Текст книги "Случайная любовница"
Автор книги: Трейси Энн Уоррен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Трейси Энн Уоррен
Случайная любовница
Глава 1
Апрель 1814 года
Корнуолл, Англия
Всего несколько ярдов, – сказала себе Лили Бейнбридж. – Еще совсем чуть-чуть, и я буду спасена. Я буду свободна.
Ледяная волна ударила прямо в лицо. Хватая ртом воздух, она кое-как продвигалась вперед, гребок за гребком, сражаясь с безжалостным сопротивлением бурного, беснующегося моря. В низком сером небе над ней снова вспыхнула молния, хлесткие потоки дождя жалили кожу подобно уколам крошечных иголок.
Дрожащими от напряжения руками она упорно разгребала волны, выбросив из головы все мысли о неудобствах, понимая, что выбор у нее невелик: либо плыть, либо утонуть. А несмотря на прощальную записку, оставленную дома в спальне, она не собиралась умирать, во всяком случае, не сегодня.
Многие назвали бы это чистой воды безумием – пуститься по морю вплавь в грозу, но она знала, что, невзирая на опасность, должна действовать без страха или колебаний. Задержка означала бы брак со сквайром Эдгаром Фейлором, а, как Лили сказала своему отчиму, она скорее умрет, чем свяжет свою жизнь с таким презренным негодяем. Но отчиму плевать на ее желания, поскольку ее брак с Фейлором принес бы ему выгодный деловой альянс.
Замедлив движение, она окинула взглядом изрезанную береговую линию и волны, которые с грохотом ударялись о скалы и отмели. Хотя она почти все двадцать лет своей жизни плавала в этих водах, но никогда не делала этого в такую бурю. Все выглядело чужим, пугающим, знакомые места были неузнаваемы из-за тусклого света и бурлящего, вспенивающегося прибоя.
Быстро перебирая ногами, она боролась с облепляющим ноги платьем. Мокрый муслин обвивался вокруг них подобно железным кандалам. Было бы, безусловно, лучше, если б она разделась до рубашки, прежде чем войти в море, но ее «смерть» должна выглядеть убедительной настолько, чтобы отчим не заподозрил правду. Если она выживет и он узнает об этом, то будет рыскать по всей Англии до тех пор, пока не найдет ее.
С колотящимся в груди сердцем она напрягла силы, понимая, что если отдаться на волю волн, то можно быть вынесенной в открытое море. От этой тревожной мысли в горле встал ком, а по уставшим рукам и ногам прокатилась дрожь.
Ее тревога испарилась, когда в поле зрения показался знакомый вид: узкая расщелина, черная как уголь, которая врезается в возвышающиеся скалы, тянущиеся вдоль берега. На невнимательный взгляд расщелина ничем не отличалась от всех остальных морских пещер в этих местах, но Лили знала, что это не так. Именно там оставалась надежда на защиту и спасение.
Энергично работая руками и ногами, она продолжала плыть, раскачиваясь на волнах. Теперь, когда прилив отступил, волны несли ее вперед. На мгновение она испугалась, что может разбиться о скалы, но в последнюю секунду течение изменилось и втянуло ее внутрь мягкой направляющей рукой.
Темнота окутала ее. Подавив мимолетное ощущение потери ориентации, она поплыла вперед, зная, что ей уже нечего бояться. Пещера была когда-то контрабандистским логовом. Ныне же тайное пристанище служило идеальным убежищем для любознательных детей, а теперь вот и для сбежавшей невесты.
Здесь морская вода спокойно плескалась вокруг нее, и она продолжала плыть вперед до тех пор, пока не достигла стены пещеры. Вскоре Лили обнаружили выступ, который подтвердил, что она в нужном месте. Мокрая и дрожащая, она вылезла на его поверхность, затем дала себе пару минут, чтобы отдышаться, прежде чем подняться на ноги. Осторожно ступая, Лили пошла вдоль плавно изгибающейся стены. Пещера, имеющая форму колокола, постепенно расширилась, предлагая островок естественного тепла и сухости. Когда ее нога ударилась о большой твердый предмет, она поняла, что прибыла к конечному пункту своего заплыва.
