Текст книги "Смерть Артура"
Автор книги: Томас Мэлори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]
8
Вот едут они дальше и видят: скачет, торопится им вслед рыцарь, весь в зеленом – и доспехи, и чепрак на коне. Нагнал он их и спрашивает у девицы:
– Это мой брат Черный Рыцарь едет с вами?
– Нет, нет, – она отвечает, – этот злосчастный кухонный мужик убил по воле недоброго случая твоего брата.
– Увы! – вскричал Зеленый Рыцарь. – Прежалостно это, что такой благородный рыцарь, как он, столь злосчастным образом погиб, да еще, как вы говорите, от холопской руки! Ну, предатель! – так сказал Зеленый Рыцарь, – за то, что подло убил ты моего брата, ты умрешь! Он был благороднейший рыцарь, и звался он сэр Перард.
– Не страшны твои угрозы, – отвечал сэр Бомейн. – И знай, что брата твоего я убил не подло, но в честном рыцарском поединке.
Тут подъехал Зеленый Рыцарь к кусту боярышника, а на том кусте висел зеленый рог. Он схватил его, дунул трижды и издал три грозных призыва. И явились тут две девицы и вмиг снарядили его для боя. Он пересел на боевого коня, навесил через плечо зеленый щит, взял зеленое копье, и ринулись они друг на друга, сшиблись, и обломились у них в руках копья по рукояти. Тогда они обнажили мечи и наносили один другому много яростных ударов и прежестоко один другого изранили. Но под конец налетел сэр Бомейн конем сбоку на Зеленого Рыцаря, конь того не устоял, и очутился Зеленый Рыцарь на земле. Но Зеленый Рыцарь высвободил проворно ноги из стремян, вскочил и изготовился биться пешим. Увидел это Прекрасные Руки, тоже спешился, и бросились они друг на друга, точно два могучих кулачных бойца, и долго рубились, так чтр оба жестоко истекали кровью.
А девица подъехала к ним и говорит:
– Господин мой Зеленый Рыцарь, не стыдно ли вам, что так долго бьетесь с кухонным мужиком? Увы, на позор посвятили вас в рыцари, если этот деревенщина вас одолевает, как сорная трава одолевает хлеба на полях.
Устыдился Зеленый Рыцарь и, собравшись с силой, вдруг нанес ему великий и могучий удар, так что надвое расколол его щит. Но и Бомейна устыдили ее речи и этот могучий удар, от которого раскололся надвое щит у него в руках. И обрушил он меч тому на шлем с такой силою, что тот не устоял, рухнул на колени, а сэр Бомейн еще его толкнул, и растянулся он ничком на земле. Тут запросил Зеленый Рыцарь пощады, признает Бомейна Прекрасные Руки победителем и молит сохранить ему жизнь.
– Напрасны все твои мольбы, – отвечал Прекрасные Руки. – Ты умрешь, если только за тебя не попросит эта девица, что приехала вместе со мной. – И распустил ему завязки шлема, словно затем, чтобы отсечь ему голову.
– Тьфу на тебя, подлый кухонный мужик! Никогда не стану я просить тебя о спасении его жизни, не желаю у тебя одолжаться.
– Что ж, тогда он умрет, – говорит сэр Бомейн.
– Не так грозно, ты, грязный мужлан, – сказала девица. – Убивай, меня не испугаешь!
– Увы! – промолвил Зеленый Рыцарь. – Неужели вы допустите, чтобы я погиб, пожалеете для меня доброго слова? Благородный рыцарь, – сказал Зеленый Рыцарь, – сохрани мне жизнь, и я прощу тебе гибель моего брата и всегда стану служить тебе, сам я и тридцать рыцарей, которые держат от меня, и мы будем верными твоими слугами.
– Во имя диавола! – вскричала девица. – Неужто этому грязному мужлану станут служить тридцать рыцарей и ты сам?
– Сэр рыцарь, – отвечал Прекрасные Руки, – все бесполезно, покуда моя дама не попросит меня о твоем спасении.
И он уже замахнулся, чтобы отсечь ему голову.
– Оставь его, – сказала девица, – ты, грязный кухонный мужик! Не убивай его, иначе раскаешься.
