Текст книги "Испорченный союз (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Просто скажите нам, где она, и мы все сделаем, – заверяю я ее. Черт его знает, как мы умудрились так облажаться, но я найду способ сделать почти все, что угодно, если это будет означать возвращение моей девочки.

Лучана смотрит на Дэмиена, и я краем глаза замечаю, как он кивает.

– Я не знаю, где твоя девочка. Но я могу сказать, где найти его, а дальше, я думаю, у тебя хватит ума догадаться.

10

НИКО

Впервые с тех пор, как я нашел ту записку, как обнаружил, что моя девочка уехала, я заставил себя вернуться в собственную квартиру и заснуть в своей постели.

Сон.

Было бы неплохо.

Реальность ситуации такова, что я лежал здесь, глядя в белый потолок, с того самого момента, как приспешники Лучаны Риверы подбросили меня к моей квартире.

Как и по дороге сюда, и у меня, и у Дэмиена были завязаны глаза.

По мне, так это совершенно дерьмовая демонстрация силы.

Никто из нас не настолько глуп, чтобы выдать местоположение картеля Ривера или, что еще хуже, послать за ними своих людей.

Мы отвечаем за этот уголок города. Мы держим в руках кошелек, а значит, контролируем банды и организации вокруг нас, потому что мы нужны им, чтобы отмывать их грязные деньги. Это прекрасно работает на нас, давая нам право последнего слова во всем.

Но мы никогда не забудем, что мы – это не весь город. Черт, да почти весь юго-восток Англии находится под властью Ривера.

Наши пути почти никогда не пересекаются.

У нас обычно все в порядке, и у нас нет причин их беспокоить. Но на прошлой неделе итальянцы нанесли удар по «Поместью».

Одно из владений Риверы на нашей земле.

Это должно быть безопасное убежище, потому что никто не должен быть настолько глуп, чтобы нанести удар по кому-то на их территории. Только они имеют на это право.

Но Рикардо…

В пятницу вечером он стал еще более серьезным, опасным и смертоносным врагом, чем мы.

Он разозлил Лучану Ривера, одного из самых известных лейтенантов организации.

Может, она и женщина, и не так давно правит этой территорией, но не ошибитесь: она в пять раз смертоноснее своего покойного мужа, который занимал ее должность до своей безвременной кончины несколько лет назад.

Я не хочу сплетничать или распространять слухи о Ривера. Просто позволить их имени слететь с языка – достаточно рискованно, чтобы продолжать держать язык за зубами. Но я уверен, что его смерть не была случайностью.

Она хотела власти, которую не могла дать лишь ее кровь.

Но брак с семьей Ривера? Что ж, это было бы верным решением.

Моргнув, я перевел взгляд с потолка на окно. Я не стал закрывать шторы, когда пришел прошлой ночью. Я просто разделся до трусов и забрался в постель.

Дэмиен сказал, что поговорит с Тео и разработает план на утро, а мне оставалось только кивнуть и запереться здесь.

Я жаждал уюта дома Брианны, ее запаха, ее вещей. Но я не чувствовал, что заслуживаю чего-то из этого.

Все, что я сделал с тех пор, как встретил ее, – это подвел ее.

И я не только сразу решил, что она бросила меня, когда впервые увидел ту записку, но и был настолько убежден, что ее забрал именно Рикардо, что даже не стал рассматривать другой вариант.

Но… это был ублюдок Брэд.

Конечно, блядь, это был он.

Красные флажки были здесь с самого начала.

Его дерьмовая, явно сфабрикованная личность. Его нежелание оставить Брианну, несмотря на то, что она снова и снова говорила ему, что между ними все кончено.

Я называл ее шлюхой за то, что она позволяла ему покупать ей дизайнерскую одежду и расхаживать вокруг него, как игрушка, но она была права – очевидно, она всегда права – она не хотела ничего из этого.

Брианна сильная. Сильнее, чем почти все, кого я знаю. Если она хотела избавиться от кого-то, то избавлялась. Это говорит о его решимости, если он смог сломить ее.

Чем же, черт возьми, он забивал ей голову?

И что ему от нее нужно?

Он просто хочет ее? Или здесь кроется нечто большее?

Он знает что-то, чего не знаем мы? И что не знает она?

