Текст книги "Измена. Я тебя прощаю (СИ)"

Автор книги: Тина Джель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 33

Пётр

– Можешь приехать…, пожалуйста, – сердце ёкнуло в груди от её голоса и затаилось в уголочке в панике. Никогда ещё мне так страшно не было.

– Что случилось? – почти шепчу, а сам уже подскакиваю и бегу на выход.

– Быстрее…пожалуйста…

– Ты где? – на ходу ору секретарю – Валеру срочно за мной.

– Проулок…, – а я останавливаюсь…

– Дина, я запросил твою геолокацию, открой мне её пожалуйста. Знаешь, как это сделать? – произношу чётко каждую букву. Спокойным, ровным голосом.

– Конечно…

– Умница, вижу тебя…еду. Минут двадцать придётся подождать. Справишься?

– Да.

– Только не отключайся пожалуйста, говори со мной, рассказывай что случилось… – молю.

– Венера сбила машина…

Сердце заходится в бешенном ритме и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не выдать своего волнения и не нагнетать панику, чего сейчас делать никак нельзя.

– А ты? – выдыхаю и в страхе жду её ответа.

– Я в машине сижу.

– Продолжай, не молчи. – автоматически отмечаю, что говорит она относительно спокойно: не плачет, не истерит.

– Мы ехали в ресторан, по пустой дороге. Он на мотоцикле, я ехала за ним. Из дворов выскочила машина, прямо на него. – Она всхлипыват, – и всё. – Молчит. Думаю уже её окликнуть, чтобы она не молчала, но она продолжает сама: – это был Ниссан, кажется Ниссан Патрол – старый. Если я посмотрю на модель, то смогу сказать точно. Чёрного или тёмно-серого цвета, очень грязный. Я вызвала скорую и позвонила тебе. – она опять прерывисто вздыхает, как будто хочет заплакать, но через вздох продолжает: – он лежит, я хочу выйти …

– Нет, – выкрикнул я быстрее, чем успеваю подумать. – Дина, я уже рядом, пять-десять минут. Заблокируй двери и жди меня. Ты молодец. Ты всё сделал правильно. Его трогать сейчас нельзя – только хуже будет. Это должны сделать врачи. Не выходи, пока я не приеду – с трудом сдерживаюсь, чтобы не заорать.

– Я хотела вызвать полицию, но дозвониться с первого раза до них не смогла. Позвонила тебе.

– Умница. Вызывать пока никого не надо, я сам вызову. Сейчас просто говори со мной, не молчи.

Я приехал даже быстрее, чем планировал, и не успел остановиться, как она выпрыгнула из машины и кинулась к лежащему на земле Венеру.

Встала перед ним на колени. Ползает вокруг него. Говорит что-то.

В груди всё сжалось от этого зрелища. Прижать к себе её захотелось: маленькую, хрупкую, нежную девочку. Сердце остановить не могу, как подумаю, что с ней могло случиться непоправимое.

Перекрыл дорогу, выскочил – бегом к ней.

Поднимает свои огромные глаза: – он жив, – шепчет, – жив!

По щекам её слёзы катятся в беззвучном плаче, а мне утащить её отсюда хочется, чтобы она не видела этого всего.

Сажусь рядом с ней. Осматриваю потерпевшего: проверяю пульс – есть. Шлем осматриваю – доступ воздуха есть. Говорю ему, что всё у него будет хорошо, хоть он и не реагирует, но может слышать. Делаю всё по инструкции. Сейчас главное, чтобы скорая приехала быстро. Чтобы поймать этот «золотой час» после аварии.

Потом уже Динару поднимаю…

Прижимаю её, наконец, к себе. Слёзы её вытираю. Чувствую её всхлип, вздох. Прижимаю сильнее, не хочу, чтобы она это видела. Но она глаз от него оторвать не может: от тела, распластанного на земле в неестественной позе, от пятен крови вокруг и от трещины на его шлеме.

– Малыш, послушай меня – я ехал на твоей машине, поняла? – поворачивается ко мне, но не понимает. Повторяю: – я ехал на твоей машине, ты ничего не видела…

– Я скорую вызывала… – поняла всё.

Валера подбегает с первыми звуками серены скорой.

– Дина, где твой телефон?

– В машине…

Убегает…

– Я ехал на твоей машине – смотрит на меня. Я киваю. – и сейчас постарайся, пожалуйста, рассказать мне всё, что ты видела.

Не нравится мне всё это, отдохнуть бы ей сейчас не мешало.

