Текст книги "Гром над Империей. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Тимур Машуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Так было нужно… – успокаивающе поглаживала я Ириску по голове, не сводя тем временем предупреждающего взгляда с Мирами.

– Даже не думай! – предостерегла я ее. – Ему ты сейчас ничем не поможешь, а вот навредить можешь легко. Он сейчас не в том состоянии, чтобы кого-то прикрывать. Надеюсь, он знает, что делает.

В ответ японка со злостью посмотрела на меня, потом беспомощно опустила руки и разжала пальцы, выпуская мечи… Клинки упали на землю с пронзительным печальным звоном, и та же печаль отразилась на лице Мирами, когда она глядела на портал. Убедившись, что она услышала меня, и я наконец-то смогла отвлечься и осмотреться кругом.

Мы находились на огромной площадке, на дальнем краю которой виднелось высокое строение. Вся территория по периметру была ограждена высоким металлическим забором, по углам размещались вышки с вооруженной охраной.

Вокруг раздавались крики, бегало туда-сюда с заполошным видом множество народа. Выходившие из портала воины устало поводили плечами, быстро собирались группами и куда-то снова уходили, но на смену им появлялись все новые и новые. Павших в бою осторожно, точно им можно было ещё чем-то повредить или потревожить их смертный сон, укладывали на носилки и оттаскивали в сторону большого дома, что стоял в стороне.

Николай Владимирович и Гонтус о чем-то тихо спорили с седым стариком, выправка и стать которого так и кричали о его военном прошлом, а скорее всего, и настоящем. Отдав Ириску, что перестала причитать, но по-прежнему безутешно всхлипывала, Мирами, я нетвердым шагом направилась к ним. Увидев меня, мужчины приветливо мне улыбнулись и продолжили прерванный разговор.

Как я поняла, мы находились в тайной обители волхвов, где они постигают воинскую и магическую науку. На нас смотрели с удивлением, но приветливые улыбки, то и дело мелькавшие на лицах, говорили о том, что нам здесь рады, и люди прекрасно знают, кто мы такие.

– Черт, сколько же еще тайн хранит в себе Россия в общем, и муж в частности?! – подумалось мне, – Вот уже, казалось бы, я все про него знаю – и тут раз, и вылезает что-то новенькое… И, к огромному сожалению, чаще всего дурно пахнущее. И как у него так получается притягивать к себе все одновременно: и хорошее, и плохое?

– Пойдемте в горницу, – между тем проговорил их собеседник. – Там нам будет удобнее все обсудить. Давно хотел сам с вами встретиться, да не думал, что доведется при таких обстоятельствах…

Приглашающе нам кивнув, он пошел вперед, а мы направились следом. Ириска, крепко вцепившись в руку Мирами, что-то тихо ей говорила, от чего та постоянно краснела и кидала украдкой на меня странные взгляды. Зайдя в дом, я почувствовала, что тревога за мужа, что непрерывно терзала мое сердце, стала потихоньку отступать, и я вдруг поверила, что все будет хорошо. Не знаю, с чего, но на меня внезапно накатила волна безмятежности и покоя, напрочь смывая все напряжение и усталость.

Следуя за хозяином, мы прошли вглубь дома и, миновав широкий коридор, оказались в большой комнате, в центре которой стоял длинный стол, на нем теснились горшочки с разнообразной едой, от дразнящего запаха которой у меня предательски заворчал живот. В наступившей тишине это прозвучало особенно громко, и дородная женщина, что вошла следом за нами, улыбнувшись, пригласила нас присаживаться, а сама принялась споро расставлять перед нами тарелки.

Накрыв на стол, она нам низко поклонилась и вышла, плотно закрыв за собой дверь.

– Ешьте, родовичи, – понимающе улыбнулся хозяин. – поговорим после. На голодный желудок сложно слушать и слышать…

Долго уговаривать нас не пришлось, и все накинулись на еду, которая имела немного необычный вкус, хотя на вид была самой обыкновенной. Но в этот момент мне показалось, что вкуснее я в жизни ничего не ела. Когда первый, самый жестокий голод был утолен, и в кружки был налит горячий напиток на травах, напоминавший тот, что любил Влад, хозяин неспешно стал рассказывать нам то, от чего мои глаза становились все шире и шире с каждым его словом.

