Текст книги "Никогда не говори никогда"

Автор книги: Тори Керрингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Коннор подъехал к дому в Манчестере, припарковался, но остался сидеть в машине. Впервые с тех пор, как покинул семью, он искренне переживал и хотел позаботиться о другом человеке, совершенно постороннем… о Бронте. Но разве теперь она для него посторонняя?

Кто-то постучал в стекло. Коннор поднял глаза: это был Митч. Он открыл переднюю дверцу автомобиля.

– Где Бронте?

– Дома, – ответил Коннор и вышел из машины, захлопнув дверцу. – Все собрались?

– Не хочешь говорить об этом – не надо, никто тебя не заставляет. Расскажешь потом.

Они подошли к дому. Дверь открыла Келли.

– А ты что тут делаешь? – удивился Коннор.

– Где Бронте? – задала та встречный вопрос.

Коннор обошел Келли и направился в кухню.

– Дома. А теперь ответь на мой вопрос.

На кухне обнаружился Дэвид, он встал около стойки бара и сказал:

– Она здесь, потому что я попросил ее об этом. Мы должны использовать любую помощь.

В кухню вошли Марк с Мелани.

– Мелани здесь по той же причине, – заметил Марк.

Коннору даже в голову не пришло задать очередной вопрос. Значит, Лиз тоже здесь, ну, и, разумеется, Мишель тоже.

«Отлично», – подумал Коннор. Братья и их жены – такого подкрепления он не ждал. Ну и дурак же он, что прогнал – именно прогнал – Бронте!

– Ну, как дела? – спросил Папуля, появившись в дверях.

– Отлично, – ответил Митч. – Вот только Бронте не с нами.

– Да что произошло? – спросила Келли.

– Мне непонятно, почему она пошла в совершенно другую сторону, еле успел ее перехватить.

– Где тебе удалось раздобыть такую древность? – спросил Джейк, вспомнив седан.

– Я взяла ее напрокат у двоюродного брата моей подруги. – Мел села рядом с мужем.

– А эти баррикады около метро – просто произведение искусства, – заметил Марк. – Спасибо, Келл.

– Пожалуйста, – улыбнулась Келли.

Коннор слушал этот разговор, ничего не понимая. Когда и как дамы успели помочь? Ведь план разработали они с братьями здесь на кухне, больше никого не было. Но тут он заметил, что в дверях стоит отец и внимательно наблюдает за ним. Потом он подошел к Коннору:

– Можно с тобой поговорить? Наедине.

Коннор чувствовал, что не вынесет еще одного разговора по душам, нервы были на пределе, но он переборол себя и пошел вслед за Шоном в гостиную.

– В первую очередь тебе нужен адвокат.

Коннор хотел сказать, что у него уже есть адвокат – Бронте. Но не смог это произнести.

– А что случилось? – спросил он. Заметив, как изменилось выражение лица Шона, он насторожился и прислушался.

Отец кивнул в сторону двери:

– Кажется, наши недоброжелатели не такие дураки, как мы думали. Если я не ошибаюсь, к дому подъезжают представители Министерства юстиции в сопровождении дорожного патруля.

Видимо, шум подъезжающих машин услышали все и прибежали в комнату, где были Коннор с отцом.

– Немедленно на чердак! – закричал Марк, схватив Коннора за руку.

Тот оттолкнул брата.

– Я никогда ни от кого не прятался.

Митч посмотрел на Коннора.

– Пойми, тебя посадят, и ты ничего не сможешь сделать.

Коннор понимал: Митч прав. Но мысль, что он будет отсиживаться на чердаке, а его семья возьмет на себя переговоры с властями и, чего доброго, пострадает кто-нибудь из близких, была непереносима.

– Неужели вы думаете, что они поверят вам, развернутся и уедут? Вы вообще осознаете, что мы живем в реальном мире, а? – Коннор кивнул на дверь: – Они без меня не уйдут.

– Ребята, он прав, – вмешался в разговор Шон.