Я вздыхаю, когда небо начинает освещать рассвет.

Подняв руки, я сжимаю кулаки, хрустя костяшками пальцев, и надежда наполняет мои вены.

К тому времени, когда солнце снова сядет, моя девочка снова будет в моих объятиях. И черт побери, если я не обниму ее крепче, чем когда-либо прежде. И если она думает, что снова куда-то уйдет, то ей придется хорошенько подумать. Соблазн привязать ее к моей кровати и не выпускать из комнаты сейчас чертовски силен.

Конечно, я этого не сделаю. Мне нравится моя дикая, свободолюбивая женщина. Но, блядь, если это обеспечит ее безопасность, то это будет серьезным решением.

Я не допускаю никаких сомнений в своей голове.

Если Лучана Ривера сказала, что знает, где он будет сегодня утром, значит, там он и будет.

Нам остается только подумать о том, что делать, когда мы его найдем.

Необычный нервный импульс проносится сквозь меня, завязывая узлом мой желудок.

Я никогда не волнуюсь перед работой. Никогда. Но тогда у меня еще никогда не было такой личной работы.

Я все еще лежал так несколько минут спустя, когда звук открывающейся и закрывающейся входной двери снова заполнил мою квартиру.

Тяжелые шаги доносятся до меня, прежде чем дверь моей спальни распахивается, и внутрь вваливаются шестеро парней.

Каждый из них одет в костюм и готов к войне за мою девушку.

Я не собираюсь лгать; от этого зрелища комок эмоций подкатывает к моему горлу.

Мой взгляд сканирует каждого из них.

Мой кузен, выглядящий таким же холодным и решительным, как всегда. Мой лучший друг, в его глазах сострадание, но челюсть сомкнута в яростной потребности пролить немного крови за ту боль, которую этот ублюдок причинил мне и его девушке. Алекс, ну… он Алекс и выглядит таким же беззаботным и легкомысленным, как обычно. У Себа в глазах темная потребность в насилии. Деймон как всегда сосредоточен, но с тех пор, как я узнал правду о его чувствах к моей сестре, я смог разглядеть в нем более мягкую сторону.

А еще в группе появилось пополнение.

Ант стоит там, одетый в свой черный костюм, готовый встать рядом с нами и сражаться.

Я хочу спросить его, почему. Но я знаю, почему.

Может, он и итальянец, и когда все это закончится, я не сомневаюсь, что он вернется туда, где ему самое место, но кровь, которая течет в наших жилах, не имеет значения перед лицом того, кто хочет причинить нам вред.

И, конечно же, мы спасли его. Мы обеспечили его безопасность. Должно быть, он чувствует, что чем-то нам обязан.

– Эмми и Стелла будут здесь через несколько минут. Подними свою задницу и приготовься, солдат, – требует Тео.

Я приподнимаюсь, чтобы сесть, отчаянно пытаясь втянуть в себя воздух, так как на мои плечи давит тяжесть того, что нам, возможно, предстоит сегодня пережить.

– Девочки придут? – Спрашиваю я хриплым голосом.

– Это только мы, Нико. Никто за пределами нашего круга ничего об этом не узнает. Мы никому это не доверяем.

Как бы я ни был благодарен за то, что мы все перекрыли, тот факт, что дядя Дэмиен решил, что наша утечка может быть такой же близкой, как отцы этих парней, нервирует до чертиков.

Стефанос уже несколько месяцев следит за ситуацией с итальянцами. Если он…

От этой мысли по позвоночнику пробегает неистовая дрожь.

Нет. Не может быть, чтобы за этим стоял отец Алекса и Деймона.

Да и Гален тоже, если уж на то пошло.

Не для того он так упорно боролся за возвращение в Cемью, чтобы так скоро все испортить.

Но как бы мне ни хотелось быть в этом уверенным, я ни за что не стану рисковать безопасностью Брианны.

– Нам больше никто не нужен, – уверенно заявляю я, поднимаясь на ноги. Я чувствую себя совершенно не одетым, стоя в одних черных трусах-боксерках, когда все они в костюмах и готовы к работе.

– Одевайся, кузен, потом я изложу план.

Кивнув в знак согласия, они все выходят из моей комнаты. Ну, все, кроме Тоби, чьи опасения берут верх.

