Текст книги "Испорченный союз (ЛП)"
Автор книги: Трейси Лоррейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
1
НИКО
– Нет, – вздыхаю я, дрожащей рукой выхватывая записку из-под ее телефона и пятясь назад.
Это шутка.
Это должна быть шутка.
– Брианна, – кричу я. Мое сердце колотится в надежде, что это всего лишь какая-то больная и извращенная игра. Способ наказать меня за то, что я не смог остаться в стороне. Но моя голова? Моя голова знает правду.
Ледяной страх пробегает по позвоночнику, стекая по венам.
Записка падает на пол, и я срываюсь с места задолго до того, как она долетает до него.
Распахивая дверь ее спальни, я молюсь, чтобы она ждала меня, распростершись на кровати. Я представляю ее обнаженной, с рукой между бедер, ласкающей себя в нетерпеливом ожидании неизбежного.
Она все просчитала, когда дала мне свой ключ. Она должна была знать, что я ни за что не позволю себе провести остаток дня, не воспользовавшись им.
Конечно, она знала. Она же твоя хорошая маленькая шлюшка.
Дверь с грохотом ударяется о стену, открывая то, что я уже знал, но отказывался принять.
Ее кровать пуста. Черт, она не просто пуста, она идеальна. Простыни на месте, все подушки разложены так, как она любит.
Я осматриваю комнату в поисках чего-нибудь, что может быть не на своем месте.
Лампы стоят на каждой прикроватной тумбочке, беспроводное зарядное устройство для телефона – на ее стороне.
Электронная читалка, которая всегда лежит рядом с ее кроватью, исчезла, а когда я присматриваюсь к туалетному столику, то обнаруживаю, что пропали косметика и расческа.
Открыв ящик с нижним бельем, я обнаруживаю, что он практически пуст. Ее гардероб остался прежним.
– Нет. – Я качаю головой, отступая назад и отказываясь верить, что она собрала сумку и ушла.
Мои икры ударяются о край ее кровати, и я падаю.
Ее запах, который впервые донесся до меня, когда я вошел в ее пространство, становится все сильнее, и у меня возникает желание лечь и зарыться лицом в подушку, чтобы вдохнуть его поглубже, ведь это, черт возьми, только на пользу.
Я даю себе двадцать секунд на то, чтобы погрязнуть в жалости к себе, а затем снова поднимаюсь на ноги, и, не теряя надежды, начинаю обыскивать остальную часть ее квартиры.
Там не так уж много: ее жилище довольно скромное. Только ванная комната и довольно большой шкаф для хранения вещей на кухне. Но она не могла спрятаться в них.
Но даже когда у меня возникает такая мысль, я понимаю, что это бессмысленно.
Брианна может быть очень разной, но она не настолько жестока.
Но ушла бы она?
Думаю, ответ находится прямо передо мной, когда я, как и ожидалось, обнаруживаю, что квартира пуста. Еще больше доказательств того, что она собрала вещи и ушла, я нахожу в ванной комнате, где отсутствуют ее туалетные принадлежности.
Я достаю из кармана телефон, и моя рука продолжает дрожать, когда я открываю его и нахожу человека, у которого есть ответы на все вопросы.
Все дыхание вырывается из моих легких, когда я думаю о том, что она вернулась, чтобы быть с Джоди.
В этом столько смысла. Джоди не хотела бы видеть ее здесь так же, как и я.
Но тут мой взгляд упирается в эту простую, останавливающую сердце записку у моих ног, и наступает реальность.
Это не шутка. Она не прячется со своей лучшей подругой, ожидая, что я найду ее.
Это серьезно.
Она ушла.
Не желая смириться с болью, пронзающей мою грудь, как зазубренный нож, я тычу пальцем в экран телефона и нажимаю вызов на контакте Джоди.
– Приятно знать, что вы поднялись на поверхность, – поддразнивает она, как только звонок соединяется. – Моя подружка все еще в состоянии…
– Где она? – рявкаю я, пресекая ее насмешки.
– Ч-что?
– Где она, Джоди? – резко произношу я.
Наступает тишина, пока мои слова проникают в ее мозг.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Она с тобой.
– Нет, – заявляю я. – Нет. И ты единственная, кто может знать, где она, – кричу я, мой рассудок начинает сдавать.
