Текст книги "Спасительница Зейна (ЛП)"

Автор книги: Тина Фолсом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Что мне теперь делать? – Портия подняла голову и уставилась на подругу.

Лорен смиренно ей улыбнулась.

– Уверена, что не смогу отговорить тебя от этого?

Портия кивнула.

– Я хочу только его.

– Что именно он сказал, когда отверг тебя? И будьте конкретна, не упускай ничего. Каждое слово важно.

Доверившись опыту подруги с мужчинами, Портия придвинула стул ближе и понизила голос. Никому не нужно было слышать то, что она скажет.

Глава 12

Когда Портия услышала, как открывается входная дверь, но при этом не распознала звука подъезжающей к дому машины, сразу поняла, что Зейн на месте. Ей стало интересно, почему он не ездит на машине, а ходит пешком. А еще это означало, что он живет где-то поблизости. Она мысленно сделала пометку, попросить Лорен разузнать его адрес. Портия уверена, что Лорен, как дочери мэра, не составит большого труда это узнать. Был шанс, что однажды он пригодится. Она не собиралась ничего оставлять на волю случая.

Портия взглянула в зеркало. Её джинсы низко сидели на бедрах, демонстрируя плоский живот, а футболка была, по крайней мере, на размер меньше и короче, полностью открывая живот на всеобщее обозрение и плотно обтягивая грудь.

Портия призналась себе в правоте Лорен: у нее шикарная грудь, округлая и упругая, очень даже хорошей формы, в отличие от большинства сокурсниц. Как полукровка, она развивалась быстрее в подростковом возрасте, и ее тело было более зрелым, чем у двадцатилетней девушки.

К тому же было ужасно застрять в нескладном подростковом теле до конца жизни. Но с таким телом, как у нее сейчас, она могла работать.

Так или иначе, Зейн сдастся. Даже если ей придется наброситься на него. У нее осталось пять недель, и в течение этого времени она должна подавить его сопротивление.

Ни один мужчина не останется равнодушным и перестанет говорить "нет" тому, кто соблазнительно крутится перед его носом каждую ночь, и Зейн не станет исключением. Рано или поздно он сломается. Это делает ее отчаявшейся?

Портия глубоко вдохнула, расставила ноги на ширине плеч, уперла руки в бедра и, встав перед зеркалом, попробовала изобразить соблазнительный взгляд. Ее передернуло. Возможно, ей нужно больше практиковаться. И всё же, этот обольстительный взгляд ей не давалась. А может, чтобы возбудить Зейна, надо слащаво улыбнуться и пошевелить бровями. Может, еще немного помады, решила она и сняла колпачок с последнего приобретения. Когда Портия красила губы в кроваво-красный цвет, знала, что больше не может сидеть в комнате. Ночь не будет длиться вечно, и, в конце концов, Зейн исчезнет, а его опять заменит Оливер.

Потными руками, она повернула дверную ручку и вышла из комнаты. Ее сердце гулко билось, и Зейн внизу в гостиной, точно ее уже услышал.

Медленно она спустилась по лестнице, ее босые ноги почти не издавали звуков. Лишь скрип нескольких ступенек эхом раздавался в старом доме. Когда она спустилась вниз, то точно могла сказать по жесткой позе, сидящего в кресле, Зейна, что он ее слышал.

– Привет.

Он бросил на нее взгляд и под нос пробубнил приветствие, а затем снова уткнулся в журнал, который читал. Или притворялся, что читал. Он не двигал глазами по странице, а, казалось, уставился в одну точку.

Зейн был одет, как и всегда – в облегающие черные джинсы, кофту с длинным рукавом и сапоги, которые выглядели так, словно ими он мог выбить дерьмо из кого-то. Его кожаное пальто висело на стуле у входной двери. И будь всё проклято, если в этом простом наряде он не выглядел супер-секси.

Почему Лорен убеждена, что его бритая голова не привлекательна, Портия до сих пор не понимала. На самом деле, она не знала никого, кто смотрел бы на лишение волос так, как Зейн с его "не нравится – не смотри" отношением, словно чхать хотел на то, что о нём думают. Может быть это она больше всего любила в нем.

Любила? Слишком сильное слово. На самом деле, она не "любила" его – больше похоже, что у нее были чувства к нему – а это совершенно другая чашка чая. "Любить" не имеет к этому никакого отношения.

