Текст книги "Никогда не говори никогда"

Автор книги: Тори Керрингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

В этот момент в кафе вошел Оливер.

– Коннор, где ты пропадаешь?

– Последние полчаса сижу здесь и жду тебя.

– Подписан ордер на твой арест.

Вот и случилось то, чего он ожидал и так боялся. Еще повезло, что ордер на арест подписан только сейчас, а не сразу же после смерти Роббинс. Иначе он уже сидел бы в тюрьме, не имея возможности доказать свою невиновность.

– Ты выполнил мою просьбу? – спросил Коннор.

Оливер был крайне удивлен спокойствием друга.

– Ты знал об ордере? – спросил он, игнорируя вопрос Маккоя.

Коннор отрицательно покачал головой.

– Нет. Но я не сомневался, что это когда-нибудь произойдет.

Оливер огляделся и полез в карман пиджака.

– Конечно, я выполнил твою просьбу.

Маккой испытал облегчение, оттого что босс и коллеги не верят в его виновность. По крайней мере, так было до того, как распространилось известие об ордере. Теперь… все связи, которыми он еще мог воспользоваться, для него закрыты. Включая Оливера Платта. Но не потому, что Коннор не доверял ему, нет. Просто он не хотел втягивать в это Оливера, такое могло дорого обойтись тому.

– Спасибо, что пришел.

– Я же сказал, что обязательно приду.

– Но ты говорил это до того, как узнал об ордере, – уточнил Коннор.

– Я никогда не нарушаю обещаний, ты же знаешь, – откликнулся Оливер и протянул ему бумажный пакет. – Здесь все, что ты просил.

– Копия? – поинтересовался Коннор.

– Да. Кучу времени потратил, чтобы сделать ее, между прочим.

– Спасибо, Оливер. Я твой должник.

– Ничего ты мне не должен.

– Ты разговаривал с Вагнером?

Оливер отрицательно покачал головой. Дэн Вагнер должен был охранять Мелиссу Роббинс в день убийства. Он же отвечал за всех посетителей. И от этого человека сейчас зависела дальнейшая судьба Коннора.

– Нет. В тот день Дэн позвонил и сказал, что заболел. Сегодня к нему ездили домой, но его там нет.

«Плохо дело», – подумал Коннор.

Оливер положил руки на стол.

– Ты думаешь, за всем этим стоит Прыка?

– Да, по крайней мере, он заинтересован в ее смерти больше других.

Оливер кивнул.

– Сегодня утром звонили из департамента военной полиции и сообщили, что за домом Прыки кто-то следит, интересовались, не наш ли человек. Это был ты? – спросил Оливер.

Да, он действительно был там. Припарковался неподалеку от его дома, желая заставить Леонида понервничать. Но ничего не вышло. Даже подслушивающее устройство не помогло – сплошные помехи. Значит, Леонид постарался, и дом был надежно защищен от прослушивания.

Оливер внимательно смотрел на Коннора.

– Слушай, если тебе еще что-то понадобится, ты знаешь, где и как меня найти. Понимаешь?

Коннор кивнул, они попрощались, и Оливер ушел. Но звонить Платту он не станет, и в свой офис тоже. С этого момента он сам по себе.

Маккой расплатился и двинулся к выходу. Больше никаких звонков ни знакомым, ни друзьям, пока все не закончится.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Бронте пришла домой, предварительно зайдя в супермаркет. Зачем она столько накупила? Ну, свежий, хрустящий белый хлеб – хорошо. Но кофе? Она же никогда не покупала его. Картофель, три пачки разных макарон, большой кусок мяса и много чего другого – чего ради она потратила целый час, чтобы набрать столько еды?

Дело было совсем не в том, что она не умела готовить. Но зачем все это? Разве она кого-нибудь ждет? Зачем она купила кофеварку?