В очереди раздается какое-то шушуканье, прежде чем голос моего лучшего друга заполняет мои уши.
– Мне плевать, кто ты такой, никто не будет разговаривать с Джоди подобным образом, – рычит он собственнически.
– Она ушла, Тоби. Она, блядь, ушла.
– Где ты? – спрашивает он, звуча чересчур, блядь, спокойно.
– В ее квартире. Она… она оставила записку. Она… ушла.
Я прижимаю ладонь к груди и, спотыкаясь, отступаю назад, натыкаясь на стену. Колени подкашиваются, и я падаю на пол.
Моя грудь вздымается, каждый вдох становится тяжелым и болезненным, когда я упираюсь руками в колени и опускаю голову в знак поражения.
Это наказание.
Карма.
Все плохие поступки, которые я совершил в своей жизни, привели к этому моменту.
И, черт возьми, если это не больно.
Только-только я вытащил голову из задницы и понял, чего хочу и что мне нужно в жизни, как все возвращается и кусает меня за задницу.
Разве недостаточно было потерять родителей?
Очевидно, нет.
Наверное, какая-то высшая сила решила испортить мою жизнь еще больше, чем она уже была, решив, что я заслуживаю большей боли, чем образ моего отца, безжизненно лежащего на останках разрушенного загородного клуба.
Мои мысли переключились на маму. Причина, по которой мы все там оказались. Может, она и эгоистичная дрянь эпических масштабов, но он хотел сделать это ради нее.
По какой-то причине, которую я все еще пытаюсь понять, он любил ее неистово. Он никогда ни в чем ей не отказывал. И как бы ни любили мальчики дразнить меня, я знаю, что это не только из-за того, что у нее между ног. Я вздрогнул.
Это было нечто большее. Может, она была другим человеком все эти годы, когда он впервые влюбился в нее. Может, она выросла в ту холодную стерву, которой стала.
Она никогда не была предназначена для материнства, я это точно знаю.
Неужели мы сломали ее?
И видел ли он это?
У меня так много вопросов. Так много вопросов, которые я хотела бы задать ему. Так много вещей, которые я хотела бы ему рассказать. Поделиться с ним.
***
К тому моменту, когда дверь снова ударяется о стену, я уже чертовски разбит. И мне даже не хочется пытаться это скрыть.
Подняв голову и обхватив ее руками, я смотрю на своего лучшего друга и его девушку глазами, полными слез.
– Где она? – спрашивает Джоди, явно забыв первое, о чем я спросил ее, когда она взяла телефон.
С моих губ срывается горький, печальный и безнадежный смех.
– Ты должна знать ответ на этот вопрос, – прорычал я, заработав предупреждающий взгляд от Тоби.
– Ник…
– Не надо, ладно? Просто, блядь, не надо.
Поднявшись на ноги, я подхожу к брошенной записке и забираю ее с пола.
Бросив ее Джоди, я жду, пока ее глаза просканируют эти три маленьких слова.
Три крошечных, неважных слова, которые не должны иметь силы поставить меня на колени. Как и женщина, написавшая их.
Я качаю головой.
Вот почему меня не интересовало ничего, кроме отношений на одну ночь.
Женщина. Любовь. Они делают тебя слабым.
Сейчас я думаю только о ней, о том, как мне чертовски больно от того, что она засунула руку мне в грудь, вырвала мое сердце и забрала его с собой.
Я даже не задумывался о том, что ее входная дверь широко открыта и на нас может устроить засаду пару итальянцев.
Я слаб. Слабый и уязвимый. И если со мной что-то случится, то виновата будет она. Не то чтобы ей было на это не наплевать.
Она ушла.
После всего, что она сказала в эти выходные, – обещаний, которые мы давали и вслух, и молча, уступая тому, что мы оба слишком долго отрицали, – она просто взяла и ушла.
– Нет, я в это не верю, – уверенно заявляет Джоди. – Она бы так не поступила.
Оторвав взгляд от записки в ее руках, я нахожу ее глаза.
– Что в этой записке заставляет тебя думать, что она шутит, Джоди? Она ушла, она бросила меня, и все, что у меня осталось от нее, – это та чертова записка.