– Парни где? – уточняю на ходу и веду её в свою машину.

– По кустам разбежались. Уходите, не рисуйтесь, подойду сейчас.

Всю дорогу, пока ехали в больницу, дышать боялся. Только воды ей дал. Смотрел на неё, контролировал её состояние. Она держится. Молодец. И рассказала всё спокойно, почти не сбиваясь.

Упёрлась и наотрез отказалась ехать домой. Непослушная какая стала – ухмыляюсь про себя.

Неужели её хотели убрать? – нет невозможно. За что?

Попугать?

Меня?

Венер причём?

Никак в голове пазл не складывается. Что-то не так в этой истории. Может случайность?

Не бывает таких продуманных случайностей – копать надо.

Усадил её пока бегал по врачам.

Хорошо поломали её друга. Но жизненно важные органы не задеты – будет жить. Молодой организм должен справиться – говорит врач. И хорошо, что в шлеме был, иначе результат был бы плачевным. Рисковый парень.

Сидит. Не плачет. Дрожит вся от напряжения. В руках пустую пластиковую бутылку мнёт.

Обнять её хочется, согреть – нельзя, останавливаю себя. Только чай.

Когда с чаем возвращался, рядом с ней уже друзья сидели. Администратор их грозный, наклонилась к ней, что-то спрашивает.

Подхожу неслышно, чтобы не помешать их беседе.

– Дина, всё хорошо будет – успокаивает её и даже голос у неё сейчас не суровый, ласковый даже. – Тебе нельзя волноваться, может домой всё-таки поедешь? Или нет, подожди, – выпрямляется и смотрит по сторонам, – я сейчас врача найду, чтобы тебя посмотрели…

Это она о чём сейчас?

Сжимаю одноразовый стаканчик так, что выплёскиваю кипяток на руку. Втягиваю через зубы воздух, – поворачивает голову в мою сторону.

Смотрит так, как будто взглядом проткнуть хочет… – ну это мы уже проходили. Не боюсь. Да и ситуация другая.

Уходит…

Присаживаюсь на корточки перед ней, другими глазами на неё смотрю. Рассматриваю. Мне же не показалось это, нет?

Она не говорит ничего. Только губы кусает. Стаканчик двумя руками обхватывает, смотрит на него – не пьёт.

Размешал сахар, палочку выбросил – пустые механические движения, чтобы паузу заполнить.

Сижу перед ней на корточках и не знаю, как с ней сейчас разговаривать. С чего начать. Как не обидеть и не отпугнуть.

Радуюсь, когда её уводят от меня. Дожил, с собственной женой поговорить боюсь.

Смотрю ей вслед. Ищу изменения в ней. Нахожу: походка другая, взгляд? А потом сам же это всё опровергаю: да я не видел её больше месяца.

Вру.

Я иногда приезжал и смотрел на неё. Но так, чтобы рядом – не видел. Придумываю сейчас сам себе желаемое. Может ошибся всё-таки, не так всё понял?

Не заметил, как администратор вернулась и жёстко оборвала мои сопливые размышления. Умеет она настроить на рабочий лад – надо отдать ей должное.

– Ты не спрашиваешь её сейчас ни о чём, – басит в мою сторону Зубайда, – и меня тоже…не спрашиваешь. – И тут же поворачивается в сторону высокого парня, который появляется из-за угла и показывает ему кулак, – Он всё таки встречался с этой шалавой?

Парень виновато смотрит на неё, двумя ладонями зачёсывая чёрные волосы назад и… кивает.

Она тут же выдаёт непереводимую словесную конструкцию и будь другая ситуация, я бы её точно записал, чтобы потом пугать окружающих.

– С кем встречался? – вмешался я, несмотря на её страшные угрозы.

Прищуривается, смотрит на меня внимательно.

– Пойдём, – указывает головой направление, – разговор есть. Раз уж ты оплачиваешь у нас это невесёлое мероприятие, хочу кое-что спросить, пока Динары нет.

– А с тобой приятно иметь дело…, – ухмыляюсь.

***

Полночи мы сидели в больнице, пока шла операция. Ждали. Надеялись и обсуждали случившееся.

Динара так и не поехала домой. Ей поставили какие-то капельницы и уложили спать до утра.

Мне хотелось с ней поговорить, уточнить, правильно ли я всё понял. Но спросить было не у кого. Она спала, а её администратор точно читала лекции партизанам.

