Текст книги "Это была любовь (СИ)"

Автор книги: Тина Рамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 29

Дилан Бейкер идет впереди и совсем на меня не оборачивается. Открывает тяжелую дверь дома и даже не удосуживается придержать ее для меня, отчего она захлопывается прямо перед моим лицом. Он ненавидит меня. Считает мусором. От обиды на глазах вновь выступают слезы. Я ведь совсем не похожа на оборванку. Да, я не наследница многомиллионной компании, у меня нет дорогого телефона, я не ношу брендовые вещи, и не провожу свои летние каникулы на лазурном берегу Сицилии. Я обычная девушка, которая пытается выжить в этом жестоком мире.

Когда я вхожу в гостиную, по пути шмыгая носом и пытаясь скрыть унижение и обиду, замечаю, что мистер Бейкер замер посреди комнаты и не двигается дальше. Я смотрю в центр и понимаю причину его ступора. На белом широком диване, вальяжно закинув руку на спинку дивана, лежит Сандра Бейкер, мама Клайма. На ней черное, словно траурное, обтягивающее платье с опущенными плечами, из гладкой укладки выбиваются светлые пряди и падают на ее лицо. На полу, у подножия дивана лежат ее красные туфли и пустая бутылка вина. Сандра подносит к лицу бокал с белым вином и отпивает ровно половину напитка одним быстрым уверенным глотком. Ее рука шатается, а голова трясется. Боже мой, да она пьяна в щепки.

– Сандра, какого черта? – Дилан, словно дикий зверь, цедит сквозь плотно сжатые зубы и расстегивает пуговицу своего пиджака. – Ты опять взялась за бутылку? Сколько можно!

– Не кричи, – пьяным голосом произносит женщина и поднимает голову. Ее туманный взгляд касается мужа, а меня она, кажется, совсем не замечает. Она прищуривается, словно пытается поймать фокус.

Всегда изящная, статная, одетая со вкусом и роскошью, идеальная осанка, голливудская улыбка, идеально ровные и белые зубы, лицо без единого пигментного пятна или морщинки – именно такой являлась Сандра Бейкер. Но сейчас передо мной женщина, которую я не узнаю. Растрепанные волосы, торчащие в разные стороны, задранное до середины бедра платье, размазанная помада, потекшая черная тушь, туманный взгляд и трясущиеся руки. Я не могу поверить своим глазам и продолжаю со страхом разглядывать женщину.

– Лучше принесли мне еще одну бутылочку. Эта закончилась, – Сандра привстает и ровно садиться на диван. Выливает последние капли вина в свой фужер и недовольно хмыкает.

– Тебе хватит! – Дилан в одну секунду оказывается с ней рядом и пытается вырвать у нее из рук фужер с алкоголем, но его жена мертвой хваткой вцепляется в стакан и дергает его на себя, отчего жидкость выливается на ее грудь, пропитывая алкоголем ткань ее платья. – Сандра! Что ты творишь?! Ты обещала больше не пить!

Бейкер вцепляется руками в плечи жены и начинает бешено ее трясти и кричать прямо в лицо. Дом наполняется дикими криками мужчины, от чего я начинаю трястись, вспоминая, каким жестоким этот мужчина был со мной в машине. Сандре, кажется, совсем все равно: она не пытается вырваться или накричать на него в ответ, она просто молча и с бесстрастным лицом ждет, когла гнев мужа утихнет.

– Будь проклят тот день, когда я женился на тебе! – говорит мистер Бейкер, когда отпускает свою жену и выпрямляется. Он выглядит очень устрашающе: его лицо покраснело, яремная вена на шее бешено пульсирует, а на руках вздуваются синие сосуды. Он со всей силой пинает пустую бутылку вина, отчего та с грохотом отлетает в стену и разбивается на мелкие кусочки. Я рефлекторно закрываю руками уши и зажмуриваю глаза.