Неужели ей больше нечего сказать? Даже «спасибо, что подвез» было бы чертовски приятно.
– Она бы так не поступила, – повторяет Джоди, ее темные глаза призывают меня поверить ей. – Я знаю ее, Нико. Я знаю ее лучше, чем она сама. Она бы не ушла. Она… – Отведя взгляд, она смотрит на почерк своей лучшей подруги, зажатый между пальцами. – Она не оставила бы меня.
Ее невысказанные слова сильнее вонзаются в мою грудь.
Она не оставила бы Джоди. Но она оставила бы меня.
В глубине души я знаю, что она права. С тех пор как мы познакомились, я был для нее просто придурком, но я думал, что мы сдвинулись с мертвой точки.
Наверное, я был наивен, думая, что она вдруг передумает и попытает счастья со мной. С той самой ночи, когда мы познакомились, она снова и снова говорила мне, что она не строит серьезных отношений, что ее не интересует будущее ни со мной, ни с каким-либо другим парнем.
А потом я чуть не убил ее. Какая женщина в здравом уме вдруг сделает разворот и решит, что хочет всего того, что раньше категорически отвергала как возможность?
Я обманывал себя, думая, что эти выходные – начало чего-то. Это было не начало. Это был конец, и я был слишком ослеплен, чтобы увидеть это.
Мы не начинали следующую главу наших отношений. Мы заканчивали их. Она прощалась, а я ни о чем не догадывался.
Я знаю, что обвинял ее во лжи, но я никогда не думал, что она способна так легко меня разыграть.
– Я такой чертовски глупый, – рявкаю я, не в силах держать это в себе. – Я поверил ей. Каждому гребаному слову. Я поверил ей, и все это было ложью. Уродливая ложь из ее красивых, пухлых губ.
– Нет, – возражает Джоди. – Брианна не лгунья. Она самый надежный и честный человек из всех, кого я знаю. Если она ушла, тогда… – Джоди нервно сглотнула.
– Тогда? – спрашивает Тоби, протягивая руку и притягивая свою девушку к себе, когда она начинает ломаться.
– Это был не выбор, – шепчет она, ее голос срывается.
Я моргаю, глядя на нее, пока мой мозг пытается расшифровать слова.
– Ты имеешь в виду, что ее похитили? – Тоби объясняет, прежде чем я успеваю договорить.
– Логично, не так ли? Она была с тобой в эти выходные, Нико. На сто процентов. И если бы ты отбросил эту хреновую вечеринку жалости, ты бы тоже это знал. Ты знаешь Бри лучше.
– Рикардо, – вздыхаю я. От одного его имени у меня стынет кровь.
Образ того, как выглядели Деймон и Ант, когда они бросили вызов и вернулись из лап итальянцев, заполняет мой разум, а в желудке бурлит желчь.
Неважно, что Брианна – женщина. Он использует ее, чтобы передать свое послание.
Сначала мой отец, а потом моя девочка.
Ублюдок всерьез желает смерти.
– Пойдемте. Нам нужно собрать остальных и сообщить об этом боссу.
Мое тело движется само по себе, ноги сами делают шаг к входной двери, прежде чем Джоди окликает меня.
– Подожди. Ты ведь отслеживал ее, да? – с надеждой спрашивает она. – Как и всех нас. – Она поднимает руку к своему ожерелью.
– Нет. – Выследить ее – значит заявить на нее права, а до недавнего времени я был уверен, что этого не произойдет. – А ты? – спрашиваю я, поднимая глаза на Тоби. Как лучшая подруга его девушки, кузина, черт возьми, сестра, если уж на то пошло, я должен был подумать, что он сделает это.
– Нет. Она не разрешила отслеживать ничего, кроме своего телефона. Она такая же упрямая и твердолобая, как и ты, – заявляет он, не сводя с меня глаз и вспоминая, сколько раз он поднимал этот разговор за последние несколько месяцев.
– Этого не должно было случиться, – возражаю я, не зная, имею ли я в виду эту ситуацию или тот факт, что я влюбился в нее.
– Мы знаем. А теперь пойдем и найдем ее, – уверенно говорит Тоби, жестом показывая, чтобы я шел к двери.