Но зато она оказалась очень сообразительной и продвинутой дамой. Надо её к себе переманить. Такие кадры, на вес золота.

Ниссан Патрол, как Динара и сказала, стоял в переулке и выскочил прямо перед носом мотоцикла. Венер дёрнулся в последний момент, но сделать уже ничего не успел, хотя удар немного смягчил своим манёвром – подтвердил мужик из ближайшего дома. Машина была такой грязной, что номера рассмотреть было невозможно. Камер в этих курмышах отродясь не было. Найти эту машину сродни чуду.

Удалось вычислить машину, которая вела Венера. Она за ним ехала от самой филармонии и ушла в переулок только когда он выехал на прямой участок дороги.

Пока мы всё это раскладывали в больничном коридоре, несколько раз ловил панические атаки: а если бы Динара сидела у него сзади? А если бы он что-то ей сделал?

В такие моменты, как никогда, начинаешь понимать, как дорог тебе человек, которого ты мог потерять. Эти ощущения невозможно описать. Их сложно понять, не пережив это, не побывав в ситуации… на грани.

Подскакивал в панике, начинал нарезать круги. Умывался ледяной водой. Успокаивал себя тем, что она в порядке, что вот сейчас лежит здесь недалеко и спокойно спит. Только бы всё у неё было хорошо. Только бы вся эта ситуация не повлияла ни на что…

Никогда не молился и ничего не просил ни у кого, а сейчас молюсь….Молюсь, как могу. Молюсь, как умею. И благодарю всех богов, за то, что мне повезло. За то, что она ехала в машине и с ней ничего не случилось.

То, что Венер встречался с Зоей, в корне меняло дело.

Парни объехали почти все клубы за эти несколько часов, вместе с его другом, и нашли кучу свидетелей, которые видели их вместе.

Неужели и правда Макаров приложил к этому руку?

Он, что с катушек съехал?

Только вот доказать всё это будет очень непросто…Но можно попробовать.

Операция длилась несколько часов. Но мы все подскочили со своих мест и уставились на врача с молчаливой мольбой в глазах, когда он вышел к нам в холл.

Устало улыбнулся…

И мы все разом выдохнули…

– Срастётся, молодой. Шлем спас жизнь. Пусть потом на стену повесит. Хороший шлем. Спит пока, и ещё долго будет спать. Можете ехать по домам, отдыхать. Кто здесь главный? – окинул взглядом нашу могучую кучку.

Мы с Зубайдой синхронно сделали шаг вперёд.

Он махнул рукой, приглашая нас за собой.

Я обещал Динаре сделать всё возможное для него, и я сдержу своё обещание.

Она уехала из больницы с Зубайдой, когда мы закончили обсуждать ситуацию с доктором.

Я не стал её дёргать. Ей итак досталось. Ей нужно было нормально отдохнуть и успокоиться. И я, наверное, не самый лучший кандидат для всего этого сейчас.

Несколько дней, после происшествия, не находил себе места. Как шальной ходил. Как с ней поговорить? Как к ней подойти? – непонятно.

Да и привлекать к ней внимание, в этот период, тоже не хотелось. Нельзя, чтобы её со мной видели. Безопаснее так.

Подъезжал по ночам к дому, смотрел на тёмные окна, в надежде увидеть её. Но по ночам она спала. И посидев немного рядом, с когда-то нашим домом, – уезжал к себе.

У неё начался отпуск и она должна была уехать, но из-за Венера, отложила свою поездку. Специально ждал около больницы, когда она к нему приедет. Наблюдал за ней.

Ходил за ней по магазинам, как придурок малолетний. Смотрел куда она заходит. Видел, как она смотрит на детские вещи и не понимал, что мне делать.

Это правда?

Это, скорее всего, правда. Но она была всё такая же худенькая, такая же быстрая и подвижная. Ничего в ней на первый взгляд не изменилось. И я начинал сомневаться: а вдруг она ищет что-то для Эли? У той-то уже с закрытыми глазами всё заметно – ей рожать скоро.

В один из дней, не выдержал, и позвонил Эльке:

«Это не твой ребёнок, – окатила она меня грязной водой без подготовки, так, что я чуть не захлебнулся – не дёргай её, от тебя одни неприятности».

Болезненный узел завязывается в области груди…

Как так не мой?

У неё кто-то был?

Практически сразу после меня?

Японец?

Ломает так, что суставы на руках выворачивает, перед глазами мушки летать начинают…

Сижу, откинувшись на спинку кресла, воздуха не хватает. Темно, как будто свет выключили.

