Текст книги "Том Йорк. В Radiohead и соло"

Автор книги: Тревор Бейкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Видеоролик для песни «Harrowdown Hill» был лишь одной частью рекламной кампании в поддержку альбома «The Eraser», которая имела много сходных черт с прежними аналогичными акциями Radiohead. Независимая компания «XL» , вероятно, хотела бы, чтобы Том дал несколько выступлений, но тот уже отправился в дорогу вместе с Radiohead: они обкатывали песни, которые вошли в следующий альбом группы – «In Rainbows».

21. In Rainbows

В августе 2005 года Том Йорк в своем характерном спонтанном стиле написал на веб-сайте Radiohead, что «на меня накатывают гигантские волны сомнений в себе, и если бы я мог облегчить это состояние простой пилюлей.. . думаю, я бы сделал это» .

Одной из таких «пилюль » стал альбом «The Eraser», но в течение долгого времени оставалось неясным, хватит ли его. «Я столько старался собраться с силами и оторваться от дна, – сказал Том позднее в интервью «New York Times». – Потому что я и в самом деле был в разбитом состоянии. Как бы поточнее сказать – тонул.. . шел ко дну, бездействовал и не мог ничего поделать. Такой бесконечный внутренний монолог, когда твердишь себе какую-то ерунду».

Даже после того, как Том отошел от лихорадочного ритма «The Eraser», ему было трудно вернуться к медленному и мучительному процессу работы, привычному дл я Radiohead. В интервью Джулиану Маршаллу для «NME » Oн сказал, что в начале записи следующего альбома группы ему пришлось заново убедиться, что у Radiohead есть собственная индивидуальность. Иногда она может быть дружественной, иногда нет. Однако в то время Том описывал эту коллективную личность как чудовище, и в его словах было немало горечи.

«Лично для меня труднее всего оставаться частью Radiohead, – признался он. – И я больше в этом не заинтересован. Я пытаюсь понять, что заставляет меня по-прежнему играть в группе. Никто из нас не хочет быть частью Radiohead и больше никем, потому что такое коллективное существо становится настоящим монстром. А кому захочется порождать монстра? Должен быть другой путь, что бы это ни значило!» Однако бездеятельность тоже не являлась выходом из ситуации. Том провел некоторое время вне рамок Radiohead и обнаружил, что не представляет, как заниматься чем-то другим. Группа была его образом жизни с двадцатилетнего возраста. Единственным решением оставалось возвращение в студию, но на этот раз они решили наконец-то сделать все как следует. В последнем альбоме, «Hai l То The Thief», музыканты провели эксперимент, стараясь записать все как можно быстрее, но сейчас они намеревались вернуться к педантичному перфекционизму.

Итак, в феврале 2005 года снова началась знакомая история. Группа вернулась в репетиционный зал с привычной простой программой: создать нечто, радикально отличающееся от предыдущего альбома. Первые несколько месяцев они потратили на попытки сообразить, чем же они хотят заниматься. Но реального прогресса не было. Затем 17 августа, впервые с 2004 года, они пришли в студию. На четвертый день вроде бы наметилось первое продвижение вперед, но это был последний всплеск оптимизма, за которым наступила мрачная полоса.

Тома отвлекало множество разных дел: и работа в организации «Друзья Земли», и приглашение на встречу с Тони Блэром, и запись «The Eraser», и, что более важно, двое маленьких детей. Позднее Джонни Гринвуд заметил, что у них в общей сложности появилось шесть детей со времени последней сессии Radiohead. К 30 сентября музыканты добились единственного, да и то несерьезного признака прогресса – приобретенная ранее «классная доска» была исписана названиями песен. Как и в случае с «Kid А», у ребят были десятки новых идей, но они толком не понимали, что со всем этим делать.

В октябре 2005 года Колин написал на веб-сайте, в блогe «Dead Air Space», что в течение недельной сессии звукозаписи они записывали по одной песне в день. В конце месяца Эд добавил, что они сделали «Bodysnatchers», а Том сказал, что блиц-запись стала «настоящим развлечением».

