Текст книги "Запретная (СИ)"

Автор книги: Тимур Касымов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 21

Утро пятницы было похоже на затишье между бурями. Тихое, безмятежное, такое же, как и все утра до перевернувшей сознание нашей героини среды. Оно будто бы говорило ей: «Смотри – всё также, как прежде. Ничего не изменилось, мир не сделал неудачное сальто на голову, оттого, что тебе открылось то, что открылось. Жизнь продолжается, всё идёт своим чередом».

Длинное и подробное предостерегающее сообщение, которое Джейн настрочила Дональду после разговора с братом на парковке «Джинс Паба», было удалено и заменено коротким: «Как ты? Позвони мне», когда она узнала об истинном, не злонамеренном распространителе слухов о её скандальном романе. Одной галочки не хватало этому сообщению, чтобы считаться доставленным, одной галочки не хватало ему, чтобы показать, что любимому можно звонить, что в ответ не прозвучит записанный женский голос, оповещающий о том, что набранный телефон находится вне зоны обслуживания.

– Доброе утро, красавица, – приветствовал дочку Томас, когда она умытая, в халате, с собранными в хвостик волосами зашла на кухню.

– Выспалась? Спала бы ещё. Пятница же, – заменила приветствие на вопрос, совет и напоминание мать.

Они сидели за столом перпендикулярно друг к другу. Судя по тому, что перед ними стояли только накрытая сковорода и тарелка с тостами, грязной посуды не было даже возле раковины, а короткая толстая стрелка часов подбиралась к цифре десять, их завтрак был давно завершён.

– Доброе утро, – улыбнулась им обоим Джейн. – Ой, выспалась, – посмотрела она на мать, взяла свою кружку, налила свежесваренный кофе, достала тарелку, положила на неё столовые приборы и уселась со всем этим добром возле отца. – О, омлет! – убрала она крышку со сковороды. – С ветчиной!

– Любимый завтрак нашей семьи, – проговорила Мишель, быстро передвигаясь по кухне и возвращая на стол то, что было совсем недавно убрано.

– Как ты, па? – спросила наша героиня. – Не кашлял вроде ночью.

– Выходной у кашля, – усмехнулся «па». – Завтра с новыми силами на работу выйдет.

– Может хватит упрямиться….

– Он уже не упрямится, – торжественно заявила мать. – Мы записались к Полу. Я его уговорила.

– Вау! Неужели? Чем она тебя взяла? – посмотрела на отца Джейн.

– Своими приставаниями, – буркнул тот. – Нет больше сил их терпеть.

– Значит не зря приставала. Когда идёте?

– В понедельник, – ответила Мишель. – Сначала, вообще, на двадцатое записали. Потом Ричард позвонил, на одиннадцатое перенесли.

– Ты сама его попросила?

– Нет, конечно. Конор попросил.

– Аа… Вчера договорились?

– Да.

– А мне даже не сказали.

– Вот, сказали. Так говоришь, будто мы неделю от тебя скрывали.

– Папулька мой! – с улыбкой проговорила девушка и потрепала «папульку» за плечо. – Как же я хочу, чтобы эта зараза от тебя отстала.

– Да я уже и привык к ней, – пожал плечами «папулька».

– Привык он, – погримасничала мать. – Привык быть больным и ничего не делать, привык к тому, что все его жалеют.

– Ну, мам, – цокнула дочь. – Он же шутит. Думаешь, он не мучается? Я же вижу, как ему больно.

– Ни чуточки не больно, – помотал головой отец.

Волна жалости захлестнула сердце Джейн.

«Любимый мой папулька, – чуть не прослезилась она. – Упрямый наш. Намучился с этой болезнью. Прицепилась проклятая. Превратила тебя в худышку»

Она попыталась вспомнить каким полным и жизнерадостным он был до болезни, но вместо полного и жизнерадостного Томаса перед ней возникли фотографии, изображающие полного и жизнерадостного Томаса. Только они могли показать этот образ из прошлого и доказать не верящему в него сознанию, что он реально существовал.

«И в тайну мы все теперь, кроме тебя, посвящены, – продолжала жалеть своего зачахшего родителя девушка. – Надо это исправить. Надо забрать вас куда-нибудь далеко и навсегда и всё тебе рассказать»

– Не торопись, куда ты спешишь? – спросил «зачахший родитель», почувствовав спешку в движениях её рук и нижней челюсти. – Тебе же вечером на работу?