Стуча зубами, она наклонилась и нащупала деревянную крышку, открывая сундук. Пальцы ее дрожали, отыскивая фонарь, который, она знала, лежит внутри, как и металлический спичечный коробок, аккуратно положенный с одного края. Чиркнула спичка, свет наполнил пространство, таинственно мерцая на шероховатых стенах и низком каменном потолке. Окоченевшая от холода, она сняла с себя одежду, затем достала из сундука большое шерстяное одеяло и завернулась в него.
Благодарение небесам, у нее достало предусмотрительности тайно вынести все эти вещи! После маминой смерти полгода назад она знала, что рано или поздно ей придется бежать из дома, понимала, что, как только закончится период траура, ее отчим, Гордон Чок, скорее всего решит «что-то с ней сделать», как он уже давно грозился.
Поэтому, отправляясь на свои регулярные дневные прогулки, она медленно заполняла контрабандистский сундук всем необходимым, включая деньги, провизию и старый отцовский костюм, который подогнала на себя. Что касается сапог, то ей ничего не оставалось как украсть пару у одного из юных конюхов. Не желая, чтобы парень переживал из-за потери, она тайком оставила ему достаточно монет, чтобы купить новые сапоги. Он потом еще долго ухмылялся над странной кражей и свалившимися неизвестно откуда «дармовыми деньжатами».
Насколько ей было известно, никто, кроме нескольких старых контрабандистов, не ведал об этом убежище, несмотря на процветающий бизнес по контрабанде чая и французского бренди прямо под носом у местных чиновников из акцизного управления. Маловероятно, чтобы ее отчим знал об этих пещерах. Для большинства корнуольцев он по-прежнему – чужак, несмотря на то, что живет здесь уже пять лет, с тех пор как женился на ее матери и поселился в Бейнбридж-Мэноре.
Пять лет, вздохнула Лили. Пять лет невыносимой жизни для хорошей женщины, которая заслуживала лучшей доли.
Знакомый ком поднялся к горлу, одинокая слезинка скатилась по щеке. Она безжалостно смахнула ее, сказав себе, что сейчас не время скорбеть о маминой безвременной кончине. Если б только ей удалось убедить маму уехать еще несколько лет назад. Если б только она сумела открыть ей глаза, чтобы не попасться на удочку льстивых речей смазливого обольстителя, под внешней привлекательностью которого оказалось нутро ядовитой змеи. Но в то время она была еще ребенком, и ее мнения не спрашивали и к нему бы не прислушались, даже выскажи она его.
Вытерев полотенцем волосы, чтобы с них не капало, Лили подошла к куче хвороста, сложенного у дальней стены. Подпалив тонкие прутики, разожгла небольшой костер. Благословенное тепло вскоре согрело воздух в пещере, постепенно успокоив сильную дрожь, которая все еще сотрясала ее тело. Вернувшись к сундуку, она облачилась в рубашку, штаны и сюртук, испытывая странные ощущения от соприкосновения грубой одежды с нежной кожей. «По крайней мере одежда теплая и, что самое главное, сухая, – размышляла она. – И пока я не доберусь до Лондона, мне придется привыкать к мужской одежде».
Она была не настолько глупа, чтобы воображать, будто может отправиться в Лондон одна, одетая в женское платье. Женщина, путешествующая без сопровождения, неминуемо вызовет кривотолки, но, что хуже, станет желанным объектом для хищников всех мастей. От этой мысли ее передернуло. Надо надеяться, что маскировка позволит ей путешествовать, избежав разоблачения. Чем принимать чью-либо помощь, она лучше пройдет пешком неблизкий путь до постоялого двора в Пензансе. В этом случае, если отчим будет потом кого-нибудь расспрашивать, никто не сможет вспомнить рыжеволосую девушку, чья внешность подходит под ее описание.
Нервозность поскорее гнала ее в дорогу, но она понимала, что, пока гроза не утихнет, ей лучше оставаться здесь, в пещере. Натянув длинные шерстяные носки, которые согрели замерзшие пальцы ног, она еще раз полезла в сундук за завернутым в тряпицу куском сыра. В животе заурчало, она отломила кусочек и стала жевать, наслаждаясь острым, приятным вкусом.