– Благородная девица, – сказал Прекрасные Руки, – исполнить ваше веление для меня удовольствие, и по вашему приказу жизнь ему будет сохранена, иначе же нет. – И сказал он: – Сэр рыцарь в зеленых доспехах, я отпускаю тебя на свободу по просьбе этой девицы, которую гневить не желаю, ибо я исполняю все, о чем бы она меня ни попросила.
Тут встал Зеленый Рыцарь на колено и протянул ему свой меч. А девица сказала:
– Сокрушаюсь я, сэр Зеленый Рыцарь, о вашем поражении и о гибели вашего брата Черного Рыцаря, мне великая нужда была в вашей помощи, ибо я очень боюсь ехать через этот лес.
– Не бойтесь ничего, – отвечал Зеленый Рыцарь, – ибо эту ночь вы все проведете у меня, а завтра утром я вас через этот лес провожу.
Вот сели они на коней и поскакали к его замку, что расположен был оттуда неподалеку. Нои там девица все глумилась над Бомейном Прекрасные Руки и не позволила ему сесть с ней за один стол, так что Зеленый Рыцарь отвел его за другой стол и там ел вместе с ним.
9
– Благородная девица, – сказал Зеленый Рыцарь, – дивлюсь я, что вы все время глумитесь над этим славным рыцарем. Ведь я ручаюсь, он – муж благородный, и я не знаю рыцарей, ему равных. А потому вы поступаете неправильно, что так его поносите, ведь он будет вам служить, как ни один рыцарь. Ибо кем бы он сейчас ни представлялся, он в конце концов выкажет себя рыцарем самой благородной крови и королевского роду.
– Тьфу! – отвечала девица. – Позор, что говорите вы о кухонном мужике хвалебные речи.
– Воистину, – отвечал Зеленый Рыцарь, – позор был бы мне говорить о нем худые речи, ибо он выказал себя лучшим рыцарем, нежели я, а я немало добрых рыцарей встречал с копьем в руках на своем веку, но ни разу не видел рыцаря, равного ему.
Ночью же, когда ушли они на покой, Зеленый Рыцарь тайно наказал своим тридцати рыцарям всю ночь до утра сторожить сэра Бомейна и оберегать его от измены и коварства. Утром встали они, прослушали обедню, утолили голод, а потом сели на коней и поехали своей дорогой, и Зеленый Рыцарь проводил их через лес. А когда надо им было расставаться, он сказал так:
– Господин мой сэр Бомейн, я сам и эти тридцать рыцарей всегда будем к вашим услугам, когда бы вы нас ни призвали и куда бы ни послали.
_ Добро вы говорите, – отвечал сэр Бомейн. – Когда я призову вас, вы должны будете со своими тридцатью рыцарями прибыть по моему наказу к королю Артуру и объявить себя его пленниками.
– Мы в любое время готовы это сделать, – сказал Зеленый Рыцарь. – Тьфу, позор тебе, во имя диаволово, – сказала девица, – что столь благородный рыцарь выказывает послушание кухонному мужику!
Так она с ним распрощалась, а потом говорит Бомейну:
– Что ты преследуешь меня, кухонный мужик? Выбрось ты этот щит и копье и беги прочь. Я тебе во благовременье даю такой совет, а не то скоро станешь кричать «увы!». Ибо будь ты даже могуч, как сэр Ланселот, сэр Тристрам или добрый рыцарь сэр Ламорак, все равно тебе не пройти этим ущельем, которое называется Гиблый Проход.
– Благородная девица, – отвечал Прекрасные Руки, – кто боится, пусть спасается бегством, ведь позор был бы мне повернуть теперь назад, когда я. уже так далеко с вами заехал.
– Все равно, – сказала девица, – ты скоро повернешь назад, хочешь ты того или нет.
10
Проехали они еще немного и видят, возвышается башня, белая как снег, навесными бойницами на все стороны прорезанная, двойным рвом обведенная, а на воротах башни висят пятьдесят разного цвета щитов. Перед башней – просторный луг, а на лугу видно рыцарей и пажей без счета, и шатры, и подмости, ибо там назавтра предстояло быть большому турниру.
А владелец той башни был в своих покоях, он увидел из окна девицу, карлика и рыцаря в полном вооружении.
– Ну, да поможет мне Бог, – вымолвил он, – с этим рыцарем я выйду на поединок, ибо, сдается мне, это – странствующий рыцарь.