Мистер Бейкер кидает на меня злостный взгляд, и по моей спине моментально пробегает стая мурашек. Я начинаю пятиться назад, но мужчина обходит меня и громко вскрикивая нецензурную брань поднимается на второй этаж дома. Сандра, словно только что ничего не произошло, открывает ящик под столом достает оттуда очередную бутылку вина.

– Как будто я хотела выходить за тебя замуж, чертов эгоист, – эти слова были адресованы ушедшему в свою комнату Дилану. Сандра откупоривает бутылку и наливает себе новую порцию алкоголя. – Нас поженили твои родители по договорному браку. Я всю жизнь любила тебя, а ты до сих пор не можешь ее забыть…

Женщина дует на волосы, падающие на глаза, и залпом выпивает содержимое бокала. Я чувствую, как мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Что произошло с этой идеальной семьей? Куда делась вся идиллия этого дома? А может, ее и никогда не было? Может, это все было фальшью? Я очень хочу спрятаться куда-нибудь и больше не окунаться в жестокость реального мира, поэтому впервые за все время двигаюсь с места и начинаю тихо идти к лестнице, чтобы подняться в свою комнату.

– Рита… – тихо произносит Сандра, когда я оказываюсь у подножия лестницы. Я едва заметно дергаюсь и смотрю на ее затылок. Я думала, что она не заметила моего присутствия.

– Да? – мой голос хрипит.

– Подойди.

Я медленно, будто на носочках, обхожу диван и останавливаюсь сбоку от Сандры. Она опять медленно наливает себе вино и только потом поднимает на меня туманный взгляд голубых глаз. Только сейчас я поняла, что она очень похожа на Кайлу: такие же светлые волосы, голубые глаза, даже та же фигура.

– Получила по заслугам?

– Что?

Я не сразу понимаю, о чем она говорит, поэтому мне приходиться переспрашивать. Голос Сандры сейчас кажется чуточку трезвее, чем пару минут назад.

– Мы говорили тебе уйти из той низкосортной забегаловки, ты нас не послушала. Неужели было так сложно сделать так, как мы просили?

– Миссис Бейкер, мне нужны были карманные деньги… – мягко говорю я, не пытаясь грубить этой женщине. В конце концов она была мила со мной, что не скажешь о ее муже.

– Мне наплевать, что тебе нужно было. Ты испортила имидж нашей семьи. Знаешь, что про нас говорят? – женщина совсем не смотрит на меня, она гипнотизирует стену напротив, и больше не притрагивается к алкоголю. – Что некая Рита Хайс, сирота, которую приютили Бейкеры, вынуждена разносить подносы в вонючей кафешке, потому что мы не можем обеспечить ее деньгами. Интересно, да?

– Извините, я не хотела, чтобы все так вышло.

Сандра, наконец, отрывает взгляд от точки в стене и опускает его вниз, к своему бокалу. Она подносит стекло к губам и выпивает залпом весь фужер.

– Я просто искренне не понимаю, для чего вам нужно было привозить меня сюда и брать надо мной контроль? Моя мама просто работала вашей прислугой…

– Твоя мать не была просто прислугой. Ты знаешь, что она первая и единственная любовь моего мужа? – взгляд женщины впервые касается моего лица. Сандра усмехается и на ее лице вырисовывается нервная улыбка.

Я расширяю глаза так сильно, насколько это возможно. Слова миссис Бейкер вновь и вновь, словно заевшая пластинка, прокручиваются в моей голове. Я пытаюсь усвоить эту фразу, но ничего не получается. Этого не может быть.