Я двигаюсь к ней, но прежде чем пройти, останавливаюсь и оглядываюсь.
Может, ее и нет, но это все еще ее место, и я чувствую какой-то странный комфорт, находясь здесь. Даже если внутри меня все бунтует при мысли о том, что она находится в лапах нашего врага.
Я хочу спросить, почему именно она? Но ответ очевиден. Пока я отказывался признать, что она для меня значит, другие это видели. Они знали, что она – наше слабое звено.
Если бы я запер ее раньше…
2
БРИАННА
Когда я прихожу в себя, мое тело болит, а голова чертовски туманна.
Перевернувшись на спину, я стону в подушку под собой и думаю, почему я позволила себе выпить так много в школьный вечер.
В этом промахе виноват только один человек.
Нико Чирилло.
Причина всех моих неудачных решений в этом году.
Жаль, что я не могу свалить на него и все предыдущие.
К сожалению, все они на моей совести. Я даже не выучила большинство имен тех предыдущих ошибок, так что вряд ли могу винить их в этом.
Пока я переставляю ноги, у меня болит все тело, посылая маленькие разряды по нервным окончаниям.
Эти выходные были… ну, довольно сексуальными.
Улыбка дрогнула на моих губах, когда я вспомнила все места, где мы трахались, все способы, которыми он подчинял мое тело своей воле, и то, как громко я кричала для него. Эти места звуконепроницаемы – вероятно, по очень веской причине, зная этих мальчиков и их навыки, – но я все равно не удивлюсь, если все они услышат меня.
Это. Было. Просто. Чертовски. Хорошо.
Натянув простыни повыше, я прижимаюсь к мягкой подушке и позволяю себе утонуть в мыслях о Нико и о том, что он может сделать со своим безумным телом.
Черт, этот член должен быть вне закона.
Может, я даже не под действием алкоголя. Может, я просто напилась его спермы, что теперь страдаю от последствий.
Сон настигает меня быстро, и я забываю о реальности, позволяя себе утонуть в своих сладострастных грезах.
– Детка, – рычит мне в ухо глубокий голос, пробуждая меня от дремоты.
Я вытягиваю ноги, мышцы болят самым восхитительным образом, когда я вспоминаю, как Нико недавно прижимал мои бедра к груди, когда издевался надо мной.
Моя киска сжимается, когда я вспоминаю, как он чувствует себя, вводя этот великолепный член в мое тело. Его губы целуют мою шею и раненое плечо.
– О чем ты думаешь, Сирена? – шепчет он, его голос грубеет от желания.
– О тебе, – признаюсь я.
– Ммм, – простонал он. – Вот к этому я мог бы привыкнуть, детка. Тебе больно?
– Очень приятно, – признаюсь я, когда его рука скользит по впадине моей талии и переходит на бедро.
– Думаешь, сможешь снова?
Тихий смех срывается с моих губ.
– Это серьезный вопрос, Нико?
Он придвигается ближе и отводит мои бедра назад для лучшего угла, его твердый член упирается в мою задницу.
– Шлюха, – тихо, почти с любовью, пробормотал он.
– Твоя, – признаюсь я. Это слово кажется правильным. После всего времени, которое я потратила на отрицание правды, лежащей в его основе, теперь, приняв его, я могу оценить, насколько оно правильное.
– Черт, детка. Это реально? – спрашивает он, обхватывая рукой мое бедро и открывая меня для себя.
Я задыхаюсь, когда его пальцы находят мой клитор и нежно начинают его обводить.
– Меня не покидает ощущение, что я сейчас проснусь, и все это окажется сном.
Головка его члена прижимается к моему входу, а затем он осторожно проталкивается внутрь.
На мгновение становится больно, но это быстро сменяется удовольствием. Так много гребаного удовольствия.
Нико не нужно делать ничего особенного, когда мы вместе. Не нужно никаких секс-игрушек или специальной смазки, которая должна усиливать ощущения. Он. Это. Все.
Мое тело отвечает ему так, словно создано для него.
Мы идеально подходим друг другу.
В прошлом это пугало меня. Мысль о том, что я являюсь второй половинкой чьего-то целого, не позволяла мне признать существование этой концепции. Но сейчас, лежа здесь, все это не кажется таким уж страшным.
