Текст книги "W-51 (си)"
Автор книги: Тимофей Шерзад
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Глава 4: «Свободные амазонки».
Рыжий, Руди и Ганс шли к городу эльфов.
Шли опять прямо через лес, не признавая дорог и тропинок. Клаус убедил всех, что пройти незамеченными больше шансов. Пулемётчику это не нравилось. А, поскольку большинство в лице Рудольфа оказалось не на его стороне, то Гансу не оставалось ничего иного, кроме как отыгрываться на нервах товарищей, доводить бесконечным капаньем на мозги.
– Ну и какого хрена мы попёрлись через чёртовы заросли? – ругался пулемётчик, отвлекаясь лишь на то, чтобы убирать паутину с лица. – Неужели нормальных дорог нет?
– Включи мозги, – устало объяснял Рыжий. – И пойми, мы совсем непохожи на местных жителей, которые практически наверняка встретятся на местных дорогах! И не раз! Конспирация никому не помешает.
С этими словами автоматчик зацепился за неудачно подвернувшуюся корягу и, ругаясь, свалился под ноги Гансу.
– Ну? – ехидно осведомился последний, подавая руку. – Как дорога, конспиратор?
Рудольф же молчал всю дорогу. Голоден – потому и малообщителен. Все знали, что в такие минуты злить снайпера опасно. И не злили. Лишь недоумевали, как можно так быстро проголодаться. Сами пока и не думали о еде.
С препираниями между Гансом и Клаусом, достигли очередной полянки. Отметив, что в последнее время не везёт со всевозможными открытыми пространствами в лесу, Рыжий предложил сделать небольшой привал. Все согласились.
Руди отправился в кусты облегчиться, а Ганс решил поискать грибы. Клаус остался на поляне, считая поиски пулемётчика напрасными, никаких грибов в мае быть не может. А этот умник... "МГ" бы почистил, и то польза.
Размышляя в подобном ключе, Рыжий, как ни странно, не приносил сейчас никакой пользы. Не только не чистил оружие, но вообще занимался всякой ерундой, не напрягаясь насчёт таких мелочей, как несение караула. А точнее – считал обитателей большого муравейника, обнаружившегося на краю поляны, под большим деревом.
Около пяти минут просидев на корточках в тщётных попытках сосчитать всех муравьёв, Клаус отвлёкся на требовательный крик о помощи, выражавшийся в раскатистом вопле неожиданности. Или испуга. Судя по ноткам, орал Ганс. Сразу выкинув муравьёв из головы, автоматчик побежал на голос.
На ходу стягивая "Мп-40" с плеча, Клаус передёрнул затвор. Ноги сами несли на помощь пулемётчику. Ганс раньше порядком доставал автоматчика занудством и тяжестью характера. Но Рыжий мигом забыл о старых обидах, речь шла о жизни боевого товарища. А, судя по напряжённости крика, именно таковая и висела на соплях..
Похоже, Ганс нашёл ещё одну полянку, раза в два поменьше той, где Клаус считал муравьёв. И, судя по полной каске грибов, что пулемётчик изо всех сил прижимал к себе, здесь царил явно не май.
Ганса окружила пятёрка женщин, выглядящих весьма воинственно. Одна целится из лука, остальные медленно приближаются с мечами наголо. Дамочки настроены весьма серьёзно.
Пулемёт висит на ремне за спиной, и Ганс не успевает его применить. Фурии заметили автоматчика. Движение к замершему пулемётчику на время остановилось.
– Лучше отпустите моего товарища, – начал Рыжий.
– А мы и не держим, – крикнула темноволосая лучница. – Но это пока. А сейчас лучше отдать все ценности, и убираться из наших владений! Пока живы и не покалечены.
Тем временем фурии с мечами переключили внимание на автоматчика. И двое, приготовив мечи, направились к нему.
– Лучше вам думать быстрее, – издевательски посоветовала лучница. – А то убьем, и обыщем трупы!
Клаус приуныл: "шмайссер" справится с мечницами – дело на одну недлинную очередь. Но лучница успеет выпустить стрелу, следовательно, остаётся риск погибнуть ему или Гансу.
А разозлённые амазонки приближаются.
