Текст книги "Это была любовь (СИ)"

Автор книги: Тина Рамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 23

Ставлю клубничный милкшейк перед очаровательной девушкой с медовым оттенком волос. Ее лицо, полностью усыпанное веснушками, расплывается в лучезарной улыбке. Кристен вставляет трубочку в коктейль и подносит ее к розовым губам.

– У вас тут миленько. Но от пола с имитацией шахматной доски у меня кружится голова, так что если я свалюсь прямо с этого барного стула, сразу неси спирт, – моя подруга раскачивается на стуле и осматривает дизайн кафе «У Вэнди».

– К концу смены даже у меня косятся глаза от этого пола, – я подготавливаю внутреннюю часть барной стойки: раскладываю стаканы, трубочки, ложки и протираю поверхность от липких капель.

– Мы хорошо потусили на этих выходных, а? Ну, не считая того несчастного случая с тобой.

Я поднимаю на нее глаза и замираю с тряпкой в руках. В тот день я думала, что умру. Ужасно понимать, что твое сердце вот-вот остановится, и ты ничего с этим не сможешь поделать. Тебя не спасут, как это бывает в глупых мелодрамах, с тобой не произойдет чуда, Бог не протянет тебе свою руку. Ты просто захлебнешься морской водой и медленно пойдешь ко дну. В тот момент, когда мое горло наполнилось водой, а остатки разума начали покидать, со мной случилось невероятное. Я вернулась на десять лет назад в один из переломных дней моей жизни. Образ мамы был настолько четкий, яркий и живой, я думала, что она забрала меня с собой. Я чувствовала её нежные касания к моей коже, отчетливо видела ее тревожный взгляд, все ощущалось так реалистично и это не поддается никакому объяснению.

В какой-то степени я была рада, что вновь встретилась с мамой, я скучаю по ней. Если бы не… Если бы не Клайм. Черт, он спас меня. Из рассказа Итана я поняла, что ребята прыгали с пирса, как внезапно Клайм, сорвавшись с места, быстрым рывком бросился в воду. Итан и Джаред первое время не могли понять, что произошло, но когда увидели одинокий бело-желтый серфборд, раскачивающийся на сильных волнах, поняли, что его хозяйка пропала под толщей воды. Клайм достал меня буквально со дна, его друзья помогли вытащить мое бездыханное тело на берег и он, словно одержимый, начал делать мне сердечно-легочную реанимацию. Когда мои губы начали синеть, все решили, что спасать поздно, но Бейкер продолжал оказывать мне помощь. И у него получилось оживить меня.

В тот день я так и не смогла поблагодарить его. Лиам сразу же увел меня в бунгало, и до самого вечера я лежала в кровати, не в силах даже дойти до кухни. Вечером этого же дня мы выехали обратно в город и в доме я его тоже не встретила. Не увидела его и на следующий день в школе. Он просто не появился. Исчез. Сандра говорит, что он так часто пропадает у своих друзей, поэтому особо не переживает за него. Я бы хотела встретить Клайма и поблагодарить, но он, видимо, меня видеть совсем не хочет.

– Ага. Благодаря этому отдыху у меня теперь паническая атака при виде океана.

– Хорошо, что Клайм оказался рядом, да? Он дважды спас тебе жизнь, а ты его ненавидишь, – Кристен склоняет голову чуть вбок и смотрит на меня.

– Я ему безмерно благодарна. И, к тому же, я тоже спасла ему жизнь.

– Он спас тебя дважды. Перевес в его сторону.

– Знаешь, мне кажется, что судьба специально впутывает меня в ситуации, в которых я оказываюсь должна Бейкеру, – я начинаю сильнее тереть желтое пятно от кленового сиропа. – Да и к тому же, меня ужасно напрягает этот разговор.

– Как скажешь… – в этот момент у Кристен начинает пищать телефон, и она достает его из своей сумочки Dior. – Это Чед. Он подъехал.

– Удачного… свидания? – я издаю смешок, и мои брови взлетают вверх.

– Это не свидание! Мы просто едем смотреть фильм в кинотеатр под открытым небом, – подруга закатывает глаза и спрыгивает с высокого барного стула.

