Текст книги "Гром над Империей. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Тимур Машуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Да и не всех пожирателей я истребил, а значит, все равно, рано или поздно, но о моей затее станет известно и им. Но на моей планете добраться до меня они не смогут. Путь туда знаю только я, Эли и Аштар. И я намеревался забрать их с собой.

Дела рода, дела империи – все это сейчас казалось мне мелким и не заслуживающим внимания. Исчезни я, особо никто и не заметил бы, а может, некоторые бы даже вздохнули спокойно, устранив источник постоянных проблем. А значит, и я не буду на все это отвлекаться. Но предварительно стоит все же переговорить с ректором. Не думаю, что отток студентов его очень обрадует, а гадить хорошему человеку не хотелось. Да и присмотреться, как тут все устроено, мне было необходимо. Взять образ готового куда легче, чем придумывать что-то новое. Но, по большому счету, на его хотелки мне было наплевать. Не захочет помочь, все сделаю сам. Пора же взрослеть, да?

Но сразу кидаться осуществлять свои планы смысла нет. Надо все посчитать и учесть. А я этого физически сделать не смогу, потому что не умею, да и организатор из меня хреновый. Благо, с финансированием этой затеи у меня проблем не будет. Влезать в счета рода я не намеревался. Не мной добыто, не мне и тратить. А вот золота и артефактов, что находились в кольце лича, хватит на сотню таких проектов. В общем, без команды не обойтись, но привлекать своих знакомых не хотелось. Наверное, стоит попросить помощи у Паши, надеюсь, он не откажет…

Да и к тому же, мне нужны соратники, надёжные бойцы, которые без сомнений и колебаний пойдут за мной. А Земля не могла их мне дать в таком количестве. Прошедшие у меня обучение потом вернутся в свои миры и понесут слово мое. И тогда под моими знаменами окажутся миллиарды живых существ, ненавидящих тьму. Но, повторюсь, масштаб затеи был немыслимым, и посоветоваться насчет того, как ее осуществить, было не с кем. Единственный выход – поговорить с Творцом, но он как-то забыл оставить мне номер своего мобильника, а иных способов связаться с ним я не знал. Ну, да это дело не сиюминутное, позже что-нибудь придумаю. Если, как говорят, мироздание на моей стороне, оно же и подскажет мне выход. А пока начнём с более доступного – прогуляюсь – ка я до кабинета ректора.

Переодевшись в тот костюм, что я надевал на прием к императрице, я отправился в учебный корпус. Форму академии я больше не собирался носить, как впрочем, не намеревался и продолжать здесь свою учебу. Сегодня же займусь поиском подходящего жилья.

Неспешно шагая по коридорам академии, которая так и не стала мне родной, я ловил на себе взгляды учеников, слышал перешептывания за спиной. Меня узнавали, хотя я и недолго проучился в ее стенах. Обилие народа в коридорах объяснялось тем, что была перемена, и я уже пожалел, что не дождался начала следующей лекции, прежде чем выдвигаться.

Холодно посматривая по сторонам, я шел, не обращая ни на кого внимания, впрочем, вежливо раскланиваясь со встречными преподавателями, которые, хоть и смотрели на меня с удивлением, но ни о чем не стали расспрашивать. Кроме одного, точнее, одной…

– Владислав?

– Алла Евгеньевна, – поприветствовал я преподавателя по боевой магии.

– А что ты тут делаешь, почему не в форме академии?

– Наверное, потому, что не собираюсь больше учиться. По крайней мере, в этой академии.

– Решил перевестись? А куда? – не смогла она скрыть своего любопытства.

– Нет, не перевестись. А знаете что? Пойдемте со мной вместе к ректору. Я бы очень хотел, чтобы вы присутствовали при нашем с ним разговоре.

В голове мгновенно сложился коварный план по переманиванию отличного преподавателя. Эта женщина была очень сильной как маг, очень любопытной, при этом не замужем, да и детей у нее, насколько я знал, так же не было. А значит, на Земле её ничего не держало. Так что, включив свое обаяние на полную катушку, я подхватил ошарашенную преподавательницу под руку и потащил в сторону кабинета ректора.

