Текст книги "Прислушайся к сердцу"

Автор книги: Триша Дэвид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава седьмая

Все на свете имеет свое время. И вот музыка смолкла с последним звучным аккордом. Раздались аплодисменты.

– Вы правы, – выдохнул Джек. – Вы умеете танцевать танго.

Она засмеялась и повернулась, по-прежнему заключенная в объятия Джека, посмотреть на Мадди. Девочка хлопала в ладоши. Джек крепко, как собственник, взял Брайони за руку и уверенно повел к столу.

– Это было лучшее танго, какое я видела, – с жаром заявила Мадди, с благоговением разглядывая их. – Даже лучше, чем на танцевальных видео, которые бабушка мне показывала. Вы были такие красивые. – Она вздохнула. – А когда официантка принесла мне второй лимонад, знаете, что она сказала? Она сказала, что я счастливая девочка, потому что у меня такие мама и папа, потому что приятно видеть людей, которые так сильно любят друг друга. – Мадди замолчала, чтобы набрать воздуха. Брайони вообще перестала дышать. Но Мадди еще не кончила. – Мне приятно, что она думает, будто у меня есть мама и папа, которые любят друг друга, – призналась девочка. – Чувствуешь себя особенной. – Она посмотрела на Джека, потом на Брайони, потом снова на отца. – Официантка права? Вы любите друг друга?

Брайони покраснела от кончиков пальцев ног до корней огненных волос. Джек поднял Мадди высоко в воздух и улыбнулся ей, стараясь снять неловкость.

– Танго – танец влюбленных, – объяснил он дочери. – Когда танцуешь танго, ты должен забыть обо всем и только испытывать любовь к леди, с которой танцуешь.

– Значит… значит, ты притворялся? Ты не любишь Брайони?

– Я бы так не сказал. – Джек натянуто улыбнулся и быстро поменял тему: – Мадди, ты, должно быть, устала. По-моему, тебе пора в постель. Правильно, мисс Лестер?

Мисс Лестер…

Жар потух. Брайони вздрогнула.

– Да. – Она одернула свое платье, пытаясь сохранить хладнокровие. – Пойдемте.

Мадди уснула, едва доплетясь до постели.

Брайони начала было рассказывать девочке историю гадкого пса Гарри, но, увидя, что та заснула, замолчала и неуверенно подняла голову. Джек наблюдал за ней.

– Сейчас только девять часов, – сказал он. Глаза задумчивые, чуть ли не настороженные. – Не посмотреть ли нам в моей комнате фильм?

Это опасно. Брайони с сомнением поглядела на свой наряд. Ей была видна только ложбинка между грудями. Она не так одета, чтобы провести вечер наедине с Джеком Морганом. Идти в постель не хотелось, но перейти в соседнюю комнату – сущее безумие.

– Не в этом платье, – наконец решительно объявила она.

– Почему не в этом платье?

– Потому что я обручена с Роджером.

Он улыбнулся, но ее неуверенность отразилась и в его глазах. Он тоже сомневался?

– Так вы снова наденете деловой костюм?

– Нет. – Ей удалось состроить улыбку. – У меня в сумке есть костюм для утренней пробежки. Иногда я встаю на рассвете и бегаю.

– Неужели?

– Однажды я так и сделала, – призналась она. – Давно, в 1995 году. Четырнадцатого июня. В пять тридцать семь утра, если быть точной. Я бегала до пяти пятидесяти восьми.

– Но привычка не сформировалась.

Улыбка тронула его губы.

– А могла бы!.. Но на следующее утро я назначила встречу с подушкой. Поэтому мне так и не удалось выяснить, обзавелась я привычкой или нет. Но разве знаешь, когда тебе снова захочется бегать? – пояснила Брайони. – Я люблю быть ко всему готовой. И видите, я оказалась права. Костюм для пробежки – самая подходящая вещь, чтобы смотреть кино в гостинице.

Джек будто бы погрузился в размышления.

– А вам не кажется, что это лишняя формальность для людей, живущих в семейном номере? По-моему, мы могли бы смотреть кино и в пижамах.

– В пижамах?..

Только в твоих мечтах, парень!

– Хорошо. – Мелькнула непокорная улыбка. Он поднял вверх руки, признавая свое поражение. – Пойду, просмотрю киноканал и что-нибудь выберу. А вы наденьте свой целомудренный костюм или…

– Джек…

– Знаю. – Продолжая держать руки поднятыми вверх, он вздохнул. – Полностью вы доверяете только себе. Думаете о своем Роджере, и у вас при этом слабеют колени.