Вот с поспешностью облачился он в доспехи и сел на коня. А когда сидел он в седле, со щитом на плече и с копьем в руке, то все у него было красное: и сбруя на коне, и латы на нем, и все остальное. Думается тому, что это брат его Черный Рыцарь, и он громким голосом его окликает:
– Брат, что делаете вы в наших краях?
– Нет, нет! – отозвалась девица. – Это не брат ваш, а кухонный мужик, вскормленный из милости при Артуровом дворе.
– Пусть так, – отвечал Красный Рыцарь, – я все равно хочу поговорить с ним, прежде чем он поедет дальше.
– Что вы! – вскричала девица. – Этот мужлан убил вашего брата. Сэр Кэй дал ему прозвище Прекрасные Руки, а конь под ним и доспехи принадлежали прежде вашему брату Черному Рыцарю. А еще он у меня на глазах одолел вашего другого брата – Зеленого Рыцаря. Теперь-то наконец вы должны ему отомстить, ибо я не могу от него избавиться.
С тем разъехались рыцари в разные стороны и ринулись друг на друга на полном скаку. У обоих кони рухнули наземь. Но они высвободили ноги из стремян, выставили перед собой щиты и, обнажив мечи, стали наносить один другому жестокие удары – то там, то здесь, нападая, отступая, приседая, наседая и бросаясь друг на друга, точно два диких вепря, в продолжение двух часов. Наконец крикнула девица Красному Рыцарю:
– Увы, благородный Красный Рыцарь! Вспомни свою неизменную боевую славу! Не позволяй кухонному мужику так долго против тебя стоять!
Красный Рыцарь тут разъярился и удвоил свои удары и нанес Бомейну жесточайшие раны, так что кровь побежала на землю, и дивно было смотреть на столь отчаянный бой. Но под конец все же Прекрасные Руки поверг его на землю. И хотел уже его убить, как вскричал Красный Рыцарь:
– Пощади, благородный рыцарь! Не убивай меня! Я сдаюсь во власть твою вместе с шестьюдесятью рыцарями, что находятся у меня на службе, и прощаю тебе все обиды, какие ты мне учинил: и смерть моего брата Черного Рыцаря, и поражение другого брата – Зеленого Рыцаря.
– Бесполезно, – отвечал Прекрасные Руки. – Одно может тебя спасти: если моя дама станет просить меня о твоем спасении.
И он сделал вид, будто сейчас отрубит ему голову.
– Отпусти его, Бомейн, не надо его убивать, ведь он – благородный рыцарь и к тебе не питает вражды, если только ты сохранишь ему жизнь.
Тут велел он Красному Рыцарю подняться на ноги и благодарить прекрасную девицу за свое избавление. А потом Красный Рыцарь стал приглашать их осмотреть его замок и там провести ночь. Девица дала на то свое согласие, и их приняли в замке с великим радушием.
Но девица не переставая осыпала Бомейна унизительной бранью, и, слыша это, немало дивился Красный Рыцарь. В ту ночь он отрядил шестьдесят рыцарей сторожить гостя, чтобы ему не учинил никто ни обиды, ни позора.
Наутро они прослушали обедню, утолили голод, и явился тогда Красный Рыцарь перед Бомейном с шестьюдесятью рыцарями, воздал ему почести и присягнул ему на верность и служение вместе со своими рыцарями.
_ Я благодарю вас, – отвечал Прекрасные Руки. – Вы же вот что мне обещайте: по моему зову вы должны явиться перед господином моим королем Артуром изъявить ему верность и покорность.
– Сэр, – сказал Красный Рыцарь, – я сам и моя дружина всегда готовы явиться по первому вашему зову.
И снова пустился Прекрасные Руки в путь вслед за девицей, которая не переставала клясть его и поносить и осыпать самой жестокой бранью.
11
– Девица, – сказал ей Прекрасные Руки, – вы неучтивы, что так обращаетесь со мной, ведь, кажется, я сослужил вам хорошую службу, и хоть вы всякий раз грозились, что быть мне побитым встречными рыцарями, но всякий раз, несмотря на такую вашу похвальбу, были они повергнуты в прах и грязь. А потому прошу вас, не оскорбляйте меня больше; когда увидите, что я побит или сдался, тогда и гоните меня с позором, а до той поры, знайте, я вас не покину, ибо иначе я был бы уже вовсе глупец, что покинул вас, пока честь победы на моей стороне.