– Нико, – выдыхаю я, когда он проталкивается глубже, заполняя меня так, как только он может.
– Я здесь, детка. И я никуда не уйду.
Он медленно входит в меня, пока его пальцы играют с моим клитором.
Мой оргазм наступает быстро, но его почти ленивые движения означают, что он никогда не поднимает меня достаточно высоко, чтобы я упала, и в итоге я долгое время нахожусь на гребне этого оргазма, почти на расстоянии прикосновения.
Его губы продолжают целовать мое плечо, обращая внимание на каждую рваную рану, оставшуюся после его безрассудного поведения.
Зная, что его не смущает беспорядок на моей коже, я чувствую себя немного лучше, но пока швы окончательно не разойдутся и я не увижу истинный беспорядок того, что у меня осталось, я всегда буду думать о худшем.
– Пристрастился к тому, чтобы быть внутри тебя, Сирена. Твоя киска чертовски впечатляющая, – шепчет он, прижимаясь к моей коже. Жар его дыхания посылает дрожь желания по моему позвоночнику.
Он может быть внутри меня, он может держать меня в своих руках, но этого недостаточно. И я боюсь, что этого никогда не будет, когда дело касается Нико Чирилло.
То, как сильно я хочу его, даже в ту самую первую ночь, всепоглощающе. Но теперь, когда я позволила себе обладать им, становится только хуже.
– Твоя киска практически душит мой член, детка. Моя девочка точно жаждет его, да?
– Нико.
– Да, блядь, это я. И с этого момента это буду только я, – собственнически произносит он. Его слова заставляют меня ненадолго вспомнить о Брэде. Но я быстро пресекаю эти мысли. Между нами все давно кончено. Я держала его рядом только из эгоистических соображений. Но после того, что произошло в прошлые выходные, думаю, нам обоим стало очевидно – наконец-то – что ничего существенного в этом не было. Он удовлетворял мои потребности – так сказать, «чесал зуд». А я… да хрен его знает, что я удовлетворяла в его жизни. Он хотел от меня большего, чем я была готова дать. Это всегда было более чем очевидно. Может, ему было достаточно притворяться, водить меня на свидания и выставлять напоказ.
Что бы это ни было, сейчас это не имеет значения. Все кончено. Эта глава моей истории закончена, и я готова приступить к новой.
– Да, – простонала я, соглашаясь с ним. – Только ты, Нико.
В его горле раздается грязный стон, и этого достаточно, чтобы приблизить мое освобождение.
– Ты собираешься кончить на мой член, Сирена?
– Да.
– Скажи мне, что тебе нужно, – требует он, мучая меня своим сексуальным, глубоким голосом, продолжая свои медленные, размеренные удары.
– Больше. Мне нужно больше.
– Как больше? – спрашивает он, играя со мной.
– Быстрее. Сильнее. Мне нужно… Мне нужно, чтобы ты был в самом худшем виде.
– Что ж, очень жаль, детка. Потому что прямо сейчас ты получаешь меня в лучшем виде.
Приподнявшись на локте, он навис надо мной.
– А теперь дай мне свои губы. Мне тоже нужно больше.
– Я спала, – говорю я, морщась, но мне лучше знать.
– И что? Ты могла бы вылизывать пол в ванной, а я бы все равно хотел эти губы на своих.
– Мерзость, – бормочу я в такт, прежде чем он перемещает мою голову туда, куда хочет, и прижимается своими губами к моим.
Поцелуй такой же медленный и сладкий, как и то, что он делает ниже по моему телу. Он целует меня с благоговением и любовью, заставляя мои глаза гореть от слез. Могу честно сказать, что такого я никогда не испытывала во время секса. Конечно, бывало и такое, что мне хотелось плакать в середине акта, но это скорее потому, что все было так хреново и я жаждала остаться наедине с вибратором, а не с дохлой рыбой, которая пыталась потрясти мой мир. Честно говоря, некоторые мужчины не могут даже вызвать волну, не говоря уже о том, чтобы заставить Землю хоть как-то двигаться.