Он снова улыбнулся. И от этой улыбки Брайони и правда почувствовала слабость в коленках.

На столе в ведерке со льдом стояло шампанское.

Она увидела его еще на пороге. И чуть не попятилась в свою спальню. За вечер она уже выпила бокал шампанского и бокал вина. Вполне достаточно! У нее уже кружилась голова.

– Очень мило! – Джек одобрительно окинул взглядом ее стройную фигуру. Он снял смокинг и галстук и расстегнул воротник рубашки. Брайони же полностью переоделась. Теперь от шеи до пальцев на ногах ее закрывал спортивный темно-красный костюм. – Очень скромно. Жаль только, цвет не тот!

– Чем вам не нравится цвет?

– Красный. С вашими волосами…

– Красный мой любимый цвет.

– Я об этом догадался. – Он покачал головой. – Хотя не знаю, мисс Лестер. Директриса в моей старой школе не позволяла девочкам приходить в красном на школьные танцы. Она говорила, что красное разжигает страсть.

Страсть?..

Брайони глубоко вздохнула.

Отнесись к этому легко.

Она опустилась на кушетку рядом с ним.

– Я сняла лакированные туфли, если это может утешить.

– Лакированные туфли?..

– Еще одна вещь, которую нам не разрешали надевать на школьные танцы. Они блестят и отражают трусики. – Брайони потянулась за шоколадом. Он словно по мановению волшебной палочки появился на столе вместе с шампанским. – Вы не можете рассказать о вас, мужчинах, ничего нового. – Она вздохнула от унылых воспоминаний. – Мы доверчиво смотрели на мир, невинные, двенадцатилетние, а мисс Моррисон открывала нам глаза на ужасающие факты. Мы думали, что мальчикам всего лишь нравится смотреть на наши блестящие туфли. А вы все время пытались увидеть нечто другое.

Джек расхохотался и налил им обоим шампанское.

– Нечто другое… Ну-ну… – Но он не стал вредничать, продолжая эту тему. – Мисс Лестер, вы можете выбрать фильм.

– Да?

Вторая шоколадка последовала за первой. Нервы. Когда нервничаешь – ешь!

– У нас есть «Бесстрашные вампиры-убийцы», «Офицер и джентльмен» и «Спятившая Банни».

– Никакой конкуренции, – уверенно объявила Брайони. – «Офицер и джентльмен».

– Я думал, вы выберете «Бесстрашных вампиров»…

Он удивленно вскинул брови.

– В «Бесстрашных вампирах-убийцах» герой – Ричард Гир?

– Нет, но…

– Что «но»? – настороженно спросила она. – Вы хотите сказать, что вампиры могут соперничать с моим Ричардом?

– С вашим Ричардом?..

– Я влюбилась в Ричарда Гира в «Красотке», – объяснила она. – Помните тот момент, когда Джулия Робертс выглядывает в ванне из-под пены? Как представлю, что вместо нее выныриваю я, сразу начинаю млеть. Так что, если мы будем вместе смотреть фильм, молчите, подвиньте мне ближе шоколад и смотрите, как я млею.

Джек так и сделал. К тому моменту, когда фильм кончился, Брайони уже сомлела настолько, что, как ей казалось, она уже никогда не сможет стоять прямо. Правда, все ли дело в Ричарде Гире, она не знала.

Конечно, Ричард невероятно красив. Когда он в роли молодого лейтенанта убаюкивает на руках свою леди и уносит в туман – устоять невозможно. Но, кроме Ричарда, было еще шампанское и удивительный шоколад.

И Джек.

Брайони заставила себя встать с кушетки и покачнулась. Определенно покачнулась. Джек поднялся и обхватил ее плечи сильными руками.

– Сколько вы выпили шампанского?

– Три бокала, – с достоинством ответила она. – Я не пьяна. И не собираюсь садиться за руль.

Ей всего лишь надо дойти до двери в другом конце комнаты. Но как раз этого Брайони и не хотелось. Ей хотелось остаться. И чтобы Джек держал ее за плечи. Что делает леди, когда не хочет уходить? Покачнется еще сильнее.

Она откинулась назад и позволила Джеку подхватить ее.