– Закончила рассматривать? – хмыкнул Зейн.

Чёрт! Она ненавидела, когда он ей так говорил. Она могла только надеяться, что не пускает слюни.

– Да особо не рассмотришь, слишком много на тебе одежды.

Резко подняв голову, Зейн прищурено взглянул на Портию.

– Такие разговоры до добра не доведут.

Портия сделал пару шагов вперед, чтобы оказаться к нему поближе.

– Боишься меня?　– Удивившись собственной смелости, пульс Портии забился сильнее и хаотичнее, чем раньше.

Зейн усмехнулся.

– Разве тебе не надо делать домашнюю работу, крошка?

Растущее в ней раздражение придавало еще больше смелости.

– Если думаешь, что, называя меня "крошкой", сможешь обмануть себя в том, что я не взрослая женщина, дело твое.

Костяшки пальцев Зейна, сжимающие журнал, побелели. Она явно на него действовала на него. К сожалению, вместо того, чтобы завести, она его бесила. Видимо, соблазнительница из нее плохая. Да и почему она должна быть профи в этом деле? Она никогда не чувствовала желания соблазнять кого-то, поэтому никогда об этом особо и не волновалась.

– Мне все равно взрослая ты женщина или нет. Сколько раз еще нужно тебе повторить? Я НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАН в тебе!

Потрясенная его бурной реакцией Портия развернулась и пошла на кухню.

– Лжец, – пробормотала она, прежде чем открыть дверь и уставиться в холодильник.

Ну, это было блестяще! Лорен предупредила ее, что такой мужчина, как Зейн, просто так не поведется. После такого провала ей просто необходимо написать Лорен, чтобы та ответила, как действовать дальше. У Лорен было гораздо больше опыта с мужчинами. Она придумает что-нибудь, чтобы спасти ситуацию.

Схватив кока-колу (сейчас ей просто необходим кофеин и сахар), Портия захлопнула дверцу холодильника. Через долю секунды она оказалась прижатой к прохладной поверхности из нержавеющей стали. Лицо Зейна было в дюйме от ее. Кока-кола выпала из рук и с грохотом ударилась о плитку на полу.

Скрепя зубами, Зейн предупредил:

– Никогда не называй меня лжецом!

От тяжёлого дыхания её грудь вздымалась и опадала, и на каждом вздохе её соски тёрлись об его скульптурный торс, возбуждая еще сильнее. Когда она толкнулась бедрами вперед, то осмелела от одного осознания: у Зейна эрекция.

– Я бы назвала тебя любовником, но ты не оставляешь мне выбора.

Зейн закрыл глаза, его ноздри раздулись.

– Я никогда не буду твоим любовником, – возразил он, весь гнев рассеялся в монотонном тоне его голоса. – Иди и поиграй с кем-нибудь еще, прежде чем начнешь что-то, с чем не сможешь справиться.

Он думал, что она не справится с ним? Он ошибался! Она бы ему это доказала. Внезапно Зейн отпустил ее, но прежде чем смог уйти, Портия обхватила руками его лицо и накрыла губы Зейна своими.

– Не надо, – прошептал он, но не отступил.

Портия провела языком по его сомкнутым губам, призывая сдаться. Когда Зейн пошевелился, острые ощущения пронеслись по ее телу. Он разомкнул губы, и в следующий момент она почувствовала себя зажатой между дверью холодильника и его твердым телом. Убрав руки с его лица, Портия обняла его за шею, убеждаясь, что он не передумает.

– Ты пожалеешь об этом, – прошептал он напротив ее губ.

– Нет.

– Знаю, что я могу пожалеть.

Но, несмотря на его противоречивый комментарий, он провел языком по ее губам, прежде чем ворваться вихрем и по-собственнически завладеть ее ртом. Он держал ее так крепко, что даже с силой полукровки она не смогла бы убежать, если бы захотела.

Поцелуй был похож на наказание, губы смяли её, движения языка резкие и быстрые, и всё же невероятно возбуждающие. Зейн же исступленно ласкал руками её тело, пытаясь коснуться каждого миллиметра плоти, прежде чем они одумаются.

