровительствует Кайрик. Только так можно объяснить все, что мы с тобой видели. И уж если ему помогает сам Кайрик, то на то есть веская причина.

– Какая?

Руха покачала головой:

– Не знаю. Но он не бросил бы просто так «Кайринишад», рванув в другую сторону. Если в самом скором времени мы не узнаем, в чем тут дело, то, уверена, мы будем не единственными, кто пожалеет о постигшей нас неудаче.

Ведьма не стала рассказывать Зейлу о посетившем ее видении. Она давным-давно усвоила урок, что не многой найдется людей, способных понять ее дар. Чаще всего ее либо винили за предсказанное зло, либо сердились за то, что она заранее не предупредила о надвигающейся катастрофе.

По лесу опять разнесся скорбный вой, на этот раз совсем близко. Серебряное Облако поднял голову и, раскрыв огромный клюв, зашипел в сторону леса. Зейл. покрепче сжал поводья, притянув голову гиппогрифа обратно к земле.

– Наверное, ты права, но какая теперь разница? Даже если мы рискнем подняться в воздух, то не сможем увидеть тропу в темноте.

Руха встрепенулась:

– Но ты был бы готов рискнуть, если бы мы увидели тропу?

Зейл взглянул на приближающиеся грозовые облака и кивнул:

– Я сделаю это… только давай побыстрее.

– Ты храбрый человек, Зейл. – Руха подошла к нему. – Одолжи огниво.

Зейл достал из седельной сумки кусочек металла и кремень и отдал Рухе. Она вышла с ними к тропе, закрыла лаза и высекла искру, одновременно произнося заклинание, вызывающее огонь. Мир окрасился в серебристый свет, затем раздался оглушительный раскат грома, сбивший ведьму с ног. В следующую секунду она уже сидела на земле, в висках ее стучало, а ноздри заполнил залах сгоревшей травы. Перед ее глазами заплясала завеса из белых пятен. В ушах звенели тысячи колоколов, она никак не могла справиться с охватившей ее дрожью. Воздух задался нестерпимо горячим от наполнившего его дыма.

– Руха! – Голос Зейла едва пробился сквозь звон в ушах ведьмы. – Ты цела?

Наездник схватил ее под мышками и потащил по земле. Белесые пятна начали исчезать, как и дрожь во всем теле и звон в ушах. Тут она поняла причину, почему воздух казался таким горячим и откуда столько дыма: заклинание вызвало огненный столб прямо вдоль тропы, протоптанной адской лошадью!

От, волшебного огня вспыхнул лес по обе стороны тропы, и теперь два огромных огненных языка продирались сквозь деревья, расходясь в разные стороны. Небо над лесом почернело от улетающих птиц, воздух наполнился треском и шумом: это животные, спасаясь, слепо крушили подлесок. Из чащи донеслось эхо еще одного скорбного воя, на этот раз он звучал ближе и более зловеще, чем прежде.

– Зейл, что случилось? – охнула Руха.

– Молния, – пояснил возница. – Она упала, когда ты произнесла заклинание.

– Значит, все это сотворила я? — Колдунья впилась в руку Зейла и с усилием поднялась, после толкнула его к капризному гиппогрифу. – Живо, неси мне воды!

Когда возница кинулся исполнять просьбу, из горящего леса раздался женский голос:

– Не стоит хлопотать, Зейл. – Слова прозвучали спокойно и властно, громко, как раскат небесного грома, и тихо, как ласка. – Огонь сам уляжется.

Из дыма вышла темноволосая женщина невообразимой красоты, со светлой сияющей кожей и черными сверкающими глазами. На ней было простое платье из тяжелого черного шелка, прихваченное у лифа священным знаком Мистры – звездным кругом. Руха и Зейл тут упали на колени, раскрыв от ужаса и благоговения рты. Не успели они промолвить и слова, как женщина сказала:

– Только не называйте имен. Мы ведь не хотим привлечь внимание нашего врага.

Руха и Зейл переглянулись и вообще ничего не сказали.

Над лесом пронеслось эхо скорбного воя. Женщина обеспокоенно оглянулась; под какой бы личиной ни скрывался Повелитель Теней, каким бы богом он ни прикидывался, Гончий Пес Хаоса всегда находился поблизости.

Маск остановился перед парочкой и знаком велел Рухе встать.

