Текст книги "Смерть Артура"
Автор книги: Томас Мэлори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]
32
Тогда, увидев, что им его не одолеть, отъехали они в сторону и сговорились убить под ним коня. С тем снова они на него набросились и копьями убили под ним коня, а тогда с новым пылом стали нападать на сэра Гарета. Но когда сэр Гарет бился пеш, то, кого он доставал своим мечом, из тех уже ни один не подымался снова. Так он перебил их одного за другим, покуда не осталось их всего четверо. И тогда обратились они в бегство. А сэр Гарет выбрал себе доброго коня, из тех, что остались от них, и поскакал дальше своей дорогой. Долго он ехал, пока не приехал к замку, а из-за стен там слышны были плач и стенания благородных дам. Он спросил пробегавшего мимо пажа.
– Что это за шум раздается из замка?
– Сэр рыцарь, – отвечал паж, – в этом замке находятся тридцать благородных даем, все они вдовицы. Ибо под стенами этого замка день и ночь караулит один рыцарь, которого называют Коричневый Рыцарь, а также Рыцарь-без-Жалости-и-Милосердия. А потому, – сказал паж, – мой совет вам – бегите отсюда.
– Ну нет, – сказал сэр Гарет, – я-то не убегу, хоть ты его и боишься.
В это время паж вдруг заметил, что вдали показался Коричневый Рыцарь, и сказал сэру Гарету:
– Вон он, глядите, едет сюда!
– Сейчас я им займусь, – сказал сэр Гарет.
Между тем и тот его заметил, и они пустили навстречу друг другу коней. Вот сшиблись они на скаку. У Коричневого Рыцаря сломалось копье, сэр же Гарет пронзил ему грудь насквозь, тот запрокинулся и рухнул наземь бездыханный.
А сэр Гарет въехал в замок и стал просить у дам изволения стать у них на отдых.
– Увы! – отвечали они, – вам нельзя остановиться здесь.
– Нет, можно, – сказал тут паж. – Примите его радушно, ибо он убил вашего злодея.
Тогда они все возрадовались и принимали его как только могли хорошо. И знайте, что прием ему был оказан богатый, ибо, хоть они были и бедны и обездолены, иначе они его встретить не могли. Утром же он вышел на молитву и увидел там всех тридцать женщин, коленопреклоненных или ничком лежащих над тридцатью надгробиями, в великом плаче и горе.
И понял сэр Гарет, что под теми надгробными камнями покоятся их супруги.
– Любезные дамы, – сказал сэр Гарет, – вам должно в будущий великий праздник явиться ко двору короля Артура и объявить, что это я, сэр Гарет, послал вас туда.
– Сэр, мы все исполним по вашему велению, – отвечали дамы. А он поехал дальше и по воле случая очутился под горой, где его встретил рыцарь, прекрасный видом, и так ему сказал:
– Стой, сэр рыцарь! Сразись со мною!
– А кто вы такой? – спросил сэр Гарет.
– Мое имя, – тот отвечал, – герцог де ла Рус.
– А, сэр, вы – тот самый рыцарь, в замке которого я недавно ночевал, и там я дал слово вашей супруге сдаться вам в плен.
– А-а! – сказал герцог. – Ты и есть тот гордый рыцарь, который собирался драться с моими рыцарями? В таком случае, готовься, ибо я буду биться с тобою в поединке.
Вот пустили они навстречу друг другу коней, и сэр Гарет вышиб герцога из седла, но герцог проворно высвободил ноги из стремян, выставил перед собой щит, обнажил меч и призвал сэра Гарета спешиться и рубиться с ним на мечах. Так он и сделал, и более часа длился их яростный поединок, и они нанесли один другому немало жестоких ран. Но под конец поверг сэр Гарет герцога наземь и готов был его зарубить, и тогда герцог признал себя побежденным и сдался ему в плен.
– Тогда поезжайте к господину моему, королю Артуру, – сказал ему сэр Гарет, – в будущий праздник и скажите ему, что это я, сэр Гарет, вас к нему послал.
– Так мы и сделаем, – отвечал герцог, – и я с сотней рыцарей поступлю к вам в подчинение и дам присягу служить вам верно всю жизнь и быть всегда к вашим услугам.