– Брайони…

– Я не пьяна, – повторила она.

– Может быть, вам лучше пойти в постель?..

Голос звучал натянуто. Постель. И вправду замечательная идея. Прямо позади нее постель. Широкая!

Джек снял им семейный номер. Одна большая кровать для мамы и папы в первой комнате и две кровати для детей во второй.

Брайони должна вернуться в детскую комнату, лечь в свою постель и мечтать о Роджере. А Джек будет спать в своей большой кровати один, и мечтать о Дайане… Святые небеса!..

– Джек…

– Отнести вас?

О Боже! Он и вправду думает, что она пьяна. У девушки должно быть чувство собственного достоинства. Она отодвинулась от него и выпрямилась. Ни капельки не качаясь.

– Нет.

Брайони вздернула подбородок и посмотрела на него. Он тоже смотрел на нее. Ошибка. Огромная ошибка! По десятибалльной системе эту ошибку можно оценить в сто двенадцать баллов! Потому что все вдруг стало невыносимым. Невыносимо, что он стоит рядом с расстегнутой верхней пуговицей на рубашке и видны волосы на груди. Невыносимы закатанные рукава, открывавшие побронзовевшие на солнце руки.

Позже Брайони так и не вспомнила, кто сделал первое движение. И вот она уже в его объятиях.

Во Вселенной остались только мужчина и женщина, и их взаимная жажда. Их потребность друг в друге.

Руки Джека яростно сжимали ее. Брайони подняла голову в отчаянных поисках его рта. И в этот момент его губы нашли ее. Брайони забыла обо всем на свете. Лишь одно желание поглотило ее – познать этого мужчину, словно никого до этого она в своей жизни и не знала. Джек Морган завладел ее душой. Он улыбался, и его улыбка проникала прямо в ее сердце. Он смеялся, и его смех был для нее самой желанной лаской. Он с любовью и гордостью держал на руках свою дочь, и у Брайони от нежности замирало сердце.

А сейчас… Сейчас он наполнил ее тело буйным желанием, какого она никогда раньше не знала. Словно бросил ее в пламя. Руки Брайони обвились вокруг него, притягивая все ближе и ближе. Она чувствовала сквозь тонкую ткань рубашки жар его тела.

– Джек… Джек…

Все тело растворилось в тумане любви и желания. Она хотела стать частью его. И он хотел ее.

Его руки блуждали под свитером костюма для пробежки, ощупывая тонкие кружева лифчика.

Каким-то образом свитер взлетел вверх, лифчик исчез где-то на полу. А они оба, упав на волшебную роскошь постели, словно утонули в ней.

Губы Джека скользили по всему ее телу. Он целовал груди, ласкал языком атласную кожу до тех пор, пока Брайони не услышала собственные стоны. Его руки обхватили ее бедра и подтянули к себе в яростном, собственническом акте любви. Брайони почувствовала, как возбуждена его плоть.

Брайони проскользнула ладонями вниз, к ремню на его брюках и расстегнула пряжку. Она провела рукой вниз – почему бы нет? – еще дальше, ведь она хотела его так сильно, что думала, умрет от желания…

– Джек…

Застежка на брюках побежала вниз. И именно это движение остановило Джека. Звук расстегивающейся молнии прозвучал, словно щелчок курка пистолета. Он откинулся назад и навис над Брайони. В глазах – шок, желание и – удивление. Все три эмоции в мгновение сменили друг друга. Ему удалось заговорить, и голос прерывался от желания и отчаяния.

– Брайони… я не… не могу…

Она знала. Она знала! С коротким победным стоном Брайони скатилась с кровати. Мужчины! Они совершенно не способны предвидеть!

– Жди, – приказала она таким же бодрым тоном, словно давала команду Гарри.

Непонятно как, но ей удалось тихо перейти в комнату, в которой спала Мадди. Им повезло, что девочка так устала. Ее и бомбой не разбудишь.

Куда она это засунула? Куда?.. Брайони пошарила в косметичке… Один есть! Она вернулась в большую спальню. Он ждал. Она разорвала фольгу на маленьком пакетике и вручила его любимому…

– Я же говорила, что люблю быть ко всему готовой.

Она произнесла слова так беззаботно, но уже мгновение спустя пожалела об этом, выражение глаз Джека изменилось. Минуту назад там читались шок, любовь и желание. А сейчас?.. Сейчас остался только шок…

Он сидел и смотрел на нее.