Язык Нико лижет мой рот, пока он трахает меня так глубоко, как только позволяет эта поза. Каждый его толчок задевает мою точку G самым умопомрачительным образом. Он тоже знает об этом, но не дает мне больше. Он просто держит меня на грани. И как бы мне ни хотелось умолять о большем, я никогда не делаю этого. Я просто отдаюсь ему, зная, что, когда он будет готов, он сделает так, что мой мир будет потрясен.
Я понятия не имею, сколько времени проходит, день или ночь, пока мы продолжаем… заниматься любовью?
Мысль о том, что мы можем оказаться на этой территории, не дает мне покоя.
Я ежедневно наблюдаю за остальными, за тем, как они заботятся друг о друге, как они пообещали друг другу вечность.
Так вот к чему все идет?
После всех отрицаний, всех игнорируемых чувств и желаний мы мчимся к прославленному «долго и счастливо»?
– Детка, – простонал он в поцелуе. – Я собираюсь взорваться. Ты готова?
– Очень готова. Заставь меня разбиться вдребезги, – требую я.
И он, блядь, выполняет это требование.
Его бедра набирают скорость, его пальцы работают с моим клитором как профессионал, он усиливает давление, сжимая этот маленький бутончик нервов, пока не бросает меня прямо через край.
Разрядка уже другая, но не менее мощная. Если уж на то пошло, то даже более.
Вместо того чтобы врезаться в меня, она прокатывается через меня. Каждая волна становится все более интенсивной, пока я не вскрикиваю, зажмурив глаза от жара и удовольствия, поднимающихся внутри меня.
Я полностью поглощена.
И это становится еще сильнее, когда он выкрикивает мое имя, а его член дергается внутри меня, заполняя меня.
– Блядь, детка. Это все. Ты, черт возьми, все.
Как только я просыпаюсь, мои глаза распахиваются, и я обнаруживаю, что не нахожусь в середине оргазма, и Нико не внутри меня.
Разочарование реально.
– Черт, – шиплю я, уставившись в белый потолок над собой. – Нико?
Повернув голову в сторону, я ищу его, более чем готовая воспользоваться его телом после того, каким ярким был этот сон. Но я быстро обнаруживаю, что он не лежит рядом со мной, и только через мгновение понимаю, что не узнаю простыни, которые меня накрывают.
– Что за…
Я резко выпрямляюсь и осматриваю окружающее пространство, пока мое сердце начинает колотиться.
Я ничего не узнаю.
Во мне поднимается паника.
Это не спальня Нико и не одна из его гостевых комнат.
Это…
Я вскакиваю на ноги прежде, чем успеваю осознать движение, и мчусь к двери.
Как только я поворачиваю ручку, она распахивается, открывая ванную комнату.
Красивая белая ванная с зелеными акцентами. Но я недолго любуюсь ею, потому что мое замешательство усиливается, как только я замечаю все продукты на стойке вокруг раковины и на полке в душевой кабине.
Они все мои.
Я поджимаю брови, пытаясь сообразить, где я нахожусь.
Я знаю, что мы много трахались в эти выходные, но я не уверена, что этого было достаточно, чтобы я отключилась и не знала, куда мы идем.
Это был школьный вечер, – говорит маленький голосок в моей голове.
Зачем ему понадобилось везти меня куда-то в школьный вечер?
Покрутившись на месте, я еще раз обыскиваю комнату. И, как и в ванной, обнаруживаю, что меня окружают мои вещи.
Мой Kindle лежит на прикроватной тумбочке рядом со стаканом воды.
Моя косметика лежит на туалетном столике, а когда я открываю огромный гардероб, то нахожу свою одежду.
Сбитая с толку, я направляюсь к последней двери в комнате.
Но в отличие от двух предыдущих, когда я поворачиваю ручку этой, ничего не происходит.
Я дергаю сильнее, думая, что ее просто заклинило, но тут меня быстро осеняет, что это не липкая, разбухшая дверь. Не в таком дорогом месте.
Она заперта.
– НИКО, – кричу я, колотя кулаками по двери, пока сердце бьется так быстро, что голова кружится.
Но неважно, как громко я кричу о помощи или колочу в дверь. Ничего не происходит.
Никто не приходит.
3
НИКО
– Какого хрена ты отпустил ее домой? – рявкает Тео, его глаза расширились в неверии после того, как Тоби объяснил, почему мы ворвались к нему и Эмми в середине траха на диване.
