Текст книги "Охота на «Икара»"

Автор книги: Тимоти Зан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Резонатор должен быть абсолютно пустым, Маккелл, – как несмышленышу пояснил мне Шоун. – Любой студент-физик первого курса скажет тебе об этом. И куда ты думаешь запихать все содержимое? В шлюз?

– Резонатору не обязательно быть совершенно пустым, – возразил Чорт, слегка встопорщив перышки. – В сферических гипердрайвах для возникновения эффекта резонанса достаточно будет освободить только центр отсека.

– Он прав, – подтвердил Никабар.

– Если уж на то пошло, по-моему, затем и нужно радиальное гравитационное поле, – добавил я. – Чтобы центр сферы всегда оставался пустым, а все содержимое держалось вдоль корпуса.

– Если только эта гравитация не является частью резонаторного механизма, – заметила Тера.

– В теории не говорится ничего подобного, – возразил Никабар. – По крайней мере, я такого не припоминаю.

– Я тоже, – поддержал его Чорт.

Шоун махнул рукой.

– Ладно. Поправка принимается.

– Так что все-таки делать будем? – вернулся к теме Никабар. – Разберем внутренние палубы, а также переборки и сложим все вдоль внешнего корпуса?

– Приблизительно, – подтвердил я. – Только я думаю, что у нас нет ни места, ни острой необходимости беречь все содержимое. Внутренний корпус и перегородки разбираются в основном на плиты размером метр на метр, которые мы можем вбросить наружу через шлюз. То же самое относится и к прочему оборудованию, без которого можно обойтись.

– А что, если окажется, что эти сферы вовсе и не гипердрайв? – спросил Шоун. – Как мы все будем затаскивать обратно?

– Не будем, – ответил я. – Именно поэтому мы и выбросим только то, без чего мы точно можем обойтись.

– А если он не заработает? – не унимался Шоун. – Мы потеряем уйму времени и ничего не выиграем.

– Но хуже от этого тоже не будет, – возразил Никабар.

– А если мы все же сумеем заставить его работать, – задумчиво добавил Эверет, – подумай, что это может означать для всех нас.

Шоун фыркнул.

– Бородин от этого много выиграет. Ну а нам повезет, если мы сумеем получить хотя бы те вшивые две тысячи, которые он нам пообещал.

– Мы их получим, – пообещал я. – Плюс премию, о которой он нам сообщил в письме.

– Ах, да. Я и забыл, – хмыкнул Шоун.

– На самом деле мы можем заработать и побольше, – заметил Эверет. – Все зависит от того, кто заплатит.

– Мне казалось, что мы уже договорились, что «Икар» принадлежит Бородину, – напомнила Тера.

Барышня сказала это лишь с легким намеком на угрозу, пожалуй даже слишком легким, чтобы кто-то обратил внимание. Но от меня серьезность ее намерений не укрылась. И от Иксиля наверняка тоже.

– Договорились, – согласился Эверет, покосившись на Никабара. – В общих чертах. Я просто хочу сказать, что нам уже причитается намного больше, чем две тысячи, которые были обещаны нам на Мейме.

– Точно, компенсация за услуги, не предусмотренные контрактом, – подхватил Шоун. – Что, не ожидала? Я тоже могу говорить юридическим языком. А вот тебе еще один хороший термин из юридической практики: вымогательство.

– Вымогательство? И чем же ты собираешься угрожать? – взвилась Тера. – Чтобы вымогать у работодателя дополнительную плату, надо пригрозить, что случится, если он не заплатит. Кому ты собираешься передать «Икар», если Бородин не поддастся на вымогательство? Паттхам?

– Для личного состава напоминаю еще раз: всякий, кто решит запродаться этим слизнякам, сначала будет иметь дело со мной, – отчеканил Никабар.

– Вряд ли паттхи единственные игроки в этой игре, – напомнил Эверет. – Наверняка есть и другие, хотя бы потенциальные. Если Бородин не может оплатить бал, всегда найдутся такие, у кого хватит средств.