– Вот и я не знала, – Сандра вместо меня отвечает на свой вопрос и отворачивается. – Я не знала об этом, когда брала ее на работу. Не знала, что они выросли вместе, что он любил ее с самого детства. Мэри срочно нужны были деньги, она одна растила ребенка, ей нужно было оплачивать счета и поэтому мой муж, влюбленный в нее по уши, решил помочь и пригласил работать у нас в доме, – миссис Бейкер делает паузу для того, чтобы сделать глоток вина. – Какая же я дура была тогда. Не замечала всего, что между ними происходило, не замечала, что погасшая любовь вспыхнула вновь. Нас ведь с Диланом поженил его отец, чтобы соединить две богатые семьи. У меня не было выбора, и у Дилана тоже. Но я любила его всю свою жизнь, и люблю до сих пор. А он меня нет. Он никогда меня не любил. Просто сделал так, как велел его отец, чтобы не потерять наследство.

Я вновь и вновь хватаю воздух ртом, но никак не могу им насытиться. Голова идет кругом. Я не верю, не верю. Этого не может быть. Моя мама и Дилан? Так вот что скрывали от меня все это время. Ощущение, что моя жизнь была сплошным обманом…

– Дилан ненавидел тебя с самого начала. Я первое время не могла понять, почему он так плохо к тебе относиться. Обычная симпатичная дочка нашей уборщицы. А потом мне все стало ясно. Он не любил тебя, просто потому что ты не от него, – Сандра резко поворачивается и окидывает меня презирающим взглядом. – Он ненавидит тебя потому что любовь всей его жизни вышла замуж не за него и забеременела от другого. Он терпеть тебя не мог, Рита, просто потому что ты – не его дочь.

Меня словно ударили по груди, так стало больно и тяжело дышать. Сейчас, возвращаясь в детство, я теперь могу понять, почему Дилан Бейкер всегда относился ко мне с пренебрежением: злобно смотрел на меня, когда мы с Клаймом играли в их дворе, давал мне подзатыльники при каждом удобном случае, называл меня тупой в отсутствии мамы. Дилан Бейкер ненавидит меня за то, что я просто существую.

– А потом твоя мать и мой муж переспали. Дилан изменил мне с уборщицей, – последнее слово Сандра будто выплевывает. Но нужно отдать должное твоей матери, она была достойным человеком и призналась мне сразу же, как только это произошло. Плакала и просила прощения. Но я не могла ее простить и собиралась вышвырнуть ее за дверь, даже не смотря на то, что вы были на дне долговой ямы. Но Мэри была не из тех женщин, которых выгоняют. Она была гордая и поэтому ушла прежде, чем я смогла ее унизительно выгнать.

Сейчас мне все стало ясно. Правда стала для меня словно громом посреди ясного неба. Вот почему мы так спешно покидали дом Бейкеров десять лет назад. Мы переехали в Луизиану, где мама работала на износ, чтобы расплатиться со всеми долгами. Она не жалела себя и именно поэтому подхватила болезнь, из-за которой вскоре умерла. А мистер Бейкер, вместо того, чтобы помочь моей маме расплатиться с долгами, просто бездействовал. Он же любил ее и в частности из-за него мы остались без крыши над головой и без средств к существованию, и вместо того, чтобы облегчить жизнь женщине, которую он любил всю жизнь, он продолжал сидеть в своем замке и наслаждаться всеми дарами богатой жизни. От злобы к Дилану, возникшей в груди, кровь в жилах начала бурлить. Адреналин ударяет в голову, заставляя меня сжать кулаки. Голова начала еще больше кружиться, а к горлу подкрадываться тошнота. Я хватаюсь за спинку стула и еле держусь на ногах, чтобы не упасть в обморок.

– Мне стало жаль тебя. Просто жаль. Я узнала, что Мэри умерла и решила, что помогу тебе. Подберу нищую сироту. Но ты, словно гадюка, обвилась вокруг моей шеи и впустила свой яд в самый неожиданный момент. Я не понимаю, что особенного в женщинах вашего семейства, – Сандра разрывает тишину и издает смешок. – Почему мои мужчины всегда выбирают вас? Твоя мать забрала у меня мужа, а теперь ты хочешь забрать у меня сына.

