Текст книги "Измена. Я тебя прощаю (СИ)"

Автор книги: Тина Джель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 14

Пётр

«Эй петухи ощипанные…» – раздался зычный бас перекрывающий все голоса вокруг.

Я ошалел от неожиданности и встал как вкопанный…

Баба. Это баба орёт.

Невысокая, коренастая, с чёрными волосами, собранными сзади. Смотрит на нас своими чёрными глазками – в упор. Вроде ничего особенного, страшная даже, но такая энергетика от неё прёт, моща такая… Такая точно коня на скаку остановит, и не одного …

– Это кто Валер? – меня с армии никто так не строил. – Это она нам сейчас? Ничего себе баба бессмертная….

– Администратор, – дышит тяжело, никак успокоиться не может. Волосы на голове поправляет. Отрастил волосы, как баба блин.

Я тоже дыхание восстановить не могу – разозлился не на шутку, когда его рядом с Диной увидел. Рукавом рубашки губу вытираю. Всё-таки разбил мне губу – сволочь.

– Я бы её на работу взял – на стройку. Мужиков строить.

– Или ко мне можно. – предлагает Валера, – В сопровождение кому-нибудь. С такой не забалуешь. Ключи давай, – протягивает руку, – эта точно разнесёт твою тачку на раз, за ней не заржавеет.

– Там жена моя, если ты забыл…, поговорить с ней хочу.

– Отпусти её, пусть едет. Отдохнёт немного от тебя, успокоится. У тебя сейчас веселье такое начнётся, что мало никому не покажется. Не надо её втягивать во всё это говнище… Разберись сначала в своих делах.

Лезу в карман за ключами, а перед глазами опять картинка всплывает, как Валера жену мою целует. Взрываюсь моментально.

– Ты целовал её придурок, – кидаюсь на него с кулаками, – я тебе сказал – присмотреть, а не подкатывать к ней.

– Не целовал я её, – держит меня за руки. У самого глаза горят бешеным огнём. Готов в любую минуту мне лобешником своим нос разхерачить.. – Она не разрешила…

В груди тёплой волной разливается удовлетворение: моя Динара не разрешила себя поцеловать другому… Умница девочка. Одна на миллион.

Ладно. Протягиваю ему ключи…

И наблюдаю, как автобус отъезжает, кровь в голову ударяет. Умом всё понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Не должна она была уезжать. Кулаки с силой сжимаю. С трудом сдерживаю себя.

В груди всё клокочет. Так и хочется раздолбать этот автобус, в бочину на скорости въехать. Корёжит всего. Не хочу её отпускать. Моя ведь. Моя от кончиков пальчиков на ногах, до макушки. Вся моя.

– Давай я сейчас машину Динары отгоню на стоянку и отвезу тебя домой. Ты опять за руль пьяным сел… – смотрит недовольно, надзиратель.

– Я не пьяный…

– А то я не вижу…

Не отвечаю на его выпад.

– За машиной завтра водителя отправь, пусть к дому подгонят.

– Её в сервис надо. Дина просила.

– Тебя просила? – вспыхиваю опять. – Ты мне, её мужу, сейчас говоришь, что, она просила тебя отогнать её машину в сервис, а не меня?

Мать твою…

– А тебя она не успела попросить, – отбегает и садится в машинку Дины, а я начинаю нарезать круги. Хожу и пинаю бордюры от злости, отшибая себе пальцы.

Не успела она меня попросить…

Гадство!

Дико хочется сейчас что-нибудь сломать…или подраться с кем-нибудь. Или напиться в стельку, на худой конец.

– Поехали ко мне, – предлагаю, как только друг возвращается, – напьёмся. Не хочу в одного напиваться. Да и нельзя мне, знаешь же.

– Поехали дорогая, – обнимает меня за плечи и на нас сразу начинают оглядываться любопытствующие, – напьёмся с тобой, как в старые добрые времена и уснём в одной кроватке. – ржёт придурок.

Отталкиваю его от себя, но злость немного отступает. Сам начинаю ржать…

– Куда она? – спрашиваю, немного успокоившись.

– В Японию.