Бронте решила быть честной хотя бы с собой: единственная причина, по которой была приобретена эта чудо-кофеварка, – надежда, что любитель кофе появится в ее доме… она собрала мусор и, открыв дверь во двор, вышла на крыльцо.

– Ты купила это для меня?

Бронте подпрыгнула от неожиданности, увидев перед собой Коннора.

К ней тут же вернулись воспоминания и впечатления прошлой ночи. Она взяла себя в руки и глубоко вздохнула.

– Господи! Коннор, ты что, смерти моей хочешь? Перестань все время пугать меня своими неожиданными визитами.

Коннор улыбнулся. Бронте не смогла устоять против этой улыбки и тут же простила его. Искра желания проскочила между ними.

– Ты не ответила на мой вопрос, – заметил Коннор.

Бронте тем временем покончила с мусором и закрыла крышку бака.

– А ты продолжай задавать глупые вопросы. Может, тогда я буду знать наверняка, кто из нас двоих сошел с ума. – Она внимательно и испытующе посмотрела на Коннора. – Да, кстати, кофеварку я купила не для тебя. – Зачем она лжет ему и самой себе? – А что ты тут делаешь? – неожиданно спросила Бронте.

Господи, как долго он наблюдал за ней и что успел заметить? Видел ли он, как она читала рецепты на пачках макарон, как съела полпачки кукурузных чипсов за пять минут? Видел ли, с каким усердием она открывала коробку с кофеваркой и искала для нее место на кухне?

– Я только что приехал, собирался постучать в дверь, но ты открыла ее сама.

Бронте огляделась. Вокруг все было спокойно, похоже, никто не обратил внимания на незнакомца, появившегося на пороге ее дома.

Коннор держал в руках большой белый бумажный пакет.

– Я принес немного еды, – заискивающе произнес он.

«Ну конечно, именно этого у меня нет», – подумала Бронте и улыбнулась. Стоило ей накупить всякой всячины и забить холодильник, как сразу кто-нибудь появляется… с едой.

Бронте внимательно посмотрела на пакет, прикидывая, что там может лежать и стоит ли вообще пускать неожиданного гостя в дом.

– Что там? – поинтересовалась она.

Коннор удивленно поднял брови.

– Итальянская кухня.

– А можно поконкретнее?

Коннор открыл пакет и начал перечислять:

– Здесь всего понемногу. Есть равиоли, лазанья, феттучини, обжаренные хлебные палочки…

– Словно бальзам на душу, – произнесла Бронте, не дав ему закончить, и пригласила войти. – Ради бога, что с тобой произошло? – почему-то шепотом спросила она, поставив пакет на стол. – Выглядишь ты ужасно.

Коннор нахмурился.

– Спасибо и на этом, О'Брайен.

Бронте всплеснула руками.

– Ты не догадываешься, о чем я? – Она пристально на него посмотрела. – Ты не был дома?

Коннор молчал, и Бронте поняла, что права.

– Понятно. – Ее взгляд случайно упал на коробки с печеньем для собак, которым Бронте обещала баловать Кожика, пса Келли. – Хоть родным-то ты звонил?

Коннор переминался с ноги на ногу.

– Ты не возражаешь, если я… приведу себя в порядок, перед тем как мы сядем за стол? – спросил Коннор.

– Нет, не возражаю. Иди, а я пока все приготовлю, – одобрительно кивнула Бронте.

Бронте оказалась права. Он выглядит ужасно, хуже некуда. Коннор умылся, взглянул на себя в зеркало и понял, почему все так смотрели на него.

Сейчас бы принять горячий душ, сменить одежду и побриться…

В таком виде, как сейчас, его можно запросто принять за убийцу Мелиссы Роббинс.

Коннор вернулся на кухню и наблюдал, как Бронте накрывала на стол. Ему казалось, что в девушке есть своеобразная изюминка. Она была стройна, красива, изящна. Не зная, чем занимается О'Брайен, ее можно было принять за модель. Рыжие волосы, чувственные губы манили к себе.