– Наш враг натравил на меня свою любимую собачку, – произнес Повелитель Теней голосом Мистры. – У меня очень мало времени, но кое-что я скажу: та сила, которая появилась у тебя сегодня, дарована не без причины. И хотя ты можешь с ее помощью разрушить целое королевство, пользуйся ею без сомнений, решительно. Равновесие и не такое выдержит, и, что бы ты там ни разрушила, все равно ты спасешь гораздо больше. Поняла?

– Да, моя…

Маск прижал свой женский пальчик к вуали, не желая, чтобы колдунья привлекла внимание Мистры.

– Никаких имен.

– Да, миледи.

– Хорошо.

Из горящего леса снова донесся дикий рык. Затем раздался невообразимый шум, после чего из дыма выскочила огромная бесформенная тень. Маск положил руки на плечи Рухи и Зейла и, подтолкнув их к Серебряному Облаку, велел:

– Ступайте!

Двое смертных помчались к своему животному и вскочили ему на спину, а в том месте, где они стояли еще секунду назад, послышался неистовый рев. Не успел Зейл отдать команду, как Серебряное Облако расправил крылья и взмыл в воздух. Руха вынула из кармана камешек и вызвала в памяти слова песчаного заклинания, но, когда они делали круг над горящим лесом, она увидела, что Мистра исчезла без следа, словно ее там никогда и не было.

Их место теперь занял огромный мастиф, который выл и рыл лапами землю. Зверюга был ростом с тягловую лошадь, всю его шкуру покрывали скользкие личинки, рот оскалился черными гнилыми зубами. Желтые глаза сверкали нечестивым огнем, со свисающего языка капала зеленая ядовитая пена.

– Богиня права, – заметил Зейл. – Наш враг ужасен.

– А ведь это только его любимая собачка, – сказала Руха. – Да простит меня богиня, но я рада, что песик выслеживает ее, а не нас.

19

Мистра стояла в небольшой комнате перед спальней Адона и смотрела в окно на гладкие воды Тенистого озера, в которых отражался ее новый храм. Хотя до завершения строительства оставалось не меньше полугода, это уже было изумительное сооружение с алебастровыми шпилями, серебряными куполами, хрустальными подпорками – и все это во славу богини Магии. Когда храм будет завершен, она попросит своего патриарха поселиться в нем; жизни смертных не бесконечны, Адон же успел потратить почти все свои годы, распространяя веру в нее от одного конца Фаэруна до другого.

Мистра отвернулась от окна и увидела горстку людей, преклонивших колени на мраморном полу и сложивших в мольбе руки. На двоих из них были кольчуги жезлоносцев, охранников города Элверсулта, а большинство других носили простые одежды приверженцев ее собственной Церкви. Только один человек не упал на колени; у него была желтая кожа, черные волосы и раскосые глаза представителя племени Шу, и одет он был в шелковую тунику с широкими рукавами, которая в его народе звалась майтунг.

Он лишь кивнул Мистре в знак приветствия, не выказав никаких других знаков почтения. Это был принц Танг, старший сын третьей досточтимой наложницы императора Као Цао Шу Танг из Шу-Ланга, и он не кланялся вообще никаким богам, только тем, кто принадлежал к Звездному Сонмищу. Мистра не обратила на это внимания, а шагнула к дверям спальни, для нее не представляло интереса объяснять принцу то, что такое Множественность Бытия.

Танг перехватил ее, загородив собою огромные золоченые двери, защищавшие спальню Адона.

– Прошу вас, Адону нужен покой.

– Что? – Мистра не скрывала своего раздражения. – Вы смеете…

– Я дал досточтимому патриарху снадобье, чтобы он уснул, – объяснил принц. – Он вел себя очень неспокойно.

– Неспокойно? – Мистра пребывала в неведений по поводу событий в доме Баскара, ее внимание была сосредоточено на другом, когда к ней воззвал Адон, а после он уже не воспринимал команды богини, которые она ему посылала. Мистра даже подумала, не вызвано ли странное поведение патриарха снадобьем Танга. – Что вы ему дали?

– Отвар из листьев ласаля. Он отгоняет прочь дурные мысли и…

– Я прекрасно знаю, как действуют листья ласаля, принц Танг. – Мистра изучила свойства всех растений и трав Фаэруна, и она знала, что листья ласаля используют как сильное успокоительное. Она также знала, что иногда они вызывают растерянность и дрожь, а если пользоваться этим зельем слишком часто или заваривать его слишком крепким, то оно способно разрушить мозг, вместо того чтобы его успокоить. – Предупреждаю: если вы навредили моему патриарху…

– Я помог ему! – настаивал на своем Танг. – Адон безумен. Он думает, что вы ненавидите его, и он даже убил больного.