– Вы, наверное, удивлены тем, что видите, – начал он, – не отвечайте, я и так вижу это по вашим глазам. Позвольте представиться, меня зовут Родислав, я – Старший Ведающий круга Волхвов.

После битвы богов, согласно нашим летописям, пришло время упадка. Силы людей, что привыкли обращаться к богам, были ослаблены. Не понимая причины этого, они стали искать себе новых богов, отвернувшись от старых, которые не отзывались на призывы о помощи. Приняв чужую веру, поклонившись новым богам, люди забыли о своих корнях, о вере пращуров, а вместе с этим забыли и то, для чего они живут. Понятие любовь подменялось похотью, щедрость – транжирством, широта души – глупостью. Люди перестали отдавать себя, желая только получать. Исчезло в них стремление к развитию и гармонии.

И тогда мудрейшие из нас создали наш круг. Мы – волхвы, поклоняемся Велесу, одному из Триединых братьев Сварога и Перуна. Велес является хранителем и воплощением Русского Духа – Духа Славянских Родов, столь часто упоминаемого в древних сказах. А что является непременным условием для проявления Русского Духа? Открытое сердце, наполненное Любовью ко всему Живому на Земле и во Вселенной. Именно это отличает Россию от других стран, ибо Россия – земля людей с открытыми сердцами, держава людей сердечных, душевных (это и есть суть той самой всеми упоминаемой «загадочности русской души»). Попытки перевести наших соотечественников на голый, роботоподобный прагматизм-рационализм или в бесконтрольные звероподобные состояния, приводит к вымиранию русских людей, что мы сегодня и наблюдаем, ибо не терпит наша Земля людей с закрытыми сердцами. Мы знаем, что если исчезнет последний русский с открытым сердцем, то не только России придет конец, но и всему Миру.

Долгое время сила наша никак не проявляла себя, но мы верили и ждали. Хранили древние знания и копили силы, ибо было предсказано возрождение Веры. Так было до появления юного Владыки. С его приходом мы снова стали слышать богов, нет, не так – скорей, чувствовать их силу, их дух. Наши молитвы перестали уходить в никуда. Мы почувствовали связь со старыми богами, легкую, почти неуловимую, но она становится сильнее с каждым днем.

И для нас нет миссии важней, чем укрепить эту связь и вернуть то, что было утрачено. И Владислав – наша надежда на возрождение России. Поэтому мы будем защищать его всеми доступными силами, коих, поверьте, немало. С каждым днем и сам юный Громов становится сильней, и пусть поступки его не всегда правильны, мы верим, что само провидение направляет его руку и управляет его деяниями.

Мы пристально наблюдали за ним и старались не вмешиваться в происходящее, до того, пока неделю назад нам всем не приснился один и тот же сон – гибель Владыки и падение мира. Сие могло свершиться, если бы мы не оказали ему помощь. И мы стали готовиться, собирать витязей. И, как видим, не зря. Сама вселенная хранит его, и Творец, что превыше богов, послал нам четкое знамение – время выходить из тени, время поднять голову, время заявить о себе всему миру!

Место, где вы сейчас находитесь, принадлежит нашему роду уже много веков и находится на Урале. Это тайный скит, и место его расположения известно лишь посвященным, коими частично стали теперь и вы. Чувствуете, как ваши тела наполняются силой и отступают тревоги? Это место наполнено силой ушедших богов, оно само лечит вас, исцеляя и душевные, и телесные раны.

Правда, меня удивляет отсутствие на вас знака посвящения. Почему Владыко не принял вас в круг ведающих правду?

– Это хороший вопрос, – отозвался Николай Владимирович. – Насколько я знаю, почти у всех, кто его окружает, он есть, у всех, кроме нас, его семьи…

– Ясно. – кивнул Родислав. – Он не посвящает свою кровь другим богам, ибо вы связаны с ним. Думаю, вы будете первыми носителями его веры. Насчет тебя, – он кивнул в мою сторону, – не уверен. Я чувствую в тебе мощь другого, чуждого нам бога, но в то же время связанного и с нами. Как это возможно, я пока понять не могу.

