Текст книги "Случайная любовница"
Автор книги: Трейси Энн Уоррен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
«Маркиз! Милостивый Боже! Но что самое главное, он спросил, кто я. Ну не могу же я сказать ему, что меня зовут Лили Бейнбридж, верно?»
Она напрягла мозги.
– Э… я Джек. Джек Бейн.
И вновь медленная, лукавая улыбка скользнула по его лицу, словно он наслаждался какой-то тайной шуткой.
– Что ж, Джек, Джек Бейн, рад познакомиться с тобой. А теперь, если ты готов, поднимемся наверх?
Она судорожно сглотнула, чувствуя, как нервы звенят внутри ее, словно натянутые струны. Встретившись со взглядом маркиза, девушка немного заколебалась, но потом решительно кивнула: будь что будет.
Глава 2
– А вы разве ничего не будете есть? – спросила незнакомка, известная пока Итану лишь как «Джек Бейн». Ее нож с вилкой застыли над блюдом с жареной курицей и овощами.
Сидя напротив нее за круглым дубовым столом в отдельном кабинете, он покачал головой:
– Я совсем не голоден. Этого бренди будет вполне достаточно. – Подняв стакан, он сделал глоток. – А ты давай-ка ешь. Нет нужды придерживаться церемоний.
После секундной паузы она безо всякого жеманства вонзила вилку и нож в мясо. Несмотря на явный голод, ее манеры были безупречны, что свидетельствовало о принадлежности к хорошему обществу. Дикция у нее тоже была вполне нормальная, несмотря на забавный баритон, который она пыталась изобразить. В течение последних минут ему не раз приходилось сдерживать смех, и эта ее игра доставляла ему удовольствия куда больше, чем следовало бы.
«Кто она? – уже не в первый раз задавался Итан вопросом. – И зачем устроила этот спектакль?»
Но вместо того чтобы просто потребовать от нее сказать правду, он решил, что будет намного забавнее еще чуточку подыграть ей и посмотреть, как далеко она готова зайти в своем обмане.
Он налил еще на дюйм бренди себе в стакан, и солнечный свет из трех окон комнаты, преломляясь сквозь с текло, придал напитку оттенок, напоминающий теплый мед. Покрутив жидкость, он понаблюдал, как струйки стекаются на дно, прежде чем сделать еще глоток.
Когда она съела почти все у себя на тарелке и уже собралась отложить приборы, он уступил импульсу немножко поддразнить ее.
– Еще курицы? – спросил он, потянувшись за ножом, чтобы отрезать большой кусок. Учитывая, какую солидную порцию она уже съела, сомнительно, чтобы ей захотелось еще. – Когда я был в твоем возрасте, – продолжал Итан, – я никогда не мог наесться досыта. Уверен, с тобой то же самое: растущий молодой организм требует своего.
Она сдвинула брови над переносицей, ее взгляд сосредоточился с явным испугом на толстом куске курицы, который он отрезал.
После долгих колебаний девушка продемонстрировала свою храбрость, протянув тарелку.
– Как насчет картошки? – бросил он вызов, подхватив пару золотистых поджаренных кусочков серебряным половником. – Не люблю, когда хорошая еда пропадает зря, а ты?
Она охотно приняла добавку.
– Тушеного лука в белом соусе? – предложил он дальше. – Ты упоминал, что он показался тебе особенно вкусным.
Ее ноздри слегка раздулись. Он ждал, что она откажется, но она держалась твердо, несмотря на чуть заметное дрожание руки.
Спрятав улыбку, он смилостивился над ней, отложив половник, и откинулся на спинку стула.
С глубоким вздохом она принялась есть то, что он навалил ей на тарелку.
«А ей не занимать мужества», – размышлял он, наблюдая за ее попытками продолжать изображать мальчика и отдать должное еде.
– Значит, Бристоль, да? – заметил он, сделав еще глоток спиртного.
Она на секунду перестала есть.
– Что?
– Бристоль. Ты ведь туда направляешься, не так ли? К своим кузенам?
Ее похожие на драгоценные камни глаза на долю секунды округлились, прежде чем она вновь расслабилась.
– Ах да, верно.
«Интересно, – подумал он, – была она когда-нибудь в Бристоле?»
