Текст книги "Безрассудная династия (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Просто отдохни немного, Демон. Я не могу оставаться с тобой в этом месте дольше, чем необходимо.

– Ты звонил маме?

– Мой телефон испорчен. Тем не менее они пытаются сделать это, – говорит он, бросая взгляд на занавес, указывая на людей за ним.

Я киваю, не в силах ответить из-за комка, который только растет в моем горле, когда я думаю о реакции мамы, когда она узнает, что я в больнице. Это убьет ее. Но что я могу сделать?

– Стелла здесь? – спрашиваю я, смутно припоминая ее голос сегодня вечером.

– Да, детка. Она в безопасности.

Я хочу спросить, не могла бы она сходить за мамой или даже Марией, но мои веки становятся слишком тяжелыми, и я засыпаю прежде, чем успеваю произнести хоть слово.

***

Первое, что я замечаю, когда туман снова начинает рассеиваться, это то, что тепло тела Тоби все еще согревает мое, и его пальцы все еще крепко переплетены с пальцами моей свободной руки.

Я была уверена, что у него не было бы другого выбора, кроме как спуститься вниз. Но тогда, я думаю, легко, когда мы находимся в нашем маленьком пузыре, забыть, кто он такой и какую власть он имеет над этой частью города. Я уверена, что требовать, чтобы он оставался рядом со мной, пока я отдыхаю, – это ничто по большому счету.

Хныканье на другом конце комнаты привлекает мое внимание, и я заставляю себя открыть глаза.

– Мама, – хриплю я, видя, как она сидит там, вытирая слезы чем-то похожим на уже промокшую салфетку.

– Джоди, – выдыхает она, вскакивая со стула быстрее, чем, я уверена, ей удавалось за многие годы.

Я пытаюсь выдернуть свою руку из руки Тоби, чтобы обнять ее, но обнаруживаю, что она зажата в его хватке. Когда я оглядываюсь, я обнаруживаю, что он без сознания рядом со мной.

Поднимая руку с иглой от капельницы, я снимаю маску с лица, чтобы мама могла меня слышать.

– Мне так жаль, – выдыхаю я, мои глаза снова горят.

– О, детка, это не твоя вина. Ты не могла знать. – Она берет мое лицо в свои руки.

Я качаю головой. – Я знаю. Но получать этот звонок… ты, должно быть, была в ужасе.

– Ты в порядке. Ты здесь, и с тобой все будет в порядке.

– Ты знаешь что-нибудь о Саре?

Ее плечи опускаются. – Я не знаю, милая. Мне жаль.

Я изо всех сил пытаюсь прогнать комок в горле, но он не сдвигается ни на дюйм.

Тоби ерзает рядом со мной, его пальцы на секунду сжимают мои, прежде чем он прижимается ко мне еще ближе.

– Несмотря на обстоятельства, вы двое выглядите мило, – мягко говорит мама.

– Спасибо, Джоанна. Я ценю это, – грубо шепчет Тоби, заставляя меня подпрыгнуть, а маму рассмеяться.

– Я слышала, ты спас мою девочку, – говорит мама, когда Тоби немного приходит в себя и открывает глаза. – Спасибо. – Искренность в ее голосе заставляет меня снова проиграть борьбу со слезами. Ее теплые руки оставляют мое лицо, но она не отстраняется, вместо этого берет мою руку с катетером в свои обе.

– В любое время. Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, обращая свое внимание на меня.

– Я думаю, что обезболивающее подействовало, – признаю я.

– Я думаю, тебя скоро перевезут, – говорит мама, очевидно, выяснив все, пока мы спали.

– Я должна остаться? – жалуюсь я.

– Только на одну ночь. Они должны контролировать уровень кислорода в крови после вдыхания дыма.

– Я не оставлю тебя, детка.

Медленно поворачиваясь, я смотрю в его тяжелые глаза. – Я не уверена, что тебе позволят—

– Тебе не нужно беспокоиться об этом, – говорит он, слегка касаясь своими губами моих, как будто моя мама не стоит прямо там. – Я не выпущу тебя из поля зрения.

Внезапно занавеска с размаху отдергивается, и в палату входит дружелюбно выглядящая пожилая медсестра с широкой улыбкой на лице.