Ладно, гости дорогие, отдыхайте с дороги, а как наберетесь сил, мы отправим вас домой. Следующий наш разговор произойдет уже в присутствии Владыко, и надеюсь, состоится это очень скоро. Без его ведома я не могу разглашать тайны непосвященным. Но одно могу сказать точно – жизнь больше не будет прежней…

– Братик зол, он просто в ярости! – вдруг прошипела Ириска и, обернувшись к ней, я замерла. Ее глаза, как и глаза Мирами, светились ярко-голубым светом, и дымка, что исходила из их глазниц, медленно истаивала на их лицах, придавая им поистине жуткий вид.

– Они все умрут. Не нужно было гневить бога. – прошептала Мирами бесцветным голосом.

– Светлейший! – ворвался без стука в комнату молодой парень, держа в руках большой планшет. – Простите за беспокойство, но вы и наши гости должны это видеть!

Водрузив гаджет на стол, он прибавил звук, и из динамиков раздался треск грома.

– Город, погрязший во тьме, будет очищен спасительным светом!.. – донесся до меня сильно искаженный голос мужа.

– Что он опять творит?!! – простонала я, в отчаянии хватаясь за голову…

Глава 4

Владислав Громов

Зеленые глазки следователя внезапно начали наливаться уже привычной для меня чернотой, выражение ужаса на лице сменилось на гримасу дикой ярости, существо в облике хорошенькой девушки рванулось в мою сторону, но было уже поздно. Щупальца эфира надежно приковали ее к стулу, не давая пошевелиться.

– Ну, и кто тут у нас? – заинтересованно приподнялся я из-за стола, пристально всматриваясь в суть девушки, неистово бьющейся в магических путах на стуле напротив меня. – А вот этого делать не советую!..

Я стремительно заблокировал пожирателя внутри нее, который уже вознамерился сожрать остатки ее души.

– Я понимаю, что она вкусная, да и, по сути, уже умерла, но мне ещё нужны ее воспоминания. Так что посиди пока голодным. Нет, конечно, можно восстановить ее душу, но – зачем? Времени на это уйдет много, а выхлопа никакого… Да и католики мне никогда не нравились. Что за бред, обожествлять простого человека? И даже не человека, а его должность? Нет, я понимаю, что в истории наблюдались подобные факты, но то были единичные случаи, а тут прямо конвейер! Занял должность – получи божественный статус и прилагающееся к нему слепое поклонение миллионов людей. Как по мне, так звучит глупо. Ну, да ладно. Я тут не для того, чтобы обсуждать вопросы религии, поэтому – начинаем работать.

Проникаю в нее, считывая память. Так, как там она говорила: родилась выросла, первый секс… А мадам-то знала толк в извращениях! Надо будет попробовать эту позу с Витторией… Вдруг это особенность итальянских постельных игрищ? Но не отвлекаемся, копаем дальше. Ага, а вот это уже интересней! Тьму впустила в себя добровольно. Какая мерзость! И нахрена, спрашивается? Вроде и маг не слабый, и должность у неё хорошая, чего, спрашивается, не хватало? Убийства, пытки… Ого, даже жертвоприношение?!! И кого жертвовали? Эльфа?! Да они с ума сошли, что ли?!! Бороться за их права – и растягивать на дыбе, чтобы потом принести в жертву?!! Блять, я, наверное, никогда не пойму политиков. Так, и что с ним сделали? И главное, для чего?…

Выныриваю из ее воспоминаний. По ощущениям, будто в дерьме вывозился. Мерзко и до ужаса противно. Смотрю на нее, попутно втыкая в пожирателя иглу благодати, заставляя его корчиться от невыносимой боли. Но на его отчаянные вопли мне плевать. Сижу и размышляю, что мне с ней делать дальше. Ладно, об этом подумаю позже. Одним движением распыляю пожирателя и уничтожаю остатки души этой мрази. Пустую оболочку закидываю в кольцо лича. Пусть пока лежит там, рядом с тушкой Лилит.