– Вы принесли презерватив…

Милостивые небеса, она узнала этот тон. Он обвинял!

– Я…

Внезапно Брайони почувствовала неуверенность. Должно быть, она ошиблась. Он не мог обвинять! Это безумие! Надо вернуться к тому моменту, когда она уходила…

Брайони подошла и поцеловала Джека в губы, долго и томительно. Нет, она не ошиблась. Все стало по-другому.

Джек не ответил на ласку. Руки не обняли ее. Рот оставался закрытым. Казалось, он не понимал, что она делает. Он вдруг будто окаменел.

Брайони встала. Достоинство! Нужно вернуть свое достоинство. И быстро! Она вздернула подбородок, схватила спортивный костюм и прикрыла им грудь. Она не готова носить ярлык распутной женщины.

– Вы все запланировали!

Теперь голос был ровный, жесткий.

– Я не планировала…

– У вас всегда с собой презервативы? Или… только в случае, если вы прыгаете в постель к очередному встреченному мужчине? Или вы планировали этоспециально для меня?

В голосе звучал уже гнев. Яростный, откровенный. Будто Джек поймал ее, когда Брайони ставила ловушку… Ловушку?.. Если он думает, что она все подстроила, пыталась соблазнить его… Милостивые небеса, тогда у нее только один выход – немедленно уйти.

Она подняла пальцы левой руки, и на свету заискрилось бриллиантовое кольцо, которое надел ей Роджер.

– Я обручена и собираюсь выйти замуж. И я не готова иметь детей. – Голос сильно дрожал. Голос, за которым прятались слезы, но Джек не должен об этом знать. – Поэтому я всегда ношу с собой презервативы. Я не привезла их сюда специально.

Лицо у Джека стало холодным, как осколок льда.

– Как вы можете демонстрировать мне кольцо другого мужчины и в то же время презерватив?

Невероятно! Она и себе не могла бы ответить на этот вопрос.

– Не знаю. – Ей даже хватило смелости вложить в голос нотку злости. Как он смеет так поступать с ней? Заставлять ее испытывать унижение? – Я забываю, что обручена, когда вы рядом. Это правда. Вы, очевидно, думаете, что мы оба сошли с ума. Вы, наверное, правы. Должно быть, это шампанское. Должно быть, я все же была пьяна. Потому что нет другого пути в тот дикий мир, в котором я хотела целовать вас, Джек Морган. Никакого пути.

Что ж, последняя, фраза прозвучала достаточно эффектно. Это дало Брайони силы вернуться в свою комнату и закрыть дверь, и только потом она разрешила себе расплакаться. Чуть позже, она раз пятнадцать, если не больше, подставляла лицо под холодную воду и окончательно сдала позиции, спрятавшись под простыней и сгорая от стыда.

Смотри, куда прыгаешь! Сколько раз в нее вдалбливали эту мудрость родители, учителя и друзья? Но Брайони Лестер всегда действовала импульсивно, держала сердце открытым и весело шагала по жизни.

А теперь жизнь поставила ее на место. Она переступила границу, и знала об этом.

Милостивые небеса, куда ей теперь бежать отсюда?..

Глава восьмая

Всю следующую неделю она усердно трудилась и старалась быть благоразумной и практичной. Нельзя поддаваться унынию, а то потеряешь способность ясно думать. И еще Брайони пыталась не забывать о помолвке с Роджером.

Но последнее было выше ее сил. В глубине души она уже знала, что нужно делать. В субботу Брайони оставила Гарри кучу еды. Ей не хотелось говорить Мирне или кому-нибудь еще, куда она едет и зачем. Она просто села в самолет и полетела в Сидней, а в воскресенье вечером вернулась. Но уже без обручального кольца на пальце.

Роджер был больше раздосадован, чем огорчен, но злился он сильно.

– Брайони, ты понимаешь, что мы забронировали для нашего приема лучший ресторан в Сиднее, и я уже пригласил людей? Как ты можешь так поступать? Если это одна из твоих легкомысленных причуд… – Потом он перешел к угрозам. – Брайони, мне необходимо быть женатым. Если ты сейчас не выйдешь за меня замуж, мне придется найти кого-то еще.

Что ж, шести месяцев до приема в ресторане на это хватит с лихвой, удовлетворенно отметила Брайони.