Ощутив в его поцелуе необузданный голод, явное отчаяние обладать и поглощать, сердце Портии осознало собственную потребность: отдаться этому мужчине, этому вампиру, отдаться своим желаниям, которые она раньше никогда не испытывала. Все было новым и неизвестным. Как она жила до сих пор, не зная, что может сделать прикосновение и поцелуй, как он может поглотить человека, словно лесной пожар охватывает лес, не оставляя за собой ничего, кроме обугленной поверхности?

Именно так она себя чувствовала, ее кожа горела, словно расплавленная лава касалась ее вместо чувственных длинных пальцев самого соблазнительного мужчины – мужчины и вампира – которого она когда-либо встречала в своей жизни. И эти пальцы дарили ей невероятные и захватывающие ощущения: прикосновение рук Зейна одновременно было ядом и бальзамом, сначала возбуждая каждую клеточку в ее теле, а затем успокаивая.

Руки Зейна двигались в унисон с ее дыханием, а дрожь внутри тела достигла уровня землетрясения. Зейн прижимался к Портии, и она разгоралась, все сильнее и жарче. Как наркоманка, она притянула его ближе, одобряюще застонав и сдавшись на одном дыхании. Тем не менее, Зейн, похоже, не понимал, продолжая обрушивать на нее сексуальное мастерство, в то время когда он мог уже сорвать с нее одежду и глубоко войти в нее без всяких преамбул.

Портия разорвала поцелуй.

– Возьми меня.

Зейн не слушал. Его ответом стало рычание, которое может издавать лишь животное. Глаза вампира светились темно-оранжевым, а дыхание стало рваным. Не ответив, он снова накрыл страстным поцелуем ее рот, продолжая там, где остановился, словно Портия и не прерывала его.

Пытаясь облегчить боль между бедер, Портия приподняла одну ногу и закинула ее на бедро Зейну, тем самым заставляя его плотнее прижаться к ней. Она почувствовала жесткий контур его набухшего от возбуждения члена на своем мягкой сердцевине и потерлась об него, пытаясь найти облегчение.

Он застонал, и звук резонансом растёкся по её груди. Зейн обхватил рукой ее за попку и прижал к себе, увеличивая трение между их телами.

Она встала на кончики пальцев ног, чтобы почувствовать, как его член прижимается к ее клитору, который пульсировал в унисон с сердцебиением. Портия положила руки Зейну на задницу, впиваясь ноготками в джинсы, которые хотела с него сорвать. Оттолкнув ее, внезапно Зейн поднял Портию, заставляя обхватить ногами его бедра.

Холодильник за ней гремел, контейнеры внутри падали с полок. Но Портии было плевать. Каждый раз, когда он толкался, его член попадал в тот маленький пучок нервов, который был опухшим и изнывал от возбуждения. Она могла думать только о том, чтобы Зейн не останавливался, и это никогда не заканчивалось.

– Мне нужно... – хныкала она у его губ, не в состоянии больше контролировать реакции своего тела. Через мгновение Портия почувствовала, как его клыки задели ее губу, слегка покусывая. Не ощутив на языке, но учуяв запах крови, Портия поняла, что Зейн слизывал ее кровь с губ и проглатывал.

– Вот чёрт! – закрыв глаза, выругался он.

Она не знала, что он имел в виду, но ей было все равно.

– Еще!

Плотнее прижимаясь бедрами к нему, так чтобы член упирался в клитор, Портия притянула голову Зейна к себе.

Динь-Дон! Динь-Дон!

Нет, только не сейчас! Она бы проигнорировала это. Портия прижалась губами к Зейну, надеясь, что он не услышал звонок в своем, накаченном вожделением состоянии, но он отступил. В следующее мгновение она снова стояла на ногах, которые бесконтрольно дрожали, а все ее тело трясло от желания.

– Нет! – запротестовала она. Портия потянулась к нему рукой, но Зейн повернулся спиной.

– Вот чёрт! – услышала Портия, как Зейн чертыхался себе под нос, пока выходил из кухни, не сказав при этом ничего другого и даже не взглянув на нее.

* * *

Он потерял контроль.

Портия назвала его лжецом и оказалась права. Но он не хотел видеть истину. Поэтому наказал её за то, что она показала ему правду, при этом покоряя себя еще больше. Потому что осознание того, что заняться с ней сексом, и при этом быть уверенным, что подобного больше не повторится, просто убивало. Словно в сердце кол загнали.

