Текст книги "Звонок из Франции"

Автор книги: Трейси Синклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– И все это вы сделаете ради Робби? – медленно спросила она.

Он пожал плечами.

– Я говорил вам, что не люблю проигрывать.

Николь не поверила такому объяснению. Филип, должно быть, заботился о благополучии своего племянника сильнее, чем она думала. Вглядываясь в его мужественное лицо, Николь не могла не задуматься о том, способен ли Филип так же заботиться и о женщине.

– Ну так что, договорились? Не знаю, что еще я мог бы добавить. – Он озорно улыбнулся ей. – Все мои доводы исчерпаны.

– Насколько я заметила, вы не признаете отрицательных ответов.

– Вы очень красивая женщина. Любой мужчина почел бы за честь иметь близкие отношения с вами. Но мы оба не хотим этого. Платонический брак устраивает нас обоих. Вы можете положиться на меня в том, что я со своей стороны не нарушу договора, хотя бы из эгоистических соображений. – Он обольстительно улыбнулся ей. – Так вы выйдете за меня, мисс Трент?

Сгоряча Николь дала бы ему твердый и недвусмысленный отрицательный ответ. Но, успокоившись, девушка стала размышлять. Если она отклонит его предложение, Филип может сделать ее жизнь невыносимой, а так оно и случится. В то же время, если она ответит согласием, Робби, несомненно, будет в выигрыше.

Николь никогда не призналась бы в этом Филипу, но она понимала, что он мог дать Робби то, чего не могла дать она, например надежный дом и хорошее образование. Как бы она ни старалась, она не смогла бы дать ребенку того, что он заслуживает. Это не означало, что она собиралась отказываться от сына своей сестры, однако, если она примет предложение Филипа, ей не придется это делать. Ни одну войну нельзя выиграть, не идя на компромиссы. Или компромисс, или она потеряет Робби навсегда.

Когда решение было принято, оно уже не казалось ей таким ужасным. Ее глаза лукаво блеснули, и она сказала:

– Вы будете делать предложение, встав на колено?

– Думаю, рукопожатие будет более уместным в этом случае. – Теперь, когда она приняла его предложение, Филип немедленно принялся за дело. – Я подготовлю все. Завтра, наверное, не получится, но послезавтра, я думаю, мы уже сможем оформить наш брак.

– Так скоро! – ахнула она.

– Нет смысла оттягивать. Мы же не будем устраивать пышную свадьбу с подружками невесты, шаферами и прочими атрибутами.

– Вы правы. Это чисто деловое мероприятие, – сказала она прерывистым голосом, чтобы скрыть ноющее чувство разочарования.

Филип пристально посмотрел на нее.

– Я понимаю, что это не та свадьба, о которой вы мечтали, – мягко сказал он. – Если хотите пышную церемонию и все, что при этом положено, то вы ее получите. Я просто подумал, что так было бы легче для вас, поскольку вы не знакомы ни с кем из гостей.

– Вы правы. Это куда более подходящий вариант при сложившихся обстоятельствах. – Она повернулась, чтобы уйти. – Мне надо, пожалуй, подготовить Робби к новости о том, что у него теперь новый отец. Не думаю, что это легко сделать.

– Наверное, вам стоит повременить, пока я не поставлю в известность свою мать.

Николь безжалостно улыбнулась.

– Не знаю, для кого из них эта новость окажется тяжелее. Нам лучше отложить свой визит к вашей матери до тех пор, пока она не оправится от шока.

– Маме не терпится увидеть Робера. Я сообщу ей новость потом, вечером, с глазу на глаз.

Николь не горела желанием увидеть мадам Галантуа, да и Робби пришлось долго уговаривать идти в гости. Незнакомая обстановка и нарушение привычного распорядка жизни превратили этого жизнерадостного мальчугана в капризного, упрямого ребенка.

Мадам Галантуа жила не в особняке, а в квартире, занимающей целый этаж. Как и дом Филипа, ее квартира была забита красивыми дорогими вещами.

Катрин Галантуа оказалась величественной женщиной с красиво уложенными седыми волосами и сдержанными манерами. Она встретила Николь с прохладной вежливостью, не оставляя сомнения в том, что ее мнение о семье Трент не изменилось.