Несмотря на досаду Роджера, они, тем не менее, вместе пообедали в субботу вечером. А в воскресенье, когда Брайони уезжала, голова ее уже была занята поисками особы, способной ее заменить.

Дело не в том, что Роджер был абсолютно предан Брайони. Просто она ему подходила, и он даже не утруждал себя раздумьями об альтернативе. Таким он был человеком. Оставалось только надеяться, что в будущем уже никакая шаровая молния не ударит в его жизнь, и не нарушит ее удобств.

Брайони поцеловала Роджера и пожелала ему счастья. В жизни не чувствовала она себя такой одинокой, как в самолете, уносившем ее назад в Гамилтон.

* * *

В среду к Брайони пришла Мирна. Вместе они весело кроили и шили занавески и драпировки. Обе получали истинное удовольствие, работая с дорогой и прекрасной тканью.

Брайони к тому же предвкушала момент, когда ей придется отвезти законченную работу.

Она решила, что поедет в следующую субботу. К тому времени все будет готово, да и Мадди вернется из школы.

– Хочешь, чтобы я позвонила и назначила время встречи? – спросила Мирна, не на шутку встревоженная состоянием подруги, она никогда не видела ее такой спокойной.

– Нет.

Мирна сморщила нос, стараясь не смотреть на след от кольца, оставшийся на пальце Брайони.

– Потому что тогда Джек приедет сюда и заберет сам, – попыталась объяснить Брайони, – а я хочу видеть Мадди. А Гарри хочет видеть Джесс, ведь он так любит Джессику.

Это уж слишком!» Мирна больше не могла молчать.

– А ты любишь Джека?..

– Мирна!..

– Знаю! – Та всплеснула руками. – Это не мое дело. Только, дорогая, я желаю тебе всей удачи, какая есть в мире.

– Да. Она мне очень понадобится, – пробормотала Брайони. – Он думает, что я легкомысленная женщина.

– Да? – Мирна усмехнулась. – Он не прав. Или прав?

Лицо Брайони стало печальным. Усмешка Мирны исчезла без следа. Она подошла к подруге и быстро обняла ее.

– Тебе предстоит научить его любить легкомысленную женщину! – уверенно произнесла она.

– А ты не думаешь, что я могу измениться? Начну носить жемчуг и читать книгу кулинарных рецептов…

Мирна покачала головой.

– Это путь к катастрофе. Или Джек Морган любит тебя такой, какая ты есть, или вовсе не любит тебя.

– По-моему, он вовсе не любит меня, – печально заключила Брайони. – Конец истории.

– Но ты все равно поедешь?..

– Я хочу видеть Мадди, – ответила Брайони. – И Гарри хочет видеть Джесс. Может быть, Джека Моргана и не будет дома.

– Джессику пора случать.

Йэн Макферсон, муж Мирны, стоял под жарким полуденным солнцем, прислонившись к своему трактору, и озадаченно смотрел на друга.

Да, конечно, Джессику пора случать. Джек Морган проехал десять миль, чтобы попасть на ферму Йэна. Потом трясся на грузовике по дальним пастбищам, чтобы найти хозяина. И все это только для того, чтобы сообщить, что Джесси пора случать? Разве телефонного звонка не хватило бы?

Йэн потер пыльный подбородок и, сощурив от солнца глаза, посмотрел на горизонт.

– Я думал, ты и Джесс готовитесь к Австралийскому чемпионату.

– Мы перенесли это на будущий год. Мадди и я все обсудили. Джесс уже побывала на многих выставках. Мадди считает, что щенята лучше, чем очередная медаль.

Может быть, с появлением щенят Мадди перестанет каждые две минуты спрашивать о Брайони?

– Ага, понятно. Бен всегда готов сделать одолжение леди. – Йэн щелкнул пальцами. Самец колли, очень похожий на Джесси, подошел к его ногам. – Уверен, ты хочешь случить ее с Беном.

– Бен лучшая собака в округе и почти такой же хороший работник, как Джесс. – Джек тоже прислонился к трактору рядом с Йэном, и также уставился на горизонт, стараясь не встречаться взглядом с другом. – Нам надо договориться о щенятах. Что ты хочешь? Право первого выбора из помета?

– Возможно… У Мирны будет обморок, если я заведу вторую собаку. Но, черт возьми, Фионе пора иметь питомца и дрессировать его! – Он помахал рукой, отгоняя мух. – Хотя в прошлом сезоне Джессика так и не подпустила Бена. Ты уверен, что она теперь его подпустит?