Еще бы пара секунд ощущения ее ног вокруг него, запах возбуждения и вкус горячих губ, и Зейн бы разорвал когтями в клочья ее одежду и трахнул Портию у холодильника, не заботясь о том, что она девственница, которая нуждалась в ласке, а не в грубости.

Зейн вытер пот со лба рукавом кофты. Дерьмо! Какого черта он только что собирался сделать? Он не мог больше работать над этим заданием. Каждая секунда в компании Портии станет пыткой. А что, если она снова его спровоцирует? Он просто возьмет то, что так страстно желал? И как только она поймет, каким он варваром является, то передумает? К тому времени будет уже слишком поздно. Он все равно ее возьмет... возьмет то, что считает своим.

Он не должен был кусать ее губу и пробовать кровь. Этой одной капли оказалось достаточно, чтобы заставить его вампирскую сторону тосковать о том, что он не осмелился утвердить права на любимую женщину. Это неправильно. Как Зейн мог ожидать любви и быть любимым, когда жил ради мести и ненависти?

Он еще не покончил с местью. Правосудие требовало еще одного убийства, еще одного имени, которое нужно добавить в список тех, кто несет ответственность за столько страданий, столько смертей и за то, что его лишили жизни, которой он никогда не жил. Зейн не мог сейчас сдаться, он был слишком близко.

Если он возьмет Портию и откроется ей, то она сможет заглянуть глубоко ему в душу и возненавидит его, потому что он боится, что стал таким же плохим, как те люди, которых преследовал. И если она это увидит, значит, это правда. Он не мог этого допустить. Никто не должен видеть, что скрывается внутри него, потому что он не сможет это принять.

Динь-Дон! Динь-Дон! Динь-Дон!

Кто-то продолжал настойчиво звонить в дверь, напоминая Зейну, почему тот выбежал из кухни. Зейн выпрямился и прочистил горло. Черт, он до сих пор чувствовал ее вкус на языке, а член сильно упирался в молнию, ожидая освобождения. Зря.

Посмотрев в глазок, Зейн увидел на пороге Томаса и Эдди. Какого хрена они тут забыли? Зейн не в том настроении, чтобы разбираться сейчас со своими коллегами, особенно с вечно веселым Эдди, который приходился шурином Амору.

У него также не хватит смелости огрызнуться на Томаса, проницательного наставника, который за всю свою жизнь не сделал ничего плохого, ну разве что один раз, когда начал спать с Майло, который позже предал Томаса.

– Слушай, Зейн, – внезапно сказал Томас из-за двери, – мы знаем, что ты стоишь прямо там, так что открой эту чертову дверь.

Бывали времена, когда Зейн ненавидел обостренные чувства, которыми обладал каждый вампир. Сегодня был один из таких случаев.

Он открыл дверь и отошел в сторону, надеясь, что запах старого дома отвлечет его коллег от запаха Портии, который был по всему его телу и одежде.

Но когда Томас вошел, одетый, впрочем, как всегда, в прикид байкера, состоящий из одной только кожи, повел носом и прищурился – знак того, что он что-то заметил. Определенно. Когда Эдди зашел вслед за Томасом и закрыл дверь, Зейн дерзко посмотрел на Томаса, удерживаясь, чтобы не отвесить неприятный комментарий. Возраст и опыт Томаса одержали победу на невысказанном комментарии Зейна, который висел на кончике языка. Теперь главное, чтобы Портия не мешалась и сидела на кухне, потому что Томас определенно учуял аромат женщины на Зейне, и ему не нужно знать, что эта та самая женщина, которую он охранял.

– Что случилось? – сквозь зубы проскрежетал Зейн.

– Привет, Зейн, – поприветствовал его Эдди и огляделся.

Томас просто кивнул.

– Я здесь, чтобы тебя заменить.

Заменить его? Дерьмо! Как они узнали, что он нарушил кодекс этики Вампирской Службы Личной Охраны?

Томас кивнул в сторону Эдди.

– Эдди отвезет тебя на прием к доктору Дрейку.

На прием? Зейн бросил взгляд на Эдди, потом на Томаса. Сердце у него бешено заколотилось.