– Хорошо, сыграем в жмурки, – предложил Дэвид. – Скоро стемнеет, и мы выведем братишку каким-нибудь хитрым способом.

– Нет, – твердо сказал Коннор и категорически добавил: – Я не хочу, чтобы кого-либо из вас обвинили в соучастии.

Но как же он был горд и счастлив, что вся семья встала на его защиту!

Настойчивый стук в дверь нарушил тишину.

– Коннор Маккой, выходите с поднятыми руками! – потребовали снаружи.

Коннор огляделся и ощутил на себе взгляд маленькой Лили, стоящей на лестнице. Мишель поспешила увести малышку.

То, чего больше всего боялся Коннор, произошло здесь и сейчас. Его были готовы арестовать в присутствии всей его семьи, перед людьми, которых он безмерно любил и уважал. И, несмотря на то, что он был невиновен, ему было стыдно.

Он пошел к двери. Шон положил руку ему на плечо.

– Не волнуйся, мы вытащим тебя оттуда, не успеешь и глазом моргнуть.

Коннор кивнул, потом открыл дверь. И все сразу встало на свои места. Он смотрел на представителя министерства, который слишком уж часто бывал у Мелиссы Роббинс. Как же его зовут? Дэннис Бернс. Да, именно так. И он увел дело Прыки у Бронте! Вот настоящий убийца Мелиссы. Коннор это знал твердо.

Полицейские отступили назад, не теряя бдительности. Но тут послышался шум гравия, подъехал еще один автомобиль, и все внимание теперь было приковано именно к нему. «Бронте», – подумал Коннор. С каким удовольствием он сейчас врезал бы этому Бернсу, чтобы это увидела Бронте!

О'Брайен припарковалась и, не выключая мотора, выскочила из машины.

– Не трогать этого человека!

Патрульные переглянулись, потом вновь посмотрели на нее. Бронте показала свое удостоверение.

– Я – Бронте О'Брайен, сотрудник Министерства юстиции. Исполняйте мое приказание!

Дэннис Бернс отступил на шаг.

– Что вы уши развесили? Дело веду я. Я! Она – никто! – срываясь на крик, начал он.

– Больше не ведешь.

Коннор взглянул на Бронте: никогда он не видел женщины красивее, чем она. Ее зеленые глаза сияли, а ярко-рыжие волосы полыхали в свете прожекторов словно факел победы.

Она что-то достала из сумки и улыбнулась. Это была видеокассета.

– Это внесет ясность, – торжественно произнесла Бронте.

Она подошла к одному из полицейских, взяла у него ключи от наручников и бросила их отцу Коннора.

– Освободите его, – попросила девушка.

Шон снял с сына наручники, и все последовали за Бронте в дом. В гостиной она вставила в видеомагнитофон кассету, которую держала в руках. Коннор узнал ту самую пленку с камер наблюдения. Но… почему она решила показать всем запись, которая только подтверждала его вину?

– Боже, Коннор, это ты? – удивился Дэвид. Бронте подошла к экрану и достала из сумки другую кассету.

«Скорее всего, это кассета из соседней камеры наблюдения», – подумал Коннор и посмотрел на Бронте. Он очень хотел ей верить, но боялся, что все зашло слишком далеко.

Бронте нажала стоп-кадр и ткнула пальцем в экран.

– Очень похож на Коннора, правда? – обратилась она ко всем.

– Так и я подхожу под этот тип, тем более со спины, – заметил Джейк.

Бронте улыбнулась.

– Все в порядке. Я ожидала такой ответ. Потому что видите… – и она вновь провела пальцем по экрану, – это не Коннор. Это запись камеры у министерства, сделанная сегодня утром.

Коннор, затаив дыхание, смотрел на Бронте. И он, и его семья знали, что утром он не был у здания министерства.

Дэннис Бернс недовольно вздохнул:

– Неважно, откуда пленка, О'Брайен. Это же Маккой. Нет сомнения, что это Маккой.