Миссис Бейкер смотрит на меня так, словно готова наброситься в любую минуту. Она прищуривает свои большие глаза и сжимает губы в тонкую полосочку. Вцепляется в стакан побелевшими пальцами так, словно сейчас разобьет его одной рукой.

– Я не позволю тебе лишить меня и сына. Твоей мамаше удалось заполучить Дилана, а у тебя ничего не выйдет. Я не отдам тебе Клайма. Даже не надейся! Думаешь, что самая умная. Думаешь, что он влюблен в тебя? Идиотка! – женщина начинает кричать, напрягая все свои голосовые связки. Ее лицо искажается и мне становится страшно от ее вида. – Только попробуй еще раз подойти к моему сыну, я выкину тебя на улицу и сделаю так, что ты будешь побираться всю жизнь! Клайм скоро жениться на Кайле и тебя не будет в его жизни…

Тошнота становится нестерпимой, я подрываюсь с места и убегаю в ванную на первом этаже, не удосужившись дослушать Сандру. Она кричит ругательства в мой адрес, но я ее больше не слушаю, потому что меня вырвало прямо в раковину.

***

За окном – темнота и лишь неяркий свет луны просачивается сквозь стекло и заполняет комнату. На душе – боль. Я второй час лежу в кровати, не силах справиться со свалившейся на меня правдой. Как же обидно и больно понимать, что вся моя жизнь – сплошной обман. Мне все время врали и недоговаривали, скрывали от меня правду. А еще мне обиднее за мою маму: у нее была тяжелая жизнь, и несправедливость преследовала ее повсюду. Сначала эта история с Диланом Бейкером, потом отец ушел от нас, долги и отсутствие денег, болезнь и в конечном итоге смерть. Были ли моя мама счастлива хоть раз за всю жизнь? Ну почему жизнь такая несправедливая штука, почему все хорошие люди уходят так рано? Моя мама была самой лучшей женщиной на свете: добрая, отзывчивая, всегда готовая прийти на помощь, но несмотря на все это, она была несчастна. Я дергаюсь, когда слышу громкий стук в дверь своей комнаты. Глаза невыносимо режет от слез, веки опухли, а голос охрип. Я изначально знаю, кто стоит по ту сторону двери, но сейчас я не готова разговаривать с ним. Как я изначально и говорила, нам нельзя быть с Клаймом вместе. Просто потому что я – это я, а он – это он. Обиднее всего то, что в свой восемнадцатый день рождения я лежу в кровати и единственное о чем думаю – как найти в себе силы жить дальше.

Спустя несколько секунд после того, как стук в дверь прекращается, я тяжело выдыхаю и вновь начинаю плакать. Больше всего на свете я бы сейчас хотела почувствовать его руки на своем теле, окунуться в его цитрусовый запах и утонуть в его объятиях. Но Клайм – мое табу.

Внезапно в комнате раздается щелчок, я привстаю и смотрю в сторону своего балкона. Сквозь стеклянные ставни виднеется высокая фигура Клайма. Лунный свет падает на его затылок, и поэтому я не могу разглядеть его лицо. Мужская рука толкает стеклянную дверь и в комнату влетает холодный ночной воздух. Клайм медленно входит в мою комнату и останавливается около балкона.

– Я стучался, ты не открывала, – оправдывает свое своевольное проникновение в мою комнату. Голос спокойный и ровный. На нем та же толстовка с капюшоном, что была на нем, когда я пришла в его бунгало на пляже. – Что-то случилось?

Его глаза исследуют мои, лицо бесстрастно и безэмоционально. Руки в карманах джинсов. Плечи чуть опущены. Я смотрю на его красивое лицо, острые скулы, пухлые губы, светлую челку и больше не могу себя сдержать – начинаю вновь плакать, захлебываясь собственным слезами. Потому что я люблю его. Люблю Клайма Бейкера, с которым мне запрещено быть вместе. Я поняла это только сейчас, именно в тот момент, когда у меня попытались отобрать его.