– Ничего, – говорит она, – вот скоро встретишься ты с рыцарем, который за все воздаст тебе по заслугам, ибо он – доблестнейший рыцарь на свете, не считая короля Артура.
– С превеликой охотою, – отвечал Прекрасные Руки. – Ведь чем доблестнее он, тем больше мне чести с ним сразиться.
И вот в скором времени увидели они впереди город богатый и прекрасный, а перед городом раскинулся больше чем на милю прекрасный луг, свежевыкошенный и уставленный пестрыми, приятными глазу шатрами.
– Вон там, – говорит девица, – находится господин этого города, и у него такой обычай: располагаться в погожие дни здесь на лугу, проводя время в турнирах и поединках. При нем всегда пятьсот рыцарей и благородных воинов, и они устраивают всевозможные игры и состязания, в каких только может подвизаться благородный муж.
– Этого достославного лорда я бы очень хотел повидать.
– Погоди, ты на него еще вдоволь наглядишься, – отвечала девица. И поскакала вперед, высматривая шатер лорда.
– Вон, погляди, – наконец сказала она. – Видишь ли шатер, весь выкрашенный синей краской индиго? (И там, куда она указывала, все – и мужчины, и женщины, и лошади, и щиты с перевязями, и копья, – все было синего цвета.) Его имя – сэр Персиант Индийский,[81]81
Персиант Индийский (Индский) – назван не по своему происхождению, но по цвету его вооружения (индиго).
[Закрыть] это величайший из рыцарей, каких ты когда-либо встречал.
– Возможно, что и так, – отвечал Прекрасные Руки, – но каким бы могучим рыцарем он ни был, я все равно не покину этого поля до тех пор, пока не увижу его под щитом.
– Глупец! – воскликнула она. – Лучше спасайся, пока еще есть время.
– Зачем? – отвечал Бомейн. – Раз он такой благородный рыцарь, как говорите вы, то он не набросится на меня со своими людьми, ну а если они будут выходить на меня по одному, то я ему ни в чем не уступлю.
– Тьфу! – говорит девица. – Надо же, чтобы какой-то вонючий кухонный мужик так выхвалялся!
– Девица, – сказал он, – дурно вы поступаете, что так надо мной глумитесь, ибо я предпочел бы сразиться в пяти поединках, чем подвергаться таким оскорблениям. Пусть он выходит против меня, и тогда посмотрим, насколько он страшен.
– Сэр, – сказала тогда она, – я дивлюсь тебе. Какого ты роду и откуда прибыл, что так смело говоришь, да и действовал смело у меня на глазах? Потому-то я и прошу тебя: спасайся, пока еще можно, ибо и сам ты, и конь твой немало сегодня уже потрудились, мне же страшно дольше медлить вдали от замка. Ведь нам осталось до места осады лишь семь миль и все опасности мы уже миновали, кроме этой последней, вот почему я так сильно страшусь, как бы тебе здесь не пострадать. И потому я хочу, чтобы ты поспешил прочь отсюда и не был побит и изувечен этим могучим рыцарем. Но знай, что сэру Персианту Индийскому далеко до того рыцаря, что осаждает мою госпожу.
– Ну, что до этого, – отвечал Бомейн, – то уж будь как будет, но раз уж я съехался столь близко с этим рыцарем, то не могу не помериться с ним силою прежде, чем мы расстанемся, не то позор мне будет, что я от него убежал. А потому, благородная девица, не бойтесь: с Божией помощью я так отделаю этого рыцаря, что покончу с ним к исходу второго часа после полудня, и мы еще засветло поспеем на подмогу к осажденной даме.
– Ах, Иисусе, дивно мне, что вы за человек. Ибо не иначе как вы благородного происхождения, потому что ни одна женщина так не глумилась, не издевалась над рыцарем, как я над вами, вы же переносили все с неизменной учтивостью, а это дается лишь людям благородной крови.
– Любезная девица, – отвечал Бомейн, – немногого стоит тот рыцарь, который не выказывает кротости даме. Что ни говорили вы мне, я не придавал словам вашим значения – ведь чем больше вы меня бранили, тем больше возрастал мой гнев, а я обращал его на тех, с кем сражался. Брань, которой вы меня незаслуженно осыпали, только подвигала меня на храбрый бой и была мне на пользу, она внушала желание отличиться и выказать себя таким, какой я в самом деле есть. Ведь как ни по душе мне было кормиться при дворе короля Артура, я бы, наверно и в другом месте снискал себе пропитание, но я, может быть, просто высматривал Себе товарищей. Как-нибудь в другое время еще откроется, рыцарского я роду или нет. Пока же помните, любезная девица, что службу я сослужил вам рыцарскую и, быть может, еще не так вам послужу, прежде чем нам расстаться.
