Текст книги "Звонок из Франции"

Автор книги: Трейси Синклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Николь умудрилась упаковать их с Робби вещи и быть вовремя готовой к такому скоропалительному отъезду в основном из-за того, что не спала почти всю ночь.

Ее страшно разозлило, что, когда Филип на следующий день заехал за ними, он выглядел отдохнувшим и холеным, как и накануне вечером, хотя одет был чуть скромнее. В этот день на нем был синий кашемировый пиджак поверх белой шелковой сорочки и отлично отутюженные серые брюки.

Она должна была признать, что совсем неплохо, когда мужчина берет на себя все заботы, связанные с путешествием. Филипу удалось нанять носильщика в аэропорту. В то время как другие пассажиры безуспешно и шумно требовали посадочные талоны, Филип уже держал их в руках. Летели они, разумеется, первым классом. Все у этих Галантуа должно быть только самым лучшим, неприязненно подумала Николь.

Робби слегка испугался столпотворения в аэропорту. Он вцепился в руку Николь и не обращал внимания на Филипа. Но как только они сели в самолет, от его страхов не осталось и следа. Его интересовало все, особенно наушники, висевшие на подлокотнике его кресла.

Пока Николь снимала с Робби курточку, возле них остановилась очень хорошенькая стюардесса. На карточке, прикрепленной к ее форменному жакету, значилось ее имя – Глория.

– Могу я предложить вам и мальчику какие-нибудь напитки после того, как самолет наберет высоту, миссис Галантуа?

Стюардесса, очевидно, решила, что Николь – жена Филипа, поскольку он, она и ребенок сели в самолет вместе. Не много же времени ей понадобилось, чтобы выяснить егоимя, насмешливо подумала Николь.

– Совсем она не миссис Галантуа, она моя тетя Ники. А онговорит, что он мой дядя, – Робби показал пальчиком на Филипа. – Но я и тетя Ники не…

Николь мягко прервала его:

– Сядь у окна, Робби. Посмотри, как взлетают самолеты.

Выражение лица Филипа было безучастным. Когда стюардесса отошла, он обратился к Николь:

– Вы только создаете дополнительные трудности для Робера, демонстрируя ему свою антипатию ко мне. Мне казалось, что мы пришли к соглашению.

– Можно подумать, что у меня был выбор!

– Коль скоро вы понимаете, что выбора не было, почему не сделать как лучше? Если вы будете продолжать конфронтацию со мной, от этого прежде всего пострадает Робер.

Николь мучилась оттого, что постоянно должна ему уступать, но в его словах была, к сожалению, истина. Ей следовало бы убедить Робби в том, что ей нравится Филип, или, по крайней мере, стараться лучше скрывать свои чувства. Как ей придется притворяться!

Когда самолет взлетел, Николь откинула голову и вздохнула.

– Вы выглядите утомленной, – заметил Филип.

– Какое тонкое наблюдение, – насмешливо ответила она. – Люди неделями готовятся к поездке в Европу, а у меня было меньше суток.

– Почему бы нам не поменяться местами, чтобы вы могли подремать?

Филип сидел через проход от них, и соседнее с ним кресло было не занято.

Прежде чем Николь успела ответить, Робби запротестовал:

– Нет! Я хочу, чтобы она сидела здесь, рядом со мной.

Как она была ему благодарна! Привязанность к ней Робби должна доказать Филипу, что он не сможет ее заменить. Но с другой стороны, какая польза в том, чтобы отчуждение ребенка все усиливалось?

– У тебя много игрушек, – сказала она мальчику. – А я буду близко, там, где ты сможешь меня видеть.

Филип мрачно наблюдал за тем, как она слегка откинула спинку своего кресла и закрыла глаза.

– Вы можете откинуть спинку кресла намного дальше, – сказал он.

Открыв глаза, Николь увидела, что Филип стоит, наклонившись над ней.

– Я не собираюсь спать. Хочу только немного отдохнуть.

– Можно устроиться поудобнее и во время отдыха.

Он крутил регуляторы спинки до тех пор, пока кресло Николь не приняло почти горизонтальное положение.

