Текст книги "Прислушайся к сердцу"

Автор книги: Триша Дэвид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Джессика ничего не должна есть, пока я сам не покормлю ее, – произнес Джек.

Джесс с упреком подняла на хозяина глаза, потом снова занялась оладьей.

Один из близнецов проснулся и захныкал. Мирна вынула его из коляски, расстегнула блузку и, нисколько не смущаясь, дала ему грудь. Если обстановка станет еще более домашней, Джек утонет в ней. Он так резко встал, что стул перевернулся и упал. Обе женщины вздрогнули.

– Вам неприятно? – спросила Мирна, посмотрев на сосущего младенца.

– Нет. Конечно, нет…

– Это не может быть неприятно, – моментально кинулась на защиту подруги Брайони.

Она всегда радовалась, когда Мирна кормила двойняшек у нее в кухне. И если Джеку это не нравится, то он может убираться!

– Простите… Мне надо было спросить… – От неловкости Мирна отвернулась. – Я не сомневалась, что вы привыкли к этому, когда ваша жена кормила Мадди…

Джорджия никогда не кормила Мадди, с горечью подумал Джек. И даже не собиралась! Кормление грудью могло бы испортить фигуру. К тому же она вообще не любила детей. С бутылочками и искусственным питанием, с кормлением в два часа ночи возился Джек.

– Послушайте, это и правда вовсе мне не мешает… Просто я должен идти. Когда вы начнете работать над спальней?

– А какой вы сделали выбор? – Брайони озадаченно наблюдала за ним. – Хотите покрасить комнату сами? Вы доверите мне сшить драпировки?

– Я покрашу сам. – Ему удалось выдавить улыбку. – И я высоко оценю вашу любезность, если вы все сошьете. Для Мадди в этом будет что-то особенное. Но…

– Но?

– Но я бы хотел, чтобы вы заказали шелковую чесучу, – твердо объявил Джек. – Мадди хочет спальню как у вас. И, по-моему, атлас тут не совсем годится.

– По-моему, тоже, – согласилась Брайони. – Однако чесуча чертовски дорогая.

– Но не дороже счастья Мадди.

Брайони улыбнулась. Ей вдруг стало тепло от его слов.

Ее ослепительная улыбка совершенно выбила Джека из седла. Эта женщина забросила крючок на такую глубину, что он почувствовал – ему опять необходим холодный душ. Прямо сейчас, сию же минуту. Интересно, сколько раз в день мужчина может становиться под холодный душ?

– А как насчет картин и корабельного сундука? – спросила Брайони. Мирна молчала, убаюкивая сына, и, довольная, следила за разговором, не вмешиваясь в него. – Знаете, – неуверенно продолжала Брайони, – было бы идеально, если бы Мадди могла поехать со мной в Мельбурн и выбрать все сама.

Джек знал, что Мадди придет в восторг от такой поездки. И если кто-то умеет заставить его маленькую дочь улыбаться, так только эта женщина. Но Джек все равно сомневался.

– Только если я тоже поеду, – проворчал он и заморгал.

Боже милостивый! Что это он ляпнул? Ведь он ненавидит большой город!

– Вы хотите поехать с нами в Мельбурн? – Улыбка пропала. – Но… дорога займет два дня.

– Я знаю. Мы можем остановиться в «Виндзоре». Я заплачу за всех.

Мирна перестала смотреть на ребенка и вытаращила глаза на Джека. В «Виндзоре»?.. О-го-го!..

– Когда вы хотите ехать? – осторожно спросила она.

Брайони выглядела слишком ошеломленной, чтобы говорить.

– В любое время, когда сможет Брайони. – Джек повернулся к ней. – Брайони?

– Брайони? – повторила Мирна. Никакого ответа. Мирна тихонько толкнула под столом подругу. – Брайони, дорогая, человек задал тебе вопрос.