Мне еще Валю оживлять, вот на теле следователя и потренируюсь. Да и вообще, все в хозяйстве пригодится. Надо, в принципе, создать небольшой запас тел, так, на всякие непредвиденные случаи жизни. Да и деда не мешало бы омолодить и дать ему более сильное и здоровое тело. С кровью Громовых проблем не будет, а все остальное быстро восстановит, было бы желание.

Так, все, хватит сидеть! Город сам себя не разрушит, да и надо бы останки несчастного эльфа разыскать. Все-таки лишнее доказательство того, как Ватикан реально поступает с теми, кого так усердно защищает напоказ. Чую, у короля Италии вскоре зад будет сильно пригорать, а я с превеликим удовольствием добавлю огонька. Вот прям сейчас и добавлю! Судя по тому, что я узнал, живых людей в столице католиков практически не осталось, значит, и щадить никого не придется.

Вышибаю эфиром дверь, окутываясь огненным щитом. Организм уже себя восстановил, и стихии, послушные моей воле, вырываются из меня и несутся во все стороны, сея смерть и разрушения. Пользуясь знаниями, полученными из памяти следователя, мысленно представляю расположение камер в тюрьме и отмечаю для себя место, где был принесен в жертву эльф. Неспешно направляюсь туда, попутно заглядывая во все помещения. И если в них обнаруживались живые люди, быстро их проверяю. Если оказывалось, что это просто жертвы, освобождал их и отправлял на выход. Но таких было, увы, очень мало. В основном, в камерах сидели конченые мрази, от содержимого памяти которых меня чуть ли не выворачивало наизнанку от отвращения.

Вскоре стихии сообщили мне, что живых охранников в тюрьме не осталось. А заключенных оказалось не так много, как я предполагал ранее, поэтому можно было больше не терять времени и отправляться туда, откуда невыносимо несло пожирателями.

Именно там, как я думал, находилось тело эльфа, принесенного в жертву. Спустившись еще на один этаж вниз, я прошел по длинному, слабо освещенному коридору, пока не уперся в дверь, возле которой лежали кучки пепла. Агни постаралась, видимо, и сожгла плохих дядек. Ударом ноги выношу запертую дверь, и тут на меня накатывает легкая слабость. Чувствую отток эфира и, вспыхнув подобно факелу, ярко освещаю помещение. Ага, вот и эльф, уже остыл, бедолага. Горло перерезано, руки и ноги прибиты к полу по краям странного узора. Рядом стоит небольшой черный артефакт, от которого к убитому тянутся темные нити, что опутывают его, сплетая что-то подобное кокону. Видимо, почувствовав меня, эти же нити полетели ко мне, но моментально сгорели в метре от моей тушки.

– Ах ты ж, мой злобный вампирчик, – с усмешкой протянул я, глядя на артефакт. – Сам кушать хочешь или спешишь накормить своих друзей? А ты с ними связан или нет, интересно? А давай-ка посмотрим, но сначала устроим небольшую фотосессию… Улыбочку!

Быстро делаю несколько фото и видеозаписей с происходящим в камере. Доказательства – наше все. А теперь можно и с артефактом разобраться.

Начинаю опутывать его нитями эфира, проникая вглубь, в самое его сердце. Именно оттуда должна идти связующая нить. Но нет, пусто. Видимо, его предназначение другое. Скорее всего он вобрал в себя силу, активировал тьму и разрядился. Значит, для меня он бесполезен. Пропускаю по нитям огонь и с удовольствием наблюдаю за тем, как он плавится. При этом мне кажется, что разрушается не только он, но и что-то еще… Но разбираться с этим некогда. И так я потратил на все это непозволительно много времени! А мне еще Ватикан разрушать, перед родными извиняться, навестить Японию и ее императора, разобраться с провинцией Ига, продолжить внезапно прервавшийся отдых… Ах да, еще и узнать, что там Люцефер с Михаилом затеяли. А то как-то подозрительно тихо у них. Столько дел, столько дел – и как со всем справиться в одиночку?