33
С тем уехал герцог, а сэр Гарет остался стоять один. Стоит он там и вдруг видит, скачет к нему рыцарь в полном вооружении. Сэр Гарет без промедления тоже вскочил на коня, и, не тратя слов, сшиблись они, точно гром грянул. И тот рыцарь поранил сэра Гарета в бок копьем. Тогда они оба спешились, обнажили мечи и стали наносить один другому могучие удары, так что кровь бежала на землю. И так рубились они два часа.
Тут вдруг явилась туда девица Лионетта, которую иные люди называли демуазель Саваж. Она прискакала на белом муле-иноходце, громким голосом крича:
– Сэр Гавейн! Остановись! Не рубись со своим братом сэром Гаретом!
И когда он услышал это, то отбросил щит и меч, подбежал к сэру Гарету и заключил его в объятья, а потом стал пред ним на колени и просил у него милосердия.
– Кто же ты, – удивился сэр Гарет, – что сейчас только бился с такой силой и отвагой и вдруг взываешь к моему милосердию?
– Ах, сэр Гарет, я ваш брат, сэр Гавейн, принявший из-за вас столько бранных трудов и мучений.
Тут и сэр Гарет снял с себя шлем, опустился перед ним на колени и тоже просил у него милосердия. Потом встали они оба обнялись друг с другом и долго плакали, прежде чем смогли сказать хоть слово. А тогда они стали уступать один другому честь победы, и было сказано между ними много добрых слов.
– Увы! любезный брат мой, – сказал сэр Гавейн, – я должен бы по справедливости почитать вас над собой главным, не будь вы моим братом, ибо вы прославили короля Артура и весь его двор, прислав за этот год больше пленных рыцарей, нежели любой из пяти лучших рыцарей Круглого Стола, кроме сэра Ланселота.
Тут подъехала к ним та самая девица Лионетта, что сопровождала сэра Гарета во всем пути. И она остановила кровь, бежавшую, из ран у сэра Гарета и сэра Гавейна.
– А теперь что намерены вы делать? – спросила она. – Думается мне, хорошо бы, чтобы король Артур узнал про вас, ведь у обоих у вас кони так побиты, что дальше нести вас не могут.
– Да, любезная девица, – сказал сэр Гавейн, – прошу вас, поезжайте к господину моему и дяде королю Артуру и поведайте ему о том приключении, что у нас здесь было. И думается мне, он не замедлит приехать.
Она погнала своего мула и скоро прискакала к королю Артуру, который находился оттуда всего в двух милях. И когда она передала ему это известие, король воскликнул: «Подать мне коня!» – сел в седло и сказал своим лордам и Дамам, чтобы следовали за ним, если хотят. Тут стали седлать и взнуздывать лошадей всем королевам и принцессам, и благо было тому, кто всех раньше собрался.
Король же, прискакав на место, увидел, что сэр Гавейн и сэр Гарет сидят вдвоем на склоне пригорка. Выпростал король ноги из стремян, спешился, приблизился к сэру Гарету, хотел заговорить, но не мог, а покачнулся и упал, на радостях лишившись чувств.[84]84
… лишившись чувств… – Волнение Артура при встрече с Гаретом и Гавейном объясняется тем, что они приходились ему племянниками со стороны его сестры Моргаузы. К племянникам с сестринской стороны у германцев с древних времен было принято относиться как к родным сыновьям, это родство считалось даже более священным. Такие отзвуки материнского права объясняют и отношение Артура к Мордреду, который одновременно является его племянником и сыном.
[Закрыть]
Тут бросились они к своему дяде, заклиная милостивого короля утешиться и возрадоваться. И можете не сомневаться, радости короля не было границ! Он осыпал сэра Гарета горестными жалобами и плакал все время, словно малое дитя.
А тут приехала и мать его, королева Оркнейская, леди Моргауза, она взглянула прямо в лицо сэру Гарету – и не смогла даже заплакать, но упала внезапно без чувств и долго лежала неподвижно, как мертвая. Но сэр Гарет над ней склонился и ее утешал, так что она пришла в себя и радовалась ему ото всей души.
Король приказал, чтобы все рыцари, какие были у него в подчинении, прямо там стали лагерем и устроились на ночлег, ради его двух любезных племянников. Так и было сделано, и доставили туда все, что только можно было пожелать, так что ни в дичине, ни в баранине – не было недостатку ни в чем, что покупалось на золото и серебро.