– Увы! – сказала она, – любезный Бомейн, простите мне все обиды, что я вам причинила.
– Со всей моей охотой, – отвечал он, – я вам прощаю, ибо вы поступали так, как должно вам было поступать, и ваша брань была мне в удовольствие. Прекрасная девица, – сказал Бомейн, – раз вы теперь предпочитаете обращаться со мной ласково, знайте, что душа моя этому радуется, и сдается мне, нет на свете рыцаря, которого бы я теперь не одолел.
12
Между тем сэр Персиант Индийский их заметил, как они остановились на лугу и беседовали, и по-рыцарски послал к нему узнать, с миром ли он туда приехал или же с войной.
– Передай господину своему, что это – как он захочет, мне же все равно.
Посланный возвратился к сэру Персианту и передал ему тот ответ.
– Ах так! Тогда я вступаю с ним в поединок, и мы будем биться до последнего.
И он облачился в доспехи и выехал против Бомейна.
Увидав это, изготовился сэр Бомейн, и они ринулись друг на друга во весь опор, сшиблись что было мочи, и сломались у обоих копья на три куска каждое, и кони под ними обоими рухнули наземь. Проворно высвободили они ноги из стремян, выставили перед собой щиты, обнажили мечи и стали осыпать друг друга могучими ударами без счета и так друг на друга наскакивали, что, случалось, падали ничком на землю.
Так рубились они два часа с лишком, и уже щиты у них и панцири были иссечены, и во многих местах были они оба поранены. Но под конец сэр Бомейн пробил ему бок, и он стал понемногу отступать, хотя долго еще по-рыцарски вел с ним бой. Но вот наконец, хотя и не по душе ему то было, Бомейн ударил сэра Персианта сверху по шлему, так что рухнул тот ничком наземь, а он сверху на него прыгнул и, распутав завязки его шлема, приготовился его убить. Тут признал сэр Персиант свое поражение и запросил пощады. И девица подъехала, стала просить за сэра Персианта.
– Я сохраню ему жизнь с охотою, – сказал Бомейн Прекрасные Руки, – ибо прежалостно было бы, чтобы такой благородный рыцарь должен был умереть.
– Грамерси, – сказал сэр Персиант. – Теперь я точно знаю, что это вы убили моего брата Черного Рыцаря у Черного боярышника. Достославный рыцарь то был! Звали же его – сэр Перард. И еще уверился я, что это вы нанесли поражение второму моему брату, Зеленому Рыцарю, по имени сэр Пертолип. Вы же победили и третьего моего брата, Красного Рыцаря – сэра Перимона. И вот теперь, сэр, вы победили и меня. Вот что я готов сделать вам в угоду: я присягну вам на верную службу вместе с сотней моих рыцарей и мы всегда будем у вас в распоряжении, готовые ехать куда вам угодно по первому вашему слову.
И они вошли в шатер сэра Персианта и пили там вино и ели: пряные яства.
А потом сэр Персиант уложил его на ложе отдыхать до ужина, а после ужина уложил его спать. Когда же сэр Бомейн уже улегся в постель, – а у сэра Персианта была дочь, прекрасная собой девица восемнадцати лет, вот он и призвал ее к себе и повелел ей, с отцовского благословения, взойти к тому рыцарю на ложе.
– Лягте с ним рядом, дочь моя, и не отпугивайте его, но будьте с ним приветливы и ласковы, заключите его в свои объятья и поцелуйте, да смотрите, чтобы все было сделано, как я повелеваю, если дороги вам моя любовь и доброе расположение.
Так и сделала дочь сэра Персианта, как наказал ей отец: она приблизилась к ложу сэра Бомейна, тихонько разделась и легла с ним рядом. Проснулся он, увидел ее и спрашивает, кто она такая.
– Сэр, – она отвечает, – я дочь сэра Персианта, я пришла по повелению моего отца.
– Вы девица или замужняя дама?