– Я пытался поступить правильно. Она хотела немного побыть в одиночестве перед завтрашним возвращением в школу и…
– И? – прорычал он. – К черту, Нико. Ты не должен был выпускать ее из этого здания, не говоря уже о том, чтобы оставлять ее там без охраны.
– Я убедился, что она заперла за мной дверь.
– Ну вот и славненько, теперь все, блядь, стало лучше, да?
– Мне не нужно твое гребаное отношение, – огрызнулся я. – Я облажался. Опять. Поверь мне, я, блядь, это знаю.
– Если тебе не нужно мое отношение, тогда мне не нужна твоя гребаная вечеринка жалости. Да, ты опять облажался. Признай это. – Он поднимает руку, откидывая со лба свои всклокоченные волосы.
– Где огонь? – кричит Алекс, когда дверь Тео открывается, и он, Ант, Деймон и моя сестра присоединяются к вечеринке.
– Нико, что случилось? – спрашивает Калли, как только ее взгляд падает на меня.
– Бри ушла, – выпаливаю я, и слова снова режут меня по живому.
Неважно, сколько раз я их произношу, но проглотить их не становится легче.
– Что? – вскрикивает она, доставая телефон из заднего кармана и нажимая на экран. – Он звонит, – говорит она, как только подносит его к уху, но, к ее разочарованию, телефон, на который она звонит, загорается на журнальном столике.
– Калли, – вздыхаю я, поднимаясь на ноги и сокращая пространство между нами. – Она ушла, – шепчу я, обхватывая ее руками, нуждаясь в ее тепле и поддержке так же сильно, как, думаю, она сейчас нуждается в моей.
– Она бы не ушла, – вздыхает она, ее голос трещит от эмоций. – Не после этих выходных. Не после того, как она сказала тебе… – Она замирает, прерывая свои слова.
– Мы думаем, что она у Рикардо, – говорит Джоди, ее голос удивительно спокоен.
После того как она сломалась во время поездки сюда, она, кажется, нашла в себе силы и сосредоточилась исключительно на поисках своей лучшей подруги.
Я поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как напрягается челюсть Деймона. Он нечасто проявляет какую-либо реакцию или внешние эмоции, но воспоминаний о том, через что ему пришлось пройти, достаточно, чтобы взломать его маску.
– Я ничего не слышал, – с сожалением говорит Ант.
– Неужели это удивительно после вечера пятницы? – огрызается Тео.
Он прав: ситуация с итальянцами достигла предела.
Они знают, что мы их подставили, а значит, у них есть необходимое подтверждение того, что у нас есть кто-то в их рядах, или, более того, у нас есть кто-то из их рядов в наших.
– Ну, ты должен это выяснить, – умоляет Калли, вырываясь из моих рук и глядя на своего друга жалобными, умоляющими глазами.
– Все не так просто, Кэл. Я не могу просто взять и позвонить Энцо. Необходимо дождаться его.
– Мы уже получили от него весточку? – спрашиваю я. Когда мы были здесь в последний раз, от Энцо не было никаких известий, и хотя никто ничего не сказал, по всем нам прокатилась волна беспокойства.
Если Рикардо и его верные люди подозревают Энцо, то… в общем, об этом не стоит думать. Но можно с уверенностью сказать, что мы больше не получим никаких сведений о том, что задумал этот ублюдок.
А они нам чертовски нужны. Сейчас, как никогда.
Нам нужна возможность нанести им удар раз и навсегда.
– Нет. Ничего, – нервно говорит Ант.
– Он просто держится в тени, верно? – с надеждой спрашивает Эмми.
– Это была бы идеальная ситуация, – холодно констатирует Тео. – Где, черт возьми, Себ и Стелла?
Молчание.
– Кто-нибудь, блядь, позвоните им. А я пойду к папе и буду надеяться на гребаное чудо.
Оттолкнувшись от дивана, он поворачивается к нам спиной и направляется в свой кабинет.
Не в силах просто сидеть и ждать, как хороший маленький миньон, я отправляюсь за ним.
– Какого черта? – рявкаю я, ловя дверь, которую он пытается закрыть, и заставляя его остановиться на полпути через комнату.