– Расскажи мне о своих родственниках.
Он наблюдал, как она отложила нож с вилкой и воспользовалась задержкой, чтобы придумать ответ, оставив на тарелке несколько несъеденных кусочков, – к своему огромному облегчению, несомненно.
– Рассказывать особенно нечего, – ответила она. – У них есть дом и немного земли.
– Они арендаторы?
– Да.
– И долго ты будешь жить у них?
Она помедлила, потом покачала головой.
– Несколько дней.
«Ни минуты», – подумал он.
Вскоре раздался стук в дверь и другая официантка, не та, что обслуживала его внизу, пришла убрать со стола. Как только посуда была унесена, пришел трактирщик с круглым оловянным блюдом с яблоками, сушеными финиками и кусочками сыра с голубыми прожилками.
– Угощайся, – предложил Итан, как только все ушли.
– Спасибо, но я уже сыт.
Взяв нож, Итан разрезал финик пополам, сверху положил тонкий ломтик сыра и запил все это глотком бренди.
– М-м, очень вкусно.
Она ничего не сказала.
– Не возражаешь, если я закурю? – Он вытащил сигару из кармана сюртука.
– Нет, нисколько, – отозвалась она фальшивым баритоном, от хрипловатого тона которого его кровь начинала гудеть.
Он зажег сигару и с наслаждением затянулся, выпустив элегантную струю дыма под косым углом, в сторону от нее.
Итан не мог не заметить ее интереса к происходящему. Наверняка она привыкла удаляться из комнаты вместе с другими дамами, дабы позволить джентльменам выкурить трубку или сигару. Но, напомнил он себе, сейчас она изображает молодого человека, подростка, который был бы склонен даже принять участие в таком исключительно мужском действе.
«Что подсказывает мне одну довольно шаловливую идею», – подумал он.
Выпустив к потолку еще одну струю дыма, он встретился с ней взглядом.
– Хочешь попробовать?
Ее брови вновь сдвинулись над переносицей.
– О, я не знаю…
– Я же вижу твое любопытство, и в этом нет ничего дурного. Большинство молодых людей твоего возраста время от времени затягиваются тайком, когда знают, что не будут пойманы. – Он протянул ей сигару. – Не бойся. Я никому не скажу ни слова.
Она явно испытывала соблазн, эта девушка, которая играла роль мальчишки. Что еще она будет склонна попробовать при наличии должного стимула?
Несколько долгих мгновений спустя Итан задался вопросом, не переоценил ли он степень ее смелости, когда она протянула руку и взяла сигару из его пальцев. Держа сигару между кончиками пальцев – так, словно это было опасное оружие, она медленно поднесла ее к губам.
– Только легкая затяжка, – предупредил он, но его предостережение запоздало. «Джек» затянулся так крепко, что даже кончик сигары разгорелся красным.
На мгновение мир замер, зависнув без движения на своей оси, когда до каждого из них дошло значение ее поступка. Резким выдохом выпустив облако дыма через нос и рот, она зашлась в сильнейшем приступе кашля, давясь и хватая ртом воздух. Кожа ее внезапно приобрела зеленоватый оттенок.
«Боже милостивый, ее ведь не стошнит, нет?» – в отчаянии подумал он, внезапно забеспокоившись, что не следовало ему подначивать ее есть так много.
Но пока она кашляла и хрипела, отчаянно силясь вдохнуть, нормальный розовый цвет лица вернулся к ней.
Схватив за руку, Итан вложил ей в ладонь стакан.
– Выпей, – приказал он.
Все еще кашляя, она подчинилась, делая вначале маленькие, неуверенные глоточки воды, потом более длинные и глубокие.
– Еще, – взмолилась она голосом хриплым от напряжения.
Он налил ей еще воды, затем отошел и понаблюдал, как она залпом выпила всю воду.
– Уф, – выдохнула она, невольно скривившись.
Затем, словно только сейчас осознав, что все еще держит сигару, швырнула ее на стол, не заботясь о том, горит ли она.
Действуя быстро, он поймал сигару, пока она не скатилась на пол и не нанесла ущерб.