– Что случилось, Рита? – он оказывается рядом так быстро, что я не успеваю этого понять. Он садиться на край кровати и обхватывает холодными ладонями мое лицо, заставляя взглянуть на него. От него пахнет грейпфрутом и уличной свежестью. Мой любимый запах, который отдается болезненной тяжестью в груди. – Кто тебя обидел? Это Кайла? Что она опять сделала?

Мое тело трясется, и я не могу себя контролировать. Я еще никогда не чувствовала такую сильную боль. Я не могу говорить, язык совсем не слушается. Я вновь всхлипываю и пытаюсь отдышаться. Меня лихорадит: становится то жарко, то холодно. Взгляд Клайма становится тревожным и беззащитно-мягким, отчего я опять начинаю плакать.

– Скажи мне, что случилось? – по его выражению лица становиться ясно: ему страшно.

– Не трогай меня. Пожалуйста. Молю тебя, не прикасайся ко мне, – я резко вскакиваю с кровати и отхожу в угол комнаты, обхватив себя руками и сжавшись всем телом.

– Рита, что происходит? – он встает с кровати и начинает медленно идти в мою сторону так, чтобы не спугнуть. – Почему мне нельзя прикасаться к тебе?

– Потому что иначе я не смогу бросить тебя…

Глава 30

– Что? – Клайм переспрашивает меня только потому что думает, будто я больше не осмелюсь повторить произнесенное. В его глазах – море боли, и я утопаю в нем, захлебываясь высокими волнами его отчаяния.

– Нам нельзя быть вместе…

– Это все из-за Кайлы? Все из-за нее? Не переживай, она больше не тронет тебя. Я говорил с ней, – он наступает на меня и пытается оказаться как можно ближе, но я делаю шаг назад, слабовольно пытаясь увеличить расстояние между нами. Я не смогу расстаться с ним, если он будет так близко. Я просто не смогу этого сделать. – Прежде чем ты скажешь то, о чем пожалеешь, я хочу, чтобы ты меня выслушала.

Он стоит на месте и больше не предпринимает попытки сблизиться со мной, словно он понял, что я пытаюсь отдалиться от него. Я вспоминаю его отношение ко мне в первые дни после моего приезда в дом Бейкеров: презрительный взгляд, осуждающие намеки, пренебрежительное отношение. Он считал меня мусором, ровно так же, как и его родители. Для меня было ударом, когда я поняла, что деньги испортили Клайма и из доброго и нежного друга детства он превратился в наглого и циничного подонка. Но, как оказалось, это все была лишь маска. Фальшивка. Оболочка, которая защищала его хрупкое сердце от влияния окружающего мира. Ему пришлось стать таким, потому что его родители, друзья, девушка – все они были из мира цинизма, похоти и власти. Он всего лишь одинокий парень без веры в людей. А я та, что сумела вновь пробудить в нем все светлое и чистое, что так долго томилось в глубине его заблудшей души.

Он засовывает руки в карманы джинсов, как привык это делать всегда и, собравшись с мыслями, начинает вновь говорить:

– Между нами слишком сильная связь. Это больше, чем близость, чем предложение раздеться. И если эта тонкая нить оборвется, у нас обоих останется открытая рана на месте сердца. Я люблю тебя. Я видел тебя сонной и ненакрашенной, злой и говорящей колкости, ревнивой, невезучей и я все еще люблю тебя. Каждый раз, когда я смотрю в твои глаза, я бы не заметил, даже если бы весь мир вокруг исчез. У нас впереди вся жизнь, Рита, со взлетами и падениями, с криками и ссорами, с бессонными ночами и самыми яркими днями и я хочу, чтобы ты была рядом. Каждый гребанный день этой короткой жизни. Сегодня, в твой восемнадцатый день рождения, я хочу, чтобы ты стала моей. Навсегда.

