Текст книги "Близкие"
Автор книги: Тони Ронберг
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
И вдруг Денис понимает, что это главное. Есть она. И есть он. А горе между ними или счастье – неважно. Ее мечта сбылась – они вместе. Но и его мечта сбылась – он нашел близкого человека, на которого может положиться.
Он внезапно набирает ее номер и говорит ей:
– Я люблю тебя, Оксана. И всегда любил. Прости меня за все, если сможешь.
Она плачет и не отключает телефон. Просто плачет.
29. А КАКАЯ РАЗНИЦА?
Денис гасит напряжение. Сосредоточивается на съемках. Контролирует свои жесты, не зависает в диалогах. Речь идет о новейших экспериментах физиков, в том числе и об адронном коллайдере, и представитель Академии Наук не стесняется обо всем высказать альтернативное мнение.
Единственная мысль, которая врывается некстати – об информационном поле. Денис хочет спросить ученого, не известен ли ему, случайно, секрет входа в ту дверь, за которой хранится информация обо всем сущем. Но он удерживается.
Эту дверь открывает Оксана, когда входит вечером в его квартиру. Не позвонила в течение дня. Не прислала смс. Просто вошла и смотрит странно.
Денис подходит и прижимает к себе ее голову. Впервые прикасается к ней – наедине, без Костика, словно стискивая то напряжение, которое мучило его всю неделю. Машинально начинает целовать ее.
– Не говори ничего. Не хочешь – не нужно. Не нужно…
Она отстраняется.
– Нет, нужно поговорить. Только не знаю, как…
Денис смотрит ей в глаза, но она отводит взгляд.
– Я не больна, – говорит, наконец.
– Не больна?!
– Постой! У меня была такая же реакция. Я пошла к доктору и спросила, если я не больна, тогда почему меня качает, и голова постоянно кружится. Я беременна.
– Беременна?
– Я ничего не знала, правда. Небольшой срок…
Теперь извиняется она.
– Ну, все, прекрати! – обрывает ее Денис. – Будет ребенок. Обустроим ему тут комнату, все, что нужно. Нравится тебе здесь? Или другую квартиру купим?
Теперь она сморит пораженно.
– Как ты можешь так быстро перестраиваться? Мы же этого не планировали. Мы же умирать вместе планировали. А если это ребенок Костика?
– А какая разница?
– Можно ДНК-экспертизу сделать.
– Зачем? – не может понять Денис. – Я не хочу ничего делать. Все равно это наш ребенок.
Кладет руку ей на живот.
– Я ничего не чувствую.
– Я тоже. Просто тошнит по утрам.
– Тебе нервничать нельзя, а я тебя вымотал этими анализами… Он не объяснил мне тогда ничего, и Стефан… и все это…
Оксана садится, не поднимая на него глаз.
– Это… что… правда?
– Что?
– Все это?
– Так будем квартиру покупать? Или тебе тут нравится?
– Нравится…
Она всхлипывает. Всхлипывает, пока пьют чай. Всхлипывает в душе. Всхлипывает с ним в постели.
– Мне кажется, я раньше такой молодой была, красивой, все меня хотели…
– А сейчас?
– Сейчас старая, беременная, никому не нужная, и ты просто меня жалеешь…
Денис обнимает ее, прижимает к себе.
– Не говорит больше такой ерунды. Неважно, как мы познакомились, неважно, как жили и что пережили. Важно, что мы вдвоем, что будет ребенок…
– А Костик?
– А Костик… кино снимает. Надеюсь, хорошее кино.
Молчат. Потом целуются. И Денис понимает, что хочет ее.
– А тебе можно?
– Не знаю. Я никогда не была беременной. Наверное, немножко можно.
Совсем другая темнота в комнате – не прозрачная, а обволакивающая, густая и теплая. И Оксана совсем другая в этой темноте – не вызывающая, а гипнотически нежная, и Денис уже не пытается казаться жестким.
Утром обрушивается жизнь со всеми ее планами – передачами, эфирами, звонками, переездами, переменами, предложениями. Весна, превращаясь в лето, дышит жарой в лица. Денис заезжает в клинику и забирает результаты анализов. Ответ негативный. Доктор узнает Дениса, поздравляет с беременностью его девушки и жмет ему руку.
– Не по уму, конечно, – замечает все-таки. – Сначала нужно проверяться, а потом уже беременеть. Но посмотрите на молодежь – вообще не знают, с кем живут, никого не помнят, имен не спрашивают, наутро расстаются…
Денис кивает. Доктор все еще трясет его руку.
– А вы женитесь, да? Когда?
Денис и его приглашает на банкет.
– Все стандартно, публично. Я же медийная персона.
И вдруг Денис перестает вырываться и спешить. Спокойно выслушивает историю о том, как Лев Данилович женился, будучи студентом, как отмечали в общежитии, с каким трудом растили детей…
– А изменяли друг другу, было?
– Я изменял, скотина. Я изменял. А она – святая женщина. Так мне хочется думать. Хотя рассказывали всякое. И бросал ее, а потом возвращался – на коленях ползал, умолял простить. Всего не расскажешь…
– Давайте в передачу ко мне. И о болезнях поговорим, и о молодежи, и о любви…
– А… я слышал, платить за это нужно?
– Да всякое рассказывают, – смеется Денис. – Но, на самом деле, не нужно.