– Ты же знаешь, что один твой браслет от Бучелатти стоит дороже его пикапа? Он не потянет тебя, Кристен.

Я останавливаю подругу легким прикосновением руки, произношу чуть тише и без прежней улыбки на лице. Чед сходит с ума по моей прекрасной подруге, но он, мягко говоря, не ее уровня. Его отец обычный автомеханик, а мать продавщица в садовом магазине. Кристен никогда бы на такого не взглянула, и поэтому я, как подруга, обязана предупредить, что рано или поздно в их взаимоотношениях всплывет ее иерархическое превосходство.

– Я знаю… – глаза подруги перестают блестеть. – Но он милый.

Я улыбаюсь, и мы с Кристен прощаемся молчаливым кивком. Кристен – не такая, как все эти богатеи. Да, на ее груди висит цепочка стоимостью, как вся эта забегаловка, но несмотря на свой статус, она ведет себя так, словно выросла в самом обычном районе этого города. И я понимаю, что в выборе подруги точно не ошиблась.

Спустя где-то час после ухода Кристен, Том просит меня прибраться в подсобке нашего кафе. Я убираю волосы в высокий хвост и принимаюсь за дело: нужно распаковать несколько коробок с салфетками и трубочками, подмести пол и разобрать хлам на полках. К тому моменту, когда я опустошаю третью коробку, дверь подсобки скрипит и это может означать одно: в комнату кто-то вошел.

– Том, тут контейнер с бумагой на верхней полке, я не могу достать. Поможешь мне? – я упираюсь руками в бока, продолжая сканировать взглядом коробки разных оттенков коричневого.

Позади раздаются тяжелые шаги, Том подходит ко мне вплотную и мужские руки тянутся к верхней полке. В нос проникает знакомый цитрусовый аромат вперемешку с запахом алкоголя, это заставляет меня выпрямиться и напрячься всем телом. Длинные пальцы ловко подцепляют край коробки и, цепко схватив ее, опускаю на пол. Я продолжаю стоять спиной к мужчине и четко осознавать, что позади меня совсем не Том.

– Клайм… – на выдохе произношу я и медленно разворачиваюсь.

Наши взгляды встречаются и в груди что-то неприятно простреливает. Его светлые волосы взъерошены и торчат в разные стороны так, будто он только что проснулся. Ненавижу, когда у него такой вид. Потому что это слишком возбуждающе действует на меня. На нем серая футболка, темные штаны и черная косуха сверху. Руки по привычке покоятся в карманах брюк, а глаза… Господи, я впервые вижу его глазами такими. Они стеклянные и потерянные.

– Что ты здесь делаешь? Это помещение только для сотрудников.

– Захотел увидеть тебя.

Его голос охрипший и спокойный. Черт, ладони начинают потеть.

– Я хотела поговорить с тобой, – Клайм делает шаг на меня, и я машинально отстраняюсь от него. – Ты вновь спас меня. Спасибо.

С каждой секундой он оказывается все ближе и ближе, но мне больше некуда отступать, я уже вжимаюсь лопатками в стеклянные полки шкафа.

– Ты что пьян?

Он молчит и лишь всматривается в мое лицо, заставляя нервничать. От него пахнет терпким алкоголем и крепким табаком. Не люблю пьющих людей, но, черт возьми, этот запах, исходящий от него, сводит меня с ума.

– Я чуть не потерял тебя, – произнесено с хрипотцой. Его взгляд стал еще туманнее и печальнее. – Я блядь чуть не потерял тебя.

Его грубые ладони обхватывают мое лицо, и он целует меня жадно, грубо, терзающе. Он не дает мне возможности даже вздохнуть, больно впивается в мои губы, не отрываясь от них ни на миг. Господи, я сейчас упаду. Почему он целует так, словно это его самая главная потребность? У меня дрожат ноги и подгибаются колени от бушующих внутри чувств. Грудную клетку разрывает непонятное чувство, а низ живота знакомо простреливает. Он вновь и вновь накрывает мои губы своими, а я отвечаю на поцелуй. Мы целуемся так, словно голодали друг по другу долгое время, так, словно от этого зависит наша жизнь. Я чувствую, как дрожат его руки, слышу судорожные вздохи, вылетающие из его груди, я ощущаю, как сильно он нуждается во мне.

