Текст книги "Зеленые и Серые"

Автор книги: Тимоти Зан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

21

– Прежде чем мы продолжим, – сказал Александр, когда все расселись в гостиной, – я бы хотел извиниться перед Роджером за вчерашнее поведение Сильвии. Боюсь, она слегка переусердствовала, желая добиться от вас сотрудничества.

– Не уверен, что это слово даже близко отражает ситуацию, – возразил Роджер. Сердце его отчаянно застучало. Александр, заклинатель. Так они собираются вернуть Меланту? – Она ведь пыталась использовать свой гипнотический дар, да?

– Именно пыталась. – Александр чуть улыбнулся. – В лучшем случае она могла напугать вас. В худшем – это могло выглядеть просто смехотворно. У Сильвии здесь не больше шансов, чем у трехлетнего малыша воспроизвести шедевр Ренуара.

– В отличие от вас? – натянуто усмехнулась Кэролайн.

– Я не собираюсь убеждать вас, – покачал головой Александр. – Я даже не уверен, что получится. Особенно с вами, Кэролайн, учитывая, что вы уже успешно сопротивлялись внушению. Кроме того, – морщины на его лице залегли глубже, – вы ведь не знаете, где Меланта, не так ли?

Роджер почувствовал, как Кэролайн сжала его руку.

– Нет, знаем, – возразил он.

– Зачем же лгать? – сказал Александр. – Такие люди, как вы, никогда не оставили бы ее утром в парке.

– Ладно, вы правы, – со вздохом признал Роджер, не обращая внимания на реакцию Кэролайн. – Так что же теперь?

– Обед, конечно, – с некоторым удивлением произнес Александр. – Вас ведь на обед пригласили.

– Я думала, вам просто нужна Меланта, – сказала Кэролайн.

– Меланта – ключ к нашему спасению, – ответил Александр. – Но это не означает, что мы не можем поблагодарить наших друзей.

– Вы уверены, что мы ваши друзья? – без обиняков спросил Роджер.

– Вы приютили беззащитного ребенка и защищали ее как могли. Так поступают друзья, отдаете вы себе в этом отчет или нет.

– А если мы все-таки уйдем? – поинтересовалась Кэролайн.

– Останетесь без хорошего обеда, – пожал плечами Александр. – Но никто не станет удерживать вас, если это имеется в виду.

Роджер искоса глянул на Кэролайн. Но ее лицо ничего не выражало.

– Пожалуй, я слишком голоден, чтобы искать ресторан, – решил он. – Кроме того, мне хочется узнать, как это у вас с деревьями получается.

– Узнаете, – пообещал Александр и встал. – Но давайте все по порядку. Обед готов.

* * *

– Спасибо. – Пауэлл повесил трубку на рычаг, одновременно дописывая сообщение. – Есть, Томми. Нашли парковый грузовик.

Ференцо оторвался от бумаг.

– Где?

– За тридевять земель, в Челси, у пирса пятьдесят девять. Сук так и лежит в кузове, – что доказывает – он взят для отвода глаз, им нужно было что-то еще. Хочешь съездить посмотреть, перед тем как его заберут в гараж?

Ференцо поколебался. Сейчас, однако, важнее закончить отчет и поговорить с Ионой.

– Пожалуй, останусь. Если хочешь, съезди проверь.

– Над чем корпишь? – Вытянув шею, Пауэлл заглянул в бумаги Ференцо.

– Да над отчетом. – Ференцо безнадежно махнул рукой. – Пока не начал писать, до меня не доходило, как безумно все выглядит. Надо подобрать слова, чтобы смотрелось серьезно.

– Удачи! – Пауэлл встал и снял куртку со спинки стула. – Думаю, надо глянуть на грузовик.

– Спасибо. – Ференцо посмотрел на часы. – А после можешь идти домой. Уже шестой час, а у тебя ведь выходной. Передай привет Сэнди, и отдыхайте.

– Если не возражаешь, лучше я о тебе не буду упоминать, – сухо заметил Пауэлл. – Ты сам-то поспи.

Лавируя между столами, Пауэлл вышел из комнаты.

– Угу, – пробормотал Ференцо. – Да.

Он отхлебнул холодного кофе и снова углубился в отчет. Эх, надо было серьезнее относиться к курсу по литературному мастерству в университете.