30. КАК ВАРИАНТ…
Съемочный сезон растянулся до лета, а некоторые интервью пришлось перенести на осень. Отпуск выдался обрывочный, шумный, хлопотный, как обычный студийный день. Потом на неделю слетали на Кипр, а в августе Денис уже вернулся на работу и начал дергать команду:
– В строй! В строй! Живо!
Пыль лежит на всем, словно за отпуск тут ни разу не убирали. Но пыль – просто память о непростой весне и суетливом лете. Август стоит уже прохладный, то и дело дождь срывается…
И вдруг входит Костик. И это бешено неожиданно. Почти нереально. Но реальнее некуда.
– Хай, Дэн! Все пашешь?
Денис кивает.
– Ты тоже?
– Я – почти кончил. Там все отсняли. Теперь над монтажом будут работать, и тут еще некоторые сцены…
Костик смуглый, темный, очень коротко стриженый, с запавшими щеками и прищуренными карими глазами. Новый какой-то. Не вальяжно-разболтанный, каким Денис его помнит. Возмужавший в пустыне Костик. Посерьезневший. Выживший на обитаемом острове – переживший всех.
Все несется перед Денисом – их ночи, ужас в глазах Оксаны, треугольные печати, марш Мендельсона…
– Это правда что ли? – смеется вдруг тот.
– Что именно?
– Что ты женился.
– Правда. На Оксане.
– Вы че больные?! Вы больные! Люди после такого расходятся в разные стороны, не здороваются, на вечеринках друг друга не узнают! Потому что это просто секс.
Денис улыбается.
– Возможно, они правы. Для них просто секс. Для меня – нет.
– А если бы я не ушел, как было бы?
– Так и было бы. Она беременна.
– Натурально? А… вдруг это не твой ребенок, а.., – Костик немного сбивается.
– А твой? – помогает Денис. – Мне все равно.
– Как все равно? А если я захочу, например, с ним общаться, приходить к вам?..
– Ты и со своим Колькой не очень-то общаешься.
– Ну, а вдруг?
И Денис понимает, что никакая пустыня, никакой фильм и ничья смерть не могут изменить Костика. Он всегда будет играть, искать развлечений, проверять реакцию других людей, испытывать их терпение, искать замысловатые варианты, ставить эксперименты и втягивать в них посторонних. Просто посторонних – ничего ни к кому не чувствуя.
– А с работой как? Выплыл? Возьмешь меня с осени? – продолжает Костик.
Денис качает головой.
– Выплыл без тебя. И дальше как-то обойдусь.
Костик вдруг становится серьезным. Дурачество в глазах пропадает.
– Ладно. Я понимаю, что ты обиделся. У меня самого были такие моменты – мир рушится, и обломки накрывают, и пыль дышать не дает. Вот тогда, когда узнал о Стефане… когда в кокаине увяз… и ты тащил меня, тащил и вытащил. А я даже «пасиб» не сказал, потому что никогда никого ни за что не благодарю. Уверен, что у всех есть свой интерес, и они его – из живого или мертвого – извлекут.
– А у Стефана какой интерес был?
– Простенький. Стефан жил в театральных декорациях, а хотел – обычной жизнью, с танцульками, девчонками, дилерами…
– Отлично ты ему помог.
– Ну, только его смерть на меня не вешай! Стоять нужно было на резиновом коврике, жгут накладывать, чеснок есть, яд вовремя отсасывать, противогаз носить. Не маленький…
– А у меня какой был интерес? – спрашивает все-таки Денис.
– Не знаю, – Костик разводит руками. – Ну, может, детей у тебя без меня не было бы…
Горько Денису от этого разговора. Так горько, как уже давно не было. И вдруг совершенно новая мысль врывается.
– Если люди после такого расходятся в разные стороны, не здороваются и друг друга не узнают, ты зачем пришел? Зачем рассказываешь мне все это?
Костик пожимает плечами.
– Ну, наверное, это я так «пасиб» говорю или «сорри». И рад, что ты меня узнаешь, здороваешься…
– Просто мы привыкли, что друзей выбирать надо – самых-самых, как на аукционе. А от остальных – отказываться, избавляться, забывать их. Но если близкие люди ведут себя по-свински, они все равно остаются близкими. Это ничего. Близкие люди могут быть свиньями. Это сильнее, чем дружба, намного сильнее…
– Тогда я позвоню в сентябре, и, может, найдется для меня работа? Ты же не отказываешься, так я понимаю? – мгновенно ориентируется Костик.
– Не отказываюсь. Но хорошо, что близких не много. Всего двое.
– Скоро трое будет. Имя уже придумали?
– Иди-иди…
Оксана еще продолжает работать в редакции, и Ветвицкая почти ежедневно напоминает ей о том, что это она устроила ее счастье, послав на интервью к Денису. Теперь и Денис появляется часто – следит за набором сотрудников, чтобы с октября возглавить собственный отдел в создаваемом холдинге. Ветвицкая очень довольна тем, что уговорила звезду такого уровня заняться рутинной работой.
По дороге домой Денис все-таки признается Оксане:
– Я Костика сегодня встретил.
– Где?
– В студии.
– И?
– Что?
– Простил его? Простил все, что мы пережили?
– Да я сам все усложнил. Сам и виноват.
– Не хочу его видеть! – она мотает головой.
– Я так ему и сказал.
– А на работу взял?
– На работу взял.
– Зачем, Денис? Он же тебя предал.
Денис молчит. Сложно объяснить это.
– Только домой его не тащи! – отрезает Оксана, не дождавшись ответа.
2010 г.