– Ты вообще спал? – спрашивает он, когда звук шагов затихает.

– Я усну, когда снова буду держать ее в своих объятиях, – говорю я ему, направляясь в ванную, чтобы отлить.

– Ты нужен ей в отличной форме, – говорит он, нисколько не смущаясь тем, что я делаю.

– Мне нужно напомнить тебе, как ты справился со всей ситуацией с Джоди и—

– Не надо. Даже не думай произносить его имя, – ядовито выплевывает он.

– Я не против, – бормочу я, потянувшись за зубной щеткой. Насколько меня волнует, этот ублюдок может гнить в аду рядом с тем, кого мы собираемся отправить туда вместе с ним.

Я освежаюсь, быстро приняв душ, прежде чем надеть доспехи.

Тоби следит за каждым моим движением. Если бы я не был на сто процентов уверен, что он натурал, я бы начал беспокоиться, поскольку его глаза не отрываются от меня. Но это именно беспокойство. И, честно говоря, мне это нравится. Мне нравится, что все мои парни здесь – и Ант в том числе, – потому что возвращение Брианны для них так же важно, как и для меня. Ладно, может, не так важно. Но они здесь, и они готовы сражаться рядом со мной. Лучших друзей и пожелать нельзя.

Аромат кофе наполняет воздух, когда мы выходим из моей спальни ровно в тот же момент, когда Стелла и Эмми заходят в мою квартиру, выглядя как крутые задницы, которыми они в действительности и являются.

– Срань господня, – выдыхаю я, не в силах промолчать. – Ты уверен, что это хорошая идея? – спрашиваю я, отрывая от них взгляд в пользу Тео и Себа. Которые, кстати, пускают слюни на мой гребаный пол.

– А вы не могли надеть эти дурацкие балахоны, которые у вас у всех есть? – спрашивает Алекс.

– Потому что вы все не выглядите сексуально, как сам черт? – язвит Стелла. – Мы просто стараемся не отставать от наших мужчин.

– Не отставать? – спрашивает Тео. – Вы намного превосходите нас. – Он практически пожирает Эмми глазами. И если бы я посмотрел вниз – а я, блядь, этого не делаю, – то понял бы, что и он, и Себ напряжены до предела и в пяти секундах от того, чтобы забыть обо всем этом ради того, чтобы трахнуть своих женщин.

Я понимаю. Понимаю. Но также и нет.

– Так, каков план? – рявкаю я, прежде чем начнется публичный трах.

– Иди сюда, Чертовка, – рычит Себ, протягивая руку к Стелле и усаживая ее к себе на колени, как только она оказывается на расстоянии вытянутой руки.

Эмми прижимается к Тео.

– Итак, мы подтвердили слова Лучаны. Отец Брэда находится в доме примерно в девяноста минутах езды. И после взлома системы безопасности мы выяснили, что он религиозно посещает дом каждый понедельник в одиннадцать утра.

Я поднимаю глаза на часы, висящие на стене.

Пять утра.

Я знал, что это рано, но, черт возьми.

– Как только мы закончим здесь, мы отправимся и займем позицию. Мы установим GPS-трекер на его машину, пока он будет внутри, а потом будем следовать за ним, насколько это возможно.

– К черту это, давайте просто набросимся на него на парковке, – ворчу я, желая покончить с этим ублюдком.

– Нет, – рявкает Тео. – Если он сообщник Риверы, то есть все шансы, что он прошел полный курс подготовки. Мы не будем рисковать тем, что он унесет в могилу местонахождение Брианны, потому что ему не по вкусу долбаные пытки Деймона.

Деймон насмехается. – Ты сомневаешься в моих навыках, Чирилло? – поддразнивает он.

Тео его игнорирует.

– Как только мы найдем место, он будет в твоем распоряжении. Но могу я предложить сохранить ему жизнь, хотя бы на время?

Мои брови удивленно приподнимаются.

– Он явно что-то знает. Вещи, которые вполне могут быть полезными для нас. Для Брианны. Он умен. Достаточно умен, чтобы обманывать ее все это время, не говоря уже о том, чтобы полностью скрыть свою личность. Мы должны знать, что он скрывает.