* * *

– Первые несколько лет были самыми тяжелыми, – говорил Александр, отпивая темное красное вино из изящного бокала. – Веловски помог нам с оформлением на острове Эллис, но когда мы оказались предоставленными самим себе, от него уже мало что зависело.

– Воображаю, – сказал Роджер. – Обычные дома для вас были чем-то совершенно новым?

– Для нашего поколения – несомненно. Наши предки, однако, жили в домах, и сказители сохранили эти воспоминания. Конечно, и то недолгое время, что мы провели на корабле, дало некоторое представление о жизни в четырех стенах.

– Разумеется, те, кто уже вырос здесь, чувствуют себя вполне уютно, – добавила Иоланте. – Иногда, особенно зимой, дети явно предпочитают оставаться под крышей, чем сидеть в деревьях.

– Хотя, подозреваю, какую-то роль здесь играет наличие видеоигр, – пробормотал Василис.

– Вы поэтому не хотите уезжать с Манхэттена? – спросил Роджер. – Привыкли к образу жизни?

– Мы не хотим уезжать с Манхэттена, потому что это наш дом, – не без раздражения ответил Александр. – Мы боролись за это место, старались изучить язык и культуру, найти работу, обжиться, спокойно растить детей. Почему мы должны позволить выкинуть себя отсюда?

– Конечно, – сказал Роджер. – Извините.

– Мы не просим сочувствия, – продолжал Александр. – Только понимания. И, если сами решите, защиты наших интересов.

– Мы сделаем, что сможем.

Роджер вздрогнул, когда с другого конца стола раздался взрыв детского смеха, такой громкий, что уши заболели.

– Это они тренируют ревун?

– Просто расшумелись. – Иоланте, подавшись вперед, строго взглянула на детей. – Ивонна, ты не могла бы их успокоить?

– Извините. – Женщина на другом конце стола дважды щелкнула пальцами. – Дети, замолчали! Ешьте.

Все мгновенно стихли и принялись за еду; теперь оттуда доносилось только деловитое стаккато ножей и вилок.

– Как видите, они мало чем отличаются от обычных малышей, – с улыбкой заметил Александр.

– Вы, несомненно, приспособились к жизни средних американцев, – согласился Роджер, глядя на детей. – Мне это напоминает рождественский ужин с семьей Кэролайн в Вермонте.

– Конечно, мы привыкли, – сказала Иоланте. – А у вас большая семья, Кэролайн?

– Человек двадцать, – лаконично ответила Кэролайн. Голос ее звучал необычно ровно.

Роджер наморщил лоб.

В лице жены было какое-то напряжение, будто она старалась что-то скрыть.

– С тобой все нормально? – шепнул он.

– Да, вы явно не в своей тарелке, – подтвердил Александр. – Что-нибудь не так?

Поколебавшись, Кэролайн положила вилку и взглянула заклинателю прямо в глаза.

– Да, по-моему, кое-что не так. Мы тут сидим едим, а Меланта где-то на улице, голодная и продрогшая.

– Ясно, – спокойно сказал Александр. – А почему вы решили, что никто ее там сейчас не ищет?

Кэролайн опешила.

– Вы хотите сказать, что ищут?

– В эту минуту около восьмидесяти зеленых ходят по улицам Манхэттена, пытаясь найти ее, – тихо сказала Иоланте. – На самом деле почти все, кто живет в Центральном и Морнингсайд-парке. Это вас успокоит?

Кэролайн дернула углом рта.

– Немного.

– Всего лишь немного? – улыбнулся Александр. – Пожалуйста, продолжайте. Что мы можем сделать, чтобы вас успокоить?

Кэролайн осторожно вздохнула.

– Николос говорил, что вы возглавляете фракцию, которая хочет сражаться с серыми. Это правда?

– Совершенная, – спокойно подтвердил Александр. – Как и Николос, я многое повидал. Я знаю, что совершили серые, и не верю, что между нами может быть мир.

– Но с вами согласны не все зеленые, – сказала Кэролайн. – А вам, если вы собираетесь драться, нужно, чтобы все заняли вашу сторону?

– На самом деле мне нужно только большинство, – поправил Александр. – Если я его получу, остальные последуют за мной.

