Текст книги "Звездные всадники"

Автор книги: Тимоти Зан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12

– Контакт в пределах минуты, – доложил Марлоу.

Роман, до этого наблюдавший за ходом ремонта корпуса, переключил внимание на мониторы спасательной шлюпки. Впрочем, видно было немного; Маккейг приближалась к звездному коню с теневой стороны, и его поверхность, действующая наподобие энергетического абсорбента, как бы впитывала зажженные на шлюпке тусклые огни. Различались лишь тонкие волокна темпийской «упряжи», свободно плавающие вокруг коня.

– Мы уже совсем рядом, – произнес голос Маккейг, едва слышный сквозь статические помехи. – Рин-саа вошел в транс или как там это у них называется. Хилл и Сивере ждут, когда можно будет притянуть шлюпку.

– Марлоу? – буркнул Роман. Тот покачал головой.

– По-прежнему не могу точно сказать, жив звездный конь или нет.

Обычные на мостике звуки негромких разговоров смолкли.

«Он жив, жив, должен быть жив», – твердил про себя Роман.

Согласно теории, звездные кони развиваются в энергетически насыщенных каменных кольцах черных дыр… уж конечно, несколько дней в свете разгоревшейся ярче обычного звезды не могли убить его. Внезапно сердце у Романа чуть не остановилось… звездный конь на дисплее с силой дернулся.

– Маккейг? – воскликнул он.

– Мы добрались, сэр, – послышался ее голос сквозь неизменный свист статики. – Цепляемся за связующие стропы…

– Готово, – вклинился голос Сиверса. – Рин-саа, давай.

Роман затаил дыхание, однако не слышал ничего, кроме треска статических разрядов.

– Рин-саа? Что происходит?

Сквозь треск донеслось что-то вроде тяжкого вздоха.

– Он жив, но очень слаб. – Голос темпи звучал так странно, что Роман едва узнал его. – Сильно пострадал от радиации.

– Способен он слетать на планету и обратно?

– Не знаю. Возможно, это ему не по силам, – послышался новый вздох, – но я попытаюсь.

– Капитан, мы движемся, – доложила Маккейг.

– Да, это так, – спустя мгновение сказал Мар-лоу. – Расчетное время в пути… ох, минимум десять часов при таком ускорении.

– Неплохо, – ответил Роман. На самом деле это все-таки было слишком медленно. С другой стороны, согласно расчетам Ловри, небольшой запас времени у них был, а заставлять звездного коня в таком состоянии лететь быстрее… ну, это могло окончиться фатально. – Не спускай с них глаз, Марлоу, – вдруг возникнет какая-нибудь проблема.

Бросив на дисплей последний взгляд, Роман вернулся к текущим делам. Ремонт «Дружбы» продвигался быстро. Если повезет, корабль будет полностью готов к тому моменту, когда звездный конь вернется с экспедицией.

– Кеннеди, я хочу, чтобы вы связались со старшим помощником Ферролом. Лазерная связь, конечно, и в режиме постоянного повтора. Сообщите ему все, что нам удалось выяснить, а также то, что мы прибудем примерно через пятьдесят часов. – На мгновение он заколебался; но нет, это должно быть сказано. – И еще передайте, что если следующий выброс произойдет раньше, чем мы появимся, пусть немедленно улетают и возвращаются на Соломон самостоятельно.

– Есть, сэр, – ответила Кеннеди с ледяным спокойствием, будто ей сказали, что можно сделать перерыв на обед. – Позвольте напомнить, капитан, что они, скорее всего, держатся в тени Пегаса и, следовательно, находятся вне зоны приема.

– Знаю, но нужно попытаться. Им неизвестно, что следующий выброс породит новую звезду, и к тому времени, когда они сами это вычислят, может быть слишком поздно.

– Понимаю, сэр.

На мгновение их взгляды встретились, и в обоих отчетливо читался один и тот же вопрос: если звездный конь, медленно плетущийся сейчас к Шадраху, так сильно пострадал от радиации, какое воздействие та же самая радиация оказывает на Пегаса?