Неизвестно, чем бы это закончилось, но запятую поставил сухой звук винтовочного выстрела. Лучница упала. Кровавая точка на лбу говорит, что больше не поднимется.
"Хороший выстрел, Руди, – мысленно зааплодировал Рыжий. – А главное, своевременный."
Все мечницы кинулись на автоматчика. Застывшего в изумлении Ганса не воспринимают – на вид не так опасен. Клаус, не пожелав расставаться с жизнью, нажал на спуск. Рой автоматных пуль буквально рвёт атакующих на части. Только одна разбойница, уронив меч, стоит на месте, замерев, в точности, как Ганс.
Подбежав вплотную, Клаус ловко выбил меч. Пулемётчик, наконец оправившийся от потрясения, бросил каску с грибами и, стянув "Мг-34" из-за спины, навёл оружие на пленницу.
Из чащи показался обеспокоенный снайпер.
– А-а, это ты, – облегчённо сказал Рыжий, вскинувший вначале автомат. – Спасибо за огневую поддержку.
– Не за что, – в тон отозвался Руди. – Кто напал на вас? И что здесь делают?
– Вот сейчас мы это и узнаем, – ответил автоматчик. – Ганс, займись ею. Нам нужна информация!
– Сейчас ты расскажешь обо всём, понятно? – прокричал пулемётчик, брызжа слюной от злости. – За всё ответишь! И за грибы, и за мой испуг!
Амазонка сжалась и, бессвязно что-то бормоча, заплакала.
Единственная живая мечница – девушка лет семнадцати, а то и шестнадцати. Что делает среди громадных, донельзя разозлённых фурий, непонятно. Вид самый невинный, у ангелов вряд ли получится лучше. Лицо перемазано грязью или сажей, не разберёшь. Сразу вспоминается Гаврош. Ничего, что лягушатник, теперь и еврей – брат родной, по сравнению с местным дурдомом. Глаза смотрят испуганно, в чём-то по-детски наивно. Так и хочется дать конфетку...
"Отлично, старина, осталось придумать, как это чудо разговорить, – подумал автоматчик. – Надо аккуратно, без грубостей, только сильнее плакать будет".
– А ну прекрати реветь! – громыхнул Ганс, для убедительности помахав перед носом пленной автоматом, позаимствованным у Клауса.
Эффект оказался прямо противоположным.
– И чего ты добился? – не выдержал Рыжий, видя, что плач не только не прекратился, но наоборот. Увеличился по громкости и нервности.
– Ну, – буркнул пулемётчик. – Я же помню, памятка по допросам пленных солдат...
– Засунь памятку в задницу! – ругнулся Рыжий. – Это не солдат, не видишь?
– Ну-ну, – язвительно заметил Ганс. – Реветь не солдат, а как мечом размахивать...
– Если бы я допрашивал ту, с луком, памятка оказалась бы лучшим помощником, – Клаус постучал костяшками пальцев по темечку. – А это явно новобранка. Нет опыта, злости, и всего прочего, чем обладает солдат! Перед нами зареванная девчонка, неизвестно как оказавшаяся в компании воинственных дамочек с тяжёлыми железяками, неужели непонятно?
– Знаешь что? – обиделся пулемётчик. – Я соглашусь. Но допросишь сам. Ну же, вперёд! Я жду, я в предвкушении шоу, что сейчас разразится! Чего стоишь? Нужна информация – вперёд!
– Ага, щаз, – усмехнулся Рыжий. – Поздно! Напугал до смерти, теперь жди, пока не успокоится. Спасибо, мастер допроса! Оказал неоценимую услугу!
– Это тебе спасибо, – не остался в долгу Ганс. – Такой умный, допрашивал бы сам.
– Я думал, своими мозгами дойдёшь до правильного решения, – автоматчик зло сплюнул. – Хотя с чего бы это?
– Послушай, а ты не охренел? – начал пулемётчик. – Я тебе...
– Хватит уже, достали! – потерял терпение Руди. – Сколько можно говниться из-за такой ерунды! Давайте, пристрелю её, и дело с концом!
– Не надо! – амазонка прекратила плач. – Я всё скажу.
– Тебе надо составлять памятки по допросам, – похвалил снайпера Клаус. И обратился к пленнице. – Будешь отвечать на вопросы. Коротко и ясно. Имя?