Вскоре заботами девицы Саваж были залечены раны у сэра Гавейна и сэра Гарета, и так провели они оба там восемь дней. И сказал король Артур девице Саваж:
– Удивляюсь я, что ваша сестра, леди Лионесса, не едет сюда ко мне, особливо же, что не навещает она своего рыцаря и моего племянника, сэра Гарета, который столько принял трудов ради ее любви.
– Мой господин, – отвечала девица Лионетта, – вы должны по милости вашей ее извинить, ибо она не знает, что мой господин сэр Гарет находится здесь.
– Тогда поезжайте за нею, – сказал король Артур, – дабы можно было все устроить к удовольствию моего племянника.
– Сэр, – сказала девица, – это будет исполнено.
И она поехала к своей сестре, и та со всей возможной поспешностью собралась в путь и наутро явилась туда со своим братом сэром Грингамуром и его сорока рыцарями.
34
Когда она прибыла, ей был оказан весьма радушный прием и самим королем, и всеми другими рыцарями, и королевами тоже. И ее признали прекраснейшей и несравненнейшей изо всех дам. Когда же встретились они с сэром Гаретом, то обменялись ласковыми взорами без счета и ласковыми речами, так что всем честным людям радостно было на них смотреть.
Потом вошли к ним король Артур и с ним многие другие короли и леди Гвиневера и королева Моргауза, мать сэра Гарета; и король спросил своего племянника, желает ли он сделать эту даму своей возлюбленной или же взять ее себе в жены.
– Мой господин, знайте, что я люблю ее больше всех женщин на свете.
– А вы, любезная дама, – спросил король Артур, – что скажете?
– Благороднейший король, – отвечала леди Лионесса, – да будет вам ведомо, что для меня нет желаннее супруга, чем господин мой сэр Гарет, и я возьму его в мужья охотнее, нежели любого короля или принца в христианской земле. Если же не он, то, клянусь вам, никто не будет мне мужем. Ибо знайте, господин мой Артур, – сказала леди Лионесса, – он – моя первая любовь и он же будет моей последней любовью. И если вы дадите ему волю и свободный выбор, то, полагаю, он выберет меня.
– Это правда, – сказал сэр Гарет, – если я не получу в жены вас, то, клянусь, ни одна женщина, ни одна благородная дама не добьется моего расположения.
– Как, племянник? – вскричал король. – Значит, вот какой оборот принимает дело? Уж если на то пошло, знайте, что я скорее короны моей лишусь, чем стану понуждать вас пойти на попятный, раз вы уже отдали этой даме ваше сердце, а она вам – свое. И да будет вам ведомо, что, как бы ни сильна была ваша любовь, я предпочту, чтобы она не ослабевала, а еще того более возросла. И моя любовь тоже будет с вами, а также и мое покровительство во всем, что только окажется в моей власти.
И подобные же речи говорила и мать сэра Гарета.
Тут же были назначены день и место свадьбы. По совету короля решено было, что она произойдет в будущий Михайлов день[85]85
Михайлов день – праздник Михаила Архангела, отмечаемый 29 сентября, – один из четырех праздников, традиционно разделяющих год на четверти (Рождество – 25 декабря, Благовещение – 25 марта, Иванов день – 24 июля).
[Закрыть] в Кинкенадоне, что на берегу моря, ибо там край обильный и богатый.
И повелели о том возгласить во все концы королевства. Сэр же Гарет послал ко всем тем дамам и рыцарям, которых он победил и взял в плен за этот год, чтобы явились они в назначенный день к нему на свадьбу в Кинкенадон, что на морском берегу.
После того леди Лионесса и девица Лионетта собрались с сэром Грингамуром обратно к себе в замок, и она подарила сэру Гарету кольцо, прекрасное и драгоценное, а он ей – другое. И король Артур одарил ее богатым золотым браслетом. И с тем она уехала.
А король Артур со своей дружиной отправился в Кинкенадон, Гарет же сопроводил в замок свою даму, а потом присоединился к королю и поехал вместе со всеми. Боже! как радовался сэру Гарету сэр Ланселот, а сэр Гарет – ему! Ибо ни одного рыцаря так не любил сэр Гарел как сэра Ланселота, и он постоянно стремился быть вместе с сэром Ланселотом.