Филип протянул руку к верхней полке и достал оттуда подушку и плед. Он передал ей подушку и укрыл ее пледом, сделав это с неожиданной нежностью.

– Уютно, как в постели.

Николь с удовольствием вытянулась.

Его лицо ничего не выражало, но ее комментарий вызвал эротическое видение. Он представил ее рядом с собой в постели, расслабившуюся и очаровательно растрепанную…

Филип резко выпрямился.

– Отдыхайте, – сухо сказал он.

Николь уже давно мечтала о том, чтобы быть предоставленной самой себе и иметь хотя бы несколько минут покоя. Она уснула в тот же миг, как опустились ее веки.

Робби не обращал внимания на Филипа, когда они остались вдвоем, а Филип не знал, как найти подход к капризному маленькому мальчику. Он невероятно расстроился – совершенно несвойственное ему состояние, – но тут ему на выручку пришла Глория; она принесла Робби пакет пластиковых кубиков. Настроение малыша тут же изменилось, и он начал возводить башню на опущенном перед его креслом столике.

– Вы просто спасительница, – благодарно сказал Филип стюардессе.

Глория улыбнулась.

– Я всего лишь выполняю свои обязанности. Хотите чего-нибудь выпить?

– Пожалуй, чашечку кофе. Я пройду с вами.

Николь вскоре проснулась и с негодованием увидела, что Робби играет, предоставленный самому себе, а Филип и Глория мило болтают возле служебного помещения. Хорошенькая стюардесса явно была польщена вниманием красивого преуспевающего мужчины.

Как только Филип заметил, что Николь проснулась, он тут же подошел к ней.

– Чувствуете себя лучше? – спросил он с улыбкой.

– Нет, после того, как увидела, что Робби сидит здесь один, – зло сказала она.

– Он не был один. Я оставил его всего на несколько минут, чтобы взять чашечку кофе. Глория и я старались все время развлекать его.

– Мне нравится она, —сказал Робби, сделав ударение на местоимении.

Лицо Филипа предвещало бурю, когда он обратился к Николь:

– Могу я поговорить с вами с глазу на глаз?

Николь нехотя встала и пошла за ним по проходу. Убедившись, что Робби ничего не услышит, Филип мрачно произнес:

– Мне безразлично, что вы обо мне думаете, но я возражаю против того, чтобы вы так явно демонстрировали неприязнь ко мне Роберу. Ничего удивительного, что он считает меня каким-то людоедом!

– Не надо винить в этом меня.Дети – прекрасные психологи.

Его лицо стало напряженным.

– Значит, ему придется смириться с фактом моего существования.

– Совершенно не обязательно. Вы выиграли только первый раунд, а отнюдь не всю игру. Еще не доказано, что Робби должен жить с вами постоянно.

– Оставьте всякие мысли о том, что сможете одержать верх надо мной, – угрожающе проговорил Филип. – Я всегда добиваюсь поставленной цели – чего бы это ни стоило.

Их взгляды встретились. Николь охватила дрожь. Этот человек сокрушит все на своем пути без малейшего сожаления. Удастся ли ей постоять за себя и за Робби?

Как только они прошли таможенный контроль, Николь потребовала, чтобы Филип вернул ей ее паспорт, который он вместе с другими документами убрал к себе в карман. Филип поглядывал по сторонам, одновременно пытаясь найти своего шофера и проследить за тем, когда на ленте конвейера появится их багаж.

– Я верну вам его в машине, – сказал он.

– Неужели так трудно отдать мне мой паспорт? – настаивала она.

– Я немного занят в данный момент, а вам он не понадобится сию секунду. Мы только что вышли из таможни.

Он кивнул мужчине в униформе, который ждал стоя за ограждением.

– Мне мой паспорт нужен прямо сейчас!

Филип тихо выругался по-французски, полез в нагрудный карман и раздраженно вытащил кожаный бумажник.

– Вот. Теперь вы счастливы?

Николь удовлетворилась этой маленькой победой и лучезарно улыбнулась ему.

Шофер по имени Макс, взяв квитанции, пошел получать их багаж, а Филип подвел Николь и Робби к красивому черному лимузину, припаркованному у входа. Вскоре Макс возвратился, и машина тронулась в путь.