Несколько минут спустя, подкрепившись, она приготовилась выполнить еще одну последнюю задачу – ту, которой страшилась. От одной лишь мысли о ней Лили съеживалась. Но это сделать необходимо.
Отыскав свой гребень слоновой кости, она пропустила влажные длинные волосы сквозь зубья, тщательно расчесав спутанные пряди, прежде чем завязать их тонкой черной лентой. Сделав глубокий вдох, она взяла ножницы и начала резать.
Три дня спустя Итан Андертон, пятый маркиз Весси, проглотил последний кусок «пастушьей запеканки», [1]1
Картофельная запеканка с мясным фаршем и луком.
[Закрыть]положил нож с вилкой на край тарелки и отодвинул ее. Взяв бутылку, вновь наполнил стакан сухим красным вином с сомнительным букетом – очевидно, лучшее, что могла предложить таверна «Бык и сова» в Хангерфорде.
Битком набитая мужчинами, приехавшими в город на боксерское состязание, общая комната гудела как пчелиный рой, время от времени сотрясаясь от взрывов резкого смеха. Под потолком висело голубовато-сизое облако едкого табачного дыма, а воздух был пропитан кислым запахом эля и тяжелым ароматом жареного мяса. Поскольку единственная в таверне отдельная гостиная была занята, Итан решил посидеть среди местных, отыскав для себя на удивление уютный угловой столик. Отсюда ему было видно все, что происходило вокруг. Но не это занимало его мысли, пока он не спеша потягивал вино.
«Приятно будет вернуться в Лондон, – размышлял он. – Вернуться к своим обычным развлечениям и злачным местечкам – что может быть лучше? Тем более что кое-что уже предпринято ради будущего».
Нельзя сказать, чтобы он так уж стремился к устройству этого будущего, но долгие и серьезные размышления по этому поводу убедили его, что он больше не может позволить себе откладывать исполнение своего долга. Ему тридцать пять, и он должен жениться. Он несет ответственность перед своим родом, ему надлежит произвести на свет сыновей, которые унаследуют родовое имя и титул. А для этого он должен обзавестись женой, желает того или нет. Откладывать уже нельзя.
Разумеется, будь его старшие братья, Артур и Фредерик, живы, ему бы не пришлось столкнуться с такой проблемой. Артур был бы теперь маркизом, без сомнения, уже давно женатым и с детьми. Но по какому-то жестокому приговору судьбы оба его брата лишились жизни при попытке спасти ребенка арендатора, упавшего во вздувшуюся от проливных дождей реку. Фредерик нырнул первым; затем, когда брат не появился, нырнул Артур. В конце концов все трое погибли: оба мужчины и ребенок.
Итан часто задавался вопросом, что могло бы случиться, будь он в тот роковой день дома, а не в путешествии по континенту? Смог бы он спасти их? Или тоже бы утонул? Он знал, что не раздумывая поменялся бы с ними местами, с радостью умер бы, чтобы спасти жизнь хотя бы одному из братьев. Вместо этого он в один миг из третьего в очереди на титул маркиза оказался в ситуации, к которой никогда не стремился.
После несчастного случая он приехал домой, глубоко скорбя о потере братьев, но внезапно обнаружил, что все взоры обращены на него – семьи, слуг и арендаторов; все ждут от него руководства и действия. Чувствуя, что его прежняя жизнь утекает как песок сквозь пальцы, он сделал все от него зависящее, дабы достойно заменить Артура и не уронить честь семьи.
За двенадцать лет, минувших с тех пор, Итан выдержал испытание, многому научился, стал настоящим хозяином своего поместья. Однако существовало одно обязательство, к которому он долго поворачивался спиной, упрямо сохраняя последнюю частичку своей независимости.
Он вспомнил реакцию своего друга, герцога Уайверна, когда на прошлой неделе упомянул о своем решении.