– Сэр, – отвечает она, – я чистая девственница.
– Господь меня упаси, – говорит он, – чтобы я вас лишил девственности и тем причинил сэру Персианту столь великий стыд! И потому прошу вас, любезная девица, встаньте с этого ложа – или же придется встать мне.
– Сэр, – сказала она, – я ведь явилась сюда не по моей воле, – но по отцовскому велению.
– Увы! – сказал сэр Бомейн. – Позор был бы мне, рыцарю, если бы я причинил вашему отцу такое бесчестие.
Он поцеловал ее, и она удалилась и, придя к отцу своему сэру Персианту, поведала ему все, как и что с ней было.
– Истинно, – сказал сэр Персиант, – кто бы он ни был, он муж благороднейший.
Здесь мы оставляем их до утра.
13
А наутро сэр Бомейн и его дама отслушали обедню, утолили голод и стали прощаться.
– Любезная девица, – сказал сэр Персиант, – куда везете вы с собой этого рыцаря?
– Сэр, – отвечала она, – этот рыцарь едет к Замку Угроз, в котором терпит осаду моя сестра.
– А-а, – сказал сэр Персиант, – знаю, ее осаждает Рыцарь Красного Поля, самый беспощадный, свирепый рыцарь, какого я только встречал на земле, и человек, не ведающий милосердия. К тому же, говорят, в нем сила семи мужей. Спаси вас Бог, сэр Бомейн, от этого рыцаря, но он жестоко утесняет ту даму, а это великой жалости достойно, ибо она – одна из прекраснейших дам на свете, и вижу я, ваша дама – ее сестра.
– Ваше имя не Лионетта?
– Да, сэр, так меня зовут, а госпожа моя сестра зовется леди Лионесса.
– Вот что я вам скажу, – говорит сэр Персиант, – этот Красный Рыцарь Красного Поля давно обложил ее замок, скоро два года стоит он осадой, и он уже много раз мог бы его взять, но он все тянет и медлит, ибо хочет дождаться, чтобы приехал биться с ним в поединке сэр Ланселот Озерный, или сэр Тристрам, или же сэр Ламорак Уэльский, или же сэр Гавейн, вот потому-то он и продолжает осаду. А теперь, господин мой, – сказал сэр Персиант Индийский, – поезжайте с легким сердцем и с тяжелой рукой, ибо вам предстоит сразиться с достойнейшим противником.
– Вот посмотрите, как я с ним управлюсь, – сказал сэр Бомейн.
– Сэр, – сказала тут девица Лионетта, – я прощу вас за этого благородного юношу: посвятите его в рыцари, прежде чем ему драться с Красным Рыцарем.
– Я готов со всей моей охотою, – отвечал сэр Персиант. – Если только он согласен принять посвящение в Рыцарский Орден от такого незнатного человека, как я.
– Сэр, – отвечал Бомейн, – я вас благодарю, но мне уже посчастливилось в этом: сам сэр Ланселот Озерный посвятил меня в рыцари.
– О! – воскликнул сэр Персиант, – более почетного посвящения не могли бы вы удостоиться, ибо среди всех рыцарей он должен быть назван главою рыцарства, и по всему свету идет молва, что славу истинного рыцарства разделили между собой три рыцаря: сэр Ланселот Озерный, сэр Тристрам Лионский и сэр Ламорак Уэльский. Эти трое – из рыцарей славнейшие, но есть и много других благородных рыцарей, как сэр Паломид-Сарацин, сэр Сафир, его брат; а также сэр Блеоберис и его брат, сэр Бламур Ганский; и сэр Борс Ганский, и сэр Эктор Окраинный, и сэр Персиваль Уэльский. Эти все и еще многие – благородные рыцари, но нет среди них ни одного со столь славным именем, как те трое. А потому да пошлет вам Господь Удачи, – так сказал сэр Персиант, – ибо, если вы одолеете Красного Рыцаря, будете вы почитаться четвертым рыцарем в мире.
– Сэр, – отвечал Бомейн, – мне бы очень хотелось приобрести рыцарскую славу и доброе имя. Знайте, что я из хорошего рода, смело могу сказать, что отец мой – благородный барон. И если вы обещаете хранить это в тайне, и эта благородная девица тоже, я открою вам, кто я таков и из какого рода.