– Лика, – ещё не оправившись от плача, ответила девушка. – С ударением на "и".
Пользуясь запуганностью пленной, автоматчик расспросил обо всём. Узнал, где располагается лагерь "Свободных амазонок", а также немало интересного из жизни пленницы. Местами переходя на плач, та рассказала, что в банду попала совсем недавно – около недели назад на деревню напали какие-то разбойники, из другой шайки. Оставшись без семьи и крова (дом сгорел в пожаре), Лика принялась бродяжничать по лесам, где девушку и подобрали "амазонки". Молодостью и неопытностью объяснялось промедление в бою, спасшее ей жизнь.
– Лагерь находится в чаще леса, частично под землёй, – объясняла Лика. – Там много ходов, тоннелей, и даже парочка подземных залов. Это гарантирует безопасность.
– Кто рыл? – поинтересовался Рыжий. – Вы?
– Нет, – мотнула головой амазонка. – Там до нас... никто не знает, чья работа...
– Несущественно, – перебил Клаус. – Чем ваша банда занимается? Есть что-то надо, не правда ли?
Оказалось, "Свободные амазонки" промышляют грабежом караванов и рабовладельческим делом. Автоматчик тут же вспомнил колонну с людьми в клетках. Вспомнил, и едва смог удержаться от выстрела прямо в лоб этой разбойнице. Помешали две вещи. Во-первых, Рыжий нуждался в информации, ну а вторым фактором послужило сознание того, что пленная в этой шайке всего неделю, и просто не успела совершить много злодеяний. Немец поверил.
Конечно, Лика могла и привирать, но, повоевав, Клаус научился распознавать людей. Французская кампания длилась не очень долго, но любой, участвовавший в боевых действиях человек, мог смело говорить, что прожил неделю, как пять лет. Война меняет, причём резко. И Рыжий не являлся исключением. Ведь одно дело – знать кого-то в мирное время, и совсем другое – на передовой. Там люди резко меняются ролями – тот, кто слыл тихоней, может стать волевым решительным командиром – если не убьют в первом же бою. И наоборот: вечно всех задиравший, лидирующий в обычной обстановке "мачо" сразу же сдувается под пулемётным обстрелом. И думает лишь о том, как быстрее убежать подальше от ужасного места.
Поэтому автоматчик мог смело заявить, что разбирается в людях. И, всмотревшись в заплаканное лицо девушки, Клаус понял: не врёт. Историю о пережитых мучениях Лика рассказала, не лукавя.
– Не слыхали о двух странных людях? – не особо надеясь на успех, спросил Рыжий. – Носят ту же одежду, что и мы, – автоматчик покосился на Ганса и Рудольфа.
Девушка несколько секунд рассматривала солдат, затем задумчиво спросила:
– Может быть, у тех, кого вы ищете, на голове не эти странные шлемы, а плоские шапки? Не похожи ни на что...
– Да! – обрадовался молчавший до сих пор Руди. – Фуражки! Это они, точно! Рыжий, если это не наши офицеры, я – французская булка!
– Тихо! – отмахнулся Клаус. – Вспомни, Лика, а остальная форма... в смысле, одежда, какая?
– Ну, – нерешительно начала амазонка. – Как и у вас. Серая... с непонятными надписями, ремни, опять же. Они среди пленников, видала краем глаза, но запомнила хорошо – уж больно странные.
Ганс захлопал в ладоши.
– Гениально, – прокомментировал пулемётчик. – Это офицеры, Руди прав. Больше некому. И вообще, сегодня катастрофически везёт – удача летит прямо в руки! Осталось вытащить Дитриха и майора, и дело сделано!
– Ну-ну, – засомневался снайпер. – Сказать легко, а сделать... насколько я слышал, дамочки неплохо укрепились, брать штурмом, к тому же втроём – идиотизм высшей марки.
– Зачем штурмом? – удивился Клаус. – Дождёмся темноты, и тихо проберёмся в лагерь. Лика нам поможет. Так ведь, Лика? – Рыжий ласково погладил автомат.
– Ага, – буркнул Ганс. – Щаз. Проведёт, а потом – р-раз – и как сорвёт всё на хрен! Это элементарно.
– Жить захочет, не сорвёт, – уверенно ответил Рыжий. – Видела, как погибли подруги. Эй, амазонка, жить хочешь?
Она поспешно закивала.
– Мы не злые, – рассуждал автоматчик. – Не подведёт, отпустим на все четыре стороны. Понимаешь, дурёха? Будешь хитрить – погибнешь наверняка, поможешь – в живых останешься.
– Я согласна, – выдохнула Лика. – Лучше живая вне банды, чем мёртвая, но верная атаманше.
– Правильно думаешь, – подтвердил Рыжий. – А теперь расскажи подробнее, как эти странные люди к вам попали?
– Мы ограбили эльфийский отряд, – начала девушка. – Вообще, стараемся не связываться с остроухими, но в этот раз их никто не ждал. Ватага терпела долго – в засаду никто не попадался несколько дней. Ну, и не стали долго думать. Нападение оказалось неожиданным, да и наши имели перевес в числе. Всех остроухих поубивали.
– Зачем вам пленники? – спросил Клаус, хотя и так знал ответ.
– Как зачем? – удивилась амазонка. – Для продажи, на Южном материке спрос на рабов.
– Неужели сами плаваете туда? Южный материк – вообще далеко? И зачем тамошним жителям рабы? – вопросы посыпались, как зерно из дырявого мешка.
– Нет, не плаваем, – мотнула головой Лика. – Продаём пленников торговцам, а те на кораблях плывут на юг. Плывут долго, значит, Южный материк находится далеко. А зачем нужны рабы – не знаю, и знать никогда не хотела, и так забот хватало.
– М-да, – присвистнул Рыжий. – Видать, сволочи там живут. Первостатейные. Людьми торговать – окончательно про совесть забыли. Она обычно такого долго не терпит. И я терпеть не стану – по крайней мере, в отношении наших офицеров.
– Герр майор, сколько можно! – пожаловался Дитрих в пятый раз. – Не могу сидеть в клетке! Всего-то дел – надавать стервам по мордам, и свалить отсюда!
Михаэль скептически оглядел стены камеры, что выделили им. Да, тут любой мог свихнуться – повсюду лишь голые стены, параша в углу, да слизни на потолке. И обер-лейтенанта поймёт любой человек, даже тупой. Но здравый смысл понять отказывается, это идёт в разрез со всеми планами, майора.
– Нет, Дитрих, – покачал головой Михаэль. – Нельзя просто так всё запороть. Эти женщины обращаются с мечом не хуже, чем вы с автоматом, рисковать бессмысленно. Включите мозги, амазонки сумели победить эльфов, значит, уже повод их опасаться. Да, бандиток больше, они воспользовались внезапностью, но это чего-то, да стоит. Глупо недооценивать противника. Всё идёт по плану.
– Так перестаньте играть в шпионов, я хочу знать ваши планы! – не выдержал обер-лейтенант. – Мы попали в глубокую жопу, и, чтобы выбраться, придётся доверять друг другу!
Михаэль уставился в потолок камеры. Как же всё это достало...
– Хорошо, убедили, – согласился майор. – Я всё расскажу. Вот, я успел прибрать "парабеллумы", – он вытащил из-за пазухи пистолеты. – Там по одной обойме, и ещё столько же на ремнях висит. Этого хватит, чтобы освободиться, но напролом идти всё равно не получится. Следует действовать тихо, и только по моей команде. Я отдам вам оружие; спрячьте в кобуру, и твёрдо пообещайте не лезть в драку, пока не скажу. Я могу положиться на слово офицера?
Дитрих хмуро кивнул. Получив "парабеллум", проверил работоспособность оружия. Разборка и поверхностный осмотр не выявили явных повреждений, и, успокоившись, обер-лейтенант отправил пистолет в кобуру. Не подавая вида, Дитрих впал в обиду на этих воинственных дамочек: мало того, что сразу по прибытии в этот Мир... как его майор-то называл? Во, W-51. Придумают же название... так вот, сразу по прибытии взвод в полном составе играючи уничтожают остроухие гордецы. Мало того, на следующий день офицеры вермахта попадают в плен к явно ненормальным фуриям, научившимся, с какой стороны браться за меч. А майор запрещает воздать им по заслугам, уповая на тихий побег. Чёрт! Ведь он прав, прав, как никто другой, но уязвлённое самолюбие смягчает восприятие реальности. Стиснув зубы, обер-лейтенант набрался терпения. Неизвестно, сколько времени придётся провести здесь.
Наступила ночь. Кому-то, как медведь на ухо: такие вообще ничего не видят, и спят. А все, дружащие с этим временем суток, поставлены в караул, особенно в этот раз. Кто ограбил эльфов? Правильно, значит, необходимы усиленные посты. Конечно, вряд ли остроухие знают местонахождение лагеря "Свободных амазонок", да и тройной караул эльфийским лучникам не преграда. Но атаманша знает: лучше поддерживать видимость порядка, занять людей, чтобы в лагере не возникало и подобия паники.
К возможной опасности, связанной с эльфами, атаманша относилась философски: в конце концов, нельзя заниматься разбоем и грабежом, и не платить за это. Да, отдельные "амазонки", из тех, кому не повезло, коротали дни в темницах или болтались на суку. Атаманша ничуть не сомневалась в скором возвращении тех, что отбудут срок в застенках и выживут. Уж больно выгодное дело – разбой. В конце концов, им не за что винить командирш и всю банду в частности: все погорели по собственной глупости, а не по недосмотру или пренебрежению планировщиц. Примечательно, что предательниц, выдавших лагерь "Свободных амазонок", нет. И, скорее всего, не будет. Ведь каждая пойманная бандитка, от рядовой до атаманши, прекрасно понимает, что в случае стукачества, неважно, из-за чего, не спасёт и тюрьма.
Умная, расчётливая атаманша ошибается лишь в одном: главная опасность сегодня исходит вовсе не от эльфов. И, подсчитывая убытки на следующий день, так и не поймёт, как же повезло банде. Потери могли оказаться больше. Намного.
Рыжий, Ганс и Руди, а также пленная-помощница Лика затаились в кустах, терпеливо выжидая ухода патрульных.
– Почему стоят на месте? – спросил Клаус. – Разве не должны совершать обход лагеря?
– Уже вот-вот, – пообещала амазонка. – Не знаю, почему задержка.
Прошло десять минут.
– И? – Рыжий выразительно посмотрел на Лику. – Не вижу эффекта.
– Это не патруль, – ответила девушка после тридцатисекундного молчания. – Мы столкнулись с постоянным караулом.
– Что? – недоверчиво покосился автоматчик. – Если на подходах везде постов понатыкано, что в лагере творится? И не врала ли ты насчёт того, что сможешь нас тихо провести? Если так, какая от тебя польза?
– Наверное, после нападения на отряд эльфов атаманша спохватилась, что хапнула слишком большой кусок, – стала оправдываться амазонка. – Ну, и выставила усиленную охрану. Я всё равно вас проведу, не бойтесь. Правда, это будет намного сложнее.
– Да уж постарайся, – буркнул Рыжий. – Надеюсь, помнишь, если заподозрю хотя бы тень предательства, ты долго не живёшь. Ориентировочно – долю секунды. И Ганс с Рудольфом сделают то же самое, то есть пристрелят тебя.
Девушка поспешно закивала.
– Вот и великолепно, – кивнул Клаус. – А теперь пошли.
Всё-таки Лика заслужила жизнь, умудрившись вывести солдат по каким-то тайным тропам, не проверявшимися караульными. Троица "спасателей" безоговорочно слушались амазонку, всячески пропадало желание перечить. Девушка могла легко воспользоваться незнанием немцами местности, и убежать так, что Клаус и автомат поднять не успел бы. Но сказался ужас расправы над остальными бандитками. Кто знает – возможно, странные люди достанут предательницу где угодно, хоть на Южном материке. Поэтому Лика вела без обмана, надеясь лишь на честность странных людей. Через какое-то время добрались до довольно большой постройки – что-то вроде немаленького сарая. Размером с пять ангаров для дальних бомбардировщиков и высотой с хорошую мачту, к которым в Берлине причаливали дирижабли.