Освобождаю эльфа и засовываю его тело в кольцо. Отдам его ушастым, пусть похоронят по своим обычаям. Черт, у меня уже не кольцо, а кладбище какое-то! Все, закончу все дела и начну с ним разбираться. Хватит откладывать… А пока – пора подниматься наверх и творить бескорыстное добро.

Быстрым шагом иду по запутанным коридорам. Хорошо, что благодаря поглощенной памяти следователя, я в них хорошо ориентируюсь. Иногда на моем пути попадались убитые стихиями охранники. Но совесть моя молчала – живых среди них давно не было, лишь тела с полностью сожранными душами.

Выбираюсь наверх и выхожу на улицу. Ага, вот и комитет по встрече особо важных гостей, даже музыка есть, – подумал я, слыша, как надрывается сирена.

Перед входом в тюрьму полукругом выстроилась большая группа магов, впереди них стояли люди с оружием, на котором светились руны. Всмотревшись, я понял, что живых среди них так же нет, лишь пустые оболочки, захваченные пожирателями, а значит, церемониться с ними смысла не было.

– Ну что, юный бог, готов всех убить? – из толпы выдвинулся высокий человек, глаза которого были настолько наполнены тьмой, что от её насыщенности уже стала разлагаться кожа вокруг глазниц. Он ехидно поинтересовался:

– А их тоже убьешь?

Тут же из толпы выталкивают десяток детей разного возраста. К их шеям приставлены клинки, сочащиеся тьмой.

– Когда-то, как гласят предания, один из богов этого мира пожертвовал жизнью, чтобы спасти людей. Готов ли ты на такой же подвиг? Или все твои высокие речи – лишь пустые слова?

Довольная ухмылка на его лице никак не вяжется с его жутким видом. Видимо, его тело, перестав выдерживать напор тьмы, стало стремительно разлагаться. От вони, что волнами потянулась от него, хотелось спрятаться, но я стоял и молча смотрел на него, пытаясь понять, что делать. Откровенно говоря, к такому я готов не был. Дети были самыми обычными, живыми, и в том, что их убьют, я нисколько не сомневался. Но и жертвовать собой я был не намерен. Это у христиан все просто: дают по левой щеке – подставь правую. А я привык на удар отвечать ударом, причем вдвойне. Этим меня и бесила эта религия: вас продают в рабство – молитесь, вас насилуют – молитесь, вас режут – молитесь. Пассивное ожидание чуда – это не по мне. Я сам творец своей жизни, и я, и только я делаю свой выбор. А значит…

– Убивай, – коротко бросаю я, незаметно выпуская щупальца эфира и заполняя ими площадь. – На земле миллионы детей, потерю десятка никто не заметит.

– Ну, раз это твой выбор… – глумливо начинает он, но, видимо, что-то заметив в моих глазах, выстреливает тьмой в ребятишек, которые покорно ожидали своей участи, устав плакать и кричать. Но не успевает. Пожиратели, что держат возле их шей ножи, истаивают дымкой, а детей выдергивает эфир и забрасывает в дверь тюрьмы, что позади меня. И тут же вокруг здания вспыхивает стихийный купол, через который пожирателям не пробиться.

– А вот теперь повоюем! – довольно потираю я руки, предвкушая хорошую драку.

Меня тут же накрыло тьмой, в которой невозможно было даже вздохнуть, но мне этого и не требуется. По щиту тут же забарабанили пули, и даже жахнуло чем – то тяжелым. Да и пофиг. Благодать вспыхивает подобно солнцу, мгновенно испаряя тьму, а после начинает, будто обладая собственным разумом, практически без моего участия впиваться в тех, кто некогда были людьми.

Первый ряд тварей сразу же будто корова языком слизала, а за ними открылась страшная картина… Десятки истерзанных детей, что валялись изломанными куклами, без малейших признаков жизни. На их лицах застыл предсмертный ужас, а ноги и руки по ощущениям были просто вырваны из их маленьких тел. И тут меня накрыло…

Такой ненависти я еще никогда не испытывал! Когда меня убивали, когда я видел Вику и Нику в крови, когда мир был на грани смерти… Тогда я был в ярости, в бешенстве, я плохо соображал, что делаю, но все же хоть как-то себя контролировал. Но сейчас, когда я увидел обезображенные детские тельца, во мне будто лопнула какая-то струна, и я увидел себя словно со стороны.