Бронте уже готова была победно закричать «Попался!», а у Коннора побежали мурашки по коже.

– Погоди минутку! – сказала уверенно она, отошла на пару шагов в сторону и переговорила с кем-то по мобильнику. Потом повернулась. Не отрываясь от телефона, попросила: – Коннор, будь любезен, включи просмотр.

Не зная, чего от нее ожидать, он выполнил ее просьбу.

Человек, поднявшись по ступенькам, собирался войти в министерство, так и не показав лица. Но потом вдруг у самой двери обернулся. Картинка замерла и увеличилась.

Дэннис Бернс. Это был он!

Коннор обернулся и посмотрел на него. Бернс стоял не шелохнувшись, как и прежде.

– Ну и что дальше, Бронте? Пусть у нас с Коннором похожие фигуры, одинаковые куртки и стрижки, ну и что? Со спины выглядим одинаково – подумаешь! – Бернс покачал головой и попытался улыбнуться. – Это лишь случайное совпадение, и ты это знаешь.

– А я думаю, что не случайное. Давай посмотрим, что ты скажешь на это.

Все обернулись и увидели, что в комнату вошел Оливер Платт, коллега Коннора. Бронте отключила мобильник.

– Офицер Платт, – представился Оливер, показывая удостоверение. – Вот это – настоящая видеопленка из камер наблюдения, датированная днем смерти Мелиссы Роббинс. На ней отчетливо видно, что именно Дэннис Бернс входил и выходил из дома Мелиссы в то самое время, когда произошло убийство.

Бернс вспыхнул.

– Это бред! Такое невозможно. Все смонтировано! И это всего лишь копия.

– Да, копия. Но если добавить к пленке показания свидетеля, который видел тебя, что ты скажешь тогда? – спросила Бронте. – Это будет означать, что мы нашли Дэна Вагнера именно там, куда ты его отправил.

– Это смешно, – бормотал Бернс, пятясь к двери. – Все равно ты ничего не докажешь.

Коннор скрестил руки на груди. Теперь ему все стало ясно.

– Я бы так не сказала. Как ты объяснишь свою интимную связь с Роббинс? Доказательства найдены и у тебя дома, и у Мелиссы, правда, маловато, но нам хватит, – улыбнулась Бронте. – Да, чуть не забыла, группа экспертов с ордером на обыск уже выехала в твой офис. Офицер… арестуйте этого человека.

Патрульные переглянулись, а потом один из них направился к Дэннису. Тот отступал к двери, но не сделал и двух шагов, как Коннор схватил его за руку.

– Погоди, Бернс, отсюда ты отправишься только в тюрьму.

Патрульный надел на Бернса наручники и вывел его из дома.

Коннор взглянул на Бронте. В душе у него разлилось тепло и умиротворение, но ему было стыдно: он причинил ей такую боль, а она не бросила его в беде и до последнего ему помогала. Как отблагодарить ее? Всех выручила Келли. Она подошла к Бронте и обняла подругу.

– Я знала, что ты гениальна, но сегодня ты превзошла саму себя, – тихо произнесла Келли.

– Не вгоняй меня в краску, – попросила Бронте.

Коннор обернулся и увидел Шона, который стоял в дверях кухни и вопросительно смотрел на него. Похоже, отец и братья догадываются об их отношениях с Бронте. Неважно! Он должен поблагодарить ее, она же спасла ему жизнь! Но как?..

У Бронте подкашивались ноги от всего пережитого.

Сколько же она потратила сил, чтобы сложить все кусочки головоломки в единую картину!

Бронте с самого начала считала Мелиссу Роббинс невиновной. Леонид Прыка бросил свою подружку, не оставив ей ни цента. Но, как и большинство людей, Мелисса верила, что программа защиты свидетелей решит все ее проблемы, в том числе и финансовые, заодно она могла поквитаться с Леонидом.