После этого, он достает из кармана кольцо. Самое, что ни на есть обручальное кольцо. Простенькое, без всяких огромных бриллиантов и прочей лабуды. Небольшое серебряное колечко с блестящим камешком посередине. Клайм протягивает его мне и поднимаю на него глаза. Но вместо радостного вскрика или спокойного “Да”, я лишь издаю судорожный вздох, а после, закрыв руками рот, начинаю выть от пронизывающей мою грудь боли. Я скатываюсь вниз по стенке и все также прижимаю ладони ко рту, пытаясь хоть как-то заглушить свой вой.

– Рита… – Клайм падает на колени рядом со мной и поднимает руки, чтобы прикоснуться ко мне, но его ладонь повисает в воздухе. – Что с тобой, Рита?

Я смотрю на его тревожное лицо, испуганный взгляд в котором мечется безграничная любовь ко мне. Он тяжело дышит, его губы распахнуты. И дальше я делаю то, что должна. То, что велит мне иерархия этого общества.

– Нет. Я не выйду за тебя. Я не могу.

Я никогда себе этого не прощу. Никогда. Я только что собственноручно подписала себе приговор на несчастную жизнь.

– Ты не любишь меня? – сталь и холод в его голосе заставляет меня сильнее пожалеть о содеянном. Болью исходится каждый нерв моего тела, в груди – огромная бездонная дыра, которая словно злокачественная болезнь разъедает мои внутренние органы. Я люблю его. Больше всего на свете люблю этого светловолосого парня. Но запреты общества никогда не дадут нам быть вместе. Никогда.

– Нет. Я не люблю тебя, – каждое слово давалось мне с непосильным трудом. Я задыхалась и захлебывалась слезами, заставляла себя выдавить эти лживые слова. Лицо Клайма изменилось за секунду: снова холодный и безэмоциональный взгляд, словно сталь в глазах и равнодушное выражение лица. Я убила его. Я убила его любовь. – Уходи! Уходи из моей комнаты!

Я начинаю кричать, не в силах больше ощущать его холодный взгляд, касающийся моего лица. Я чувствовала, как ему больно, как разбилось его сердце, и поэтому я прогоняла его. Так будет легче для нас обоих. Так будет правильнее. Он – парень из богатой семьи, я – обычная девушка из низшего сословного общества. Вокруг нас запреты общества, рамки социума и… И любовь между нами.

Клайм медленно встает и, прежде чем подойти к двери, останавливается у комода и кладет на него кольцо. Когда в комнате раздается оглушающий хлопок двери, я сворачиваюсь калачиком прямо на полу и думаю о том, как бы пережить эту ночь.

***

– Милая, ты неважно выглядишь, может, останешься дома и отдохнешь в своей комнате? – Бетти разливает по кружкам чай и кладет на тарелку свежевыпеченную чабатту. – Я приготовлю твой любимый кокосовый торт, и мы отпразднуем твой день рождения.

Моя крестная мама мягко улыбается и тепло смотрит на меня. Но я не могу ответить ей даже легкой улыбкой. Глаза неимоверно жжет от слез, веки покраснели и опухли, лицо побледнело. Сегодня ночью я не смогла сомкнуть глаза, я просто лежала на своей кровати, смотрела как взлетали прозрачные тюли моей комнаты от потока холодного ветра через распахнутые настежь ставни балкона. Я словно была в гипнозе, смотрела в одну точку и очнулась только тогда, когда утренняя заря ворвалась в мою комнату яркими лучами. Бетти пришла рано утром, чтобы поздравить меня с днем рождения, но отругала за то, что в моей комнате стоял невероятный мороз. Но я не чувствовала холода, я лишь ощущала огромную дыру в груди.

– Нужно в школу. Скоро экзамены, – тихо говорю охрипшим голосом, и накидываю на себя капюшон худи. Идти в школу совершенно не хочется, однако если я останусь наедине со своими мыслями – точно сойду с ума. – Бетти, давай уедем?