Строение стояло прямо посреди леса, не обращая внимания на деревья, раскинувшиеся вокруг. И при таких размерах ничего нельзя разглядеть с воздуха или издалека, деревья – настоящие исполины, затеняют сарай-дворец, как строение сразу окрестили про себя солдаты. Лика смотрела на постройку с некоторым почтением, всё-таки у банды имеются идеалы и мастера по их вдалбливанию тоже.
Отряд спрятался в лучшем для этого дела месте – кустах.
– Вот здесь и живём все мы, – прошептала девушка. – В смысле – "Свободные амазонки". В подвале содержатся пленники.
Рыжий довольно кивнул.
Спустя секунду раздался лязг передергиваемого затвора, судя по звуку, принадлежавшему "Мг-34" Ганса.
– Ты что делаешь? – подозрительно спросил Клаус.
– Как что? – удивлённо посмотрел на него пулемётчик. – Готовлю оружие. Разве мы не собираемся начать разносить эту шарашку?
– Скажи, Ганс, с каких пор ты стал танком? – автоматчик наградил друга не менее ошарашенным взглядом.
– Каким танком? – не понял Ганс.
– Тяжёлым, Ганс, тяжёлым, – тихо заржал Клаус. – "Б-1", тот самый, из Ньювилля. От которого пули отскакивают, ну и стрелы заодно. Или ты сошёл с ума и решил покончить с жизнью, идти напролом – чистое самоубийство.
– Да ну? – криво ухмыльнулся пулемётчик. – Чего стоят эти дикари против нас? Или ты, Рыжий, хочешь сказать, что лук и меч лучше автомата?
– Забыл, как тогда, в лесу? – напомнил Клаус. – Нас бы тоже положили, если не случай... не стоит недооценивать местных, какими бы отсталыми не казались.
– Мы собираемся что-то делать, или так и будем ругаться? – скучающим голосом спросил Руди.
Он почти всегда молчал , и вступал в разговор, когда очередная ссора между занудой Гансом и ярким холериком Рыжим начинала активно мешать делу.
– Хорошо, – согласился с товарищем автоматчик. – Лика, проведёшь к пленникам, чтобы никто не заметил?
Амазонка кивнула.
– Но есть трудность, – предупредила она. – Пройти туда легко, сейчас в подвале минимум охраны, учитывая, что основная часть занята лесом – все боятся возмездия эльфов. Поэтому прокрасться незамеченными можно. Есть проблема – коридор с пойманными людьми запирается на висячий замок, у него особое свойство – можно открыть или ключом, или сломать чем-то острым. Аккуратно взломать тоже можно, но это займёт часы. А обход коридоров совершается раз в пятнадцать минут, скорее, чтобы не подохнуть от скуки. И, как только очередная патрульная наткнётся на сломанный замок, поднимется тревога. Улепётывать придётся быстро.
– Кто делает уродские замки? – очередной риторический вопрос. Клаус ещё не знал, как решит эту задачу, но знал, что-нибудь, да придумает. – В любом случае, не будем терять времени. Вперёд – сразу за тобой, Лика.
Пожав плечами, девушка двинулась в сторону постройки. Не став ломиться в парадку, она предпочла узенькую щель в одной из стен. Сперва туда, ругаясь, влез Рыжий, следом Лика, ну а за ними Ганс с Руди. Причём последний, как это ни странно, не застрял. Хотя вполне мог – чего стоила только история о том, как он пытался залезть в танк через узкий люк механика-водителя, которая разошлась по всей роте. Все спокойно пролезали, а он, притом, что не толще других, намертво закупорил пространство, лишь после часа безуспешных попыток освободившись. Кто-то находчивый догадался распустить слух: в роту привезли двойную порцию мяса.
– И что дальше? – осведомился Рыжий. – Куда идти?
– Сейчас главное – аккуратно красться по коридорам, не привлекая внимания охраны, – объяснила Лика. – Если заметят, то прощай тишина, а то и жизнь!
– Даже так, – с полусерьёзным выражением лица кивнул автоматчик. – Учтём. Вперёд.
Дитрих маялся от безделья. Сегодня, из разговора двух охранниц, стало понятно, что их с майором вот-вот сдадут торговцам для продажи на Южный материк. Да, этот Мир не чета родной Земле – процветающие рабские порядки, дикарство или варварство – как кому нравится и, в завершение, одна "каста господ". Эльфы. Это обер-лейтенант понял из тех же разговоров охранниц, да и одна-единственная встреча с Перворождёнными не прошла бесследно.