– Так ладно, мисс Джоди Уокер. Пришло время устроить вас в какое-нибудь более комфортное место. Хотя, – говорит она, и ее глаза загораются весельем, когда она переводит взгляд с нас двоих, прижавшихся друг к другу, – мне кажется, у тебя уже неплохо получается, девочка.

Тоби заливисто смеется, в то время как мои щеки горят, а глаза медсестры опускаются на его тело.

– Как только ты снова встанешь на ноги, ты сможешь стирать белье на его прессе.

– О, боже, – бормочу я, мое лицо горит еще сильнее.

– Я позволю ей делать все, что она захочет, как только она снова будет полностью здорова, – признается Тоби.

– Остановись, – умоляю я. – Прекрати это сейчас.

Но когда я смотрю на маму, кажется, ей все равно. Она слишком занята, хихикая с медсестрой.

Предательница.

– Не смотри на меня так, милая. В ее словах есть смысл. – Мама приподнимает бровь.

– Куда вы меня везете? – Спрашиваю я со вздохом, мое горло горит все сильнее с каждым словом.

– Вплоть до отделения Чирилло. Там, наверху, мы будем заботиться о тебе по-королевски, моя дорогая.

– Чертовски верно, они так и сделают, – рычит Тоби, наконец садясь и свешивая ноги с кровати, хотя и медленно.

– Хватай все, что тебе нужно, и мы отправимся в путь. Снаружи меня ждут двое рослых носильщиков, хотя у них ничего нет против вашего мальчика.

Мои глаза следят за Тоби, когда он тянется за рубашкой, которой его снабдили, и натягивает ее через голову. Но вскоре он резко останавливается, когда ему приходится вытаскивать из нее забинтованную руку.

– Тебе нужна помощь? – предлагает мама.

– Нет. Я могу справиться. Мне нравится доставлять медсестрам некоторое удовольствие. – Он подмигивает медсестре, которую, как я теперь знаю, зовут Клаудия благодаря бейджику с ее именем.

– Пожалуйста, не обращай на него внимания, – призываю я своим хриплым голосом.

– Девочка, он лучшее, что я видела за весь год. – Ее улыбка так полна любви и сострадания, что я не могу не пожелать, чтобы она была моей бабушкой. У меня такое чувство, что жизнь никогда не была бы скучной с ней, как с частью семьи.

Клаудия возится с моей капельницей и подготавливает меня к переезду.

– Как долго ей это нужно носить? – Спрашивает мама, указывая на пакет с тем, что медленно проникало в мое тело.

– Кажется, осталось всего около тридцати минут или около того.

– Хорошо, – говорю я. Я могу чувствовать себя дерьмово, и каждый дюйм моего тела все еще может болеть и наливаться тяжестью, но я ни за что не хочу быть связанной с этой штукой дольше, чем необходимо.

Клаудия что-то пишет в планшете, висящим на изножье моей кровати, прежде чем полностью раздвинуть занавеску, открывая двух носильщиков, которых она мне обещала, которые быстро опускаются на мою кровать.

– Ты в состоянии идти, молодой человек? Я вижу, что тебя сшили как гобелен.

Беспокойство за Тоби тяжелым грузом лежит у меня в животе. Я видела повязку на тыльной стороне его руки, но что еще я упускаю?

– Я в порядке, Демон. Просто побеспокойся о том, чтобы выбраться отсюда, чтобы я мог позаботиться о тебе должным образом.

– О, он еще и медбрат. Если бы я была на сорок лет моложе, – поддразнивает Клаудия.

– Похоже, у тебя есть конкуренция, Джо-Джо, – добавляет мама, когда Клаудия кладет мою маску на место, как раз в тот момент, когда моя кровать выдвигается из своего места.

В ту же секунду, как мы поворачиваем за угол, мы обнаруживаем небольшую, знакомую толпу, блокирующую коридор.

– Джоди, – кричит Стелла, бросаясь вперед, за ней быстро следуют остальные. – Ты в порядке?

– Да. – киваю я. – Я в порядке.

– Куда ты направляешься? – она спрашивает в панике, как будто я могу солгать.

– Просто поднимаемся в палату на ночь в качестве меры предосторожности, – отвечает за меня Клаудия. – Часы посещения—

– Всегда, – перебивает Тоби. – Мы не зря платим за это отделение.