– Да, но до работы нужно ещё кое-куда сходить и кое с кем встретиться, – проговорила с набитым ртом та.

– «Кое с кем», – передразнил её Томас. – Говори: с Дональдом. Мишель мне всё рассказала.

– Ещё в понедельник, после вашего похода в ресторан, – быстро протараторила Мишель.

«Не после вашего похода в парк. После вашего похода в парк я пожалела, что рассказала про вас» – говорили её глаза.

– Зови его в гости, – сказал отец. – Познакомишь нас с мамой.

Мама побледнела и округлила глаза.

– Да рано ещё для этого, – махнула рукой она.

– Ничего не рано, – возразил её благоверный. – Уверена в нём? – спросил он у Джейн.

– Уверена, – ответила та.

– Да какая уверенность за неделю? – раскинула руками мать. – Пусть хоть месяц повстречаются.

– Ну, в конце июля зови, – сказал Томас дочери. – Кто знает, сколько мне этот Пол даст. Может уже и не будет меня в августе.

– Что ты болтаешь?! Па! Чушь не мели! Тебе ещё жить и жить, – затарахтели его собеседницы.

– Шучу, шучу, – заулыбался отец. – Не отделаетесь от меня в этом году.

– В этом столетии, – поправила его Джейн.

– Это ты погорячилась. Брат твой тоже зря время не теряет. Уже поселился у Джейд.

– Привыкают к совместной жизни.

– Да. Посмотрим, кто из вас первый подарит мне внуков.

– Ну скажешь тоже, – выдавила искусственную улыбку Мишель. – Бежишь впереди паровоза.

«Про детей то я не подумала» – слегка нахмурилась наша героиня, отправив очередной кусочек омлета в рот.

– А что? – вскинул брови Томас. – Я не прочь с ляльками понянчиться. Уже забыл каково это.

Негромко заигравший смартфон Джейн избавил от высказывания по этому поводу продолжающую искусственно улыбаться мать.

– Привет! Как ты? – радостно произнесла девушка, поднеся телефон к уху. – Уже едешь? Аа. Щас перезвоню. Ага, давай.

– Зять мой? – спросил отец, когда многофункциональное устройство связи отечественного производства скрылось в кармане её халата.

– Нет, ты посмотри на него! – воскликнула Мишель. – То перед одним паровозом бежит, то перед другим.

– Перед этим не бежит, – проговорила дочь. – С этим уже всё решено. Да, это был Дональд, – кивнула она папе. – Твой будущий зять.

– Джейн! – нахмурилась мать. – Ты… Ты же его только неделю знаешь!

– А кажется, что целую вечность… Ладно, я побежала.

Она встала, поцеловала довольного отца, пожелавшего ей хорошего дня и недовольную мать, многозначительно попросившую её быть аккуратнее и быстро пошла в свою комнату.

«Я же мечтала о дочке, – вернулась она к тому, что её слегка нахмурило. – И о сыне. Значит, я никогда… Или вампиры могут? Нет, вряд ли. Дональд же сказал, что они не живые»

Древний инстинкт женщин: рождение и воспитание детей, был важен, нужен, силён и необходим прекрасной половине человечества описываемого времени. Может не всем, и не так, как сто, двести, триста лет назад, когда было гораздо меньше других радостей и смыслов жизни, но, всё-таки, достаточно для того, чтобы следование ему оставалось в топе главных желаний у большинства девушек.

Крепкий, здоровый организм Джейн, который с лёгкостью мог дать жизнь нескольким десяткам таких же крепких, здоровых организмов и уже несколько лет требовал исполнения хотя бы части этой возможности, возмутился от перспективы не дать жизнь никому.

Желание иметь родных детей вступило в борьбу с желанием бессмертия. Это была смелая атака Давида на Голиафа. Но ей не суждено было стать такой же успешной. Максимум на что хватило бы сил и боевой удачи древнего инстинкта женщин – это отсрочка бессмертия на достаточный для удовлетворения этого инстинкта срок, при условии, что он не растянется до возраста, при котором обращение станет невозможным. Хотя нет – это слишком расплывчато, неопределённо и чревато возможностью навсегда остаться в облике женщины средних лет. Год, максимум три, но лучше один, готова была подождать наша героиня, чтобы успеть «шлёпнуть» часть лаврового венка на голову «Давида», падая в объятия «Голиафа».