Брайони с шумом втянула воздух. Хорошая ли это идея? Вряд ли. Но и выбора, похоже, нет. Она предложила взять Мадди в Мельбурн. Едва ли будет правильно сказать Джеку, что его компания для них нежелательна. Тем более если он везет ее в «Виндзор».

Брайони прибегла к профессиональной уловке и схватила рабочий календарь с назначенными встречами и делами.

– В следующий… следующий понедельник и вторник? – Она взглянула на Мирну. – Тебе подойдут эти два дня? Ты сможешь отвечать по телефону и откладывать встречи с клиентами до моего возвращения?

– Конечно. – Невероятно озадаченная, Мирна переводила взгляд с Джека на Брайони и обратно. – Я справлюсь, – бормотала она.

– Ладно, пусть так и будет! – Брайони схватила ручку и, пока никто из них не передумал, большими черными буквами быстро написала: «Джек и Мадди. Мельбурн». – А ничего, что Мадди пропустит школу? – вдруг нахмурилась она. – Вчера ведь уже пропустила день.

– Ну, если она в первом классе пропустит три дня, то не сможет поступить в колледж, – мрачно пошутил Джек. – Но какого черта? Пусть в жизни будут приключения!

И, правда, какого черта! Пусть в жизни будут приключения!

– Должно быть, я сошла с ума!

Как только за Джеком и Джессикой закрылась дверь, Брайони уронила голову на стол, крепко стукнувшись лбом.

– Ты вымажешь волосы в кленовом сиропе, – предупредила подругу Мирна.

– Знаешь, мне нужно перемесить мозги, чтобы привести их в порядок. Ох, Мирна, ради Бога, что я наделала?

– Назначила день поездки с Джеком и Мадди в Мельбурн – вот что ты сделала. – Мирна положила спящего сына в коляску и начала собирать посуду. – На мой взгляд, это не совсем мудрое…

– «Я справлюсь»… – Брайони передразнила подругу. – Если ты думала, что это не мудро, почему не сказала, что мне нельзя ехать? Что ты не можешь отвечать на телефонные звонки?

– Но я же могу.

– А солгать нельзя?

– Ты уже взрослая девочка. Сама можешь защитить себя. И, кроме того, ты ведь хочешь поехать.

– Нет, не хочу!

– Бред собачий. – Мирна поставила тарелки в раковину и повернулась к подруге. – Теперь так. Я испекла тебе оладьи, а посуду уж помоешь сама. – Она вздохнула и ласково заговорила: – Брайони, зачем ты показывала этому мужчине свою постель, целовала его и оделась так, будто сбежала из гарема? После всего этого не говори мне, что он тебя не интересует!

– Джек Морган меня не интересует!

Мирна пристально смотрела ей в глаза.

– Ты уверена? Ты покрасила ногти пурпурным лаком ради меня? Или сделала это ради него?

– Не знаю, – прохныкала Брайони. Потом схватила Гарри, прижала к себе. – Гарри, я просто не знаю…

– Ты должна знать. Джек привлекательный мужчина.

– Он шовинист. – Брайони с усилием прогнала мысль о Джеке как привлекательном мужчине и сосредоточилась на его несовершенствах. – Ему не понравилось, что ты кормишь Люка грудью.

– Ему понравилось. – Мирна умиротворенно, по-матерински улыбнулась. Улыбка Моны Лизы. – Это был шок, вот и все. Наверно, его жена не кормила Мадди грудью и он не видел такого раньше. Он был потрясен.

– Извращение…

– Нет. – Мирна покачала головой. – Большинству мужчин это нравится. Они чувствуют себя защитниками, отцами-покровителями. А Джек выглядел так… словно хотел, чтобы его жена кормила его ребенка.

– Ему повезло, у него есть Дайана.

– Он целовал тебя. Он едет с тобой в Мельбурн.

– Я обручена с Роджером.

– Ну, знаешь, на твоем месте я бы что-нибудь сделала, – сочувственно произнесла Мирна. – И побыстрее. То, что ты обручена с Роджером, может стать в некотором роде препятствием.