– Адон? Адон не убийца!

Принц Танг не дрогнул под строгим взглядом Мистры.

– Я собственными глазами видел, как он убил Надису Баскара.

Богиня нахмурилась, потом перевела взгляд на своих коленопреклоненных служителей.

– Это правда?

Самая старшая из них, рыжеволосая женщина по имени Чандра, кивнула:

– Там была сотня свидетелей. Надису умирал, и все ожидали, что начнется Ритуал Радости…

– Этот человек пригласил сотню людей наблюдать, как он умрет?

Чандра побледнела под неодобрительным взглядом своей богини.

– Это сделала его жена, Адона позвали как священника… – Она переводила взгляд с Мистры на принца Танга и обратно. – Даже Вэрана Хоклин утверждает, что патриарх обезумел и без всякой причины размозжил голову бедняге Надису.

– Причина на то есть, Чандра. – Лицо Мистры стало свирепым, как песчаная буря. – Имя ей – Кайрик.

Богиня шагнула прямо сквозь Танга, от чего принцы громко вскрикнул, и прошла в спальню Адона, не раскрыв золоченых дверей. Комната была такой же великолепной как и остальные помещения храма, с дубовыми потолочными перекрытиями и алебастровыми стенами, украшенными барельефами, изображающими чудеса Мистры. Но кровать, где лежал патриарх, была скромной, как у обычного смертного: простая деревянная рама, тонкий соломенный матрас и серое хлопковое одеяло. Кровать стояла в дальнем конце комнаты, развернутая таким образом, чтобы Адону были видны пурпурные воды Тенистого озера, мерцающего между балясинами балкона.

Патриарх метался под одеялом, бессвязно бормотал и дрожал от выпитого зелья. Мистра заглянула в его разум и потерялась в клубящемся тумане. Не прерывая контакта с его мыслями, она заскользила по холодному мраморному полу беззвучно, как джинн.

– Адон.

Патриарх резко повернул голову и взглянул на нее. Он выпучил покрасневшие глаза, побледнел и издал пронзительный крик. Кто-то снаружи начал открывать двери, но Мистра заперла их на замок силой мысли и вновь стала приближаться к Адону.

Он отбросил одеяло и поднялся в кровати во весь рост, указывая на Мистру рукой, словно целился в нее арбалетом. Она увидела, что палец, на котором когда-то Адон носил подаренное ею кольцо, превратился в обугленный обрубок Сердце у нее замерло, ибо она знала, что только Кайрик мог заставить золото так сильно раскалиться.

– Не подходи, ведьма!

В мыслях Адона богиня по-прежнему видела один клубящийся туман. В душе ее поднялся гнев против принца Танга, ведь из-за этой дымки она не могла разглядеть, что приключилось с ее другом.

– Адон, тебе нечего пугаться. Это я, Миднайт.

– Миднайт? – Адон опустил руку.

– Да. Это по-прежнему я. – Мистра ободряюще улыбнулась.

Адон прищурился, затем потер глаза:

– Клыки!

Богиня покачала головой:

– Ошибаешься, Адон. У меня нет клыков. – Она захотела его обнять. – Позволь мне поддержать…

Адон показал на ее руки:

– Когти!

Патриарх выскочил на балкон, озираясь, как дикое животное в поисках спасения. Но спасения он не нашел. Балкон висел над берегом озера на высоте, в два раза превышающей рост великана, и под ним ничего не было, кроме воздуха.

Мистра раскрыла ладони, демонстрируя свои пальцы.

– Адон, у меня нет когтей. Кайрик тебя обманывает.

– Огонь! Яд! – Адон повернулся, чтобы перепрыгнуть через перила.

Но прежде чем он сделал шаг, Мистра возникла на его пути своей второй аватарой. Патриарх врезался в нее на полном ходу, но она даже не покачнулась. Богиня подхватила его как ребенка, не обращая ни малейшего внимания на удары, которыми он осыпал ее аватару.

– Это все дело рук Кайрика, и я тебя прощаю.

Мистра отнесла Адона обратно в спальню и только тогда заметила, что между ее пальцев пузырится кровь. На плече и боку Адона, в тех местах, где она его держала, открылось несколько длинных царапин, очень глубоких и прямых, похожих на ножевые раны. Богиня сразу догадалась, что эти раны нанесли руки ее аватары, хотя сама она не понимала, каким образом. Она положила патриарха на кровать. Он заверещал и попытался вскочить с матраса, тогда она толкнула его на место. Там, где ее рука коснулась его груди, забили четыре струйки крови.