«Что же делать? – думала она, натягивая лёгкие бежевые штаны. – Может искусственное оплодотворение? Ну да, как ещё? – пожала она плечами, облачившись в белую футболку. – Он же не может. С обращением подождём годик, ничего страшного. Искусственно можно и двойню родить. Мальчика и девочку… Жаль, что не от него. Хотя можно выбрать донора, максимально приближенного… Нет, можно найти потомков Дональда и попросить их. Да, точно. А когда вырастут, обратим. Будет семейка Аддамс у нас»

С этими многообещающими и вполне выполнимыми идеями в голове, она открыла входную дверь, вышла в общий коридор дома и набрала любимого.

– Как же я соскучился по тебе! – выпалил из трубки его голос.

– А как я по тебе! – улыбнулась Джейн. – Милый мой, любимый. Когда будешь?

– Любимая моя. После обеда. По магазинам пройдёмся с братьями и сразу выезжаю.

– Деловые. Шопиться будете?

– Да. Эшли надо приодеть. Не поспевает он за модой. Как старик одевается.

– Аа. Как охота прошла?

– Шикарно. Обожаю такие заповедники.

– Попили кровушки?

– О, да. Перепили.

– Не ранили вас звери?

– Ты думаешь они бьют или кусают сильнее пули?

– Ладно, снимаю этот вопрос. Умник.

– Но один медведь мощный попался. Метров на десять Клейтона откинул.

– Ого.

– Жаль не засняли.

– Представляю, какой это кайф носиться по лесу на огромной скорости.

– Скоро поносишься. И поохотишься.

– Научишь меня всему.

– Конечно. С превеликим удовольствием.

– Я, кстати, узнала, кто разболтал про нас Бесам.

– Кто?

Она рассказала ему про сплетницу, про то, что все юджинские волки знают об их романе и о главном распространителе будоражащих «знаний» Раймоне.

– Ничего, – проговорил вампир после её рассказа. – Рано или поздно всё равно узнали бы. Брат, наверно, ненавидит меня?

– Да не сказала бы… Узнаешь сегодня. Он хочет встретиться, поговорить.

– Я ждал этого. Бить не будет?

– Если только чуть-чуть.

– Чуть-чуть можно. Во сколько он хочет?

– Не знаю… Приедешь, позвоним ему.

Джейн пихнула уличную дверь, вышла из дома и поздоровалась с соседями, сидящими на лавочке под деревом: супружеской парой с первого этажа. Обоим было немного за пятьдесят на вид. Первый – среднего телосложения, но отчаянно пытающийся казаться меньше, – никогда не выглядел здоровым, и его лицо искажалось во время разговора и любого движения так, будто его кололи иголкой в щёку. Вторая – крупная, крепкая и харизматичная, – казалась здоровой и сильной, хоть и таскала с собой толстую деревянную трость, чтобы хоть немного соответствовать болезненному образу мужа и не сильно контрастировать с ним.

– Нет, так я не согласен, – сказал Дональд. – Приеду, поедем на пару часов ко мне, потом позвоним ему.

– На пару часов? Это всё, на что ты способен?

– Я же тебя жалею. Ну, хорошо – приеду, выжму из тебя все соки, потом напишем твоему брату. Чтоб он не слышал твоего замученного голоса.

Девушка засмеялась.

– Шалун мой, – сказала она. – Давай быстрее. Без тебя не смогут пошопиться?

– Лучше уж со мной.

– Ты что, главный модник?

– Мы с Эдгаром главные. Но два мнения лучше одного.

– Будете сидеть в креслах и важно кивать головами?

– Да. Или делать брезгливые лица.

Эта картина вызвала у Джейн улыбку.

– Братья тоже приедут? – спросила она.

– Нет, они к океану решили. На пару дней.

– Может, кто-нибудь один проводит тебя? До Юджина?

– Зачем?

– Вдруг Бесы решат напасть? Они же злы на тебя.

– Не думаю, что они пойдут на такое.

– А вдруг?

– Не переживай. Бегаю я быстрее них.

– Точно? Обещаешь, что будешь убегать, а не драться?

– Да не пойдут они на такое. Мы с тобой ещё ничего не сделали. Это будет серьёзный косяк с их стороны.

– Всё равно обещай.

– Обещаю, обещаю.

– Убегай, даже если сильно захочешь подраться.

– Сэр, есть, сэр!

– Сам ты сэр.

– Ты что, гуляешь?