– Ты, верно, шутишь, – сказал Энтони Блэк, не донеся бокал с бренди до рта. – Почему, ради всего святого, ты хочешь заковать себя в кандалы? Ведь кругом столько красивых, готовых на все женщин. Женщин, которые, я должен добавить, вовсе не жаждут заполучить кольцо на палец.
Откинувшись на спинку кресла в клубе «Брукс», Итан встретился с насмешливым взглядом друга.
– Потому что пора, Тони, хочу я этого или нет. Не могу же я бесконечно откладывать свою женитьбу. Мне надо думать о завтрашнем дне, о будущем семьи. Мой долг – произвести на свет парочку наследников, дабы обеспечить титул.
Тони лишь отмахнулся, при этом его перстень с рубином подмигнул красным цветом, как первосортное бордо в мягком свете свечей.
– Для того и существуют кузены – чтобы продолжить род, когда нынешний носитель титула не желает быть связанным на всю жизнь.
– Значит, ты по-прежнему категорически настроен против брака? – спросил Итан, уже зная ответ Тони. – Но разве не пожалеешь со временем, что у тебя не будет сыновей? Разве тебе не претит мысль о том, что придется кузену Реджи унаследовать герцогство?
Тони насмешливо фыркнул:
– Реджи, конечно, расфуфыренный болван, признаю, но он неплохо справится. Кроме того, я не собираюсь умирать в ближайшем будущем. Если выйдет по-моему, я переживу Реджи, и один из его сыновей или внуков унаследует титул. Что касается моих сыновей, что ж, нельзя же иметь в жизни все.
Герцог потер одну из золотых пуговиц на своем белом жилете.
– Кроме того, только представь, если я откажусь от своей холостяцкой жизни и женюсь на какой-нибудь пресной мисс. Все скорее всего закончится тем, что мы вцепимся друг другу в глотки, и она родит мне одних дочерей, просто назло. Нет, друг мой, я предпочитаю оставаться холостым.
«Хотел бы я быть таким же оптимистичным, – подумал тогда Итан. – Насколько все было бы проще».
– Если ты решительно настроен совершить подобную глупость, – продолжал Тони, – а я вижу по твоему лицу, что это так, значит, полагаю, тебе придется присутствовать на всяких там балах и вечерах, где будет представлен урожай дебютанток этого года.
Итан поморщился.
– Я уже просмотрел урожай и этого года, и прошлого – нескольких последних лет, в сущности, – и никто не поразил мое воображение. Все девушки похожи друг на друга, все хихикающие глупышки, которые только и думают, как бы отхватить титул повыше и денег побольше, чтобы у них было в избытке дорогих шелков, шикарных карет и роскошных вечеринок на всю оставшуюся жизнь. – Он покачал головой. – Нет, ухаживание было бы тяжким трудом, ей-богу, поскольку любая выбранная мной девушка, без сомнения, станет ждать, что я признаюсь ей в вечной любви, несмотря на то что мы оба знаем: это было бы обманом.
– Если не брачный рынок, тогда что? Не понимаю, каким иным путем ты планируешь достичь своей цели.
Итан подпер кулаком подбородок.
– Я когда-нибудь рассказывал тебе о моем соседе, графе Сатли? Когда мы с братьями были еще детьми, моя мать, по-видимому, заключила с графом соглашение: они оба решили, что один из ее сыновей когда-нибудь женится на одной из его дочерей. С тех пор между нашими семьями существует негласная договоренность, хотя и не известная свету.
Артур, разумеется, должен был жениться на старшей дочери Сатли Матильде, но этому замыслу не суждено было воплотиться по причине его смерти, да и смерти Фредерика. Если бы мать смогла, она бы навязала этот брак мне, но я тогда не собирался жениться, несмотря на все ее уговоры. Следующей весной Матильда вышла замуж за другого, и я сорвался с крючка.
– Так что же изменилось?
– Подросла младшая дочь Сатли, ей только-только исполнилось семнадцать. После долгих и мучительных раздумий я решил просить у отца ее руки. Она не только вполне подходит на роль супруги, но женитьба на ней также соблюдет соглашение между ее семьей и моей.