– Все дело в том, что вам надо найти способ привлечь остальных зеленых. И я подумала, что мнимое предательство серых может вам помочь.

– «Мнимое»? – спросил Василис.

– Мне пришло в голову, что вы могли бы выкрасть Меланту и обвинить в этом серых.

Роджер напрягся. Но, к его облегчению, Александр, похоже, нисколько не обиделся.

– Ясно, – спокойно проговорил пожилой заклинатель. – И дальше что?

– В каком смысле? – спросила Кэролайн.

– Как, по-вашему, мы смогли бы поддерживать иллюзию о предательстве серых после возвращения Меланты? Думаете, Сирил и его сторонники когда-нибудь еще поверили бы мне, если она рассказала бы свою историю?

Кэролайн сглотнула.

– Полагаю, вам пришлось бы ее убить.

– Совершенно верно, – кивнул Александр. – Вот здесь и кроется изъян ваших рассуждений. Меланта – это ключ к победе в этой битве, наше главное оружие против серых. И меньше всего нам хочется, чтобы она пострадала. – Он покачал головой. – Нет, Кэролайн. Если бы Меланта была у меня, я бы не стал притворяться, что ее похитили серые. Я бы снова попытался отстоять свою точку зрения и потребовал нового поединка с Сирилом.

– Мы поняли, – быстро произнес Роджер. – Приношу извинения за подобное предположение.

– Ничего. – Александр не сводил глаз с Кэролайн. – Кэролайн?

Она скривила рот, но кивнула.

– Я тоже поняла.

– Ну и хорошо, – почти весело сказал Александр. – Продолжим обед и будем надеяться, что наши скоро найдут ребенка.

* * *

К тому времени, как Ференцо вышел из участка, солнце уже давно село. Хорошая новость заключалась в том, что отчет закончен: достаточно правдоподобный для официальной бумаги и в то же время достаточно туманный там, где нужно, чтобы не привлекать внимание к нехватке людей.

Новость плохая – то, что весь отчет весьма расплывчат и сшит на живую нитку. Кто-кто, а Серрета это заметит.

Насупившись, Ференцо зашагал по тротуару к машине, оставленной на соседней улице. Больше всего раздражало, что свидетели-то могли прояснить ситуацию. Но Орест Грин, Уиттиеры, Иона – все молчали. И пока кто-то из них не заговорит, ничего реального к отчету не добавишь.

Он застегнул молнию на куртке и услышал, как чуть хрустнули бумаги во внутреннем кармане. Теперь, однако, можно кое-что предъявить хотя бы одному из свидетелей.

Он дошел до Амстердам и повернул направо. Рядом за высокой оградой из сетки находилась спортивная площадка. Там шла реконструкция, у ограды лежал штабель длинных толстых досок. В конце концов, они превратятся в новую горку, но пока Ференцо видел лишь неглубокую яму, огороженную оранжевыми решетками.

Размышляя о медлительности городского строительства, он вдруг увидел две фигуры, появившиеся в десяти ярдах впереди.

Ференцо замедлил шаг, чувствуя, как забилось сердце. Откуда, интересно, они взялись? Сетка прозрачная, на улице ни одной машины, а за деревьями, стоящими вдоль ограды, мог спрятаться только двухлетний ребенок.

Но факт оставался фактом, Друзья Ионы?

Незнакомцы стояли неподвижно. Оба молодые, лет по двадцать пять, жилистые. У высокого были темные волосы, узкое лицо и длинный орлиный нос, у его товарища, что на полголовы ниже, – пышная курчавая шевелюра.

– Добрый вечер, – произнес Ференцо, подойдя к парням. – Прохладненько сегодня?

– Это точно, – ответил Нос. – Вы старший следователь Ференцо?

Значит, не просто наглые грабители, промышляющие прямо у двадцать четвертого отделения, а поджидают именно его.

– Да, – подтвердил он. – Чем могу помочь?

– Нам нужны рисунки, – сказал Нос.

– Все, – добавил Курчавый.

– Рисунки?

Ференцо решил для начала прикинуться дураком. Обычно это сердит людей, а сердитые становятся разговорчивыми.

– Рисунки, которые сделал вам Орест Грин, – спокойно сказал Нос. – Тех двух серых с Уэверли-плейс сегодня утром.