– Незачем так неуважительно обращаться с отличной сигарой, – пожурил он, потушив кончик о ближайшее блюдо.
– Эта… штука… совершенно отвратительна.
– Эта «штука» – импортная, кубинская, привезена с далеких островов. Ятак понимаю, это твоя первая проба сигары? – проговорил он, нарочито растягивая слова, и улыбка приподняла уголки его губ.
– Первая и последняя, – заявила она красивым, очень женским контральто, очевидно, позабыв о маскировке в процессе своих страданий.
– Значит, у тебя не возникнет желания приобрести эту привычку?
– Совершенно определенно – нет. И не представляю, как вам или кому-то еще это может нравиться. – Она вновь скривила губы. – Фу, гадость!
– Дурное пристрастие, согласен, но, полагаю, именно поэтому женщины в большинстве своем не курят.
Она оцепенела, краска отхлынула от щек.
– Что? – пискнула она, прежде чем заставила себя понизить голос до прежнего баритона. – То есть… э… что?
Откинув назад голову, он рассмеялся:
– Можете уже прекратить этот спектакль. Хотя, должен признать, вы устроили отличное представление. Обманули, должно быть, всех. Кроме меня.
Ее яркие глаза округлились, как блюдца, когда она таращилась на него в явном оцепенении, и внутренняя битва, которую она вела, явственно отражалась у нее на лице. Потом плечи ее резко поникли, когда она отказалась от борьбы.
– И давно вы поняли?
– Приблизительно через десять минут после того, как вы вошли в общую комнату внизу.
Ее губы приоткрылись.
– И за все это время вы не сказали ни слова?
Он ухмыльнулся:
– Мне было интересно.
Она вновь нахмурилась:
– Значит, вы заставили меня пройти через все эти страдания совершенно напрасно?
– Да их, в сущности, и не было. Вы вкусно и сытно поели, затем насладились своей первой сигарой – чудесное времяпрепровождение, на мой взгляд.
– Для вас – тем, что забавлялись, глядя на меня, хотите сказать.
– Тем, что позволил вам еще немного поиграть в нашу игру. Мне интересно было посмотреть, как долго вы будете ее продолжать. А теперь… почему бы вам не рассказать мне, кто вы на самом деле и почему одеты в такую одежду?
Еще несколько долгих мгновений Лили ошеломленно смотрела на него, потом расправила плечи.
«Он знает, – про себя чертыхалась она. – Ад и все дьяволы, он знает! И что мне теперь делать?»
Надо выпутаться из этого затруднительного положения с наименьшими потерями, решила она, и надеяться, что все образуется. О том, чтобы сказать ему, кто она, не может быть и речи. Несмотря на великодушие, щедрость и бесспорный магнетизм его обаяния, она в действительности ничего о нем не знает. Довериться ему и надеяться, что может рассчитывать на его благородное молчание, не выбор. По крайней мере не тот, который она готова сделать. В конце концов, все ее будущее зависит от сохранения тайны. Все остальное может означать для нее погибель – или, хуже того, брак с тем негодяем, деловым партером отчима.
К счастью, маловероятно, чтобы маркиз и ее отчим когда-либо встречались. Во-первых, Гордон Чок не ездит в Лондон, считая такие поездки дорогостоящей тратой времени. А во-вторых, отчим может лишь мечтать быть вхожим в такие высокие круги, в каких, должно быть, вращается маркиз. Несмотря на свою принадлежность к уважаемому роду, она и сама с трудом могла представить такое. Но это к делу не относится. Сейчас ей необходимо найти способ выпутаться из переплета, в который она попала.
«Не паникуй, – велела она себе. – Раскинь мозгами, и все будет хорошо».
– Если хотите знать, – заявила она минутой позже, – я так одета на спор.
Ее дерзкое заявление стерло ленивую улыбку у него с губ.
– Пари?
Она опустила руку под стол и скрестила пальцы.
– Именно. Мы с подружкой поспорили, что я сумею какое-то время путешествовать в мужском платье, и никто ничего не заподозрит. Вы, милорд, только что стоили мне две гинеи.
Целая гамма эмоций промелькнула на его красивом лице – от удивления к неверию и даже раздражению. Он взмахнул в ее сторону рукой:
– Так этот маскарад не что иное, как глупая шутка?