Суровое выражение ее лица смягчилось при взгляде на внука.

– Как он похож на Раймона! – тихо сказала она. – Какой красивый ребенок! Иди поцелуй свою бабушку, дорогой.

Робби посмотрел на Николь, не обращая внимания на протянутую к нему руку, унизанную кольцами.

– Я не хочу целовать ее, – прошептал он. – Давай уйдем!

– Нельзя так говорить, – сказала ему Николь, понизив голос и не глядя ни на одного из Галантуа.

Щеки Катрин покраснели от злости.

– Не верь тому, что тебе наговорили обо мне, Робер. Подойди ко мне. Я твоя бабушка!

Филип поспешно вмешался:

– Может быть, мальчик хочет подкрепиться.

Он потянул за шнур звонка и вызвал горничную, которая немедленно появилась, катя перед собой сервировочный столик с соблазнительными кушаньями. На столике стояло изящное фарфоровое блюдо с крошечными сэндвичами, а на электрической подставке подогревались воздушные корзиночки из теста с начинкой из лобстера в густом соусе. Серебряная ваза была до краев наполнена разнообразным печеньем и покрытыми глазурью и затейливо украшенными пирожными.

У Робби глаза разбежались от такого щедрого угощения. Он впервые покинул Николь и подошел к сервировочному столику.

Катрин просияла.

– Подойди, мой ангел, бабушка поможет тебе.

Она наполнила маленькую тарелку корзиночками и сэндвичами и протянула мальчику вместе с салфеткой. Робби взял тарелку, но без салфетки, откусил кусочек корзиночки и тут же выплюнул.

– Фу! – воскликнул он, вытирая рот рукавом.

– Нет, нет, дорогой, – сделала ему замечание Катрин, – воспитанные люди не выплевывают то, что им не нравится. И ты к тому же должен пользоваться салфеткой. – Она с негодованием взглянула на Николь. – Это так вы воспитываете моего внука?

– Такое с ним впервые. Мне и в голову не приходило предложить ему лобстера в сладком соусе.

Филип сгладил острый момент, протянув Робби крошечный эклер.

– Попробуй-ка вот это пирожное. Я любил эклеры больше всего, когда был в твоем возрасте. Ты помнишь, мама?

Конфронтации между двумя женщинами удалось избежать, но этот визит нельзя было посчитать удачным. Катрин пыталась наладить отношения с Робби, но понятия не имела, как найти подход к маленькому ребенку. Если она и умела это делать когда-то, то давно забыла. Ничего удивительного, что он отвергал все ее попытки.

Николь была рада, что Филип решил сообщить своей матери об их свадебных планах наедине. Объяснит ли он ей, что это будет только называться браком? Одним этим объяснением старуху не успокоить, насмешливо подумала Николь.

Она сказала об этом Филипу, когда они возвращались в его дом.

– Не представляю, как только я могла согласиться на ваше предложение. Неужели вы не видите, что из этого ничего не получится? Ваша мама питает ко мне отвращение, да и она, должна признаться, не вызывает у меня особых симпатий.

– Совсем не обязательно вам становиться друзьями, – сказал он, чтобы прекратить этот разговор. – Мы делаем это ради Робера. – Он понизил голос: – Вы бы побеседовали с ним, когда мы вернемся домой. Я предварительно договорился обо всем сегодня по телефону и думаю, что церемония может состояться завтра в конце дня.

– Не думала, что даже выспособны организовать все так быстро!

Филип слегка улыбнулся.

– Вы ошибаетесь, если недооцениваете меня.

Николь чувствовала себя листочком, попавшим в бурный речной водоворот.

– Не рассчитывайте на то, что все решения вы примете сами, а я просто буду следовать им. Мне нужно кое-что знать. Кто поженит нас и где? Я не собираюсь оставлять Робби дома одного.

Малыш озабоченно взглянул на нее.

– Куда ты собираешься, тетя Ники? Я хочу пойти с тобой.

– Она никуда не собирается, – ответил Филип. – Мы устроим небольшой прием в моем доме, куда и ты тоже приглашен.

– У вас день рождения? А торт и мороженое будут?