– Вы имеете в виду Хафдана Грея и его сына? – предположил Ференцо.

– Хафдан? – нахмурился Курчавый. – Орест не говорил, что это…

– Было бы здорово поболтать, – перебил Нос. – Но сейчас нам нужны только рисунки.

Ференцо покачал головой.

– Извините, но они остались у меня на столе.

– Замечательно, – довольно сказал Нос. – Давайте сходим за ними.

– Ладно, – ответил Ференцо.

Он повернулся, как бы собираясь идти в обратную сторону, но вместо того, чтобы двинуться назад, развернулся на триста шестьдесят градусов и снова оказался лицом к лицу с парнями, уже с пистолетом в руке.

– А хотя нет, – палец лег на спусковой крючок, – лучше вы, вдвоем, идите-ка вперед.

Резкий свет фонарей высветил на лице Носа снисходительную улыбку. Он широко раскрыл рот и крикнул.

Ференцо подбросило, как от удара кулаком в живот. Это был почти тот же крик, что и утром в парке, крик, заставивший его врезаться в столб, а после поваливший на тротуар.

Но похож он был только странным, неестественным тоном и вибрацией. Сила удара оказалась куда мощнее, заставив полицейского попятиться назад. Звук ударил в лицо и грудь; как песок, несомый ураганом, залепил глаза и уши. Мышцы превратились в дряблую массу, живот свел мучительный спазм.

Что-то ударило по затылку, и, как бы очнувшись, Ференцо понял, что наткнулся на ограду. Пистолет по-прежнему оставался в правой руке; он с трудом сумел ухватиться левой за холодную сетку. Несколько долгих мгновений он стоял, качаясь, и старался восстановить равновесие, в то время как город кружился вокруг, будто на карусели. Открыв глаза – только тут Ференцо понял, что они закрыты, – он увидел, что двое уверенно идут к нему.

– Ну, – небрежно произнес Нос, – так что вы там говорили?

Стиснув зубы, чтобы приступ тошноты не вывернул его наизнанку, Ференцо поднял казавшийся пудовым пистолет.

– Полиция, – выдавил он.

Нос даже не ускорил шаг. Пока Ференцо пытался понять, какие мышцы надо напрячь, чтобы нажать на спуск, тот подошел и быстро вырвал пистолет из его руки. Приблизив лицо вплотную, он издал еще один короткий, лающий крик, от которого голова Ференцо ударилась об ограду. Пальцы разжались, и полицейский бесформенной массой рухнул на тротуар. Моргая, он сквозь слезы увидел две пары туфель присевших на корточки мужчин.

– Очень глупо, – сказал Нос. – Теперь у вас несколько часов будет все болеть, а нам по-прежнему нужны рисунки. Где они?

«Сдавайся, – шепнул из глубины сознания голос. – Только покажи на карман, они заберут рисунки и оставят тебя в покое».

Что гораздо более важно, не придется входить в участок, словно пьяному или альцгеймерному. Может, он и помучается несколько часов, но хотя бы сохранит достоинство.

Он повернул голову, чтобы взглянуть в глаза Носу.

– Я уже сказал, – прохрипел он. – У меня на столе.

– Отлично. – Нос с Курчавым взяли Ференцо с двух сторон под руки и поставили его на ноги. – Прогуляемся до отделения.

22

– … сив туйсен месиду-ноенс фил эрриа! – закончила Филлида, стоя в горделивой позе, напомнившей Роджеру Меланту, когда та выиграла первую партию в карты. Девочка подняла руки и изобразила в воздухе ладонями какую-то сложную фигуру.

– …и с тех пор все они жили в мире, – так же торжественно перевел ее младший брат Яннис.

– «Песня Троспатии», – хором произнесли дети и низко поклонились пятерым взрослым, расположившимся на диване и стульях.

– Как мило, – от всей души похвалила Кэролайн.

Но Кэролайн всегда была охотницей до хорошего представления, особенно в исполнении старательных любителей? Импровизированный детский спектакль не мог ей не понравиться.

– Здорово, – подтвердил Роджер.

Его так и подмывало сказать, что это куда интереснее психологической ахинеи, которую пришлось терпеть три дня назад в театре Миллера. Нет, пожалуй, не стоит.