– Для меня это в некотором роде забава. В конце концов, почему только мужчинам можно играть в авантюрные игры?
Он устремил на нее хмурый взгляд, и сдвинутые над переносицей золотистые брови ни на йоту не уменьшили его привлекательности.
– Весьма безрассудный способ развлечения, если хотите знать мое мнение. Вы хоть представляете, в какую беду могли попасть?
На сердце у нее потеплело от того, что он так беспокоится за нее. Ей снова вспомнилось, как он вмешался, вступившись за нее перед той грубой деревенщиной, и она осознала, что он на самом деле очень внимательный и галантный.
– Но со мной все в порядке, как видите.
Он помрачнел еще больше.
– Могло бы быть иначе, будь я из тех, кто не преминет воспользоваться беззащитностью одинокой женщины, подвергающей себя риску ради глупого пари.
– Но вы сами сказали, что мой маскарад обманул всех.
– Кроме меня. И откуда вам знать, что я не стану вас домогаться? Я могу сейчас запереть эту дверь и изнасиловать вас прямо здесь, на столе.
От этих ужасных слов она побледнела, ее пульс бешено заколотился под кожей.
– Вы шутите, милорд?
Он пригвоздил ее пылающим взглядом, нависнув над ней так, что она сразу почувствовала его чисто мужскую силу.
– Мог бы, но, к счастью для вас, я никогда не навязываю себя женщине силой.
Лили уже не знала – то ли ей испытывать облегчение, то ли разочарование.
– Значит, мне нечего бояться?
Отступив назад, он снова сел.
– Вы могли бы по крайней мере побеспокоиться о своей репутации, поскольку, очевидно, происходите из хорошей семьи.
– Потому-то и не назвала вам своего имени.
Лукавые искорки заблестели в его янтарных глазах.
– Хотите сказать, что вас на самом деле зовут не Джек?
Она рассмеялась.
– Так вы не раскроете тайну?
Склонив набок голову, она сделала вид, что раздумывает над его предложением.
– Увы, но, пожалуй, нет.
– А я до этой минуты и не догадывался, что вы такая жестокосердная. Ну назовите хотя бы только имя.
И снова смех сорвался с ее губ, когда она покачала головой.
Он скрестил руки на груди.
– Так кто же такой Джек? Ваш отец или брат?
– Ни тот ни другой, поскольку брата у меня нет, а отца звали не так. На самом деле Джеком звали мою собаку, когда мне было восемь лет. А сейчас, к сожалению, я должна попрощаться, иначе пропущу свою карету. Спасибо за ленч и компанию, хоть и нехорошо было с вашей стороны так водить меня за нос.
– В этом я не одинок, полагаю, – заметил он. – Что касается кареты, то вы ее уже пропустили.
– Как?
Вскочив на ноги, она бросилась к окну и выглянула во двор таверны. Двор был запружен экипажами, лошадьми, конюхами и постояльцами. Оглядев этот хаос, она легко отыскала почтовую карету, выделяющуюся своим темно-бордовым цветом и черными панелями.
Девушка облегчено вздохнула:
– Вы ошибаетесь. Карета все еще здесь.
Подойдя к ней сзади, Весси положил ладонь на окно возле ее головы.
– Странно, но я не вижу кареты до Бристоля, хотя, возможно, это потому, что вы и не собирались туда направляться. Прежде чем подняться наверх обедать, я попросил своего слугу узнать. Он сообщил мне, что после вашего появления было две почтовых кареты. Одна направляется в Эксетер, а другая – в Лондон.
Слишком поздно осознала она свою глупую ошибку.
– Так что же? – пробормотал он у ее уха. – Эксетер или Лондон? Думается мне, Лондон – наилучший выбор.
Поежившись, она на мгновение закрыла глаза.
– Ну хорошо, – призналась она. – Вы правы.
– Поскольку я тоже направляюсь в Лондон, предлагаю подвезти вас.
Она развернулась на сто восемьдесят градусов, резко остановившись, когда обнаружила, что находится практически в его объятиях, а тело его так близко, что она ощущает восхитительный запах клевера и мускуса и чувствует тепло, которое, словно от маленькой печки, исходит от его крупного, крепкого тела.