– Может, креаны? – предположил Шоун, гаденько улыбнувшись Чорту. – Тебе бы это понравилось, правда, Чорт?

Перья Чорта немедленно встали дыбом, он что-то сказал – без сомнения, достаточно откровенное. Но я уже не слушал. После замечания Эверета все фрагменты головоломки вдруг встали на свои места, да с таким громким щелчком, что удивительно, как его не услышали остальные. Все несообразности и нелогичности, которые преследовали нас весь перелет напропалую, обрели смысл. Все обрывки сведений и невзначай оброненные замечания сложились в единое целое, легко и просто, как детские кубики.

Теперь я знал, отчего погиб Джонс. Я еще не знал, кто убил его. Но я знал почему.

– Маккелл?

Я поспешно вернулся от великих раздумий к насущной действительности. Никабар смотрел на меня и явно ждал ответа.

– Извини, – сказал я. – Что-то я задумался. Что ты сказал?

– Я спросил, закончено ли собрание, – повторил он. – У нас впереди много работы.

– У меня пока все, – ответил я.

«Но только пока», – добавил я про себя. В следующий раз я соберу все наше светское общество, чтобы изобличить убийцу.

– Кто-то еще хочет высказаться? Чорт поднял руку.

– У меня есть мысль, – сказал он извиняющимся тоном. – Хотя я не уверен, что стоит об этом сейчас говорить, поскольку для ее осуществления придется трудиться еще больше

– Перед нами и так масса работы, – заметил Иксиль. – Если даже ее будет раза в полтора больше – мы и не почувствуем. Пожалуйста, расскажи.

– Как указал раньше специалист по электронике Шоун, у «Икара» очень примечательные очертания, – сказал Чорт, все еще довольно неуверенно. – А наш опыт на Утено показал, что они хорошо известны нашим преследователям. Я предлагаю попробовать изменить очертания корабля.

– Да, мысль напрашивается, – согласился я. – И как ты предлагаешь это сделать?

– Главный корпус «Икара» состоит из двух сфер, – сказал он, изобразив жестами абрис корабля. – Я думаю, что можно использовать снятые пластины внутреннего корпуса, чтобы построить цилиндрический кожух, закрывающий пространство между ними. Тогда снаружи главный корпус будет выглядеть не как две смежные сферы, а как усеченный конус с закругленными концами.

– Из которого будут торчать только нос и сопла двигателей, – подхватил я. Звучало многообещающе, но прыгать от радости я пока не торопился. – Такое возможно? – спросил я у Иксиля.

– Не вижу никаких препятствий, – ответил он. Воодушевление моего напарника выдавали только хорьки, которые так и завертелись у него на плечах. – По крайней мере теоретически. У нас есть оборудование, которым мы сможем приварить кожух к сферам, а между собой пластины можно соединить теми же болтами, которыми они крепятся сейчас.

– А я думал, горелка приказала долго жить, – напомнил Шоун.

– У нас есть аппарат для дуговой сварки, – ответил Иксиль. – Он в исправности.

– А каркас? – спросил Никабар. – У нас тут нет ничего такого, что можно было бы использовать в качестве несущих опор.

– Мы можем использовать межкорпусные распорки, – ответил Иксиль. – Если они поддаются сварке, их вполне должно хватить.

– И если энергии хватит для сварочных работ, – вмешалась Тера. – Как у нас с топливом, Маккелл?

– Более чем достаточно, чтобы заставить генераторы работать столько, сколько нужно, – заверил я ее. – А вот мне хотелось бы знать, как долго протянет Шоунна тех запасах борандиса, что у нас есть?

На мгновение повисло неловкое молчание. Похоже, об этих затруднениях никто не подумал.

– Да, этот фактор действительно ставит нам ограничения, – согласился Эверет. – Я бы сказал, что препарата хватит на восемь-девять дней. И это при условии, что мы будем экономны.

– В таком случае времени у нас немного, – заметила Тера. – Ведь после перестройки надо будет еще дотянуть до планеты, где мы сможем пополнить запасы.

– Правильно. – Я взглянул на Шоуна. – Что скажешь? Сумеешь продержаться неделю на малых дозах?