– Далеко…

– Попроси её протез тебе на палец привезти – ну не говнюк, а? – там такие пальчики делают – не отличишь от настоящего.

– Я же тебе не якудза. И у меня не мизинец, а указательный, напоминаю, если ты забыл. – разжимаю кулак и смотрю на свой указательный палец. – Это сколько мне надо пальцев порубать, чтобы от мизинца до указательного дойти. Может тебе напомнить, кто мне его оттяпал?

– Может тебе напомнить, почему я это сделал? – бросает мяч на мою половину поля Валера.

– Помню я, помню. Спасибо друг, – хлопаю его по плечу, – я твой вечный должник. Всё и всех готов тебе отдать, кроме Динары.

Ухмыляется придурок…

– Когда она приедет?

– Через месяц.

– Хорошо. Поехали тогда. Нечего здесь больше делать.

Пусть едет. Пусть. Вернётся – посмотрим. Костьми лягу, но никому её не отдам.

Верну.

(P.S. Якудза – Японская организованная преступность – требует от своих членов абсолютной преданности. Провинившихся сурово наказывают. Одно из таких наказаний – юбицуме – ритуал отрезания фаланг или даже целых пальцев).

***

– Есть хочешь? – спрашиваю у друга, как только заходим в дом.

– У тебя есть что поесть?

– Дофига. Тёща нам тут наготовила запасов, на неделю хватит, – по привычке говорю «нам», всё ещё не верю, что Дина уехала. Она никогда не уезжала так надолго – это было моим условием. Она никогда не нарушала наши договорённости. – Посмотри в холодильнике.

– Хорошая у тебя тёща, повезло тебе. – Вытаскивает из холодильника мясо. – Ммм, выглядит обалденно, аж слюни потекли.

– Хорошая – усмехаюсь. – Знаешь же сколько я очки зарабатывал, чтобы они мне Динару отдали. Разогрей сам. Я не хочу пока, – вообще есть не хочу, кусок в горло не полезет сейчас, после всего, что произошло.

Даже аппетитные ароматы, витающие сейчас по кухне, не пробуждают во мне ответных реакций.

– Ну, предположим, основные очки твой отец за тебя заработал. Тебе только надо было паинькой быть. Лала донесёт, как думаешь? – медленно начинает разрезать сочный кусок мяса.

Разливаю по бокалам коньяк и залпом выпиваю. Ставлю с грохотом бокал на стол. Злость берёт…

– Не помню я ничего. Клянусь тебе – не помню. Пьяный был. Проснулся – она рядом.

Лала вообще девочка странная. Совсем на Динару не похожа. Ходила непонятно в чём по дому, вела себя непонятно как. Иногда даже при старшей сестре. Могла завалиться рядом со мной на диван, типа фильм посмотреть. Вопросы всякие откровенные задавала, которые молодые девицы, задавать не должны. В таких условиях даже импотент бы не выдержал.

– Слушай, – разливаю очередную порцию, – я вообще старался с ней поменьше наедине оставаться. Мы тогда засиделись в клубе с мужиками. Дины дома не было. Вернулся поздно, пьяный в дрова… Не помню, как домой зашёл и вообще ничего не помню… Проснулся, она рядом. На мне практически лежит – голая. – Опрокидываю очередной бокал. Не смакую сегодня, не наблюдаю, как по стенкам бокала медленно сползают «ножки», напиться хочу. – Вот что ты на меня уставился? Огрызаюсь на друга, – я не пытаюсь тебя сейчас убедить в том, что я чист и безгрешен, но я же не полный отморозок, чтобы любовницу тащить в кровать, где с женой сплю.

Как вспомню, так опять псих берёт.

С бодуна проснулся, чувствую дыхание чьё-то рядом, и запах в ноздри бьёт незнакомый…

Подумал, что с перепоя, с нюхом у меня что-то приключилось или может Динара, поменяла что-нибудь – удивился. Она никогда не пользовалась ничем ароматным, особенно на ночь. Я её об этом просил. Она сама по себе очень вкусная девочка, без всяких приправ. Иногда я, как маньяк, мыться после концертов ей не давал. Она смеялась надо мной, стеснялась, но я хотел аромат её тела услышать, вобрать его в себя, попробовать на вкус…

Провожу рукой, хочу поближе её к себе притянуть и подскакиваю … Чёрт!