– Коннор Маккой, ты опять пялишься на меня, – заметив его пристальный взгляд, сказала Бронте.

Сегодня она была одета более изящно, чем накануне, на ней были черные брюки и яркая блузка, тапочки при этом отсутствовали.

– Представь себе, я именно пялился, у меня это уже вошло в привычку, – подтвердил Коннор.

– А ты знаешь, что это неприлично? – спросила Бронте.

– Знаю, – кивнул он.

Девушка рассмеялась.

– Вот это мне нравится в тебе, Маккой: ты никогда не врешь. Бери стул и садись.

Коннор придвинул стул к столу, продолжая следить за каждым движением Бронте. Интересно, а кроме этого, нравится ей еще что-нибудь в нем? Очень любопытно было бы выяснить.

– Хочешь вина?

Коннор вернулся в реальность.

– Вина? Но я не принес его.

Бронте улыбнулась и села рядом с ним.

– У меня найдется бутылочка хорошего красного вина. Хочешь?

– Нет, нет. Спасибо.

Бронте достала из холодильника бутылку пива и поставила перед Коннором:

– Тогда пей пиво!

– Спасибо, – смущенно произнес он.

– Не стоит благодарности.

Коннор внимательно наблюдал, как Бронте налила себе немного красного вина, и они оба одновременно потянулись к тарелке с лазаньей.

– Ты чему улыбаешься? – спросила девушка.

Коннор потянулся за хлебными палочками и автоматически одну положил к ней в тарелку.

– Да так, ничего особенного.

Бронте подцепила равиоли на вилку и отправила в рот.

– Типичный мужской ответ. Скажи-ка, вы, мужчины, от рождения такие или это приобретенная с годами привычка?

Коннор вздохнул.

– Просто это значит, что все, о чем бы мы ни думали, не отличается большим разнообразием.

– Допустим, этот ответ меня устраивает, – произнесла Бронте.

Коннор же с любопытством размышлял, как она сможет управиться со всем, что лежало на ее тарелке.

– Итак, – начала Бронте, сделав глоток вина. – Как прошел день?

Коннор выпил пива.

– Нормально, – ответил он.

Вопрос и ответ показались ему естественными. У него было ощущение обычного рабочего дня. Но это лишь ощущение, в действительности все обстояло хуже, чем обычно. Только сидя за столом с Бронте, Коннор чувствовал себя… спокойно.

– А как у тебя прошел день? – поинтересовался он в свою очередь.

– Не очень. Могло быть и лучше.

Коннор взглянул на Бронте.

– Помнишь, я говорила о коллеге? Так вот, он официально забрал у меня дело Прыки – Роббинс.

Коннор кивнул, словно этого ответа и ожидал, но заметил, как задрожала вилка в ее руке, да и ела Бронте без особого удовольствия.

– Я …нашла кое-что любопытное, хотя…

Их взгляды встретились, и он понял по выражению ее лица, что пора готовиться к худшему.

– Но я не хочу сейчас говорить об этом, – добавила Бронте.

Коннор сосредоточился на еде, пытаясь угадать, что именно она не договорила.

– Не думай об этом, – начала опять Бронте. – Расскажи мне лучше что-нибудь о могущественных Маккоях.

Коннор удивленно взглянул на нее.

– Каких?

Бронте улыбнулась.

– Что-нибудь, чего я еще не слышала от Келли.

– Нет, я не понял, что ты имела в виду под словом «могущественные»?

Девушка рассмеялась.

– Только не говори, что ты удивлен. Ведь все знают, что каждый из вашей семьи, так или иначе, связан с правосудием, верно?

– Постольку-поскольку, – ответил Коннор.

– А твой отец?

– И мой отец тоже.