– Клайм… – произношу я, когда мы, наконец, отстраняемся друг от друга.

– Ты как наркотик, Рита. Как гребаный морфин, на который я подсел и больше не в силах слезть. Ты вот здесь, – он указывает на свою голову. – Засела в моих мыслях и тянешь за тонкие ниточки моего сознания. Черт, – Клайм берет мою руку и кладет ее на свою грудь. Она горячая и быстро вздымается. – Ты чувствуешь это, Рита? Это мое сердце. И оно бьется для тебя.

Я хочу закричать. Мне хочется заплакать. Мое сердце стучит так, словно намеревается разорвать грудную клетку и выпрыгнуть из нее. Я хочу произнести хотя бы слово, наблюдая за безнадежно отчаянным взглядом парня, но спазм сжимает мою гортань, и все слова остаются висеть на языке.

– Когда ты оказалась под водой… Когда я тянул тебя со дна… Когда ты продолжала неподвижно лежать и не могла сделать вдох, я думал, что потерял тебя. Я так испугался, Рита… Никогда в жизни так не боялся. Я уже третий день вливаю в себя алкоголь в надежде забыть о твоем бледном и синеющем лице.

– Я знаю, – я прижимаюсь к его груди и слышу бешеное биение его сердца. – Я знаю, Клайм. Но сейчас все хорошо. Я здесь. Я жива. И все благодаря тебе, – я обхватываю его лицо свои руками и заставляю посмотреть на меня. Его глаза наполнены вселенской болью и мне непременно хочется разделить с ним эти муки.

– Поцелуй меня. Поцелуй меня еще раз, Клайм.

Он сомневается лишь секунду, но затем вновь накрывает мои губы своими, и на этот раз этот поцелуй наполнен трепетной нежностью и лаской. Я впервые беру инициативу в свои руки и, зацепившись руками за ворот его кожанной куртки, тяну ее вниз и сбрасываю с его плеч. Он толкает меня к стеллажу и буквально разрывает рубашку на моей груди. Пуговицы разлетаются в разные стороны, и я удивляюсь его силе. Непослушными пальцами тяну вверх его футболку, и он быстро стягивает ее через голову.

Я знаю, что это неправильно, что нам нельзя быть вместе, у меня есть Лиам, а у него Кайла, но сейчас, в этот момент экстаза и дурмана, я напрочь теряю голову. Сознание неистово бушевало, испепеляя огненными вихрями все адекватные мысли в тот момент, когда Клайм разворачивает меня к стеллажу лицом и быстрым рывком стягивает мою юбку вниз. Прохладный воздух тут же защекотал разгоряченную кожу.

– Моя. Ты моя, – Клайм наклонился и укусил мое плечо. Причин легкую боль, а затем трепет, поцеловав покрасневший участок кожи. – Твои плечи, твоя грудь, твои ягодицы – все для меня.

Клайм начал целовать мою шею, но на это раз долго и оставляя на ней свои отметки. Я сразу попыталась запротестовать, думая, как потом буду прятать покраснения, оставленные на коже. Из-за этого недовольно замычала, но уже вскоре даже от любого возмущения не осталось ни следа. Насколько же слабой я была перед тем, что он делал со мной?

Клайм целовал так, что голова шла кругом, и не давал ни секунды на то, чтобы опомниться. Целовал, кусал и облизывал, а мне казалось, что этого достаточно, чтобы я перешла через грань и получила мощный, феерический оргазм. Внизу живота все полыхнуло и заныло, начиная сладко покалывать, и в руках парня я становилась безвольной и податливой.

Сердце пропустило удар, а затем забилось настолько быстро, словно через него пропустили буйствующие разряды тока, когда он стянул с меня мои трусики, чуть их не порвав. Когда его пальцы коснулись моей промежности, я машинально закусила нижнюю губу и прогнулась в пояснице, подставляя себя ему.

– У тебя есть Кайла… – произнесла я, пытаясь хоть как-то остановить творящееся между нами безумие.