– Сара? – Я вздыхаю, отчаянно желая узнать какие-нибудь новости.

Стелла судорожно сглатывает, и мое сердце уходит в пятки.

– Они отвезли ее прямо в реанимацию.

– О Боже, – ахаю я, и Стелла ныряет за моей рукой, в то время как Тоби берет другую. – Она…

– Мы пока ничего не знаем, но это выглядит не очень хорошо. Мне так жаль, Джоди.

Отрывая от нее взгляд, я сосредотачиваюсь на бледной стене впереди, пытаясь осмыслить то, что она только что сказала. Но мое тело как будто полностью отключилось, отказываясь это принимать.

– Мы будем держать тебя в курсе событий, я обещаю.

– Джесси здесь? – Мой голос может быть грубым от вдыхания дыма, но сейчас он звучит еще хуже.

– Да. Он наверху.

– Иди, будь с ним. Я знаю, что ты его не знаешь, но—

– Мы это сделаем. – Ее стеклянные глаза отрываются от моих и фокусируются на Тоби. – Присматривай за нашей девочкой, брат.

Мое сердце переполняется от ее слов, что меня просто так приняли в их семью. Снаружи они могут выглядеть как кучка отъявленных негодяев, но внутри у них нет ничего, кроме любви, поддержки и бесконечной дружбы. Это действительно невероятно – находиться в такой сплоченной группе.

– Я буду.

Себ обнимает Стеллу и прижимает ее спиной к своей груди, в то время как все остальные парни ободряюще улыбаются мне.

– Где близнецы? – спрашиваю я, не в силах собраться с мыслями, чтобы вспомнить их имена.

– Ушли навестить свою маму. По-видимому, Алекса задела пуля. – Мои губы подергиваются от удовольствия. Эти большие плохие солдаты мафии отправились домой, чтобы мама позаботилась о них. – Он не большой поклонник собственной крови. Или больницы. Просто будет легче, если Джанна приведет его в порядок.

– Как это храбро с его стороны, – невозмутимо хихикает мама.

– У всех нас есть свои пороки. – Тоби пожимает плечами. Его глаза находят мои, и мне не нужно, чтобы он говорил мне, кто он такой. Это главная причина нашего столкновения в первую очередь.

Наше путешествие до палаты в основном проходит в тишине. Рука Тоби всю дорогу сжимает мою, в то время как мое сердце продолжает болеть от новостей, которые сообщила Стелла.

Мне следовало этого ожидать. Черт возьми, я ожидала этого, но это не значит, что это не пронзило меня, как миллион ножей.

Рыдание вырывается из моего горла, когда мама открывает двери для носильщиков, думая о Джесси, который сидит где-то в этом здании, чувствуя себя совершенно безнадежным, поскольку будущее любви всей его жизни висит на волоске.

– У Тео для нее лучшие врачи в городе, – уверяет меня Тоби. – Она одна из нас, такая же, как и ты.

4

ТОБИ

Мое бедро горит, когда я опускаюсь на колени, чтобы помочь Джоди сунуть ноги в ботинки.

– Тоби, – ворчит она, ее голос все еще хриплый от дыма. Я знаю, что это неправильно, но каждый раз, когда я слышу ее хриплое рычание, это бьет меня прямо по члену. Это заставляет меня чувствовать себя засранцем, потому что я знаю, что она страдает, но я ничего не могу с собой поделать. – Я более чем способна.

– Я знаю. Ублажи меня.

Она смотрит на меня сверху вниз, но я не сдаюсь.

Да, это больно, но я знаю, что у нее есть пара бинтов, похожих на мои. У нее может быть меньше швов, чем у меня, но дело не в этом. Я хочу сделать это. Мне нужно это сделать.

Именно по этой причине я сказал Джоан, что именно я буду сопровождать ее домой из больницы. Я мог бы уступить, отпустив ее домой и не настаивая на том, чтобы я запер ее в своей квартире, но меня никто не отговаривал от этого.

– Твердолобый идиот, – бормочет она себе под нос, когда я натягиваю на нее ботинок и толкаю, чтобы встать. Медленно. – Не жди сочувствия, если разорвешь эти швы, – предупреждает она.

– Даже не мечтал об этом, Демон. Ты готова?

Я чертовски хорошо знаю, что я такой.