– Мне просто нужна чертова минута, – огрызается он.
– О, мне жаль, что моя пропавшая гребаная подружка не дала тебе возможности кончить в свою, – шиплю я, раздражение накатывает на меня гневными волнами.
– Дело не в этом, – говорит он, отмахиваясь от меня. – Я просто… – Его слова обрываются, когда он опускается в свое массивное, претенциозное кресло, которое стоит за его столь же претенциозным столом.
– Что просто? Брианна… черт. А ты прячешься здесь, как будто тебе все равно.
Его холодные глаза поднимаются от стола и смотрят на меня. От него волнами исходит опасность, но меня это не волнует. Я буду сражаться с ним снова и снова, если понадобится.
– Ты действительно так думаешь? Что мне все равно?
Я вскидываю руки вверх. – Я, блядь, не знаю. Все, что я знаю, это то, что мы все сидим здесь как идиоты, пока у кого-то есть моя девочка. Она нужна мне, Тео. Мне, блядь, нужна…
– Я знаю, Ник. И мы ее найдем. Я просто… готовлюсь. Разбираюсь в дерьме перед разговором с папой. Тут столько дерьма происходит, что…
– Прости, – пробурчал я, заставив его брови взлететь вверх.
– Поверь мне, Нико. Мне, блядь, не все равно. И мы найдем ее. И если она еще не убила этого ублюдка сама, то я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты смог это сделать.
Я киваю, соглашаясь с тем, что он имеет в виду, прежде чем опуститься в одно из кресел напротив него и дать ему секунду, чтобы собраться с мыслями, одновременно желая, чтобы и я мог сделать то же самое.
Но что-то подсказывает мне, что ничто не будет правильным в моем мире, пока мы не найдем ее и она не окажется в моих объятиях.
***
Сказать, что Дэмиен разозлился, было бы преуменьшением.
Конечно, он не стал краснеть и выкрикивать свое раздражение через iPad Тео – наш босс так не поступает. Но те, кто знает его лучше всех – его сын и племянник, – видят это. Как его и без того темные глаза становятся убийственными, как кулаки сжимаются на столе в его домашнем кабинете.
Он был в ярости.
Но, как и у нас, у него не было ответов.
Действительно чертовски полезные.
Он сказал нам, что посылает людей в известные итальянские места, но, честно говоря, пока мы не знаем, кому верить, это может только усугубить ситуацию.
– Это не помогает, – ною я, как маленькая сучка, несколько часов спустя, когда снова стою посреди квартиры Брианны.
– Ну что, у тебя есть идеи получше? – нетерпеливо огрызается Джоди.
У меня в голове проносятся образы того, как итальянский комплекс и все принадлежащие им предприятия сгорают в огне, и, видимо, я не единственный, кто это видит.
– Как только мы вернем ее, то да. Тогда мы поставим их на колени, – обещает она, видя, как жажда крови ярко светится в моих глазах.
– Ублюдки, – ворчит Тео с места, где они с Тоби сидят бок о бок на диване Брианны с ноутбуками на коленях.
– Что? – рявкаю я, когда он просто продолжает постукивать, вместо того чтобы объяснить.
– Во сколько ты вернулся сюда с ней? – спрашивает он, не поднимая глаз.
– Э… не знаю, около семи, может, восьми. А что? – спрашиваю я, когда он не отвечает, а продолжает постукивать.
– Блядь. Блядь.
– Что?
– Они взломали запись с камер наблюдения. Запись идет по кругу. Нет никаких признаков того, что ты возвращался сюда или кто-то входил после.
Я скриплю зубами, глядя на кузена в недоумении.
– Когда они это сделали?
– Я пока только смотрю. Но это было спланировано. Они ждали.
Моя кровь превращается в лед при мысли о том, что эти гребаные суки сидели у ее дома и просто ждали ее.
– Они не могли знать, что она вернется.
– Нет, – соглашается Тоби. – Но она единственная, кто не живет с нами, так что шанс застать ее за возвращением был выше, чем у остальных.
Сожаление захлестывает меня.
Я знал, что позволить ей приехать сюда было неправильным шагом. Но я не хотел быть тем контролирующим мудаком, в чем она меня обвиняла. Я соглашался со всем, что она мне говорила.