– Если захочешь. Я думал, что мы поженимся дома, – сказал Филип, обращаясь к Николь. – Один из моих друзей – судья. Он согласился провести церемонию. Если вы хотите, чтобы были цветы и музыка, я с удовольствием обеспечу это.

– Чего ради? Ведь наша свадьба не настоящая.

– Мама и папа один раз брали меня на свадьбу, – сказал Робби. – Мне очень понравилось. Это было похоже на большой прием. А можно устроить прием на мой день рождения, когда мы снова приедем в наш настоящий дом, тетя Ники?

– Мне кажется, сейчас подходящее время, чтобы сообщить ему, – тихо сказал Филип. Поскольку Николь не могла собраться с духом, чтобы сделать это, он сказал мальчику: – Ты будешь теперь всегда жить здесь, со мной, Робер. Твоя тетя и я собираемся пожениться.

Малыш удивленно взглянул на Николь.

– Мама и папа поженились, когда полюбили друг друга. Ты полюбила его!

– Понимаешь, если мы будем жить здесь, у тебя будет множество таких вещей, которых у тебя нет дома, – уклончиво ответила Николь. – Уверена, что твой дядя купит тебе даже ту машину, которую ты видел в магазине игрушек. Ту, в которой ты сидел и нажимал на педали.

– Ух ты! Это правда?

Робби взглянул на Филипа сияющими глазенками.

– Мы пойдем покупать ее вместе, – пообещал Филип.

Робби возбужденно болтал о машине, пока не вспомнил о загадочном разговоре о женитьбе.

– Вы будете спать в одной кровати, как мама и папа? – спросил он у Николь.

– Нет, – коротко ответила она.

– Почему?

– Потому что у дяди Филипа такой большой дом. что каждый из нас может иметь собственную спальню.

– Милый ответ, – сказал Филип с усмешкой.

– Тогда откуда же у вас будут детки? – не сдавался Робби. – Мой друг Кевин говорит, что потому у взрослых людей и появляются детки, что они спят вместе.

– Я предоставлю вамответить на это, – сказала она Филипу.

– Полагаю, версия с аистом не годится? – спросил он.

– Нет. И басням про капусту дети тоже не верят.

Николь почувствовала, как впервые за все время ей стало легче на душе, стоило им с Филипом обменяться шутками. Может быть, их брак не будет такой уж катастрофой.

С приближением дня и часа назначенного бракосочетания мрачные предчувствия снова овладели Николь. Не опрометчиво ли поступила она, заключив это соглашение? Филип обладал сверхъестественной способностью добиваться своего. Наметился даже небольшой прогресс в его отношениях с Робби!

Начало этому было положено в тот день, когда, вернувшись от Катрин Галантуа, они обнаружили, что комната Робби обставлена детской мебелью и завалена игрушками. Филип знал, кого чем подкупить, ехидно подумала Николь. Ее – карьерой, Робби – щедрыми подарками.

Робби находился внизу, играя с новой мягкой игрушкой, и с нетерпением ждал предстоящего приема. Раньше его невозможно было оторвать от Николь.

Николь вышла из комнаты и медленно спустилась по лестнице.

Из кабинета доносились голоса. Подойдя к двери, она увидела представительного вида пожилого мужчину, беседующего с Филипом, и Робби, который с удовольствием уплетал мороженое и торт.

Мужчины обернулись при приближении Николь. Оба с явным восхищением смотрели на нее. Она появилась в белом платье, хотя совсем не стремилась выглядеть как невеста. Просто это был единственный приличествующий случаю наряд, оказавшийся в числе тех немногих вещей, которые она захватила с собой.

Классическое расклешенное книзу платье не было новым, но Николь всегда нравились его простые линии и то, что оно годилось на все случаи жизни. Иногда она надевала его с жакетом, украшенным яркой цветочной аппликацией. Сегодня украшением служила короткая нитка жемчуга. «Не слишком ли мой наряд смахивает на свадебный?» – с беспокойством подумала она.

– Ты чудесно выглядишь, – сказал Филип, прежде чем представить другого мужчину – по всей видимости, судью Марселя Лавура.

Тот поднес ее руку к своим губам.