– Помилуй Бог, Итан, а ты хоть раз видел девушку?
– Да, несколько минут на прошлогодних святочных празднествах. Она милое дитя, хорошо воспитанная и послушная. Что еще мне надо знать?
– То, что ты рехнулся, связывая себя с ней. Ты уже через неделю заскучаешь!
– Если и так, какое это будет иметь значение? Она обеспечит мне наследников, а я, в свою очередь, позволю ей жить собственной жизнью при условии, что она будет благоразумна. Такое соглашение наверняка устроит нас обоих.
«Так почему же это решение уже кажется мне полной ерундой?» – недоумевал он.
Возможно, он провел слишком много времени со своими друзьями, Рейфом и Джулианной Пендрагон. Из всех известных ему супружеских пар их брак был одним из немногих, основанных на искренней, крепкой любви. Но такие союзы редки, особенно в лондонском свете.
– Так когда же состоится счастливое событие? – поинтересовался Тони, иронично скривив губы.
– Не раньше чем через несколько месяцев, ибо Амелия еще учится в школе. Я послал письмо ее отцу с предложением встретиться, и тот согласился. Не сомневаюсь, что он с радостью примет мое предложение. Поэтому я отправляюсь в Бат, где граф сейчас лечится на водах. Я не жду, что мы на данном этапе придем к чему-то большему, чем простое понимание. На следующий год, после того как Амелия появится в свете, мы подробно обсудим соглашение и объявим о нашей помолвке.
Именно так все и произошло. Его предположения подтвердились пару дней спустя за стаканами минеральной воды, которую подают в одном из бюветов Бата. Граф выразил огромное удовольствие в ответ на предложение Итана, жалуя ему право просить руки его дочери. Амелии ничего говорить пока не надо, решили они, но граф заверил его, что, когда придет время, она примет его предложение без колебаний.
Утряся этот вопрос, Итан отправился назад, в Лондон.
Уставший и голодный после поездки, он остановился здесь, в «Быке и сове», чтобы сменить упряжку лошадей и позавтракать. Вскинув руку, он сделал знак официантке, спросив бутылку бренди. Девушка скоро вернулась, покачивая бедрами, держа в руке открытую бутылку и стакан. Ставя бутылку и стакан на стол, она наклонилась вперед, чтобы обеспечить ему тем самым прекрасный обзор своего пышного бюста, туго обтянутого едва удерживающим его лифом.
Когда стакан был наполнен, он вручил ей монету.
– Спасибо, лапочка.
Девушка захихикала и, лукаво подмигнув, сунула соверен между грудей.
– Могу я еще вам услужить, милорд? Принести чего-нибудь?
На мгновение он задумался над ее предложением.
– Пока не надо.
Сделав книксен, она разочарованно вздохнула:
– Если передумаете, только скажите.
Забыв про нее в тот же миг, как она ушла, Итан достал сигару из внутреннего кармана сюртука и воспользовался серебряными кусачками, чтобы обрезать ее кончик. Он как раз вытаскивал спичку, когда новая группа людей вошла в комнату.
По их усталому виду можно было предположить, что это путешественники одной из почтовых карет, которые делают регулярные остановки по этому маршруту. Пока он наблюдал, трое мужчин и женщина протиснулись вперед, оставив в дверях мальчишку.
В котелке, низко надвинутом на глаза, юнец представлял собой любопытное зрелище. Тонкий как тростинка, старомодная одежда висит мешком на его худом теле. Довольно смешно выглядел толстый жгут огненных волос, которые он стянул в косичку на затылке. Подбородок мягкий, скулы округлые, а на гладких щеках ни малейших признаков щетины.
«Да он совсем еще ребенок! – подумал Итан. – Лет четырнадцать, не больше». Взглянув снова, он отметил изящное, в форме сердечка, лицо, светлую кожу и хорошенькие розовые губки идеальной формы лука Купидона.
Пока он наблюдал, это дитя окинуло взглядом комнату, выискивая, где сесть. Несколько мгновений спустя юнец обнаружил незанятое место у дальней стены и, пройдя туда, опустился на край скамьи. Итан не мог не улыбнуться, увидев, что мальчишка сел подальше от дюжего работяги, ближайшего соседа.