Страшно было даже задумываться об этом.

* * *

Двенадцать часов спустя звездный конь ненадолго погрузился в лунную тень, прошел мимо поджидающей его там «Дружбы», и они вместе продолжили смертельный полет.

– Небольшая часть радиации отражается на нас от бока звездного коня, – доложил Марлоу, когда они покинули лунную тень. – Правда, меньше, чем предсказывал компьютер.

– «Зонтик» помогает хоть немного? – спросил Роман.

– Определенно, – ответил Марлоу. – В особенности что касается видимого света, но изрядную долю потока нейтронов он тоже абсорбирует.

«Зонтик» был идеей инженеров Столта: тонкий слой посеребренного пластика, закрепленный на расстоянии двух метров от корпуса «Дружбы». Он держался на центральной распорке и «ребрах» из запоминающего пластика. С последним поначалу были большие затруднения – синтезаторы «Дружбы» не могли с нужной скоростью генерировать этот материал – пока кому-то не пришло в голову проглядеть отчеты научного отдела. Органические запоминающие кости и мышцы, так поразившие всех во время первой высадки на планету два месяца назад, оказалось не только легче и быстрее синтезировать; выяснилось, что они обладают гораздо большей способностью захватывать нейтроны.

– Проверяйте «зонтик» постоянно, – проинструктировал Роман Марлоу. – Придется избавиться от него, если он станет доставлять больше неприятностей, чем пользы. – Он переключился на спасательную шлюпку. – Рин-саа? Это капитан. Как там звездный конь?

Последовала долгая пауза.

– Его состояние ухудшается. – Каждое слово давалось Рин-саа с великим трудом. На дисплее глаза его казались странно безжизненными, остекленевшими. – Не знаю, переживет ли он этот полет.

– Маккейг?

– Вынуждена согласиться, капитан, – угрюмо ответила она. – Вначале мы двигались с ускорением едва ли в одну десятую g; к моменту встречи с «Дружбой» оно уменьшилось на четверть. Если так пойдет дальше, полет до Шадраха займет восемнадцать часов. В лучшем случае.

Восемнадцать часов до Шадраха, потом двадцать пять обратно к Пегасу… с учетом того, что новая может вспыхнуть через сорок шесть часов… Времени буквально в обрез.

– Марлоу? Как там радиация?

– Все еще слишком сильна для того, чтобы лететь до Шадраха без прикрытия, – покачал тот головой. – Пластины корпуса выдержат час-два, не больше.

А ведь нужно продержаться еще и на обратном пути к Пегасу, который продлится без малого двадцать пять часов.

– Значит, так, – сказал Роман. – Мы останемся со звездным конем столько, сколько возможно – и скрестим пальцы. Кеннеди, рассчитывайте время нашего прибытия каждые пятнадцать минут и пересылайте эти данные Ловри – я хочу, чтобы нам не пришлось ждать их на орбите.

– Есть, сэр.

Маккейг оказалась права: звездный конь определенно терял силы. Были периоды, с каждым часом становившиеся все длиннее, когда он просто дрейфовал под воздействием притяжения Шадраха.

И в конце концов, когда диск Шадраха заполнил все дисплеи, силы окончательно оставили звездного коня.

– Уверена, он мертв, капитан, – сказала Маккейг напряженным тоном. – На протяжении последних двадцати минут он просто падал на планету. И Рин-саа… вид у него неважный.

Роман перевел взгляд на дисплей с изображением чужеземца. Лицо Рин-саа за шлемом-усилителем выглядело странно опустошенным.

– Рин-саа? Рин-саа, что происходит?

Никакого ответа.

– Сивере, снимите с него шлем, – приказал Роман, включая интерком для связи с темпийским отсеком. – Я сейчас расспрошу темпи, как вывести его из этого состояния. – Он наклонился к интеркому…

– В этом нет необходимости.