В эту секунду прозвучала молитва Арфистки Рухи, которая просила совета, как ей использовать свою новую силу. Слишком расстроенная необъяснимым состоянием Адона, чтобы придать словам колдуньи значение, Мистра отметила только, что Руха просила дать ей знак, можно ли воспользоваться всей ее новой магией против убийцы Ринды и Гвидиона. Богиня пустила звезду по небесам, ясно дав понять ведьме, чтобы та воспользовалась любыми средствами, после чего перестала об этом думать, ибо еще ничего не знала о молнии, благословившей проныру Арфистку силой разрушения.

Мистра послала свою первую аватару к дверям спальни Адена, чтобы позвать на помощь. В комнату ворвался принц Танг, за ним, не отставая ни на шаг, вошли охранники и служители, которым богиня велела держать руки и ноги патриарха.

– Что здесь случилось? – спросил Танг, переводя взгляд с Адена на две аватары Мистры. – Он сам себя так ранил?

– Нет, кажется, я это сделала. – Вторая аватара Мистры отошла от кровати патриарха и слилась с первой, стоявшей у двери, где Адон не мог ее видеть. – Я превратилась для него в какого-то монстра.

Танг нахмурил брови:

– Не понимаю.

– Я тоже. – Мистра поманила к себе принца. – Снадобье из ласаля не позволяет мне заглянуть в его мысли.

Танг остановился в трех шагах от богини и подозрительно на нее посмотрел.

– Прошу прощения за это несчастное стечение обстоятельств, но я ведь не знал, что вы намерены нас посетить, досточтимая богиня. Я лишь старался оказать услугу.

– У вас еще будет возможность это сделать, Танг. – Говоря это, Мистра стала прозрачной, как привидение, и внезапно оказалась совсем рядом с принцем. – Смею вас заверить.

Она начала проникать в тело принца так, как будто примеряла новую накидку.

– Нет! Это непозволительно. – Танг попытался отступить в сторону, но Мистра продолжала занимать его тело. – Я императорский…

Последний лоскут одеяния богини исчез из виду, и принц замолчал. Он несколько раз моргнул, затем потянулся, как делают люди, когда просыпаются утром.

– Отлично. – Голос был Танга, но слова принадлежали Мистре. Она подвела тело принца к краю кровати и склонилась над Аденом. – Итак, мой дорогой друг, давай посмотрим, что натворил Кайрик.

Адон подозрительно посмотрел на тело принца, но не попытался вырваться из рук служителей. Двое охранников стояли тут же, поглаживая дубинки, и вид у них был неуверенный. Вэрана Хоклин предупредила их заранее, что они должны ударить Адона, если он попытается сбежать, но им не хотелось действовать таким образом в присутствии богини Магии.

Мистра сняла с пальца Танга бриллиантовое кольцо и зажала его между ладоней. Когда принц понял, что она намерена сделать, он прокричал у нее в голове;

«Нет! Это волшебное кольцо, наделенное силой хамелеона!»

Мистра продолжала растирать кольцо, искренне веря в своем высокомерии, что она вправе даровать или отбирать любую магию. Бриллиант раскрошился в порошок, выделив едкий запах и разочек пронзительно пискнув, прежде чем напоследок сверкнуть. Богиня покрыла Адона сверху донизу поблескивающей бриллиантовой пылью, чтобы расколдовать патриарха, освободить его от заклинания Кайрика, доведшего беднягу до сумасшествия.

– Яд! – закричал Адон.

Его кожа стала красной и покрылась пятнами, в тех местах, куда попал порошок, вздулись волдыри, наполненные белым гноем. Адон взвыл от мучительной боли и заметался, стараясь вырваться. Оба охранника вскинули дубинки и метнулись к кровати.

Мистра бросила лишь взгляд в их сторону, и оружие у них в руках превратилось в дым.

– Помогите его держать, – велела богиня жезлоносцам, после чего обратилась к служительнице Чандре: – Вымойте его, быстро!

Чандра схватила кувшин с умывального столика и окатила водой патриарха. Адон перестал кричать, но уставился на тело принца Танга так, словно смотрел на своего собственного убийцу. Его кожа по-прежнему оставалась красной и вздутой, и его начало подбрасывать.