Официантка подошла минуту спустя, чтобы принять заказ юнца, с дразнящей улыбкой на губах. Правда, парень был еще слишком юн, чтобы оценить ее прелести. Усмехнувшись и вихляя бедрами, что вызвало непристойные замечания у мужчин за другим столом, она вскоре удалилась на кухню.
Подлив бренди в свой стакан, Итан сделал неторопливый глоток, затем зажег сигару и вальяжно затянулся. Глаза его при этом вновь устремились к юнцу. Официантка вернулась и поставила перед ним чашку исходящего паром чая, джем и тарелку песочного печенья.
Разложив на коленях салфетку, мальчишка взял нож и начал намазывать печенье джемом. Движения его были ловкими и даже изящными, без обычной неуклюжести ребенка, все еще учащегося управлять своим быстро развивающимся телом. Потом юнец потянулся за чаем, и движения снова выдали его, когда он взял чашку двумя пальцами.
Тонкими пальцами.
Нежными пальцами.
Пальцами, грациозность и изящество которых заложены самой природой и чего ни одному представителю мужского пола никогда не достичь.
Внезапная догадка вспыхнула в мозгу Итана. Прищурившись, чтобы присмотреться повнимательнее, он пристально вглядывался в очертания лица юноши: мягкая чувственность губ, почти фарфоровая гладкость прозрачной кожи.
Это вовсе не мальчик, осознал Итан. Это девушка!
Широкая улыбка растянула губы Итана. Заинтригованный сверх всякой меры, он принялся размышлять. Кто, черт возьми, она такая, гадал он, и почему скрывается под мужской одеждой? Не в силах отвести взгляд, он снова понаблюдал, как она отпила глоток, а потом подняла глаза, чтобы осмотреть комнату. И в этот момент он наконец увидел ее глаза.
Зеленые, полные огня, они были напряженными, как у кошки, и так же полны любопытства, окаймленные бахромой длинных, роскошных ресниц, без сомнения девичьих.
Он резко втянул воздух, стрела внезапного желания пронзила пах. Теперь, установив ее пол, он с трудом верил, что мог обмануться хотя бы на секунду. Кроме коротко остриженных волос, в незнакомке не было ничего мужского – ни в чертах, ни в фигуре, ни в манере, с которой она держалась. Каждый жест красноречиво указывал на врожденную женственность.
Оглядевшись, он проверил, не заметил ли этого кто-нибудь еще, но никто из других посетителей не обращал на нее никакого внимания, занятые своими разговорами и заботами.
«Поразительно, – размышлял он, – что я единственный в этой комнате, который понял, что среди нас затесалась самозванка, к тому же прехорошенькая».
Он посчитал, что реакция, впрочем, вполне нормальная. Как правило, люди видят то, что ожидают увидеть, не давая себе труд задаться вопросом, даже когда правда буквально смотрит им в лицо.
Хотя, возможно, маскировка для чего-то ей понадобилась, решил он. Женщина без сопровождения сильно рискует – особенно если выдает себя за мужчину. Она не только вызывает общественное порицание, но и рискует привлечь к себе нежелательное внимание опасных личностей всех мастей. Некоторые мужчины расценили бы такой провоцирующий поступок как свободу делать с ней все, что им заблагорассудится, – все, что пожелают, вне зависимости от того, согласна она или нет.
Кто бы ни была дерзкая девчонка, она явно не сознает потенциальной опасности, которой подвергает себя. Продолжая размышлять о ней за стаканом бренди, он попытался определить ее возраст. Лет приблизительно двадцать, двадцать один. Достаточно молода, чтобы совершать ошибки, но и вполне взрослая, чтобы понимать, что от подобного риска без крайней необходимости лучше было бы воздержаться.
Вылив из маленького чайника в чашку остатки горячего чая, девушка сделала один-единственный глоток, затем поставила чашку на блюдце.
Не прошло и пары мгновений, как она подпрыгнула и повернула голову, явно напуганная грубым восклицанием дюжего мужлана сбоку от нее. Вскочив, девушка прижалась спиной к стене, чтобы пропустить мужчину.