– Филип всегда был ценителем прекрасного пола. Ничего удивительного, что он выбрал самую красивую из женщин себе в невесты.

Николь с удивлением взглянула на Филипа. Пришедший мужчина, видимо, считал, что это была самая обыкновенная женитьба.

– Мы на минутку, – обратился Филип к своему другу.

Он взял Николь за руку и отвел в дальний конец комнаты.

– Разве ты не объяснил ему ситуацию? – спросила она, понизив голос.

– Я думаю, что будет лучше для Робера, если наше соглашение не станет общим достоянием. Люди наверняка станут обсуждать это, возможно даже при своих детях, его будущих приятелях. Что бы мы ему ответили, на самом ли деле мы женаты?

– Я думаю, что мы можем честно ответить ему «да».

– А ты готова ответить на остальные его вопросы? Почему мы не спим в одной спальне? Что значит «деловое соглашение»? Если он подумает, что наш брак ненастоящий, он может начать беспокоиться о том, что его жизнь нарушится опять.

– Мы могли бы делать вид…

Николь замолчала.

– … что любим друг друга, – закончил за нее Филип. – Мне бы это не составило никакого труда, – сказал он севшим голосом.

Когда она осторожно взглянула на него, выражение его лица изменилось.

Может быть, ей только привиделось неясное желание в его глазах?

– Не волнуйся, я буду исполнять роль любящего супруга только на публике, – с усмешкой сказал он.

– Мне не хотелось бы торопить тебя, Филип, – обратился к нему Марсель, – но у меня скоро еще одна помолвка.

Николь с некоторым удивлением слушала слова торжественной церемонии, которая связывала ее с совершенно незнакомым человеком. Ей хотелось сказать «нет» и положить конец этому действу, когда судья спросил ее, хочет ли она взять Филипа в мужья. Но что-то остановило ее. Она так явственно увидела перед собой Сандру и Раймона, словно они находились здесь, в этой комнате. Они оба улыбались и одобрительно кивали ей.

Николь была так взволнована, что едва ли почувствовала, как Филип взял ее за руку. Она опустила глаза и увидела, как он надевает ей на палец красивое бриллиантовое обручальное кольцо.

– Можешь теперь поцеловать свою невесту, – сказал судья с сияющей улыбкой.

Филип обнял ее и прижался губами к ее губам. Отчужденность Николь куда-то неожиданно испарилась. Она ощутила, как он затрепетал от страсти, и отозвалась на его чувственный поцелуй.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Николь старалась снова обрести душевное равновесие после возбуждающего поцелуя Филипа. Он совсем не волновался, с горечью отметила она, и болтал с судьей, словно это был человек, просто заглянувший к нему в гости.

Через несколько минут Марсель стал прощаться.

– Я бы хотел побыть здесь еще, но уверен, что вы оба не можете дождаться, когда останетесь одни. – Он сказал Филипу двусмысленную фразу по-французски, понимающе засмеявшись. Потом с почтительным выражением повернулся к Николь и поцеловал. ее руку. – Примите мои наилучшие пожелания, мадам Галантуа. Я знаю, что вы и Филип будете очень счастливы вместе.

Когда он ушел, Николь сказала сухо:

– Ну и грубиян этот твой друг. То, что он тебе сказал, скорее можно было бы ожидать от какого-нибудь школьника.

Филип растерялся впервые за все время их знакомства.

– Ты знаешь французский?

– Свободно разговариваю.

– Почему ты ни разу не упомянула об этом?

– У меня было такое искушение, когда ты так смачно выругался в аэропорту.

Она озорно улыбнулась.

– Приношу свои глубочайшие извинения! Надеюсь, ты простишь меня.

Николь пожала плечами.

– Я слышала такие выражения и раньше.

– Мне никогда и в голову не приходило, что ты можешь говорить на двух языках. – Филип был явно смущен. – Боюсь, что я стал жертвой распространенного заблуждения, что американцы говорят только на своем родном языке.

– Нам редко представляется возможность применять на практике то, что мы учим в школе. Но когда Раймон и Сандра вернулись в Сан-Франциско, мы в основном разговаривали друг с другом на французском, чтобы она не потеряла приобретенного навыка. Робби тоже довольно хорошо понимает французский.