– Почему? – искренне удивилась Бронте. Коннор оторвался от тарелки и посмотрел на нее, потом вздохнул. Он не совсем понял, что ее интересует. Он всегда хотел быть офицером полиции. Но в первый же год в академии объявили набор на курсы службы судебных исполнителей при Министерстве юстиции. Коннора это привлекло и заинтересовало, но с отцом возникли серьезные разногласия из-за того, что он хотел попробовать себя в другой сфере судебного производства, против чего возражал Шон. Тогда Коннор поразил всех, устроившись ночным охранником в тюрьму, а днем посещая лекции в колледже. Ему было очень тяжело, так как еще нужно было присматривать за младшими братьями.

– Иногда профессия сама тебя выбирает, – тихо произнес Коннор.

– Тебе никогда не хотелось все бросить?

– Нет, – твердо ответил он.

– Разве ты не устаешь от ежедневного общения с отбросами общества?

Он все еще не мог понять, к чему она клонит. Бронте вздохнула, и улыбка исчезла с ее прекрасного лица. Коннор осторожно спросил:

– А ты никогда не хотела все бросить?

Бронте на секунду задумалась.

– Нет. Никогда, – ответила она и отломила кусочек хлеба. – Наверно, это смешно, но мы просто не замечаем, что занимаемся, по сути, одними и теми же вещами. Если отбросить все формальности, то и ты, и я держим людей под арестом, верно? Просто приходим к этому разными путями и пользуемся разными средствами.

Коннор не сумел сдержать улыбки.

– Отличие все же есть, ты – высококвалифицированный юрист, а я… мне еще надо учиться и учиться.

– Ну, ты не прав, – иронично заметила Бронте, жуя кусочек хлеба. – Ты никогда не гнался за дипломом юриста, верно?

Коннор рассмеялся.

– Я серьезно. Ты всегда была лучше всех, если память меня не подводит.

Взглянув на Бронте, Коннор понял, что она внимательно его слушает.

– А я помню, как ты пропускал больше половины лекций, умудряясь при этом все, сдавать хорошо. Мне же приходилось сидеть на каждой лекции от начала и до конца почти с тем же результатом.

– Это еще не показатель, – заметил Коннор.

– Что именно? Высшие баллы или диплом юриста?

– И то и другое.

– Что-то я тебя не понимаю.

– Для моей семьи… понимаешь, высшее образование для Маккоев никогда не было самоцелью. У нас на него не хватало денег.

– С твоими-то способностями ты запросто мог получить стипендию, – удивилась Бронте.

– Как ты не понимаешь! Мне приходилось работать, чтобы поддерживать семью и моих ребят.

Бронте не переставала удивляться словам Коннора.

– Ребят? Ты говоришь о своих братьях так, словно они были твоими детьми.

– В какой-то степени так оно и было, – спокойно ответил Коннор.

– А как же твой отец? – спросила девушка. Коннор пожал плечами.

– Он не слишком заботился о нас.

– Прости, я не знала.

Коннор ждал вопросов о своей матери и очень надеялся, что Бронте не задаст их. Хотя вполне возможно, что все подробности она могла узнать от Келли.

– Отчего умерла твоя мама?

У Коннора перехватило дыхание. К такому вопросу он был не готов, он до сих пор не может спокойно говорить об этом.

– Прости… но я не могу…

– Извини меня, я не хотела причинить тебе боль.

Они замолчали, каждый думал о своем.

Коннор никогда никому не рассказывал о том, что случилось с его матерью, но сейчас решил, что с Бронте можно поделиться. Это его настораживало и пугало одновременно.

Бронте откашлялась.

– Моя мама парализована и передвигается в инвалидной коляске.

Коннор, не моргая, уставился на девушку.

Ее мама? Конечно, он же ничего о ней не знает.

– А у тебя есть братья или сестры? – Он попытался отвлечь ее от грустных мыслей.

– Две сестры. Старшие.

– Что же произошло с твоей матерью?

Бронте слегка улыбнулась.