Я – голый, Лала на мне…

– Не полный отморозок, не полный, – глумится друг. – Ты же говорил, что она девственницей была. – поднимается и убирает за собой использованные тарелки в посудомоечную машинку, – зря ты отказался. Очень вкусно.

– Это не я говорил, это она…. – не реагирую на его выпады.

– А ты …это…, – Валера делает удивлённое лицо и разводит руки, – ты же вроде у нас не первый день замужем – ржёт говнюк.

Замахиваюсь на него бутылкой… – выводит меня сегодня.

Собака подскакивает и начинает недовольно рычать.

Ух ты блин, заступница униженных и оскорблённых…

– Олли, – говорю строгим голосом, – я хозяин – не забывай. Ставлю бутылку на стол и наклоняюсь к ней. Чешу её за ушами. Люблю этого собакена, и Динара её любит.

Успокаивается. Ложится, укладывая свою морду на лапы, продолжая внимательно за нами наблюдать своими грустными глазами. Всё понимает. Хорошо, что говорить не умеет. Ухмыляюсь про себя.

Разливаю очередную порцию, пока Валера рассказывает Олли про её жениха.

Не берёт меня коньяк сегодня совсем…

Надо было водку пить.

– Всё было, – возвращаюсь к его вопросу, когда он садится на свой стул, – но не помню как. Я даже матрас менял. Подозрительно, конечно. Там как будто кабана завалили, но … – тру переносицу, противно всё это вспоминать, – я ей операцию предлагал, если уж ей так дорога её невинность. Непонятно кому она нужна сейчас, но может ей так спокойнее. Она поплакала обиженно, отказалась, но зато съехала.

– К врачу сходить не предлагал? Провериться… – серьёзен, как на работе. Надо же. Обычно придурок, придурком. Любит под дурака закосить.

– Предлагал.

– А она что?

– Отказалась и поторопилась съехать…, – Всё-таки берёт – уже по барабану всё.

– Капец, ты влип. И с Зоей этой, надо было давно завязывать. Хотя сейчас она тебе помогла даже в какой-то степени. Она, думаю, не догадывается об этом, но если бы не она, и её угрозы, мы бы скорее всего и не дёрнулись так быстро. Дождались бы, когда объекты останавливать начали. Она, кстати, откуда всё знает?

– Не верю, что она на меня что-то накопала такое, чтобы у меня серьёзные проблемы были. Она же тупая, как валенок. Её вообще жизнь к другому готовила. – провожу языком за щекой.

Валера ржёт:

– Хорошо подготовила её…жизнь. – глаза пьяные загораются.

– Хорошо, – подтверждаю, – всё умеет. Зря ты от неё отказался. – предлагал ведь ему несколько раз её на себя оттянуть, но он ни в какую – принципы у него видишь ли. – Ей тупо деньги нужны. Мужа богатого цепануть у неё никак не получается, она денег решила срубить. Только аппетиты у неё драконовские, от скромности она не умрёт точно. – зверею опять, когда вспоминаю.

– Да проблема не в ней вообще. По крайней мере, что касается бизнеса. Под тебя сам Макаров из «Орнамента», давно копает, как оказалось. И, похоже, планы у него серьёзные. Ты ему нигде дорогу не переходил?

Начинаю ковыряться в своих пьяных мозгах, стараясь что-нибудь вспомнить, но там ничего – пусто. Не помню, чтобы мы пересекались в последнее время.

– Не помню такого. Ну не будет же он из-за неё договорённости нарушать? Это глупо. Мы не мешаем друг другу, – трезвею даже, – они ещё с отцом договаривались, когда рынок делили. Никто никогда ни к кому не лез, палки в колёса не вставлял. – ты же знаешь об этом.

– А сейчас по ходу нарушают…

– Уверен?

– Уверен. Сам же сказал, что Зоя сама не накопала бы ничего серьёзного. А у тебя всё серьёзно. Откуда она знает – загадка. Может он чего лишнего сболтнул, при встрече – ржёт, – если она всё умеет, то мог и забыться ведь и забыть даже…, как некоторые.