– Валентин Петрович не принимает, – вскочила со своего места секретарша, перекрыв нам дорогу к дверям нужного мне кабинета. Но, натолкнувшись на мой взгляд, медленно отошла в сторону, беспомощно прижимая руки к груди.

– Чего это с ней? – отстранённо подумал я, открывая дверь. – Может, не выспалась?

Ректор обнаружился сидящим в кресле спиной ко входу и о чем-то оживленно разговаривающим по телефону. Окно его кабинета выходило на улицу, где как раз шел урок физкультуры у девушек третьего курса. Признаюсь, зрелище прыгающих в обтягивающей форме студенток было очень даже привлекательным, и я мог понять старого извращенца. В другое время я, может, и сам с удовольствием присоединился бы к нему, но сейчас было не до этого. Надо было прояснить мой статус в академии, а после решать, как действовать дальше.

Услышав, как хлопнула дверь, ректор повернулся в нашу сторону и окинул нас удивленным взглядом. Недовольно буркнув в трубку что-то типа: «я перезвоню», он полез в сейф, что стоял рядом, покопавшись в нем, достал папку с бумагами и сделал вид, что очень занят. Но, поймав мой насмешливый взгляд, он со вздохом отодвинул ее в сторону, еще раз печально посмотрел в окно, а после сосредоточил своё внимание на нас.

– Алла Евгеньевна, Владислав Андреевич, чем обязан? И кстати, почему вы не в форме академии, позвольте спросить?

– А разве я не отчислен? – непритворно удивился я.

– По просьбе императрицы, Елены Александровны, я оформил вам академический отпуск. Как я понял, вы не могли посещать занятия, занимаясь делами государства, поэтому и речи о вашем исключении не было. Таким образом, вы по-прежнему являетесь нашим студентом и можете вернуться к занятиям, когда вам будет удобно.

– Боюсь, что это невозможно, – твёрдо ответил я, – дело в том, что знания по теории магии, что дает ваше учебное заведение, не выдерживают никакой критики, более того, они заведомо ложные. Я бы мог долго распространяться об этом, но, как говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, не так ли? Если вы пройдете со мной на арену, я вам без каких-либо затруднений докажу, что все, что вы втолковываете студентам и считаете абсолютной истиной, не имеет под собой никакого основания. Я бы даже сказал, что эти знания для них вредны. Мне будет достаточно пяти минут, чтобы убедить вас в своей правоте.

– Даже так? – иронично вскинул брови ректор. – Что ж, видимо, гуляющие по Академии слухи имеют зерно истины. Пожалуй, я соглашусь на этот эксперимент. Посмотрим, сумеете ли вы на практике подтвердить свою славу разрушителя магических основ…

– Вы скоро все сами все увидите, Валентин Петрович.

– Что ж, князь, признаю, вы меня заинтересовали. Пройдемте на преподавательскую арену, она расположена в корпусе боевых магов. Там мы проводим тестирование на повышение ранга.

Покинув кабинет ректора, мы с Аллой Евгеньевной проследовали за Валентином Петровичем. Причем, моя спутница по дороге кому-то позвонила, и я не особо удивился, когда к нам буквально через минуту присоединился ещё и заведующий кафедрой магических разработок, Василий Иннокентьевич Карелин. Приветливо мне кивнув, он пошел с нами, не скрывая своего любопытства, правда, вопросов пока задавать не стал, о чем-то тихо переговариваясь с коллегой.

Пройдя мимо рядов студентов, что откровенно пялились на нас, мы спустились на несколько этажей вниз, ниже уровня земли, и остановились у массивной двери, которую покрывали едва светящиеся в полумраке руны. Проведя рукой перед ней, ректор шагнул вперед, и та при его приближении мягко отъехала в стену, открывая нам проход внутрь.

Помещение, что открылось моему взгляду, не было большим, едва ли достигая сотни метров в диаметре, но его стены состояли из толстенных каменных плит, идеально подогнанных друг к другу. Причем, в каждой плите светился огромный камень-накопитель. Походу, они даже удар архимага спокойно выдержат – подумал я, удивляясь размеру камней.

