Текст книги "Никогда не говори никогда"

Автор книги: Тори Керрингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Тори Керрингтон
Никогда не говори «никогда»

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В доме царила свадебная суматоха, и, как всегда в таких ситуациях, кто-то что-то забывал. Вот и жених, Дэвид Маккой, оставил в спальне бумажник и попросил своего брата Коннора принести его.

Коннор, проходя мимо огромного зеркала, мельком глянул в него и не узнал самого себя: кто этот странный незнакомец? Он внимательно вгляделся в отражение и даже понравился себе. Ему очень шел смокинг. Да, сегодня он постарался придать себе респектабельный вид, хотя обычно не тратил много времени на свою внешность. В его холостяцкой квартире всегда был набор только самых необходимых вещей: мыло, дезодорант, крем для бритья, бритва и еще кое-что… Но то, что он увидел у брата, его страшно удивило – одеколоны, наверно, всех марок, какие только существуют на свете, кремы, кисточки, шампуни…

Из любопытства Коннор взял один из флаконов.

– Ну, где же ты? – спросил Дэвид, входя в спальню.

Коннор все еще рассматривал флакон, снятый с полки.

– Сколько же у тебя всякого добра? И куда столько, Дэвид?

– Дорогой брат, девушки обожают хороший парфюм. Такой-то пустяк им можно простить, – заметил в ответ Дэвид.

Коннор поставил флакон обратно.

– Да, мне этого не понять, – сказал он с усмешкой и внимательно посмотрел на Дэвида, пытаясь найти в нем хоть какое-то отличие от прежнего холостяка. В его глазах брат остался все тем же ветреным мальчишкой в черном смокинге, который ему не шел. Дэвид – жених? Коннору было непонятно, зачем он женится. – Нервничаешь, наверно? – Коннор улыбнулся.

– Кто, я? Пожалуй, да.

Коннор задумался: может, еще не поздно поговорить с ним и предостеречь от такого серьезного шага?

Дэвид сунул бумажник в карман и поправил смокинг.

– В конце концов, не каждый же день мне приходится клясться в любви офицеру полиции в присутствии всего департамента, – усмехнулся он.

Коннор иронически улыбнулся.

– Да что с тобой, Кон? Какой-то ты невеселый. Только не говори, что и ты нервничаешь, а? – в свою очередь спросил брата Дэвид.

– Мне-то чего переживать? – ответил Коннор. – Я хочу убедиться – ты уверен, что тебе пора жениться?

– Изволишь шутить? Я никогда еще не был настолько уверен в том, что делаю. Женитьба на Келли Хатфилд – самый разумный поступок в моей жизни, – произнес Дэвид, поправляя воротник рубашки. – Знаешь, я считал, что уже все распланировал до мелочей: жизнь, карьеру, любовь, но, когда в моей жизни появилась Келли, все переменилось.

Коннор не предполагал, что брат разоткровенничается. Он глубоко вздохнул и покачал головой, все же сожалея о том, что самый молодой из клана Маккоев женится. Но почему, почему это его так взволновало?

– Ты ведь сам знаешь, как это бывает.

Коннор уставился на брата.

– Что именно?

– Ну, когда ты встречаешь женщину и без памяти влюбляешься в нее, она открывает для тебя совершенно другой мир, не похожий на тот, к которому ты привык. Возникает ощущение, будто ты видишь этот мир впервые, – страстно начал Дэвид.

«Неужели все так серьезно?» – подумал Коннор.

– Ну а меня вполне устраивает, как мир выглядит сейчас.

– Я знал, что именно это ты и скажешь. – Дэвид улыбнулся и положил руку Коннору на плечо. Они стояли рядом, два брата Маккой, рослые, красивые, уверенные в себе. – Надеюсь оказаться рядом, когда любовь доберется до тебя, Большой Брат, – обнадежил его Дэвид.

– Братец, обещаю, ты узнаешь об этом первым. Но боюсь, ты успеешь растратить вместе с женушкой все денежки, не на что будет купить свадебный подарок. – Коннор перевел разговор в шутку, не желая больше продолжать эту пустую, по его мнению, болтовню, – он боялся серьезного разговора. – Ну что, готов, жених?

– Готов, готов, – отозвался Дэвид, и братья направились к выходу. Пора было отправляться на церемонию.

Прием в честь бракосочетания Дэвида и Келли был устроен в одном из лучших отелей города. Коннор не любил официальных церемоний, как правило, не зная, куда себя деть и чем заняться, и при первом же удобном случае направился к стойке бара.