Когда они въехали в город, Николь охватило возбуждение. Все ее проблемы с Филипом забылись, когда она увидела Триумфальную арку во всем ее великолепии. Чтобы лучше рассмотреть ее, она близко наклонилась к Филипу.

От былого раздражения Филипа не осталось и следа. Невозможно было продолжать злиться, чувствуя, как Николь тесно прижимается к нему, а ее щека находится так близко, что он мог бы ее поцеловать.

– Надо было посадить вас у окна, – пробормотал он.

– Мне видно.

Она положила руку ему на плечо и повернулась, чтобы бросить последний взгляд на арку. Филип машинально обнял Николь за талию.

Она испуганно взглянула на него и поспешно отстранилась.

– Прошу прощения, – пробормотала девушка, – кажется, я чересчур засмотрелась.

– В Париже это немудрено, – весело заметил он.

– Да, безусловно, очень красивый город, – сказала она смущенно.

Лимузин остановился перед красивым особняком. Несмотря на приветливо горящий над входной дверью фонарь, дом выглядел довольно неприступным.

Внутри внушительное впечатление от особняка усилилось еще больше. Огромная хрустальная люстра свешивалась с высокого потолка и освещала мраморный пол холла размером с гостиную в квартире Николь. В центре холла, на изысканном резном столике, размещалась огромная хрустальная ваза с букетом благоухающих цветов.

Едва Николь успела бросить взгляд на примыкающую к холлу гостиную, как ее внимание отвлек Робби.

– Я хочу спать, – заявил он.

– Знаю, что ты хочешь спать, солнышко. Путь был таким долгим.

– Я провожу вас в ваши комнаты, – сказал Филип.

Хозяин дома пошел по направлению к лестнице, а Робби протянул руки к Николь.

– Отнеси меня.

Комната, которую Филип отвел для Робби, оказалась огромной. Все в ней было громадным: невероятных размеров кровать, внушительного вида шкаф, выходящие на балкон окна во всю стену. Эта комната была так непохожа на его маленькую спаленку в Сан-Франциско, что Николь испугалась, что обстановка здесь будет подавлять его. Она затаила дыхание, ожидая его жалоб, но малыш был слишком сонным и не замечал окружающие его предметы.

– Ваша комната – соседняя. Я понял, что вы захотите быть ближе к Роберу, – язвительно произнес Филип.

Комната Николь была столь же просторной, как у Робби, но более уютной. На огромной кровати – покрывало в цветочек, из-под которого виднелась простыня с белой кружевной оборкой.

– За той дверью – ванная комната со входом в гардеробную. Надеюсь, вам будет удобно, – официальным тоном произнес Филип. – Если меня не будет здесь завтра утром, слуги накормят вас завтраком и позаботятся обо всем. Поль – управляющий домом, а его жена Элоиза – повариха.

После его ухода Николь почувствовала, насколько она устала. Она открыла чемодан и извлекла из него только ночную рубашку, даже халат и тапочки не стала доставать. В другое время она обошла бы все, заглянула бы в каждый уголок своих шикарных апартаментов, а потом распаковала бы вещи. Но не сегодня. Ей бы побыстрее добраться до постели.

Она уснула, едва коснувшись подушки. Кровать была замечательно удобной, пуховое одеяло – теплым и легким, как перышко.

Николь, вздрогнув, проснулась, когда громкий плач нарушил ночную тишину. Что-то случилось с Робби! Она метнулась к двери и вбежала в его комнату. Там было очень темно. Лишь полоска лунного света пробивалась сквозь занавески.

– Я здесь, Робби! – Она бросилась к его постели и взяла всхлипывающего ребенка на руки. – Что случилось, дорогой?

– Там огромное чудовище! – Робби тесно прижался к ней. – Оно внутри вон той штуки.

– В шкафу? – Николь включила ночник. – Это просто шкаф. В него вешают одежду.

– Нет, это пещера чудовища, – настаивал малыш. – Оно выпрыгнет оттуда и схватит меня!

В комнату вошел заспанный Филип. Из одежды на нем были лишь черные шелковые пижамные штаны.