– Но ведь другие суки не прогоняли Бена, – пожал плечами Джек. – Надеюсь, в этот раз и с ней будет все в порядке.

– Некоторые женщины просто слишком нервные. – Йэн наклонился и погладил пса. – Бен нелегко воспринимает обиду и всегда хочет попытаться снова. – Йэн усмехнулся. – И снова, и снова, и снова! Когда он тебе нужен?

– Джессика только входит в пору. Может быть, дня через два. Если хочешь, я заберу его, а потом привезу назад.

– Я был бы благодарен. Мне надо сделать навес для сена.

– Да, конечно.

Разговаривая, оба смотрели на горизонт. Они давно знали друг друга. Есть что обсудить, но чертовски трудно начать. Йэн искоса стрельнул взглядом. У Джека напряженный и усталый вид, отметил он. Парень пережил настоящий шок, когда вернулся домой, а там ни дочери, ни жены. Он потерял ребенка и остался с разбитым сердцем. Но это случилось шесть лет назад. Теперь девочка вернулась к нему. Вряд ли Мадди причина его состояния.

– Хочешь, поедем в дом и выпьем пива? Я здесь почти закончил. А то, что осталось, может подождать до завтра.

– Нет, – покачал головой Джек. – Мне пора возвращаться.

Но он даже не шелохнулся. Так и стоял неподвижно, уставясь на отдаленные холмы, будто в них таилось что-то по-настоящему важное. Йэн прокашлялся.

– Вроде бы здесь не только Джессика заинтересована в том, чтобы найти себе пару, – спокойно произнес он, разглядывая свои сапоги.

– Кто тебе это сказал?

В голосе Джека явно звучала натянутость.

– Мирна. – Йэн усмехнулся. – А ты думал – кто? Она рассказала, что ты и Брайони вместе ездили в Мельбурн.

Мирна сообщила мужу, что Брайони отправилась в Мельбурн, сияя, как торт на дне рождения. А вернулась – как проткнутый воздушный шарик. Вся радость из нее ушла… Она влюблена в него, утверждала Мирна. И Йэн поверил.

– Да, – прорычал Джек. – Ездили.

Подобный ответ не подталкивал к продолжению беседы. Но человек проделал долгий путь, чтобы задать простой вопрос о случке собаки. Такому человеку необходимо поговорить.

– Она девушка что надо, наша Брайони, – заметил Йэн.

– Да.

Черт! Это все равно, что выжимать кровь из камня. Но потом она все же пошла. Полилась!

– Да, что надо, если тебе нравятся легкомысленные, декоративные пушинки, которые перелетают от одного мужчины к другому.

– Постой, – озадаченно пробормотал Йэн, – мы говорим об одной и той же девушке?

– О Брайони Лестер, – сквозь зубы процедил Джек. – Здесь есть только одна Брайони. Слава Богу!

– Ну, я знаю Брайони почти так же долго, как Мирну. – Йэн усмехнулся. – И да, она легкомысленная. И декоративная… – Широкая улыбка растянула его губы. – Определенно декоративная. Но что касается пушинки, которая перелетает…

– Она обручена и собирается замуж!

Джек произнес слово «замуж» таким тоном, будто сообщал, что у девушки сифилис.

– Мм… – Йэн ковырнул носком землю. – Я слышал об этом. Мирна говорит, что он зануда.

Джек пропустил слова друга мимо ушей. Еще не хватало думать об этом Роджере – зануда он или нет!

– Тогда какого черта она меня целовала? – рявкнул он. – Если обручена!

– Она тебя целовала? – Глаза Йэна сверкнули. – А ты?

– Йэн…

– Так какого черта ты целовал ее, если она обручена и собирается выходить замуж? – ровным голосом спросил Йэн, но слова прозвучали как пистолетный выстрел.

– Потому что я хотел этого. Черт, она самая роскошная… самая желанная… Достаточно посмотреть на нее, и тотчас захочешь…

Стон прервал его излияния.

– Значит, ты хотел ее поцеловать, – кивнул Йэн. – И если она тебе ответила, то я понимаю так, что она тоже хотела поцеловать тебя. Вы оба взрослые. Я не вижу в этом проблемы.

– Говорю тебе, она обручена!