– Хорошо, если только я смогу в этом участвовать. Я хочу посмотреть, как эта дрянь будет истекать кровью.

– Конечно.

Потянувшись вперед, я беру кружку, которая, как я полагаю, стоит здесь для меня, и с наслаждением глотаю. Я почти не чувствую вкуса, но знаю, что мне нужен кофеин в венах.

– Чего мы ждем? Идем.

Тео кивает, затем поворачивается к Эмми и целует ее в висок.

– Ты выглядишь чертовски сексуально, Мегера, – тихо рычит он, к ее удовольствию.

– Господи. Держи их четверых всегда отдельно. Мы не испортим все из-за того, что им не терпится намочить свои члены.

– Чувак, мы справимся, – уверенно говорит Себ. – Стелла может просто отсосать мне по дороге туда, и все будет хорошо. – Ой, – жалуется он, когда она шлепает его по голове, хотя я не могу не заметить, что она не отказывается.

– Мы купим еду по дороге, – объявляет Алекс, вскакивая на ноги и хлопая меня по плечу. – И я не поеду с ними в машине.

Закатив на него глаза, я допиваю остатки кофе и направляюсь к двери, более чем готовый к тому, чтобы закончить это шоу и вернуться сюда с моей девушкой в объятиях.

***

– Я думал, ты сказал, что погода будет хорошей, – ворчит Алекс через, к счастью, функционирующую связь в моем ухе.

– Хватит придуриваться, братан. Немного дождя не повредит, – насмехается Деймон. – И нам плевать, если он растреплет твои волосы. Все равно у тебя нет никаких шансов потрахаться.

Последовала серия смешков. Но я не присоединяюсь. Я слишком взвинчен, ожидая, когда этот придурок покажет свое лицо, чтобы думать о смехе.

– Эй, Алекс. Приходи ко мне попозже, я разберусь с тобой, когда Себ будет спать, – предлагает Стелла, заставляя обоих мужчин удивленно охнуть в ответ.

– Ну уж нет, Чертовка, – рычит Себ, в то время как Алекс радостно подпевает: «Да, черт возьми, принцесса. Я наслышан о твоих навыках».

– Только приблизься к ней, Деймос, и я отрежу твой маленький член, пока ты спишь.

– Да пошел ты, он не…

Машина, намеревающаяся повернуть, привлекает мое внимание, и я затыкаю всех двумя единственными словами. – Он здесь.

Понятия не имею, откуда я знаю. Черный Ford Focus, за рулем которого он сидит, ничем не примечателен, но я знаю.

Я приседаю в кустарнике и подношу к глазам бинокль, когда он приближается.

Как только я вижу его лицо, во мне вспыхивают все виды раскаленной ярости.

– Попался, чертов засранец, – ворчу я.

– Ты опознал его? – спрашивает Тео, очень по-деловому.

– А почему ты думаешь иначе? – усмехаюсь я.

– Да пошел ты, просто проверяю. Он точно любит рутину; он заезжает точно на то же место, где парковался, на всех моих записях с камер наблюдения.

– Для умного человека он чертовски туп, – бормочет Эмми, произнося именно те слова, о которых мы все думаем.

Мои глаза сфокусированы на нем, когда он вылезает из машины и идет к зданию.

Это слишком просто.

Это что, подстава? Еженедельный визит, о котором он знает, что мы пронюхаем? Или он просто настолько самонадеян, что думает, будто ему все сойдет с рук?

Я чертовски надеюсь, что это последнее.

– Он ушел. Ты следишь за ним? – спрашиваю я, боясь, что все испортится, и от этого кровь стынет в жилах.

– Я вижу его, – говорит Тоби. – Он регистрируется.

Пока он перемещается по зданию, один из нас постоянно следит за ним. И в течение самого долгого часа в моей гребаной жизни Тео и Эмми наблюдают за ним в какой-то летней комнате с его отцом.

Я понятия не имею, что с этим стариком, и, честно говоря, мне все равно. Но я надеюсь, что для своего сына он – полное дерьмо. Религиозные еженедельные визиты Брэда говорят об обратном, но мне нравится идея, что он там получает всевозможные издевательства за то, что он всего лишь разочарование, и что это не более чем чувство вины, которое продолжает возвращать его обратно.