После ночи, проведенной с ней на больничной койке, когда врачи и медсестры входили и выходили, как будто в палате была долбанная вращающаяся дверь, я более чем готов пойти куда-нибудь в тихое место, обнять мою девочку и позволить ей отдохнуть, в чем она нуждается.

Ее нижняя губа дрожит при мысли о нашей первой остановке перед возвращением к Джоан.

Я сказал ей, что в этом нет необходимости, что ей не нужна дополнительная боль в довершение ко всему остальному, но неудивительно, что она настаивала на посещении отделения интенсивной терапии перед нашим отъездом.

У Сары не должно быть гостей, кроме ее ближайших родственников – ее родителей, которых она не видела с того дня, как объявила, что переезжает к Джесси, – что, по-моему, чертовски смешно. Но, к счастью, нам удалось обойти эти правила, позволив Джесси бывать с ней, когда он захочет, хотя он благоразумно исчез, когда ее родители пришли навестить ее этим утром.

Джоди думает, что, если бы она была в сознании, она бы вообще запретила им находиться здесь, но пока она все еще критическом состоянии, она или Джесси мало что могут с этим поделать.

– С ней все будет в порядке, не так ли? Скажи мне, что у нее все получится.

Обхватывая рукой ее затылок, я прижимаюсь своим лбом к ее, пристально глядя ей в глаза.

– Они делают все, что в их силах.

Веки Джоди опускаются, и когда они закрываются, одинокая слеза скатывается из уголка ее глаза.

Вид этого причиняет мне физическую боль.

Хотел бы я что-нибудь сделать. Хотел бы я взмахнуть какой-нибудь волшебной палочкой и все исправить. Но я не могу. Мы просто должны поверить в профессионалов и силу Сары.

– Пойдем. – Я беру ее руку в одну свою, а маленькую сумку с вещами, которые мы собрали во время нашего ночного пребывания, – в другую.

С тяжелым вздохом Джоди идет в ногу со мной. Мы молча выходим из палаты Чирилло, несколько раз благодарно кивая медсестрам на станции, прежде чем направиться в отделение интенсивной терапии.

Я набираю код на панели рядом с дверью, открывающий нам доступ, которого у нас не должно быть, и открываю дверь для Джоди.

Она дрожит в моих объятиях, когда я обнимаю ее за плечи и веду туда, где, как я понимаю, находится Сара.

Завернув за угол, мы обнаруживаем Джесси, сидящего, сгорбившись, на стуле рядом с дверью, ведущей в ее палату.

Весь воздух вырывается из легких Джоди, и она бросается вперед.

Джесси поднимает взгляд как раз перед тем, как она успевает подойти к нему, и у меня перехватывает дыхание от расстроенного выражения его лица.

Это именно то напоминание, в котором я не нуждаюсь, о том, как близко я был к тому, чтобы потерять Джоди вчера. Если бы я не нашел ее так быстро, как нашел, если бы стена, у которой она сидела, рухнула всего на несколько секунд раньше…

Дрожь пробегает по моему позвоночнику, но трудно чувствовать благодарность за то, что у меня все еще есть, когда вся его жизнь разваливается на части.

Он заключает Джоди в медвежьи объятия и утыкается лицом в изгиб ее шеи, в то время как все его тело сотрясается от рыданий. Мое сердце разрывается из-за бедняги.

Подойдя, я опускаю задницу на стул рядом с ним и кладу руку ему на плечо, давая ему понять, что у него есть наша поддержка.

Они надолго остаются в своих объятиях, пока держат друг друга вместе. Как бы мне ни было больно, что я не могу быть тем, кто сделает это для Джоди прямо сейчас, я понимаю, что Джесси нуждается в этом так же сильно, как и она. Я понятия не имею, есть ли у Сары другие друзья или семья, кроме ее дерьмовых родителей, так что, возможно, это ее единственная поддержка. Это заставляет меня еще немного больше ценить семью, которая меня окружает.

Мы, может быть, и облажались по-всякому, но я точно знаю, что, когда дерьмо попадет на вентилятор, в какой бы форме оно ни было, они будут рядом со мной.