– Но Роджер твердит о любви к ней с десяти лет. – Йэн пожал плечами. – А она еще не замужем. Я бы на твоем месте занялся этим.

– Йэн…

– Знаешь, мы с Мирной поженились через четыре недели после того, как встретились. Мы это сделали побыстрей, чтобы все было законно. А Брайони и Роджер раздумывали над помолвкой семнадцать или восемнадцать лет.

– Ты считаешь, она не хочет выходить за него замуж?

– Я считаю так, что если она целовала другого мужчину, то определенно имеется повод для сомнений. – Йэн усмехнулся. – Черт, Джек, действуй! Она превосходная женщина. Не представляю другой, на которой мне бы больше всего хотелось видеть тебя женатым.

– Нет!

Отрицание прозвучало как взрыв.

– Нет? Почему?

– Потому что она похожа на Джорджию.

Лицо Джека исказила гримаса страдания.

Йэн снова задумался. Он наклонился, поднял соломинку, пожевал ее. Стая белых какаду с визгом поднялась с заросшего эвкалиптами берега ниже по реке, сделала широкий круг над пастбищем и снова уселась на берегу.

– По-моему, нет, – наконец высказался Йэн. – Джорджия меньше ста шестидесяти сантиметров, блондинка с голубыми глазами. Как дрезденский фарфор.

– Правильно. А Брайони выше ста семидесяти и рыжеволосая. Но обе они не созданы для наших мест.

– Если Брайони выйдет за тебя замуж, она у нас приживется.

– Как прижилась Джорджия?..

– Джорджия другая, – мягко возразил Йэн. – Черт, дружище, теперь-то ты понял, что Джорджия не хотела выходить за тебя замуж. Она хотела оставаться на сцене, быть в центре внимания. Ты же был всего лишь запасным вариантом, да и то, неудачным.

– Джорджия экзотичная, непохожая на других женщин, которых я знал раньше, – хрипло пояснил Джек. – Как и Брайони. Йэн, я поклялся больше не иметь дела с женщинами. Я дал обет много лет назад. Теперь под моей опекой Мадди. А Мадди нужна мать. Но если я снова женюсь, то только на благоразумной женщине.

– Например? – сощурился Йэн.

– Например, на Дайане. – Голос Джека звучал твердо. – Она создана для наших мест. И умеет делать все, что мне надо…

– Да?

Йэн еще немного пожевал соломинку, теперь размышляя над кандидатурой Дайаны. Он так же давно знал ее, как и Джек. Когда-то даже встречался с ней. Слишком часто встречался.

– Понимаю, – с сомнением протянул Йэн. – Если мы говорим об умениях, то Дайана научилась коротко стричь волосы и носить на макушке солнечные очки еще в двенадцать лет. Потом научилась ходить на вечеринки. Она создана для той жизни, какую хочет вести. Я, правда, не уверен, что она научилась чему-нибудь еще. Если это тот сорт женщин…

– Черт! – Джек оттолкнулся от трактора и зашагал к грузовику, припаркованному шагах в трехстах. – Если ты собираешься оскорбительно говорить о женщине…

– О женщине, которую ты любишь? – спокойно проговорил Йэн, изучая лицо друга. – Это правда, Джек?

Джек, мрачный, как грозовая туча, не ответил, взобрался в грузовик, с грохотом захлопнул дверцу и завел мотор.

– Черт возьми, надеюсь, он отправился не к Дайане, – пробормотал Йэн, наблюдая за удаляющимся грузовиком. – Надеюсь, у него хватит ума не делать этого.

Джека дома не оказалось. Брайони появилась на ферме в субботний полдень и нашла Мадди и домоправительницу, женщину лет сорока. Та мыла в кухне пол и вообще не заметила Брайони. Мадди явно скучала и чувствовала себя одинокой и брошенной. Но ей приказали не мешать важному делу – мытью кухни.

– Папа уехал повидаться с мистером Макферсоном, а потом еще с кем-то, – сообщила Мадди. – Мне не хотелось ехать с ним. А миссис Льюис говорит, чтобы я не болталась под ногами, и не отрывала ее от дела.

– Понимаю, – протянула Брайони, хотя вовсе ничего не понимала.

Не болтаться под ногами? Мадди меньше всего нуждалась в таких приказах.

– И я даже не могу поиграть с Джессикой, – уныло продолжала Мадди, глядя на Гарри, который носился по саду в поисках запахов, ведущих к любимой. – Она в клетке под навесом для сена. Папа говорит, ее нельзя выпускать, а то она может встретить неподходящих псов.