– Мирна!..

– Лишь предположение. – Мирна вскинула брови и толкнула коляску к двери. – Дело в том, что я тебя люблю и желаю тебе только хорошего. Ты моя самая лучшая подруга. Сейчас я ухожу. У тебя будет время подумать. Пока меня нет, вы с Гарри продолжите спор.

– О чем? – удивленно посмотрела на нее Брайони.

– О том, хочешь ли ты провести остаток жизни, будучи замужем за хорошо сшитым костюмом, за плоской, как камбала, личностью. Или предпочтешь воспользоваться другим шансом, подаренным тебе.

Глава шестая

Понедельник наступил слишком быстро. Брайони была еще не готова ответить на поставленный вопрос.

Она все еще обручена с Роджером. Во второй половине дня воскресенья он звонил.

Позже Брайони не могла вспомнить, о чем они говорили. Вроде о том, что мать Роджера купила им в качестве свадебного подарка фарфоровый сервиз. Бог мой, подумала Брайони. Да, еще партнер Роджера по адвокатской фирме настаивал на уточнении даты свадьбы. Оказывается, заморским клиентам фирмы, которых она не знала, надо знать день свадьбы за полгода или даже раньше. И самое важное, Роджер повысил свои показатели в гольфе на десять пунктов.

Остаток дня Брайони провела, решая, что надеть и что взять с собой в Мельбурн. Когда в понедельник Джек с дочкой заехал за ней, лицо Мадди вытянулось от разочарования.

– Я думала, вы не носите черные вещи!

Мадди подбежала к ней раньше Джека. Брайони подхватила девочку на руки и обняла.

– Черное и белое. Белая блузка. Черные брюки. Городская деловая одежда. Ведь мы едем в Мельбурн по делам.

– Значит, мы не сможем повеселиться?

– В чемодане у меня есть красная юбка, – с улыбкой призналась Брайони.

Джек показался ей тоже разочарованным. Им не нужен профессиональный дизайнер по интерьеру, подумала Брайони. Им нужен партнер по бегству от повседневной жизни. И тут уж ничего не исправить, твердо сказала она себе. Джек Морган вызывает в ней такое чувство, что надень она гаремные шаровары, и ее помолвка с Роджером к концу дня не будет стоить и долларовой сосиски.

Но помолвка – самое важное в ее жизни, убеждала себя Брайони. Роджер – ее будущее. Он надежный друг. Джек Морган не может дать будущее ни одной женщине. Разве что Дайане.

– А Гарри поедет? – спросила Мадди и еще более расстроилась, когда Брайони сказала, что пес останется у Мирны.

– Джек говорит, что Джесси тоже должна остаться дома. А вы действительно положили в чемодан красную юбку?

– Действительно.

Она, наконец, спустила Мадди на землю и, прежде чем поздороваться с Джеком, поправила блузку. Они обменялись вежливыми приветствиями и банальными замечаниями о погоде.

Какая машина! «Пежо»! Широкая, сверкающая, быстрая, дорогая. Роскошные кожаные сиденья. Мадди села на откидное кресло сзади, и Брайони, свободно вытянув ноги, поудобнее устроилась на мягкой коже. Она вдруг почувствовала себя кошкой. Лоснящейся, ухоженной кошкой.

– Вам нравится моя машина?

– Очень красивая, – сдержанно отозвалась Брайони.

– Лучше грузовика?

Он засмеялся.

– Да.

Она взглянула на него.

Джек сменил потертые джинсы и рабочую рубашку на прекрасно сшитые свободные брюки и мягкую полотняную рубашку с открытой шеей. Черные вьющиеся волосы сияли в лучах солнца, заливавших машину с открытым верхом. Темные глаза с нескрываемым удовольствием смотрели на Брайони.

– Значит, все в порядке, – улыбнулся он и взглянул на дочь. Улыбка тут же пропала. Девочка застенчиво сжалась на своем откидном кресле. – В нашей компании только Мадди не одета для города. Не могу убедить ее надеть что-нибудь другое, кроме комбинезона.