У меня в кармане жужжит телефон, и это просто доказательство того, насколько правдивы были мои предыдущие мысли. Себ и Стелла появились прошлой ночью где-то после полуночи с совершенно новым телефоном для меня. Не только это, но и Тео установил резервную копию моего сломанного, так что я как будто никогда его не терял.

Стелла: Как Джоди?

На моих губах появляется улыбка. Она спрашивает уже в третий раз, с тех пор как у нас не было другого выбора, кроме как отказаться от идеи поспать этим утром.

Тоби: Мы с Джесси.

Стелла: Есть новости?

Тоби: Нет. Они все еще говорят, что это просто вопрос времени.

Стелла: Господи. Я даже представить не могу. Я хотела бы, чтобы мы могли сделать больше.

Чувство вины терзает меня изнутри. Если бы я сначала добрался до Сары, возможно, я смог бы вытащить их обоих. Если бы я был на две минуты раньше. Если бы я мог бежать немного быстрее…

Все «что, если» крутятся у меня в голове при повторении, но ни одно из них не помогает. Слишком поздно думать обо всем, что могло бы быть иначе по сравнению с прошлой ночью.

Это то, что произошло, и теперь это наша реальность. В ожидании узнать, придется ли Джоди прощаться с кем-то еще, кого она любит.

Когда они наконец расстаются, Джесси поднимает руку и вытирает лицо рукавом, чтобы смахнуть слезы.

– Произошли ли какие-нибудь изменения? – С надеждой спрашивает Джоди.

Он качает головой. – Ничего.

Джоди сжимает его окровавленную, разбитую руку и крепко ее сжимает.

– Она сильнее этого, Джесси. Она собирается вернуться к нам.

Он шмыгает носом, запускает другую, не менее грязную руку в волосы и откидывает их с головы.

– Ты должен пойти и провериться, – убеждает она его, точно так же, как, я знаю, это делали другие с тех пор, как они впервые нашли его здесь.

У него обрывком чьей-то старой рубашки обвязана рука, чтобы попытаться остановить кровотечение из того, что, я надеюсь, просто ссадина, а не пулевое ранение. Я имею в виду, кажется, это сработало, потому что нет свежей крови, но все же. Его лицо черно-синее, а одежда в беспорядке.

Ребята принесли ему сумку со всем, что ему может понадобиться, когда они прибыли с нашими вещами ранее сегодня, которая стоит у его ног.

– Я в порядке, – глухо говорит он.

– Джесси, – вздыхает Джоди. – Сейчас ты нужен Саре больше, чем когда-либо. Она не захочет, проснувшись, видеть тебя в таком виде.

– Я не оставлю ее, – заявляет он, и его глаза темнеют от страха.

– Джесси, пожалуйста, – умоляет Джоди.

– Поднимитесь в комнату, из которой мы только что вышли. В распоряжении гостей собственная ванная комната. Ты можешь принять душ, смыть с себя все это дерьмо, – добавляю я.

– Но—

– Мы не уйдем. И в ту же секунду, как нам разрешат войти, мы будем рядом с ней, – уверяет его Джоди.

Миллион аргументов вертится у него на кончике языка относительно того, почему он не должен этого делать, но под еще одним умоляющим взглядом моей девочки он, наконец, уступает.

Дав ему быстрые указания, он неохотно хватает сумку и уходит, как только он уверен, что мы позвоним ему, если что-то изменится.

Только когда он уходит и звук закрывающейся за ним двери заполняет тихий коридор, Джоди заговаривает.

– Он не справится, если – Она прикусывает язык в конце этого предложения, не желая произносить эти слова вслух.

– Он справится. Вы оба. Потому что если это произойдет, то это то, чего она хотела бы.

– Черт, – выдыхает Джоди, наклоняясь вперед и упираясь локтями в колени. – Это так чертовски сложно. Потерять Джо и… да… это был шок. Но это было сделано, это было быстро. Это было совсем не безболезненно, но это… это незнание. Черт возьми, это разбивает сердце.

– Я знаю, детка. – Я знаю, что это не то же самое, ни в коем случае, но я чувствовал некоторую бесполезность, отчаяние, которое она испытывает сейчас, каждый раз, когда я сидел с мамой, пока она проходила лечение. Но она была со мной, разговаривала со мной, была в курсе всего. Но все же мы понятия не имели, сработает ли это, жили ли мы ложной надеждой.