– Для человека, не желающего говорить о своей семье, ты задаешь слишком много вопросов о моей. Мама повредила спину, когда мне было около девяти лет. Вовремя, как обычно, ничего не заметили, а потом у нее начали неметь ноги, и вскоре развился паралич. Пять операций не принесли улучшения, и мама стала инвалидом. К тому времени сестры уже уехали, и все заботы о хозяйстве и о маме перешли в мои руки.

– Да, тебе пришлось потяжелее, чем мне.

– Что ж, я как-то не задумывалась об этом. Это была моя жизнь, понимаешь? Моя реальность.

– А кто сейчас присматривает за домом?

– Мы наняли женщину, которая приходит три раза в неделю и выполняет большую часть домашней работы. Теперь помогают и сестры. Мама еще полна сил, она освоилась в инвалидном кресле, и много делает сама, а больше всего любит возиться в саду. Вот, пожалуй, все, или ты хочешь знать еще что-нибудь?

– Да нет, наверно, все… – неуверенно отозвался Коннор.

– Могу рассказать о моральных проблемах, с которыми столкнулась в старших классах. Я была намного выше своих сверстников, и никто не хотел со мной дружить. Это было очень тяжело.

– Ты преувеличиваешь.

– Ты так думаешь? – С этими словами Бронте встала и исчезла в другой комнате, а спустя пару минут вернулась, держа в руках старый фотоальбом. – Вот.

Коннор взял альбом в кожаном переплете.

– Смотри!

Первая фотография, которая попалась ему в глаза: Бронте в возрасте двух лет, с ярко рыжими волосами и двумя зубами.

– Это еще ничего, дальше будет хуже.

Коннор рассматривал снимки. Вот три девочки-подростка, причем это не подруги, две из них стояли в стороне и приходились Бронте по плечо. На других фотографиях было то же самое. Наконец он дошел до фото, сделанного, когда Бронте училась в университете. Там она уже была такой, какой ее знал Коннор.

Бронте закончила убирать со стола и спросила:

– Ну, что скажешь?

Коннор закрыл альбом и улыбнулся.

– Да… ты не преувеличивала.

Они одновременно громко засмеялись.

– Бывают неудачные фотографии, – попытался утешить ее Коннор.

Бронте покачала головой.

– Ну конечно, виноват фотограф – ты это хочешь сказать? – И она снова открыла альбом. – Если бы я тогда умела пользоваться косметикой и укрощать свои непослушные кудри, результат был бы другой, и я чувствовала бы себя увереннее, несмотря на рост. Но мне больше нравилось проводить время с книжкой, лежа на полу в комнате, которую отец превратил в библиотеку. Родители очень любили читать и назвали нас в честь литературных персонажей. Старшую сестру – Эмили, среднюю – Кэтрин, а меня – Бронте, – улыбнулась девушка.

Коннор тоже улыбнулся. Как она мила и непосредственна! Как ему хорошо рядом с Бронте! В ее присутствии жизнь казалась не такой мрачной. Она удивительным образом заставляла забыть о том, что ждет его завтра.

Бронте, охваченная грустными воспоминаниями, молча смотрела на альбом.

– А у меня тоже есть… пара фотографий, – Коннор потянулся к кожаному пиджаку, висевшему на спинке стула, и взял пакет, который ему передал Оливер. – Это кассета с записями камер наблюдения в день смерти Роббинс.

– Как ты ее достал? – Бронте удивленно посмотрела на Коннора, но через мгновение добавила: – Впрочем, неважно. Я думаю, мне это знать ни к чему.

Маккой одобрительно кивнул.

– Я, наверное, лучше пойду, – сказал он, вставая из-за стола.

– Подожди! – Бронте вскочила и покраснела. – Я хотела кое-что спросить. Вернее, уточнить.

Коннор отметил ее серьезный взгляд и понял: сейчас Бронте спросит, какое отношение он имеет к убийству.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Бронте почувствовала, что ей тяжело дышать. Она стояла и смотрела на Коннора, будто от его ответа зависели все судьбы мира. Почему она так думала, объяснить было невозможно. Если даже он и состоял в интимной связи с Мелиссой, это еще не доказывало, что он убил ее.