Мой дикий крик, полный горя и ненависти, разорвал небеса – и они ответили мне громом, который, наверное отозвался во всех мирах. И на этот крик, призывающий к мести, пришли древние хранители земли – элементали. Склонившись передо мной, они ждали моих слов, моего приговора этому городу, погрязшему во тьме…

– Уничтожить тут все! – прогремел мой голос. – Я хочу, чтобы от этого места не осталось даже пыли! Живых, если таковые найдутся, спасти, а всех остальных стереть с подноса Вселенной.

– Да, Владыко! – хором прозвучал их ответ. И тут же ужасающие своей мощью силы пришли в движение.

Небо тяжелыми тучами нависло над городом, чернея все сильней, пронзительно завыл ветер, глуша все посторонние звуки. С треском лопнула земля, и сквозь нее, ломая покрытие, полезли корни деревьев. Вспыхнули дома, от жара, что плавил даже камень, вскипела вода, смешавшись с огнем, она исторгла из себя смертельный пар, что разъедал кожу сильнее любой кислоты.

Огонь, вода, земля и воздух, смешавшись, превратились в огромную воронку, край которой уходил в небо. И когда она начала двигаться, постепенно увеличиваясь в размерах, сразу стало понятно, что город обречен. Все, что попадало в нее, превращалось в мельчайшую пыль. Невозможно было существовать в этом хаосе стихий ни живому телу, ни мертвому камню.

А я, поднявшись высоко в небо, смотрел на развернувшуюся передо мной картину полнейшего разрушения древнего города, желая лишь одного – насладиться криками умирающих пожирателей.

Начинаю формировать возле себя сгусток стихий, сжимая их в шар. Вливаю в него силы, не жалея себя, сотрясаясь от мощи, что собиралась вокруг меня. Силы, что вне понимания простых смертных, пришли на мой зов, чувствуя мое желание крушить все вокруг. Буйство первостихий, что наравне с элементалями обрушились на проклятый город, не поддавалось описанию. Но они, уничтожая все на своем пути, обходили стороной Собор Святого Петра. Его я хотел уничтожить лично.

– Город, погрязший во тьме, будет очищен спасительным светом! – произношу я, трясясь от гнева, и мой голос слышен всем, несмотря на творящийся вокруг меня хаос. Огромный шар, сорвавшись с моих рук, устремляется к площади, разрезая само пространство. Мощи в нем столько, что хватило бы для уничтожения всей страны, но меня сейчас интересует только рассадник тьмы Ватикана!

С громким хлопком он врезается в собор, и взрыв страшной силы поднимает в воздух груды пыли и камня, оставляя после себя глубокую воронку.

– Я наконец-то сделал это, – шепчу, медленно опускаясь вниз. Я поставил точку в череде всех смертей, всех долгих десятилетий страха и унижения, выпавших на долю моего рода, я отомстил за каждую слезинку моих близких. Наконец-то обещанное свершилась. И на душе воцарилась гулкая пустота. Я-то думал, мне станет легче, но нет… Перед моими глазами все ещё стоит мучительная картина – лица зверски убитых детей, и я понимаю, что моя жажда мести ещё не утолена.

Внезапно я замечаю, что посреди раскаленной воронки виднеется человеческая фигура, облаченная в черные доспехи. Я чувствую горящий взгляд, устремленный на меня. Удивляться тому, что он выжил при ударе, не стоит. Тьма, что покрывает его полностью, медленно источаясь грязной дымкой, говорит сама за себя. Передо мной не простой пожиратель. Это – аватар Тьмы, причем, один из сильнейших. Иначе пережить мой удар он бы не смог. Это видимо второй, из оставшихся, что пришли в мой мир из мира Паши. А третьего я кажется знаю где искать.

Ну что ж, видимо, боги откликнулись на мои молитвы, и сегодня мои мечи напьются вражеской крови.

Медленно опускаюсь на дно котлована метрах в пяти от него.