Ибо впоследствии, познакомившись с нравом сэра Гавейна, сэр Гарет от него отдалился, хоть он и был его братом. Он увидел, что сэр Гавейн мстителен, и кого он ненавидит, тому отомстит убийством, а это сэр Гарет ненавидел.
35
Между тем Михайлов день быстро приближался, И вот прибыли леди Лионесса, владелица Замка Угроз, и сестра ее девица Лионетта и с ними брат их сэр Грингамур, ибо он был опекуном этих двух дам. И по распоряжению короля Артура их устроили и расположили достойно.
И вот в Михайлов день епископ Кентерберийский с превеликой торжественностью сочетал браком сэра Гарета и леди Лионессу. А сэр Гахерис, по воле короля Артура, сочетался браком с демуазель Саваж, которая и была девица Лионетта. А еще король Артур женил сэра Агравейна на племяннице леди Лионессы, прекрасной даме по имени Лаурелла.
Когда же покончено было с торжественной церемонией, прибыл туда Зеленый Рыцарь сэр Пертолип с тридцатью рыцарями; и он поклонился сэру Гарету и принес ему вместе со своими рыцарямии присягу в верности и подчинении в знак того, что отныне он держит свои владения от него. И еще сказал сэр Пертолип так:
– Прошу вас, дозвольте мне сегодня на свадьбе быть вашим постельничим.
– С охотою, – отвечал сэр Гарет, – если вам по нраву столь простая должность.
За ним приехал Красный Рыцарь с шестьюдесятью рыцарями, и вместе с ними принес он сэру Гарету присягу в верности и подчинении в знак того, что отныне навсегда держит свои владения от него. И потом сэр Перимон испросил себе позволения быть у сэра Гарета на свадьбе главным дворецким.
– Я с охотою даю на то соизволение, – отвечал сэр Гарет, – чтобы вы исправляли эту должность, если вам так больше нравится.
После того прибыл сэр Персиант Индийский с сотней рыцарей и принес со всеми своими рыцарями присягу сэру Гарету, что будут они верно ему служить и свои земли держать от него.
А потом он стал просить сэра Гарета, чтобы сделал он его на том празднестве свеим стольником.
– Я с охотою отдам вам эту должность, – отвечал сэр Гарет, – если вам так угодно.
Потом прибыл герцог де ла Рус, и с ним сотня рыцарей, и там он принес сэру Гарету присягу в верности и подчинении и объявил, что отныне будет держать свои земли от него. И еще он просил у сэра Гарета, чтобы быть ему в тот день на свадебном пиру его виночерпием.
– С охотою, – отвечал сэр Гарет, – если вам угодно.
Вслед за тем прибыл Красный Рыцарь Красного Поля по имени сэр Айронсайд Железный Бок и привел с собой три сотни рыцарей и вместе с ними принес присягу в подчинении и верности, что всегда теперь будут держать свои владения от него. И он просил у сэра Гарета дозволения быть ему кравчим и разрезать для него за столом мясо.
– Я согласен, – отвечал сэр Гарет, – если вам того хочется.
А после того прибыли к Артурову двору тридцать дам, все тридцать – вдовицы. А с ними приехали и еще многие прекрасные дамы. И они, все вдруг, опустились на колени перед королем Артуром и перед сэром Гаретом и поведали королю Артуру, как сэр Гарет вызволил их из Башни Слез и убил Коричневого Рыцаря, прозванного Рыцарем-без-Жалости-и-Милосердия.
– И потому все мы, и наши наследники тоже, отныне будем почитать над собою сэра Гарета Оркнейского.
Тут все короли, королевы, принцы, графы, бароны и доблестные рыцари уселись пировать, и можете не сомневаться, там было всевозможных яств полное изобилие, и всевозможное веселие, и забавы, и песни менестрелей, все, какие только пелись в те времена.
И три дня велись турнирные поединки, но только сэру Гарету король Артур ради его молодой жены не позволил сражаться, ибо, как рассказывается во Французской Книге, леди Лионесса испросила у короля запрещения всем новобрачным участвовать в этом турнире.
Так что в первый день отличился в поединках сэр Ламорак Уэльский – он поверг наземь тридцать рыцарей и являл чудеса бранной доблести. И в тот день король Артур произвел сэра Персианта и его братьев в рыцари Круглого Стола до конца их жизни и пожаловал им богатые земли.