– Комбинезон купила мне бабушка!

В детском голосе прозвучали нотки отчаяния. Казалось, девочка в любую минуту готова расплакаться.

– Мадди, а что, если ты износишь бабушкин комбинезон, надевая его каждый день? – задумчиво протянула Брайони. – Может, мы сделаем так? Первая наша остановка будет в магазине в Карлтоне. Я знакома с его хозяйкой. У Джоди самые красивые платья…

– Мне нравится мой комбинезон!

Брайони вздохнула. Она-то знала, как справиться с упрямством девочки. Но это значило отказаться от делового костюма, отказаться от своей брони.

– А я скажу тебе вот что, – осторожно продолжала она. – Ведь тебе не нравится мой костюм, правда?

– Не нравится, – без колебаний подтвердила Мадди. – В этом костюме вы – вылитая Дайана.

Боже упаси! Может быть, мысль о Карлтоне вовсе не так уж плоха?

– Джоди, моя подруга в Карлтоне, продает одежду для людей всех возрастов. По-моему, просто сказочную. – Брайони засмеялась. – Давай сделаем так. Вытрясем карманы Джека и купим два великолепных, подходящих для веселья в городе платья. Одно для меня и одно для тебя.

– Но мой комбинезон…

– Если у Джоди найдется платье, которое тебе понравится, мы завернем комбинезон в красную бумагу, обвяжем красной лентой и привезем домой. Чтобы его нечаянно не испортить! А?..

Мадди сосредоточенно думала.

– А Джоди продает черное и белое?

– По-моему, она даже не слышала о черной и белой одежде. Ее любимый цвет – танжериновый.

– Что значит танжериновый?

– Необыкновенно оранжевый. Подожди – и увидишь. Если захочешь.

– Я захочу!

Брайони улыбнулась, повернула голову и обнаружила, что Джек наблюдает за ней. На лице такое выражение, какое она уже видела несколько раз. Такое, будто она вышла из «летающей тарелки».

Затем последовал очень деловой и очень счастливый день.

Первое событие – поход к Джоди.

Джоди, подруга Брайони с детских лет, радостно встретила всю компанию. Мадди – дружелюбно и с уважением, как взрослую, а Джека – с нескрываемым любопытством.

Джек принялся бродить по магазину, снимая с вешалок одно потрясающее платье за другим. И не только детское.

Стесняясь и смущаясь, в любую минуту готовая снова влезть в свой комбинезон, Мадди вышла из примерочной в ярко-красных брюках и в красной с белым блузке. Увидев отца, она вытаращила глаза. Он держал в руках маленькое платье. Черное с серебром. С декольте почти до талии и с подолом, заканчивающимся тоже почти у талии.

– Брайони, это для вас, – мрачно пробубнил он.

Мадди с шумом втянула воздух, а Брайони закашлялась.

– Вы, должно быть, шутите! Джоди, кому ты продаешь такие платья? Ни одна уважающая себя женщина ни за что на свете не наденет его.

– Тебя это удивит, – улыбнулась в ответ Джоди, – но я продаю их кипами. Главным образом женщинам за сорок, которые часто посещают торжественные обеды. Их мужьям нравится такой фасон.

– Мне тоже, – объявил Джек.

– Счастье, что вы не мой муж, – стрельнула в него взглядом Брайони.

– Роджеру бы тоже понравилось, – вмешалась Джоди.

– Роджер бы тут же отправил меня домой переодеться!

Конечно бы, отправил. Роджер, наверняка, одобрил бы скромный черно-белый деловой костюм, который сейчас на ней. От платья, которое Джек держал в руках, Роджер пришел бы в ужас.

– На тебе оно будет сидеть потрясающе, – вдохновенно продолжала Джоди, – для такого платья нужна женщина с твоей фигурой.