– Мы не выдадим вас, – сказали они оба, – пока вы сами того не пожелаете, клянемся нашей верою в Иисуса.
– Истинно, – сказал он тогда, – мое имя – сэр Гарет Оркнейский, и король Лот мне отец, и мать моя – сестра королю Артуру, имя же ее – леди Моргауза. Сэр Гавейн мне приходится братом, а также сэр Агравейн и сэр Гахерис, я из них всех меньший. Но ни сам король Артур, ни сэр Гавейн не знают, кто я.
14
Между тем, как рассказывается в Книге, та дама, что находилась в осажденном замке, была извещена карликом о приближении своей сестры и о том, что с нею едет рыцарь и как они благополучно преодолели все опасности в пути.
– А что он за человек? – спросила дама.
– Он истинно благородный рыцарь, госпожа, – отвечал ей карлик. – Он еще совсем юн, но собою хорош, какого краше не встретишь.
– Кто же он таков и откуда родом? – спросила дама. – И от кого он принял посвящение в рыцари?
– Госпожа, – отвечал карлик, – он приходится сыном королю Оркнейскому, но имени его я вам пока не назову; однако знайте, что в рыцари его произвел сэр Ланселот, ибо ни от кого другого он не соглашался принять посвящение, и что сэр Кэй прозвал его Бомейн Прекрасные Руки.
– А как он ушел от братьев сэра Персианта?
– Так, как должно благородному рыцарю. А сначала он еще двоих рыцарей убил у брода.
– Ах! – сказала она. – То были два славных рыцаря, но немилосердные убийцы. Одного из них звали сэр Герард де Брюс, а другого сэр Арнольд де Брюс.
– После того, госпожа, он повстречался с Черным Рыцарем и убил его в честном бою и дальше поехал, взяв его коня и доспехи, и бился с Зеленым Рыцарем и его в честном бою одолел. Так же обошелся он и с Красным Рыцарем, а потом тем же самым образом и с Синим Рыцарем, одолев его в честном поединке.
– Так, значит, – сказала дама, – он победил сэра Персианта Индийского, одного из благороднейших рыцарей в мире.
– Истинно, госпожа, – отвечал карлик, – он одолел всех четверых братьев и Черного Рыцаря убил, но он свершил и еще многое – он поверг сэра Кэя и оставил его лежать на земле замертво; и еще он вел великий поединок с сэром Ланселотом, и они разошлись полюбовно, и вот тогда-то сэр Ланселот и посвятил его в рыцари.
– Карлик, – сказала дама, – я радуюсь этим вестям. А потому отправляйся поскорее в отшельническую обитель, что находится тут неподалеку на моих землях, и захвати с собою моего вина в двух бутылях из серебра – в них вмещается по два галлона, – а также два каравая хлеба вместе с жирным жарким из оленины и изысканно приготовленной дичью; и еще вот я даю тебе золотой кубок, богато украшенный драгоценными камнями. Ты отнеси все это к моему отшельнику и передай ему прямо в руки. А после возвращайся к моей сестре, приветствуй ее от меня сердечно, а также передай мой поклон тому любезному рыцарю и пригласи его отведать еды и питья и набраться свежих сил. Да скажи ему, что я благодарю его за его благородство и доброту, что он взял на себя такой труд ради меня, которая ни разу не оказала ему ни щедрости, ни любезного приема. Пусть он мужается и воспрянет духом, ибо ему предстоит встреча с рыцарем доблестным, но не знающим ни учтивости, ни благородства; ни доброты; ему нет дела ни до чего, кроме убийства, вот почему я не могу его хвалить и не могу полюбить его.
Карлик с ней расстался и возвратился к сэру Персианту. Он застал еще у него девицу Лионетту и сэра Бомейна и пересказал им все, что вы сейчас слышали. Они стали прощаться с сэром Персиантом, но он сел на низкорослую лошадь и проводил их до дороги и поручил их Господу.
Вот в недолгом времени цриехали они в отшельничью обитель, там пили они вино и угощались жареной олениной и другой дичью. Когда же они насытились, карлик взял порожние бутыли и кубок и привез их обратно в замок. Но по дороге повстречался ему Красный Рыцарь Красного Поля и спрашивает, откуда он едет и где был.
– Сэр, – отвечает карлик, – я ездил с сестрой моей госпожи, владелицы замка, а она побывала при дворе короля Артура и везет с собою оттуда рыцаря.