– У тебя есть Лиам, – прорычал он в ответ. Его фраза словно сильнее разозлила его самого и он резко раздвинул мои ноги, прикасаясь к лону шершавой ладонью и сразу же входя внутрь одним пальцем.

Я не простонала, а вскрикнула и прогнулась в спине так, что все тело заныло. Внизу живота пробило чистыми дикими искрами, но хотелось совсем другого. Я жаждала большего, Клайм сделал меня голодной. Отдаленно я ощущала, что уже теперь мы вдвоем были на пределе. Еще немного и мы взорвемся, поэтому больше не было сил медлить и Клайм, чуть шире раздвинув мои ноги, с первым же движением вошел почти полностью, раздвигая стенки лона и заставляя меня закрыть рот ладонью.

Я пыталась быть тише, чтобы никто нас не услышал, но не могла – крики и стоны так и срывались с моих губ, разрывая тишину, царящую в комнате.

– Рита… – выдыхает парень в мой затылок. – Рита… Рита…

Словно мантру повторяет Клайм мое имя, я упираюсь руками об металлические брусья стеллажа, а он, положив поверх моей ладони свою, переплетает наши пальцы.

– Клайм… – простонала его имя, мысленно проклинала его за то, что он делал со мной. За то, что лишал воли и в очередной раз рушил возведенные мною стены. Оргазм был таким сильным, что, казалось, меня бросило в вакуум, в котором я перестала существовать, но тонула в искрах, бегущих по телу. Раз за разом шептала его имя и уже теперь понимала, что действительно пропала.

Я больше не слышала и не дышала, стала лишь сплошным комком удовольствия. Мое тело было истощено мощным оргазмом, и я чуть не упала на пол, но Клайм крепко держал меня.

– Только не в меня… – прошептала прерывисто и, чувствуя тот момент, когда парень подходил к грани, сама извернулась и соскочила с его члена, тут же чувствуя, как горячая жидкость брызнула мне на поясницу.

Несколько секунд мы стояли неподвижно. Сил не было ни на что, но стоило дрожи покинуть тело и сердце хоть немного успокоится, как на сознание тут же нахлынуло понимание происходящего. Я сильно зажмурилась и мысленно обругала себя.

За спиной раздались глухие шаги. Я обернулась и увидела, как Клайм, по пути застегивая молнию своих брюк, подошел к открытой коробке с салфетками, которую я не успела разобрать.

– Стой на месте, – тихо произнес он и начал вытирать свою сперму с моей спины.

Я была готова взвыть от понимания собственной слабости, но останавливало то, что мне все еще было чертовски хорошо.

– Будь моей, – раздался тихий шепот Клайма, пока я пыталась натянуть на себя свое нижнее белье… – Будь моей навсегда…

Глава 24

– О Боги… – я надеваю свою темную рабочую юбку и тяну вверх молнию сбоку. – Что ты сказал?

– Я хочу, чтобы ты была моей, – прерывисто и напористо произнес Клайм, когда в очередной раз толкнул меня к металлическому стеллажу и навис сверху. – Пошли к черту этого Гуда.

– Ты сам себя слышишь? Ты и я? Шутишь? – я давлю на его грудь и, когда Клайм нехотя отстраняется, я иду на поиски своей порванной блузки. Понятия не имею, как мне выйти из подсобки в разорванной униформе и как объясняться перед Вэнди. – Мы просто пару раз переспали.

Я натягиваю на себя свою блузку и пытаюсь застегнуть ее на оставшиеся целые пуговицы. Руки дрожат неимоверно, а вдоль позвоночника бегут мурашки от пристального взгляда за моей спиной. Я знаю, что мы не просто пару раз переспали. Между нами творится нечто необъяснимое и притягательное, но я напрочь отказываюсь признавать эту необузданную страсть.

– Просто переспали? Я похож на парня, для которого важен мимолетный перепих?

– Да! – я поворачиваюсь и сверлю взглядом Клайма, на что он закатывает глаза и отталкивается от металлического стеллажа с коробками. Во время секса некоторые коробки попадали с полок и теперь мне придется проделывать двойную работу.