Он фыркнул.

– Я продержусь, если надо, неделю и без всяких доз, – заметил он с горечью. – Может, вы не знаете, но паттхи собирали на Эфисе неплохую жатву и были в ярости, когда Содружество объявило планету запретной и заставило их убраться оттуда. Не думаю, что они проявят ко мне сочувствие, если я попаду к ним в руки. И борандиса тоже не дадут.

– Однако, возможно, они рассудят, что немного обязаны тебе, – спокойно заметил Чорт. – И позволят тебе умереть своей смертью.

Теру передернуло.

– Предлагаю закончить собрание на этой ноте и заняться делом, – сказала она.

– Поддерживаю, – согласился я, вставая. – Иксиль, пошли распаковывать инструменты.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Одно дело – предложить разобрать все внутренности космического корабля, и совсем другое – привести эту идею в исполнение.

И все же очень скоро стало ясно, что сама конструкция «Икара» облегчает нам задачу. На обычных космических кораблях все палубы и переборки намертво склепаны или сварены, а каждая их секция имеет индивидуальную форму. А у нас на корабле все детали конструкции крепились теми же болтами, что и пластины внутреннего корпуса, поэтому на демонтаж потребовалось не так уж много времени и усилий. Более того, все внутренние перекрытия были выполнены из одинаковых пластин размером метр на метр. Только металлические квадраты, составляющие палубы и несущие переборки, были в два или три раза толще, чем те, что использовались в конструкции внутреннего корпуса и большинства стен. Я улучил минутку, когда нас с Терой никто не слышал, и спросил ее об этом. Она подтвердила мою догадку, что техники Камерона сделали это умышленно. Если бы ее отец привез на Мейму в трюмах своего корабля литые секции сложной формы, это вызвало бы болезненный интерес таможни, а простые строительные пластины метр на метр не привлекли к себе лишнего внимания.

В хозяйстве Иксиля нашлось только три подходящие отвертки, но нам их вполне хватило – кто-то же еще должен был таскать демонтированные пластины. К счастью, сделаны они были из прочного, но легкого сплава (умница Камерон, все предусмотрел), так что даже Чорт и Шоун могли без особых усилий переносить снятые пластины в переходник. Мы менялись работой примерно каждые двадцать минут, чтобы не нагружать подолгу одну и ту же группу мышц.

Первые шесть часов мы занимались преимущественно демонтажем: начали со вспомогательных перегородок, потом перешли к несущим переборкам, а снятые пластины перетаскивали в переходник и складывали их там штабелями. Когда их набралось достаточно, я решил, что пора приступать к осуществлению предложенного Чортом плана по изменению внешности корабля. У нас было только два скафандра, третий мы оставили на Ксатру вместе с рапортом о смерти Джонса. Ну и, конечно, у Чорта была собственная экипировка для выхода в открытый космос. Я велел Тере и Никабару облачиться в скафандры меньшего и большего размеров соответственно, выдал им отвертки и сварочный аппарат и, скрестив пальцы на удачу, отправил их вместе с Чортом на сооружение кожуха.

Получилось даже лучше, чем я смел надеяться. Как выяснилось, Чорт неплохо управлялся со сварочным аппаратом. По крайней мере не хуже Иксиля. А может, креан даже и превзошел в этом деле моего напарника. Тера предложила простой и надежный способ сборки: сначала они все втроем работали отвертками, монтируя продольную секцию кожуха, устанавливали ее между сферами, а потом уже Чорт приваривал готовый сегмент к корпусу.

Поскольку на борту у нас осталась только одна отвертка, мы с Иксилем, Эверетом и Шоуном переключились с демонтажа помещений на более тонкую работу по размещению корабельного хозяйства вдоль внешнего корпуса. Радиальное притяжение большой сферы составляло всего 0,85д, так что таскать по кораблю тяжелое оборудование было не слишком сложно. Зато в условиях пониженной гравитации запросто можно было не рассчитать усилий, к тому же оставалась опасность оступиться.