– Теперь я буду следить за тем, что говорю. Начиная с завтрашнего дня, поскольку не хочу испортить нашу первую брачную ночь. – Когда она настороженно посмотрела на него, Филип тихо засмеялся. – Я всего-навсего хотел, чтобы мы забыли о своих разногласиях во время ужина. Я предлагаю поехать в ресторан «Чез Мартин» после того, как мы уложим Робера спать.

«Чез Мартин» был одним из тех элегантных дорогих ресторанов, куда заказывать столик надо было за несколько недель вперед. Атмосфера там была изысканно солидной. Столы сервированы тончайшим фарфором и серебром. Хрустальные канделябры освещали мягким светом модно одетую публику, наполнявшую зал жужжанием голосов.

Метрдотель неслышно подлетел к Филипу.

– Разумеется, мы найдем столик для вас, мсье Галантуа, – заверил он, подводя их к лучшему месту у окна.

После того как их усадили за столик и метрдотель оставил их на мгновенье одних, Николь заметила:

– Ты или завсегдатай, или даешь щедрые чаевые. Я читала, что попасть сюда можно, только имея солидный кредит и три рекомендации.

– Сильно преувеличено. Только два человека должны поручиться за тебя, – пошутил Филип.

Вскоре их окружили предупредительные официанты. Выбрав вино, Филип отпустил их всех, пока вместе с Николь изучал меню.

– Может быть, ты сам выберешь что-нибудь для меня? – предложила Николь.

– Но я не знаю, что ты любишь. – Филип с удивлением посмотрел на нее. – Мне кажется, мы очень мало знаем друг о друге.

– Я бы так не сказала. Я знаю, что ты богат и избалован, а ты знаешь, что обо мне этого не скажешь.

Она засмеялась.

– Не станешь же ты отрицать, что ты своевольная и вспыльчивая!

– Кто бы говорил о плохом характере! – воскликнула она.

– Если ты имеешь в виду, что я иногда взрываюсь, то ты должна согласиться, что меня провоцировали на это. Надеюсь, ты пошутила.

– Просто ты не привык к тому, что кто-то может с тобой не соглашаться, – спокойно сказала она.

– А тыпривыкла к таким мужчинам, которые из кожи лезут вон, чтобы угодить тебе.

– Не грех бы и тебе когда-нибудь попробовать то же самое.

– Но они этим не слишком многого добились. Ты говорила, что ни с кем не состоишь в близких отношениях. – Он с подозрением посмотрел на нее. – Ты когда-нибудь любила?

Прежде чем она успела ответить, подошел официант, чтобы налить им вина. Потом появился другой официант, чтобы принять у них заказ, и Николь снова предложила Филипу выбрать что-нибудь для нее.

Пока обсуждалось меню, Николь задумалась над вопросом Филипа. Ответ был отрицательным. Она никогда не встречала кого-то, кто заставил бы ее сердце забиться, а тело загореться желанием. Некоторые из мужчин, с которыми она встречалась, испытывали подобные чувства к ней,но она их чувств не разделяла.

– Я заказал некоторые из блюд, которыми славится здешний повар, – проговорил Филип, нарушив ее задумчивость. – Надеюсь, что они тебе понравятся.

– Я уверена, что все здесь очень вкусно, – сказала она рассеянно. Ее мысли были далеки от еды. – Ты сказал, что мы ничего не знаем друг о друге. Это правда. Но ты знаешь обо мне хоть что-то. Расскажи, как тыживешь.

– Каждое утро хожу на работу, как большинство людей. Встречаюсь с друзьями. Живу совершенно нормальной жизнью.

– Едва ли. – Она оглядела элегантный зал. – Большинство людей не могут позволить себе обедать в ресторане «Чез Мартин» или жить в особняке.

– Вероятно, я имею возможность пользоваться более значительными жизненными благами, но все-таки продолжаю работать.

Теоретически все верно, но она не это хотела выяснить. Поскольку Филип избегал говорить о своей личной жизни, она отважилась и напрямик спросила его об этом. В конце концов, он же задавал ей подобные вопросы.

– К числу твоих друзей относятся и женщины. Кто-нибудь из них занимает особое положение в твоей жизни?

