Текст книги "Прислушайся к сердцу"

Автор книги: Триша Дэвид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Глава двенадцатая

В пятницу вечером, тотчас после заката, позвонила Мадди. Не Джек – Мадди.

– Брайони, вы должны приехать, – прошептала она.

– Что случилось? Мадди, у тебя все в порядке?

– Папа привез меня домой из больницы сегодня в полдень, и со мной все хорошо. Но сейчас мы думаем, что у Джессики идут щенята. Папа с ней. Он говорит, что вы должны срочно приехать. И, по-моему, вам следует взять Гарри.

Хорошо, что между коттеджем Брайони и фермой Джека не было камер слежения за скоростью, иначе она нарвалась бы на приличный штраф. Правда, безумные шлепанцы она успела снять, дополнив джинсы и свитер приличными теннисными туфлями. Пятнадцать минут спустя, запыхавшись, разлохмаченная, она уже стучала в дверь фермы.

Открыл дверь Джек. Напряжение упало. Брайони стояла на пороге и не могла вспомнить, зачем, собственно, приехала.

– Брайони…

– Джек…

Она глубоко вздохнула и пыталась подумать. Гарри дергался у нее на руках, потом все-таки вырвался и умчался в дом.

– Ты привезла собаку, – пробормотал Джек. И выругался. Очарование исчезло. – Послушай, Брайони, Джессика рожает. Суки в таком состоянии не подпускают кобелей и близко.

И Джек поспешил за Гарри.

Опять то же самое… Брайони закрыла глаза. Мадди попросила привезти Гарри, и она привезла.

– Вся твоя беда, Брайони Лестер, что ты не думаешь, – вслух упрекнула она себя и пошла вслед за Джеком и Гарри в гостиную.

Она остановилась на пороге. Джек тоже. Сцена, которую они застали, свидетельствовала о полной гармонии.

В камине горел огонь. Верхний свет выключен. Только языки пламени в очаге и маленькая лампа возле корзины с собакой. Джессика спокойно лежала у камина в корзине и ждала рождения щенят.

Закутанная в одеяла, Мадди крепко спала на софе.

Гарри прыгнул к Джессике. Та встала и приветствовала Гарри со спокойным достоинством. Затем снова опустилась в корзину.

Два человека благоговейно наблюдали за встречей влюбленных. Гарри растянулся на полу прямо рядом с корзиной, уткнувшись носом в передние лапы.

– Ну, что ты об этом думаешь? – Джек обхватил Брайони за талию. – Вот мужчина, который знает, где его место.

– Про… прости. – Трудно совладать с голосом, когда рука Джека обнимает ее. – Мне не следовало привозить его. Когда Мадди позвонила, она попросила привезти Гарри.

– Я надеялся, что щенята родятся быстро. Поэтому поставил корзину возле огня, чтобы Мадди могла наблюдать. Пока я возился, Мадди и позвонила тебе. Она сама решила, что Гарри должен приехать.

– Но… – Брайони окинула взглядом комнату, чтобы только не смотреть на Джека, – Мадди спит.

– Она устала. Мы приехали домой всего два часа назад. Она пыталась дождаться тебя. Но не смогла. Я обещал разбудить ее, когда начнется.

Довольный и спокойный Гарри полизывал лапы. Джессика дремала. В камине потрескивали дрова. И в свете пламени Брайони и Джек стояли и смотрели друг на друга.

– Я полагала… я полагала, что сегодня вечером здесь будет Дайана.

– Нет.

– Почему?

– Она ударила Гарри, – ласково пояснил он, глаза улыбались. – Бывают непростительные поступки. Дайана была моей соседкой всю жизнь. Какое-то время я считал, что она могла бы стать больше чем просто соседкой, но…

– Джек…

– Я все обдумал. – Он приложил палец к ее губам. – Позволь мне закончить. Позволь сказать то, что я должен. – Джек взял ее руки в свои. Крепко и уверенно. – Я обдумал твои слова о том, что женитьба на тебе противоречит моим благоразумным суждениям. Это неправда.

– Это… – Брайони сглотнула, – это правда.

– Нет! Я пытался убедить себя, что лучше жениться на Дайане, что так будет благоразумнее. Брайони, – Джек вздохнул и сжал ее рук, – в прошлом я делал ошибки, это правда. Я женился на Джорджии, и наш брак обернулся катастрофой. Но… катастрофа случилась не потому, что я не любил ее. Катастрофа произошла потому, что Джорджии не удалось достигнуть своей мечты. Приехав сюда, Джорджия изменилась. Она позволила своему горю разъесть душу и, тем самым, убила наш шанс на счастье. А это убило и нашу любовь. У Дайаны и у меня нет даже такого шанса. Мы не любим друг друга и никогда не любили. В то время как ты и я…

Ты и я…

Откуда-то со двора донеслось пение соловья. При чем здесь соловей? Она в жизни не слыхала соловья. И, конечно, в Австралии их точно нет. Но сейчас Брайони слышала любовную песнь этой птицы.