– Она в поре?

– Да, так папа говорит. Джессика должна несколько дней сидеть взаперти. Он позволяет ей утром и вечером выходить на прогулку, но сам следит за ней, пока она снова не войдет в клетку. Папа говорит, что через пару месяцев у нее могут быть щенки.

Лицо у девочки просияло.

– Щенки?!

– Да. Он говорит, что один станет моим. Тогда я буду спать с двумя собаками: Джессикой и моим щенком. – Девочка даже подпрыгнула, не скрывая безмерной радости от такой перспективы. – Медаль на выставке не так важна, ведь у нас будут щенки! Щенки лучше. Это все для меня? – Она с восторгом посмотрела на маленький фургон, на котором приехала Брайони. – Мы можем отнести все в мою спальню?

– Сначала главное. – Брайони закатала рукава. – У заднего борта фургона четыре банки с краской, еще я привезла малярные кисти, скипидар и комбинезоны.

Вообще-то Брайони втайне надеялась, что Джек дома. Тогда бы они все вместе покрасили стены. Но в отсутствие Джека они могут повеселиться и вдвоем.

– Хочешь помогать красить?

– Здорово! – выдохнула Мадди. – Да, пожалуйста.

Дневную работу они выполнили вполне удовлетворительно.

Миссис Льюис, без сомнения довольная, что Мадди не болтается под ногами, вежливо одобрила их занятие. Часов в пять, как раз когда они закончили красить оконный переплет, она принесла чай, лимонад и шоколадный кекс.

Мадди и Брайони с жадностью накинулись на еду. Когда они доедали по второму куску кекса, вошел Джек и остановился в дверях, будто его хватил удар.

Мадди, увидев отца, в восторге вскочила на ноги. Радостная, она не заметила его замешательства.

Но Брайони заметила.

– Папа, тебе нравятся мои красивые золотые стены? Мы покрасили их сами. Брайони говорит, она привезла все, что надо повесить над кроватью. Она не предполагала, что ты уже поставил столбики для балдахина. И она была очень довольна, что ты уже поставил, и мы можем повесить этот красивый шелк, и я сегодня буду спать в постели, как у Брайони.

– Сегодня? – ошеломленно повторил Джек.

Брайони покачала головой.

– Только если разрешит папа. Ведь еще надо повесить драпировки. А на это уйдет почти час. Мы можем заняться ими и в другой день.

– В комнате пахнет краской, – неуверенно возразил Джек. – По-моему, Мадди не сможет спать здесь сегодня.

– Сможет, если мы оставим окно открытым, – собирая кисти, произнесла Брайони деловым тоном. – Но это вам решать, хотите ли вы ждать. Стены необходимо покрыть вторым слоем краски. Вы и Мадди сумеете сделать это позже. Я заказала мастера для ковра на четверг, так что у вас еще четыре дня.

Она выпрямилась и повернулась к двери.

Она сейчас уйдет? Джек на секунду прикрыл глаза.

– Вы прекрасный организатор, – пробормотал он.

– Командир, – поправила она и встретилась с ним взглядом. – Ведь вы имели в виду то, что я люблю командовать?

– Хорошо, командир. – Джек почти искренне улыбнулся. – Согласен. Мисс Лестер, вы знаете, что у вас на носу золотой мазок?

Золотой краской она запачкала не только нос. В краске были джинсы и старая майка. Еще больше вымазалась Мадди. Для работы миссис Льюис нашла ей старую рубашку Джека.

– И у меня тоже, – с гордостью объявила Мадди, показывая на золотую кляксу на кончике маленького носа. – Сначала я покрасила нос, потому что он зачесался. Я забыла, что у меня в руке кисть. Потом Брайони сказала, что это выглядит очень экзотически, и тоже капнула себе кляксу, чтобы мы были одинаковыми. И она сказала, что теперь мы двойняшки. Две двойняшки!

– Две двойняшки. – Джек широко улыбался. – Да, в этом мисс Лестер определенно права. – Он перевел взгляд с дочери на Брайони, а потом снова на дочь. Два золотых носа сверкали перед ним. «Двойняшки» еле сдерживали смех. И Джек неожиданно для себя почувствовал, что и его втягивает в водоворот веселья. – Капля скипидара сделает ваши носы чистыми.