– В данный момент нет.

Не запнулся ли он, прежде чем ответить? – задумалась Николь. Сомнительно, чтобы такой мужчина, как Филип, не встречался с кем-то регулярно. Или что он намеревался отказаться от сексуальной жизни из-за их фальшивого брака.

– Как удачно, что тебя ни с кем не связывают личные отношения, – сказала она. – А то бы ты столкнулся с неприятностями, объясняя свою внезапную женитьбу.

– К счастью, такой проблемы нет, – мягко ответил он.

– А о других проблемах ты подумал? Женитьба может помешать твоей… нормальной жизни. – Николь взглянула на маленькую тарелочку, которую официант поставил перед ней. – Возможно, у тебя уже назрело решение. Я слышала, что некоторые французские мужчины обзаводятся так называемыми подружками.

– Как мило с твоей стороны заботиться о моей сексуальной жизни. Ведь именно это ты облекла в столь деликатную форму, не правда ли? – Глаза Филипа искрились смехом. – Значит ли это, что ты даешь мне разрешение на внебрачную связь?

– Тебе не требуется моего разрешения в сложившихся обстоятельствах, – холодно ответила она.

– Есть один способ удержать меня от того, чтобы я не «бегал налево», – сказал он весело.

– Даже не думай об этом! Я не собираюсь спать с тобой, – сказала она твердо.

– Не исключено, что тебе бы понравилось. Я бы очень старался угодить тебе.

Пламя свечи отражалось в его глазах, когда он, потянувшись через стол, взял ее за руку.

От его низкого, с хрипотцой голоса дрожь пробрала ее до самого позвоночника. Она могла представить себе, как постепенно завоевывает ее этот обольститель, начиная с первого возбуждающего поцелуя до полного овладения ею.

Николь вырвала руку, чтобы прервать эту магическую связь между ними.

– Из нашего соглашения ничего не выйдет, Филип, – сказала она, глубоко вздохнув.

– Потому что я вел себя честно по отношению к тебе? Уверен, что многие мужчины хотели бы любить тебя. Ты очень привлекательная женщина.

– Если бы я только представляла, что ты так считаешь, я никогда бы не согласилась выйти за тебя замуж!

– Никогда не слышал, чтобы хоть одна женщина была оскорблена тем, что некий мужчина находит ее желанной, – усмехнулся Филип.

– Ты обещал, что это будет фиктивный брак.

– Так и будет. Ничего не произойдет вопреки твоему желанию. Я думаю, что нам было бы хорошо вместе, но только если ты считаешь так же.

– Я так не считаю, – сказала она, стараясь быть как можно убедительней.

Несомненное влечение, которое они испытывали друг к другу, сбивало с толку… и было опасным! Филип мог быть великолепным любовником, но при этом его чувства не были бы затронуты. Николь была не настолько глупа, чтобы поверить в его возможные чувства, во всяком случае по отношению к ней.

– Я никогда не вступал в интимные отношения с женщинами, которые не хотели этого, так что тебе не чего опасаться. Попробуй-ка фирменную закуску, а то шеф-повар посчитает, что ему нанесли личное оскорбление, и мы больше никогда не сможем приходить сюда,

Николь впервые обратила внимание на свою тарелку. Корзиночка с салатом из крабов выглядела словно на картинке в журнале. Сверху, на маленьком кусочке семги, лежал свернутый анчоус, наполненный икрой.

– Надеюсь, что на вкус это блюдо не менее замечательно, чем на вид. В следующий раз пойдем в ресторан «У Селестины». Это новое заведение, о котором очень хорошо отзываются. Может быть, нам стоит пойти туда прямо завтра вечером.

– Я не могу снова оставить Робби, – возразила Николь.

– Почему? Он в надежных руках и ложится рано. Ты наверняка не сидела с ним дома каждый вечер.

– Постоянно сидела. Обычно было уже поздно, когда я заканчивала все домашние дела. Обоим нам надо было рано вставать на следующий день. Я с удовольствием укладывалась в постель, переделав все.

– Ты напрочь отказалась от своей личной жизни ради ребенка? – задумчиво спросил Филип.

Николь пожала плечами.