Роман вскинул взгляд на дисплей, и горло у него перехватило. Воющий голос Рин-саа звучал сейчас совершенно неузнаваемо: сухой, ломкий, почти безжизненный – голос, которого Роману никогда прежде слышать не доводилось. Однако непривычное звучание не могло скрыть глубокой и какой-то очень человеческой печали. При виде этого зрелища Романа пробрало до костей, по спине побежал озноб.

– С тобой все в порядке? – спросил он, когда вновь обрел дар речи.

– Да, Ро-маа, – сейчас голос темпи звучал почти как всегда. – Он умер.

Роман взволнованно втянул воздух.

– Мне очень жаль. Маккейг? Все кончено. Выбирайте связующий линь и возвращайтесь сюда. Мы будем держаться в тени, пока вы не окажетесь на борту. Кеннеди?

– Падая на Шадрах, звездный конь вскоре окажется в его тени, – тут же ответила она, – но если мы будем все время держаться рядом с ним, тяготение может оказать на нас губительное воздействие.

– Рассчитайте компромиссный вариант, – сказал Роман. – Такой, чтобы время пребывания на свету было минимальным, но и много топлива тратить не пришлось.

– Уже рассчитала, сэр. Мы выйдем из тени звездного коня ровно через восемнадцать минут.

– Хорошо. Выполняйте. Сообщите доктору Ловри, как обстоят дела.

* * *

Тридцать семь минут спустя «Дружба» на стационарной орбите ждала приближения шаттла Ловри, выбрасывающего позади себя кинжал голубого огня.

Взрыва эмоций при встрече не последовало, хотя, без сомнения, все были рады тому, что она наконец состоялась. Роман беспокоился, что сравнительно небольшому судну будет трудно уравнять свою скорость со скоростью «Дружбы» и оно может сломать переборки ангара. Однако все обошлось. Пилот Ловри соображал хорошо и истратил остатки топлива на то, чтобы в последний момент резко увеличить скорость. Столкновение сопровождалось ударами и грохотом, но никаких серьезных повреждений не было.

– Приветствую вас на борту, – сказал Роман через интерком ангара. – Вам покажут антиперегрузочные койки. Ложитесь в них и пристегнитесь немедленно. Отбываем через пять минут. – Он отключил интерком и повернулся к Кеннеди. – Готовы?

– Да, сэр. – Она переслала на дублирующий дисплей Романа схему расчета курса. – Покинув орбиту, мы удаляемся от Шадраха, оставаясь в его тени столько, сколько возможно. Потом резко сворачиваем и устремляемся к Пегасу. Это даст звезде Б больше времени, чтобы охладиться, а нам позволит удалиться на значительное расстояние до того, как корпус подвергнется воздействию солнечного света.

– Однако и при таком раскладе нам придется время от времени выключать двигатель и разворачиваться кормой к звезде, давая корпусу возможность охладиться, – вмешался в разговор Марлоу. – Я учла это, – ответила Кеннеди. – Мы должны Добраться до Пегаса примерно через двадцать семь часов.

Значит, запас времени сокращается почти до часа.

– Как сейчас с радиацией? – спросил Роман Марлоу.

– Падает очень заметно, – ответил тот. – Думаю реальных проблем можно не опасаться. – Он повернулся и, выгнув шею, посмотрел на Романа. – В такой ситуации старший помощник Феррол вполне мог бы ненадолго покинуть тень Пегаса, не подвергая себя опасности.

Роман и сам пришел к тому же выводу. Более того, согласно его собственным прикидкам, безопасный уровень радиации был достигнут уже около часа назад.

Тем не менее никаких сообщений от Феррола не поступало.

– Возможно, он решил перестраховаться, – сказала Кеннеди. – Или лазер не в состоянии прорваться сквозь мощные помехи… в конце концов, он не рассчитан на такой плазменный «суп».