– Юный бог старого мира! – Отвешивает он глумливый поклон. – Ты готов к смерти?

– Отрыжка Тьмы, которой недавно надрали задницу, ты готов вернуться в ту дыру, из которой тебя выдернули? – не менее глумливо отвечаю я. – Вы – вирус, стремительно уничтожающий организм, а я, по воле провидения, призван излечить его.

– Но организму не всегда удается победить болезнь.

– Правильно, и в таких случаях для исцеления требуется стороннее вмешательство, пока не стало слишком поздно. К счастью, я успел, да и волшебные пиздюлины у меня всегда под рукой! А они, как показывает практика общения с вами, всегда отлично срабатывают.

– Ну, вот и поговорили… Надеюсь, ты успел завершить все свои дела в этом мире… – угрожающе произносит он, и в его руках возникают мечи, сочащиеся тьмой.

– Не-а, поэтому на тот свет не спешу. И кстати, хотел спросить, ты связан напрямую со своей хозяйкой? Она видит и чувствует все то же, что и ты?

– Мать присутствует в каждом из нас, – гордо задирает голову он. – По сути, это она говорит с тобой моими губами, я – её часть. И она все знает и видит. От нее не спрятаться. Твоя смерть будет достойной платой за все, что ты сделал.

– Отлично, – обрадовано усмехнулся я, и в одной руке у меня возник меч, светящийся благодатью, а в другой – переливающийся всеми цветами радуги клинок, в котором я сосредоточил мощь первостихий. – В таком случае, она почувствует всю боль, которую ты сейчас испытаешь! И я обещаю не слишком торопиться, убивая тебя, чтобы не лишить её новых впечатлений. И будь добр, кричи посильней, чтобы та, кто тебя породила, услышала тебя и кричала вместе с тобой!

Срываемся с места навстречу друг другу, рыча от взаимной ненависти. Удар, и наши клинки скрещиваются между собой со страшным грохотом. Замерли, стараясь продавить друг друга. Пока наши клинки ведут свой смертельный танец, между нами тоже идет битва, битва взглядов, воли, жажды жизни. Вот только он бьется за то, чтобы уничтожить живых, а я – за то, чтобы они жили. Я прав, а значит, он проиграет.

С оглушительным треском отпрыгиваем друг от друга, разрывая контакт, но лишь для того, чтобы вновь схлестнуться. Магией не пользуемся, только магическое оружие. Шаг, уворот, его клинок проносится над моей головой, едва всколыхнув волосы, а второй идет следом, чтобы разрубить меня пополам. Но меня в этом месте уже нет.

Уход в сторону, вливаюсь в его движение, и стихийный меч пропарывает его бок. Он кривится, но успешно, не снижая темпа, отбивает мой второй меч, что едва не сносит его голову. Рана на его теле стремительно зарастает, и вот он вновь обрушивает на меня серию ударов.

Да, он опытен, но до мастера Устаха ему далеко. Краем глаза замечаю элементалей, что расположились недалеко и внимательно следят за боем. Причем, Рракота крепко держит Марру, которая явно пытается кинуться в битву.

Черт, отвлекся на них – и пропустил удар! Рука окрашивается кровью, клинок стихий падает на землю и сразу развеивается, потеряв контакт со мной. Стихиями я целенаправленно не стал защищаться. Я хотел честного боя с этой тварью, как бы глупо это не звучало. Слишком часто я стал полагаться на магию, пренебрегая физическими нагрузками, и раз уж выдался шанс проверить себя, я решил им воспользоваться.

Тьма с его клинка стремительно начала разъедать рану, стараясь проникнуть глубже в организм. Но благодать, которой сейчас наполнено мое тело, не позволила ей этого сделать. Стремительно уничтожая тьму, свет быстро зарастил рану, правда, оставив чувство легкого дискомфорта в руке.

Улыбаешься, гад, думаешь, сильно ранил? А вот фиг тебе, лови, фашист, гранату! Резко ускоряюсь и кидаюсь к нему. Можно было бы повторно создать стихийный клинок, но времени на это нет, да и желания, если честно. Я и с одним мечом порву его, как Тузик грелку!