Дни шли за днями, полные однообразной, но лихорадочной и утомительной работы. Чорт все рабочее время проводил за бортом, явно наслаждаясь невесомостью, и возвращался, только чтобы перезарядить свой дыхательный аппарат. Те члены команды, кому подходили оставшиеся скафандры (то есть все, кроме Эверета), по очереди помогали ему, хотя большинство из нас не испытывало такого восторга от открытого космоса, как креан. Свободные от забортных работ продолжали демонтаж внутренних помещений, перетаскивали необходимое оборудование, а не очень необходимое – распихивали куда придется или, свалившись без задних ног на уже переставленные койки, проваливались в коматозное забытье.

Поскольку у нас на борту и без того не сложилось теплых товарищеских отношений, я был готов к тому, что эта внеплановая физзарядка только обострит противоречия в коллективе. Но мои опасения вновь не подтвердились – к моему неподдельному изумлению. Порой кто-нибудь раздраженно огрызался или отпускал вполголоса пару крепких словечек, но все равно – мы были уже не сборищем малознакомых и озлобленных товарищей по несчастью, а спаянной командой.

Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что совершенно зря удивлялся этому превращению. До стычки с наджиками на Утено мы были просто межзвездными дальнобойщиками, выполнявшими скучную и плохо оплачиваемую работу, после завершения которой нам ничего особенного не светило, и лишь смутная угроза похищения корабля вносила хоть немного острых ощущений б унылую тягомотину заурядного рейса. А тут вдруг оказалось, что от нас зависит ход истории, что мы можем прославиться, а заодно – насолить паттхам и их экономической империи, которая уже сидела у всех в печенках. У нас появился шанс остаться в памяти потомков и даже разбогатеть, и то, как дружно мы все ухватились за эту возможность, объединило нас.

Конечно, за всеми радужными перспективами ни от кого не укрылось, что, если нас перехватят паттхи, мы в историю не столько попадем, сколько влипнем, причем с летальным исходом. Что, несомненно, тоже способствовало сплочению коллектива.

Но как бы там ни было, через четыре дня трудов наши успехи были весьма впечатляющи. На пятый день, поскольку реконструкция была наполовину завершена, я снял Иксиля и Эверета с работ и послал их на корму, в машинное отделение, отстраивать электронику, пострадавшую от ионных пушек наджиков. И пока Чорт, Никабар и Шоун работали за бортом, я усадил Теру за компьютер – форсировать краткий курс обращения с таинственным гипердрайвом 101.

Изучение предмета потребовало гораздо меньше времени, чем я ожидал.

– И это все? – спросил я, когда Тера «пролистала»на дисплее последнюю страницу. – Все, что удалось выяснить вашим яйцеголовым?

– Скажи спасибо, что хоть это есть, – обиделась она. Но и сама барышня выглядела встревожено. Наверное, тоже начала понимать, что осуществить наш план будет не так-то просто. – Мы, знаешь ли, вовсе не собирались сидеть на Мейме до тех пор, пока не разберемся во всем этом до пятого знака. Как только ученые поняли, какая ценная находка попала им в руки, они тут же послали сообщение отцу. На то, чтобы доставить на раскопки детали «Икара» и собрать его, ушло не больше пяти недель.

– Ясно, – хмуро сказал я, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь квадратный – метр на метр – люк в малой сфере. К счастью, Тера знала, где находится за маскированная съемная панель и как ее снять. – И что, они никогда не забирались внутрь дальше двух метров?

– Нет, – ответила она. – Они боялись замкнуть цепи или повредить что-нибудь. Сам видишь, какая тут путаница проводов и трубопроводов.

Я растянулся на животе и направил луч карманного фонаря в нутро малой сферы. Тера оказалась права: там были настоящие джунгли.

– Совсем как у нас в машинном отделении, – заметил я. За хаотическим переплетением проводов и трубочек, насколько мне удалось разглядеть, на внутренней поверхности сферы мерцало что-то вроде индикаторных панелей. – Интересно, так было задумано с самого начала, или крепеж проводки повредился от времени? Ты говорила, с другой стороны есть еще один люк?