А может, Пегас уже пришел в себя и совершил Прыжок. Если Со-нгии и другие темпи оказались не в состоянии подчинить его себе…

– Нет смысла строить предположения, – сказал Роман. – Что бы там ни произошло, через двадцать семь часов мы все узнаем… а пока от нас ничего не зависит. Включайте сигнал, Кеннеди, и давайте убираться отсюда.

Глава 13

– Старший помощник?

Голос звучал лишь чуть громче сиплого шепота, и в первый момент Феррол не был уверен, реален он или это просто еще один сюрреалистический сон из тех, что без конца проносились в затуманенном сознании и, казалось, высасывали из него жизнь.

Но нет.

– Старший помощник?

Снова тот же голос, и на этот раз «во сне» его потрясли за плечо. Чувствуя бесконечную усталость и раздражение, Феррол с трудом открыл глаза.

Это оказалась Ямото. Ее лицо было измученным, блестящим от пота.

– Старший помощник, моя очередь дежурить.

– А-а… – Феррол сделал осторожный вдох и тут же пожалел об этом: воздух был такой, будто находишься в топке. – Как дела?

Ямото пожала плечами. Как и все остальные на Шаттле, она давно сняла китель, однако Ферролу было не до того, чтобы ее разглядывать.

– Примерно так же, как и час назад, – ответила она. – Люди то теряют сознание, то снова приходят в себя.

– Прямо как я. – Неловкие пальцы Феррола возились с ремнями, пристегивающими его к креслу перед пультом управления.

То ли из-за формы этой части шаттла, то ли по какой-то другой причине, но на носу температура была примерно на пять градусов выше, чем на корме, и Феррол принял решение сократить дежурство у пульта управления до часа.

Этот приказ не распространялся на темпи, конечно. Какое-то время он пристально смотрел на них, сгрудившихся на самом носу, и уже в который раз у него мелькнула мысль: хуже того, что они переживают сейчас, он со своим игольчатым пистолетом при всем желании сделать им не мог.

Сквозь обзорное окно за их спинами были видны спасательные шлюпки, укрывшиеся в тени шаттла, точно утята под крылышками матери. Мелькнула мысль – каково сейчас там? Однако Феррол тут же выбросил ее из головы. Все-таки туда доходило меньше этого жуткого солнечного света, а соотношение поверхности к вместимости было больше, что позволяло лучше отражать избыточное тепло. Поэтому в спасательных шлюпках должно быть не хуже, чем в шаттле. Но даже если не так, ничего не поделаешь до возвращения «Дружбы».

Если она когда-нибудь вернется.

– Радиационный счетчик снова вышел из строя, – сказала Ямото.

Феррол с трудом сфокусировал взгляд на панели управления и нашел соответствующий дисплей. Как и следовало ожидать, экран оказался пуст – электроника испустила дух.

– Последний раз, когда я проверял его, мы находились ниже опасного уровня, – заверил он Ямото, пытаясь вспомнить, когда точно он делал проверку. – Хуже всего было, когда материя звезды прорвала оболочку… потом уровень начал падать. Он быстрым взглядом обежал показания приборов, отметил, что, несмотря на дополнительные охлаждающие агрегаты, температура в шаттле за последний час поднялась еще на полградуса. – С «Дружбы» ничего нет?

Феррол лишь отмахнулся – жест, выражающий разочарование и покорность.

– Откуда? Они ведь пользуются только лазером. Нам еще повезло, что мы поймали ту передачу с луны Шадраха.

– Наверно. А мы продолжаем сообщать им?… А, ну да. – Ямото оборвала себя, найдя взглядом радио-дисплей.

– Что толку? Радиосигнал через всю эту статику не проходит, – состроил гримасу Феррол. – Раньше они, наверно, найдут нас визуально.

Если, конечно, там вообще есть хоть кто-то, чтобы искать их…

– Старший помощник?

Феррол с усилием переключил внимание на Ямото.