– Просто забыла о ней на время. Ничего тут нет особенного.

– Сомневаюсь, что найдутся женщины, которыедобровольно согласились бы принести такую жертву. Теперь тебе по крайней мере станет жить легче, – мягко сказал он.

– Не скажи. Мне не придется мыть посуду или стирать, но на смену одним моим проблемам пришли другие, – сказала она грустно.

– Я не хочу стать проблемой для тебя, Николь.

– Речь не о тебе, хотя ты – главная причина моих неприятностей.

Улыбка смягчила колкость ее слов.

– Я хочу облегчить твою жизнь. Скажи, что тебя беспокоит, и я все улажу.

– В том числе отношение твоей матери ко мне? – насмешливо спросила она. – Я не верю, что даже ты можешь творить чудеса.

Филип вздохнул.

– Я понимаю, что мама – крепкий орешек. Она никак не может смириться с тем фактом, что Раймон предпочел твою сестру своей семье. Совершенно нелогично винить в этом тебя, когда ты здесь совсем ни при чем, но ей необходимо взвалить вину на другого. Должно быть, адски тяжело жить с мыслью, что ее последняя встреча с Раймоном закончилась на такой печальной ноте.

– Думаю, что могу понять это, – неохотно призналась Николь.

– Робер – это все, что у нее осталось от Раймона. Мама страшно хочет завоевать любовь своего внука, но не знает, как к нему подступиться. Ты сделаешь по-настоящему благое дело, если сможешь убедить Робера быть с ней поласковей, хотя бы чуть-чуть.

Николь с негодованием посмотрела на него.

– Разве мои возможности беспредельны? Я тоже не волшебник.

– Я понимаю, что прошу слишком многого, но ты – единственный человек, способный изменить отношение Робера к ней.

– А почему ты считаешь, что она с одобрением отнесется к моему вмешательству? Не сомневаюсь, что, как только твоя мама услышала, что мы собираемся пожениться, она так взорвалась, что куда там извержение Везувия! – Николь заметила, как изменилось выражение его лица. – Что, я права?

– Она немного расстроилась, – подтвердил Филип. – Но постепенно привыкнет к этой мысли.

– Меня восхищает твой оптимизм, хотя я его не разделяю. Ты, безусловно, приглашал ее на наше бракосочетание, но, насколько я заметила, ее там не было.

– Я знаю все недостатки моей матери, но не могу не жалеть ее, – рассудительно сказал Филип. – Это, однако, не значит, что я позволю ей сделать твою жизнь невыносимой. Если она причинит тебе какой-то вред, я должен буду знать это.

– Меня больше беспокоит то, как будет привыкать ко всему Робби. Я очень рада, что он согласился остаться сегодня с Элоизой, но, пожалуй, я все-таки позвоню, чтобы узнать, все ли в порядке.

– Пожалуйста, звони, если тебе так хочется, но я оставил Элоизе здешний номер телефона. Уверен, что она позвонила бы, если бы что-нибудь произошло.

– Наверное, ты прав. Просто я в первый раз оставила Робби, – Николь неожиданно рассмеялась. – Посмотрите-ка на нас! Ну прямо типичная молодая супружеская чета, беспокоящаяся по поводу новой няни.

– Очень даже мило. Кажется, мне начинает нравиться роль семейного человека.

– Подожди, пока Робби разбудит тебя среди ночи, потому что ему захочется пить. Или ему станет страшно одному, и он заберется в постель к тебе и будет вертеться, мешая тебе спать. Тогда твое теплое, нежное чувство быстро остынет, – сухо сказала она.

– Такие вещи меня не беспокоят. – Филип вдруг задумался. – Мы заключили наше соглашение для того, чтобы Робер чувствовал себя под защитой. Почему бы нам не сделать следующий шаг? После того, как он немного привыкнет ко мне, я думаю, мы могли бы усыновить его.

Николь насторожилась. Если у них с Филипом ничего не получится и она захочет выйти из игры, то она едва ли сможет добиться опеки над Робби. Тем более во французском суде, где ей придется судиться. Неужели Филип предусмотрел это? Не поэтому ли он сделал ей предложение?