Он заказал пиво и стал наблюдать за традиционным первым вальсом молодоженов. Вот его брат наклонился к теперь уже жене и прошептал что-то на ухо. Келли покраснела, а Дэвид ее поцеловал. Это было столь интимно, что Коннор почувствовал себя неловко, хотя за прекрасной молодой парой наблюдали еще несколько сотен гостей.

Коннор вздохнул и отвернулся к бару.

Кто бы мог подумать, что один год может все так круто изменить! Всего лишь двенадцать месяцев. Всего лишь триста шестьдесят пять дней. Он и представить себе не мог год назад, что будет свидетелем на свадьбе брата и что теперь он, Коннор Маккой, единственный холостяк в семье. К нему подошел отец.

– Почему у тебя такой удрученный вид? Можно подумать, что ты не веселишься на свадьбе, а выполняешь какую-то тягостную повинность.

Коннор посмотрел на свой смокинг.

– Я беру этот смокинг напрокат в четвертый раз, у меня уже поинтересовались, не хочу ли я его купить. Ну и чего ты от меня ждешь? – спросил он, с удовольствием глядя на отца.

Шон выглядел очень импозантно. Роскошная грива слегка поседевших волос, широкие плечи и статная фигура привлекали внимание дам. К тому же Папуля был вдовцом.

– Чего жду? Да просто хотя бы улыбки. Разве ты не счастлив, что брат женился на такой прелестной девушке?

Коннор чуть не захлебнулся пивом:

– Ты шутишь?

Шон посмотрел на сына проницательным взглядом.

– Наоборот. Я считаю, наши мальчики выбрали себе в жены достойных и красивых женщин. Разве не так?

Коннор кивнул, хотя слова «наши мальчики» в устах отца его раздражали, он, и сам не знал почему. Мишель и Джейк, а также Мелани и Марк, весело танцующие, больше походили на молодоженов, чем на молодых родителей, и выглядели абсолютно счастливыми.

Он водил глазами по залу, где за многочисленными столиками сидели гости. Мать Мелани, Вильгельмения, в темно-синем закрытом платье, держала на коленях малыша Шона Джонатана Маккоя, что-то шепча внуку и целуя его в щечку.

Племяннику исполнилось три года, и он был очарователен. Коннор помнил Дэвида в этом возрасте… а сегодня брат женился.

Куда летит время? И почему в его душе поселилось чувство, что жизнь проходит мимо него?

Шон прервал долгое молчание:

– Ты что, считал, твои братья останутся холостяками до конца жизни?

Коннор, задумавшись, пропустил слова отца мимо ушей и, рассеянно уставившись на него, ответил лишь через пару минут.

– Почему бы и нет? Что плохого в том, чтобы быть холостяком?

– Да ничего. Но я думал, ты поинтересуешься – разве плохо быть женатым человеком? Почему люди так рвутся к семейной жизни?

– Так мы говорим о тебе, отец? Потому что если да, то… – начал Коннор.

– Да нет же, речь не обо мне, а о твоих братьях. – Папуля вздохнул и закончил: – Понимаешь, ты совершенно ясно дал мне понять, что ты думаешь о всех моих интрижках, и я совсем не хочу снова касаться этой темы. Все время ты только и делал, что ворчал по этому поводу.

– Вовсе я не ворчал, – возмутился Коннор.

– Как сказать, – усмехнулся отец.

– Папа, не придирайся. А впрочем, рано или поздно нам придется поговорить серьезно.

И тут женский голос окликнул его:

– Коннор!

Коннор Маккой резко повернул голову и встретил приглашающий взгляд симпатичной блондинки, подружки невесты на этой шикарной свадьбе.

– Не хочешь потанцевать? – спросила блондинка.

Сама идея показалась Коннору дикой. Он и танцплощадка взаимоисключались. Более бесполезного занятия, чем танцы, он себе не представлял.

– Нет! – отрезал Коннор.

Девушка не ожидала столь резкого ответа и с явным разочарованием отошла от него. Шон повернулся к Коннору.

– Тебе не кажется, что ты был слишком резок, даже груб? За что ты ее так?

Коннор и сам понимал, что переборщил, однако соглашаться с отцом решительно не хотел.

– Резок? Отнюдь! По-другому с женщинами нельзя. Стоит хоть раз побыть с ними милым и приветливым – и они начнут требовать от тебя чего-то большего, будут цепляться за хрупкую соломинку надежды, преследовать тебя по пятам, и в результате – свадьба. – Коннор посмотрел вслед уходящей девушке и добавил: – Через пять минут она забудет об этой маленькой неудаче. И перекинется на другую жертву.

Папуля пристально посмотрел на сына, будто ожидая от него чего-то. Коннор всегда ненавидел этот взгляд.

– Ну, что еще? – не выдержал он. Шон покачал головой.

– Да так, ничего, – ответил он и, повернувшись, стал разглядывать гостей. – Только я тебя прошу: хотя бы ради Дэвида сделай вид, что тебе весело.

– Я не умею притворяться, ты же знаешь, – огрызнулся Коннор.

– Все ты умеешь. – С этими словами Шон поставил стакан на стойку бара. – Не возражаешь, если я придумаю что-нибудь оригинальное, чтобы тебя развеселить?

Коннор и глазом моргнуть не успел, как отец, разбив пару молодоженов, закружил Келли в танце.

«Слава богу, что не Вильгельмения», – с облегчением подумал он. Но с чего бы ему опасаться Вильгельмении?

Кто-то поставил полный бокал вина на стойку рядом с ним.

– Пожалуйста, замените мне вино на пиво.

Коннор обернулся, и первое, на что он обратил внимание, был рыжий цвет волос девушки, стоявшей у бара.

Девушка поблагодарила бармена и устроилась на соседнем табурете.

– Я смотрю, ты тоже не в восторге от этого сумасшествия.

Коннор отхлебнул из стакана, не зная, как реагировать.

Это была Бронте. Именно так ее зовут – Бронте. И почему он сразу не мог вспомнить ее имя? За последний месяц он часто встречал ее с Келли, да и до знакомства с невестой брата тоже. Он помнил Бронте О'Брайен еще по университету имени Джорджа Вашингтона, впервые обратив внимание на нее во время лекции. Коннор запустил занятия, так как провел весенние каникулы, ухаживая за Дэвидом, который подцепил грипп, но решил сдавать экзамены. Ведь, когда он поступил в колледж, ему было уже двадцать пять лет, и на счету был каждый год.

Коннор побывал на нескольких лекциях, и кое-что почитал, но экзамен сдал с трудом: помимо плохой подготовки его все время отвлекали необыкновенно красивая шея Бронте и слегка вьющиеся рыжие волосы. Словно под гипнозом, он отвечал неправильно на простейшие вопросы, хотя кое-что действительно знал. Коннор, потягивая виски, с удовольствием вспоминал…

Манеры и выражение лица девушки располагали к непринужденной беседе. Коннор понял, что разговора не избежать. Что ж, им есть, о чем поговорить, хотя бы о специфике защиты свидетелей – довольно серьезном вопросе, который последние несколько месяцев являлся головной болью Коннора.

– Поздравляю, тебе все же удалось уговорить Мелиссу Роббинс выступить свидетелем в суде, – попытался он завязать беседу.

– Рано поздравлять. Она всего лишь второстепенный свидетель, а вот ее бывший дружок, Леонид Прыка, очень многим неугоден. – Бронте посмотрела Коннору в глаза и закончила: – А ты обеспечиваешь безопасность Мелиссы, верно?

– Да, – сухо подтвердил тот.

Коннор понимал, что более несхожих людей, чем он и Бронте, нет, кроме того, что они оба работали в сфере правосудия. Правда, по иронии судьбы, их роли были совершенно разными.

Бронте О'Брайен служила в отделе особо важных международных преступлений Министерства юстиции, занимаясь сбором доказательств, улик и поиском свидетелей. Соответственно, по роду деятельности ей приходилось обращаться в отдел защиты свидетелей. Коннор Маккой состоял в штате именно этой службы, в его обязанности входило обеспечение безопасности свидетелей и своевременная доставка их в суд для дачи показаний.

Коннор заговорил с Бронте о довольно трудном деле. Речь шла о показаниях девушки против ее бывшего дружка Леонида Прыки, контрабандиста с огромным состоянием, подозреваемого в торговле оружием. Маккою предстояло обеспечивать безопасность Мелиссы Роббинс и удовлетворять ее прихоти и капризы.

Он вскользь посмотрел на Бронте и подумал, не рассказать ли ей о тяжелом, а порой и невыносимом характере этой Роббинс? Но с другой стороны, деваться некуда, она серьезный свидетель.

– Я должна быть тебе благодарна, – наконец отозвалась Бронте. – По крайней мере, не сомневаюсь, что ты доставишь свидетеля в суд, когда подойдет срок рассмотрения дела, – это будет через месяц.

Коннор ухмыльнулся. Еще бы! Он был совершенно уверен и в себе, и в своих людях.

Бронте поправила сережку, и он, словно завороженный, наблюдал за ее движениями: они показались ему очень грациозными, хотя для женщины это совершенно обыкновенное дело. Рост, цвет волос, размер груди – все эти женские прелести не имели для Коннора принципиального значения, его интересовало другое: манера говорить, смеяться, остроумие, стиль поведения. Он мог залюбоваться изящной походкой или, как сейчас, мимолетным жестом.

– Что-то не так? – неожиданно спросила Бронте, прервав его размышления. – Только не говори, что у меня растрепаны волосы.

– Нет, все в порядке, и прическа у тебя идеальна, – улыбнувшись, поспешил успокоить ее Коннор.

Она, тем не менее, стала поправлять непослушные завитки, а Маккой продолжал вспоминать. Самое интересное, что последнее время он видел Бронте всегда одну – и на свадьбе, и в гостях у Келли, когда порой заходил к будущей невестке. Погрузившись в свои мысли, Коннор не сводил глаз с Бронте, не замечая этого.

Она долго терпела его пристальный, изучающий взгляд, но, в конце концов, это уже перешло все границы.

– Все-таки тебе придется ответить – что означает столь пристальное изучение моей особы? Разные глаза? Кривой нос? Морщины на лбу? Некрасивый макияж?

Коннор едва не рассмеялся.

– Честно говоря, я никогда не замечаю таких мелочей, разве что меня об этом предупредят.

– И все же, почему ты меня так пристально разглядывал? – не отступала Бронте.

Коннор немного смутился, но не подал вида. Действительно, почему? Разве он заинтересовался девушкой? На приеме очень много красивых особ женского пола, а его взгляд все время стремится к Бронте. Почему?

– Да просто я… задумался, – как можно серьезней и уверенней произнес он.

– Задумался, – повторила за ним Бронте. Коннор поставил стакан на стойку.

– Да, а что тебя удивляет? – поинтересовался он.

– Удивляет? Разумеется, ты же о чем-то думал. О чем?

Коннор заглянул ей в глаза. Он предполагал, что встретит выражение заинтересованности, легкий огонек страсти, но заметил лишь тень любопытства, и ничего больше. «Интересно, – подумал Коннор. – Видимо, я ей совсем не нравлюсь, и она из вежливости терпит мое общество. Так зачем она тогда подсела ко мне и заговорила? От скуки?»

И все же их притягивало друг к другу, хотя Коннор не мог понять – что. Ему очень хотелось, чтобы силы притяжения были равными. Да, он оценил белоснежную кожу, стройные ноги и фигуру, чудесные волосы Бронте, ну и что? Многие женщины, в том числе и жены его братьев, кажутся ему красивыми. На то он и мужчина. В конце концов, это не означает, что она его привлекает.

– Я вспоминаю о наших студенческих годах, – начал Коннор, пытаясь на ходу придумать достойное объяснение. – Ведь ты училась в университете имени Джорджа Вашингтона, верно?

Ее удивленная улыбка позволила ему немножко расслабиться.

– Удивительно, ты еще помнишь это.

Коннор несколько растерялся: взгляд девушки говорил, что он тоже оставил след в ее памяти.

– Надо признать, и я удивлен.

Бронте посмотрела на свой бокал.

– Да, трудно забыть молодого человека, который был выше всех на курсе и, тем более, выше меня, даже если я надевала туфли на высоких каблуках, – призналась она.

– Я тоже обратил тогда внимание на твой рост и твои роскошные рыжие волосы, – сказал Коннор.

Бронте повернулась к бару.

– Надо отдать тебе должное. Ты первый мужчина, который не задал мне вопроса, не работала ли я моделью.

– Это потому, что я знаю, где ты работаешь.

Бронте искренне и доброжелательно улыбнулась.

– Хочу тебе сказать, что ты единственная женщина на этой свадьбе, которая не изъявила желания со мной потанцевать.

Бронте О'Брайен наблюдала за Коннором очень внимательно, пытаясь определить, интересно ли ему с ней разговаривать, или он просто пытается убить время. Конечно, она могла с легкостью представить огромное количество женщин, которые хотели с ним потанцевать, несмотря на то, что в зале было полно кавалеров, хотя и не столь привлекательных, как Коннор. Он принадлежал к тому типу мужчин, от которых дамы сходили с ума и преследовали их повсюду, ища взаимности.

Таким его воспринимала Бронте, но она трезво относилась к подобным мужчинам, хотя не могла перебороть свое чувство к одному из них, причем еще и женатому.

Чтобы не думать больше о грустном, Бронте глотнула вина, осознавая, что Коннор ждет от нее ответа. В голове крутилась лишь одна мысль, которую она никогда не произнесет вслух: «Ведь тебе, Коннор, не приходит в голову, что я не приглашала тебя на танец, потому что мне неинтересно танцевать с тобой». Она улыбнулась.

– Я не танцую.

Это была правда. Еще в школе ребята обходили ее стороной. Кому понравится танцевать с девушкой, которая выше их?

Бронте заметила, что Коннор опять уставился на нее. Она посмотрела на него, и их взгляды встретились. Бронте не могла оторваться от сияющих прекрасных глаз… Сколько раз они встречались, и никогда Маккой не одаривал ее ни взглядом, ни тем более словом. Что-то изменилось в этот вечер. Он стал как-то ближе, понятнее.

Бронте поспешила отвести глаза и начала рассматривать веселящихся гостей. Боковым зрением она заметила, что Коннор тоже стал наблюдать за танцующими.

Бронте засмотрелась на прекрасную пару, скользящую по полу под прекрасную, медленную мелодию. В груди у нее что-то защемило.

Вечер, к ее удивлению, выдался не таким легким и веселым, как предполагалось. Все началось с мелкой перебранки с Вильгельменией, потом пришлось придумывать что-то с платьем, на котором так некстати обнаружилось пятно от шампанского, к тому же ее угнетало, что она никого не знает в огромной толпе. Но это была ерунда по сравнению с горькой завистью, которую она испытывала к счастливым парам, танцевавшим с блаженным видом. Как бы она желала, чтобы сегодня была ее свадьба с Томасом Дженкинсом! Почему ее мечта выйти замуж, родить пару очаровательных ребятишек не осуществилась? Почему именно она стала жертвой гнусного обмана со стороны Томаса? Почему он сразу не сказал, что женат?

Бронте попыталась отвлечься от печальных мыслей и снова обратилась к Коннору, который все еще сидел рядом.

– Приятная пара, правда? – заметила она.

– Да, очень, – нехотя согласился Коннор, глядя на Дэвида и Келли.

Бронте удивилась, каким тоном высказал Маккой свое одобрение. Впечатление получилось как раз обратное: ему не нравился этот брак, и он, видимо, пытался отговорить Дэвида от ошибочного шага. Ей это показалось странным – прекрасная пара, оба друг в друга влюблены без памяти, это было очевидно.

– Она очень любит Дэвида. – Бронте вложила в эти слова всю свою неизрасходованную страсть.

– Я знаю, – согласился Коннор.

– И он ее любит.

– Знаю, – повторил он и взглянул на Бронте, пытаясь понять, зачем она это говорит.

– Так почему ты так явно недоволен?

Коннор Маккой почувствовал, что Бронте, видимо, не очень счастлива. Что он мог ей ответить? Что он вообще о ней знал?

– Ты не поверишь, но на меня все это наводит тоску! – произнес он и поставил бутылку пива на стойку. Бронте все стало ясно.

– Почему же, охотно верю. И даже поддерживаю. – Она повернулась в его сторону и предложила: – А может, уйдем отсюда. Я бы не отказалась подышать свежим воздухом. – Бронте встала и направилась к выходу, нарочно не оглядываясь.

Коннор последовал за ней, не понимая, почему приглашение исходит не от него. Возможно, он боялся, что получит отказ, предложив ей прогуляться, или просто не подумал о возможности сбежать. Во всяком случае, он с удовольствием поддержал Бронте, а когда они вышли на свежий вечерний воздух, сомнения Коннора развеялись, и он радовался предстоящей прогулке. Наконец-то этот суматошный день остался позади.

Солнце садилось. Бронте и Коннор направились в парк. Девушка шла впереди, а Мак-кой не спеша, следовал за ней, любуясь ее фигурой, красивыми ногами и рыжими кудрями…

– Как же приятно глотнуть свежего воздуха, а не «наслаждаться» модными духами, – произнесла Бронте.

– Да… – задумчиво ответил Коннор, осознавая, что от Бронте пахнет не духами, а каким-то нежным ароматом, похожим на запах цветов, которые он несколько лет назад подарил матери.

– Коннор Маккой, как внимательно вы изучаете мою грудь!

Коннор смутился и тут же посмотрел девушке в глаза.

– Мне стыдно признаться, но это непроизвольно. Я… я задумался…

Бронте рассмеялась, что очень удивило Коннора.

– Честно говоря, такое признание я слышу впервые.

– Я сам такое произнес впервые, – отозвался он.

Их взгляды встретились. Что-то между ними замкнулось. Их потянуло друг к другу с одинаковой силой. Маккой скользнул глазами по ее щеке, по ее губам.

– Что вы скажете, если я признаюсь в том, что хочу вас обнять и поцеловать? – спросил Коннор.