Нет больше ни красок, ни звуков…

И желаний больше нет…никаких.

Всё… – это конец…

Глава 34

Динара

Выхожу от Венера и глазам своим не верю – Зоя.

Ускоряюсь и иду прямо на неё. Никогда я ещё не была такой злой. Не вижу ничего вокруг. Только она перед глазами. Кажется, сшибу её сейчас, если она не отпрыгнет.

Она остановилась, в нескольких метрах от меня, в нерешительности. Но я не останавливаюсь.

Подлетаю к ней и толкаю её двумя руками. Сильно толкаю.

Она делает шаг назад от неожиданности. Потом ещё и ещё…, потому что я продолжаю наступать. Не могу остановиться. И никто меня сейчас не остановит. Нет такой силы.

– Пошла вон отсюда, – продолжаю толкать её. – Уходи, – кричу так, что на нас начинают оборачиваться.

– Он не спал с твоей сестрой, – кричит она мне в ответ и делает ещё один шаг назад, чтобы я её не затоптала.

Я останавливаюсь. Смотрю ей прямо в глаза. Тяжело дышу. Пытаюсь осознать, что она мне сейчас сказала. Но из-за дикого возбуждения и злости, смысл до меня доходит не сразу.

– Мне плевать, – рычу и сжимаю кулаки, готовая броситься на неё, если она сделает хоть шаг вперёд.

– Я видела его в тот день, он был в хлам. – Почти кричит. – На ногах еле стоял. Они что-то праздновали с друзьями, его оттуда вытащили практически. Он не мог… Невозможно это…

– А с тобой? Спал? – перебиваю её…

Она молчит. Тоже тяжело дышит… Не отворачивается, и глаз не отводит.

– Он мне нравился. Очень. Очень нравился, – повторяет она. – У меня никогда таких мужиков не было. Я всё сделала, чтобы он был со мной, – замолкает. – Но я ему была не нужна… никогда. Он никогда не относился ко мне серьёзно. Я тебе тогда это всё сказала, чтобы… – замолчала, – от злости, наверное, сказала. Он столько гадостей мне наговорил тогда…, оттолкнул меня, на глазах у всех. Посмеялся. А я ведь даже развестись его с тобой, никогда не просила…Я разозлилась тогда, отомстить ему решила…Не знала, что так получится всё…

– Это уже не важно, – пустота какая-то наваливается от её слов. Не радостно, не грустно и не больно мне сейчас – никак. – Уходи, – говорю уже спокойно, – я не пущу тебя к нему.

– Я не просто так к нему пришла…

– Я же сказала, – я опять взрываюсь, – уходи, пока я охрану не вызвала. Я тебя к нему не пущу. И не вздумай к нему приходить, ты ему не нужна.

Она постояла ещё какое-то время. Поникшая. Непривычная. Как будто и не Зоя, с которой я с детства знакома, а кто-то другой. Никогда её такой не видела. В глазах её слёзы сейчас стояли…

Резко развернулась и пошла к своей машине…

Через несколько метров остановилась, повернулась ко мне и одними губами прошептала:

– Прости…

Я никак не отреагировала на её «прости».

Мне её сейчас было не жалко.

Я простила ей свою жизнь. Давно простила. Но Венера я ей не прощу.

Никогда не забуду тот злополучный день: оглушающий звук удара, полёт его, почти над машиной и его тело, распластанное на дороге, в странной, неестественной позе… и эти пятна крови на асфальте – картина перед глазами стоит, как будто вчера всё это случилось.

Ногу его собрали по кусочкам и скорее всего, он ещё долго не сможет танцевать. А может быть и никогда. На работе, конечно, его столько времени держать никто не согласился. Ему пришлось уволиться.

Реабилитация будет очень долгой, несмотря на то, что Петя действительно сделал для него всё возможное и даже невозможное – договорился с лучшими врачами республики и Москвы.

Но он вполне может пойти в моделинг сейчас, там не такие серьёзные нагрузки. И таскать на себе никого не надо. С его-то фактурой, его должны взять, без проблем. Как только ему разрешат ходить, начнёт готовиться.

Зубайда сказала, что пошуршит связями и найдёт ему работу. А потом уже, как он сам решит. Может он и не захочет возвращаться в хореографию. Может что-то другое для себя найдёт.

Но, зная Венера, все уверены, что он ни за что не сдастся и восстановится полностью.