К тому моменту, когда Тео подтверждает, что он в пути после шестидесяти минут, проведенных с отцом, у меня болит все тело.

Но как только я вижу, как он входит в электрические двери и опускает голову, пытаясь спрятаться от моросящего дождя, который все еще пропитывает нас до костей, в моем животе вспыхивает огонь, наполняя вены всем необходимым, чтобы довести дело до конца.

– Тоби, маячок на месте? – спрашиваю я, наблюдая, как загораются фары, когда он заводит двигатель.

– Да. Мы готовы ехать. Ты готов забрать свою девочку?

– Чертовски готов.

Как только мы убедились, что этот урод находится достаточно далеко, чтобы не видеть, как мы выходим из-за деревьев и живой изгороди, окружающих дорогой дом, в который он поселил своего отца, мы трогаемся.

Тео и Эмми бегут к мотоциклу Тео, и как только он садится, она бросается за ним – не уверен, что он в восторге от этого, – и они вдвоем уносятся в погоню. Я пригибаюсь в подлеске, поднося к глазам бинокль, когда он подъезжает ближе.

Он решил, что они будут выглядеть менее подозрительно, если будут следовать за ним на расстоянии, чем мы в хорошо заметных машинах, которые мы спрятали от посторонних глаз.

Себ, Стелла и Деймон забрались в машину Стеллы, и она взлетела, как маленькая карманная ракета, которой она и является, а я опустился на свое водительское место, Тоби забрался рядом со мной, Алекс и Ант – позади.

– Поехали, блядь, сучки. Нам нужно поймать эту пизду, – восторженно поет Алекс, потирая руки.

– Да, черт возьми, – визжит мне в ухо Эмми откуда-то спереди.

– Осторожнее, ты на мгновение подхватил сумасшествие своего брата, – говорит Ант, пока я качусь по главной дороге.

Алекс усмехается. – Нет, обычно вы все просто отвлекаетесь на мое милое личико и юмор. В глубине души я такой же хреновый.

Мои глаза ловят его взгляд в зеркале, и что-то темное проходит сквозь них.

Не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме поставленной задачи, я отбрасываю эти мысли в сторону и присоединяюсь к движению.

– Ты собираешься сказать мне, куда, блядь, я еду? – рявкаю я на Тоби, быстро обгоняя Стеллу, к своему удовольствию, когда она показывает мне средний палец.

– Пошел ты, Чирилло, – рычит она мне в ухо.

– Найди себе более полезного пассажира, и в следующий раз ты сможешь стать лидером, Принцесса, – дразню я.

– Просто продолжай ехать. Я скажу тебе, когда он свернет.

Натянутая тишина в машине становится невыносимой. И по мере того как время на дисплее передо мной продолжает тикать, я становлюсь все более взволнованным.

– Он переходит на левую полосу, – сообщает нам Тео.

Тоби кивает, и мы со Стеллой перестраиваемся.

– Налево на круговом перекрестке, – подтверждает Тео.

– Похоже, мы были правы, – бормочет Тоби, не отрывая глаз от планшета.

Когда ребята болтали вокруг меня этим утром, они все согласились, что он должен был увезти ее из города. За моей девочкой следит слишком много глаз, чтобы он мог рисковать, держа ее слишком близко. Расположение этого дома престарелых тоже помогло подтвердить это.

Тео продолжает давать нам указания, пока мы следуем на безопасном расстоянии.

Мои глаза полностью сосредоточены, костяшки пальцев побелели от хватки на руле. Но вид машины, выныривающей из боковой дороги чуть впереди, заставляет мое сердце подскочить к горлу. Нас ослепляют фары тормозов, когда грузовик, перед которым она ехала, не успевает остановиться и, судя по леденящему душу хрусту металла, раздающемуся вокруг, я предполагаю, что он врезается прямо в нее.

– Стелла, осторожно, – рявкаю я, нажимая на тормоза, прежде чем врезаться в стоящую впереди машину.

– Вижу, – подтверждает она.

– Тео, ты все еще у него на хвосте?

– Да. Что случилось?

– Авария, – рычу я, с досадой ударяя ладонью по рулю.

– Мы можем объехать? – с надеждой спрашивает Стелла, но все уже остановилось.