Пройдя в центр, я под заинтересованным женским и удивлёнными мужскими взглядами, принялся раздеваться, аккуратно складывая одежду рядом с собой. Наконец, оставшись лишь в шортах, я снял кольцо и положил его поверх стопки вещей.

– Теперь, когда у вас не возникнет и тени сомнения, что я припрятал где-то защитный амулет, я попрошу вас атаковать меня своими самыми сильными плетениями, – обратился я к ректору, – кстати, Алла Евгеньевна и Василий Иннокентьевич могут к вам присоединиться.

Выпустив первостихии, естественно, не замеченные магами, я замер в ожидании удара.

– Вы уверены, Владислав Андреевич? Я не чувствую колебаний эфира, то есть, вы сейчас совершенно беззащитны. Боюсь, убийство юного князя преподавателем очень плохо скажется на репутации академии. Не говоря уж о той реакции, что последует из дворца.

– Не переживайте, Валентин Петрович. Я вполне осознаю, о чем вас прошу. Уверяю, результат вас удивит.

– Ну, если вы так говорите… – с заметным сомнением поджал губы он, но в тот же миг в меня полетел небольшой камень. Не долетев где-то полметра, просто растворился в воздухе, весьма удивив тем самым своего создателя.

– Интересно… – пробормотал он, и в очередной полёт отправилось уже несколько камней, что были гораздо больше первого, да и летели намного быстрей. Но результат остался прежним.

– Присоединяйтесь к уважаемому ректору, – сделал я приглашающий жест преподавателям, – и хватит меня недооценивать. Я люблю пожестче, – усмехнулся я, подмигнув при этом Алле Евгеньевне.

Та мгновенно покраснела, точно неопытная школьница, и с чувством швырнула в меня большую сосульку. Параллельно с ней ко мне метнулся и огненный шар, кинутый Карелиным. Но результат был таким же, как и до этого с камнями. Ни одно из плетений до меня попросту не долетело, будучи поглощенным первостихиями.

Преподаватели, впав в азарт, стали осыпать меня разнообразными плетениями, уже абсолютно не сдерживаясь, вход пошли даже массовые заклинания. Эфир так и гудел, а накопители на стенах сияли все ярче и ярче, едва сдерживая разбушевавшуюся в помещении мощь. Но результат оставался тем же.

Скоро мне наскучило просто так стоять на ногах, и я улегся на пол арены и бездумно стал смотреть в потолок. На сколько хватит сил преподавателям, с увлечением швыряющимся в меня плетениями, я не знал, поэтому решил просто подождать, пока им надоест эта суета.

К счастью, их надежды справиться со мной нахрапом иссякли, и вскоре я почувствовал, что бушующий эфир стал утихать. Посмотрев на крайне изумленные лица учителей, я стал неспешно одеваться. Первостихии, как и ожидалось, благополучно защитили меня, а вот энергию, которая образовалась при распаде плетений, я перенаправил в камень, что недавно вручил мне Михаил. Закон сохранения массы веществ работал и в этом мире, поэтому энергию надо было куда-то девать. И либо ее пришлось бы выпустить обратно, либо перенаправить в камень. Конечно, для него это – капля в океане, но раз нахаляву, то почему бы и нет. А для преподавателей все выглядело так, будто они швырялись заклинаниями, а они просто развеивались, не долетая до меня.

Поэтому крайняя степень удивления на их лицах была мне наградой. А Карелин, так вообще, будто телепортировался ко мне, размахивая руками и бурно выражая свои эмоции. При этом он что-то бормотал, а после достал какой-то камень, светящийся зеленым, и стал водить им возле меня. По-видимому, так ничего и не поняв, он уставился на меня взглядом побитого щенка, требуя объяснений.

– Что ж, ваша демонстрация, Владислав Андреевич, признаюсь, произвела на нас впечатление, – сказал ректор. – Это и есть сила Высшего мага?