– Динка, – встречал он меня неизменной, лучезарной улыбкой, как только пришёл в себя, – ладно с тобой, я уж как-нибудь договорюсь. Надеюсь, простишь мне долги за мои былые заслуги перед тобой. А как я с мужем твоим расплачиваться буду, а? Натурой что ли?

– Дурак, – поддерживала его оптимистичный настрой и самой становилось легче и спокойнее от этого.

– И сиделку эту страшненькую ты мне специально выбрала, признавайся?

– Конечно! Чтобы ты лежал смирно, а не вертел головой по сторонам, рассматривая женские прелести. Тебе сейчас ничего нельзя, только тишина и покой. Потерпишь.

Он смешно фыркал и неизменно повторял, что мы женщины совсем не разбираемся в мужчинах, а уж в мужском здоровье и подавно. Их, мужиков, вдохновляют и в тонусе держат – женщины, а не безликие существа, которых я ему сюда посадила. А там где тонус, там и здоровье.

Однажды я не выдержала и откровенно поговорила с ним про Зою. Сказала ему, что я запретила ей сюда приходить. И пожалела потом об этом.

Он не стал ничего отрицать, только недовольно поморщился и повторил:

– Да я знаю, какая она, не надо мне ничего рассказывать. Но ты же, как никто знаешь Дин…: сердцу не прикажешь…

Что я могла ему ответить на это?

Я всю свою жизнь люблю одного мужчину, несмотря на кучу гадостей, которые я про него узнала. Я его даже ненавидеть не могу, хотя он столько боли мне причинил.

Но и счастья он мне подарил столько, что невозможно измерить ничем, и забыть невозможно. Никогда не забуду. Теперь уже точно.

Эля мне рассказала про их разговор. Я немного опешила сначала, но надеялась, что он всё-таки захочет обсудить со мной эту тему.

Но он молчал.

Не звонил. Не писал. И не приезжал.

И я перестала ждать.

Ну и ладно…

Мы и без него не пропадём…

Глава 35

Пётр

– О…, что это ты здесь изучаешь? – Валера, как всегда, ввалился без предупреждения и уселся в моё кресло, уставившись в монитор ноутбука.

Я подошёл и свергнул открытые страницы.

– Серьёзно? – не унимался он, – тебя можно поздравить?

Я усмехнулся и пожал плечами:

– Не знаю…

– Это как? – он наклонился в мою сторону, прищурив глаза. – Или ты просто у нас так основательно к отцовству готовишься? Хочешь знать точно с какой стороны подойти, чтобы сын получился? Или девочку хочешь? – шут.

– Хватит, – прерываю его. – Я не разговаривал с ней, она уехала…Ты же знаешь, что я сейчас опасен для неё.

Не стал уж я ему докладывать, что мне там Элька наговорила. Не поймёт. Вернее, засмеёт.

Да я и сам не понимаю, что происходит у нас ней. Я не верю Эле и, в то же время, – верю. Дина была на взводе, когда уезжала. Там всё что угодно могло случиться, могла просто назло мне это сделать. Тем более, что этот фрукт японский, писал ей каждый день, после её приезда.

Да и сейчас пишет…, наверное. Зачем он ей пишет, если у них ничего не было? Писать учится?

Она точно ждёт ребёнка, я видел её у поликлиники несколько раз. И она изменилась. В ней произошли какие-то изменения необъяснимые, почти незаметные, но они есть.

Я не смог посчитать её срок, а в поликлинике, мне ничего не сказали – не дают они такой информации посторонним.

Я посторонний для неё. Непривычно и… непонятно. И принять я этого не могу.

На каком-то подсознательном уровне, я продолжаю считать её своей женой. Она для меня родной, близкий человек. Не могу её просто так взять и выбросить из головы.

Возможно, я только сейчас, потеряв её, понял, как она мне нужна. Как мне не хватает её: улыбки её не хватает, смеха её беззаботного не хватает, тепла её не хватает.

Вечерами я вспоминаю, как она бежала ко мне, не замечая никого вокруг, возвращаясь из поездок, как бросалась на шею, осыпая моё лицо поцелуями, не обращая внимания на окружающих. Все улыбались, глядя на нас, и… завидовали. Мне завидовали.

Помню, как прижималась ко мне по утрам, когда я её обнимал, как дарила мне себя и дрожала в моих руках от наслаждения. Я помню каждый сантиметр её тела, её умопомрачительный запах помню. Никогда она себя не сдерживала, не притворялась, не играла, отдавалась всегда до конца…

Разве можно такое забыть?