– Ты и я… – прошептала девушка.

– Брайони, ты говорила, что любишь меня. – Джек закрыл глаза. – Брайони… это еще так?

– Да.

Вот и все, что она сказала. Что могла сказать. Одно простое слово, которое, словно эхо, снова и снова звучало в комнате. В глазах Джека плясало пламя, будто отражение огня в камине. В них светилось счастье.

– Правда?..

– Правда, Джек. Я полюбила тебя с первого взгляда, как только увидела. И люблю все время, без остановки, сейчас и всегда. Независимо от того, нужна я тебе или нет.

– Я тоже всегда любил тебя. – Джек заключил ее в объятия. – Любимая Брайони. Все в тебе любимое: и твой безумный и очаровательный способ сталкиваться лбом с миром, и твой радостный бег по жизни. Я любил тебя всегда, но боялся показать. Брайони, я хочу тебя… хочу тебя так сильно, что ночами не сплю, мучаюсь.

Брайони упала ему на грудь, крепко прижалась. Радость струилась в ней волшебным светом. Она обхватила руками его лицо, встала на цыпочки и поцеловала. Он поднял ее на руки и закружил по комнате, а Брайони смеялась и плакала в его объятиях, полная чистого, возносящего к небесам счастья.

Кружение остановилось. Они опустились на ковер.

– Ковер не очень мягкий, – пробурчал Джек. – Можем мы привезти сюда твои ковры? Все?

– Все?..

– Все!

– Я подумаю об этом, – пообещала она, нежно целуя его лицо и скользя губами вниз к голой коже, видневшейся в вырезе рубашки.

– И я подумаю обо всем, что тебе нравится. Завтра…

А руки забрались под рубашку.

– Брайони…

– Мм…

– Брайони, ты захватила свой запас презервативов?

Она села, будто услышала выстрел.

– Ты шутишь, Джек Морган? Теперь я не помолвлена. Поэтому я не ношу с собой презервативы. Я все их спустила в унитаз.

– Спустила в…

– Единственный приличный способ, – объяснила она. Только ямочки на щеке обозначились четче. – А я, чтобы ты знал, всегда поступаю прилично.

– Но ты помолвлена!

– Я?

Она запустила пальцы в его волосы.

– Ты. Ты определенно помолвлена. Йэн говорил, четыре недели. Четыре недели – это законный минимум для того, чтобы мы могли пожениться, как полагается.

– Я еще не сказала «да».

Он поднял ее свитер и теперь целовал по очереди ее соски. Дразнил. Мучил. Потом, когда она оказалась под ним, смеясь, потребовал.

– Скажи «да»!

– Да.

– Брайони…

Смех замер. Осталась только любовь.

И вдруг раздался слабый писк. Джек и Брайони бросились к огню, чтобы посмотреть, что там происходит.

В отблеске каминного пламени тяжело вздымалось тело Джессики. Гарри стоял рядом и озабоченно смотрел в корзину.

Снова писк.

Джек разулыбался. Потом поцеловал Брайони в нос и поднял с кушетки дочь. Мадди, полусонная, лежала на руках отца и смотрела на него затуманенными сном глазами.

– Только что родился Гарри-младший, – сказал он дочке. – Смотри! А это, наверно, Гарриета.

Это была Гарриета. Они благоговейно наблюдали, как появлялись на свет один за другим пять крохотных комочков. Серых, черных, белых. Потрясающе красивая смесь Джессики и Гарри. Удивительные, уникальные щенята. Щенята, которых молниеносно раскупят. Конечно, если Джек, Брайони и Мадди найдут в себе силы расстаться с ними.

Не со всеми, мечтательно подумала Брайони. Один нужен Мадди сейчас. А один, может быть, будет свадебным подарком…

Поистине великолепные щенята! Поистине великолепная ночь. Ночь чудес!

Гарри сидел рядом с корзиной и, Брайони могла бы поклясться, сиял от отцовской гордости.

– Гарри любит Джессику, – ласково заметила Брайони, потирая его влажный нос. – По-настоящему.

– Конечно, любит, – сонно пробормотала Мадди, когда отец опять укладывал ее на кушетку. – Гарри любит Джессику. Это все знают.

– А я люблю тебя, – сказал Джек дочери, нежно целуя ее. – И знаешь, Мадди… я люблю Брайони. Тоже. Мы могли бы стать семьей. Тебе бы это понравилось?

– Мне бы понравилось. – Мадди почти засыпала, и слова прозвучали невнятно. – Конечно, понравилось бы. Гарри любит Джессику. Папа любит Брайони. Я люблю Брайони…

Брайони закрыла глаза. Жизнь уже не может быть лучше, чем в этот момент.

– И я люблю вас всех, – прошептала она.

А потом Джек взял ее на руки. Как она могла подумать, что жизнь не может быть лучше? Может!