– Ну, я думаю, напрасны все ее труды и пропадут они даром, ибо, привези она с собою даже сэра Ланселота, сэра Тристрама, сэра Ламорака или сэра Гавейна, все равно, сдается мне, я ни перед кем из них не оплошаю.
– Возможно, что и так, – отвечал карлик, – но только этот рыцарь преодолел все опасности на пути, убил Черного Рыцаря и еще двоих и победил в поединках Зеленого Рыцаря, Красного Рыцаря и Синего Рыцаря.
– Так, значит, он один из тех четверых, что я сейчас тебе назвал?
– Нет, – отвечал карлик, – но он – королевский сын.
– Как же его имя? – вопрошал Красный Рыцарь Красного Поля.
– Этого я вам не скажу, но сэр Кэй прозвал его в насмешку Бомейн Прекрасные Руки.
– Ну, мне нет дела до того, кто он таков, – промолвил рыцарь, – все равно я с ним скоро разделаюсь, и, когда я его одолею, он погибнет позорной смертью, как и многие другие до него.
– Жаль, если это будет так, – сказал карлик, – и жаль, что вы ведете с благородными рыцарями столь постыдную войну.
15
А теперь мы оставляем этого рыцаря и карлика и поведем речь о Бомейне Прекрасные Руки, который всю ночь провел в хижине отшельника. На заре прослушали они с девицей Лионеттой обедню, утолили голод, сели на коней и поскакали через густой лес. Вот выезжают на равнину и видят, стоит там множество шатров и палаток и высится посреди прекрасный замок, а вокруг дым клубится и слышен великий шум. Подъезжают они поближе к осажденному замку, и видит сэр Бомейн, что вокруг на высоких деревьях висят повешенные рыцари в полном облачении, и щиты у них на шее, и мечи на поясе, и золоченые шпоры на пятках. Так висело там на позорище чуть не сорок рыцарей в полных доспехах. Упало сердце у сэра Бомейна, и спрашивает он:
– Что это значит?
– Добрый сэр, – отвечает девица, – не падайте духом, как ни ужасен этот вид, напротив того, мужайтесь, иначе мы погибли. Ведь все эти рыцари прибыли сюда к осажденному замку на выручку моей сестре даме Лионессе, но когда Красный Рыцарь Красного Поля одерживал над ними верх, он всякий раз казнил их этой позорной казнью без пощады. Таким же образом он поступит и с вами, если только вы не возьмете над ним верх.
– Упаси меня Иисусе, – сказал сэр Бомейн, – от столь низкой смерти и оружие мое от позора. Чем кончить так, уж лучше пасть в честном бою.
– Оно и лучше, – сказала девица. – Но смотрите не доверяйте ему, ему неведомо благородство. У него в мыслях только убийства и позорные казни. А это жаль, – сказала девица, – ибо он муж собою видный и рыцарь предоблестный и ему принадлежат многие земли и богатые владения.
– Истинно, – сказал сэр Бомейн, – быть может, он и доблестный рыцарь, но он привержен к низким обычаям, и удивления достойно, что он так долго оставался невредим, просто ни одному из благородных рыцарей господина моего короля Артура не случалось с ним сразиться.
Поскакали они дальше и подъехали ко рву. Видят, высятся вдоль рвов крепкие стены, а под стенами расположились многие могучие бароны и кругом громко играют и поют менестрели. А с другой стороны ударяют в стены морские волны, а на них качаются корабли, и матросы громко кричат свое «Эгей! Тяни, подымай!».
И там поблизости росло дерево сикомора, а на нем висел рог, столь огромный, что им такого видеть не "случалось; он был сделан из слоновой кости, и Рыцарь Красного Поля его там повесил для того, чтобы кто из странствующих рыцарей туда прибудет, в тот рог бы затрубил, и он тогда изготовится и выйдет с ним на поединок.
– Но молю вас, сэр, – сказала девица, – не трубите в этот рог раньше, чем настанет полдень, ибо сейчас еще утро и сила его возрастает, а в нем, говорят, силы на семерых.
– Ах, любезная девица, позор вам! Больше никогда не говорите мне таких речей, ибо, каким бы доблестным рыцарем он ни был, я не уступлю ему, даже когда он в самой силе, – либо завоюю себе чести в честном бою, либо же погибну на поле рыцарской смертью.