– Извините, – пробормотал он и потянулся к ремням, совсем позабыв, что уже отстегнул их. – Я вырос на планете с умеренным климатом и понятия не имел, что жара может так досаждать.

Он ухватился за ручки кресла, стал вытаскивать себя из его распаренных влажных глубин…

…и уже почти встал, когда радио-дисплей издал негромкое «би-ип!».

И потом снова, и снова… и только тогда онемевший разум оказался в состоянии понять, что означает этот звук.

Появление «Дружбы».

Феррол снова упал в кресло, непослушными пальцами нащупывая на пульте тумблер приемопередатчика.

– Шаттл – «Дружбе», – произнес он в микрофон, от всей души надеясь, что визуальный дисплей еще жив. – Шаттл – «Дружбе».

– «Дружба» – шаттлу, – загремел из громкоговорителя голос Романа. – Старший помощник Феррол?

– Да, капитан. – Позади, он слышал, завозились члены экипажа. Они с трудом преодолевали последствия теплового удара, но уже осознавали, что их долгое, тяжкое испытание подходит к концу. – Приятно слышать ваш голос, сэр.

– Взаимно, – ответил Роман. Немного отставая по времени, на дисплее возникло изображение. Несмотря на помехи, Феррол отчетливо видел озабоченное выражение на лице капитана. – Мы видим вас, но… – Озабоченность проступила еще заметнее.

– Вы, наверно, волнуетесь из-за Пегаса? – спросил Феррол.

Роман на мгновение отвернулся; видимо, выслушал, что говорит ему Марлоу.

– У нас, похоже, барахлит программа масштабирования, – ответил он.

Феррол покачал головой.

– Нет, сэр, дело не в масштабе. Пегаса тут нет. Пятьдесят три часа назад он совершил Прыжок.

Роман перевел взгляд на дублирующий дисплей сканера.

– Тогда что это?…

– …там, да? – закончил за него Феррол. – Прощальный дар Пегаса, вот что. – Он бросил взгляд на кормовой дисплей с изображением сравнительно небольшой цилиндрической фигуры, окаймленной аурой солнечного света. – Капитан, приветствуйте Младшего. Это детеныш Пегаса.

Он перевел взгляд на Романа… и возблагодарил богов, сохранивших дисплей в рабочем состоянии. Увидеть такое выражение на лице капитана… это стоило многого.

* * *

В десятый раз – Феррол вел счет – крошечная игла легко проткнула кожу; и потом наконец-то все закончилось.

– Это была последняя, – сказал медик, откидывая крышку автомеда. – Десять предраковых опухолей, старший помощник. Не так уж плохо, учитывая, какую дозу радиации вы получили. Мы избавили вас от всех, конечно.

– Рад слышать это. – Феррол осторожно выбрался из блестящего ящика и натянул штаны. Едва ли не самое скверное в этих проклятых автомедах, часто думал он (если не считать их явного сходства с гробами), было то, что они лишали человека чувства собственного достоинства. – Не хотелось бы, чтобы все эти уколы прошли впустую. А глубже ничего нет?

– Пока мы ничего не обнаружили, – заверил его доктор. – На протяжении следующих нескольких недель нужно будет повторять тесты для полной уверенности. Правда, делать это будем уже не мы. – В его голосе послышались тоскливые нотки.

– Да уж, – проворчал Феррол, застегивая китель. Конечно, медик сожалел, что миссия «Дружбы» подходит к концу, поскольку относился к числу тех типов, которых темпи удалось обвести вокруг пальца. – Прошу извинить меня, капитан приказал явиться к нему, как только я освобожусь отсюда.

Он вышел в коридор, с удовольствием оставив позади атмосферу, насыщенную слезливыми сантиментами, и зашагал в офис Романа.

– А-а, старший помощник! – приветствовал его тот. – Полагаю, вы и сами знаете, что теперь войдете в историю.

– «Дружба» безусловно войдет, – возразил Феррол. – Лично я рассчитываю разве что на сноску.