– Мне кажется, всякие разговоры об усыновлении пока преждевременны, – холодно сказала она.

– Но об этом стоит подумать.

– Не испытывай свою судьбу. – Ее голубые глаза сердито сверкнули. – Пока что я соглашалась на все твои предложения – вопреки своим убеждениям и не получая ничего взамен, кроме смутных обещаний и заверений. Я не виню тебя в том, что ты считаешь меня слабовольным человеком, но и мое терпение небезгранично.

– Очень сожалею, если ты считаешь, что я манипулирую тобой. Мне казалось, я откровенно дал понять, что мне нужно от тебя. – Он улыбнулся на мгновенье, потом снова стал серьезным. – Признаю, что ты была более чем великодушной, но и я никогда не давал пустых обещаний. Я отвезу тебя к Жаку, моему знакомому модельеру, как только ты скажешь. Только назначь день – прямо завтра же, если хочешь.

– Я не могу так скоро. Я не захватила с собой свои эскизы. Не думала, что они могут понадобиться.

– А ты не могла бы их повторить?

– Могла бы, но на это нужно время.

– Ну, тогда дай мне знать. Как только ты будешь готова, я выполню свое обещание. – Наклонившись над столом, Филип взял ее руку и заглянул ей в глаза. – Я не собираюсь хитрить с тобой, Николь. Признаю, я обманным путем вынудил тебя привезти Робера сюда, но только потому, что верил, что ему будет лучше со мной.

– Ты и сейчас так думаешь, – пробормотала она, стараясь не обращать внимания на тепло его сильной руки.

– Да, но ты доказала мне, что ему нужны мы оба. Я еще не говорил этого, но я очень рад, что ты здесь.

Николь ничего не могла с собой поделать, но она млела от сияния его глаз и хрипловатого голоса. Не ужели Филип был таким прекрасным актером или он и в самом деле так думал?

Они молча смотрели друг на друга, как вдруг компания посетителей, проходивших к свободному столику, задержалась возле них.

– Филип! – воскликнула одна из женщин. – Ты не говорил мне, что придешь сегодня сюда. Сказал, что занят.

– Он не обязан давать тебе подробный отчет о своих делах, как это делаю я, моя дорогая, – сказал ее спутник, вероятно муж.

– Рад видеть тебя, Мари. Это было внезапное решение, – вежливо ответил Филип. – Вдруг захотелось цыплят. Рекомендую вам взять сегодня жареного цыпленка с трюфелями. Это нечто.

Пока другие обменивались фразами, светловолосый молодой человек не сводил восхищенного взгляда с Николь.

– Ты не собираешься представить свою очаровательную спутницу? Боишься конкуренции?

– Я уже выиграл это соревнование, – ответил Филип. – Хочу представить вам всем мою красавицу жену Николь.

Все загалдели и единодушно решили, что он шутит.

– Вовсе не шучу, – сказал он. – Мы поженились сегодня вечером.

– Если это и на самом деле так, то почему нас не пригласили? – потребовала ответа Мари.

– Это была свадьба в узком кругу, – ответил Филип.

Мари посмотрела на него, удивленно подняв брови.

– Еще одно внезапное решение?

– Мне хочется верить, что мы созданы друг для друга. – Взяв Николь за руку, он многозначительно посмотрел на нее. – С самого первого момента нашей встречи мы поняли, что связаны прочными узами.

– Как вы встретились? – спросила женщина по имени Элен.

– Совершенно неожиданно, – ответил он загадочно. – Дело в том, что Николь – свояч… была свояченицей Раймона.

Их лица на мгновение помрачнели. Раймон был всеобщим любимцем. То, что Николь имела отношение к Раймону, еще больше заинтриговало их.

После того как вся компания произнесла запоздалые поздравления, Мари спросила:

– А Клодин знает об этом?

– Пока нет. – Лицо Филипа было непроницаемым. – Мы еще не успели никому сообщить. Вы – первые, кто узнал.

Николь стало интересно, кто такая эта Клодин. Видимо, кто-то, играющий важную роль в жизни Филипа, судя по тому, какими взглядами обменялись его друзья. Странно, что он ни словом не обмолвился о другой женщине, когда Николь спросила, есть ли у него кто-нибудь.