Какой бы тоненькой она ни была, места для обоих было слишком мало. Тем не менее верзила сделал попытку протиснуться, при этом толкнув стол и перевернув чашку чая.
Горячая жидкость расплескалась, попав ему на брюки. Неловко подпрыгнув, он снова толкнул стол, издав рев, достойный разъяренного быка.
Итан вскочил на ноги и поспешил к месту происшествия.
Мужчина повернулся к юнцу.
– Смотри, что ты наделал! Испортил мне штаны и чуть не ошпарил хозяйство. Тебе придется ответить за это, парень.
– Извините, но я… – Девушка осеклась, явно осознав, что голос слишком высокий и может выдать ее, если кто-то прислушается.
– Что ты? – угрожающе переспросил мужчина.
– Не виноват, – ответил Итан твердым тоном, шагнув вперед и вмешавшись в конфликт. – По крайней мере это именно то, что молодой человек собирался сказать.
Продолжая прижиматься спиной к шероховатой оштукатуренной стене, Лили вскинула глаза и посмотрела в лицо своему неожиданному защитнику, бесспорно, самому красивому мужчине, которого она когда-либо в своей жизни видела.
С волосами цвета созревшей на солнце пшеницы и с глазами ясными и искрящимися, как отполированный янтарь, он излучат мужественность и неоспоримую ауру непринужденной, уверенной силы. Она позволила взгляду задержаться чуть дольше, осмотрев сильную квадратную челюсть и изящный нос, скульптурные контуры высокого лба и угловатых скул, обвела взглядом очертания чувственных губ.
Сердце ее заколотилось быстрее, хотя на этот раз уже не от страха.
Прилагая все силы, чтобы стряхнуть это мгновенное и совершенно неожиданное влечение к мужчине, она отвела взгляд и поглубже надвинула шляпу на голову.
«Вот тебе и доехала до Лондона без происшествий, – подумала она. – И все же, благодарение небесам, этот мужчина пришел мне на помощь».
Ее спаситель спокойным тоном обратился к грубияну:
– Вы ведь собирались уходить, не так ли?
Повисла тишина, дородный детина таращил глаза, словно не вполне понимал, что происходит.
– Ну так проходите же, – сказал высокий незнакомец. В следующее мгновение его взгляд опустился, оглядев довольно большое мокрое пятно на брюках мужчины. – Полагаю, несколько минут на солнце все исправят, хотя до того времени вам, возможно, придется ответить на несколько любопытных вопросов.
Лицо мужлана покраснело, что свидетельствовало о его замешательстве. Злобно зыркнув на них обоих, он отпихнул стол, при этом все, что на нем стояло, полетело на пол. Издавая какие-то рычащие звуки, верзила зашагал прочь.
Лили грустно посмотрела на разбитую посуду, гадая, как заплатит за ущерб, если они потребуют от нее этого. Несмотря на то что она пустилась в путь, казалось бы, с вполне приличной суммой денег, Лили быстро осознала свою ошибку. По причине послевоенной инфляции все стоило дороже: проезд в почтовой карете, еда, а особенно комнаты на постоялых дворах. Разумеется, как только она доберется до Лондона и заявит права на дедушкино наследство, ее финансовым тревогам придет конец, но до тех пор надо считать каждый шиллинг.
Заметив беспорядок, трактирщик поспешил к ним.
– Милорд, что случилось? Этот парень докучает вам? Джентльмен покачал головой:
– Ни в коей мере. Это другой малый, который только что ушел, учинил здесь безобразие.
Посмотрев вниз, незнакомец встретился с ней взглядом, при этом его янтарные глаза странно искрились, словно он знал какой-то секрет.
– Ты в порядке, парень?
Лили начала было отвечать и лишь в последнюю секунду вспомнила, что надо понизить голос, чтобы не выдать себя. В результате тот получился неестественно ломким, то высоким, то низким, словно она и вправду была мальчишкой, переживающим половое созревание.