– Что тут происходит? – Выслушав объяснения Николь, он подошел к шкафу и открыл двойные дверцы. – Видишь? Внутри ничего нет, – успокаивающе сказал он ребенку. – Тебе просто приснился плохой сон.

Робби взглянул на Николь, по-прежнему крепко прижимаясь к ней.

– Ну и что. Я все равно не хочу оставаться здесь один. Я хочу, чтобы ты спала со мной.

Первым заговорил Филип:

– Я показал тебе, что там нет ничего страшного. Твоя тетя будет в соседней комнате.

– А я хочу, чтобы она была здесь!

Робби снова начал плакать.

Николь бросила на Филипа негодующий взгляд, затем нежно погладила мальчика по голове:

– Не плачь, солнышко. Я останусь с тобой. Ложись и засыпай. А я несколько минут поговорю с твоим дядей. Я буду прямо за дверью, – добавила она, чувствуя, что он вот-вот снова расплачется.

Как только она и Филип вышли в коридор, Николь гневно обратилась к нему:

– Как вы можете быть таким бесчувственным? Вы что, не видите, как напуган бедный ребенок?

– Я пытался убедить его в том, что он находится в полной безопасности.

– Каким образом убедить? Заставив его спать здесь одного?

– Ему придется привыкать. Нельзя допустить, чтобы четырехлетний ребенок устанавливал свои правила.

– Я ни за что не позволю ему лежать в этой комнате одному и дрожать от страха, – заявила Николь.

– Ладно. Завтра переселим его в другую комнату.

– В такую же огромную и неприветливую, как эта, разумеется, – сказала она насмешливо.

Филип строго взглянул на нее.

– Сожалею, что вам не по душе мой дом, но Робер освоится в нем со временем.

– Очень сомневаюсь. Вы просто не хотите признать, что срывать ребенка с места и притаскивать его сюда было гигантской ошибкой! – расстроенно воскликнула она.

– Вы пришли к такому выводу всего через несколько часов?

– Я все время это знала, но не могла убедить вас.

– И не убедите. Мой племянник должен жить здесь, – решительно сказал Филип.

– Даже если он здесь несчастлив?

– Все зависит от вас. Если вы будете настойчиво делать из меня злодея, мы с Робби никогда не подружимся. – Он с подозрением посмотрел на нее. – В этом и состоит ваш расчет?

– Это выспособны любыми средствами добиваться своего, а я никогда не опущусь так низко, – сказала она презрительно.

– Что делает борьбу неравной, не так ли? – спросил Филип насмешливо.

Николь не могла допустить, чтобы он подумал, будто заставляет ее чувствовать себя беспомощной. Она дерзко заявила:

– У меня есть собственное секретное оружие.

–  Яэто уже заметил, – сказал он, растягивая слова. – Возможно, я высказался слишком опрометчиво.

Дерзкий тон Филипа был вызван его желанием скрыть внезапную страсть, охватившую его, когда он увидел полуодетую Николь. Он не сразу заметил, как провокационно она выглядит в ночной рубашке из тончайшего шифона, который не скрывает ее прелестей.

Николь поспешно скрестила руки на груди, чувствуя, как запылали ее щеки. Она и сама только что заметила, что Филип почти нагой. Бронзовая кожа подчеркивала рельефную мускулатуру мужчины.

Николь снова взглянула ему в лицо.

– Вы льстите себе, если думаете, что я стану использовать секс, чтобы повлиять на вас. Это было бы слишком отвратительно.

– Вы считаете, что заниматься со мной любовью – тяжкое испытание? – спросил он нарочито вкрадчивым голосом, медленно приближаясь к ней.

– Это не входит в список моих неотложных дел.

Николь удержалась, чтобы не попятиться назад, хотя он подошел так близко, что она чувствовала исходящее от его тела тепло.

– С каким удовольствием я бы внес поправку в ваш список, – пробормотал он, устремив взгляд на ее нежные губы.

– Напрасно потратили бы время, – сказала она, но не так убедительно, как ей бы хотелось.

У нее пересохло во рту, когда она представила себе, какое наслаждение мог бы доставить ей этот человек.