И тут раздался детский голосок:

– Вы можете надеть его сегодня вечером, когда Роджер не увидит. Для нас…

Просьба Мадди подействовала. Девочка просила о развлечении. Жизнь швыряла малышку из стороны в сторону, но веселья в ней было мало. Через несколько месяцев Брайони предстоит стать женой адвоката. Вряд ли они когда-нибудь увидятся.

– А что ты скажешь, Мадди, о своем наряде? – в свою очередь спросила Брайони.

– Он аккуратный, – признала та, – мне нравится.

– Он выглядит прекрасно, – поддержала ее хозяйка бутика. – И у меня в подсобке есть целая гора ярко-красных лент, – продолжала она. – Можно распустить твои косички, завязать волосы лентой на затылке, а локоны будут свободно падать – как у Брайони.

«Как у Брайони». Магические слова.

– У меня не такие волосы, как у Брайони, – печально проговорила Мадди. Очевидно, девочка заплетала свои косички сама. Одна, потоньше, висела перед ухом, а другая спадала на спину.

– Нет, твои волосы похожи на волосы Брайони, – настаивала Джоди. – Я ведь помню, какой была Брайони в семь лет. У нее были точно такие же косички, как у тебя. И выглядела она как ты. Только лицо всегда было грязное, а платье порвано. Брайони даже в воскресенье не могла дойти от дома до церкви, не порвав платья. И волосы у нее ярко-рыжие, а ты рыжеватая блондинка, но в остальном вы – два сапога пара.

– Правда?

Такое сравнение ошарашило девочку.

– Джоди, а у вас есть такое же сверкающее вечернее платье для Мадди? – спросил Джек, все еще держа платье размером с носовой платок. Он словно не хотел с ним расставаться. – Что-нибудь такое, что сделало бы вечер по-настоящему праздничным.

– Конечно, есть. – Джоди протянула девочке руку. – Пойдем, посмотрим. Ведь ты хотела бы купить вечернее платье?

– Только если Брайони купит это!

– Мадди, я не могу позволить себе такую покупку.

– Не беспокойтесь. – Глаза у Джека сверкали явным злорадством. – Его покупаю я. Мой свадебный подарок Роджеру.

– Вы шутите. И потом… оно недостаточно респектабельное.

– Брайони Лестер, последний раз ты была респектабельной задолго до моего рождения, – мрачно заметила Джоди. – С тех пор что-то изменилось?

Не изменилось.

Вечером Брайони стояла перед зеркалом в номере отеля и с неодобрением разглядывала себя. Платье абсолютно ничего не оставляло для воображения. Оно прикрывало ее – и только. Она надела черные колготки и туфли на высоком каблуке. Крохотное, черное с серебром платье не нарушало приличия. Но двоюродная бабушка Брайони, Берта, судя по всему, перевернулась в могиле.

Брайони посмотрела на девочку, стоявшую рядом.

– Мадди, я знаю только одно. Это платье втянет меня в неприятности.

– Нет, не втянет. – Девочка успокаивающе улыбнулась. – Мы всего лишь пойдем пить чай с Джеком. Он присмотрит за нами.

Гм!.. Брайони взглянула на Мадди, не зная, что и сказать. Чем больше девочка доверяла отцу, тем больше настораживалась Брайони. У него опасные глаза. И вообще этот мужчина опасен.

Брайони и Мадди разместились в одной комнате. Дверь вела в смежную комнату Джека. И они слышали, как он насвистывает, одеваясь.

– Как по-вашему, Джеку и правда нравится мое платье? – застенчиво спросила Мадди.

Брайони присела, обхватила Мадди за талию и обняла.

– Джек любит тебя, Мадди, и, конечно, твое платье ему очень понравилось.

Юбку платья цвета радуги украшали оборки, оборки и оборки. Сверху донизу. Каждая маленькая девочка мечтает иметь такое платье. Джоди добавила к нему белые с золотом ленты для волос, и крохотная Мадди выглядела словно украшение с рождественской елки.