– Это ты о чём вообще сейчас? Язву желудка не боишься заработать?

– Это я о том, что в жизни всякое случается, – берёт бутылку и сам разливает. – Давай до завтра доживём. Мне девчонки знакомые из департамента должны доки передать. И надо ехать к отцу твоему. Без него, боюсь, сложно будет.

– Чёрт… Не хотел я без Дины к ним ехать. Знаешь же, как они к ней относятся.

– Она на гастролях, какие проблемы? Что она раньше на гастроли не уезжала? Тебе по любому надо свою задницу сейчас вытаскивать, с Динарой или без. У тебя могут со дня на день стройки приостановить, из-за ошибок в проекте, неожиданно обнаруженных перед сдачей объектов. Проверки эти инициировал Макаров. Где-то ты ему дорогу перешёл. Так что придётся прогнуться и поехать к отцу.

– Нихрена себе, – я присвистнул, – точно Макаров?

– Точно… – поднимает бокал. – Давай по последней и на боковую. Завтра уже не до девочек будет, – ржёт. – Зоя откуда про Лалу знает, ты мне так и не ответил?

***

– Они практически одновременно пришли ко мне на работу отношения выяснять…Одна – шептала и плакала, вторая – ухмылялась, грозила и требовала, размахивая какими-то бумагами.

Смотрю на удивлённого Валеру и взрываюсь:

– Кто посадил ко мне в предбанник эту клушу? Откуда она вообще взялась? Я уже несколько раз просил её убрать. Она пока глазками похлопает, губками пошлёпает, пока выползет из-за стола на своих километровых каблуках, там кто угодно прорваться может. Где мой секретарь вообще, куда делась?

– Петь, – поднимает руки, – ну я этими вопросами не занимаюсь как бы…

– А кто занимается? – наклоняюсь к нему, опираясь руками на стол, – ты должен был пробить человека, который сидит рядом со мной и имеет доступ к документам. У меня дверь настежь, кто хочет, тот и заходит. Я хожу и офигеваю от всего этого в последние дни. Ты её смотрел?

– Ну если она у тебя сидит, значит смотрел…

– А без если?

Он ухмыльнулся, как кот мартовский, только ещё не облизнулся:

– Смотрел, Петь. С точки зрения опасности она чиста: не опасна, не наблюдалась, у конкурентов не работала.

– Она и с точки зрения мозгов – чиста. Себе её забирай, чтобы я её больше не видел. Устроила мне какой-то проходной двор и цирк. Вчера утром с поставщиком сидели, так она нам сначала кофе несла минут сорок, потом ставила его на стол ещё минут двадцать. А потом развернулась и пока шла до двери, чуть раза три не грохнулась на своих каблучищах. И это ещё не всё, – тычу в него пальцем, – у неё ещё и юбка сзади была настежь. Уж не знаю, чем она занималась там, пока кофе нам готовила, но застегнуть юбку она забыла. Хорошо, что поставщик из своих, а то бы не отмылся от такого позорища. Он ржал до слёз, чуть под стол не свалился, потом ещё просил на бис этот спектакль повторить, никак выгнать его не мог. Ты чего ржёшь как ненормальный? – нависаю над ним.

– Косяк блин, извини, – произносит он сквозь смех, – у тебя просто секретарь срочно уехала, по семейным обстоятельствам, мы вот подобрали быстренько из того что было в запасе. Я думал она нервничает, вот и подвисает…

– Нервничает…, – передразниваю его, – когда ты её проверял, она тоже нервничала?

Не отвечает гад… Вытирает слёзы, выступившие от смеха.

Я бы тоже поржал вместе с ним сейчас, только эта неожиданная замена вылилась для меня такими проблемами, что смеяться я ещё непонятно когда буду. Как бы всё это разгрести побыстрее.

Даже в страшном сне не снилось, что Динара что-то может узнать. Нельзя ей было всё это знать. Не для неё это.

– Ладно, пойдём спать. – встаю. – Завтра день предстоит непростой. Да и не берёт меня сегодня ничего. Только хуже становится. Разберёшься там сам?

– Конечно, разберусь. Я тоже спать, – не первый раз остаётся, знает где что лежит.