– Да, за вспомогательным распределительным щитом в машинном отделении, – ответила Тера. – Достаточно просто потянуть на себя щиток – он держится на обычных петлях, как старомодные двери.

– Там обзор не лучше?

– Не намного. – Она кивнула на люк, возле которого я распластался. – Ученые пробовали запустить туда зонд, но управляющий кабель запутался в проводах, и доктор Чоу испугался что-нибудь повредить, пытаясь его высвободить. У них был автономный зонд, но и он ушел не намного дальше первого: что-то случилось с его датчиками, и он замер на месте,

– Ну что же, мы никуда не денемся, пока не разберемся, что же там внутри, – сказал я.

– Надеюсь, ты не собираешься отправить внутрь кого-нибудь из нас? – мрачно поинтересовалась она, – Если уж зонды не смогли пробраться сквозь провода, ты и подавно не сможешь.

– Мне почему-то кажется, что я немного более компетентен в прокладывании себе дороги через путаницу проводов, чем тот, кто вслепую управлял зондом, – сказал я. – Но если уж на то пошло, я хотел для начала запустить туда кое-кого поменьше.

– Кого это? – удивилась барышня.

Я кивнул в сторону машинного отделения.

– Иди позови Иксиля, – попросил я, – и сама все увидишь.

Иксиля моя идея вдохновила не больше, чем Теру.

– Не знаю, Джордан, – с сомнением проговорил он, нервно поглаживая по голове Пакса, уютно устроившегося у него на сгибе локтя. – Во всех гипердрайвах, о которых мне доводилось слышать, используется полдюжины высоковольтных узлов и импульсных конденсаторов. Если Пакс дотронется до одного из них, он погибнет.

– Ему и так все время приходится лазать по узким кабелепроводам, – напомнил я напарнику. – Как-то же ему удается не повредить изоляцию и не устроить короткое замыкание.

– Наша техника ему знакома, он знает, чего от нее ждать, – возразил Иксиль. – А эта конструкция – совсем другое дело. И вообще, даже низковольтные цепи могут с годами потерять изоляцию. Мы с тобой достаточно велики и можем пережить такой удар током. А Пакс – нет.

– Знаю, – сказал я. – И мне действительно жаль, но иного выхода нет. Мы должны посмотреть, что там внутри, и сделать это мы можем только глазами Пикса и Пакса.

– А почему не своими собственными? – возразил Иксиль. – Почему бы мне самому не отправиться туда?

– Нет! – отрезала Тера, опередив меня на долю секунды. – И речи быть не может.

– Но я мог бы просто посмотреть, что же там такое, – настаивал Иксиль. – Есть определенные нюансы, которые я смогу уловить, а Пакс – нет, его ограниченных способностей не хватит на это. Если я смогу пробраться хоть немного в глубь сферы, чтобы заглянуть за сплетение проводов, то смогу проинструктировать его в соответствии с тем, что увижу, и только тогда уж можно отправить Пакса на разведку. Так у него будет больше шансов.

Тера покачала головой.

– Извини, Иксиль, но я не могу тебе этого позволить. Отец категорически запретил кому бы то ни было соваться туда, пока не будут сняты схемы всех источников питания и цепей. И я полностью с ним согласна. Или Пикс, или Пакс, или никто.

Иксиль поджал губы и грустно посмотрел на хорька.

– Хорошо, – горестно вздохнул он. – Что именно вы от него хотите?

– Надо найти проход к центру сферы, – сказал я. – Чорт и Никабар начинают что-то невнятно мямлить, когда речь заходит о деталях, которые, согласно теории, должна содержать экзотическая конструкция из двухсфер. Но они оба единодушны в том, что в центре гипердрайва должен быть большой резонирующий кристалл. И еще должна быть приборная панель – либо кольцевая, вокруг кристалла либо где-то поблизости. Если Чорт с Никабаром правы и если нам удастся снять характеристики приборов или, что еще лучше, подсоединить их к нашему пульту управления, мы сумеем запустить двигатель.