Это ничто по сравнению с ситуацией Сары сейчас, но я понимаю это, действительно понимаю.

Дверь рядом с нами открывается, и выходит медсестра, за которой быстро следуют врач, а затем еще одна медсестра. Их выражения совсем не обнадеживающие, и внутри меня умирает частичка меня, а я никогда не встречал эту девушку. Я могу только представить, как это влияет на Джоди.

Моя девочка вскакивает на ноги быстрее, чем следовало бы из-за ее швов и травм. – Есть ли какие-нибудь изменения? Улучшения? – она умоляет, и мое сердце болит, когда все они поворачиваются, чтобы посмотреть на нее с мрачными выражениями.

– К сожалению, нет. Она в критическом состоянии, но стабильна. Ее состояние не улучшилось, но в равной степени и не пришло в упадок.

Весь воздух вырывается из легких Джоди, и я притягиваю ее в свои объятия.

– Хотел бы я быть более полезным. Мы сделали все, что могли. Теперь все зависит от нее.

– Можем мы зайти и проведать ее? – Голос Джоди дрожит, когда она пытается бороться с эмоциями, бушующими внутри нее.

– Ты можешь, – говорит доктор, его глаза встречаются с моими в предупреждении.

– Где Джесси? – спрашивает одна из медсестер.

– Джоди убедила его пойти и привести себя в порядок, – объясняю я.

– Как тебе это удалось? Мы пытались с той секунды, как он появился. Нас даже близко не подпускают к этой чертовой ране.

– У моей девочки есть магические способности, – говорю я, пытаясь придать ситуации легкости.

– Тогда вам, ребята, лучше пойти туда и посмотреть, что вы можете сделать, – говорит одна из медсестер.

Джоди устремляется к двери, когда я ловлю взгляд доктора, который все еще задерживается, я предполагаю, чтобы ответить на любые наши вопросы, но Джоди, кажется, не заинтересована в реальной ситуации Сары. Она просто хочет быть рядом с ней.

– Спасибо вам за все, что вы делаете, – говорю я, когда Джоди проскальзывает в комнату, ее громкий вздох шока доносится до нас.

– Не за что. Но я действительно думаю, что важно, чтобы вы все постарались подготовиться к худшему здесь.

Я киваю, принимая его суровое предупреждение к сведению, и смотрю в сторону двери.

– Иди и поддержи ее. Мы будем прямо здесь, – убеждает медсестра с мягкой, сочувствующей улыбкой.

Поворачиваясь спиной к ним троим, я бросаюсь вперед в поисках моей девушки.

Я нахожу ее стоящей в изножье кровати Сары, обхватив себя руками, как будто она надеется, что этого будет достаточно, чтобы удержать ее вместе.

Ее тяжелое дыхание легко слышно за звуковым сигналом и жужжанием машин, которые окружают ее подругу, поддерживая в ней жизнь.

Обнимая ее своими руками, я кладу подбородок ей на плечо.

– Я прямо здесь, детка, – шепчу я ей на ухо, когда мои глаза останавливаются на Саре.

Она выглядит… мирной. Из нее выходят трубки, а на щеке большая белая повязка, которая, вероятно, прикрывает либо ожог, либо рваную рану, но в остальном она просто выглядит… мирной.

– Она не собирается этого делать, не так ли? – Джоди говорит тихо, ее голос странно ровный.

– Я не знаю, детка.

– Возможно, это звучит глупо, и надеюсь, что я ошибаюсь, но у меня такое чувство, что она уже ушла.

Мое сердце колотится от ее слов, желая, чтобы они не были правдой ни для нее, ни для Джесси. Но я боюсь, что она может просто знать, о чем говорит.

Они были близки с тех пор, как были маленькими детьми. Очевидно, что у них была крепкая связь.

– Иди сядь. – Подтягивая ее к краю кровати Сары, я опускаюсь, сажая ее к себе на колени. Она прижимается ко мне, хотя не сводит глаз со своей подруги.

Ее тело дрожит от сдерживаемых эмоций, но она больше ничего не делает и не говорит, и я даю ей время и тишину – столько, сколько мы можем извлечь из этого, пока работают машины.

Я понятия не имею, как долго мы там сидим. Я думаю, это не может длиться так долго, потому что Джесси ни за что не отошел бы дольше, чем это необходимо.