– Вы слишком скромны. – Взгляд Романа, казалось, обшаривал лицо Феррола. – Человек, на долю которого выпало быть за старшего во время такого удивительного события, как первый случай рождения звездного коня в неволе… такой человек, безусловно, достоин большего, чем просто сноска.

Феррол заставил себя посмотреть капитану в глаза.

– Полагаю, Со-нгии доложил вам, что незадолго до знаменательного события я грозился убить их?

Выражение лица Романа не изменилось.

– Не в таких выражениях, однако постепенно в ходе общения с темпи я обучаюсь, так сказать, искусству читать между строк. Не хотите поделиться со мной, почему?

– Почему я угрожал им? Ну а как иначе, если они тупо твердили мне, что я должен уничтожить наш билет на выход из этого ада, и при этом не потрудились дать никаких объяснений, зачем это нужно?

– Они ничего не объясняли, потому что не могли, – заметил Роман. – Все попытки темпи разводить звездных коней до сих пор заканчивались неудачей.

Феррол пожал плечами. Возможно; с другой стороны, ему никак не верилось, что у темпи не было догадок о том, что должно произойти, пока выпуклость в боку Пегаса не сделала объяснение очевидным.

В конце концов, слово «роды» произнесли именно темпи, и в нем улавливался намек на сходство между процессом размножения звездных коней и отрывом льдины от айсберга[1]. Для Феррола это означало, что где-то когда-то они все-таки были свидетелями рождения звездного коня. По этой причине, возможно, и о физиологии «заболевания» Пегаса у них были кое-какие соображения… что Рин-саа неизменно отрицал. Все это было недоказуемо, конечно; по крайней мере, на борту «Дружбы».

– Дело в том, сэр, – сказал Феррол, – что у меня не было способа выяснить, правы они, ошибаются или намеренно обманывают меня. Может, они готовили что-то типа ритуального массового самоубийства и хотели прихватить нас с собой.

– Хотя в итоге выяснилось, что они оказались правы, – заметил Роман.

– На этот раз, да. Но и при этом кое-кто из нас едва не умер.

– Да, я читал предварительный медицинский отчет, – спокойно сказал Роман. – Задним умом все крепки, и теперь ясно, что нам следовало оставить вам что-нибудь типа защитного или отражающего материала. Но, конечно, нам никак не могло прийти в голову, что вы обменяете восьмисотметрового звездного коня на стометрового детеныша.

Феррол почувствовал, как его «взъерошенные» нервы понемногу приглаживаются. По-видимому, Роман не стремился к конфронтации, просто хотел выслушать его точку зрения по поводу всего происшедшего.

– Да, сэр. Нам просто исключительно повезло – мы смогли освободить Пегаса и накинуть сеть на Младшего до того, как они успели сориентироваться и прыгнуть куда-нибудь вместе.

– Да, на Со-нгии произвела впечатление быстрота, с которой действовали ваши люди. – И снова взгляд Романа впился в лицо Феррола. – У него сложилось впечатление, будто вы точно знали, как и что нужно делать.

– Как я уже сказал, это было везение. И хорошая команда, умеющая работать в открытом космосе.

Если капитан надеялся услышать признание Феррола о его прошлой браконьерской деятельности, он, надо полагать, остался разочарован.

Впрочем, если так оно и было, он не подал вида.

– И с какой же целью, освободив Пегаса, вы ловили Младшего? – продолжал допытываться Роман.

– Я подумал, что проблемы Пегаса были связаны не только с процессом родов, но и с пребыванием в районе звезды, которая вот-вот станет новой, – ответил Феррол; это не совсем соответствовало действительности, но звучало достаточно правдоподобно. – Значит, был шанс, что только что появившийся на свет Младший сможет совершить Прыжок и увезти нас оттуда.

– Авантюра. Таков наш подход к жизни, мне кажется. Мы прикидываем шансы, насколько сумеем, а потом бросаем кости и смотрим, что получится. – Он перевел взгляд на обзорное окно и окутанного сетью Младшего. – В данном случае мы, похоже, сорвали банк.