На второй день всех лучше сражался сэр Тристрам, – он поверг наземь сорок рыцарей и являл удивительные чудеса бранной доблести. А король Артур в тот день произвел сэра Айронсайда, который был Красным Рыцарем Красного Поля, в рыцари Круглого Стола до конца его жизни и пожаловал ему богатые земли.
А на третий день выступал в поединках сэр Ланселот, и он поверг пятьдесят рыцарей и свершил множество столь славных подвигов, что все кругом диву давались, И в тот день король Артур произвел в рыцари Круглого Стола до конца жизни герцога де ла Руса и пожаловал богатые земли ему во владение.
Но когда турнир был окончен, сэр Ламорак и сэр Тристрам вдруг покинули двор и скрылись неведомо куда, о чем король Артур и все при его дворе горько сокрушались.
Сорок дней продолжались там придворные празднества и великие торжества.
Так стал сэр Гарет Оркнейский прославленным благородным рыцарем и женился на леди Лионессе, владелице Замка Угроз. А сэр Гахерис женился на ее сестре леди Лионетте, которую звали также демуазель Саваж. И сэр Агравейн женился на леди Лаурелле, прекрасной даме и владелице многих богатых земель. И были им приданы великие богатства, чтобы до конца дней своих они могли жить в королевском достатке.
А я прошу всех тех, что прочтет эту повесть, помолиться за написавшего ее, дабы послал ему Господь поспешное и скорое освобождение.[86]86
… скорое освобождение. – Это обращение лишний раз подтверждает, что автор книги находился в тюремном заключении.
[Закрыть] Аминь.
Здесь кончается повесть, о сэре Гарете Оркнейском.
Книга пятая
Книга о сэре Тристраме Лионском
* I *
1
Жил на свете рыцарь по имени Мелиодас, владыка страны Лион. И был этот Мелиодас один из славнейших рыцарей, какие только жили в то время. И посчастливилось ему сочетаться браком с сестрой короля Марка Корнуэльского Елизаветой, которая славилась и добрым нравом, и красотой. А в те времена царствовал король Артур, он был единый король Англии, Уэльса, Шотландии и многих еще земель. Было, правда, и много других королей, которые правили отдельными владениями, но все они держали свои королевства от короля Артура: так, в Уэльсе было два короля, и на Севере много королей, и в Корнуэлле и на Западе – тоже два короля, также и в Ирландии – два или три короля, и все были в подчинении у короля Артура, а также и король Франции, и король Малой Британии, и все владетели до самого Рима.
Вот зажил тот король Мелиодас со своей женою, и в скором времени сделалась она тяжела ребенком. А она была дама кроткая и горячо любила своего господина и супруга, и он ее тоже, и велика была радость промежду них.
Но в том краю жила одна дама, которая издавна любила короля Мелиодаса, но никакими средствами не могла добиться его любви. И тогда устроила она так, чтобы в один прекрасный день, когда выехал король Мелиодас на охоту – ибо он был страстный любитель гоняться за красным зверем, – погнался он в одиночку за оленем; она заманила его так с помощью колдовства в старый замок, и там сделался он пленником дамы, которая его любила.
Когда королева Елизавета, Мелиодасова жена, хватилась своего супруга и господина, она едва не лишилась рассудка, и, хоть и была тяжела ребенком, тут же вдруг, взяв с собой одну даму-камеристку, побежала в лес разыскивать своего супруга. Когда углубилась она далеко в лес, то дальше она идти оказалась не в силах, ибо тут же начались у нее родовые муки, ч много у нее было жестоких схваток, и только лишь сопровождавшая ее дама оказывала ей помощь, какую могла.
И так, по чудесной милости Небесной Владычицы нашей, разрешилась она с великими мучениями от бремени, но по недостатку вспоможения она так сильно простудилась, что охватило ее всепронизывающее веяние смерти, и предстояло ей умереть и покинуть сей свет, и ничего уж тут нельзя было поделать.
Когда увидела королева Елизавета, что нет ей спасения, горько стала она сетовать и так сказала своей даме-камеристке:
– Когда свидитесь вы с моим супругом королем Мелиодасом, передайте ему мой поклон, поведайте ему о тех муках, что приняла я здесь ради любви к нему, и как приходится мне умереть по недостатку доброго вспоможения; и пусть он знает, что мне горько покидать сей свет и с ним разлучаться. Молю его любить душу мою. А теперь дайте мне взглянуть на мое малое дитя, из-за которого я вкусила все это горе.