– Будем надеяться, что по прошествии стольких лет он еще функционирует, – проворчал Иксиль, усаживая Пакса на плечо.

– Но он же потребляет энергию, – напомнил я ему. – Хотя откуда он ее берет, я понятия не имею. Предупреди Пакса, чтобы не совал лапы и нос куда ни попадя, и пусть не торопится. Нам пока еще спешить некуда.

Иксиль кивнул и погрузился в молчаливое общение со своим посланником. Потом, тяжело вздохнув, он снял Пакса с плеча и поставил его около люка. Какое-то время хорек обнюхивал край отверстия, его маленький носик сморщился, будто ему пришелся не по нраву запах веков, исходящий от сферы. Потом он тихонько пискнул – словно хотел подбодрить то ли себя, то ли нас, – перебрался через край отверстия и скрылся в недрах загадочной конструкции.

Иксиль тут же присел на корточки рядом с люком, отобрал у меня фонарь и принялся вглядываться в путаницу проводов.

– Похоже, там полностью отсутствует гравитация, – сказал он, вытягивая шею, чтобы заглянуть подальше. – Пакс пробирается среди проводов так, словно находится в невесомости.

Я вопросительно посмотрел на Теру.

– Я не знаю, – ответила она. – Хотя если здесь назначение гравитационного поля сводится к тому, чтобы сохранять свободным центр резонатора, то в малой сфере в этом нет необходимости.

Иксиль что-то неразборчиво буркнул, и несколько минут мы провели в напряженном молчании. Потом мой напарник еще раз тяжело вздохнул, уныло ссутулился и встал с корточек.

– Он исчез, – сказал Иксиль, возвращая мне фонарь. – Скрылся за чем-то вроде коаксиального ответвителя.

Тера жалостливо погладила моего напарника по плечу.

– Все будет хорошо, – тихо сказала она. – Паксу же все время приходится пробираться сквозь такие лабиринты, верно?

Иксиль опять что-то невнятно буркнул – он явно был не в том настроении, чтобы так просто взять и поверить, что все будет хорошо.

– Мне лучше вернуться в машинное, там много работы по калибровке и настройке, а Эверет не способен сам произвести необходимые вычисления, – уныло сказал он. – Позовите меня, когда Пакс вернется, ладно?

– Конечно, – заверил я его. – Вообще-то, Тера, ты можешь пойти с ним и открыть второй люк, о котором ты говорила, за распределительным щитком. Если Пакс вдруг заблудится, лучше, если из сферы будет два выхода.

– Неплохая идея, – согласилась она. – Пойдем, Иксиль.

Они прошли по плавному изгибу сферы (мне до сих пор становилось немного не по себе, когда приходилось наблюдать, как люди ходят по стенам) и скрылись в переходном тоннеле, где сейчас и вовсе отсутствовала гравитация. Я проводил их взглядом, вздохнул и снова занял наблюдательную позицию, растянувшись на животе прямо на плитах внешнего корпуса. Да, Пакс действительно исчез из виду, но мне временами казалось, что я слышу, как он шебуршит там, пробираясь сквозь лабиринт загадочной аппаратуры. Тогда я подполз ближе к люку (из-за радиального притяжения большой сферы он для меня был в.«полу») и осторожно свесился «вниз». Точнее, сунул в лаз голову и принялся медленно, последовательно и тщательно изучать в свете фонарика все, что можно было разглядеть с моего наблюдательного поста.

Вот так я и ползал в своем последовательном изучении вокруг люка и уже прополз примерно половину окружности, когда увидел большой просвет в проводах.

Спустя минуту-другую вернулась Тера, а я все еще лежал на палубе.

– Иксиль так расстроился, правда? – заговорила она, усаживаясь рядом со мной по-турецки. – Он говорит, что это не просто домашние любимцы, но я думаю…

– Чоу и его люди делали снимки того, что отсюда видно ? – перебил я.

Барышне потребовалось несколько секунд, чтобы переключить передачу.