Запрокинув голову, она встретилась с его взглядом.
– Я не могу ехать в вашей карете.
Он наклонился ближе.
– А я не могу позволить вам ехать до Лондона без сопровождения. Мы уже обсуждали, как это может быть опасно.
«Это с тобой будет опасно, – подумала Лили. – Но совсем по иным причинам».
– В почтовой карете со мной ничего не случится. Никто ничего не заподозрит.
– Не обольщайтесь. Ведь я же догадался. Но я вынужден настаивать, – проговорил он низким, бархатным голосом. – Я никогда не прощу себе, если с вами что-нибудь случится.
– Но мы ведь никогда больше не встретимся, поэтому вы и не узнаете.
Глаза его как-то странно потемнели.
– Обстоятельство, которое меня весьма беспокоит. И в этот момент они оба поняли, что он говорит не просто о ее безопасности.
Сердце ее забилось, как птичка в клетке. Она понимала, что должна отказаться, найти в себе силы уйти и продолжить путешествие самостоятельно. Но чувствовала, что он не позволит ей так легко убежать, что может даже пойти за ней к почтовой карете и позаботиться о сопровождении для нее, желает она того или нет.
Кроме того, ехать с ним будет… весело. Учитывая элегантный покрой и качество его одежды, а также тот факт, что он маркиз, карета его наверняка намного удобнее, чем любая из тех, что может предложить Королевская почтовая служба. И приходилось признать, что ей доставляет удовольствие его компания и с ним будет гораздо безопаснее, чем одной. Ну какой может быть вред от того, что они проведут еще несколько часов вместе, прежде чем расстанутся навсегда?
– Ну же, Джек, – уговаривал он, – скажи «да».
Она колебалась еще несколько секунд. Как воспитанная девушка, она должна ответить «нет». Но язык промолвил за нее совсем другое:
– Ну хорошо. Я согласна.
Глава 3
– Пенелопа.
Лили посвободнее уселась на темно-синем бархатном сиденье кареты напротив лорда Весси и покачала головой: – Нет.
– Маргарет.
Его экипаж, который оказался именно таким роскошным, как она и представляла, мчался по дороге в Лондон. Снабженная полированными медными ручками, с мягкой желтовато-коричневой обивкой и рессорами, такими податливыми, что даже большие выбоины на дороге едва ощущались, карета выглядела самой комфортной из всех, что ей доводилось когда-либо видеть. Определенно гораздо лучше тех, в которых она ездила.
– Боюсь, нет, – отозвалась она, наслаждаясь комфортом.
Он в безмолвном размышлении потер пальцем подбородок.
– Джейн.
Она послала ему лукавую улыбку.
– Полноте, милорд, неужели вам кажется, что я похожа на Джейн?
– Вы похожи на дерзкую девчонку, которая считает себя очень умной. Ну хватит уже, говорите, как ваше имя?
– О нет, вам не удастся так легко отгадать. Моя задача – сохранить этот секрет, а ваша – раскрыть его.
– Я вот уже полчаса высказываю догадки и уверяю вас, что это далеко не так просто. – Он пригвоздил ее оценивающим взглядом. – Берта.
– Берта! – Смех сорвался с ее губ. – Вижу, вы впадаете в отчаяние.
– Ну уж нет! Можете не верить, но я знавал нескольких Берт, и ни одна из них не любила своего имени. Тогда Брунгильда.
– А теперь вы просто смеетесь.
– Ничуть. Я знаю некоего Принни, [2]2
Прозвище наследного принца Великобритании.
[Закрыть]у которого есть по крайней мере одна кузина Брунгильда, прозябающая в каком-то отдаленном ганноверском княжестве. Бог мой, подумать только! Неужели у вас одно из этих невозможных, ломающих язык латинских имен вроде Агриппины или Домитиллы? Такое имечко я бы уж точно старался скрывать.
– Нет, мое имя на самом деле вполне обычное и очень легко произносимое.
– Ага! Наконец-то подсказка! Надеюсь, я угадаю его, в конце концов.