– Послушай, Рита. Поначалу я вел себя как последний засранец, признаю, но теперь все изменилось. Я будто вновь вернулся в детство, где моим самым главным приоритетом была ты. Я не знаю как, но тебе удалось вновь попасть в мое сердце, несмотря на то, что я долгие года пытался тебя забыть.

Это глаза по-прежнему блестят, только уже не от выпитого спиртного, а от искренности, что льется из его души. Я еще никогда не видела его таким открытым и чистым. Со всеми он гребаный Клайм Бейкер, заносчивый и наглый парень-грубиян из богатой семьи. А со мной он, наконец, снял свою маску безразличия и разбил ее об стену на мелкие кусочки, обнажив все свои слабости и страхи.

– Я тоже это чувствую, Клайм. Я тоже ощущаю, насколько сильно мы перешли проведенную черту. Лучше прекратить это сейчас, пока не стало поздно, – я распускаю растрепанные волосы из тугого хвоста и начинаю поглаживать их руками. – Люди не живут так, как мы. Они ходят в кино, обнимаются перед камином…

– Я трахну тебя перед камином, – поправил он, притянул к себе и ухмыльнулся, когда я засмеялась. – Мне плевать на других людей, Рита. Мы не позволим их правилам нас обуздать. Какая разница, что мы можем или не можем делать. Кто нас остановит?

– Твои родители.

– Плевать. Они не смогут запретить нам быть вместе, – он прикасается своим лбом к моему и начинает улыбаться.

– Ладно… – на выдохе произношу я.

– Ладно?

– Ладно.

– Не думал, что это будет так просто… – Клайм быстро целует меня в губы и начинает игриво покрывать поцелуями мой подбородок, щеки, скулы и шею, отчего я начинаю смеяться.

– Ну, все, хватит… – я улыбаюсь и чуть отталкиваю его от себя, но все еще позволяя себя обнимать. – Мне нужно все здесь убрать.

– Заеду за тобой после работы.

Клайм отстраняется от меня, давая мне возможность вздохнуть полной грудью. Я скрещиваю руки на груди и прикусываю кончик языка, прежде чем произнести:

– Вообще-то… Лиам собирался это сделать.

Лицо Клайма мигом меняется: от прежней игривой улыбки и влюбленного блеска в глазах не остается ничего. Он резко дергает вниз воротник своей куртки и испепеляет меня холодным взглядом.

– Насчет этого… Порви с ним, – произнесено грубо и резко, словно совсем недавно этот парень не зацеловывал каждый участок моего тела.

– Знаю. Но не так резко. Он был мил со мной, поэтому я не хочу сделать ему слишком больно.

Клайм лишь плотно поджимает свои покрасневшие от поцелуев губы, засовывает руки в карманы джинсов и окидывает меня стальным взглядом.

***

– Покажешь, что ты рисуешь? – глаза парня моментально перемещаются с моего лица на мольберт, покрытый белой плотной тканью. Я издаю смешок, продолжая рисовать линии на его рельефной груди, плавно переходя на мускулистые плечи парня.

– Нет. Ни за что.

– А если я спрашивать не буду? – Клайм привстает и из-за смены своего положения чуть не сбрасывает краски с кровати.

– Эй… Лежи ровно… – я упираюсь рукой в его оголенную грудь и он, резко откинувшись назад, поднимает руки и заводит их за голову, принимая удобное положение тела.

– Я же все равно узнаю.

– А я и не планирую скрывать. Когда картина будет дописана, ты увидишь ее первым.

Я прикусываю нижнюю губу и концентрируюсь на мазках голубой краски на груди Клайма. Я вырисовываю голубые линии на его теле, сидя на нем сверху. Его руки ранее покоились на моих ягодицах, и он не упускал возможности лишний раз их сжать.

– Что это? – он смотрит на свою грудь, а именно на нарисованный мною рисунок.

– Крылья.

– Для чего мне голубые крылья, Рита?

– Голубой цвет символизирует безмятежность, спокойствие и воздушность. Крылья – символ свободы. Они нужны тебе, Клайм. Ровно так же, как и мне.