– Олли, – зову собаку. Хочу, чтобы рядом была, сглаживала моё одиночество сейчас и плохое настроение.

Она послушно бредёт за мной и укладывается перед входом в спальню.

Динара так и не заправила кровать и подарок не взяла. Браслет так и лежит на столике. Не похоже на неё. Она никогда так не делала…

Что случилось?

Что ей наговорила эта сволочь? Почему она её послушала, а со мной не захотела разговаривать? Никак в голове всё это не укладывается. Она же моя девочка. Не могла она просто так ей поверить.

Плюхаюсь на кровать прямо в одежде. Беру в руки её подушку. Нюхаю.

Запах просто нереальный… Внутри борьба стихий: злость, недоумение и нежность – всё перемешалось.

Она ребёнком совсем была, когда мы познакомились. Но пошла со мной, не задумываясь. Не плакала, не рассказывала страшилки и ничего не просила. Про «замуж», даже не заикалась. От такой её решительности я на какое-то время засомневался, что она девственница. Но она сказала: – хочу, чтобы это был ты.

Только потом узнал, что всё это для неё непросто было. Что родители ей уже давно жениха подготовили, а она, рискуя всем, пошла на такой шаг. Поразился просто, как такая маленькая и хрупкая девочка, так стойко держала удар. Ни разу не пожаловалась. Случайно узнал – подруга её сказала, Эля.

Не смог её потом оставить. Хоть и не планировал жениться в ближайшие лет десять. К родителям сразу повёз. Она им очень понравилась, она наверное всем нравится. Особенно родителям и бабушкам. Моя бабушка от неё без ума, а мама вообще её дочерью считает. Иногда кажется что любит её больше меня.

Надо поговорить с ней.

Обязательно надо с ней поговорить.

Я смогу её убедить в том, что всё, что ей наговорила подруга – бред.

Надо до её приезда решить с ними все вопросы.

Чёрт! Ведь не планировал заводить постоянных любовниц. Вообще больше одного раза ни с кем никогда не встречался.

Подскакиваю с кровати. Стаскиваю с себя всю одежду, как привык, и бросаю её на пол.

Начинаю вспоминать, где были мои вещи, когда я проснулся с Лалой.

Валялись на полу, вот примерно на том же месте, где и сейчас.

Я сам тогда разделся до гола, как делаю это всегда и ничего не убрал по пьяни. Ей даже раздевать меня не надо было. А что потом? – пусто. Надо попытаться вспомнить.

Холодный душ бодрит и немного проясняет мозг.

Вспоминаю, что документы на дом, который хочет от меня Зоя, лежат в портфеле, в кабинете. Надо глянуть и Валере не забыть передать. Пусть помониторит. Что за дом вообще. Где она его взяла.

Дёрнул чёрт, меня с ней связаться…

Но кто бы знал?!

Познакомился я с ней в клубе, уже после свадьбы. На нашей с Диной свадьбе её по каким-то причинам не было. Там же в клубе, в туалете, мы и углубили наше знакомство. И продолжать с ней отношения я не планировал вот вообще. Для меня это была разовая акция. Но она, каким то удивительным образом, постоянно встречалась на моём пути. Вот где я, там и она. Странно это всё. И никогда ни в чём не отказывала. Было даже удобно.

Потом, когда мы встретились на дне рождении у подруги Дины, я, конечно, охренел, мягко говоря. И понял, наконец, почему я её постоянно встречаю. Она тупо знала, когда Дина уезжает и просто вылавливала меня по клубам.

Надо ещё и водителя, проверить. – приходит в голову мысль. Или поменять. Слишком уж часто она по моему маршруту ходила.

Сразу ей сказал, чтобы она не вздумала появляться в нашем доме. И до минимума свёл её общение с женой. Не нарушала она договорённостей никогда. Что случилось?

Чёрт! Даже представить себе не мог свою жену и эту шалаву вместе.

Иду быстрым шагом – не терпится. Энергия прёт. Хочется прямо сейчас все вопросы решить и в Японию. А что? – можно и так. Может даже и лучше так будет.

И сразу заделать спиногрыза. Не выпущу из дома, пока не подтвердится беременность. Давно надо было….