Когда дверь тихо открывается, и он заходит внутрь, он выглядит лучше. Чертовски намного лучше, чем он был раньше. Хотя, все еще легко увидеть агонию в его глазах. Как и у Джоди, его горе уже запечатлено в каждой его черте. Это заставляет меня задуматься, чувствует ли он то же самое, что и она.

– Привет, – выдыхает Джоди, слезая с моих колен. – Ты чувствуешь – Она обрывает себя, понимая, что душ и смена одежды никак не могут заставить его почувствовать себя лучше.

– Чистым? – ворчит он. – Да, я думаю. Что-нибудь узнали?

Джоди качает головой, пока Джесси изучает ее реакцию на эту ситуацию.

– Ты тоже это чувствуешь, не так ли? – тихо говорит он, снова обращая свое внимание на Сару.

Джоди слезает с моих колен и подходит к нему, обнимает его за талию и кладет голову ему на грудь, в то время как он цепляется за нее, как за спасательный круг.

***

Мы остаемся с ним, пока медсестра не заглядывает сказать, что родители Сары уже в пути, и я вынужден смотреть, как Джесси и Джоди прощаются с ней.

Комок в моем горле такой охрененно огромный, что я едва могу дышать, когда Джоди склоняется над своей подругой и прижимается губами к ее лбу, шепча ей всевозможные приятные вещи, в то время как Джесси разваливается на части.

Я прошел через кое-какое дерьмо, но это, безусловно, самое мучительное.

Еще через несколько секунд Джоди встает и бросает последний долгий взгляд на Сару, прежде чем повернуться ко мне и шагнуть к двери с высоко поднятой головой.

Ее сила поражает меня, когда она проскальзывает мимо и выходит из палаты.

Я быстро следую за ней, но замолкаю, когда обнаруживаю, что она смотрит на трех парней, терпеливо сидящих в ряд на стульях, на которых мы были не так давно.

Джоди морщит лоб, она раньше не встречала этих ублюдков со страшными задницами. Но что-то подсказывает мне, что, если она поладила с Джесси, ей не составит труда увидеть в каждом из них что-то мягче.

Каждый из них демонстрирует свидетельства жестокости, которой они подверглись прошлой ночью. Опухшие глаза, разбитые губы и ушибы на челюстях, вероятно, наименьшие из травм, которыми они отделались. Но они здесь, и это красноречиво говорит о том, как сильно они заботятся о Джесси.

– Дукас, – говорит Арчер, явно не ожидая найти меня здесь.

– Арчер, Дакс, Джейс, это Джоди. – Подруга Сары, – говорю я в качестве вступления. – Джесси все еще там.

– Рад наконец познакомиться с тобой, Джоди, – говорит Арчер. Его глаза искрятся весельем, но это не отражается на его голосе. Ситуация слишком тяжелая для этого.

– Как дела у нашего мальчика? – спрашивает Дакс.

– Он – Слова Джоди прерываются, когда за нами закрывается дверь и к нам присоединяется мужчина, о котором идет речь.

– Черт возьми, чувак.

Все трое вскакивают со своих мест и в мгновение ока окружают Джесси.

Дакс обнимает его, удерживая в вертикальном положении, в то время как двое других выражают свои соболезнования.

– Ребята, – говорит Джоди, прерывая их разговор. – Нам нужно убраться отсюда, прежде чем—

– Черт возьми, да. – Джесси проводит рукой по лицу, прежде чем расправить плечи. – Ее родители у главных дверей. Нам нужно двигаться.

Ребята кивают, и Джесси направляется в противоположном направлении к входу в палату, который ему, должно быть, показывали, когда это происходило в последний раз.

Менее чем через десять минут мы оказываемся в больничном ресторане.

Мы движемся вслед за ними, но мое беспокойство за мою девочку только растет. Она измотана. Я понимаю, что она хочет поддержать Джесси прямо сейчас, но ей также нужно позаботиться о себе.

– Я должен отвезти тебя домой, детка, – говорю я, останавливая ее, пока остальные направляются за кофе.

– Но… Джесси, – утверждает она.

Джесси подходит к нам – я не осознавал, что он не последовал за Арчером.

– Тебе следует пойти и отдохнуть, Джоди. Я обещаю, что позвоню тебе, как только что-нибудь случится.