– Думаю, да, – ответила она. – По крайней мере несколько штук. Я не пыталась вытащить их из памяти компьютера раньше, потому что…

– Вот теперь и вытаскивай, – велел я. Мною овладело нехорошее предчувствие, но я очень надеялся, что по мне это не слишком заметно. – Мне нужен снимок, на котором был бы виден серый трапецоид с золотистыми клеммами по краям. От клемм отходит с десяток проводов.

Тера была уже у компьютера и проворно стучала по клавишам.

– А в чем дело? – забеспокоилась она.

– Просто найди мне снимок, – не вдаваясь в подробности, сказал я.

Как выяснилось, люди доктора Чоу сделали множество фотографий. Тере потребовалось около минуты, чтобы найти снимок той части сферы, которая меня интересовала.

И когда она это сделала, мое мрачное предчувствие превратилось в не менее мрачную уверенность.

– Тера, ты говорила, что твой отец сошел с корабля на Потоси, – сказал я. – Откуда ты это знаешь? Он оставил какую-нибудь записку?

Она покачала головой и изогнулась в своем рабочем кресле, едва не вывернув шею, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Нет, ничего подобного, – ответила Тера почти испуганно – должно быть, почувствовала мое настроение. – Я же сказала тебе: он и его вещи пропали, и я не смогла разыскать его на корабле.

– Да, ты говорила, – кивнул я. – Но в малую сферу ты заглянуть не догадалась, верно?

Тера потрясенно уставилась на меня, глаза ее расширились от невыразимого ужаса.

– О нет, – прошептала она, – Он же не… о боже!

– Нет-нет, я его не видел, – поспешил я заверить ее. – То есть, ну, видел кое-что, но не…

– Не труп?

– Не труп, – подтвердил я. По крайней мере, мне действительно не удалось разглядеть мертвого тела. – Просто там, рядом с этим трапецоидом, есть просвет в проводах. Большой просвет, словно кто-то их раздвигали пробирался в глубь сферы.

– А это не мог быть Пакс ? – без всякой надежды спросила Тера.

– Там такая дыра, сквозь которую вполне мог пролезть человек, – мягко сказал я ей. – Слушай, может, твой отец просто решил залечь там на дно…

Она покачала головой, коротко и скованно.

– Нет, мы уже дня два работаем рядом с этим люком. Он бы услышал мой голос и вышел. – Она напряженно сглотнула. – Если бы мог.

Я посмотрел на люк в «полу». У меня не оставалось выбора, и я понимал это.

– Я иду туда, – объявил я, шагнув к люку. Больше одного шага мне сделать не удалось. Тонкая женская ручка молниеносно, словно гремучая змея, настигающая добычу, метнулась ко мне и ухватила за запястье.

– Нет! – выпалила Тера, вцепившись в мою руку с неженской силой. – Нет! Если отец мертв, значит, что-то убило его. Мы не можем рисковать еще и тобой.

– Надо же, какая забота о презренном контрабандисте! – хмыкнул я. Не очень-то хорошо было так грубить барышне, но у меня самого на душе было нелегко. – А тебе не приходило в голову, что Камерон необязательно лежит там мертвый? Может быть, он ранен, или без сознания, или парализован? Возможно, он не может добраться до отверстия и даже не может позвать нас?

– Если отец забрался туда, пока мы были на Потоси, он провел там уже одиннадцать дней, – напомнила Тера убитым голосом, ни на йоту не ослабив хватки. – И если он пострадал так серьезно, что не смог выбраться без посторонней помощи, то он давно уже мертв.

– Но это в том случае, если ранение он получил сразу же, как только туда забрался, – возразил я. Я тоже не собирался отступать. – Может, с ним что-то случилось, когда я бросал корабль из стороны в сторону, пытаясь уклониться от обстрела у Утено. Тогда он может быть еще жив.

Тера тяжело вздохнула.

– Подождем, пока вернется Пакс.

– Ждем полчаса, – согласился я.

– Час.

Я начал было протестовать, потом взглянул на ее лицо и сдался.

– Хорошо, час, – уступил я.

Тера кивнула и уставилась на люк в «полу» долгим, полным боли и страха взглядом. Потом все же взяла себя в руки, дала компьютеру команду убрать с дисплея снимок, который мы искали, и села на палубу.