А когда она увидела его, то сказала: – Ах, мой сыночек, ты убил свою мать! И потому думаю я, что, раз в младенчестве ты оказался убийцею, быть тебе непременно мужем доблестным, когда придешь в возраст. А так как я умру, оттого что произвела тебя на свет, то поручаю моей даме просить супруга моего и господина, короля Мелиодаса, чтобы нарек тебя при крещении Тристрам, что значит «горестного рождения».[87]87
… что значит «горестного рождения». – Имя Тристрам не означает, как объясняется в книге, «горестно рожденный», но является распространенным именем королей и героев в валлийских легендах. Прозвание Тристрама «Лионский» не связано с реальной географической местностью. В Народных легендах родиной Тристрама считаются и Западная Англия, и Уэльс, и Корнуэлл, и Южная Шотландия, и Бретань. Лион (Леон) присутствует как элемент во многих европейских географических названиях.
[Закрыть]
С тем испустила королева дух и умерла. Дама положила ее под тенью большого дерева и как могла закутала дитя, оберегая от холода.
Тут явились бароны короля Мелиодаса, отправившиеся вдогонку за королевой. Когда же они увидели, что она мертва, а короля они также почитали погибшим, то иные из баронов вздумали было убить младенца, так как тогда бы им самим досталось владеть страной Лионом. Но благородная дама-камеристка своими справедливыми речами и стараниями добилась того, что большинство баронов на то не согласились. Мертвую королеву перенесли домой, и все о ней горестно убивались.
2
А между тем на следующее утро после смерти королевы Мерлин вызволил из плена короля Мелиодаса. И когда король возвратился домой, бароны встретили его с великой радостью, но он так убивался и оплакивал свою королеву, что язык не в силах того передать. Он похоронил ее богато, а потом устроил крестины и нарек сына, как наказала перед смертью его жена. Тристрам было дано ему имя – «горестно-рожденный».
После того король Мелиодас семь лет прожил без жены, и все это время Тристрам рос в заботе и холе. Но потом случилось так, что король Мелиодас женился на дочери Бретонского короля Хоуэлла, и она родила королю Мелиодасу детей. И стала она роптать про себя и злиться, что страна Лион не достанется во владение ее детям; и для того задумала королева отравить юного Тристрама.
Вот повелела она насыпать яду в серебряный кубок и поставить в том покое, где жили вместе Тристрам и ее дети, чтобы Тристрам, как захочется ему пить, испил того зелья. Но случилось в тот день, что королевин сын, зайдя туда, увидел кубок с ядом и подумал, что, наверно, это добрый напиток; и, почувствовав жажду, взял мальчик серебряный кубок и испил зелья, и тут вдруг грудь его разорвалась, и дитя упало мертвое.
Когда узнала Мелиодасова королева про смерть своего сына, уж конечно, горько было у нее на сердце, но король ничего не проведал про такое ее предательство. Королева же не отступилась, она снова повелела отмерить яду и налить в кубок. Но, по случаю, король Мелиодас, ее супруг, увидел тот кубок вина, в котором был яд, и так как ему хотелось пить, он взял кубок и поднес ко рту. Но не успел он еще его пригубить, как увидела это королева. Она бросилась к нему вдруг и отняла у неге из рук кубок. Король подивился, для чего ей было так поступить, а потом вдруг припомнилась ему столь внезапная смерть ее сына, убитого ядом. И тогда он взял ее за руку и сказал:
– Коварная предательница! Признавайся, что за питье в этом кубке, не то я убью тебя!
И с тем вытащил он свой меч и поклялся великой клятвой, что убьет ее, если только не откроет она правды.
– О, смилуйтесь, господин мой! – отвечала она. – Я скажу вам все.
И она призналась ему, как хотела убить Тристрама, чтобы его королевство досталось ее детям.
– Ну что ж, – молвил король, – за это будет тебе суд.
И вот с согласия баронов приговорена была она к сожжению. Но когда она уже должна была взойти на костер, дабы принять свою казнь, тут юный Тристрам стал на колени перед королем Мелиодасом и испросил у него для себя милости, чтобы исполнил он одно его желание.
– С охотою, – отвечал король.