– Да. Подумать хочу. С таким грузом информации невозможно сидеть дома.

– Осторожнее. Убегай, если кто-нибудь нападёт.

– Эй, – засмеялась Джейн. – Не переводи стрелки.

– Я не перевожу. Вероятность нападения на одиноко гуляющую девушку в разы больше, чем вероятность нападения на парня, летящего по трассе в дорогой машине.

– Ой-ой-ой, разумничался.

– Статистика вещь непоколебимая. Волки ещё не атаковали разъяснениями и предупреждениями?

– Скоро атакуют. Ричард хочет поговорить со мной.

– О, тяжёлая артиллерия…

– Конор сказал, что с ним лучше дружить. Я тоже так думаю. Вдруг наш план не выгорит?

– Выгорит. Кстати, забыл сказать, чтоб ты никому о нём не говорила.

– Почему? А я уже маме с братом рассказала.

– Блин… Скажи им, чтоб не распространялись.

– Хорошо…

– Не хочу, чтобы Митсеру узнал о нём раньше времени и спрятал амулет.

– Спрятал?

– Да. Отказать то он не сможет. Кристал. А сказать, что потерял или отдал кому-то – не помнит кому, – может.

– Аа. Хорошо, могила. Скажу своим, чтоб не болтали.

– Спасибо. Насчёт увольнения поговорила?

– Да, у меня сегодня последний выход. Сестрёнка коллеги согласилась. Передам ей священные знания и свободна.

– О, классно, быстро ты.

– И гипноз с деньгами не пригодился.

– Сэкономили то, что нам можно не экономить. Родителям сказала?

– Нет ещё.

Дональд перекинулся с кем-то парой фраз.

– Ладно, – сказал он Джейн. – Мы тут к бутику фешенебельному подъехали. Позже перезвоню.

– Хорошо, целую.

– Целую.

В последние секунды разговора наша героиня определилась с местом, к которому хотела прогуляться. Оно возникло в её сознании милым и дорогим сердцу образом родной школы, пропитало дующий в лицо лёгкий ветерок воображаемыми запахами мела, жвачки, чернил, деревянных парт и книжек и заставило вспомнить несколько особенно ярких, неугомонных личностей, навсегда оставшихся в памяти юными, счастливыми и беззаботными, не смотря на то, что некоторых из них ей уже довелось увидеть повзрослевшими и немного озабоченными.

«Если план сработает, найдём потомка Дональда и попросим у него материал, – думала Джейн, топая по до боли знакомой и до слёз родной дороге. – У него же не было детей… Хотя можно и не прямых потомков. Потомки братьев, сестёр… ну или двоюродных братьев, сестёр, тоже подойдут. А если не сработает план? Рожу, пару лет побуду с детьми, потом обращение и бега. Нет, так не пойдёт. Я не смогу их оставить. Или смогу? Оставлю лет на восемнадцать, потом вернусь и подарю вечность. И вечность буду с ними. В бегах… Забудут они меня. Надо дольше с ними побыть. Хотя бы лет до пяти. Смогу потом обратиться? Выдержу? До скольки лет можно обращаться? Нет, до пяти не смогу побыть. Буду потом старше Дональда выглядеть. Надо, вообще, у него спросить. Вдруг он не захочет детей… Что делать, если не захочет? Хотя ему то, что? Они будут моими детьми. Для него они будут далёкими потомками. И даже не прямыми»

Зазвонивший телефон прервал её размышления.

– Да? – произнесла она, поднеся его к уху.

– Привет, Джейн! Это Ричард.

– Здравствуйте.

– Как дела?

– Всё хорошо.

– Когда сможем встретиться?

– Давайте сейчас. Потом я буду немного занята, а к девяти уже на работу.

– Хорошо. Давай тогда через полчаса в «Вэндис» (небольшое уютное кафе в центре Юджина)?

– Давайте.

– Всё, жду.

– Хорошо.

Джейн сделала разворот на сто восемьдесят градусов и пошла обратно. Вернуться во двор, взять пригнанную с парковки «Джинс Паба» машину и поехать в «Вэндис» на ней представлялось ей более удобным и комфортным мероприятием, чем тащиться туда пешком.

Глава 22

Ричард уже сидел за столиком на улице, когда Джейн подошла к «Вэндис». Она специально медленно шла до машины и ехала со скоростью трактора, чтобы не припереться раньше времени и не ждать инициатора встречи.