– Высший маг – такая же выдумка, как и маг всех стихий, – ответил я, – это все равно, что сказать «человек, владеющий всеми частями тела». Нелепо звучит, правда? Но это только в том случае, если разговор об этом не ведется в обществе, где все владеют лишь одной частью тела. Кто-то рукой, кто-то ногой, кто-то может вертеть головой. Представили себе эту картину? Как бы вы назвали таких людей? Инвалиды? Вот и я нахожусь сейчас в таком мире, где все владеют лишь одной стихией, хотя изначально могут управлять всеми.

Нет, то, что я вам показал, это уже последняя стадия владения магией. Нет, не эфиром, с помощью которого вы управляете стихиями, а первостихиями, изначальной магией Земли. И я не управляю ими. Я прошу их мне помочь. Эфир – костыль для магов, их тюрьма, первостихии – вот истинная свобода. Но для того, чтобы овладеть ими, надо сначала открыть в себе все направления – огонь, вода, воздух, земля. Лишь объединившись в одно целое, эти элементы преобразуют ваш источник так, что для вас откроются поистине безграничные возможности.

– Вы хотите сказать, что можете нас этому научить?!! – едва не закричал от восторга Карелин.

– Могу, но не всех, – улыбнулся я, – лишь тех, кто будет способен выкинуть из головы все, чему его учили, и начать заново постигать магическую науку. И да, каждый из них будет должен дать магическую клятву ни прямо, ни опосредованно не вредить мне и моему роду. Ну, и конечно же, вступить в войну по первому моему зову. Без этого никак.

– Войну? – удивленно переспросил ректор. По его нахмурившемуся лицу было видно, как быстро он перебирает в уме различные варианты.

– Войну, но разразится она не здесь, не на этой планете. Пока раскрывать все подробности преждевременно. Мне ещё необходимо будет переговорить по этому вопросу с Еленой Александровной и главой Тайной Канцелярии, Давыдовым. В случае их одобрения я донесу до вас всю интересующую вас информацию.

– Так чего же тогда вы хотите от нас? – задала верный вопрос Алла Евгеньевна.

– Да все просто. Мне нужна небольшая экспериментальная группа студентов, приблизительно человек двадцать, согласных на мои условия, с которыми я бы мог начать работать. Больше я, к сожалению, пока не потяну. Они будут по-прежнему посещать ваши предметы, но боевую часть им буду ставить лишь я. И да, информация о их обучении будет закрытой и неподлежащей разглашению ни при каких условиях. Если кто-то из преподавателей решит к нам присоединиться – буду только рад. Условия для них те же. Занятия будут проводиться после основных уроков.

– Я в деле!!! – тут же закричал Карелин. – Ох, простите, сорвался… – смущенно закончил он, глядя на задумчивого ректора.

– Что ж, Владислав Андреевич, я понимаю, что вы сильно нам не договариваете, но не могу вас в этом винить. Понимаю, что тут решаются дела вне моей компетенции. Однако, за все, что происходит на территории академии, несу ответственность именно я. И проводить занятия со студентами, о которых я ничего знать не буду, я позволить не могу. Я не дам ответа вам прямо сейчас, сначала мне необходимо обсудить данную ситуацию с советом магов, а уже после мы коллегиально вынесем решение. До этого времени я пока – учтите, временно! – зачислю вас внештатным преподавателем с сохранением за вами вашего жилья на территории академии. Думаю, ответа ждать долго не придется, я сегодня же свяжусь с секретарем Совета магов, и мы соберем экстренное заседание. Алла Евгеньевна, Василий Иннокентьевич, ваше присутствие на нем обязательно. Владислав Андреевич, если понадобиться, мы позовем и вас. О времени проведения я сообщу.

– Я услышал все, что хотел. На этом позвольте вас оставить. – коротко поклонился я и шагнул в Серый мир. А уже оттуда перенесся во двор коттеджа. Думаю, им есть, что обсудить без меня, а я хочу поесть, принять ванну и отдохнуть. Спокойные дни, увы, закончились, даже не успев начаться.