Крохотные огоньки засверкали в глазах Филипа, когда он взглянул в ее мечтательное лицо. Он протянул руку, чтобы дотронуться до ее щеки, но тут же резко отдернул ее.

– Это бессмысленный разговор. Уже середина ночи, и нам обоим нужно выспаться. Ложитесь спать, – почти приказал Филип.

Николь почувствовала себя так, словно на нее вылили ушат холодной воды. Настроение Филипа менялось быстрее, чем окраска хамелеона! То он смотрел на нее с такой страстью, что ее пробирала дрожь, то в следующее мгновение отдавал приказы, как какой-нибудь сержант новобранцу! Она не хотела, чтобы он с ней любезничал, но и позволять ему помыкать ею тоже не собиралась!

– Я пойду спать, когда захочу и куда захочу, – вспыхнула она.

Филип знал, кудабы ему хотелось. Твердо контролируя себя, он сказал:

– Прекрасно, поступайте, как всегда, по-своему. Почему сегодня должно быть исключением?

Он повернулся и пошел по коридору.

Николь вошла в комнату Робби, чувствуя недовольство: разве можно разумно разговаривать с этим человеком? Если он не скрежетал зубами от злости, то пытался соблазнить ее. Неужели он на самом деле полагает, что на нее подействует такая тактика?

Николь подошла к кровати и взглянула на спящего ребенка. Будущее Робби зависит от нее. Она не должна забывать об этом.

Филип находился во власти эмоций. Как он мог позволить этой женщине ускользнуть из-под его контроля? Внезапный прилив страсти удивил его. Всему виной была двусмысленная ситуация, в которую они попали, убеждал он себя. Какой нормальный мужчина останется равнодушным, увидев столь совершенное женское тело? В один безумный момент ему захотелось сбросить кружевные бретельки с ее плеч и наблюдать за тем, как ночная рубашка медленно сползает, обнажая ее прекрасную фигуру.

Какой колоссальной ошибкой было бы это! К счастью, его разум возобладал вовремя.

Филип с мрачным видом мерил шагами комнату, вспоминая тот судьбоносный день пять лет назад, который закончился катастрофой. Почему ссора с Раймоном закончилась так трагически? Оба они отличались взрывными характерами, но он ведь был старше. Он пытался объяснить своему брату, что ничего не имеет против Сандры. Он всего лишь просил их не спешить, лучше узнать друг друга, прежде чем они сделают такой важный шаг.

Судя по тому, что он узнал, Сандра была замечательной девушкой. Они все вместе могли бы жить прекрасной полной жизнью, если бы Раймон не порвал со своей семьей. «Видит Бог, я пытался найти Раймона», – подумал Филип с отчаянием.

Как бы то ни было, все это было уже в прошлом. Он потерял своего брата и не хотел делать еще одну ошибку – потерять сына Раймона. Робер будет жить той жизнью, на которую имеет право, нравится это Николь или нет.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Николь и Робби поздно встали на следующее утро. Мальчик захотел есть, как только проснулся. Одев Робби, Николь наскоро приняла душ, прежде чем спуститься вниз к завтраку.

У нее не было времени не только на то, чтобы понежиться в роскошной ванне из розового мрамора, но и на то, чтобы распаковать вещи. Она успела только отыскать в чемодане пару джинсов и футболку.

Дом Филипа казался ей огромным после ее маленькой квартирки. Он был обставлен изысканной мебелью, а на всех столах и полках красовались бесценные безделушки. Она с ужасом подумала о том, что может натворить здесь четырехлетний мальчик.

Николь взяла Робби за руку, и они пошли искать кухню. Вдруг перед ними появился величественный человек в темном костюме и представился как Поль, дворецкий.

Смутившись, Николь попросила накормить их завтраком. Дворецкий отвел их в столовую, в которой находился длинный стол красного дерева, сервированный изящной фарфоровой посудой на тонких льняных салфетках. Тяжелые занавеси обрамляли высокие окна, а центр стола украшала причудливая цветочная композиция.

Сев за стол, Николь с опаской взглянула на дорогой восточный ковер, лежавший под столом. Будет катастрофа, если Робби прольет молоко, как это частенько с ним бывает. Неужели в этом громадном доме не существует комнаты для завтрака?