– Привет, Джейн, – громко произнёс последний, встав ей навстречу с протянутой рукой. – Как ты?

– Здравствуйте, – подала она руку и почувствовала, услышала и увидела, как её целуют. – Хорошо.

– Присаживайся.

Больше половины уличных столиков были не заняты, а занятые находились далеко от того, из-за которого встал шеф её брата.

– Что-нибудь будешь? – спросил он, когда они сели. – Коктейль? Кофе? Мороженое?

– Давайте латте.

– О, мне тоже захотелось латте. Девушка, нам два латте, – громко сказал Ричард официантке, идущей к другому столику. – Большие стаканы.

– Хорошо, – кивнула та.

– Ты выглядишь красивее всех, даже в обычных штанах и футболке, – улыбнулся вожак Джейн, обернув укор её выбору одежды для встречи с ним в комплимент её красоте.

– Спасибо, – улыбнулась в ответ она. – А вы выглядите, как брутальный мужчина даже в этой милой клетчатой рубашке, – ответила она на комплимент, не забыв удостоить ответом укор.

– Да у нас же не деловая встреча, – расширил улыбку «брутальный мужчина». – Скорее дружеская. Уже переварила полученные знания? Не слишком много на тебя свалилось за последние два дня?

– Это было не только слишком много, это ещё было слишком интересно.

– Сейчас молодёжь более стойкая к информации. На вас каждый день её водопады льются. А я, как зомби, ходил после посвящения. Привыкал к новой реальности.

– Пятнадцать лет назад?

– Нет, больше сорока лет назад. В семьдесят первом году.

– В семьдесят первом?!

– Да. Мне шестьдесят шесть. Конор не сказал, что мы живём дольше людей?

– Сказал, но не сказал насколько. Значит раза в полтора дольше?

– Да, примерно так. В спокойные времена до ста тридцати – ста пятидесяти доживаем.

– Понятно.

Официантка поставила перед ними два больших стакана латте. Миниатюрный золотой бэйджик на её груди подсказывал, что её зовут Рэйчел.

– Что-нибудь ещё? – кокетливо улыбнулась она Ричарду, давая понять, что готова сорвать с него клетчатую рубашку в любое удобное ему время.

– Нет, спасибо, – помотал он головой и задержал взгляд на её глазах, давая понять, что тоже не прочь сорвать с неё что-нибудь и желательно ниже пояса.

– Просто поднимите руку, если что-то понадобится.

– Хорошо.

– И Раймон старше сорока? – спросила Джейн, когда довольная официантка отошла.

– Да, ему шестьдесят четыре, – прозвучал ответ.

«Вот гад старый! – возмутилась девушка про себя. – Ещё клеился ко мне. Сорок пять лет между нами! Нахал!»

Разница в сто двадцать три года с Дональдом не вызывала у неё таких возмущений из-за абсолютно не соответствующего этой разнице вида последнего и машущей из ближайшего, дальнего и незримо дальнего будущего вечности.

– А как вы скрываете свой настоящий возраст? – спросила она. – Или не скрываете?

– Всерьёз не скрываем. Но иногда приходится. Чтоб не шокировать некоторых новых знакомых.

– Молоденьких девчонок.

– Да. Или парнишек.

– А старые знакомые?

– Старые завидуют нам. Всю жизнь. Сначала нашему здоровью, потом тому, что мы не стареем. Нашему долгожительству уже новые знакомые завидуют. Старые не доживают до этой зависти.

– А государство? У вас же есть документы? Права, мед страховка?

– Да, с этим иногда бывают проблемы. Чарльзу каждые пять лет приходится доказывать, что он в добром здравии… Помнишь старика в ковбойской шляпе на дне рождении у Конора?

– Да, помню.

– Ему сто четырнадцать лет.

– Ого. Он бойкий для своих лет.

– Вот ему и приходится доказывать эту бойкость, – закивал с улыбкой Ричард. – Чтоб ему не запретили водить машину. Меня и ещё некоторых старших волков на обследования зовут каждый год. По возрасту. Объясняем потом озадаченным врачам, что у нас просто хорошие гены. А так всё нормально. Государство наоборот радо, что мы бодрые и работоспособные и не нуждаемся в пособиях. Тебя тоже это ждёт…

Он осёкся, перестал улыбаться и нахмурился.

– Неужели у вас всё так серьёзно? – спросил он. – С этим вампиром?

– Да. Я люблю его.