Но сделав пару шагов по двору, я остановился, осененный внезапной мыслью. Хлопнув себя по лбу и проклиная себя за забывчивость, я призвал Бурана. Все-таки у меня есть один настоящий друг! О котором я, конечно же, забыл…

Тот, появившись рядом, как-то странно посмотрел на меня, а потом неожиданно попытался цапнуть меня за руку. Только мгновенная реакция спасла меня от прощания с конечностью. Но жеребец, злобно оскалившись, не прекратил своих попыток и внезапно отросшими зубами старался отхватить от меня кусок посочней. Пришлось в скором темпе удирать, стараясь не попасть при этом под его копыта. Ну да, удирать, от коня-духа, ага! Было бы смешно, если бы не было так страшно. Он был как внезапный понос – могуч, быстр и неудержим. В общем, погоняв по двору, он меня настиг, завалил, а потом еще и потоптался по мне, всем своим видом выражая презрение. Не уверен, но всё же мне показалось, что у меня жалобно хрустнула пара ребер. Защищаться я особого смысла не видел. Буран – конь гордый, а вот память у него хреновая. Отомстит, забудет и опять отомстит. Так что, лучше пусть сейчас пар выпустит. А он, закончив избиение меня любимого, гордо вскинул голову и отвернулся, строя из себя насмерть обиженного.

Пришлось униженно кланяться, просить прощения, обещать, что я всегда и вообще никогда…. А после дать ему право появляться в любой момент, когда он посчитает, что есть угроза моей жизни. В общем, минут через тридцать мы с ним окончательно помирились, и он с довольной мордой помчался рыскать по двору в поисках приключений, задорно похрустывая яблоком, что я осторожно сунул в его пасть, все еще опасаясь за свои конечности. Отзывать его я пока не буду, захочет, сам отзовется. Все-таки, очень долго находиться ему в этом мире было не совсем комфортно.

Зайдя в коттедж, я потискал довольного Ваську, расспросив Кузю, удостоверился, что все хорошо, и отправился вздремнуть, наказав разбудить меня часа через два, как раз к ужину. Наскоро приняв душ, я рухнул в постель и немедленно вырубился. Поэтому и не услышал, как скрипнула дверь в спальню…

Глава 19

Владислав Громов

Медленно открываю глаза, борясь со слабостью в теле. Хоть я и нуждаюсь во сне гораздо меньше обычных людей, стресс последних дней все-таки дает о себе знать. Вижу, что рядом, плотно прижавшись и закинув на меня свою ногу, лежит Ольга. Ее глаза с тревогой бегают по моему усталому лицу. На автомате улыбаюсь ей и нежно чмокаю в носик. Рука привычно скользит по желанному телу… Но нет, надо оставить все пошлые мысли! Для этого есть ночь, а что несет мне день – пока не ясно. Хотя, формально-то уже вечер, можно и… Уговариваю себя: нет, возьми себя в руки! Черт, да не Ольгу возьми, а себя!!!.. Сам не заметил, как жадно прильнул к ее горячим губам. Стоп, стоп, еще немного – и крышу у меня снесет точно! А у Оли, похоже, уже снесло, вон, шаловливая ручка пытается залезть ко мне в штаны… Пора это прекращать!

– Не думал, что когда-нибудь скажу тебе это, но – давай не сейчас, – выдыхаю я, еле-еле оторвавшись от ее губ.

Улыбнувшись, она с кошачьей грацией выскользнула из моих объятий.

– Приводи себя в порядок, мы ждем тебя внизу, – на ходу поправляя одежду, Ольга вышла из комнаты. А я, сделав пару глубоких вздохов и собрав мысли в кучу, отправился в душ.

Холодная вода бодрит и настраивает на нужный лад. Раз все собрались, значит, намечается второй раунд переговоров. Но на этот раз он пойдет по моему сценарию, нравится им это или нет. Уже нещадно ругаю себя за минутную слабость с Ольгой. Нет, сегодня я буду жестить по максимуму, и раз и навсегда отучу их обсуждать мои решения и попусту сотрясать воздух! Девушки – это прекрасно, но на первое место сейчас все-таки выходят самолеты. А значит: «От винта»!

– Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги, – напевая эту песню вполголоса, я переоделся и спустился вниз.

– Ох тыж, твою мать! – охренел я, забывая о песне, увидев открывшуюся мне картину. На миг в душе шевельнулась осторожная мысль на всякий случай накинуть щиты, потому как если начнут бить, могу и не справиться. А удрать в этот раз вряд ли получится – грамотно обложили, гады, перекрыв все пути отступления.

За столом собрался весь мой многочисленный женский коллектив, во главе стола, на почётном месте восседала Селена, явственно демонстрируя, кто есть кто. В дверях застыл дед, недобро так посматривающий на меня. Тут в мою спину уперлись чьи-то руки, настойчиво подталкивая меня туда, вниз, где была приготовлена горячая встреча… Обернувшись, я увидел ухмылку Аштар.

– Предательница! – громко подумал я, в ответ она закатила глаза и обогнала меня, тут же устроившись рядом с остальными. Бросив страждущий взгляд в окно, я заметил, что там маячила довольная морда Бурана.

– И ты, Брут! Чтоб тебе яблоко гнилое попалось… – мысленно злобно пожелал я ему, тут же услышав издевательское ржание. Но делать было нечего, нужно было воплощать свой план, поэтому я продолжил путь, сохраняя максимально невозмутимый вид, внутренне настраиваясь, наверное, на самый сложный бой в моей жизни – со своей семьей.

С каменным лицом прохожу вперед и сажусь во главе стола. И тут же на мое плечо забирается Рыжик, воинственно топорща хвост и злобно поглядывая на окружающих. Успокаивающе глажу ее по голове, чувствуя, что Красотка очень злится. Если психанет, то удар Громовой белки в небольшом помещении будет страшным. От него не всякий щит защитит.

– Баб Лена, ужин готов? – интересуюсь, не обращая больше ни на кого внимания. И тут же передо мной, а так же перед всеми сидящими за столом, как по мановению ока начинают появляться разнообразные блюда, источающие божественный аромат. Беру нож и ломтик слегка поджаренного хлеба, подтягиваю к себе масленку. Краем глаза замечаю какое-то неуверенное шевеление. Марина и Виттория, примостившиеся с краю стола, подталкивая друг друга, почувствовали мой вопросительный взгляд. Марина тут же виновато отвела взгляд и съежилась, точно желая казаться незаметной. А итальянка решительно вскочила и звенящим от напряжения голосом начала:

– Влад, ты прости, конечно, но всё это… Я готова поддерживать тебя во всём, я готова пустить в ход все связи моей семьи!.. Работая головой, я могу значительно преумножить капитал твоего рода… Но к тому, что произошло – я не готова. Это нерационально – заставлять воевать того, кто создан для иного! Понимаешь?! – она требовательно смотрела на меня, ожидая ответа.

– Понимаю… – кивнул я и перевёл взгляд на Нарышкину. – Ты, как я предполагаю, тоже хочешь что-то мне сказать?

– Это все слишком страшно, Влад… Я не рассчитывала, что буду проходить через такое. Как вспомню эту боль… – Марина вновь отводит глаза, в которых блестят слезы, – Ни связи моего рода, ни мои умения – ничего не помогло мне в том бою! Я… Я почувствовала, что я не создана для такого! Я хорошо разбираюсь в политике, я могу принести пользу…

– Кому-то другому, кто будет более достоин этого, в отличии от меня.

Марина потрясенно смотрела на меня, по её щекам покатились крупные слезы.

– Я никого не держу, – продолжил я, старательно намазывая масло на хлеб. – и не могу гарантировать вам спокойной жизни в уютных кабинетах. Велика вероятность, что и туда могут явиться мои враги, желающие ударить по самому больному – моей семье. И вам вновь придётся отстаивать своё право на жизнь с оружием в руках. И если для вас подобное неприемлемо, то…

Я поднялся со своего места, отложив в сторону надкусанный бутерброд. Затем коротко поклонился.