Открываю дверь…

Да твою ж мать…

Глава 15

Динара

Как в тумане всё: шум, суета, детские крики и громкие объявления – мимо. Не понимаю ничего и не слышу половины.

Венер ведёт меня, как куклу и дёргает за верёвочки. Куда тянет, туда и иду. Что говорит, то и делаю. Улыбаюсь и голову поворачиваю, тоже по его знаку, как на сцене. Давно с ним в паре стоим, с закрытыми глазами его понимаю. На каком-то подсознательном уровне его чувствую.

Встали в очередь на регистрацию. Опёрлась на него спиной, глаза прикрыла. Усталость дикая какая-то навалилась, а мозг не отключается. Мысли крутятся, кружатся, мучают меня…

К нам никто не подходит – рядом администратор. Шушукаются между собой, но мне сейчас всё равно.

– Чуть не опоздал, с вами встану, – раздаётся рядом запыхавшийся мужской голос.

Приоткрываю глаза: Лёшка стоит. Зубайда на него только внимательно посмотрела и отвернулась. Вот что он делает, чтобы ему всё с рук сходило? Всегда опаздывает. Даже на сцену в последний момент выбегает, всех до инфаркта скоро доведёт, и – ничего: ни предупреждений тебе, ни лишения премии.

– Динар, ты чего такая бледная, Болеешь что ли?

– Отойди от нас чудовище поганое, понос у неё, – выдал в своей манере Венер.

Я ткнула его локтем в бок, он показательно согнулся, чуть не уронив меня.

Лёшка меня подхватил и закатил глаза:

– Как ты его терпишь вообще, хамло это беспардонное? – искренне возмущается он, хотя прекрасно знает, что Венер у нас всегда такой – Дина, переходи ко мне, на руках тебя носить буду, – приобнимает меня за плечи.

– Ваня узкоглазый, уйди отсюда по добру по здорову, пока я не разозлился – Венер оттаскивает меня от Лёшки, – иди давай к своей Мандуде толстожопой, а мою не трогай – руки оторву.

– Слушай, ты, Салават рыжий …

Я закатила глаза и дёрнула за руку Венера. Эти их вечные перепалки на тему: почему это Лёша Иванов – брюнет с раскосыми, карими глазами, а Венер Гималетдинов замазывает веснушки и красит волосы в чёрный цвет.

Прибила бы их сейчас обоих…Без них тошно.

– Уф алла, – рядом останавливается наш трюкач Ришат.

И у него сразу же перед носом нарисовался кулак нашего администратора:

– Проставляешься, когда прилетим. И это ты ещё легко отделался. – ставит его перед фактом Зубайда.

Он поспешно кивает и вытирает рукавом пот со лба.

– Малыш, – тут же хлопает его по плечу Лёшка, – иди давай в хвост, к девочкам. Заодно и подружку себе по футону (японский матрац) там присмотри. Настал твой звёздный час. – разворачивает его лицом к хвосту очереди и подталкивает в спину.

На последней вечеринке, наш Ришат перебрал и ходил со всеми делился своими переживаниями: как это так, вот он уже год в коллективе, а так ни с кем из девочек и не переспал…

Теперь его постоянно по этому поводу подкалывают все кому не лень: и парни и девчонки. Бедный Ришат.

Я проследила за ним взглядом. Вроде нормально его девочки приняли.

Мы так все вместе и зашли в самолёт: я, Венер, Зубайда и Лёшка. Все вместе и расселись. Больше никто ко мне не подходит. Рисковать никто не хочет. Даже не представляла никогда, что прятаться буду за спиной нашего администратора, боялась её всегда. А сегодня она мой щит. Без неё не вытянула бы всё это, и без Венера.

Душа дико боли. В клочья просто разорвана.

Руки к груди прижимаю, чтобы не так больно было, отворачиваюсь в окно, наблюдаю, как самолёт заходит на взлётную полосу. Побыстрее бы уже взлетели. Оставить хочется всё здесь и забыть…

Нам лететь почти двое суток, с двумя пересадками: в Дубаи и в Джакарте. Надо отдохнуть обязательно. Иначе не выдержу.

Венер укладывает меня, накрывает двумя пледами. Я холодная, как ледышка. Никак согреться не могу.

– Налей ей чуть-чуть коньячку, – Зубайда передаёт Венеру бутылку Hardy.

Ничего себе у нас администратор гурман. Я даже в себя немного пришла от этого открытия. Я не очень хорошо разбираюсь в алкогольных напитках, но папа Пети, большой знаток и ценитель. Когда мы гостим у них, он всегда меня утаскивал в свои погреба и долго и подробно рассказывал о своих приобретениях. А ещё и попробовать мне всё это наливал.

Хорошие они у него. Очень их люблю.

Hardy мне даже нравится. Знаю этот коньяк. Его конечно лучше в бокале употреблять и после еды, в качестве дижестива, но даже без бокала, сейчас, аромат распространяется невероятный.

Венер наливает мне в одноразовый стаканчик. Не пожалел. Плеснул от души.

– Пей давай, страдалица наша. Не стесняйся, все свои. Сколько не выпьешь, я допью.

Я глянула на Зубайду: ни один мускул на её лице не дрогнул. Показалось только, что глаза её смеются. Может она не такая уж и зануда?

Вдохнула в себя аромат ванили, сливы и печёного яблока с корицей и сделала большой глоток. Не смакую сегодня, как меня папа учил, да и за «ножками» на одноразовом стаканчике не понаблюдать.

Коньяк обжигает слизистую, но тут же наполняет меня своим теплом и насыщенным ароматом грецкого ореха, гвоздики, дуба и душистого перца. Тепло приятной волной растекается по телу.

Допить всё не смогла. И глотка хватило. Отдала стакан Венеру.

Он не глядя, опрокидывает в себя всё, что там осталось и садится рядом.

– Попробуй уснуть, отдохнуть тебе надо. Я откину кресло, как только взлетим. Пушиночка наша – пристёгивает меня и поправляет пледы.

Закрываю глаза. Но уснуть не получается.

Проваливаюсь в какое-то забытьё.

И там слышу его голос, дыхание его…

Вздрагиваю…

Просыпаюсь вся мокрая…

Венер начинает меня гладить, покрывало поправлять, успокаивать и я опять проваливаюсь в какую-то яму.

Он приглашал меня на свидания. Самые настоящие. Это были первые мои настоящие свидания.

Мы ходили с ним в кино, в рестораны или просто гуляли. Иногда он возил меня за город или ещё куда-нибудь.

Я почти никогда не знала, когда он приедет. Но всегда ждала. Он звонил всегда неожиданно. И я делала всё возможное, и даже невозможное, чтобы освободить время и побыть с ним.

Сначала это были редкие свидания: раз в две недели или даже в три, потом свидания стали чаще – почти каждый день. Я была счастлива…

А потом он меня поцеловал. Поцеловал по-настоящему и… пропал.

Я считала недели, дни, часы и минуты, а его всё не было. И я не знала, что мне делать.

Мне хотелось позвонить ему и спросить: почему? Что я сделала не так?

Или доехать до его работы, встать где-нибудь в сторонке и наблюдать за ним. Узнать, что он делает, с кем встречается… Или может он уехал? Или заболел? – нет, лучше уехал.

Но каждый раз, когда руки чесались, и больше невозможно было терпеть, я выключала телефон и прятала его от себя. И ни разу не проехала мимо его офиса, как бы сложно для меня это ни было.

Родители всё настойчивее тиранили меня по поводу знакомства с перспективным и, главное, подходящим мне по всем параметрам, женихом. А я всё тянула и тянула. Не могла даже представить, как я буду целоваться с кем-то другим, кроме него …и жить. Как я буду жить с другим? Мне никто больше не нужен. Уж лучше одной.

А когда я уже почти перестала его ждать, он приехал. Приехал за мной на работу. С огромным букетом роз. Тех самых, которые я очень люблю. Я говорила ему об этом. Говорила, что мне не нравятся большие розы, они мне кажутся пафосными и очень серьёзными. Мне нравятся: маленькие, нежные, с невероятно сладким ароматом.

Я летела ему навстречу и ничего не могла с собой поделать.

И согласна была на всё…