– Да, сэр. Благодарю вас. Вы были очень добры, что вступились за меня.
Ироническое выражение промелькнуло на его лице, прежде чем он отмахнулся от ее благодарности.
– Мне это ничего не стоило, парень. А куда ты направляешься, могу я спросить? Как я заметил, ты здесь один.
Она открыла было рот, чтобы сказать: «В Лондон», но в следующее мгновение подумала, что, пожалуй, лучше этого не делать. Правда, она больше никогда не увидит этого мужчину, но не стоит недооценивать отчима. Шансы у него невелики, но если кто-то все же станет вынюхивать, то ей не хотелось бы оставить следы, по которым ее могут найти.
– В Бристоль, – наугад сказала она. – У меня там… м-м… кузены, которые меня ждут.
– Рад слышать, что скоро ты будешь на попечении родственников. – Джентльмен окинул взглядом остатки ее завтрака. – Твою еду постигла печальная участь. Закажем еще?
Она покачала головой, снова подумав о скудном содержимом своего кошелька.
– О нет, спасибо, я уже сыт.
Он вскинул бровь.
– Половинка печенья – едва ли достаточное подкрепление для молодого, растущего организма.
Ее желудок избрал именно этот момент, чтобы доказать его правоту, издав ужасающее урчание и не оставив ни у кого сомнений относительно пустоты у нее в животе.
Мужчина снова улыбнулся и повернулся к трактирщику.
– А что, отдельный кабинет все еще занят?
– Нет, милорд, джентльмен отбыл всего несколько минут назад.
– Отлично. Тогда я займу его для молодого человека, чтобы он мог как следует подкрепиться – за мой счет, разумеется.
Лили стала возражать:
– Вы очень великодушны, милорд, но я не могу позволить вам покупать мне ленч. – Она гордо расправила плечи. – Я вполне сам справлюсь.
– О, ничуть не сомневаюсь в этом, но хорошая еда всегда кстати. – Итан встретился с ней взглядом. Выражение его лица было успокаивающе искренним, когда он наклонился ближе к ней. – Вам нечего бояться, – пообещал он приглушенным тоном, предназначенным только для нее. – Я не жду ничего в ответ, кроме вашей компании и легкой беседы.
«Так он намерен присоединиться ко мне», – подумала Лили. Позволить ему заплатить за ее еду уже неподобающе, но еще и обедать с ним вместе… на это не осмелится ни одна приличная молодая леди. Но с другой стороны, какая приличная молодая леди инсценирует собственную смерть, убежит из дома и отправится в Лондон, переодетая юношей? Если рассматривать ситуацию с этой точки зрения, то разделить трапезу с незнакомцем не кажется таким ужасным событием.
И с каким красивым незнакомцем! Она про себя вздохнула, тайком взглянув на него из-под ресниц. Настоящий белокурый Адонис. Ну что плохого в том, чтобы провести часок в его компании, пока карета не продолжит свой путь? В конце концов, это всего лишь ленч и легкая беседа, как он предлагает. Как только поест, она поблагодарит его и уедет, и они больше никогда не встретятся.
Голодные спазмы скрутили живот, пронзили, словно острые пики, побуждая ее согласиться. Со времени ее безумного побега из дома три дня назад она ни разу как следует не ела. Между далеко не шикарным меню, которое могли предложить некоторые постоялые дворы, и необходимостью экономить она, как правило, выбирала суп, радуясь, если в бульоне плавало несколько маленьких кусочков мяса или овощей, а на десерт – чай и печенье. Как здорово было бы хорошо поесть. И все, что ей нужно сделать, – это согласиться немного поговорить с привлекательным лордом, который даже не догадывается, что она вовсе не юноша.
– Ну хорошо, вы убедили меня, – сказала она, не обращая внимания на внутренний голос, который напомнил ей, что она только что согласилась остаться наедине, в отдельном кабинете, с мужчиной. – Благодарю вас, милорд.
«Как же его зовут?» – задалась она вопросом, осознав, что даже не знает его имени.
– Я Весси, кстати, – заметил он в ответ на ее невысказанный вопрос. – Маркиз Весси. А ты?