– Не похоже, – говорит Алекс у меня за плечом.

– Черт, – шипит она.

Бросив взгляд направо, я смотрю на центральный барьер, а затем на ряды домов слева от нас.

Мы охренеть как застряли.

Мое сердце колотится, а руки дрожат: вся надежда на то, что сегодня я смогу вернуть свою девочку, уходит сквозь пальцы.

– Мы ее найдем, – говорит Алекс, протягивая руку и сжимая мое плечо.

– Тео, не смей его терять, – мрачно предупреждаю я.

– Не теряй веру, чувак.

– АРГХ, – кричу я, откидываясь на спинку сиденья, когда вокруг нас вспыхивают новые огни.

11

БРИАННА

Первое, что я чувствую, когда просыпаюсь, – это боль, и мне приходится бороться за то, чтобы не зарыдать, когда ко мне возвращаются воспоминания о том, как я потеряла сознание.

Долгое время я лежу без движения, сосредоточившись на своем дыхании и на том, что я все еще жива.

Если я еще жива, значит, есть шанс найти выход из этого ада.

Надеюсь, до того, как он…

Я застонала, когда его намерения пришли мне на ум.

Но почему?

Я должна знать, почему он так хочет, чтобы я забеременела. Если я не сделаю ничего другого, прежде чем найду способ сбежать или убить его, то мне нужен ответ на этот вопрос.

Почему я?

Заставив себя открыть глаза, кожа вокруг которых щиплет от пролитых слез, я с удивлением замечаю, что в окно светит солнце. Но не так сильно, как когда я шевелю руками и ногами и обнаруживаю, что они свободны.

Он освободил меня.

Подняв руки перед лицом, я потираю запястья, на которых остались следы от веревки, которую он использовал для моего удержания.

Но их вид – ничто по сравнению с огромным бинтом, обмотанным вокруг моей верхней руки.

Должна ли я чувствовать благодарность за то, что он постарался привести меня в порядок после того, как вырезал мой имплантат, как гребаный психопат?

Я чертовски надеюсь, что нет, потому что не чувствую ничего, кроме чистой ненависти к монстру, который делает это со мной.

Я заставляю себя сесть и сдерживаю слезы, которые так и норовят пролиться из-за всей этой ситуации.

Я не знаю точно, как долго я здесь нахожусь. Но прошло более чем достаточно времени, чтобы Нико нашел меня.

Мне бы не хотелось ставить Брэду в заслугу то, что он перехитрил эту чертову мафию. Но при этом я до сих пор не знаю, кто он на самом деле.

Идея бьет меня по голове.

Может, он их утечка?

Нет. Этого не может быть.

Насколько я знаю, ни Нико, ни кто-либо другой не знает, кто он такой.

Хотя он может быть связан с ними.

Он не итальянец, это я уже знаю. Но…

Я опускаю голову на руки, пока мои мысли крутятся со скоростью миллион миль в час.

Наверное, я должна быть благодарна. По крайней мере, я не под наркотиками и могу отличить свою задницу от локтя.

Думаю, это было бы плохо для ребен…

Я срываюсь с кровати и бегу в ванную, пока эта мысль не укоренилась в моей голове.

Если бы я не знала, что он развязал меня и наложил повязку, то он мог бы…

Меня рвет до тех пор, пока мой желудок не начинает кричать от боли, но я не могу остановиться.

Слезы бегут по моему лицу, капая на сиденье унитаза, когда я обнимаю его, а мое тело дрожит от необходимости убраться отсюда, подальше от него, пока он не сделал то, что я не могу контролировать.

Стоя на слабых ногах, я, спотыкаясь, иду к душу и впервые с тех пор, как оказалась запертой в этой комнате, включаю его.

Я ставлю температуру на максимум, прежде чем шагнуть под поток воды.

Сразу же начинает жечь. Но как бы больно мне ни было, я не отхожу и не пытаюсь убавить температуру.

Мне это нужно. Мне нужно надеяться, что она способна выжечь прикосновение этого ублюдка с моей кожи.

Мой желудок снова взбунтовался, когда я подумала о его руках на моем теле, о том, что он мог сделать со мной, пока я была без сознания прошлой ночью.