– Они сами переводили?

– Нет, конечно, – ответила Иоланте. – «Троспатиа» – это самое выдающееся произведение нашей ранней истории. Ее доверили переводить только самым одаренным сказителям.

– На самом деле это уже третий перевод, – добавил Александр. – С годами, обретая все больше знаний о тонкостях вашего языка, сказители пытались передать смысл все точнее, сохраняя при этом классическую композицию произведения и структуру предложений. Данный вариант закончен всего два года назад.

– Дети выступили просто замечательно, – сказала Кэролайн. – Возможно, один из них со временем станет сказителем?

– Мы и сами так думаем, – признал Василис. – Но ведь каждый родитель хочет, чтобы его ребенок оказался одарен высшим даром. Нам остается только ждать и надеяться.

– А как появляется дар? – спросил Роджер. – Это наследственность или что-то еще?

– В основном наследственность, – ответил Василис. – У двух трудящихся, скорее всего, родится трудящийся, у дальновидцев будут дальновидны и так далее.

– Доминантно-рецессивные гены тоже проявляются сложнее, чем у людей, – добавил Александр. – Возьмите, к примеру, Василиса с Иоланте. Как манипулятор Иоланте имеет крошечную часть дара землетряса, поэтому, если среди нас появится настоящий землетряс, логично будет предположить, что он появится в этой семье. Но их старшая дочь Зилия уже определена испытанием как трудящаяся, так что нет особых причин полагать, что Филлида и Яннис имеют какой-то из высших даров.

– А родители Меланты? – спросил Роджер.

– Еще один хороший пример, – кивнул Александр. – Зенас и Лорел – оба трудящиеся и по всем законам должны иметь детей-трудящихся. Это хорошо показывает, что не угадать, куда ударит молния.

– В любом случае, большое спасибо за представление, – снова обратился Роджер к детям.

– Дети? – подсказала Иоланте.

– Пожалуйста, – снова хором ответили те.

– А теперь пора спать, – сказал Василис. – Идите, переодевайтесь.

Яннис скорчил гримасу, но, по-видимому, знал, что спорить бесполезно. Кивнув в знак согласия, дети вышли из комнаты.

– Они читают с большим выражением, – заметил Роджер. – Несколько неожиданно, как лихо они попадают в унисон. Специально тренируются или это врожденное?

– Главным образом побочный эффект нашей тесной эмоциональной связи на близком расстоянии, – ответил Василис. – А у родных братьев и сестер такая связь проявляется ярче, чем обычно.

– Я все-таки думаю, что и тренируются тоже, – добавила Иоланте. – Координированное движение их все время завораживает, такое как танцы или олимпийское синхронное плавание.

– О Меланте пока ничего? – спросила Кэролайн.

– Только то, что она пока не ответила, – сказал Александр. Даже если неожиданная перемена темы застала его врасплох, он никак не показал этого. – Поверьте: как только ее найдут, вы узнаете об этом одними из первых.

– Разве вы не можете как-то ощущать ее присутствие? – спросил Роджер.

– К сожалению, не все так просто, – объяснил Александр. – Будь это так, мы нашли бы ее у вас в квартире в ту же ночь. Нет, если Меланта решит молчать, поисковики пройдут мимо, не заметив.

– А вы? – спросила Кэролайн. – Вы не можете приказать ей ответить?

– У вас явно сложилось впечатление, что заклинатели обладают неограниченной властью, – сказал Александр. – На самом деле мы не приказываем людям что-то делать. Наша сила – только в убеждении: то, что мы настаиваем на своей точке зрения, не лишает зеленого возможности сделать собственный выбор.

– И благодаря вам у Меланты появилась возможность переосмыслить прежнее решение – дать согласие на эту безумную жертву, – добавил Василис. – Пока сделка не состоялась, у Александра остается возможность привлечь на свою сторону больше зеленых.

– Но что это вам даст? – спросил Роджер. – Николос говорил, что Меланта еще не достигла полной силы.

– Нет, но самой угрозы, которую она представляет, может оказаться достаточно, – пояснил Александр. – Если мы сумеем убедить серых, что готовы учинить массовое побоище – чего, конечно, не хотим, – то, вероятно, сможем заставить их убраться из Нью-Йорка.