Тогда сказал юный Тристрам:
– Подарите мне жизнь вашей королевы, моей мачехи! – Не прав ты в этом желании, – сказал король Мелиодас, – ибо, по справедливости, ты должен ее ненавидеть, ведь она хотела погубить тебя ядом, и это за тебя прежде всего мною вынесен ей смертный приговор.
– Сэр, – отвечал Тристрам, – что до всего этого, то я заклинаю вас о милости, дабы вы ее простили. Я же со своей стороны прощаю, и пусть Бог ей простит. И раз ваше величество соблаговолили даровать мне исполнение одного желания, во имя Господа заклинаю вас: сдержите слово ваше.
– Ну, коли на то пошло, – отвечал король, – я согласен подарить тебе ее жизнь. – И еще сказал: – Отдаю ее тебе, приблизься к костру, бери ее и поступай с ней как знаешь.
И вот сэр Тристрам приблизился к костру и с соизволения короля спас королеву от смерти. Но король Мелиодас после того не желал более с нею общения – ни на ложе, ни за столом. Однако потом стараниями юного Тристрама произошло между королем и ею примирение. Но тогда король не позволил, чтобы юный Тристрам оставался долее при его дворе.
3
Он призвал к себе благородного дворянина, умудренного и ученого, по имени Говернал, и с Говерналом отправил юного Тристрама во Францию для обучения тамошнему языку, обхождению и бранному искусству. Там провел Тристрам более семи лет. Когда же обучился он в тех краях всему, чему только мог, он возвратился назад к отцу своему, королю Мелиодасу.
Овладел он искусством игры на арфе и так преуспел, что никто на свете не мог бы с ним в этом сравниться. Так в юности он посвятил себя занятиям музыкой, обучившись играть на арфе и на других музыкальных инструментах. Позднее, когда возросла и созрела его сила, он перешел к трудам псовой ловитвы и соколиной охоты – и отличался в этом более, нежели какой-либо еще благородный дворянин, о котором случалось бы нам слышать из книг. Как повествуется в Книге, это он первый установил добрые правила – как трубить по разной дичи, поднятой гончими или забитой охотниками, по крупному зверю и по малым грызунам; и все эти установления сохранились у нас и теперь. Поэтому и книга об охоте псовой и соколиной, об искусстве звериной ловитвы носит название «Книга сэра Тристрама».[88]88
«Книга сэра Тристрама». – В английской литературной традиции Тристрам считался законодателем правил охоты. Как охотник он впервые изображается в английской поэме XIII в. «Сэр Тристрам».
[Закрыть]
Вот почему, думается мне, все благородные джентльмены, носители старинных родовых гербов, должны по справедливости почитать сэра Тристрама за эти добрые правила, какими пользовались и пользуются благородные охотники и будут пользоваться до скончания века. Ведь по ним всякий достойный человек может отличить джентльмена от иомена и иомена от мужика. Ибо тот, кто сам благороден, придерживается благородных правил и следует тонким обычаям джентльменов.
Так прожил Тристрам в Корнуэлле, покуда не вырос высоким и сильным и не сравнялось ему восемнадцать лет. Король Мелиодас не мог нарадоваться на юного Тристрама, и королева, жена его, тоже, ибо сэр Тристрам спас ее от костра, так что она никогда больше не питала к нему ненависти, но неизменно любила его и задаривала его щедрыми подарками – где он ни был, все его любили, и великие и малые.
4
Но случилось так, что король Ирландии Ангвисанс направил посольство к королю Корнуэльскому Марку за данью, которую уже много зим выплачивал ему Корнуэлл, а к тому сроку король Марк задолжал ему уже за семь лет.
И ответил король Марк и его бароны посольству ирландскому такие слова, что платить они не будут, а пусть те возвращаются к королю своему Ангвисансу и скажут ему:
– Никакой дани мы ему платить не намерены, да скажите, если-де желает он добиться вечной дани от Корнуэлла, пусть пришлет от себя доверенного рыцаря в нашу страну, чтобы тот сразился за него, мы же тоже подберем рыцаря, чтобы нас защитил.
С тем возвратились послы в Ирландию. Услышал король Ангвисанс такой ответ на свое посольство и сильно разгневался. Он призвал к себе сэра Мархальта, который был добрым бойцом, не раз выказавшим свою доблесть, и притом рыцарем Круглого Стола. А приходился этот Мархальт братом королеве Ирландской. И сказал ему король так:
– Любезный брат, сэр Мархальт, прошу вас, отправляйтесь в Корнуэлл и сразитесь там в поединке за наше право на дань от них, которая исстари нам причитается. И как бы вы при этом ни потратились, вы получите от нас еще гораздо больше на необходимые расходы.