Но если он подтвердит эту информацию, то… Она не могла даже в мыслях закончить фразу.

Глаза Коннора потемнели и утратили блеск, превратившись из темно-голубых в почти черные.

– А что ты сама думаешь? – начал он первым.

Бронте нервно вздохнула.

– Ну, честно говоря, я не знаю, что и думать. – Она перевела дыхание. – Наверняка мне известно одно: Мелисса написала жалобу на тебя за день до смерти.

Коннор подошел к Бронте так близко, что она видела каждую точку на радужной оболочке его глаз.

– Бронте, – прошептал он. – Что ты думаешь не умом, а…

– Сердцем? – продолжила она.

– Да, в душе.

Его взгляд обжигал ее губы.

– Не так давно я поняла, что душа ненадежный оракул.

– Я не спрашиваю, веришь ты ей или нет. Я хочу знать, что тебе говорит твоя душа.

– Моя душа подсказывает мне, что если я не поцелую тебя прямо сейчас, то умру на месте, – ответила Бронте.

Коннор заглянул ей в глаза, провел рукой по волосам и начал нежно и страстно ее целовать. Бронте обвила его шею руками и крепко прижалась к нему. Ей никогда не было так хорошо.

– Ну же, Бронте, скажи. – Коннор с трудом оторвался от нее.

Она посмотрела сначала на его губы, потом ему в глаза.

– Коннор Маккой, я думаю, ты смог бы очаровать даже монахиню.

Он был крайне удивлен. Она могла ожидать всего: смеха, ухмылки – но никак не удивления. Бронте внимательнее присмотрелась к нему. Он действительно не осознавал своей притягательности.

– Ты, правда, так считаешь? – тихо спросил Коннор.

Бронте кивнула. Она слышала биение его сердца. Их тянуло друг к другу словно магнитом. Еще мгновение и… Она не могла больше ждать и приближалась к нему. Их взгляды встретились.

– Перестань так смотреть, целуй меня, наконец, Маккой, – потребовала она.

Коннор поцеловал. Нежно, словно боялся спугнуть. Вначале он прикоснулся к верхней губе, потом к нижней, потом крепко обнял Бронте и поцеловал со всей страстью, на какую только был способен.

Его руки ласкали ее тело. Сначала спину, потом ягодицы и снова устремились вверх. Каждое прикосновение обжигало ее.

Бронте на секунду оторвалась от него и прошептала:

– Боже, это какое-то безумие.

– Хочешь, мы остановимся? – Коннор слегка отстранился от нее.

– Нет! – почти прокричала Бронте и страстно впилась в его губы.

Коннор приподнял ее и посадил на стол, Бронте вновь обвила его шею руками и вложила в поцелуй всю силу своего желания. Тем временем Коннор продолжал ласкать ее тело, каждый сантиметр кожи.

Прежде чем Бронте опомнилась, он уже расстегивал пуговицы на ее блузке.

Вскоре он осталась лишь в кружевном белье и ощущала холодное дерево стола. Коннор продолжал поглаживать ее шею, грудь, живот. Бронте извивалась и постанывала в его объятиях, забыв обо всем и полностью отдавшись охватившей ее страсти.

– Скажи, Бронте… что теперь говорят твои инстинкты? – прошептал Коннор.

– Я хочу тебя. Хочу больше всего на свете. Хочу сильнее, чем ты можешь себе представить.

Коннор отступил на шаг, едва сдерживая себя.

– Я тоже хочу тебя, Бронте. Хочу, как ни одну женщину в мире, – произнес он. – Но я не могу… заняться с тобой любовью. – Он внимательно взглянул на Бронте. – Если ты считаешь, что у меня было что-то с Мелиссой Роббинс, то можешь счесть меня убийцей, верно? Поэтому сначала нам обоим следует хорошенько подумать, и лишь потом мы сможем позволить себе нечто большее… – Коннор отвел взгляд.