Среди записанных треков была одна актуальная «идейная» песня, которую поклонники могли купить прямо сейчас. Это был вклад музыкантов в благотворительную акцию «Дитя войны», продолжение идеи композиции 1996 года «Lucky» . Красивая баллада с ведущей партией пианино называлась «I Want None Of This» и давала некоторые подсказки к тому, чего следует ожидать в дальнейшем. По ней ни за что не скажешь, что группа тогда находилась на грани развала. Мелодия медленная и простая, бэк-вокал звучит очень мягко, оттеняя голос Тома, не измененный и ничем не украшенный, так что возникает эффект валлийского хорового пения.

Однако, когда Том прослушал остальные композиции, которые они успели записать, у него возникли сильные сомнения в правильности избранного направления. В январе 2006 года он решил, что пора сосредоточиться и всерьез взяться за работу. Они провели изрядную часть года в пустых усилиях. Найджел Годрич не был в это время с ними, он продюсировал Бека, так что они пригласили в качестве продюсера Марка «Спайка» Стента, и тот немедленно стал тормошить их, упрекая в расфокусированности. Для начала именно это ребятам и было нужно, «чтобы перестать болтать по телефону и придумывать поводы смыться из студии, вместо того чтобы заняться делом», как написал сам Том в блоге «Dead Air Space». Они осознали, насколько расслабились при Найджеле Годриче. Участникам группы стало слишком легко повторяться, потому что они в точности знали, что сработает, а что нет. Стент был известен как один из наиболее успешных авторов миксов, но он также продюсировал альбомы Бьорк, Massive Attack и многих других исполнителей.

Когда новый продюсер пришел в студию Radiohead, он очень удивился, что там, по выражению Тома, «было сплошное дерьмо». На полу валялись сломанные инструменты, царил полнейший беспорядок и хаос. Стент сразу взял ситуацию под свой контроль и навел везде порядок, расставив все оборудование по местам, так что теперь студия, по определению Тома, «выглядела как офис NASA». Стент напомнил музыкантам, как им повезло с набором оборудования и студией: у них было все, что могло понадобиться для записи, не говоря уже о том, что в их распоряжении было все время мира. Но это и стало частью проблемы. Не имея договора со звукозаписывающей студией, без поддержки продюсера участники группы получили столько свободы, что это их буквально парализовало. Том сравнивал их ощущения с тем, как в мультфильмах какой-нибудь персонаж бежит по кромке утеса и вдруг бросает взгляд вниз. У них было слишком много времени для размышлений. Никто не стоял у них над душой, не было определенной даты окончания работ, не было никаких рамок. Они даже не знали, куда девать запись, когда она будет завершена.

«Я думаю, это ненормальная ситуация, когда нет никакой системы выпуска альбома, – признал Том в интервью «NME» . – Когда не являешься частью музыкальной индустрии, это дает мощное чувство свободы. Состояние удивительно приятное, но при этом ситуация становится очень странной. Вскоре выясняется, что ты никому ничем не обязан, но определенные обязательства все равно нужны, потому что иначе начинаешь плевать на дела, и процесс растягивается на века».

В первом квартале 2006 года участники группы с неохотой признали, что все еще не готовы выпустить альбом. Отчеты из студии за февраль и март производят мрачное впечатление. Единственным утешением в очередном кризисе могло служить то, что музыканты старались не унывать. Но к марту положение не наладилось. Все было так же скверно, как в самые худшие периоды работы над «The Bends» и в начале записи «Kid А» .

Музыканты вынуждены были согласиться с Марком «Спайком» Стентом, что дела идут плохо. Они так привыкли к присутствию Найджела Годрича, что им трудно было привыкнуть к методам работы Спайка, сильно отличавшимся от стиля Найджела. «Нам нужен человек, которого я назвал бы надзирателем, – перед которым нужно нести ответственность», – сказал Том в интервью «NME» .

Ирония судьбы, что в этой роли выступал Найджел. Они работали с ним прежде всего потому, что он казался им ровней, а не традиционным продюсером или «классным наставником». Но он был одним из немногих, кому они доверяли настолько, что позволяли судить, что получилось хорошо, а что плохо. Они отчаянно жаждали доброго совета, но упрямо отказывались принять его от кого-либо, выходящего за пределы их узкого круга.