– Что?

– Давай уедем отсюда. Куда-нибудь далеко, где нас не смогут найти. Только ты и я. Пожалуйста.

– Девочка моя, я же вижу, что у тебя что-то случилось. Но мы не можем все здесь бросить… У меня работа, у тебя школа и друзья. У нас ничего нет…

– У нас есть мы друг у друга. Этого достаточно.

В этот момент на первый этаж спускается мистер Бейкер, в неизменном идеально выглаженном костюме, безупречно начищенных ботинках и безукоризненной укладкой. Красивый мужчина. Но душа его прогнившая и грязная. Дилан кидает на меня пренебрежительный взгляд и мне этого хватает, чтобы отвернуться.

– Ты не знаешь, где Клайм?

– Я слышала, как Сандра говорила с мужем о том, что Клайм куда-то уехал этой ночью и так и не вернулся. Ой, не случилось бы чего, – Бетти кладет руку на грудь и тяжело вздыхает. – Не связано ли это как-то с тобой, Рита?

– Мне в школу пора, автобус скоро будет, – я встаю со стула, так и не притронувшись к завтраку. – Подумай, пожалуйста, над моим предложением.

За все эти дни, после баскетбольного матча, мой телефон разрывался от сообщений и звонков Лиама, которые я всячески игнорировала. Я ужасный человек, а Лиам не заслуживает такого отношения к себе. Именно поэтому я иду на задний двор школы, чтобы признаться во всем Лиаму и, наконец, разорвать эти отношения.

Но как только я заворачиваю за угол массивного здания, то вдалеке замечаю двух парней под тенью высокого дуба, который растет на краю заднего двора. Чем ближе я подхожу к парням, тем четче могу увидеть их лица: Клайм что-то грубо говорит Лиаму, и подавшись всем телом на парня, а Лиам, в свою очередь, нахмурившись, внимательно его слушает.

Когда я оказываюсь совсем рядом, то Лиам грубо толкает Клайма в плечо, отчего тот немного отшатывается. Но уже в следующую секунду последний выпускает руки из карманов и кидаеться на соперника со всей силой. Бейкер валит тело Лиама на землю, садиться на него сверху и начинает наносить удары по его лицу. Однако Лиаму удается блокировать удары и нанести парочку по лицу Клайма.

– Хватит! Успокойтесь! – я вскрикиваю и пытаюсь разнять дерущихся парней, но они вовсе меня не замечают. Я подхожу со спины к Клайму и хватаюсь за тонкую ткань его футболки, пытаясь оттащить, но парень заносит локоть вверх, чтобы нанести очередной удар и задевает им меня по лицу. Я падаю на землю и первым же делом кладу руку на правую щеку, которую прожигает резкая боль. Видимо, только это привлекает внимание парней и Клайм переводит на меня взгляд. Его брови сведены к переносице, а в глазах – лицо самого дьявола, но как только его глаза находят мои и он понимает, что наделал, его взгляд тут же смягчается.

– Чувак, ты че, совсем? – к нам подлетает встревоженный Джаред. – Кирби тебя за шкирку выгонит из школы, если узнает. Уходим, быстро!

Клайм встает на ноги и Джаред начинает его тянуть в сторону парковки, чтобы побыстрее скрыться с места драки. Клайм больше на меня не смотрит. Ощущение, будто он не замечает моего присутствия. Я сверлю взгляд удаляющие спины парней, и прихожу в себя только тогда, когда чья-то тень нависает надо мной.

– Вставай, – коротко и с холодом. Лиам протягивает мне руку и помогает встать. – Синяк будет, – говорит парень, когда оглядывает мое лицо.

– Клайм тебе все рассказал?

– Да.

– Прости меня, Лиам. Я не хотела тебя обманывать.

– Не нужно глупых отговорок, Рита. Я просто не могу тебя понять: ты говорила, что презираешь Бейкера, а спустя время я узнаю, что вы все это время были вместе.