Филип появился, когда они уже ели.

– Я купил полностью новую мебель для твоей комнаты, – сказал он, обращаясь к Робби. – Думаю, тебе понравится. Вместо того огромного шкафа там будет стоять комод для твоей одежды, и я выбрал тебе узкую кровать. Продавщица сказала, что мальчишкам нравятся такие.

Он заискивающе улыбнулся племяннику. Робби не отрывал взгляда от своей тарелки.

– Я люблю ту кровать, которая у меня дома.

– Это не очень вежливо, – сказала Николь осуждающе. Ей было жаль Филипа. Он так старался порадовать Робби. Это не меняло ее личного мнения о нем, но он пытался. —Твой дядя старается сделать все, чтобы тебе было удобно. Ты обижаешь его, когда так себя ведешь.

Филип с удивлением и благодарностью взглянул на нее.

– Я бы предоставил возможность вам с Робером самим все выбрать, но не знал, когда вы встанете. А мне хотелось, чтобы мебель доставили обязательно сегодня.

–  Яуверена, что ваш выбор окажется замечательным.

– Комод, во всяком случае, лучше, чем тот шкаф. Возможно, сегодняшней ночью нам удастся поспать спокойно.

Когда Николь отвела взгляд, Филип понял, что напомнил ей о пикантной ночной ситуации. Он пожалел, что упомянул об этом.

– Моя мама горит нетерпением увидеть Робера, – сказал он, чтобы сменить тему. – Мы сегодня приглашены к ней на чай.

Николь не испытывала ни малейшего желания встречаться с мадам Галантуа, хотя не хотела своим отказом разрушать тот хрупкий мир, который установился у нее с Филипом. По словам Сандры, старуха была еще более категорично настроена против женитьбы Раймона, чем Филип.

– Надеюсь, что одежда Роби не слишком помялась, – сказала она натянуто. – Я еще не успела распаковать вещи.

– У вас уйма времени. Нас не ждут там раньше трех часов.

– Мне и мои собственные вещи тоже нужно достать. Я покидала все наспех.

– Если нужно что-то погладить, дайте это Полю. – Когда Николь встала, Филип тоже поднялся. – Пойду скажу, чтобы прежнюю мебель вынесли из комнаты Робера и все там приготовили к нашему возвращению.

Распаковав чемоданы Робби, Николь занялась своими вещами, что отняло у нее не так много времени.

Одежда, которую она привезла, растворилась в просторной гардеробной, вход в которую вел из ванной комнаты, но ей и не нужен был обширный гардероб.

Когда ее чемодан опустел, она вытряхнула содержимое дорожной сумки на кровать. Красивый бумажник из марокканской кожи выглядел чужеродно среди пачек салфеток, книжек с картинками для Робби и других необходимых в пути вещей.

Николь улыбнулась, вспомнив, как разозлился Филип, когда она потребовала вернуть ее паспорт. Ей и в самом деле надо прекратить раздражать его и смириться с тем фактом, что они никогда не достигнут согласия в том, что лучше для Робби. Она не сможет изменить его мнение тем, что будет постоянно с ним препираться, особенно по всяким пустякам.

Открыв бумажник, чтобы достать свой паспорт, перед тем как вернуть Филипу его дорогую кожаную вещь, Николь обнаружила, что Филип дал ей по ошибке паспорт Робби. Она машинально пробежала глазами паспортные данные: Галантуа Робер Алан. Пол мужской. Гражданин Америки.

Раскрыв рот, Николь перечитала эти два слова. Гражданин Америки!Филип обманул ее! Он не мог увезти Робби без ее согласия. Вот причина того, что их спешно вывезли из страны в двадцать четыре часа!

Глаза Николь вспыхнули голубым огнем. Если Филип надеялся, что это сойдет ему с рук, то он жестоко ошибался! Она потребует, чтобы он первым же рейсом отправил их назад в Соединенные Штаты.

Оставив Робби играть с колодой карт, Николь решительно вышла из спальни.

Она застала Филипа в кабинете. Он приветливо улыбался.