Однако вскоре Роббинс поняла, что после суда защиту с нее снимут, а программа вообще призвана обеспечивать свидетелей лишь самым необходимым. Ее показания изменились, стали расплывчатыми, и тогда она совершила фатальную ошибку, вступив в интимную связь с Дэннисом Бернсом, уверенная, что он поможет ей. Однако у Бернса были свои планы, и он решил воспользоваться ситуацией, тем более что метил на место Берни Лейтона, начальника Бронте. Но он понял, что просчитался: Мелисса просто хотела использовать его. Это разрушало его игру. И он пошел на преступление. Воспользовавшись внешним сходством с Маккоем, Бернс замел следы…

…Размышляя о происшедшем, Бронте огляделась в поисках Коннора. Он стоял неподалеку.

Но на нее вдруг накатила такая усталость, что она опустилась на пол прямо около телевизора, вспоминая слова Коннора, сказанные им прошлой ночью. Зачем он заговорил об этом? Она же не давала ему повода думать, что хочет связать с ним свое будущее.

Келли озадаченно посмотрела на подругу.

– Что с тобой?

– Что? – Бронте перевела взгляд с Коннора на Келли. И чуть не заплакала.

– Боже, да что стряслось, дорогая? – недоумевала Келли. – Только не говори мне, что все в порядке. Я слишком часто в последнее время слышала от тебя эти слова.

Слезы предательски заблестели в глазах Бронте, но она тут же улыбнулась.

– Придется тебе услышать это еще раз. – Она посмотрела на Коннора, но он разговаривал с отцом. Ну не желает он на ней жениться. Не та она женщина, которую он хотел бы ввести в свою семью.

– Боже. – Келли широко раскрыла свои зеленые глаза и подошла ближе. – Неужели ты и… Коннор?

Бронте удивленно взглянула на подругу, и та уверилась в своей догадке.

– Ты с ума сошла?!

У Бронте скатилась слезинка, но она быстро вытерла ее.

– Наверно, да.

Через минуту подруги уже стояли на крыльце. Весь хаос остался в доме. Келли закрыла за собой дверь.

– Я просто не знаю, что сказать.

Бронте подошла к перилам и оглядела живописные окрестности Манчестера.

– Тогда не говори ничего, – посоветовала она, обернувшись, и натянуто улыбнулась.

Келли подошла к Бронте и положила руку ей на плечо.

– Когда это случилось? Как далеко зашло? А он что-нибудь испытывает к тебе? – засыпала ее вопросами Келли и тут же спохватилась: – Извини меня.

Бронте закрыла глаза и почувствовала, что не в состоянии сейчас ответить ни на один вопрос.

– Это уже не важно. Ведь из этого все равно ничего путного не получится.

Келли обняла Бронте. У той в душе все смешалось. Очень хотелось открыть всему миру, как ей плохо, но она не смела. Она привыкла казаться сильной – даже сейчас, когда человек, причинивший ей такую боль, стоит в гостиной, прямо за входной дверью.

– Если бы ты поделилась со мной чуть раньше, я бы смогла предостеречь тебя оттого, что ты сейчас переживаешь, – тихо произнесли Келли.

– Я бы рассказала, но все произошло слишком быстро.

Келли немного отодвинулась и взглянула на Бронте.

– Все равно, ты должна была мне рассказать.

Бронте улыбнулась, и в глазах ее заблестели слезы.

– Напомни мне об этом попозже, и я все тебе выложу, просто сейчас… сейчас я не в состоянии.

– Все? – переспросила Келли.

Бронте кивнула.

– Да, все.

Открылась входная дверь, и Келли обернулась. Бронте воспользовалась минутной передышкой и отступила назад, глубоко вздохнула и решила, что не обязательно всем видеть ее слезы.

– У вас все в порядке? – произнесла с легким акцентом Мишель, жена Джейка.

– Конечно, в порядке! – широко улыбнувшись, произнесла Келли.

Мишель улыбнулась в ответ и кивнула головой в сторону Бронте.