Феррол тоже так считал.

– Между прочим, где мы сейчас? – спросил он.

– Незначительная система на полпути. Прыгнуть сюда Младшему было быстрее и легче. Красный карлик с парой замерзших планет… ничего интересного. Пару дней мы покружим вокруг звезды, чтобы как следует сориентироваться, а потом, как предлагает Кеннеди, совершим подряд два Прыжка – сначала к Сириусу, а затем к Соломону.

– Хорошо. – Феррол осторожно встал, стараясь сохранять равновесие при ускорении в пять десятых g, которое развивал Младший. – С вашего позволения, я хотел бы заняться отчетами.

– Отчетами? Чьими отчетами?

– Группы Ловри, конечно. Такова стандартная процедура в подобных ситуациях – по свежим следами выслушать и записать их отчеты. И раз уж вы назначили меня офицером связи на нашем корабле, мне и следует этим заниматься.

– Ну, я имел в виду немного другое, давая вам это поручение, – нахмурившись, ответил Роман. – К тому же после всего, что вы перенесли, вам следовало бы провести оставшуюся часть полета на больничной койке или, на худой конец, в собственной постели.

– Ценю вашу заботу, сэр. – Феррол постарался, чтобы в его голосе прозвучали нотки профессиональной гордости. – Только позвольте напомнить, что всем остальным на борту корабля – включая самого капитана – последние четыре дня тоже дались нелегко.

Губы Романа тронула еле заметная улыбка.

– Принимаю к сведению, – уступил он и повел плечами, стараясь, как подумал Феррол, расслабить все еще напряженные плечевые мышцы. Ферролу рассказали о полете к Шадраху на двенадцати g: событие, которое, несомненно, тоже войдет в историю. – Прекрасно, старший помощник. Меньше всего сейчас мне хочется спорить с кем бы то ни было. Если вы горите желанием заняться отчетами, дерзайте.

Феррол выслушал множество отчетов, прежде чем нашел нужного человека, который, как он знал, Должен был находиться среди опрошенных.

Звали его Чеслав. У Ловри он занимался оборудованием.

– Я уж боялся, что сенатор просто бросит меня на растерзание львам. – Лицо у него подергивалось, и он затравленно оглянулся уже в пятый раз с того момента, как Феррол выключил записывающее устройство. – Предоставит мне выпутываться в одиночку.

– Очевидно, это не так, – сказал Феррол. – Я бы сказал, даже слишком очевидно. Сообщение о ваших затруднениях поступило за подписью адмирала Марковы с тридцатичасовой задержкой. Он мог с тем же успехом обнародовать все и предложить официально отступиться от вас.

Чеслав снова оглянулся, явно жутко нервничая; в широко распахнутых глазах появилось виноватое выражение.

– Думаете, такое возможно?

– Скорее всего, нет. – Феррол пожалел, что вообще упомянул об этом. Чеслав уже сумел произвести на него впечатление человека, обладающего всем набором качеств, которые Феррол терпеть не мог в людях: отсутствие серьезной убежденности или, скорее, приверженности делу, порученному ему сенатором, полное отсутствие мужества и, в довершение всего, неумеренная болтливость. – Ну, а теперь объясните мне, зачем Маркозе понадобилось, чтобы «Дружба» – то есть, скорее всего, я – оказалась здесь, когда вас подберут.

Чеслав облизнул губы.

– У меня в каюте есть записи… – Он заговорщицки понизил голос. – Ловри об этом понятия не имел, но на самом деле на Шадрахе я занимался изучением темпийского звездного коня. Он, понимаете ли, должен был оставаться там на протяжении нескольких месяцев, на одном и том же месте, так что следить за ним можно было постоянно…

– Да, понимаю, – перебил его Феррол. – Собственно, здесь, на «Дружбе», отчасти занимались тем же.