– Я бы знал, если бы у меня была встреча с этим шарлатаном!

Именно так он думал о мозгоправе, который стал фаворитом у сотрудников В.С.Л.О.

– Самсон подумал, что ты бурно отреагируешь, поэтому решил не...

– Он решил? Самсон не может принимать решения, которые касаются моей жизни!

– Если хочешь работать и дальше в Службе Личной Охраны, то будешь следовать его решениям.

Десны Зейна чесали, чтобы обнажить клыки.

– Так вот как будет? А вы двое играете посыльных, потому что у Самсона кишка тонка напрямую мне об этом сказать?

Он вздернул подбородок, давай Томасу поводу напасть и врезать в ответ по красивой физиономии коллеги. Со скоростью, присущей вампирам, Томас двинулся к Зейну, и они теперь стояли нос к носу.

– Осторожнее, друг мой, подбирай слова, когда говоришь о Самсоне. Он мой друг и уже очень давно, гораздо дольше, чем кто-то из нас знает тебя. Если я решу пересказать ему наш милый разговор, то ты больше не будешь одним из нас. Достаточно доходчиво объяснил, чтобы ты смог вбить это в свою тупую башку?

– Что тут происходит? Кто эти люди, Зейн? – голос Портии раздался из-за спины Зейна.

Черт, его удача только что от него отвернулась.

Видя, как она с осторожностью идет к ним, Зейн повернулся к ней.

– Коллеги, – выдавил он.

– О, ну тогда... – Она одарила Томаса и Эдди теплой улыбкой. Она когда-нибудь так улыбалась ему? Он не смог вспомнить. Осознание ударило его, словно кто-то вогнал кол в грудь: он совсем не нравился Портии, иначе, почему бы ей не улыбнуться ему так, как она улыбнулась Томасу и Эдди сейчас? Когда Эдди подошел к ней и пожал руку, Зейн сжал кулаки. Он прикасался к ней! Кончики его клыков начали прорезаться из дёсен, пока Зейн боролся с желанием разнять их руки.

– Я, Эдди. А ты, наверное, Портия.

Боковым зрением Зейн заметил, как Томас ошеломленно качает головой.

– Да, привет, Эдди.

Зейн повернул голову к Томасу, который все еще не двигался и стоял всего в нескольких дюймах от него.

– Ах, ты мелкий говнюк, – прошипел Томас так тихо, что только Зейн мог услышать. – Вздумал, мать твою, поиграть?

Зейн моргнул и понизил тон голоса до того же уровня. Томас учуял запах Портии на Зейне.

– Почему бы тебе не трахнуть Эдди, а меня оставить в покое!

Шок отразился на лице Томаса. Зейн знал, что удар был ниже пояса, но кто-то должен был, наконец, сказать это.

Может быть, если бы Томас не был расстроен своей собственной ситуацией, он бы не совал нос в дела, которые его не касались.

– Гребаный засранец. Ты сейчас же пойдешь к доктору Дрейку, и никаких протестов, или я доложу об этом Самсону, и твой спектакль закончится.

Строгость в голосе и суровое выражение лица Томаса были неоспоримы. У Зейна не осталось выбора, кроме как поддаться шантажу. Не сказав ни слова Томасу, он развернулся к Эдди.

– Эдди, мы уезжаем. Немедленно.

– Куда ты собираешься? – обвиняюще спросила Портия, и улыбка исчезла с ее лица.

Прежде чем Зейн смог найти правильные слова, Томас заговорил:

– У Зейна встреча. Следующие пару часов я его заменю. – Он подошел к Портии и протянул руку. – Я Томас. Приятно познакомится.

Зейн подошел к двери, и Эдди последовал за ним.

– Можешь взять мой байк, – сказал Томас, но Зейн не удосужился ему ответить.

– Придурок, – пробормотал он себе под нос.

Глава 13

Прохладный ночной воздух приветствовал его, когда Зейн ступил на подъездную дорожку. Он остановился, чтобы его догнал Эдди. Все еще злясь на шантаж Томаса, он оглянулся и заметил мотоцикл Эдди, припаркованный возле ворот. Он развернулся к парню.

– А где Дукати Томаса?

– Он сегодня не на Дукати. Приехал на BMW, – ответил Эдди и прошагал мимо.