– Мне знаком этот взгляд. Он говорит о том, что кого-то угораздило влюбиться в одного из упрямых Маккоев, верно?

Бронте удивилась: неужели каждая женщина, появлявшаяся в доме Маккоев, проходила через это? Но разница была в том, что они сумели стать законными супругами Маккоев. А она… она исключение, единственная, кто не сможет завладеть своим возлюбленным.

– Бронте!

Второй раз за день сердце ее ушло в пятки, но теперь не потому, что она переживала за Коннора. Она испугалась за свою безопасность, свое душевное и эмоциональное равновесие.

Бронте взглянула на Келли и слегка сжала ее руку, чтобы предотвратить любое высказывание подруги в присутствии Коннора.

Коннор откашлялся.

– Могу я поговорить с тобой? Наедине? – осведомился он.

Бронте утвердительно кивнула головой.

– Дай мне знать, если тебе понадобится помощь, – шепнула ей на ухо Келли.

Они спустились на лужайку перед домом. Бронте с гордостью посмотрела Коннору в глаза – ведь она выполнила свое обещание и помогла ему оправдаться.

– Слушаю твой приговор, – попыталась пошутить она.

Коннор упорно изучал свои ботинки и, похоже, даже не слышал ее слов.

– Я хотел сказать… я думаю, я должен… – Он поднял глаза и посмотрел на девушку. – Спасибо тебе, Бронте.

«Спасибо? – удивилась она. – И это все, о чем он хотел поговорить со мной?» Она вздохнула и улыбнулась.

– Не стоит благодарности.

Коннор тут же направился к дому.

– Коннор! – Бронте не могла больше выносить это.

Он остановился, но не обернулся.

– И это все? Все, что ты хотел мне сказать?

Коннор стоял неподвижно. Сердце Бронте забилось чаще, она едва сдерживала себя. «Неужели он… Но нет, не верю…»

– Я хотел еще добавить, что сожалею, – наконец произнес Коннор.

«Сожалеет?» – пронеслось в голове у Бронте, но она все равно не могла поверить: это все,что он может сказать? Нет, она просто так не отступит! Ей необходим реванш. Бронте никогда никому не причиняла боль, однако теперь готова была это сделать. Она размахнулась и изо всех сил влепила Коннору пощечину.

– Ты говорил, что всегда будешь рядом со мной; говорил, что всегда будешь защищать меня. А получается, что ты просто использовал меня, а теперь отталкиваешь в сторону, чтобы я не мешала тебе, такому гордому, идти дальше. – Бронте кипела от ярости. – Но ты ошибся во мне. Ты думал, что, высадив девушку возле дома, сможешь оградить ее от неприятностей? Не-ет! Я никогда не останавливаюсь на полпути. Если бы не я, ты сейчас ехал бы в тюрьму, а Дэннис Бернс сидел бы в ресторане – да где угодно – и насмехался над твоей глупостью!

Коннор не отводил от нее взгляд.

– Могу поклясться, тебя очень раздражает, что именно женщина помогла тебе выбраться из того дерьма, в которое ты попал. Тебе, Коннору Маккою, независимому и самоуверенному, пришлось положиться на меня, женщину, и просить помощи. – Бронте не могла остановиться, она находила все больше и больше аргументов и претензий. – А ты не задумывался над тем, что если бы сразу попросил братьев о помощи, то выбрался бы сам? Тебе не пришлось бы обращаться к Бронте О'Брайен? – Она наконец взяла себя в руки и говорила почти спокойно.

Коннор знал, что это правда. Он всегда стремился быть независимым, рассчитывал только на себя и не хотел, чтобы другие решали его судьбу. Физически он мог бы ее защитить – это он знал, но оказать ей моральную поддержку ему было не под силу.

– И еще. Я знаю, что ты любишь меня, но боишься себе в этом признаться.