– Но почему вы просто не уедете сами? – спросила Кэролайн. – У нас же такая огромная страна, только выбирай.

– Потому что это наш дом, – ответила Иоланте. – Как можно просто собраться и покинуть дом?

– Однажды вы уже его покинули, – напомнила Кэролайн.

– Это не так просто.

– Но почему нет? – настаивала Кэролайн, уже не без раздражения. – Я до сих пор так и не услышала разумного объяснения.

– Не обижайтесь, Кэролайн, но это вас не касается, – так же раздраженно ответил Василис. – Если мы решили остаться…

– Не горячись, Василис, – спокойно перебил Александр. – Мы уже рассказали достаточно много. Можем рассказать и об этом.

Он посмотрел на Роджера.

– Это связано с нашим кораблем, что зарыт у острова Эллис. Мы так и выращиваем на нем травы и пряности с нашей родины.

– Да, Веловски, помню, говорил, – сказал Роджер. – А что с ним не так?

– Всего лишь то, что нам не сдвинуть его с места, – вздохнул Александр.

– Что, двигатели не работают?

– Работают исправно, – сухо ответил Александр. – К сожалению, столь же исправно работают ваши гидролокаторы.

– Ах да… – До Роджера внезапно дошло.

– Действительно, «ах», – мрачно согласился Александр. – Наверное, уже в двадцать восьмом году было достаточно рискованно входить в порт Нью-Йорка. А теперь, при современных средствах подводного слежения, и сотни ярдов не пройти, чтобы не нарваться на систему раннего обнаружения.

– Особенно после одиннадцатого сентября, – сказал Роджер.

– Именно. Теперь вы знаете правду. Мы не можем сдвинуть корабль с места и также не можем допустить, чтобы его нашли люди или, хуже того, серые.

– У нас лишь один выход, – сказала Иоланте. – Остаться здесь и сражаться.

– А сделать это мы можем только с Мелантой, – заключил Александр. – Убежден, что если я поговорю с ней, то смогу привлечь ее на нашу сторону… – Он остановился. – А, вижу, мы готовы отправиться спать.

Роджер оглянулся. Дети Василиса и Иоланте вернулись вместе с остальными четырьмя ребятишками, обедавшими вместе. Все были одеты в костюмчики, напоминавшие трико, различных оттенков зеленого, и темно-коричневые полусапожки из какого-то мягкого материала.

– Симпатичные пижамки, – заметил Роджер.

– Зубы все почистили? – поднялась Иоланте. Шестеро молча кивнули. Она кивнула в ответ и обернулась к Роджеру с Кэролайн.

– Хотите тоже пойти? – пригласила она. – Вы, Роджер, особенно желали узнать насчет деревьев.

– Конечно. – Роджер поднялся. – Пойдем, Кэролайн. Это должно быть интересно.

* * *

Поначалу ноги совсем не слушались Ференцо. Нападавшие держали его под руки, а он висел, как марионетка с оборванными нитками, тщетно пытаясь найти опору дрожащими ногами.

– Вы сможете, – поощрительно сказал Нос. – Или решили провести здесь всю ночь?

– Ну, вас к лешему, – процедил Ференцо сквозь зубы, силясь совладать с ногами.

Он осторожно нащупал почву, на этот раз колени не подогнулись. Но как только попытался сделать шаг, снова рухнул на руки своих врагов.

Курчавый выругался на непонятном языке.

– Ну хватит, Ференцо, не так уж сильно тебя стукнули.

– Может, до сих пор вам не приходилось бить диабетика, – огрызнулся Ференцо. – Погодите, а?

– Мы просто теряем время, – проворчал Курчавый. – Слушай, пошли заберем их сами.

– Терпение, – ответил Нос. – Дадим ему еще минуту.

Ференцо мысленно улыбнулся. На самом деле, несмотря на боль, мышцы уже вполне его слушались. Во всяком случае, он уже смог бы передвигаться без посторонней помощи.

Но противники этого не знали, а уловка насчет диабета должна была еще больше замутить воду. Если выиграть время, то он сможет убежать или вступить в борьбу, когда представится случай.

В течение следующей минуты он изображал ужасные мучения. Однако время, отведенное на притворство, истекло скорее, чем хотелось бы.