Зейн нахмурился.

– Я и не знал, что у него есть BMW.

– Это потому что, он только что закончил над ним работать. Мотоцикл относится к антиквариату.

Зейн приблизился к байку Эдди и обошел его. Позади кавасаки Эдди стоял мотоцикл поменьше. Зейн остановился, а его сердце прекратило биться в тот же миг.

– Это R6, модель 1937 года, – с придыханием повторил Зейн, прежде чем потерял дар речи.

– Ага, угадал. Томас очень им гордится. Отвалил кучу бабок. Но он проделал отличную работу, ты так не думаешь?

Слова Эдди растворились на заднем фоне, пока Зейн рассматривал до боли знакомые черты мотоцикла. Он был весь черный и хромированный, как тот R6, который принадлежал Зейну, вернее Захарии с волосами и многообещающим будущим. Даже сейчас, он мог чувствовать, как едет по улицам Мюнхена, и ветер играет в его волосах.

Телом он ощущал каждый камешек, на который наезжал, пока маневрировал между автомобилями. Позади, на маленьком багажнике, который предназначался вовсе не для пассажиров, сидела с вытянутыми ногами, крепко вцепившись в Зейна, его сестра Рейчел.

– Не так быстро, Захария! – закричала она и тут же рассмеялась. Ей было так же весело, как и ему.

– Боишься? – сквозь смех, дразнил он. Ничего лучше нет, чем быть на мотоцикле и чувствовать, как воздух проносится мимо ушей.

– Нет, но папа рассердится, если мы упадем и поранимся.

– Не беспокойся об отце.

Его отец не преподнес бы такой подарок на день рождения – трехлетний мотоцикл BMW R6, который выглядел как новый – если бы не хотел, чтобы он ездил и наслаждался им. Рейчел все еще вела себя по-детски. Только в четырнадцать лет она полностью подчинилась воли отцу и матери, пока он время от времени бунтовал. В какой-то момент он, было, решил переехать из дома, но его мать подумала, что это нелепая идея. Кроме того, как начинающему поэту, ему все еще нужны были деньги родителей для жизни.

– Мы должны вернуться домой. Мама ждет на ужин, – настаивала Рейчел.

– Еще разок вокруг квартала, – уговаривал он, крутя ручкой, чтобы увеличить скорость.

«Еще разок» превратился в три, и когда они подъехали к таунхаусу своих родителей на улице уже стемнело. Рейчел спрыгнула, и Захария покатил мотоцикл в сторону гаража, когда заметил вооруженного человека в форме у входной двери своего дома. Его мгновенно захлестнула паника. Что-то случилось с родителями, пока они с Рейчел веселились? Он поспешно припарковал мотоцикл и помчался к двери, у которой уже стояла Рейчел.

– Мама? Папа? – голос Рейчел эхом отскочил от стен узкой улочки.

– С нашими родителями что-то случилось? Что происходит? – Слова слетели с губ Захарии, как вода, падающая с водопада.

Офицер с эмблемой отряда СС на форме с суровым взглядом заговорил:

– Захария и Рейчел Айзенберг?

Захария кивнул.

– Это мы.

Он взял сестру за руку и сжал её. И тут же в его голове возникла мысль: Захария слышал, как люди из отряда СС появляются у домов приличных семей и забирают их.

Офицер кивнул головой в сторону коридора и отошел в сторону, чтобы пропустить вперед Захарию с Рейчел. Продолжая держать сестру за руку, Захария побежал вглубь дома, где слышал голоса. В каждой комнате, мимо которой он пробегал, ярко горел свет. Когда он добрался до гостиной, то от тревожного предчувствия сердце бешено колотилось. Его мать сидела на диване, обхватив голову руками, а рядом, сжавшись от напряжения, стоял отец. Он нервно поглядывал на мужчин, присутствующих в комнате: еще три офицера из СС, в чёрной униформе и до блеска вычищенных сапогах, которые сверкали в искусственном свете.

– Это ваши дети? – спросил высокий офицер со светлыми волосами.

Отец Захарии кинул и с сожалением в глазах посмотрел на Захарию и Рейчел.

– Отец? – Он пытался проглотить ком в горле, но безрезультатно. Присутствие этих офицеров в доме может означать только одно. Слухи оказались правдой, Захария понял это, как только посмотрел на лица своих родителей. Его мать заливалась слезами. Захария, подойдя к ней, присел и взял ее за руки.