Свист в соседней комнате прекратился. Раздался стук в дверь. Брайони бросила в зеркало последний панический взгляд и выпрямилась. Осторожно! Она распустила волосы по плечам, в напрасной попытке отвлечь внимание от ложбинки между грудями. Ничего не вышло. А Мадди тянула ее за руку.

– Джек ждет нас. Пора идти!

Брайони же сейчас хотелось одного – нырнуть под простыню и остаться в номере.

Дверь открылась. Глаза Джека застыли на Брайони. И все вокруг исчезло.

Большой обеденный зал в «Виндзоре» выглядел волшебно. При появлении Джека в смокинге обедающие повернулись в его сторону.

Казалось, весь зал уставился на прибывшую троицу. На Джека. На Мадди. На женщину в крохотном серебристо-черном платье с огненно-рыжими локонами.

– Так и есть, – объявил Джек, когда они сели, и он наполнил три бокала шампанским. – Мадди, я знаю, что закон запрещает шестилетнему ребенку пить алкоголь. Сейчас ты перейдешь на лимонад. А шампанское для первого тоста. Сегодня я потратил больше денег и получил больше удовольствия, чем за все прошедшие годы.

Каждый из них мог бы сказать то же. Брайони тратила деньги Джека так, словно купюры завтра выходили из обращения. Она и Мадди выбрали для детской спальни самую дорогую и удобную мебель. А Джек стоял сзади и наблюдал за обеими с благосклонностью доброго волшебника. Мадди сияла от счастья, а это стоило больше того, что он заплатил.

– За твою спальню! – поднял Джек бокал. – Нам осталось найти только корабельный сундук, и мы закончим.

– Джек…

Голос у Мадди дрогнул.

Джек улыбнулся дочери. И от этой улыбки у Брайони екнуло сердце. Так мог улыбаться только мужчина, который до боли в сердце любит свою дочь.

– У моей бабушки был большой такой комод с ящиками…

– Ты хочешь его вместо корабельного сундука?

Голос у Джека стал невероятно нежным. Брайони боялась вздохнуть.

– Бабушка умерла, а маме я не нужна. – Девочка побледнела. – А тебе?.. Тебе я по-прежнему буду нужна?

«Тебе я по-прежнему буду нужна?» Крик из сердца. Брайони потерла виски. Только бы не расплакаться. Джек закрыл глаза, но она успела заметить в них боль. Когда он снова открыл их, взгляд выражал одну лишь уверенность.

– Ты мне всегда будешь нужна, – твердо произнес он, потянулся через стол и обхватил лицо дочери большими ловкими руками. – Ты мне всегда была и будешь нужна. Ты моя дочь. Теперь и на все оставшиеся мне дни.

Мадди кивнула и сглотнула.

– И… и я могу называть тебя папой? Как… как Фиона называет своего папу?

– Конечно, можешь, солнышко. Ничего большего мне и не надо. Но у нас проблема. Мисс Лестер, могу я предложить вам носовой платок?

– Да, – подавленно согласилась Брайони. – Вы втягиваете меня в сцену вроде этой, а у меня нет даже бумажного платка. В этом абсурдном платье негде спрятать что-либо. Быстрей! – Она закрыла лицо рукой и в отчаянии помахала растопыренными пальцами.

Джек еще шире улыбнулся и вложил ей в пальцы большой клетчатый платок. Брайони вытерла слезы, высморкалась и попыталась вернуть ему платок.

– Нет, нет, оставьте его себе!

– И куда я должна, его положить?

Голос натянутый, как струна, которая вот-вот лопнет.

Он взял платок и засмеялся. Потом поднял бокал и подождал, пока дочь и Брайони возьмут свои.

– За великолепный день, – мягко проговорил он, – за двух прекрасных леди и за то, что я теперь, папа Мадди.

И все трое выпили.

После обеда начались танцы. И когда первая пара вышла на площадку, глаза девочки засверкали.

– Я умею танцевать, – с жаром заявила она. – Умею! И это платье как раз для танцев.