«Вполне возможно», – подумала Лили, недоумевая, зачем выдала даже такую незначительную информацию. Она едва его знает, однако чувствует себя так хорошо и спокойно в его присутствии, как не было у нее никогда ни с одним мужчиной. Ей с ним, конечно, легко, но если она не поостережется, то может совершить еще одну ужасную ошибку, вроде той, что допустила в отношении лондонской почтовой кареты.
«Как легко пасть жертвой его обаяния, – подумала девушка. – То, чего я должна остерегаться, и как следует остерегаться!»
Тем не менее вряд ли она могла отрицать его мужскую привлекательность. От одного лишь его вида ее бросало в трепет, пульс частил, дыхание становилось прерывистым, словно она никак не могла вдохнуть достаточно воздуха. Пусть она и невинна, но волнение и трепет тела ей знакомы.
Находясь в тесном пространстве кареты – всего в каких-то двух футах от него, – она испытывала странное чувство, будто внутри ее все размягчается и тает, словно масло на солнце. И хотя она старалась не замечать этого, но не могла не ощущать его обаяния, когда он сидел, растянувшись с небрежным изяществом, на сиденье напротив.
Широкие, мощные и крепкие плечи маркиза были обтянуты безупречно сшитым сюртуком шоколадного оттенка, не оставляя необходимости прибегать к набивке, которую используют некоторые мужчины, дабы скрыть свои природные недостатки. Все остальное в нем – каждый дюйм от макушки до стоп – было великолепно: сильные руки, мощная грудь, мускулистые ноги, затянутые в кожаные панталоны, которые ловко облегали крепкие бедра и икры.
В сущности, насколько она могла судить, лорд Весси не имел никаких изъянов, во всяком случае, видимых. От волнистых светлых волос до обутых в ботфорты ног он был само воплощенное совершенство.
Она проглотила внезапный ком, вставший в горле, гадая, сколько еще миль до Лондона.
– Роуз.
Его голос, приятный и бархатистый, как глоток пунша, прервал ее размышления.
– Что? – не поняла она.
– Ваше имя? Быть может, Роуз? Вы сказали, оно обычное и легко произносимое, и все же, я уверен, оно еще и красивое. Такое же красивое, как и вы.
Ее сердце екнуло.
«Какая удачная догадка, – подумала она. – Если он пойдет по этому логическому пути и продолжит перечислять цветочные имена, то непременно назовет и мое имя».
– Нет, не Роуз, – заявила она безапелляционным тоном. – Однако это хорошая попытка. А сейчас, если вы не возражаете, я немного устала и хотела бы поспать.
Он склонил голову.
– Разумеется, пожалуйста, отдыхайте. Обещаю разбудить вас, когда мы приедем в город.
Мельком улыбнувшись ему, она оперлась плечом о ближайший угол кареты и закрыла глаза. Вскоре девушка поняла, что не в состоянии найти подходящее положение, несмотря на удобства.
– Почему бы вам не вытянуться? – предложил он, сознавая ее затруднения. – Если ляжете на бок, то вполне удобно разместитесь на сиденье.
Будь она в платье, никогда б даже мысли такой не допустила, заставила бы себя спать сидя, невзирая на обстоятельства. Но в последние несколько дней она начала ощущать удовольствие от ношения брюк, оценив, какую они предоставляют свободу движений.
«Почему бы и не воспользоваться преимуществом мужской одежды?» – рассудила она.
Завтра, после того как устроится в гостинице, она вынуждена будет снова превратиться в женщину. Больше никаких сюртуков и брюк.
Решив, что нормы вежливости в общении с маркизом соблюдены, Лили решила вести себя проще и благодарно кивнула. Сдвинувшись на середину сиденья, Лили прилегла и свернулась калачиком на боку. Мгновенное ощущение расслабленности окутало ее, а мягкое покачивание кареты отгоняло прочь все тревоги. Не прошло и пары минут, как она погрузилась в сон.
Итан наблюдал за ней, обводя взглядом тонкие и изящные черты лица и россыпь крошечных веснушек, усеивающих переносицу. «Прелестные веснушки, – подумал он, – у столь же прелестной девушки». То, что она осмелилась путешествовать в мужском обличье, до сих пор не переставало изумлять его.
Люди, решил он, воистину слепы.