– Правильно. – Чеслав снова оглянулся. – У нас было несколько мониторов, прикрепленных к сети звездного коня, – о чем темпи, конечно, понятия не имели, – которые передавали данные на записывающее устройство либо напрямую, либо через спутники. Когда звезда Б взорвалась в первый раз – и все темпи погибли, да? – у меня были зафиксированы показатели интенсивности света и типы радиации… в общем, характеристики всего того, что обрушилось на звездного коня. – Он еще больше понизил голос. – И поскольку некоторые из мониторов были установлены на теневой стороне, то есть защищены от света, данные продолжали поступать… ну, до самого конца. – Внезапно он впился взглядом в Феррола. – Понимаете, что это означает?

Феррол понимал. Это означало, что впервые в истории человечества люди получили возможность узнать совершенно точно, как можно убить звездного коня.

Это был момент истины; момент, которому более приличествовало долгое, проникновенное молчание. Однако Чеслав тут же снова продолжил молоть языком.

– Теперь, думаю, вы понимаете, в чем моя проблема. Она возникнет, если я сам попытаюсь вынести эти записи. – Он беспомощно взмахнул руками. – Всеобщее внимание, пресса… в особенности теперь, после этих родов… Как я могу просто взять и пройти мимо всех этих университетских ученых с целой пачкой записей, на которые никому нельзя взглянуть?

– Я так понимаю, вы хотите, чтобы я взял это на себя? – спросил Феррол, прорвавшись сквозь словесный поток.

– Если вы согласитесь. – На лице Чеслава возникло выражение явного облегчения. – Пока вам ничего не стоит спрятать записи на борту, а потом, уже позже, передать сенатору…

– Да, благодарю вас, думаю, я справлюсь, – проворчал Феррол. – Закончив интервьюировать остальных, я пройду мимо вашей каюты и заберу их. – Его взгляд заледенел. – И после этого я рассчитываю всю оставшуюся часть полета не видеть вас и не говорить с вами.

– Конечно. – Чеслав закивал с щенячьим энтузиазмом. – Конечно, я понимаю. И очень ценю, старший помощник…

– До свиданья, Чеслав.

– А, ну да… – Чеслав неуклюже поднялся. – Ага… Конечно. До свиданья.

И что удивительно, по дороге к двери он не произнес ни слова.

* * *

Два часа спустя Феррол был уже в своей каюте и укладывал упакованные записи вместе с игольчатым пистолетом в потайной ящик. Да, вместе с пистолетом, поверх уже лежащего там конверта… На мгновение Феррол замер, глядя на переборку, отделявшую его каюту от темпийского отсека, и чувствуя во рту горьковато-сладкий привкус иронии. Сенатор добился для него места на борту «Дружбы» с конкретной целью – саботировать миссию корабля. Если бы это произошло, с прямым участием Феррола или без него, эксперимент по сотрудничеству людей и темпи потерпел бы полное и окончательное крушение.

Но события развернулись совершенно иначе – произошло нечто, с чем ни люди, ни темпи никогда прежде не сталкивались.

Теперь Феррол должен был сделать все, что в его силах, чтобы добиться продолжения эксперимента «Дружба».

Нет, в самом деле, какая ирония! Он еле заметно улыбнулся. Однажды детеныш звездного коня уже почти был у него в руках, и Феррол сразу понял, какие возможности таит в себе такое создание. Но тогда Роман помешал ему поймать его. А теперь тот же самый человек командует кораблем, который дает человечеству второй шанс создать собственный флот на основе звездных коней.

И даже если люди-манипуляторы не смогут управлять детенышами звездных коней… Взгляд Феррола снова переместился на пачку записей. Это будет прискорбно, конечно, но не смертельно. С рождением детеныша Пегаса и с данными Чеслава эра доминирования темпи в космосе подойдет к концу.

Не мытьем, так катаньем, но она подойдет к концу.

Он запер ящик, убрал его под кровать и вернулся к своим обязанностям.