– Прости… – это единственное, что я могу ответить. В голове пустота, мне стыдно перед парнем и я не могу подобрать нужные слова. Лиам в последний раз окидывает меня разочарованным взглядом и уходит, оставив меня одну в тени огромного школьного дуба.

Мне хочется сжаться до крохотных размеров. Хочется провалиться сквозь землю, в самую пучину Ада, чтобы никто меня там не нашел. Почему моя жизнь состоит из череды нескончаемых проблем? Почему каждый мой день пропитан тревогой и болью? Как справиться со всем, если ты одна?

Я выхожу из туалетной кабинки и подхожу к зеркалу. Меня снова стошнило. Стресс, тревога, отсутствие сна и еды – все сказывается на моем состоянии. Я включаю холодную воду и промокаю свои руки. Мой телефон вибрирует, я достаю его мокрыми руками из заднего кармана джинсов и смотрю на сообщение. Кристен просит встретиться у кабинета биологии. Вытираю руки бумажным полотенцем и выхожу из школьного туалета.

У коричневой двери школьного кабинета я сразу замечаю подругу по разноцветным шарам и тортом в руках. Кристен перекатывается с пятки на носок и улыбается во все тридцать два зуба.

– С Днем рождения, подружка!

– Как ты узнала? Я же тебе не говорила.

– Да так, были свои источники, – подруга протягивает мне шоколадный торт с одной белой свечкой посередине. – Я все утро пыхтела над тортом. Он, конечно, получился корявым, зато от чистого сердца!

Я оглядываю творение Кристен и не могу сдержать улыбку. Торт действительно выглядит совсем не аппетитным, круглые коржи наложены неровно, а шоколадная глазурь стекает на металлический поднос. Но, несмотря на ужасный внешний вид, сердце впервые за долгое время радостно скачет от того, что подруга все утро старалась для меня.

– Загадывай желание, Рита! Но только самое-самое заветное! – Кристен всю трясет от радости и счастья. Приятно видеть подругу такой веселой.

Я на мгновение закрываю глаза и думаю о том, чтобы я хотела больше всего. Наверное, независимости и свободы. А еще крыльев. Тех, самых, которые я рисовала на груди Клайма. Голубых и широких, чтобы взмахнуть ими и улететь туда, где меня не достанет ни Дилан Бейкер, ни Кайла Иви, ни даже Клайм.

Я дую на торт, и маленький огонек свечки быстро гаснет, будто его и не было. Отчего-то опять становится грустно. Может потому что огонек погас, а может потому, что моему желанию не суждено сбыться.

– Ура! – вскрикивает Кристен. – А это маленький подарочек от меня.

Девушка протягивает мне небольшой золотой пакетик, который красиво переливается при свете потолочных ламп. Я смотрю на подругу, мол, не надо было, но она кивает на подарок и в предвкушении закусывает нижнюю губу. Я просовываю руку в пакет и натыкаюсь на продолговатую бархатную коробочку. Когда я открываю ее, то чуть не падаю на пол. Я даже издаю тихое «ох» когда провожу подушечками пальцев по золотому браслету, плетеному красивым узором.

– Это Бучелатти – моя любимая фирма ювелирных украшений. Этот браслет называется Crepe de Chine. Когда я выбирала подарок, то думала о том, что ты любишь все простое, без излишеств и вычурности. И когда увидела его, сразу поняла – он твой.

– Кристен, ты с ума сошла? Он стоит целое состояние! Я не могу его взять. Нет.

– Перестань! Для меня эти деньги ничего не значат, а тебе приятно. К тому же, он будет напоминать тебе о нашей дружбе, если вдруг наши пути в будущем разойдутся… – на лице Кристен теплая улыбка, а глаза блестят от переполняющей их мягкости.

– Спасибо… – тихо произношу я и обнимаю свою подругу, ощущая, как глазам снова становится мокро.