Я замираю с кистью в руках и смотрю в его желтые глаза, которые в темном освещении отдают зелеными оттенками..

– Я всегда свободен… Никто и ничто не встанет на моем пути.

– Ты не понимаешь меня. Мы зависимы от обстоятельств, людей и мнений. Ты, возможно, даже этого не понимаешь, что находишься в заложниках своей жизни. А эти крылья… Это способность вырваться из рамок иерархического общества и порвать цепи общественного мнения.

Клайм молчит. Он долго анализирует в голове мои слова, а потом, словно поняв смысл фразы, тянется ко мне, чтобы поцеловать.

Я вновь макаю кончик кисточки в баночку с голубой краской и аккуратно касаюсь его кожи. Клайм внимательно следит за моими движениями, а я, в свою очередь, медленно виду кистью по его рукам вдоль синих вен. Чем ближе я подбираюсь к его предплечью, тем сильнее его вены начинают вздуваться. Пульсирующие и вздутые вены на руках мужчин… Боже… Это моя слабость. Это прозвучит странно, но у Клайма невероятно сексуальные руки. Он совершенен во всем. И он знает об этом. Мне потребовалось длительное время, чтобы понять и принять неконтролируемую тягу к этому светловолосому парню. И, кажется, у меня никогда не было против него никаких шансов. Он живет глубоко во мне, с самого детства, и я была глупа, когда пыталась это отрицать. Я не знаю, к чему приведет наша связь, но могу с точностью сказать, что мой дом – это он.

– Расскажешь мне о тайне наших родителей?

Я аккуратно слезаю с его бедер и ложусь рядом с ним, обморавшись плечом об голубую краску на его груди. Руки Клайма перемещаются на мою талию и сильнее притягивают мое тело к его. Он такой горячий, чтобы мне моментально становится жарко.

– Я не знаю всех подробностей. Но с точностью могу сказать: после вашего отъезда той ночью мои родители стали чаще ругаться, отец не появлялся дома ночами, а мать налегала на спиртное. Мои родители чуть не развелись, а когда я спросил маму о причине таких проблем в семье, она назвала имя твоей матери.

Голос Клайма становится жестче и грубее. Он смотрит в потолок, сильно нахмурившись, но все еще продолжает прижимать меня к себе. Я смотрю в распахнутые ставни балкона, через которые в мою комнату просачивается прохладный ночной ветер, освежающий мысли в голове. Так, значит, я была права: в ту ночь между мистером Бейкером и моей мамой действительно что-то произошло и именно это стало причиной нашего побега и дальнейших проблем семьи Бейкеров. Хотелось бы мне знать настоящую причину произошедшего. В голове столько вопросов. Почему эта семья вновь приняла меня к себе, если моя мать чуть не разрушила их брак? Что кроется под их масками любезности? За что Дилан Бейкер меня ненавидит?

С каждым днем моя жизнь становится труднее и запутаннее, но разбираться во всем этом клубке проблем у меня нет ни малейшего желания. Я закрываю глаза, сильнее прижимаюсь к разгоряченному телу Клайма, а он, в свою очередь накрывает нас одеялом и выключает свет прикроватной тумбы, погружая комнату во мрак.

С ним все происходит быстро, резко, на грани эмоций. Меня буквально разрывает от бушующих внутри чувств в этому парню. Стоит ему прикоснуться к моей щеке или прикусить мочку уха – я теряюсь. Да что там, когда он рядом мой мозг превращается в кашу. С ним тяжело, больно и невыносимо. Но именно благодаря этим двояким ощущениям я чувствую себя живой. Рядом с Клаймом я, наконец, чувствую себя желанной и любимой. Это так странно и одновременно предельно ясно, но, кажется, он действительно меня любит. Это видно по его глазам, по взгляду, который нежно обводит мое лицо, по тихому тону, когда он произносит мое имя, по тому, как этот холодный и отстраненный парень тянется ко мне, как к единственному источнику света. Мы, кажется, нашли друг друга. Двое людей, умеющие много друзей, но одинокие внутри, смогли, наконец, воссоединиться в одно целое. Вы верите, что существует любовь после ненависти? Я да.