Коннор хотел приблизиться к ней, но она с яростью оттолкнула его. Он обернулся и посмотрел на окна. Бронте тоже оглянулась и… Бог мой! Вся семейка Маккоев наблюдала за ними.

– Не смей прикасаться ко мне… никогда! – Она перевела дыхание. – Да. Никогда – это самое точное слово. Ты никогда не женишься, никогда не захочешь иметь детей. – Бронте смахнула рукой слезу, которая предательски скатилась по щеке. – И последнее. Никогда, слышишь, никогда больше не подходи ко мне, я не желаю тебя видеть!

Бронте последний раз посмотрела ему в глаза и направилась к своей машине, но через пару шагов остановилась и сказала:

– Расстанемся как цивилизованные люди, хотя ты и не видишь во мне человека, способного принимать решения. – Ее голос дрогнул. – Я не могу любить мужчину, который не в состоянии признаться самому себе, что тоже любит, который отлично понимает, что слову «никогда» не место в отношениях, построенных на любви и доверии.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В воскресенье в доме Маккоев все шло как обычно, как было заведено, но лишь для постороннего взгляда. За пару дней изменилось многое.

Коннор сидел в старом кресле на веранде и пил кофе. Была весна, все кругом цвело. И все напоминало Коннору детство. Теперь это его дом.

Он сам не знал, почему решил вернуться сюда, в Манчестер. Скорее всего, причиной все-таки была Бронте, но мысли о ней причиняли Коннору нестерпимую боль.

Ему предстояло вернуться на работу. Он появился там один раз – сказать, что не держит зла на коллег и начальника, однако Ньютон предложил ему взять небольшой оплачиваемый отпуск, и, к удивлению всех и себя самого, Коннор согласился. Осталось решить, чем занять себя па время этого неожиданного безделья. Вначале он сходил с ума от скуки, но постепенно свыкся с этим. Если бы не воспоминания о ночи с Бронте, все шло, казалось бы, не так плохо.

Отношения с братьями и их женами становились все доверительнее. Коннор сидел и наблюдал, как Марк отчаянно тряс рукой, по которой, промахнувшись, саданул молотком. Голиаф носился вокруг хозяина и заливался лаем.

Коннор старался понять, что так изменило его отношение к родным. Он больше не чувствовал себя в ответе за всех и каждою. Раньше он сразу же бросался на помощь ближнему. Теперь… теперь он словно отошел в сторону, превратившись в наблюдателя.

Любой психоаналитик объяснил бы ему причину. Он всегда считал себя одиночкой, которому никто не нужен, и вот семья сломала этот стереотип, придя ему на помощь в трудный момент. И потом – какие все-таки жестокие слова бросала ему Бронте в последний раз! Нет, он во что бы то ни стало должен доказать ей, что способен измениться. Закоренелый самовлюбленный эгоист станет таким, каким она полюбила его.

Коннор провел рукой по груди, словно ощущая пустоту в своей душе. Пустоту, которая появилась, когда Бронте ушла. Почему именно она, единственная женщина из всех, так сильно запала ему в сердце и душу?

Но разве Бронте просто одна из множества? Она особенная: отважная, умная, соблазнительная женщина, знающая себе цену. Она покорила его сердце, что никому до нее не удавалось. Она заставила его почувствовать то, чего раньше он не испытывал.

– Я тоже считаю, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Коннор очнулся и взглянул на Келли, которая только что подошла и с сомнением наблюдала, как его братья пытаются разобрать старый сарай. Келли кивнула в их сторону:

– Да, сейчас самое безопасное место здесь, на веранде. – Она улыбнулась. – Как ты думаешь, они знают, что делают?

Коннор ухмыльнулся, глядя на невестку.

Без сомнения, она иронизировала и весь ее монолог был адресован Дэвиду.

Коннор поймал себя на мысли, что больше не воспринимает Келли как врага, ему очень нравился новый, расширенный состав семьи Маккой.

– Согласен с тобой – они не ведают, что творят.

Келли заправила за ухо прядку светлых волос.