– А он? Ты уверена в нём?

– Абсолютно.

– О, Джейн, – помотал головой вожак. – Ты не представляешь, какой удар по репутации нашей стаи, всех стай Орегона ты наносишь.

– Я не выбирала родиться потомком волков.

– Но ты родилась! И кровосос знал, кто ты.

– Не называйте его так. Я ничего не обещала и ни в чём не клялась.

– За тебя поклялись наши предки.

– Легко клясться, когда тебя это не касается. Посмотрела бы я, как бы они поклялись, если бы сами полюбили вампиров. Да и причём тут ваша репутация? Пусть обвиняют и проклинают меня. Я же тут без вины виноватая.

– Если он тебя обратит, позор падёт на всех волков нашего штата. Особенно на волков нашей стаи.

– С этим можно жить. А я без него уже не смогу.

– Не все смогут жить с этим. Смерти тех, кто не смогут, будут на твоей совести.

– Ну, это уже чересчур.

Джейн чувствовала, что не будет виновата в суицидах волков, чувствовала, что вина будет лежать на них самих и тех, кто их воспитывал, но не могла быстро оформить эти чувства в мысли и тем более выразить их. Бесформенное облако, зажужжавшее от справедливого возмущения в её груди и заставившее её почувствовать то, что она почувствовала, не сформировалось в наиболее правильный (по скромному мнению автора) ответ на беспочвенное обвинение Ричарда: «Они сами не развивались, не поднимались над старыми обычаями и порядками, и вы, их старшие, поощряли это, а я буду виновата в их самоубийствах?» Вместо этого оно сформировалось в тот наиболее правильный ответ, до которого могло дойти её юное, не умудрённое жизнью сознание в режиме разговора.

– Не надо вешать на меня то, в чём точно не будет моей вины. Я никому не желаю зла, – выдала она этот ответ.

– Но принесёшь его.

– Почему всё так настроено против моего счастья? Почему бы вам не оставить вражду и не выпить с вампирами на брудершафт?

– Что? – скривил лицо Ричард, будто ему стало больно от этих слов. – Может ещё кровь родовых волчиц им по праздникам отправлять?

– Это уже по желанию самих родовых волчиц.

Вожак усмехнулся.

– Твоя толерантность зиждется на твоём незнании, – сказал он. – Твоё посвящение было поспешным и скомканным, мы не успели дать тебе достаточно информации. Ты не знаешь, что из себя представляют вампиры.

Он стал рассказывать про бесчинства приспешников Смерти. В древности и нынешнее время, в городах и сёлах, в Америке и остальном мире, с женщинами и детьми.

– И всегда, всегда волки сдерживали их. Мы стояли между ними и людьми. Наши предки карали их за тёмные дела и смело бросались на их высших собратьев, прекрасно понимая, что этот бой будет последним для них, – закончил он свой рассказ, который его собеседница несколько раз пыталась остановить или хотя бы сократить возражениями: «Дональд не из таких», «Не все же они такие» и «Дональд не может отвечать за…» (эту фразу она не закончила, потому что ей трудно было говорить в параллель с поставленным командирским баритоном и потому что она решила, что её окончание и так понятно).

– Дональд не из таких, – повторила Джейн своё первое возражение. – Он хороший. Он никогда не обидит невинных.

– «Никогда», – усмехнулся Ричард. – Это слово лучше не использовать даже по отношению к людям – с их короткой жизнью. А к вампирам оно вообще не применимо. Они же вечные. Они могут быть сто лет хорошими, сто лет плохими, потом сто лет опять хорошими. Ты не знаешь, каким будет Дональд через пятьдесят или двести лет.

– Я уверена, что он никогда не обидит невинных, – снова использовала «спорное по отношению к людям и неприменимое по отношению к вампирам слово» девушка.

– «Уверена», – опять повторил за ней вожак. – Хорошо, если тебе пофиг на их злодейства, подумай о запрете, о Магна Бане. Конор же рассказал тебе про него?

– Да.

– И что? Не боишься? Думаешь, сможете скрыться?

– Думаем, что у нас всё получится.

– Сними розовые очки, Джейн. Ваши отношения ведут в никуда. Либо он тебя бросит, в конец обесчестив, либо обратит, и вы оба погибнете.

– Уверена, что всё будет по-другому.

– Третьего варианта нет!

– Посмотрим.

– Вот упрямая.