Потянувшись за гелем для душа, я выдавливаю на ладонь огромную каплю и натираю себя. Мне нужно, чтобы он исчез. Мне нужно, чтобы воспоминания о его грязных руках на моем теле ушли.

Я не перестаю тереть между ног, пока не становится больно; тогда я приступаю к остальным частям тела.

Когда я наконец выхожу, моя кожа ярко-красная и грубая, но я не могу найти в себе силы, чтобы заботиться об этом.

Обернув полотенце вокруг тела, а затем еще одно вокруг своих мокрых волос, я пробираюсь к гардеробу, чтобы найти что-нибудь надеть.

Но когда я распахиваю дверцу, то не нахожу там своей одежды, как раньше; вместо этого передо мной висят только рубашки Брэда.

Я делаю шаг назад, плотнее прижимая к себе полотенце. Я лучше останусь сырой, чем буду одеваться в его одежду.

Это демонстрация собственности, которой он отчаянно требует по какой-то гребаной причине, но до которой я отказываюсь опускаться.

Неудивительно, что ящик с нижним бельем пуст, а когда я поворачиваюсь к туалетному столику, то обнаруживаю, что он утащил даже мою косметику.

Я стою посреди комнаты, и в моих венах течет чувство поражения.

Нико не придет, и я понятия не имею, как мне выпутаться из этой ситуации.

На прикроватной тумбочке стоит старый стакан с водой, а также фрукты и мюсли, которые он, должно быть, доставил, пока я спала.

Это не слишком привлекательно, но, когда мой желудок сердито урчит, я понимаю, что должна это съесть.

Умереть с голоду из-за своего упрямства – не самое главное в моем списке дел на данный момент.

Я сажусь на середину кровати, все еще завернутая в мокрое полотенце, и съедаю столько гранолы, сколько могу осилить, молясь о том, чтобы именно сегодня я нашла выход.

***

От грохота захлопнувшейся где-то в доме двери меня пронзает страх.

Несмотря на то что я твердо решила держать голову высоко и не надевать его одежду, в комнате вокруг меня становилось все холоднее и холоднее, и мне ничего не остается, как сбросить свое влажное полотенце и нехотя натянуть одну из его рубашек с длинными рукавами.

Ненавижу это. От приторного запаха его одеколона у меня сводит желудок, а зубы стучат даже под одеялом, потому что он решил применить ко мне еще одну форму пытки.

Слышны голоса, но я узнаю гул обоих.

Брэд и моя мама.

Я качаю головой, желая понять, во что он играет.

Как давно он играет с ней? И неужели он действительно верил, что собирается воссоединить нас после стольких лет?

Я сажусь, когда замок щелкает и дверь распахивается.

Он входит с маниакальной ухмылкой на лице и подносом еды в руках.

– Я сходил и купил твои любимые блюда, детка, – воркует он, как будто разговаривает с настоящим ребенком.

Это сразу же вызывает у меня подозрения.

Пинком закрыв дверь, он пробирается ближе, заставляя мою кожу покрыться мурашками.

Опустив поднос, я понимаю, что он прав. Но даже запах свежеприготовленного стейка и жареной картошки не вызывает у меня никакого волнения в животе.

– Это хороший источник железа, – объясняет он, отрезая кусок и поднося его к моим губам.

Он сильно морщится, когда я отказываюсь открыть рот и позволить ему накормить меня.

– Я приготовил это специально для тебя, – рычит он, и вокруг него начинает сгущаться красная дымка гнева.

Но я не могу сосредоточиться на еде; единственное, о чем я могу думать, – это о том, что он не вернулся и не закрыл дверь.

Он не закрыл эту чертову дверь.

– Брианна, – рычит он, и наконец мои губы приоткрываются, давая ему возможность отвлечься, чтобы я могла подумать.

Давай, Брианна. Ты должна выбраться через эту дверь.

– Хорошая девочка, – хвалит он, отчего кусок мяса, который я жую, становится на вкус не более чем резиной.

– Ты нужна нам сильной и здоровой. Тебе предстоит очень важная работа.

– Почему? – с трудом выдавливаю я через рот.

– Почему? – спрашивает он, выглядя почти растерянным. – Потому что я люблю тебя, детка.

На самом деле мне хочется откинуть голову назад и рассмеяться.

Любит?

Он что, блядь, серьезно?

– И вместе… вместе мы чертовски сильны, детка.

– Я никто. Девочка с мамой-наркоманкой и никакими перспективами, кроме тех, что я сама для себя создаю. Мне нечего тебе предложить.

Он протягивает руку и проводит по моей щеке, глядя мне прямо в глаза.

Мне приходится бороться с желанием отпрянуть от него, и вместо этого я склоняюсь к его прикосновению, чертовски надеясь, что он на это купится.

– О, детка, ты так далека от того, чтобы быть никем. Ты даже не представляешь.

Я качаю головой, протягиваю руку и провожу ею по его бедру.

Мои зубы впиваются в язык так сильно, что я удивляюсь, как я не откусила кусок, пытаясь играть с ним так же, как он со мной.

– Так скажи мне, – умоляю я. – Объясни мне, как мы будем править вместе.

Слова словно кислота на языке и стекают по горлу, но я не могу придумать ничего другого, как получить необходимую информацию и максимально использовать шанс на свободу, который он мне предоставил.

Меня называли шлюхой и потаскухой больше раз в жизни, чем я хочу вспомнить. Кажется, сейчас самое время воспользоваться всеми теми навыками, которые я приобрела, и попытаться применить их на практике.

– Никто не воспринимает меня всерьез, – признается он. – Наследие в моей крови слишком слабое. Я пытался. Я доказывал свою силу снова и снова, но все отбрасывали меня в сторону, как будто я ничтожество.

– Я не ничтожество, – рычит он, как будто если сказать это громче, то это станет правдой.

– Конечно, нет, – шепчу я, пытаясь потешить его самолюбие.

– Я работаю на улицах уже много лет, – признается он, заставляя мои брови сжаться в замешательстве, – но меня всегда держат на окраине. Они используют меня ради моих навыков, а потом отбрасывают в сторону.

– Но кто-то облажался, когда дал мне эту работу. Эта тупая гребаная Лучана не знала, что открывает, когда решила доверить мне помощь в разрушении кольца, которое создали те, кто был до нее.

– Какую информацию? – спрашиваю я, втягиваясь в эту историю больше, чем собиралась.

Он качает головой. – Опасная информация, способная разрушить жизни.

Я обдумываю эти слова, пока он проталкивает еще один кусок стейка мимо моих губ.

– Списки и списки имен. Имена тех, кто поставлял товар на протяжении многих лет. Это было именно то, что меня попросили раскопать.

Наркотики. Он говорит о наркотиках, но какое место в этом занимаю я?

– Конечно, большинство из них уже мертвы. Некоторые по собственному желанию, другие… не очень. Действительно, жаль. Такая трата хороших жизней. Но так уж сложилось, наверное, – рассеянно бормочет он, отрезая кусочек и протягивая его мне.

Мне отчаянно хочется надавить на него, потребовать больше информации, но я боюсь, что один неверный вопрос заставит его снова все заблокировать.

Сейчас он ближе всего к тому человеку, которого я узнала до всего этого. Это заставляет меня задуматься, было ли все это притворством, или он действительно где-то здесь.

– Сегодня утром я видел своего отца. Я вижу его каждый понедельник без исключения.

– Повезло тебе, – пробормотала я себе под нос.

– Именно из-за него я взялся за эту работу. Мысль о воссоединении семей… Думаю, она затронула те частички моей души, которые не были запятнаны годами.

Мое сердце начинает колотиться еще сильнее, когда в ушах звучат слова, которые он не произносит.

Кажется, вчера я была права.

Моя мать тут ни при чем. Ей просто чертовски не повезло во всем этом.

Или нет? Может, это судьба надрала ей задницу за то, что она была такой дерьмовой матерью?

– Ты знаешь, кто мой отец, – выдыхаю я. Это не вопрос, а утверждение. Секунды идут, и это единственное объяснение всему происходящему. – Кто он?

Губы Брэда кривятся в злобной ухмылке, которая разрушает все мои надежды на ответы.

– Человек, на фоне которого я выгляжу как котенок, – признается он. – Он обхаживал твою мать. Бедная молодая, невинная девочка, которой она была. Он обхаживал ее. И знаешь, почему? – насмехается он.