«Со Спайком мы себя чувствовали „в присутствии взрослых", – сказал Джонни в интервью журналу «Тhе Word». – С Найджелом можно было поболтать о старых играх на „ZX Spectrum". Он из нашего поколения. Мы воспринимали его „своим"».

Но Колин Гринвуд возражает: «Нам требовался продюсер, ведь впервые за время карьеры у нас не было контракта со звукозаписывающей компанией. Мы не хотели подписывать договор с лейблом, а просто собирались нанять специалиста-продюсера». Не установив срок сдачи работы, они запланировали гастрольный тур, как многократно делали в процессе работы над прежними записями, когда подходили к середине альбома. Это тоже был своего рода срок. Но теперь, вместо того чтобы маяться в студии, они могли вернуться к репетициям и не беспокоиться о результатах звукозаписи.

«Недавний кошмар обернулся изрядным весельем, – сказал Том в интервью «New York Times», – потому что все мы вдруг стали действовать спонтанно, не анализируя себя непрестанно, мы ведь не были в студии. Так приятно жить в свободном режиме, работая всего лишь четыре-пять часов в день. Как будто нам снова было по шестнадцать лет» . Фил Селуэй дополняет его: «Ключевой фигурой, продвигавшей дело вперед, всегда был Найджел, остававшийся на заднем плане. Однако без него наши дела шли не луч шим образом. Нам необходимо было поднять планку».

Некоторые песни, например «Nude» , лежали в их багаже в течение ряда лет. Все та же старая проблема: зачастую участники группы не могли довести до завершения свои замыслы. Слишком большое напряжение требовалось, чтобы сказать: «Отлично, песня готова». Том обычно предпочитал работать над чем-нибудь новеньким. Свежие идеи и новые мелодии вдохновляли его гораздо больше, чем мучительный процесс доработки начатого в студии.

К счастью, когда группа играла вживую, реакция на песни всегда давала толчок к творчеству. Заполненные залы по всему миру также служили источником энтузиазма по поводу нового репертуара; так бывало и раньше. Первый концерт Том и Джонни сыграли в пользу «Друзей Земли» в Лондоне, в «Коkо». Для них это была сравнительно маленькая площадка, и цены на билеты взлетели на интернет-аукционе «еВау» до безумных высот, пока Том не предупредил, что каждый продавец билета должен будет отдать 30 % на благотворительность. Концерты оказались едва ли не самыми длинными в карьере музыкантов: на фестивале «Воппаrоо» в Теннесси (США) они сыграли 28 песен, созданных на разных этапах существования группы.

На другом выступлении в Америке они с удивлением узнали, что среди зрителей присутствует одна из дочерей президента Буша в сопровождении целой команды телохранителей. Когда наступила очередь финальной песни, музыканты заметили суматоху в глубине зала, а позже узнали, что причиной стали фанаты, которые сопротивлялись попыткам охранников президентской дочки вытолкать их вон.

Тур прошел веселее, чем когда бы то ни было. Музыканты сыграли тринадцать новых песен, одновременно оттачивая их, набираясь уверенности в себе и в ценности того, что они делали. Естественно, вскоре все тринадцать песен появились в Интернете. Но это Тома не волновало. «Сначала мы повсюду играли „Аll I Need", и вдруг – раз! – песня уже на YouTube, – рассказывал Йорк в интервью «New York Times». – По-моему, это просто фантастика. Едва успеваешь закончить вещь, порадоваться ей, испытать гордость и понадеяться, что кто-то ее услышит, и вдруг так и случается. Это хорошо, потому что мелодия кочует по мобильным телефонам и видеоплеерам. Пусть записи нелегальные и некачественные, но дух песни в них присутствует, и это здорово. На этом этапе большего и желать не надо».

Участники Radiohead все еще были довольно застенчивы, так что им льстило, когда люди записывали и распространяли их песни; они ценили, что их могло слушать огромное число поклонников по всему миру, даже те, кто не попал на шоу. Это тоже способ раскрутить песни, причем любители записывали звук, который мог никогда больше не повториться в такой версии. Единственный недостаток таких записей заключался в том, что группа не всегда хотела сохранить свои песни именно в таком виде. «Я считаю комплиментом для себя, когда люди желают сберечь результаты нашей работы, – заявил Том Марку Бинелли в интервью для журнала «Rolling Stone» . – Но это все не окончательные версии, концы часто обрезаны, сами мы никогда бы их не выпустили в таком виде».

После окончания тура, в октябре 2006 года, участники группы приняли неотвратимое и призвали Найджела Годрича, чтобы наконец уловить и использовать магию живых концертов. Однако тут же обнаружили, что в результате бесконечного исполнения новых песен ужасно утомились от них. Казалось, музыканты снова попали в полосу застоя. «Мы сыграли эту программу раз восемьдесят или около того и зарепетировали ее до смерти», – сетовал Эд О'Брай-ан. Им вспоминался горький афоризм Брайана Ино: «Никогда не повторяй того, что уже сделал» .

Тем не менее Найджел предложил воспользоваться другим старым трюком: провести запись за пределами традиционной студийной обстановки. На этот раз они выбрали Тоттенхем-Корт-Хауз в Мальборо, в графстве Уилтшир. Тоттенхем-Корт не походил на роскошно обставленное поместье Джейн Сеймур. Это было ветхое, облупленное строение 1830-х годов. Жить там было невозможно. Музыканты арендовали несколько «домиков на колесах» и поселились в них, запись проводили в библиотеке, а по вечерам развлекались исполнением каверов, чтобы вновь почувствовать удовольствие от совместного творчества. Как и в случае с предыдущими альбомами, наступил момент, когда внезапно все встало на свои места. Музыканты как раз собрались в библиотеке и приступили к ритуалу, знакомому им с Абингдона: все играли на ударных, чтобы разогреться и раскрепоститься. В результате получился изящный, вдохновенный перестук «Reckoner». Эта песня впервые была исполнена в живом концерте в 2001 году, но никогда прежде так не звучала. Том описал ее позднее как «с утра пораньше» и подарил ей одну из самых прекрасных вокальных партий, где его фальцет взлетает над общим ритмом. Как и композиция «Му Iron Lung» из альбома «Тhе Bends», эта песня позволила им почувствовать, что они наконец куда-то продвигаются.

Но в этом месте было и некое сходство с Сент-Кэтринз-Корт. Том утверждал, что оба дома населены привидениями. И это вдохновило его на еще одну песню, которую они закончили именно здесь: «Bodysnatchers» («Похитители тел») . Она появилась в тот период, который Том охарактеризовал как «манию гиперактивности»: в песне действительно есть нечто маниакальное, в стиле научной фантастики 1950-х годов. Помимо викторианских историй о привидениях. Том вдохновлялся фильмом «Степфордские жены», а также ощущением неспособности вступать в контакт с кем бы то ни было.

Через несколько недель Том сообщил, что альбом скоро выйдет. Песни, написанные многие годы назад, встали по местам. Даже «Nude» , которую они впервые сыграли во время тура «ОК Computer», наконец была закончена.

После Тоттенхем-Корта они переехали в другое здание – Халсвел-Хауз в Тонтоне, а затем в студию Найджела в Ковент-Гардене и наконец вернулись в собственную студию в Оксфордшире. Закончился еще один невероятно сложный и мучительный процесс звукозаписи, но результат – получивший название «In Rainbows» – оказался, вероятно, самым целостным альбомом группы со времен «ОК Computer». Хотя песни, составившие его, звучат то мягко и утонченно, как «Nude» , то резко и страстно, как «Bodysnatchers», и имеют мало общего между собой, во всех композициях альбома чувствуется некая особая отстраненность и отчужденность.

Этот эффект достигается разными средствами. Трек «House Of Cards» посвящен теме свингерства, тотального одиночества и даже конца цивилизации. В интервью «New York Times» Том сказал, что альбом был во многом вдохновлен «внезапным осознанием повседневной неуловимой материи жизни. Большую часть времени я действительно по-настоящему старался не судить те вещи, которые происходят вокруг. Я не то чтобы пытался одолеть их, я просто не хочу умничать. Вот и все».

Некоторые стихи Йорка весьма необычны. Например, «Videotape» рассказывает о том, как снимают на пленку счастливые моменты жизни, которые можно просмотреть даже после смерти персонажей, запечатленных на ленте. Это очень тонкая, минималистская песня, и, как это часто бывало с самыми простыми композициями Radiohead, у группы ушли месяцы на то, чтобы записать ее как следует.

По завершении работы они наконец получили результат, который их устраивал. В записи нет и намека на долгий период создания. Несмотря на характерную для Тома мрачноватость стихов, темы этого альбома звучат более уверенно и не так тревожно, как в прежних четырех дисках включая «The Eraser». В процессе записи музыканты испытывали немалое давление, но впервые это только играло им на руку. Никакая звукозаписывающая компания их не ждала. Однако многочисленные компании, включая EMI, были заинтересованы в результате их работы.

Продолжительность «In Rainbows» заставила Криса Хаффорда и Брюса Эджа задуматься над тем, как его выпускать. Они встречались с представителями EMI, основной капитал которой принадлежал теперь бизнесмену по имени Гай Хэндз, но переговоры оказались не слишком продуктивными. Крис и Брюс выдвинули предложение: если EMI захочет снова подписать с группой контракт, необходимо будет предоставить им больший контроль над прежними записями Radiohead. Позднее EMI заявила, что речь шла о миллионах долларов отступных. «Я просто офигел, – возмущенно сказал Том Эндрю Коллинзу в интервью для журнала «The Word». – Сама мысль, что мы требуем такую кучу денег, это уже ни в какие ворота.. . и я вот вам что скажу: они мне все Рождество испортили!»

Тот факт, что следующий договор музыканты заключили с независимым лейблом «XL» , показывает, что деньги никогда не были для них решающим фактором. Они только хотели самостоятельно контролировать свою музыку. A EMI никогда не предоставила бы группе такую возможность. «Мне нравятся люди в нашей звукозаписывающей компании, – сказал Том в 2005 году в интервью журналу «Time» , – но приходит время, когда спрашиваешь себя, зачем тебе нужен тот или другой человек. И к тому же есть особое удовольствие в том, чтобы сказать: „Да пошли вы!" этой гнилой бизнес-модели».

У музыкантов всегда были противоречивые отношения с EMI. С одной стороны, они глубоко уважали многих сотрудников компании. Они понимали, что без поддержки EMI, оплатившей их двухлетний мировой тур еще до того, как группа добилась настоящей известности, они могли никогда не покинуть Оксфорд. Несмотря на это, в отношении музыкантов к лейблу оставалось немало горечи по поводу некоторых решений. В начале своей деятельности музыканты доверяли компании, но потом наступил период разочарования, когда они стали осознавать: EMI не всегда ведает, что творит. И еще они стали понимать, что, если бы не удача с «Creep», возможно, их вычеркнули бы из списка перспективных групп. Это чувство они нередко испытывали во время ранних гастрольных поездок. «В их нынешнем отношении к звукозаписывающему бизнесу я вижу своего рода реванш за то давление, которое на них прежде оказывали», – заметил Эш из Frank and Walters, с которыми Radiohead выступали в начале своей карьеры.

В 2007 году звукозаписывающие лейблы сильно отличались от того, какими они были в 1991-м. «Акционеры жадничают, – говорил Том. – Компании отравлены и развалены до крайности. Если они идут ко дну, то и отлично, скатертью дорога!» Джонни вслух высказывал сомнения, сумела бы Radiohead хоть чего-то добиться при существующей ныне системе. «Они полагаются на трансляцию по радио и видеоклипы [а не на гастрольные поездки]. Нас ужасает то, как все устроено на радио, именно они ответственны за развал многих групп. Мы бы никогда не выбрались из Оксфорда без первоначального спонсирования». Существует множество примеров групп и музыкантов, которые боролись со звукозаписывающими лейблами, среди них Принц и Джордж Майкл, но они редко добивались успеха. Зачастую, когда артисты начинают думать, что им не нужна ничья помощь, в проигрыше оказывается музыка. Но Radiohead пошли другим путем. В их вежливой, но решительной манере поведения таилось достаточно сил для того, чтобы вступить в борьбу с музыкальной индустрией... и победить.