– Пойдем. – Джек моментально встал и протянул обе руки дочери. – Если вы простите нас, мисс Лестер…

Минуту спустя, отец с дочерью кружились на паркете, а Брайони с веселым изумлением наблюдала за ними. Джек танцевал прекрасно. Девочка, несомненно, врожденная танцовщица. Ну, конечно! Следовало бы помнить. Жена Джека, мать Мадди, была известной балериной. Джорджия никогда бы не вышла замуж за человека, который не умеет танцевать. Руки Джека держали девочку, легко вели ее, а она, интуитивно чувствуя музыку, грациозно вальсировала.

Брайони сидела, крутя за ножку бокал с шампанским, тщетно пытаясь избавиться от комка, сжимавшего горло. Стоило ей посмотреть на эту пару, на отца и дочь, как она начинала плакать… Что с ней произошло? Раньше она такого за собой не замечала. Никогда! Надо завтра же удирать в Сидней, чтобы больше никогда не видеть этого мужчину и его дочь! Иначе у нее разобьется сердце!

Музыка смолкла, Джек и Мадди вернулись к столику. Брайони встретила их с вымученной улыбкой.

– Теперь ваша очередь, – бросилась к ней девочка. – У вас тоже платье для танцев!..

– Я в этом не уверена, – пробормотала Брайони. – Как бы мне во время танца не выпасть из платья!

Мадди плюхнулась на стул и посмотрела на отца.

– Заставь ее, папа!

Оркестр начал играть. Танго? Ради Бога!.. Джек не отводил от нее глаз.

– Ваше платье слишком красивое, чтобы весь вечер прятать его половину под столом, – заметил он.

– Прятать его половину?.. – в отчаянии повторила Брайони. – Этой половины просто не существует!

– Мисс Лестер, разрешите, я покажу вам, как двигаться.

– Благодарю, – с достоинством ответила Брайони. – Я умею танцевать танго.

– Вас научил Роджер?

– Да, Роджер прекрасно танцует.

Брайони вздернула подбородок.

Это было правдой. Роджер танцевал правильно, технично, но как-то скучно.

– Браво, Роджер! – Держа за талию, Джек поднял Брайони со стула и уверенно повел на танцевальную площадку. – Теперь посмотрим, можно ли меня сравнить с Роджером.

Сравнения не получилось. Просто нечего было и сравнивать. Брайони пробыла в объятиях Джека не больше двадцати секунд, и Роджер уже отошел куда-то на задворки.

Неужели Джек Морган – всего-навсего фермер?! Он танцевал так, будто родился на танцевальном паркете. Движения интуитивные, возникающие сами собой. Техничному и правильному Роджеру не добиться подобного искусства, даже если он всю жизнь будет брать уроки танца. Джек держал партнершу уверенно, но в то же время легко, естественно, будто она была продолжением его самого. Музыка словно растворялась в его теле, и уже в четких, красивых движениях танца выплескивалась наружу.

Он смотрел ей прямо в глаза, взгляд ласковый, ободряющий. Никакой сосредоточенности на сложных па. Сосредоточенность только на девушке, которую он держал за талию. Это было уже мастерство, ведь танго – требовательный танец.

Они остались на танцевальном паркете одни. Танго требует выносливости и сосредоточенности. Остальные пары уже вернулись к столикам. Брайони и Джек продолжали танцевать. Ее стройная фигурка, ведомая уверенными руками, грациозно выполняла все движения. Джек был великолепен, невольно привлекая всеобщее внимание. Люди перестали есть, перестали болтать и просто смотрели.

Брайони забыла обо всем, наслаждаясь танцем и Джеком. И в какой-то момент ее словно током ударило. То, что она чувствовала раньше, было нечто, похожее на бутон, спящий в ожидании, когда он раскроется и расправит свои лепестки. И вот теперь цветок распустился и, похоже, навсегда лишил ее покоя.

Брайони влюбилась в Джека Моргана. Любовь заполнила ее с головы до пяток.