– Я советовала им обратиться в компанию, занимающуюся сносом построек. Но разве они меня послушали? Нет, конечно, – с легкой усмешкой произнесла она. – Хорошо, если еще не покалечатся. – Келли помолчала. – Знаешь, я обещала Дэвиду не вмешиваться, но… – Она оглянулась. – Я вошла в вашу семью совсем недавно, а с Бронте мы дружим уже долгие годы.

Коннору при этих словах очень захотелось встать и уйти. Но он не двинулся с места.

– Судя по равнодушному выражению твоего лица, думаю, я могу продолжить?

Коннор кивнул, размышляя, куда заведет их эта беседа.

– Я не знаю, что произошло между вами. Когда дело доходит до отношений с противоположным полом, Бронте предпочитает держать рот на замке, впрочем, как и ты. И… я хочу сказать, что Бронте из тех женщин, которые, приняв решение, никогда его не меняют.

Келли посмотрела на работу, кипящую вокруг старого сарая, и докончила:

– Я знаю, ты такой же.

– Она спрашивала обо мне? – Коннор тут же пожалел о том, что задал вопрос.

Келли понимающе улыбнулась.

– Конечно.

– И что ты ей сказала?

Она намеренно напустила на себя равнодушный вид.

– Так… сказала, что ты просто упрямый старый осел, который страдает больше, чем она.

Коннор удивился, вовсе не ожидая такого ответа.

Келли рассмеялась.

– Да я шучу. Ничего такого я ей не говорила, рассказала только, что ты решил переехать в старый дом. Она одобрила это.

Коннору понравилась реакция Бронте.

– Думаю, там не обойтись без моей помощи. – Келли спустилась со ступенек веранды и обернулась. – Если ты ей позвонишь, она будет рада, несмотря на то, что скажет потом. Я думаю, ты и сам об этом думал. Так что – вперед!

Коннор потупил взгляд.

– Хотелось бы, чтобы все было так просто.

– Это очень просто. Берешь трубку, набираешь номер – и, пожалуйста: на другом конце линии человек, с которым ты желаешь поговорить. – Келли улыбнулась, помахала Коннору на прощание рукой и направилась к старому сараю.

Коннор смотрел ей вслед. Да, набрать номер и поговорить с Бронте… Ну не мог он этого сделать! Бронте права: он не хотел иметь детей, он боялся ответственности за них, боялся сделать свою семью несчастной.

Итак, это одна сторона вопроса. Вторая – сможет ли он провести остаток своей жизни без Бронте? Это требовало длительных размышлений.

После обеда Коннор поднялся наверх, решив заглянуть в свою бывшую комнату, принадлежавшую теперь трехмесячному сыну Мелани и Марка, смешному карапузу с огромными голубыми глазами.

Коннор наклонился над кроваткой. Племянник стал внимательно изучать его, потом протянул ему ручонку с соской.

«Неужели такая кроха потом превращается во взрослого человека?» – подумал Коннор, потянулся и взял племянника на руки. Чувство было настолько необычным, что Коннор судорожно вздохнул.

– Ну, и как тебе новенький Маккой, а?

Он обернулся и увидел отца.

Коннор, смущенный и растерянный, собрался, было положить ребенка обратно в кроватку, но племянник, протестуя, заплакал. Он снова прижал малыша к груди, и тот сразу успокоился.

Папуля улыбнулся.

– Такой же упрямый и требовательный, как все Маккои.

Коннор посмотрел на малыша, удивляясь, какой он маленький и легкий.

– Он очень похож на маленького Дэвида. Согласен, дед?

Шон задумался.

– Не знаю. Мне кажется, он больше напоминает тебя в детстве.

Коннор удивленно взглянул на малыша.

Странно, он помнил своих братьев примерно в этом возрасте, но никогда не задумывался, что когда-то и сам был таким же. И вдруг Коннора пронзило острое желание иметь ребенка, такую же очаровательную кроху!