Звон мечей слился с гудением воздуха. Мы стали двигаться настолько быстро, что одежда на мне начала тлеть. Но я продолжал ускоряться и только тогда заметил, что он уже не успевает за мной. Его атаки становились все реже, а те, что проходили, постоянно проваливались, и он просто ушел в глухую оборону. В конце концов, я ускорился так, что воздух вокруг меня взорвался вспышкой пламени, и резко остановившись, я замер чуть в стороне от него.

Дикий вопль боли донесся до меня, когда его руки, чисто срезанные по самые локти, упали на землю, а свет моего меча, подобно кислоте, стал разъедать его плоть, пробираясь в тело.

Медленно подхожу к нему, весь заляпанный как своей кровью, так и чужой. Все-таки этот гад смог пару раз меня достать. Взмах меча, и он падает на землю с отрубленными ногами. Вижу, как он пытается покинуть искалеченное тело, но я сковываю его внутри, не позволяя уйти. Муки, испытываемые этой тварью, целебным бальзамом ложились на мои раны. Ведь я знал, что все его ощущения разделяет та, кого я поклялся уничтожить.

Посмотрев ему в глаза, я поднял меч так, чтобы он мог его видеть.

– Жди, скоро я приду за тобой, и эти муки покажутся тебе легким недомоганием после того, что я сделаю с тобой.

Короткий взмах, вопль – и его тело лишается головы. После чего мой меч пробивает его грудь, подобно дикому зверю вгрызаясь в сущность пожирателя. Миг, и она истаивает черным туманом, что вырывается из тела.

Ко мне кидаются элементали, и мы молча стоим, обнявшись, посреди того, что раньше было площадью Святого Петра. Теперь это руины, засыпанные песком, по которым гуляет ветер.

Поднимаюсь высоко вверх, оглядывая то, что сделали стихии. Город мертв, города больше нет, и ничто теперь не напоминает о том, что когда-то тут кипела жизнь, стояли дома и росли деревья. Тьма, что приняли люди в себя, не оставила им шансов выжить. Жизнь вынесла приговор, а я, как палач, привел его в исполнение. Горько, что иного пути, кроме как сеять смерть, у меня нет. Я не мог быть везде, а значит, надо ускоряться. Пора всему миру узнать о нависшей беде и начать действовать. А я помогу, пока есть силы.

С неба рухнул огромный камень, что глубоко вошел в землю точно в центре некогда святой площади Петра. На нем огнем была высечена надпись: «Развалинами Ватикана удовлетворен. Громов».

А я, на прощанье еще раз обняв элементалей, но не слова им не говоря, настроился на Селену и шагнул в открывшийся портал. В голове крутилась песня про клен зеленый и кудрявый, и почему-то она несла мне успокоение. И вновь я по уже сложившейся традиции был едва не сбит с ног влетевшей в меня сестрой, что с ревом повисла у меня на шее.

– Как ты мог отправить меня сюда, а сам остаться там?! – кричала она сквозь слезы. – А если бы ты погиб? Если бы тебя поглотила тьма? О нас ты подумал?! Ненавижу тебя!!!

Сбоку ко мне прижалась Мирами, и я чувствовал, как от плача трясется ее тело.

Я посмотрел во встревоженные глаза Селены, на которых тоже еще не высохли слезы, на грустное лицо деда и Гонтуса..

– Простите меня, если сможете, – дрогнувшим голосом сказал я, поклонившись. – я сильно виноват перед вами, простите…

Мои губы обжег соленый от слез поцелуй жены, меня крепко обнял дед, а Александр сидел и улыбался мне, как родному. И от этого сердце защемило еще сильнее. И лишь хозяин дома смотрел на меня с радостью, да луч солнца, что проник в комнату незваным гостем, нежно прошелся по моему лицу, успокаивая и даря надежду, что все будет хорошо…

Глава 5

Заголовки мировых газет

Corriere della Sera. Экстренный выпуск: Как Громов с ясного неба! Русские уничтожили Ватикан! Тысячи невинных жертв! Что это– объявление войны или справедливая месть?