Хотел бы он знать, кто она такая. До сих пор ей прекрасно удавалось хранить в тайне сведения о себе, хотя, следовало признать, он получал удовольствие от игры в угадывание имени, несмотря на явную тщетность своих попыток. Когда она проснется, можно будет попытаться еще раз. В конце концов, как он может позволить девушке уйти, даже не узнав, как ее зовут?
Эта мысль беспокоила его. Он все больше сознавал, что нельзя дать ей исчезнуть из его жизни насовсем. Готов ли он отпустить ее, довольствуясь впоследствии лишь воспоминаниями о ней как о дерзкой, смелой и привлекательной девушке? Забавной авантюристке, которая ненадолго вошла в его жизнь, а потом так же быстро исчезла из нее?
Она глубоко вздохнула во сне, и этот звук взволновал его. Внезапно Весси почувствовал возбуждение под тесно облегающими панталонами, томясь от болезненного желания так, словно девушка на самом деле прикасалась к нему, а не просто ласкала слух своим сонным вздохом.
Решив не обращать внимания на свою неожиданную физическую реакцию, он устремил взгляд в окно на проплывающий пейзаж. Эта уловка не помогла. Вскоре глаза его вновь устремились к ней, в точности как это было в таверне, когда он впервые заметил ее и уже не смог отвести взгляда.
Он не вполне понимал природу этого влечения, особенно если учесть, что ее основные женские прелести скрывались под мужской одеждой. Хотя не все, должен был признать он. Во сне она невольно демонстрировала очертания круглой попки, обтянутой шерстяной тканью брюк.
Как будто тело ее прочло его мысли и оценило мужское внимание, она зашевелилась, перевернувшись на другой бок и выставив эту часть тела ему на обозрение.
Он тихонько застонал. Руки так и чесались прикоснуться к этой девичьей округлости.
«Вот почему, – подумал он, – женщины не должны носить брюк. Слишком велик соблазн для душевного равновесия любого мужчины».
Откинувшись головой на мягкое сиденье, Итан закрыл глаза и усилием воли заставил себя думать о скучных вещах. Севооборот. Латинские склонения. Гольф.
Около часа спустя на горизонте показались городские ворота, дорожное движение становилось оживленнее. Уровень шума тоже повысился, улицы были полны людей, лошадиные копыта цокали по булыжным мостовым, время от времени чей-то крик или лай собаки доносились сквозь этот неумолчный гул. Пора будить по-прежнему спящую попутчицу, решил он. Девушка еще раз пошевелилась во сне и теперь лежала на спине, одна нога подогнута под себя, а другая наполовину свешивается с сиденья в еще одной неосознанно провокационной позе.
– Джек, – позвал он.
Нет ответа.
– Джек, – повторил Итан, повысив голос.
Она не подавала никаких признаков того, что услышала его зов.
«Да и с чего бы, – подумал он, – ведь ее зовут вовсе не так».
Чтобы не кричать и не перепугать ее до полусмерти, он встал, удерживая равновесие в покачивающемся экипаже, наклонился над ее распростертым на сиденье телом. Протянув руку, дотронулся до плеча и легонько потряс.
– Мисс Бейн, – позвал он, не сомневаясь, что фамилия, которую она назвала, такая же выдуманная, как и имя. – Пора просыпаться.
Она застонала и пробормотала что-то себе под нос, веки слегка затрепетали.
– Мы уже почти приехали. Очнитесь, моя спящая красавица.
Густой и обволакивающий, словно горячий шоколад, голос вошел в сон Лили. Открыв глаза, она увидела красивое лицо мужчины, с которым только что танцевала во сне, и глаза его оказались даже еще более яркого оттенка, чем в ее воображении. Губы ее приоткрылись в безмолвном возгласе, грудь вздымалась и опускалась под хлопковой тканью рубашки.
Какой-то странный свет замерцал в его взгляде, веки отяжелели, когда этот взгляд заскользил по ее лицу, задержавшись на губах, прежде чем двинуться ниже.
Внезапно осознав, какой растрепанной, должно быть, выглядит в глазах мужчины, она одернула полы сюртука и медленно села. Остатки сонного тумана рассеялись.
– Мы приехали?