Он стал объяснять, почему не было и не могло быть третьего варианта и как будет плохо её брату при «любом развитии событий». Джейн так и подмывало рассказать ему про план с амулетом.

– Хватит, Ричард, – устало сказала она, когда он стал повторяться не только в словах, но и в сложных словосочетаниях. – Я твёрдо решила, что буду с Дональдом и уверена, что у нас всё будет хорошо. А не будет, так не будет. Сгинем вместе. Я не могу и не хочу рвать с ним.

– Но, Джейн…

– Не стоит, – перебила она, помотав головой. – Это ни к чему не приведёт.

– Глубоко он в твоё сердце залез. Значит, скоро будешь вампиршей?

– Может и не скоро. Мы не торопимся.

– Ладно, поступай, как велит сердце. Я могу обещать, что Дикие не тронут тебя, когда ты станешь вампиршей, но не могу обещать, что они не тронут Дональда.

– А я не могу обещать, что не убью вас, если вы тронете Дональда.

– Да он за тобой, как за каменной стеной, – улыбнулся Ричард. – Ай, – махнул он рукой. – Всё равно вампиры до вас первыми доберутся. Может по мороженому?

– Нет, спасибо. Если на этом всё, я пойду.

– Подожди. Позволь мне украсть ещё несколько минут твоего драгоценного времени. Хочу тебе кое-что рассказать. Может всё-таки будешь мороженое? Не хочу один есть.

– Ладно, давайте.

Вожак заказал два мороженых и стал рассказывать про надвигающуюся войну с вампирами и спецоперации в Портленде.

– Только никому ни слова, – сказал он, закончив краткий пересказ второй операции и отправил в рот очередной кусочек клубничного мороженого. – Про это никто не должен знать. Даже наши волки. Только я и Совет стаи в курсе.

– Хорошо, – кивнула Джейн, наслаждаясь своим холодным десертом (ванильным).

Ей было интересно слушать его версию «Портлендской охоты на живца». Бесы в ней были добрыми, справедливыми и абсолютно не скандальными, а вампиры скрытными, заносчивыми и провоцирующими не скандальных, добрых волков на драку.

Глаза девушки загорелись и сердце забилось чаще, когда Ричард дошёл до бунта Бесов и отказа полнокровных волчиц быть живцами.

– Его проблему послали уладить, а он ещё одну проблему создал, – процедил он. – Не мог потерпеть… Потерпеть, забыть тебя и свалить.

– Значит не мог, – проговорила Джейн. – Я бы согласилась стать живцом, если бы была полнокровной волчицей.

– Согласилась бы?

– Ну да. В срыве операций есть и моя вина. Хоть и нечаянная.

– Твоя нечаянная, Дональда – намеренная.

– Я готова искупить нашу вину… То есть была бы готова, если бы была полнокровной волчицей.

– Для этого не обязательно быть полнокровной. Тебе можно перелить кровь полнокровной, и ты станешь таким же магнитом для вампиров, как они.

– Что, правда? – вскинула брови наша героиня. – Так легко? Значит, любую можно было выдать за полнокровную? Даже обычную девушку?

– Нет, не любую. Их кровь могут принять только родовые волчицы.

– Аа. Ну тогда вам повезло. Возобновляйте свои спецоперации, – победно заявила Джейн.

– Ты вправду согласна стать живцом?

– Да.

– Не боишься?

– Ни капельки.

– Ты рискуешь больше полнокровных. Если тебя похитят и поймут, что ты не полнокровная… Не знаю, что может взбрести в голову этим ублюдкам.

– Я не боюсь. А наши волки будут? Бесы же не хотят иметь с Дональдом дел.

– Да, даже если бы хотели, я не отправил бы тебя без поддержки. А Конор что скажет? Разрешит?

– Не думаю, что он будет возражать, когда узнает, что нет другого пути предотвратить войну.

– А если будет?

– Тогда будет помогать нам с недовольным лицом, – улыбнулась девушка.

Ричард усмехнулся.

– А Дональд? – спросил он. – Пойдёт на такое? Ты же говоришь, что он любит тебя.

– Пойдёт, пойдёт, – уверенно закивала Джейн. – Или тоже будет с недовольным лицом, – добавила она с улыбкой.

– Я так и думал, – широко улыбнулся вожак. – Давайте обсудим это вместе.

– Когда?

– Можно завтра. В обед. У меня в офисе. Конор знает, где это.

– Хорошо.