– Определенно, он похож на тебя. – Папуля вздохнул. – Видишь, как он смотрит? Будто пытается понять, можно ли нам доверять. Это выражение я очень часто видел в твоих глазах. – Его голос дрогнул. – Выражение, которое я все еще вижу в твоем взгляде. Я помню, когда мы с Кэтрин впервые привезли тебя домой, он стал настоящим домом, а до этого мне здесь было неуютно. В нем жили родители твоей матери, а я провел жизнь в том старом доме, где теперь поселился ты.

Коннор не понимал, почему отец заговорил об этом, но не перебивал.

– Коннор, я понимаю, что никогда не был таким отцом, о каком ты мечтал. Я забыл, что семья – это нечто серьезное и важное. Когда мама умерла, мир для меня перестал существовать, и семья, то есть вы, тоже… я запутался, заблудился, не знал, что мне делать дальше. Ее смерть опустошила меня.

– Но мы нуждались в тебе, – сказал Коннор, удивляясь своей смелости.

– Я знаю… Не могу выразить, как я горжусь тобой. Ты взвалил на свои плечи мою ношу. Ты удержал семью, не дал ей развалиться. Ты стал отцом своим братьям, лучшим отцом, чем когда-либо был я. Это был чересчур тяжелый груз, и он придавил тебя. Теперь я не в силах что-либо изменить. Это плохо, это очень плохо. – Шон помолчал, а потом спросил: – Найдется у тебя местечко в сердце для меня, сынок? Все так случилось не потому, что я не любил тебя или твоих братьев. Я ненавидел себя и до сих пор страдаю, потому что не сделал тогда того, что должен был сделать. Прости меня, Коннор.

Он стоял, опустив плечи и потупив взгляд. Коннор подошел и обнял отца одной рукой, другой, придерживая маленького Шона Джонатана, его внука. Так они втроем застыли на несколько мгновений, но им объятие показалось вечностью; три поколения воссоединились в мире и согласии – отец, сын и внук.

– Я прощаю тебя, – тихо произнес Коннор. – Прощаю.

В комнату заглянула Мелани.

– Что здесь происходит?

Коннор и Папуля обернулись:

– Ничего. Мы просто проходили мимо и услышали, как он плачет.

– Понятно. – Мелани взяла сына у Коннора. – Ему нужно поменять подгузник. – И она стала переодевать малыша.

В этот момент появилась мать Мелани, Вильгельмения, но, увидев столь многочисленное общество, решила уйти.

Коннор мельком взглянул на отца, подошел к Вильгельмении и вернул ее.

– Все в порядке, я рад, что вы откликнулись на мой звонок и пришли.

–  Тыпозвал ее? – удивленно спросила Мел. Коннор ухмыльнулся.

– Да. Я подумал, что… в общем, пора мне перестать вести себя как капризному ребенку, вы ведь понимаете, о чем я?

Мелани посмотрела на Коннора и улыбнулась.

– Да, мы знаем, о чем ты говоришь.

Слишком долго Коннор тянул, не желая признавать очевидные вещи. Улыбка Мел избавила его от необходимости что-то говорить.

– Можете выйти на улицу прогуляться, а заодно и полюбоваться на то, что осталось от нашего любимого сарая.

Коннор взглянул на отца, потом на Вильгельмению и отправил всех во двор.

Работы осталось совсем немного. Голиаф носился по газону и лаял на всех подряд. Братья разгребали развалины, комментируя каждую находку.

Наконец Митч, снимая перчатки, сказал:

– Думаю, на сегодня пора заканчивать.

Все направились к дому, кроме Коннора, который наблюдал за парами, и особенно за Папулей и Вильгельменией. Те шли рядом, не касаясь друг друга, но, изредка переглядываясь так, что все их секреты были как на ладони.

Зарычал Голиаф. Коннор обернулся, пес завилял хвостом и с радостью подбежал. Коннор погладил собаку и последовал за всеми.