– Ну, хватит, – объявил Курчавый и пихнул Ференцо кулаком в бок. – Шевелись, или мы бросим тебя здесь.

– Без меня вам все равно не войти, – выдавил Ференцо, выиграв этой фразой еще несколько секунд.

Он уже вполне оправился; к тому времени, как они дойдут до отделения, сил совершить, задуманное должно хватить. Не забывая пошатываться, он повис, насколько это возможно, на неприятелях и заковылял вперед. Пройдя пять шагов, они оказались под фонарем, и тут в двух ярдах впереди стена словно взорвалась, подняв облако пыли.

В лицо ему ударила воздушная волна, и Ференцо инстинктивно отшатнулся. Мгновение спустя он потерял равновесие, потому что парни, рывком развернув его, потащили в обратном направлении. Не успели они пройти двух шагов, как другая стена в двух ярдах впереди тоже вздыбилась, как от удара кувалдой.

Налетчики оценили ситуацию и остановились. Нос подхватил полицейского, чтобы тот не упал, а Курчавый, наоборот, отпустил и стремглав понесся по улице, петляя, как солдат под вражеским огнем. Нос снова развернул Ференцо, на этот раз лицом к проезжей части, и обхватил сзади левой рукой. Правой он тут же замкнул захват и несколько мгновений, будто возился с чем-то. Затем расцепил руки, и Ференцо вздрогнул, увидев сверкнувший в правой руке нож с коротким лезвием. Предупредительным жестом Нос поводил ножом перед глазами Ференцо и приставил к горлу.

– Выходи, или легавому конец! – крикнул он над ухом Ференцо.

В ответ раздался еще один взрыв в ярде справа и через секунду в ярде слева. Сквозь слепящий свет фонаря и фар, несущихся мимо машин Ференцо пытался разглядеть стрелка.

Но ни рядом с домами напротив, ни в окнах никого не было видно. Справа поднялось еще одно облако пыли, но он не увидел даже намека на вспышку.

По-видимому, Нос тоже не мог понять, откуда стреляют. Прорычав что-то, он схватил Ференцо левой рукой за волосы и оттянул его голову назад.

– Последний раз! – Он потянул Ференцо назад, куртка зашуршала по сетчатой ограде. – Выходи!

Ференцо застыл. Теперь, когда его лицо было повернуто вверх, он не мог видеть, что происходит через дорогу.

Но он прекрасно разглядел темный силуэт, который скользнул по ночному небу справа над фонарями и приземлился позади на спортплощадке.

Не успел он даже засомневаться в реальности увиденного, как через дорогу раздался голос:

– Ладно! Я здесь! Не трогай его!

– Вот ты где, – пробормотал Нос. Сделав глубокий вдох, он закричал.

Крики, направленные перед тем на Ференцо с расстояния в шесть футов, были очень болезненны. Но этот, прозвучавший у него почти над ухом, оказался в сто раз хуже. Все тело мгновенно напряглось, тут же обмякнув, как тряпка, и осело к земле, несмотря на державшую за волосы руку. Если раньше все вокруг крутилось, то теперь пленник полностью потерял ориентировку. Грудь и живот переворачивало от боли, все внутренности словно колотились друг о друга. Он почувствовал ужасный рвотный позыв, но брюшные мышцы не действовали.

Крик отдался более слабым эхом. Поначалу Ференцо решил, что это обман слуха. Но затем отдаленный вопль послышался снова, и стало ясно, что это кричит Курчавый. Убежал он не от страха, как подумал Ференцо, а чтобы лишить нападавшего возможности стрелять по скученным целям.

Курчавый крикнул снова, но находился слишком далеко, что Ференцо что-то почувствовал. Мучительная боль от первого крика постепенно ослабевала, он лишь ощущал боль в макушке – Нос по-прежнему держал его за волосы, не давая упасть и приставив нож к горлу; он использовал полицейского как живой щит против направленного на него бесшумного пистолета.