– Они увозят нас отсюда. Всех, – рыдала она. И сквозь всхлипы матери Захария услышал шокированный вздох Рейчел. – Они нас арестовывают.

Зейн повернулся к незнакомцам. Хотя он и знал ответ, но все же задал вопрос.

– Почему?

Когда мерзкая улыбка расползлась на лице блондина, Захария почувствовал, как будто ледяная рука сжала его горло и выжала из него жизнь. У Захарии было плохое предчувствие.

– Почему? – Офицер переглянулся с коллегами. – Потому что вы евреи, вот почему. Вы, грязные евреи.

«Грязные евреи».

Слова все еще звучали в голове, пока офицеры отдела СС вели Захарию и его семью на улицу, где их уже ждал фургон. Он оглянулся назад, чтобы в последний раз насладиться видом мотоцикла, на котором вернулся всего лишь несколько минут назад. Мотоцикл принадлежал ему всего лишь день... единственный день в 1940 году. Ему было тогда двадцать четыре, и его жизнь, как он теперь уже знал, изменилась навсегда. Так резко, что и представить нельзя.

Зейн оторвал взгляд от байка и посмотрел на Эдди.

– Я не могу вести этот мотоцикл.

– Конечно, можешь. Он ничем не отличается от...

– Я сказал, что не могу вести этот мотоцикл, – сквозь стиснутые зубы повторил Зейн и посмотрел на Эдди.

Его коллега не стал задавать глупых вопросов.

– Ладно, поедешь со мной.

* * *

Зейн чувствовал оцепенение, когда зашел в офис к Дрейку. Он хмуро посмотрел на куклу Барби, сидящую в приемной, и проигнорировал ее протест о том, что она сначала должна сообщить Дрейку о его приходе. Вместо того чтобы подождать, Зейн просто ворвался в кабинет врача и захлопнул за собой дверь. Дрейк сидел за столом. Он бросил на Зейна быстрый взгляд, и казалось, что драматический приход вампира его никак не впечатлил.

– Я здесь, – зло проговорил Зейн, пока психиатр пялился в документы. Зейн ненавидел, когда его игнорировали.

– Я не слепой, – спокойно ответил Дрейк.

– И если ты сейчас же не начнешь чертов сеанс, я запущу в тебя пепельницей, – пробубнил себе под нос Зейн.

– И не глухой к тому же, – добавил Дрейк, закрыв и отодвинув дело, которое только что читал. – Не думал, что ты захочешь быстрее начать.

Зейн расправил плечи.

– Если твои навыки врача такие же отточенные, как и способность интерпретировать намерения человека, предлагаю тебе сменить профессию.

Как будто Зейн хотел быть здесь, проходить через этот глупый психоанализ и позволять этому шарлатану копаться в голове! Словно на его лбу была татуировка "сумасшедший". Зейн поклялся про себя, что врач и слова от него не услышит.

– Я бы предложил тебе сесть, но у меня сложилось четкое впечатление, что ты предпочтешь стоять.

– И снова ты не прав, – ответил Зейн и плюхнулся на ужасную кушетку в виде гроба, подпирая одной ногой деревянную панель, которая, по-видимому, служила подлокотником. Конечно, он бы предпочел стоять, но Зейн не даст этому мудаку подобраться к нему ни на дюйм. Через пять минут он закончит доказывать, что Дрейк полностью некомпетентен. И в довершении всего, он заставит Дрейка согласиться с этим. – Миленькая мебель, – солгал он. Своими неправильными ответами Зейн так далеко отбрасывал доктора со своего пути, что тот вот-вот отправится в Китай.

Приподнятая бровь показала, что Дрейк купился на его тактику обмана.

– Твой босс предупредил меня, что у тебя странные вкусы.

И, несмотря на то, что Зейн внешне источал леденяще хладнокровие, внутри него сейчас бушевала буря.

– Сомневаюсь, что он послал меня сюда, чтобы мы с тобой обсуждали мои вкусы. Что тебе нужно, Дрейк?

Зейн скрестил лодыжки, принимая более расслабленную позу.

– Это полностью зависит от тебя.