Никто не осмелился спросить, что произошло. Мистра была этому рада, все равно она не нашлась бы что ответить. Состояние Адона никак не могло быть вызвано волшебством, иначе она сразу бы сняла заклинание. В таких делах только Эо обладал силой противостоять ей. Богиня еще больше рассердилась на принца Танга за то, что он дал больному снадобье из ласаля, не позволившее ей разобраться, что случилось. Если бы она попыталась изгнать дымку из сознания Адона, то вместе с ней уничтожила бы добрую часть его воспоминаний. И все же богиня не была готова сдаться.

– Чандра, подай мне это. – Мистра показала на серебряный звездный круг, святой символ Церкви Тайн, висевший на шее у ее служительницы. – И обнажи Адону грудь.

Патриарх не запротестовал, когда Чандра выполнила приказ богини. Вначале Мистра поднесла святой символ к губам Танга, а затем сама поцеловала его. Глаза Адона расширились, он снова принялся вырываться с криком «Пожар!».

Мистра уже была готова отступить, но тут она вспомнила о беспредельной хитрости Кайрика и поняла, что он мог предвидеть ее нежелание причинить боль патриарху. Не было лучшего способа для Единственного сохранить свое проклятие, чем спрятать его за такой завесой боли. След от поцелуя богини еще не успел улетучиться с металла, когда она возложила священный символ на обнаженную грудь Адона.

Послышалось тошнотворное шипение; Адон вскинул голову и душераздирающе закричал. Мистра продолжала прижимать звездный круг к его груди.

– Убери ее! – Адон смотрел в глаза Тангу, но Мистра знала, что он видит ее, – Чем я заслужил твою ненависть?

– Ничем, Адон, – ответила она. – Я бы никогда не смогла испытывать к тебе ненависть.

Вокруг символа богини начали мерцать крошечные желтые язычки, и Адон вновь дико закричал. Чандра и другие служители задохнулись от изумления, уставившись на Мистру широко открытыми глазами, но богиня по-прежнему прижимала свой символ к груди патриарха.

В сознании Мистры прозвучал голос Танга: «Неужели убийство твоего досточтимого патриарха – единственный способ снять проклятие Кайрика?»

Богиня не обратила внимания на слова принца, продолжая удерживать звезду на месте. Спустя немного времени вокруг амулета полыхнул оранжевый круг пламени, и патриарх перестал кричать. Мистра подумала в первую секунду, что ее план сработал, но огонь становился только горячее. Воздух наполнился зловонием обгоревшей плоти, и Адон в ужасе смотрел, как его кожа становится черной и хрупкой.

Мистра отняла свой священный знак от его груди.

– Кайрик! – Этот возглас пронесся через все девять небес одновременно. – Теперь ты зашел слишком далеко!

«Возможно, это вы зашли слишком далеко, – предположил принц Танг. – Ожог весьма серьезен».

Мистра выскользнула из тела Танга и отошла назад так, чтобы Адон не видел ее за фигурой принца.

– Патриарх оправится от ожога, принц Танг, если за ним будут ухаживать.

– Мы быстро его вылечим. – Чандра обошла охранника, подходя к изголовью кровати. – У нас много жрецов…

– Нет, Чандра. – Мистра жестом велела служительнице отойти. – До тех пор, пока я не выясню, что сотворил Кайрик, наша магия, боюсь, причинит Адену больше зла, чем добра. – Она протянула священный круг служительнице.

Чандра взглянула на ожог на груда Адона и на секунду замешкалась, но потом все-таки переборола свой страх и приняла священный символ. Он был такой же холодный, как минуту назад, когда она его передавала богине.

– Но если мы не вылечим патриарха…

– Адон быстро поправится усилиями принца. – Мистра повернулась к Тангу и добавила:– Снадобье из ласаля определенно оказалось эффективным.

Принц вспыхнул, но кивнул в знак согласия:

– Я могу вылечить ожоги досточтимого патриарха, но его безумие…

– Будет моей заботой. Только никакого ласаля, по крайней мере, до тех пор, пока я не выясню, что с ним сотворил Кайрик. – Богиня повернулась к Чандре. – Ты обратишься ко мне в молитве в ту же секунду, как Адон придет в себя.

Чандра очень удивилась:

– Значит, вы не станете за ним наблюдать?

– Я буду занята. – Мистра бросила взгляд на своего измученного патриарха и добавила: – И Кайрик тоже.