И всегда была только моим «сокровищем» – никому больше не принадлежала. Никогда.

Как я мог это всё не ценить?

Иногда я думал: может и пофиг на всё, неважно чей это ребёнок. Забрать и всё. А потом сомнения опять накатывали: а смогу ли я, вот так просто принять этого ребёнка, как своего?

Это же не игрушка, – это живой человек. Это на всю жизнь, уже не откажешься.

Весь месяц она провела в городе. Так никуда и не поехала. Навещала Венера каждый день почти, ездила к его маме.

В общем, спасала всех, как могла. Кроме меня.

Мне так больше ни разу и не позвонила. И ничего больше не попросила. Я, как и обещал, сделал для её друга, всё, что мог. Даже навещать его ездил несколько раз.

Знаю, что с родителями моими каждый день почти созванивается. Отец к ней часто заезжает, помогает. Но даже ему она ничего не сказала. И маме моей словом не обмолвилась, а ведь они общаются. Хорошо общаются, всегда были в хороших отношениях. Может маму попытать?

Она-то должна знать…

– Что хорошего мне сегодня расскажешь? – перехожу, наконец, к делу и по его недовольной гримасе, понимаю, что – ничего.

– Мы нашли эту машину. Но доказать связь пока не получается. Ищем методы воздействия, а это непросто, сам понимаешь. Нужно время.

– А времени нет…

– Нет, – подтверждает. – Больше нет. Ребята невозможное сделали, столько времени тянут….

– При самом негативном раскладе, постарайся сделать так, чтобы шумихи было поменьше. Дина сейчас в Москве. Сессия у неё. Не хочу, чтобы она нервничала. Отправь кого-нибудь к ней или сам поезжай. Нельзя её одну оставлять.

– Не, я с тобой останусь. К ней можно друзей отправить. С дамой этой суровой можно поговорить, очень интересная, кстати, дама. – загадочно усмехается. – Или маму твою. А я здесь полезней буду, всё равно она меня не любит так, как ты – переходит опять на стёб. – Слушай, может Зою попытать калёным железом, может она что знает?

– Да ну её в баню, – я аж подпрыгиваю от его предложения, – не трогайте её нафиг, она как мина замедленного действия…

– Она к парню этому приходила, к Венеру. – не успокаивается он. – Уж не знаю, чего она от него хотела, но вела она себя неожиданно скромно. Не рисовалась и сделала всё возможное, чтобы её не узнали. Я её узнал, просто потому что знаю её хорошо. Пришла к нему, несмотря на то, что с Макаровым каждый день видится. И он контролирует её, не просто так деньги в неё вкладывает.

– Не надо, бедовая она. – повторяю я. – Там волной даже самых невинных задевает. Поехали к моим лучше слетаем, с мамой надо поговорить. Успеем?

– Должны…

– А потом причёску мне сделаешь, модельную… – усмехаюсь и провожу по волосам руками, – как в старые добрые времена…

– Только времена недобрые. Может проскочим ещё?

– Не проскочим, поехали…

Надо с мамой поговорить обязательно, чтобы она была рядом с ней, если больше никого не будет. Она со своей, так и не разговаривает, а папы в таких делах, помощники никудышные. Нельзя её одну оставлять сейчас.

Подъезжаем, Олли мне на встречу выскакивает – соскучилась. А я то, как по ней соскучился. Тискаю её, она визжит от радости. По телу тепло растекается, как раньше, когда домой приходил и Динара меня с ней встречала. Вот ведь, даже собаку мне не предложила забрать – родителям отдала.

Родители на улице стоят…: одетые, как будто куда-то собрались.

Мама в платье строгом, волосы в косу заплела свои тёмные, красивая такая сейчас.

Куда это они?

Отец в брюках, рубашке. Стоит, нервно перекатываясь с носочков на пятки, кулаки в карманах сжимает.

Они что ругались?

– Вы куда это собрались? – они молчат, пришлось самому спросить.

– К вам, – спокойно ответила мама, а отец недовольно поморщился. – Из-за меня это всё, – и мы с Валерой синхронно потянулись корпусом в её сторону.

– Вернее из-за меня, – у отца сел голос и он громко откашлялся.

– Валь, – остановила его мама и посмотрела на меня. – Надо было уже давно с тобой поговорить, не ждать, когда рванёт. Всё равно, рано или поздно правда вылезла бы наружу. Это я виновата. Из-за меня весь этот цирк «шапито».

– Маам…? – проблеял я голосом подростка пубертатного периода…