Поддерживая нейтрально-дружеские отношения с гномами, остроухие не пытались даже подавать вида, что уважают или вообще допускают существование остальных рас – людей, орков, или ещё кого-нибудь.
Дитрих никогда не причислял себя к нацистам, хотя входил в партию, носил форму и так далее. Он понимал, что простому народу нужно что-то для объединения, и Гитлер нашёл это – в то хреновое время другого выхода не существовало, как не существовало и другого человека, способного вытащить Веймарскую республику из дерьма, в которое она с чавканьем погружалась по самые уши. Так вот, жертвы нацизма не шли ни в какое сравнение с тем, что считали за норму жизни здесь, в W-51. В Германии от погромов и прочего пострадали от силы сотни евреев – несчастные случаи на производстве уносят больше жизней. Эльфы зашли намного дальше – пусть люди лезли на них, как ненормальные – и гибли тысячами за полусотенные отряды остроухих. И что? Следовало уничтожать целые деревни? Да что там деревни – города, причём не самые маленькие. Нет, лесные жители убирали конкурентов, сильное Людское Королевство стояло поперёк горла, причём так, что без клизмы, ха-ха, не выковырнешь . Вот и применили. Так, что клочки по закоулочкам...
Единственное, что эльфы любили и искренне уважали, о чём они заботились, не жалея сил – это лес. Нет, даже так: Лес. С большой буквы. То есть лес в частности, в общем – Природа. Хвалясь, что они хранители жизни, Перворождённые ничуть не преувеличивали. Это и воевать против людей повод (если не учитывать, что последние сами добивались драки, невзирая на разбитые морды). А как же – жизнь не любят, селятся по всей планете, отходы вот в реки сливают... тут сама Мать-Природа (одно из главных божеств в эльфийском пантеоне) не терпит, награждает свиней грозами, штормами, цунами , наконец. И всё равно мало. Вот эльфы и разъединили некогда, казалось, неразрушимый монолит Королевства. Тогда люди переживали эпоху расцвета. Человеческие маги могли поспорить с эльфийскими волшебниками, города приводили в восхищение даже самых привередливых и навидавшихся эльфийских красот.
Почему люди всё время, по дороге из трупов, упорно, как лемминги, шли в бессмысленные, самоубийственные атаки на строй эльфийских лучников? Лучшие вожди, что стояли тогда во главе человеческого рода, пусть не прямо, но подсознательно понимали, ощущали главного врага. И лучше всего они врубились в простую, но единственно верную истину: ничего не помешает остроухим покончить с людьми раз и навсегда. Ничего не помешает – кроме самих людей. Потому что род человеческий вписан чьей-то незримой, властной и бесстрастной рукой в "опасный список". Фактически это не то, что разрешение – нет, прямой приказ на уничтожение. Ликвидацию. Судьба, если угодно, пока никто не мог изменить решений эльфов – со времён сотворения Мира прошло не так мало времени, и количество стёртых с лица планеты рас могли указать разве что эльфы, разгребающие древние архивы в Храме.
Сами Перворождённые считали эту деятельность единственно правильной, поэтому и выкладывались на полную катушку. Хорошо устроились – спасали жизнь на планете, и одновременно убирали конкурентов. Только-только высунется росток цивилизации, его хрясь! Так и подмывало подумать: сапогом, но нет, это же Перворождённые, славящиеся изяществом, практически аристократическим, явно не грешной земле принадлежавшей. Ну да, попали... Дитрих зло сплюнул – ото всех этих размышлений веселее не становилось, а энтузиазм, похоже, автоматически скрутился в трубочку и сам полез кое-куда. Не дожидаясь, пока засунут... чёрт!
Майор спал. Или делал вид – обер-лейтенанту всё равно. Он достиг высшей стадии пофигизма – мол, делайте что угодно, хоть пристрелите, и не почешусь.
Размышления прервал донельзя противный звук, как вилкой по стеклу. Раздавался со стороны двери, кто-то пытался сломать замок, надёжно запиравший коридор с клетками, где содержались пленники. Через некоторое время звук прекратился, для того, чтобы взломщики прицелились как следует и засов, издав последний протестующий хруст, сломался.