– Почти, – отозвался он, вновь усаживаясь на свое место напротив. – Полагаю, ответ зависит от конечного пункта назначения. Где живет ваша подруга? Вас туда отвезти?
Несколько секунд она тупо таращилась на него, не сразу уяснив смысл вопроса. Потом до нее дошло. Предполагаемое пари и ее «подруга».
– Нет, – резко ответила она. – То есть… я хочу сказать… это будет выглядеть очень странно, если я появлюсь у нее на крыльце в моей теперешней одежде, особенно в вашем сопровождении, милорд. В любом случае вы должны понимать, что я не могу открыть ее адреса.
– Как и своего, полагаю, хотя было бы куда проще, если б вы сказали мне, где живете. Чтобы защитить вашу репутацию, я согласен дать указание своему кучеру остановиться за один-два квартала и позволить вам пройти оставшийся путь пешком.
– Если я не готова назвать вам свое имя, милорд, то вряд ли захочу поделиться адресом.
«Даже если б он у меня был», – грустно подумала она.
– Это легко исправить, – заявил он дружеским топом. – Яне знаю подробностей вашей ситуации, но хотел бы снова увидеться с вами. Почему бы вам не сказать мне, кто вы?
Это заявление, похоже, удивило его самого ничуть не меньше, чем ее.
Тоскливое желание забилось в едином ритме с паникой у нее в груди.
– Это невозможно.
– Почему?
«Потому что я уже знаю, что ты слишком опасен, слишком красив, слишком жизнелюбив…» И слишком умен, чтобы довольствоваться полуответами, которые она была бы вынуждена давать.
Кроме того, никак нельзя забывать об осторожности. У нее есть план на будущее – на ее независимое будущее, – и в нем нет места для проказливого аристократа, который заставляет ее пульс трепыхаться, как последний листок на опустошенной ветром ветке. Кроме того, его интерес вряд ли можно воспринимать всерьез. Вероятнее всего, он просто заинтригован ее уклончивыми ответами и желает удовлетворить свое любопытство.
Она нахмурилась, словно грозовая тучка набежала на ее чело. А Весси продолжал:
– Не могу же я просто высадить вас на углу случайной улицы. Мы не в той части города, где бы я оставил кого бы то ни было, даже мужчину.
– Значит, нужен наемный кеб, как только мы доберемся до более спокойного места. В этом случае со мной уж точно все будет в порядке.
Она видела, что он хочет возразить, поняла по сверканию глаз маркиза, что тот раздражен. После довольно продолжительной паузы он коротко кивнул и приподнялся на сиденье, чтобы постучать по стенке над головой. Маленький люк, который соединял внутренность кареты с сиденьем возницы, приоткрылся.
– Гайд-парк, – приказал маркиз, и кучер пробормотал в ответ что-то утвердительное. Со щелчком люк снова закрылся.
Едва Весси успел сесть, как карета сильно дернулась, отчего девушка полетела вперед и чуть не свалилась на пол. Но он успел поймать ее, обхватив руками.
С улицы донеслись крики, по-видимому, там что-то случилось, отчего движение по улице застопорилось. И все же Лили почти не слышала шума, ибо все ее чувства сосредоточились на паре сильных рук у нее на спине, твердых мускулистых бедрах, которые переплелись с ее ногами. Пошевелившись, он поднял ее и посадил к себе на колени. Она ахнула от новизны ощущений и заглянула ему в глаза.
Он тоже устремил на нее пристальный взгляд, крепче сжав руки.
– Похоже, мы застряли.
– Да.
– Но ничто в Лондоне не стоит на месте подолгу. Мы скоро продолжим путь, и у нас остается совсем мало времени. Назовите мне ваше имя, прошу вас.
С колотящимся сердцем она покачала головой.
– Диана?
Ее губы приоткрылись в трепетном вздохе.
– Нет.
– Как насчет Анны?
– Это красивое имя, но не мое.
– Тогда Мэри. Уже теплее?
– Нет.
Его челюсти напряглись.
– Ну что ж, поскольку вы упорствуете в том, чтобы не оставить мне о себе ничего, кроме воспоминания, полагаю, мне лучше сделать его таким, чтобы никто из нас никогда его не забыл.