– Стой! Ты собираешься идти к себе?

Коннор утвердительно кивнул, не спеша взял свой кожаный пиджак, надел его, попрощался и ушел.

Бронте хотела остановить его, но раздумала и просто сидела, молча и не шелохнувшись.

Она замерзла до дрожи. Тогда она встала, надела блузку и снова села на стул, подтянув колени к груди и положив на них голову. Потом поднялась в спальню и занялась видеокассетой, которую оставил Коннор.

Бронте, словно на автопилоте, смотрела кассету раз за разом, но ничего особенного так и не заметила.

Коннор прав. Нельзя смешивать личные отношения и ее желание помочь ему. Слишком много вопросов, па которые нужно найти ответы. И ответы определят их дальнейшую судьбу.

Мог ли Коннор убить Мелиссу Роббинс? Этого вопроса Бронте боялась и избегала до сегодняшнего дня. Теперь… даже теперь она не знала, что и думать.

Неужели за четыре года в Министерстве юстиции она так и не научилась разделять личную жизнь и работу? Но если даже и так, то ни одна женщина в здравом уме не стала бы спать с человеком, которого разыскивают по подозрению в убийстве, хотя доказательств практически нет.

Бронте потерла рукой глаза. Нет, она не верит, что Коннор Маккой убил Мелиссу Роббинс.

Но у министерства имеются по крайней мере шесть пунктов, на основании которых можно предъявить Коннору обвинение.

Бронте вновь отмотала пленку назад, к тому кадру, где какой-то мужчина, предположительно Маккой, шел по направлению к дому Мелиссы. Через пять минут тот же человек вышел из дома. Лица видно не было, движения отличались торопливостью.

Бронте вновь нажала кнопку перемотки и вздохнула. Бесполезное занятие. Пока Коннор сам все не объяснит, любые предположения бессмысленны.

Она выключила видеомагнитофон, встала и собрала все с пола. Почему Коннор отдал ей пленку? Что она могла там обнаружить? Все факты против него. Зачем ему понадобилось являться в дом к Мелиссе, одному, да еще в то время, когда ее убили?

Бронте посмотрела на часы. Время, чтобы добраться до офиса, еще есть. Неужели она не в состоянии устоять перед мужчиной? А может, она так искренне верила в невиновность Коннора, что не замечала очевидных вещей, доказывающих обратное? Но почему? Она не так уж хорошо знала его: всего лишь брат мужа ее подруги.

Все ясно. Она защищала не Маккоя, а свою веру в его невиновность. Она была убеждена, что Коннор не мог нарушить закон, тем более не мог убить. Он же гордился своей профессией, любил ее, выполнял свой долг и не давал обещаний, которые не мог выполнить. Но почему, почему он прямо не сказал ей, что не убивал Мелиссу Роббинс?

Нет, он что-то говорил… да, говорил, но лишь намеками. А ей нужно знать больше, и прямо сейчас.

Бронте приняла душ, оделась. Это взбодрило ее. Она позвонила в офис и оставила сообщение Грегу, потом решила связаться с Келли, но не успела – на нее обрушился шквал звонков.

Первым позвонил Шон Маккой. Она поняла, что с Коннором он не общался и очень беспокоится о сыне. Несмотря на то, что в последнее время они часто расходились во мнениях, часто спорили, отец все равно переживал за сына и любил его.

Следующие три звонка были от братьев Коннора: Джейка, Митча и Марка. Теперь она могла различать их по голосам. После всех разговоров у нее сложилось впечатление, что они приняли ее в свой клан – клан Маккоев, хотя беседы с братьями больше походили на допрос. Бронте поняла, что Коннор скрывается не только от назойливых журналистов, но и от своей семьи. Но теперь это ее не удивляло.