– Больше не произноси такого. Мы оба знаем, что это неправда. Самсон дал тебе четкие указания относительного того, о чем ему бы хотелось, чтобы я поговорил. – Оставаясь спокойным, насколько это возможно, Зейн продолжил:　– Так что давай просто перейдем к этому: я убил того мудака. Понравилось ли мне это? Очень. Сожалею я о содеянном? Нисколечко. Раскаиваюсь? Нет. Изменил бы я свое решение? Нет. – Зейн опустил ноги на пол.　– И теперь, когда мы это обсудили, доложи Самсону, что я был здесь, а остаток времени просто отдохни. – Зейн поднялся.

Доктор медленно и наигранно стал ему аплодировать.

Зейн выстрелил в него ледяным взглядом.

– Потрясающе, бесподобно! Я люблю хорошие выступления, как впрочем, и любой другой вампир. Никогда не думал стать актером?

– Да пошел ты!

– Нет. – Дрейк встал и обошел стол. – Я вижу здесь много талантов.

Зейн сузил глаза на очевидное саркастическое замечание доктора.

– Мы закончили.

– Не торопись. Как ты, вероятно, знаешь, я должен сообщить Самсону, если ты пропустишь один из сеансов или уйдешь раньше положенного времени. – Он специально посмотрел на наручные часы. – Ты здесь всего пять минут. Рекорд. – Затем он посмотрел на Зейна. – Это не экспресс-свидания.

Зейн сжал кулаки и глубоко вздохнул. Отлично, доктор требовал, чтобы он остался здесь на целый час? Легко.

– Как пожелаешь, – выдавил он из себя.

Он лег на гроб-кушетку, подсунул под голову одну из подушек и закрыл глаза.

– Разбуди меня через пятьдесят пять минут.

В комнате стояла тишина, и Зейн начал считать. Прошла одна минута. И еще одна. Затем психиатр рассмеялся. Зейн открыл глаза и пригвоздил человека злым взглядом.

– И твои коллеги продолжают утверждать, что у тебя нет чувства юмора, – заявил Дрейк.

– Ты чертовски раздражаешь.

Почти так же может раздражать Портия. Черт, он не собирался думать о ней и о том, что случилось меньше часа назад. Неудивительно, что между ними все могло произойти, если бы их не прервали.

Черт возьми, он не собирался трахать девственницу. Проклятье, она не должна быть девственницей. Все было неправильно.

– Что ты знаешь о гибридах? – Вопрос слетел с губ Зейна до того, как пришла сама мысль спросить об этом.

– Полагаю, ты спрашиваешь не о тачках.

Зейн практически выстрелил в него взглядом.

– Не у тебя одного есть чувство юмора, – усмехнулся Дрейк.

Зейн закатил глаза. Черт возьми, почему Дрейк единственный психиатром в городе? Ну, единственный вампир-психиатр.

– Гибриды или полукровки – дети вампира мужчины и его кровно-связанной человеческой женщины, или, в других случаях, детей гибридов.

Зейн раздраженно сел.

– Даже я об этом знаю.

– Тогда, возможно, ты хотел бы перефразировать свой вопрос и быть немного конкретнее в том, что именно хочешь узнать.

Доктор сел в кресло напротив кушетки. Зейн поерзал. Черт, может, ему стоит забыть обо всем этом. Это не его дело. Было бы разумнее держаться от этого подальше. Но его проклятый рот жил своей жизнью.

– Есть ли причина, по которой родитель не хотел бы, чтобы полукровка женщина потеряла девственность до того, как ее тело окончательно трансформируется?

– Что?

– Ты же говорил, что не глухой.

– О, я четко и ясно тебя слышал. Просто твой вопрос выбил землю у меня из-под ног.

– И?

Дрейк сцепил пальцы в замок.

– Я предполагаю, что ты ссылаешься на тот факт, что ее девственная плева останется, когда она окончательно станет вампиром?

Зейн кивнул, и Дрейк продолжил:

– Честно говоря, это ерунда какая-то. Только мазохист может так с кем-то поступить. Сколько лет полукровке?

Зейн застыл.

– Это был гипотетический вопрос, док.

Дрейк нахмурился.

– Так сколько лет твоему гипотетическому гибриду?

– Через несколько недель стукнет двадцать один.