Пофигизм как ветром сдуло. Дитрих нащупал "Парабеллум", спрятанный под грязной тряпкой, валявшейся на полу клетки. Медленно снял с предохранителя, завёл руку с пистолетом за спину.
– Не торопите события.
Чёрт, что это? А, майор проснулся. Скорее всего, и не спал. Кивнув, обер-лейтенант молча уставился на дверь.
Аккуратно приоткрыв её, из проёма показался человек в серой форме. Ствол "Мп-40" в руках с закатанными по локоть рукавами, казалось, смотрит сразу во все стороны, готов в любую секунду прошить короткой, но не менее смертельной очередью любого, кто осмелится встать на пути у хозяина. Ярко-рыжая шевелюра последнего не оставляла сомнений: этот человек, чудом избежавший неминуемой смерти на поляне, в том злосчастном лесу, знаком Дитриху. Да что там – он один из тех, кого обер-лейтенант желает видеть больше всего.
– Клаус! – Заубер опустил оружие. – Что ты здесь, твою мать, делаешь?
Автоматчик тут же резким движением направил ствол "Мп-40" на командира. Узнав, сразу убрал. Затем обернулся к полуоткрытой двери и приглашающее махнул рукой. Следом в комнату вошла девушка, светло-коричневые волосы закрывают лицо, но, судя по тому, что смог разглядеть Дитрих, ей вряд ли стукнуло больше восемнадцати.
И, завершая процессию, в коридоре появились Ганс с закинутым за спину "МГ" и Руди, державший девушку в поле зрения. Снайперский карабин удобно устроился в широких ладонях Рудольфа, казалось, только дожидаясь момента, чтобы ожить. Не так импульсивно и громко, как автомат Рыжего, но одиночные сухие щелчки таят не меньшую опасность.
– Герр обер-лейтенант, – испустил вздох счастливого облегчения Рыжий. – Это вы! Мы здесь, чтобы вытащить вас отсюда. Надо отступать, обход коридоров делается раз в пятнадцать минут.
– Подожди, – поднял руку Дитрих. – Как выкарабкались?
– Честно говоря, сам не знаю, – пожал плечами автоматчик. – Думаю, чудом. Даже на фронте так не везло.
Дитрих почесал в затылке.
– Хорошо. А... там ещё кто-нибудь... ну... выжил?
Клаус сглотнул.
– Нет, герр обер-лейтенант, – покачал головой автоматчик. – Больше никого.
– Значит, никого, – протянул Дитрих. – Чёрт. Ладно, давайте валить. Для начала хотя бы из этой вонючей клетки.
С этим делом проблем не предвиделось – и, правда, мощный приклад винтовки шутя справился с висячим замком, не сравнимым с тем, что преграждал вход в коридор с клетками. Ещё бы – не гномья башка...
Обер-лейтенант и Михаэль выбрались из клетки. Суставы затекли, пришлось проделать несколько упражнений. После этого бывшие пленники стали чувствовать себя лучше – в любом случае, свобода перспективнее грязной клетки и рабства на Южном материке.
– Кто это? – приняв строгий вид, указал на незнакомку Дитрих. – Да, да, Клаус, я тебя спрашиваю!
– Из местных бандиток, захвативших вас, герр обер-лейтенант, – развёл руками Рыжий. – Теперь с нами, пока не выберемся.
– Где подцепили?
– На нас напали её... э-э... коллеги, – объяснил Клаус. – Понимаете, мы взяли Лику в плен. – Согласилась сотрудничать, провела нас сюда без шума, да и вообще сказала, что вы здесь. Ну, форма, странный вид... мы и рискнули.
– Хорошо, замнём для ясности, – вступил в разговор прагматичный майор. – Надеюсь, есть хотя бы приблизительный план?
Рыжий с надеждой посмотрел на Руди. Тот, не ожидавший такого коварства, взглядом переадресовал вопрос Гансу. Последний тут же сделал обиженный вид, и уставился на Клауса. Автоматчик выругался про себя – в принципе, и не ждал другого результата, почётная обязанность всегда оправдываться перед начальством вечно лежала на его плечах, язык-то подвешен.