– Я не хочу оставлять тебя здесь одного.

– Я не такой. Эти три мудака составят мне компанию. – Он натягивает улыбку в надежде убедить ее.

Она переводит взгляд с нас двоих, разрываясь между тем, что нужно ее телу, и тем, где ее сердце хочет, чтобы она была.

– Я могу доставить тебя обратно сюда за десять минут от дома твоей мамы, – уверяю я ее.

Это занимает у нее несколько секунд, но в конце концов она кивает в знак согласия. И после долгих объятий и тихого разговора с Джесси, он возвращается к своим парням, и я, наконец, могу отвести мою девочку домой.

5

ДЖОДИ

Я ничего не чувствую, когда сажусь в BMW Тоби, и он выезжает из больницы туда, где, я знаю, мама будет с нетерпением ждать меня.

Одной рукой он крепко держит руль, другая его рука сцеплена с моей. Его молчаливая поддержка сейчас значит для меня все. Я почти уверена, что уже утонула бы, если бы не он.

– Ты голодна? – он спрашивает тихо, чтобы не напугать меня.

– Э-э… – Мое горло снова обжигает, и я сглатываю, надеясь, что это скоро пройдет. Это и боль, которая пронзает мою грудь каждый раз, когда я делаю вдох. – Не совсем, но, если ты хочешь зайти в «Макдоналдс», я, наверное, не отказалась бы от клубничного молочного коктейля.

– Звучит как план, детка.

Он поворачивает налево вместо того, чтобы пойти направо, что привело бы нас домой. Мы проезжаем макавто всего за несколько минут, и я сжимаю в руках свой ледяной молочный коктейль, как будто это может волшебным образом исправить мою жизнь, в то время как пакет с едой для Тоби согревает мои ноги.

Мама появляется у входной двери в ту же секунду, как мы подъезжаем. Я даже не успеваю поднять руку, чтобы попытаться освободиться, пока она не оказывается рядом, делая это за меня и забирая у меня все.

Тоби присоединяется к ней всего через несколько секунд, вытаскивает меня из машины, как будто я сделана из стекла, обнимает за плечи и ведет к дому вслед за мамой.

– Я обставила гостиную так, чтобы тебе было удобно. На твоей кровати новые простыни, и я—

– Мам, – останавливаю я ее, кладя руку на ее предплечье. – Все идеально. Это всего лишь небольшое вдыхание дыма. Я в порядке, – уверяю я ее, игнорируя боль от порезов и ушибов, покрывающих мое тело.

Мне повезло, в отличие от Сары, что мне каким-то образом удалось удержаться подальше от худшего. Единственные ожоги, которые у меня есть, поверхностны и пройдут через несколько дней.

Если каким-то чудом Сара выживет, я боюсь, что ее жизнь будет выглядеть совсем, совсем по-другому.

Возможно, я не хотела слышать подробности ее состояния – фактов слишком много, чтобы переварить их прямо сейчас. Но я точно знаю, что ожоги на ее руках могут изменить жизнь.

Мое сердце болит при мысли о том, что она выжила, но не смогла творить. Сколько я себя помню, все, что она хотела делать, это рисовать, раскрашивать, все, что связано с нанесением красок на страницу или холст. Я не могу представить, что она хотела бы жить без этого.

Я тяжело вздыхаю, и мама заключает меня в свои объятия. Но я не плачу. Я не могу. Кажется, у меня наконец-то закончились слезы.

– Мам, – вздыхаю я, эмоции застревают у меня в горле, когда она ведет меня в гостиную, и я нахожу ее точно такой, какой она была, когда я была маленькой девочкой и ночевала с друзьями.

С Сарой.

Диван завален подушками и запасным пуховым одеялом, мерцают свечи, напитки и закуски накрыты на кофейном столике, и она даже откопала несколько моих любимых олдскульных женских фильмов, которые я любила в детстве.

– Возврат к тому времени, когда все было проще? – Мама предлагает с грустной улыбкой.

– Спасибо тебе, – шепчу я, не в силах произнести больше ни слова.

– Теперь, вы двое, идите и устраивайтесь поудобнее, а я оставлю вас отдыхать. Но я буду только готовить на кухне, так что, если тебе что-нибудь понадобится, просто крикни, хорошо?