– Сэр, – отвечал сэр Мархальт, – знайте, что за права ваши и вашего королевства я не откажусь сразиться и с самым доблестным рыцарем Круглого Стола. Ведь я их там, в Корнуэлле, всех знаю, и, какие кто подвиги совершил, мне известно. Я же ради новых подвигов и умножения своей чести и славы готов с радостию отправиться в путь.
И вот со всей поспешностью собрали сэра Мархальта в дорогу, снарядили его всем потребным, и отбыл он из Ирландии и приплыл в Корнуэлл под самые стены замка Тинтагиль. Узнал король Марк, что он прибыл биться за права Ирландии, и горько опечалился прибытию славного рыцаря сэра Мархальта. Ибо не знали они в своей среде рыцаря, который осмелился бы вступить с ним в поединок, ведь в то время сэр Мархальт почитался как один из лучших рыцарей на свете.
А сэр Мархальт не высаживался на берег, но каждый день посылал с моря к королю Марку, требуя либо заплатить дань за семь лет, либо же выставить против него рыцаря, который сразился бы с ним за право дани.
И по всему Корнуэллу было возглашено, что если сыщется Рыцарь, готовый выйти на бой, чтобы спасти Корнуэлл от дани, то получит он вознаграждение и будет жить в богатстве до конца дней своих. Однако иные из баронов говорили с королем Марком и советовали ему лучше послать ко двору короля Артура, дабы искать защиты у сэра Ланселота Озерного, который прославлен был в то время как первейший из рыцарей в свете. Но другие бароны говорили, что это был бы напрасный труд, ибо сэр Мархальт и сам рыцарь Круглого Стола, а они не любят воевать друг с другом, разве только если какой-нибудь из этих рыцарей по своему желанию станет сражаться безымянным и неузнанным.
И потому король и все его бароны согласились, что бесполезно будет искать помощи у рыцарей Круглого Стола.
А между тем достигли и короля Мелиодаса вести и слухи о том, что сэр Мархальт ждет под самыми стенами Тинтагиля, а король Марк никак не может найти рыцаря, чтобы сразился за него.
Как услышал про то юный Тристрам, то разгневался он и горько устыдился, что не нашлось в Корнуэлле ни одного рыцаря, который бы отважился выйти на бой против сэра Мархальта Ирландского.
5
Явился Тристрам к отцу своему, королю Мелиодасу, и стал спрашивать его совета, каким бы путем лучше избавить Корнуэлл от тяжкой зависимости.
– Ведь, сдается мне, – сказал Тристрам, – стыдно нам будет, если сэр Мархальт, брат Ирландской королевы, так и уедет, не найдя никого, кто бы с ним сразился.
– Что до этого, – отвечал король Мелиодас, – знайте, сын мой Трисурам, что сэр Мархальт почитается одним из лучших рыцарей на свете, и потому я не знаю в нашей стране рыцаря, который мог бы помериться с ним силами.
– Увы, – сказал сэр Тристрам, – как жаль, что я не посвящен в рыцари! Но если сэр Мархальт уедет так в Ирландию, пусть никогда не сподоблюсь я от Господа чести и славы! Сэр, – так сказал Тристрам, – прошу на то вашего соизволения, чтобы отправиться мне к королю Марку. И если не сочтете вы это за обиду, от короля Марка я хотел бы принять посвящение в рыцари.
– Я с охотою даю согласие, – отвечал король Мелиодас, – на то, чтобы вы поступали так, как велит вам ваша храбрость.
Поблагодарил Тристрам своего отца и стал собираться в дорогу. Но в это время из Франции прибыл посланный с любовными письмами сэру Тристраму от дочери Французского короля Фарамона, письма те были полны любовными жалобами, но сэра Тристрама они ничуть не радовали, ибо ему не было до нее никакого дела. И еще она прислала ему маленькую собачку, замечательно красивую. Когда же королевская дочь узнала, что. Тристрам ее не любит, то она, как повествуется в Книге, умерла от горя. А тот самый паж, что привозил от нее письма и собачку, вернулся назад к сэру Тристраму, как вы еще услышите в дальнейшем повествовании.