– Расскажи мне о себе, Маккелл, – попросила она. Я пожал плечами и сел на палубу рядом с ней.

– Да рассказывать особо-то и нечего.

– – Нет, наверняка есть, – тихо сказала она. – У тебя же были когда-то надежды, планы, мечты. Может, и до сих пор есть. Чем бы ты сейчас занимался, если бы не был контрабандистом?

– Кто знает? – ответил я. Ей, конечно, было наплевать на мои надежды и мечты. Я это знал. Она просто искала повод поболтать, ей нужно было отвлечься, чтобы отогнать образ мертвого тела, парящего в невесомости посреди малой сферы. – Когда-то я собирался сделать карьеру в Гвардии Земли. Кончилось тем, что я высказал старшему офицеру все, что я о нем думаю.

– Наверное, при всем честном народе?

– Там было достаточно свидетелей, чтобы отправить меня под трибунал, – подтвердил я. – Затем я думал, что смогу сделать карьеру в таможне. Должно быть, я оказался слишком хорош для них, потому что меня подставили и обвинили во взяточничестве. Потом я попробовал работать на компанию по космическим перевозкам, но и тут я снова сорвался и съездил по морде одному из совладельцев фирмы.

– Странно, – пробормотала она. – Никогда бы не сказала, что ты страдаешь склонностью методично и последовательно ломать себе жизнь.

– Не бойся, – заверил я ее. – Я ломаю себе жизнь только тогда, когда дело касается многообещающей карьеры. Но спасать свою шкуру у меня получается очень даже неплохо.

– Может быть, все дело в том, что ты боишься успеха, – предположила она. – Мне часто доводилось замечать за людьми подобную боязнь.

– Да, не очень-то оригинальный диагноз, – признал я. – Мне и вправду его время от времени ставят. Хотя в ближайшем будущем мне все равно никакой особенный успех не светит.

– До середины следующего столетия, если я правильно запомнила.

– Типа того.

Какое-то время Тера сидела молча.

– А что, если я выкуплю твой долг у этого воротилы?

Я недоверчиво покосился на нее – не шутит ли барышня? Нет, она смотрела совершенно серьезно.

– Прости, не понял.

– Что, если я выкуплю твой долг? – повторила она. – Я, если припомнишь, уже спрашивала об этом. Тогда ты довольно ехидно поинтересовался, есть ли у меня лишних полмиллиона карманных денег.

Я почувствовал, что краснею.

– Тогда я не подозревал, кто ты такая.

– Но теперь-то ты знаешь, – сказала Тера. – И знаешь, что у меня есть значительно больше, чем полмиллиона.

На меня накатило странное ощущение. Не вполне приятное, пожалуй.

– И ты что, готова потратить такую кучу денег, только чтобы вытащить меня из лужи, в которую я сел благодаря собственной глупости? – спросил я.

Голос мой дал трещину.

– А почему нет? – спросила она. – Я вполне могу себе это позволить.

– Не сомневаюсь, что можешь, – согласился я. Мы ступили на очень скользкую почву. – Группа Камерона тратит полмиллиона в год только на бумагу для заметок, что, должен признать, намного более выгодное капиталовложение, чем представляю собой я.

– А кто говорил что-то про капиталовложения? – возразила она.

– Никто. Это я вычислил методом исключения, – ответил я. – Я никогда не жил на подачки и уже слишком стар, чтобы привыкать.

Я думал, что Тера немедленно оскорбится. Но она то ли слишком беспокоилась за судьбу отца, чтобы обращать внимание на мою неблагодарность, то ли у нее был более высокий порог раздражительности, чем я предполагал.

– А что, если это рассматривать как премию за то, что ты приведешь «Икар» в целости на Землю? – предложила она. – Плата за непредусмотренные контрактом услуги.

– Вот приземлимся в целости-сохранности, тогда и будем говорить о вознаграждении, – сказал я. – Или ты боишься, что я сломаюсь по дороге, и пытаешься заручиться моей поддержкой?