– Спасибо, что были рядом, и жаль, что я вас разочаровал. Не смею больше вас задерживать.

Снова усевшись, я потянулся к ноздреватому жёлтому сыру, размышляя, пристроить ли лакомый кусочек на хлеб с маслом или есть вприкуску.

Во взглядах Марины и Виттории отражалась гамма противоречивых чувств: обида, что я даже не попытался их удержать, острое сожаление, что они не оправдали надежд своих семей, и грусть от понимания, что сейчас поставлена точка во всех наших отношениях. Так и не дождавшись больше от меня никаких дополнительных слов прощания, девушки оглядели остальных, но не смогли ничего сказать, резко развернулись и практически выбежали из дома. На какое-то мгновение меня охватила грусть, но это быстро прошло. Они сделали свой выбор, и я с ним согласен. Лучше сейчас, чем потом, когда их слабость поставит под удар остальных. И хорошо, что между нами ничего не произошло, иначе было бы куда труднее с ними расставаться.

– Влад, это жестоко… – попыталась было вставить своё слово Вика, но я кинул на неё такой взгляд, что она тут же осеклась.

– Жестоко заставлять их идти против своих страхов, если они на это не способны! А мне не нужны слабые, колеблющиеся соратницы. Надеяться лишь на связи, наработанные даже не ими самими, а их родными? Или на свою привлекательность? Это жалкая попытка придать себе важности и ценности. Вы все бесконечно желанны для меня, но если вы рассчитываете, что одной постелью можете доказать свою значимость – уходите прямо сейчас! Мне нужно от вас нечто большее, и если вы не способны на это, если не чувствуете готовности идти до конца – не стоит мучить себя и тратить моё время.

Спохватившись, я коснулся источников Марины и Виттории эфиром и снял с них свои метки. Теперь пожирателям они не интересны, но и я их больше не буду чувствовать. Последним отголоском нашей связи я ощутил, как они замерли, будто почувствовав пустоту, а потом ускорились, покидая пределы коттеджа, так, будто за ними кто-то гнался.

Сразу же выкинув их из головы, я беспокоился пока только об одном – я не видел за столом Хидеки. В то, что японка бросит меня, чего-то испугавшись, я не верил, но поднимать эту тему было еще рано.

– В общем, давайте обойдемся без долгих прелюдий. Если кто-то хочет последовать за Мариной и Витторией – просто уходите, – подытожил я, оглядев испытующе всех. Дед все так же стоял в дверях и пытался просверлить меня яростным взглядом.

– Николай Владимирович, – обратился я к нему, с удовлетворением отметив, как при этих словах перекосилось его лицо. – Вас не слишком затруднит присесть и перестать буравить меня взглядом? Я очень голоден, а вы мне аппетит портите. Ника, будь любезна, передай мне, пожалуйста, соль, а то руки у меня долгое время были связаны, еще никак чувствительность не вернется…

Селена, опередив потянувшуюся за солью Нику, молниеносно подхватила солонку и с силой запустила ее мне в голову.

– Весьма признателен, – коротко улыбнулся я ей, перехватывая снаряд возле головы. – я всегда знал, что ты поможешь мне в трудную минуту.

Невозмутимо солю картошку, приправленную маслицем и укропчиком. М-м-м-м, красота, а запах – вообще огонь! Ем с отменным аппетитом, по-прежнему не обращая никакого внимания на остальных. За столом царит гробовое молчание, прерываемое лишь стуком моей вилки. Удивляюсь выдержке девчонок, но и прекращать запланированное показательное выступление не собираюсь. Дожимать – так до упора, чтоб рвануло – и знатно. Вон, дед явно уже на грани, а Селена сейчас, кажется, вообще мне в глотку вцепится зубами… К своему удовольствию, я отметил, что только близняшки чувствуют себя в своей тарелке, нисколько не напрягаясь, лишь старательно прячут улыбки, да Ольга преспокойно кушает, забив на все волнения. Мои берегини свой выбор сделали давно, и прошлый бой подтвердил их право носить гордое звание воительниц. А на остальное им плевать.