Курчавый продолжал издавать крики. По мере того как мозг Ференцо постепенно начал оживать, до него дошло, что выстрелы действительно прекратились. Вывернув шею, он сумел взглянуть на улицу. На одном из двадцатиэтажных домов через дорогу разворачивалось зрелище, от которого еще неделю назад у него челюсть отвисла бы до земли. На уровне десятого этажа, между двумя темными окнами, на голой стене, расставив руки и ноги, будто его, как человека-ядро, выстрелом из пушки впечатало в кирпичную кладку, висел мужчина. Ни веревок, ни подвесной платформы, ни даже намека на крючья. Раздался еще один крик, звук заметался между домами, и Ференцо увидел, что правая нога висевшего потеряла опору, словно волшебный клей вдруг испарился. Отчаянно цепляясь за стену, он съехал на несколько футов вниз, прежде чем сумел закрепиться снова. Очевидно, что крики действовали на него таким же образом, как и на Ференцо, и цеплялся он не только за стену, но и за жизнь. Курчавый крикнул еще раз, и человек-паук соскользнул еще на фут.

Тут Ференцо понял, в чем заключалась стратегия. Варьируя продолжительность криков, его противники хотели плавно спустить стрелка вниз так, чтобы, с одной стороны, он не разбился насмерть, упав с высоты десятого этажа, а с другой – не дать ему возможности ответить огнем.

Но они не знали о втором, который спустился на землю во время стрельбы по тротуару, когда Ференцо умирал от боли. И который, возможно, сейчас бесшумно приближался сзади.

Одна проблема: в данном положении никто не мог помочь Ференцо, не подвергая его жизнь опасности. Нос стоял спиной к сетке, из-за которой невозможно перехватить руку с ножом, и по-прежнему был настороже.

И, разумеется, Ференцо понимал, что крадущийся сзади, скорее всего, думает о спасении своего товарища, который висит на стене. Вряд ли его волнует, перережут горло полицейскому или нет.

Ференцо надо самому позаботиться о себе.

– Отпусти, – захрипел он, изображая страх и боль, тем более что особенных усилий и не требовалось. – Пожалуйста. Он уже готов и не сможет ничего вам сделать. Пожалуйста… живот… меня сейчас вырвет…

– Мать твою!..

Убрав руку с ножом, Нос отпустил его волосы и с отвращением толкнул на тротуар. Ференцо попытался удержать равновесие, но мышцы не слушались, и он ударился головой о холодный асфальт. Перед глазами заплясали искры. Сдержав стон, он перевернулся на спину и посмотрел на Носа. Несколько мгновений тот бесстрастно взирал на полицейского, затем снова перевел взгляд на здание напротив. Курчавый издал еще один короткий крик, от которого у Ференцо заложило уши.

Занятые своим противником, оба не заметили, как огромная доска, колеблясь, выплыла из темноты и опустилась на сетчатый забор. Темная фигура успела добежать почти до конца импровизированной платформы, когда Нос услышал, наконец, хруст металлической сетки и поднял голову. Он развернулся, выставив вперед нож. Поздно. В то же мгновение незнакомец высоко подпрыгнул. Нос крутанулся, пытаясь уследить за траекторией полета, и разинул рот, чтобы крикнуть.

Крикнуть он не успел. Раздался звон струны, из левой руки его противника вырвалась тонкая белая линия и ударила Носа в грудь.

Выстрел отбросил его назад, и вместо крика получился мучительный кашель. Последовал второй выстрел, на этот раз Нос ударился о сетку. Приземляясь, нападавший сгруппировался; за ту секунду, что он сидел на корточках, Ференцо успел, наконец, разглядеть его. Низенький и коренастый, он был в темной одежде и лыжной шапочке, натянутой до бровей, а лицо закрывал шарф, замотанный до самых глаз.

Шарф выглядел подозрительно знакомым.

От дома напротив раздался протяжный надрывный крик. Стиснув зубы от новой волны боли, Ференцо оглянулся. Кричал Курчавый, конечно, но, к удивлению Ференцо, он не убегал, а что есть сил мчался к сидящему на корточках стрелку.

Тот пошатнулся, и Ференцо на мгновение показалось, что звуковая атака увенчалась успехом. Но стрелок устоял на ногах, вновь поднял свое странное оружие и, поддерживая левую кисть, выстрелил.

Курчавый не просто покачнулся, как до того Нос. Белая линия ударила ему в грудь с такой силой, что не только остановила, но сбила с ног. С жутким стуком он ударился об асфальт и остался недвижим.