– Что-то случилось? – осторожно спросил он.

– Ничего, если исходить из вашей жизненней установки: «Для достижения цели все средства хороши». И неважно, как это отразится на жизни других людей! Как вы можете жить только ради себя? – с презрением спросила она.

– Может быть, вы все-таки скажете, в чем я провинился?

Николь швырнула паспорт Робби на письменный стол Филипа.

– Вы дали его мне по ошибке. Думали, я не узнаю о том, что вы лгали мне?

Филип спокойно смотрел на нее.

–  Янадеялся, что вы обнаружите это не так скоро.

Глаза Николь гневно сверкнули.

– И это все, что вы можете сказать? Никаких оправданий? Никаких извинений?

– Я действовал исключительно в интересах Робера. Я могу обеспечить ему лучшие условия жизни и более надежное будущее, чем вы.

– Ошибаетесь! Я не собираюсь вступать с вами в дискуссию на эту тему, потому что увожу его домой. Если вы попытаетесь помешать мне, я обращусь в американское консульство и расскажу, как вы выманили нас сюда под фальшивым предлогом.

– Может быть, я и ввел вас в заблуждение относительно гражданства Робера, но я имею на него те же права, что и вы. Ваш консул не может принять решение об опеке. Это решать суду – французскому суду, поскольку дело будет слушаться здесь.

Филип ясно дал ей все понять. Галантуа богаты и влиятельны в этой стране. Вероятность того, что решение будет принято в ее пользу, равна нулю. Николь почувствовала себя зверьком, загнанным в западню.

Она смотрела на паспорт, лежавший на столе, и ее вдруг осенило. Филипу надо будет вернуться на работу. Чем раньше – тем лучше. Когда он уйдет, она заберет паспорт Робби и обыщет стол, чтобы найти свой. Потом увезет Робби в аэропорт и первым же рейсом улетит домой.

Словно прочитав ее мысли, Филип спокойно протянул руку и взял паспорт. Убрав его в карман, он сказал:

– Сожалею, что пришлось обмануть вас, но вы не оставляли мне выбора. В каком-то смысле я рад, что все открылось. С этого момента между нами все будет по-честному.

– Неужели вы думаете, что я смогу вам снова поверить? Как только вам удастся расположить Робби к себе, вы вычеркнете меня из его жизни.

– Я вовсе не такой злодей, каким вы меня представляете, и понимаю, как горячо вы любите Робби. Я просто хотел бы, чтобы вы с таким же пониманием отнеслись и ко мне.

Николь отдавала себе отчет в том, что должна пойти на компромисс.

– Я согласна с тем, что Робби связывают родственные отношения и с вами, – с трудом выдавила она. – Я не хочу мешать вам узнать его получше. Никто из нас не хочет причинить ему вред. Тогда почему нам не попытаться выработать какое-то соглашение? Почему, например, ему не гостить у вас, скажем, по месяцу каждое лето?

– Это неприемлемо, – решительно заявил Филип.

Она и не ждала, что он легко согласится с ней.

– Ну тогда давайте разделим опеку над ним. Он будет жить по шесть месяцев с каждым из нас.

Николь надеялась, что найдет какую-нибудь лазейку, как только привезет Робби домой.

– Вы не можете бросать маленького мальчика туда и обратно через земной шар, как теннисный мячик. Он нуждается в домашнем уюте, в людях, готовых заменить ему родителей.

– К сожалению, ему придется довольствоваться меньшим, – ответила Николь мрачно.

– Не думаю. – Филип с подозрением взглянул на нее. – Вы собираетесь отобрать Робби, а я не намерен допустить этого. Разногласия между нами могут длиться годами, что было бы очень пагубно для ребенка.

– Это так, но разве есть другое решение? – спросила она беспомощно.

– Мы могли бы пожениться. Исключительно ради удобства, – добавил он, когда она изумленно уставилась на него.

– Это что, неудачная шутка?

– Вовсе нет. Это разрешило бы наш конфликт… если, конечно, вас не связывают близкие отношения с кем-то у вас дома.

– У меня нет близких отношений ни с кем, – ответила Николь, все еще не опомнившись от шока.

– Тогда нет никаких проблем. Если бы мы поженились, у Робера появились бы родители, которые заботятся о нем. Вместо того чтобы бороться за ребенка, мы бы сообща растили его.

– Не могу поверить, что вы предлагаете мне пожертвовать моей независимостью, моей работой, моим образом жизни только для того, чтобы облегчить вашужизнь!

– Сомневаюсь, чтобы даже настоящий брак мог заставить вас отказаться от независимости, – заметил он сухо. – Вы сможете по-прежнему делать многое из того, что хотите. Все, что вам придется принести в жертву, – это скромная квартира и заурядная работа. В качестве моей жены вы будете жить в роскоши и пользоваться привилегиями. Все ваши счета будут оплачиваться, и у вас будут большие суммы на карманные расходы.

– На такого рода предложения соглашаются женщины определенного толка, – сказала она язвительно. – Содержанки – самое вежливое слово, которым их называют.

– В моем предложении есть два существенных отличия. Во-первых, мы будем женаты официально. Во-вторых, между нами не будет никаких интимных отношений, другими словами – никакого секса.

– Разумеется. Такая мысль мне и в голову никогда не приходила, – солгала она.

Безусловно, мысли об этом ее посещали! Разве хоть одна женщина сможет устоять перед этим стройным сильным телом и дьявольским обаянием?

– Мне кажется, я мог бы доставить вам удовольствие.

Он перевел чувственный взгляд с ее лица на точеную фигурку.

– Вы не получите такого шанса, – взорвалась она.

На сей раз она не кривила душой. Этот человек мог быть просто невыносимым!

– Какая же вы глупышка, Николь, – в его голосе послышались бархатные интонации. – Разве вам не известно, что возражать мужчине опасно? А то он подумает, что должен доказать свое мужское превосходство. – На какое-то мгновение глаза Филипа сверкнули хищным блеском. Потом выражение лица стало бесстрастным, и он сказал прозаично: – Если бы мы стали заниматься любовью, все бы излишне осложнилось между нами. Даю вам слово, что я буду придерживаться нашего соглашения,

– Его не существует! – Он снова за свое. Считает ее согласие делом решенным. Но для нее это было куда серьезней, чем просто прилететь в Париж. – Я была полностью удовлетворена своей жизнью, пока выне вторглись в нее! Вы ничего не знаете обо мне. Да, у меня была заурядная работа, но у каждого свои средства для достижения цели, Я взялась за эту работу для того, чтобы изучить весь процесс производства одежды, от начала и до конца.

– Вы хотите производить одежду?

– Нет, я хочу стать дизайнером. Но для этого необходимо знать и уметь очень многое. Я надеялась, что после накопления некоторого опыта кто-то на моей работе заинтересуется моими моделями.

Зачем она все это ему рассказывает? Николь сама себе удивилась.

Филип задумчиво смотрел на нее.

– А вам не хотелось бы услышать мнение профессионала о своей работе?

– Кого вы имеете в виду? – спросила она скептически и широко раскрыла глаза, когда он произнес имя знаменитого модельера.

– Он выскажет откровенное мнение и, возможно, даст совет, с чего надо начинать.

От радости у Николь забилось сердце. Она и мечтать не смела о таком! Если столь знаменитый человек одобрит ее модели, это – может послужить началом ее карьеры!

Филип с удивлением смотрел на ее сияющие глаза и слегка приоткрытые губы. Если всего лишь простое одолжение могло привести ее в такой экстаз, то что же с ней будет твориться в объятиях мужчины, который сможет доставить ей куда более ощутимое удовольствие?

Николь трезво взвесила все «за» и «против».

Предложение Филипа было слишком заманчивым чтобы оказаться правдой.

– Зачем вам оказывать мне такую услугу? – настороженно спросила она.

– Из чисто эгоистических соображений, – спокойно ответил он. – Если вы заживете здесь новой жизнью, вы согласитесь остаться и растить Робера вместе со мной. Да, и еще одно: если окажется, что у вас талант, я поддержу ваш бизнес. Ядаже буду рекомендовать вас всем своим знакомым женщинам, чтобы они стали вашими первыми клиентками.