Эйелен же злобно скалится, эта тоже на моей стороне и готова рвать жилы всем, кто против. Аштар не видно за девушками, но я прекрасно чувствую ее эмоции. Походу, вся эта возня в песочнице ее немало забавляет. Для маленькой богини все кристально ясно. Подумаешь, бой, не в первый, да и не в последний раз… Все живы, все здоровы, ещё и мужик достойный появился в её жизни. Чего остальным не хватает? Хотя, если свалит еще пара-другая, она совершенно не расстроится. Меньше баб – меньше конкуренции, больше будет внимания лично ей.

Уже физически ощущаю, как накаляется обстановка в помещении. Малейшая искра – и рванет, чего я, в принципе, и добиваюсь. Эфир так и бурлит, периодически проходя незримыми волнами по комнате.

– Ух, а чего это вы все такие напряженные? – появляется Марра, сверкая любопытными глазами. – Я аж в Небесных Чертогах почувствовала ярость Громова – старшего! Опять Влад что-то натворил?

Ника закрывает лицо руками, её плечи трясутся от беззвучного смеха, слышны похрюкивания едва сдерживающейся Аштар, Ольга покачивает головой, с сожалением глядя на ничего не понимающую элементаль. Я не спеша оборачиваюсь к Марре.

– Я как раз о тебе думал, змейка, – произношу елейным голосом, от звука которого она отшатывается назад, словно от пушечного выстрела, едва не падая.

– Ой, кажется, я не вовремя… Я, пожалуй, попозже к вам загляну… – пробормотала она и попыталась смыться. Вот только у нее ничего не вышло. Кокон эфира, что полностью окутал ее, держал крепко, не давая пошевелиться.

– Может, ты все-таки прекратишь этот цирк? И попробуешь, наконец, объясниться?! – вскипел-таки дед, чуть ли не рыча на меня. Есть! Не выдержал, отлично! Теперь будем додавливать.

– А мне нечего вам объяснять, – демонстративно пожал плечами я, наливая себе чай. Между тем подтащил эфиром отчаянно пытающуюся разрушить кокон элементаль и уложил рядом на диванчик. Ага, как же! Типа, она старается, но никак не может совладать с моими путами! Высшая Элементаль воздуха – и не справляется со слабым воздушным коконом? Не смешите мои подковы. Просто ее любопытство родилось раньше нее. Теперь с места не сдвинется, пока все не узнает, но при этом будет делать страдальческую моську, показывая всем, какой я тиран…

– Куда же ты так торопишься? Нам еще нужно обсудить ваши испытания. Мне тут одна птичка напела, что они не так уж и необходимы, а вы мне просто морочите голову. Вот заодно, раз уж ты так удачно заглянула на огонёк, и проясним этот вопрос.

Хочешь орешек, Красотка? – протянул я на ладони лакомство для белки. Потершись об меня мордочкой, она с удовольствием захрустела, по-прежнему не сводя с людей настороженного взгляда.

– Помнится, вы все постоянно тыкали мне, что я веду себя по-детски, утверждали, что мне необходимо повзрослеть, начать отвечать за свои поступки? – обратился я к окружающим. – Отлично, вы добились своего, я всё осознал, согласился с вами. Считайте, я повзрослел. Отныне я отвечаю только за себя, за свои намерения и поступки. Но и отчитываться перед всеми вами за них я не собираюсь. Более того, чтобы меня и мои действия никак не связывали с теми, кому я за всё время так успел досадить ребячеством и легкомысленностью, я откажусь от титула, за которым, собственно, я никогда и не гнался.

У тебя, дед, есть Ириска, в которой течет наша кровь, а значит, род не прервется. Да и возраст у неё такой, что можно успеть воспитать в нужном духе достойную наследницу.

Отныне я не хочу слышать в свой адрес никаких – Влад, ты опять!.. Влад, нам за тебя стыдно, ты позоришь великую фамилию! Я – сам по себе, вы – сами по себе… – флегматично закончил я свою речь, прихлебывая чай из чашки. Обратился к близняшкам: