Текст книги "Хроники Вандербурга (СИ)"

Автор книги: Тимофей Печёрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

* * *

Понятие «варвары» охватывает всю совокупность человеческих этносов (народов, племен), отчужденных от технологического и социального развития. Помимо объективных причин, таких как изоляция и удаленность от основного цивилизационного очага с центром в Вандербурге, следует отметить сознательное сопротивление ряда народностей системному прогрессу и так называемый «цивилизационный нигилизм».

Под последним следует понимать критику цивилизованного образа жизни, а, точнее, его наименее привлекательных сторон. Варвары, стоящие на позиции «цивилизационного нигилизма» опасаются болезненной ломки традиционных ценностей, которая неизбежно сопровождает любые формы прогресса. Данная разновидность варваров воспринимает цивилизованное общество как нечто противоестественное, а попытки влияния с его стороны объясняет стремлением «развратить» и «поработить» их.

В истории не отмечено ни одной успешной попытки ускорения развития варварского сообщества. Напротив, в древности, еще до основания Вандербурга, в мире возникло несколько цивилизационных очагов. В дальнейшем эти очаги подверглись так называемой «варваризации» – системному воздействию, направленному на демонтаж результатов предыдущего развития. Различные источники […] интерпретируют варваризацию как результат либо вторжения извне, либо накопления внутренних проблем, обернувшегося социальным взрывом.

По образу жизни большинство варварских сообществ находится на стадии разложения первобытнообщинного строя. В зависимости от условий обитания конкретного племени, его основным занятием является земледелие, кочевое скотоводство, либо охота и собирательство. Однако за последние сто лет отмечено появление так называемых «техноварваров», промышляющих на промышленных и инфраструктурных объектах, в том числе, выведенных из эксплуатации.

Добычей техноварваров становится не мясо, рыба или пушнина, а промышленная продукция, причем, далеко не всегда, мирного назначения. Более того, наибольшую ценность в обменах между варварскими племенами имеют, как раз, всевозможные виды огнестрельного оружия, а также современные транспортные средства.

Основными социально-организационными единицами у варваров являются кланы, построенные на родственных связях. Несколько кланов образуют племя; в свою очередь племена, особенно слабые и немногочисленные, стремятся к объединению в племенные союзы.

Номинально во главе племени стоит вождь, в обязанности которого входит руководство военными походами, а также представление племени во внешних сношениях. Что касается внутренней жизни племени, и, особенно, ее «мирной» составляющей, то ответственность за нее возложена на прослойку так называемых «шаманок», «ведьм» или «ведуний», возглавляемых верховной ведьмой.

Здесь следует сделать одно важное уточнение. Ряд литературных источников […] под термином «ведьма» понимает колдуний – носительниц стихийных либо наследственных магических способностей. Однако нельзя забывать, что, в числе прочих достижений цивилизации, варвары отрицают и магию. Ни о каком использовании волшебства в варварском племени не может быть и речи; соответственно, понятие «ведьма» в данном контексте следует трактовать в традиционном смысле – как родственное слову «ведать» (знать). Основной задачей варварских ведьм является сохранение знаний и исторического опыта, накопленных племенем. Для сообщества, имеющего лишь устную культуру, другие способы сохранения и передачи знаний, по понятным причинам, являются недоступными.

Из монографии Д.Гедимидаса «Мир за чертой»

* * *

Для проведения массового гипнотического воздействия, магов собрали в самом высоком месте Вандербурга. В качестве такого места была выбрана площадка, расположенная на одном из верхних этажей городской телевизионной башни.

В народе эту башню прозвали «иглой» за специфические пропорции, позволяющие ей возвышаться над остальным Вандербургом, и, при этом, занимать сравнительно немного места. Именно высота обеспечивала беспрепятственное распространение сигнала, отправляемого с башни; именно благодаря высоте, сигналу не мешали ни стены зданий, ни помехи, создаваемые электроприборами… ни сама его природа – электромагнитная или магическая. Так что место для проведения сеанса вряд ли было выбрано случайно.

Так называемая «площадка» была довольно обширной и использовалась, по всей видимости, в качестве банкетного зала. Причем высота расположения нисколько не убавляла ей привлекательности – скорее, наоборот. Наверняка найдется хотя бы один предприимчивый делец, способный превратить сотни метров над землей в сотни процентов прибыли. И нужно-то для этого не так уж и много. Достаточно использовать в названии своего заведения слово «небо», а в рекламном слогане – «острые ощущения», и кто-нибудь обязательно на это «клюнет». «Клюнет» хотя бы на одну из этих приманок – и за ценой, что называется, не постоит.

Но сегодня ничего не напоминало о «ресторанной» функции площадки. Дабы вместить без малого тысячу человек, из помещения вынесли всю мебель, включая стулья. В ожидании сеанса маги переминались с ноги на ногу, вполголоса переговаривались и со стороны напоминали не то пчелиный улей, не то переполненный автобус. Именно так показалось Владу Метумору, который прибыл для участия в сеансе несколько позже остальных. С молчаливой неприязнью он продирался через толпу, пытаясь втиснуться и найти себе место попросторней.

Надо сказать, что решение вандербуржских властей одновременно обрадовало и удивило молодого мага. Обрадоваться здесь было чему, ведь дело о похищении Лейлы Крамер было закрыто, а главный обвиняемый выпущен на свободу, как «не представляющий угрозы для потерпевшей». Последнее было чистой правдой: Владу бы и в голову не пришло ни повторно похищать, ни наносить какой-либо другой вред «нефтяной принцессе». И ее милейшему папочке – тоже.

А удивила Метумора быстрота, с которой мэр, прокурор и иже с ними смогли принять столь важное для него решение. После встречи с Авараном прошло чуть больше часа – а Влад уже шепотом прощался со своей камерой. И это при том, что склонность властных структур к волоките давно стала темой для анекдотов. Какой же страшной должна быть угроза Вандербургу, если она заставила изменить своим привычкам даже чиновников?!

Впрочем, до последнего Метумору не было дела. Он ведь добился главного – свободы без всяких нехороших отметок в паспорте. И возможности хоть завтра вернуться к своему полузаконному промыслу – правда, соблюдая большую осторожность.

Разумеется, Влад понимал, что Крамер вряд ли оставит его в покое, что у человека с тугими карманами есть масса возможностей для мести, и что уголовное преследование – лишь один из этих способов, не самый главный… Все это молодой маг прекрасно понимал, но не придавал этому особого значения. Ибо не видел для себя никаких фатальных последствий.

Крамер может подослать киллера – но захочет ли? Ведь в этом случае есть риск подставиться самому, да так, что даже золотые горы не спасут. Или спасут – но цена этого спасения окажется неоправданно высокой. Что вкупе со стоимостью услуг высокопрофессионального киллера делает такую форму мести экономически неоправданной. Ведь как ни крути, а Метумор – не конкурент, и не бывший партнер по бизнесу, в одночасье ставший недругом.

Крамер может сильно помешать трудоустройству Влада; с его связями это – пара пустяков… на первый взгляд. Но, если подумать, то и здесь опасаться особенно нечего. Если некоторых клиентов Метумора не отвращает даже Уголовный Кодекс, то что говорить о каком-то самодовольном толстосуме? Если есть проблема, то клиент, скорее всего, предпочтет ее решить, не обращая внимания на чье-то недовольство. К тому же… на каждый роток не накинешь платок. Так что господин Крамер вряд ли сможет сильно помешать Владову «бизнесу».

Ну а вариант с нападением в темном переулке и вовсе казался Метумору… забавным. Если Крамер – умный человек, если он понимает, что имеет дело не со щуплым очкариком, а с магом, то ему и в голову не придет отомстить Владу таким способом.

В общем, за свою дальнейшую жизнь молодой маг почти не беспокоился. Отказаться от «почти» ему мешало вторжение варваров, для противодействия которому Влад и прибыл на импровизированный «сборный пункт». Думая об этом вторжении и о его роли в своей судьбе, Метумор не мог не вспомнить одну, забавную и ранее казавшуюся парадоксальной, пословицу.

«Не было бы счастья, да несчастье помогло».

Да, несчастье для города в целом действительно помогло – по крайней мере, одному человеку. Человеку, который, несмотря на свой эгоизм, всегда рад оказаться для кого-то нужным. Рад не по соображениям морального порядка, а от осознания выгоды, которую можно получить благодаря этой своей нужности. Цель такого человека – в любом деле выгадать себе бочку меда. Что же касается ложки дегтя, в смысле, взятых на себя обязательств, то ее можно спокойно стерпеть.

Вот Влад и терпел. Терпел необходимость поделиться собственными силами, терпел целую толпу «коллег по цеху», терпел саму надобность куда-то идти – вопреки собственному желанию. Терпел, и понимал, что сделка есть сделка, а его обязательства в ней не так уж трудны. Не в тягость, короче.

Основная часть предстоящего мероприятия возлагалась на академика Гринстайна. Именно он должен был произнести заклинание со всеми параметрами, рассчитанными на основе анализа реальной обстановки. Всем остальным «специалистам магического профиля» отводилась функция не то доноров, не то резервных энергоблоков. Проще говоря, их задача заключалась в снабжении Гринстайна магической энергией, ибо собственного запаса магу-академику катастрофически не хватало.

С технической точки зрения процедура передачи магической энергии была предельно проста. Маги, включая исполнителя заклинания, должны были взяться за руки, дабы образовать замкнутую энергетическую цепь. Эта цепь представляла собой в некотором смысле единый объект с общим, а вернее, объединенным энергетическим запасом. Заклинание, исполняемое любым из «звеньев»-участников, было равносильно магическому воздействию со стороны всей цепи; соответственно, ему был доступен весь запас магической энергии, этой цепью накопленный.

Обо всем об этом Эммануил Гринстайн поведал своим коллегам, стоя на небольшой трибуне. А его фраза «что ж, приступаем» послужила сигналом для начала сеанса. Влад Метумор вздохнул и протянул свои руки ближайшим коллегам – долговязому хмырю лет сорока и молодой преподавательнице с магфака. А с трибуны послышались первые слова заклинания.

Поначалу Метумор не ощущал ничего – в смысле, ничего особенного. Затем он почувствовал, как могучие потоки энергии текут через его организм. Это ощущение все усиливалось, а под конец сменилось другим – еще менее приятным. Голова закружилась, сердце забило в набат, а желудок, в ускоренном темпе переварив остатки завтрака, начал все настойчивее требовать добавки. Затем ноги подкосились, и Влад едва успел понять, что… теряет сознание.

* * *

Это было похоже на сон – но только похоже. Ибо Владу, за два десятка лет его жизни, ни разу не довелось увидеть ничего подобного – ни наяву, ни даже во сне. Очень уж ярким было это видение, очень уж детальным, и даже «реалистичным». Но, при этом, как ни парадоксально, вряд ли доступным в каждодневной реальности.

Метумор словно летел по воздуху, на огромной высоте. А внизу, озаряемый лучами летнего солнца, проплывал огромный город. Не абстрактное нагромождение различных построек, как нередко бывает во снах; это был именно Вандербург, родной город Влада. И молодой волшебник мог даже с ходу назвать некоторые из увиденных им сооружений. К примеру, университет.

Солнце отражалось от пластиковых окон, стекол машин и витрин магазинов, отчего панорама города была словно покрыта блестками. Или «стразами», как стало модным говорить в последние годы. Сверху раскинулось ясное и почти безоблачное небо, а если оглянуться назад… Оглянувшись назад, Метумор увидел удаляющийся от него шпиль телевизионной башни, а еще – какую-то полупрозрачную пелену. Переливаясь всеми цветами радуги, пелена неотступно следовала за ним, тянулась и растекалась.

Вот ты какая – магическая энергия, подумал Влад. И не удивился своей неожиданной догадке.

Еще он понял, что летит в северо-западном направлении. От небоскребов центральной части Вандербурга – к блестящей на солнце ленте Андуя; от ленты Андуя – к бетонным коробкам спальных районов. И дальше – к столбам черного дыма и зареву пожаров, которые уже маячили на горизонте…

* * *

Потом было другое видение. Никаких полетов – в этот раз он твердо стоял на своих ногах. И окружающий вид уже не вызывал эстетических чувств. Но по яркости, и, тем более, по реалистичности, это видение даже превосходило предыдущее.

Влад видел вокруг себя некое подобие деревни – но деревни странной, напоминающей не то опусы художников-авангардистов, не то мусорную кучу. Бревенчатые землянки здесь соседствовали с железными строительными вагончиками, вагончики – с кирпичными будками, будки – с шалашами и грубыми каменными строениями. Особенно забавный вид имели «двухэтажные дома» – крытые соломой бревенчатые избы… надстроенные поверх кирпичных будок.

В центре гротескного поселка высился не менее гротескный «замок». Судя по ровно сложенным кирпичным стенам и трем трубам, переделанным в башни, когда-то он был фабричным корпусом. Это предположение подтверждала и наполовину стертая надпись «…игары Кунце…», красовавшаяся над входом. То место, где раньше было огромное, чуть ли не во всю стену, окно, теперь было на скорую руку заложено камнями и заколочено досками.

Поселение окружала сетчатая ограда, бреши в которой были заделаны всевозможным мусором – пустыми бочками, металлическими обломками, воткнутыми в землю прутами арматуры. На отдельных участках мусора не хватало, и там, почти впритык к ограде, было выстроено подобие частокола… «Интересно, а откуда я это знаю? – неожиданно для себя подумал Влад, – селение большое, взглядом не окинешь, а я по нему еще и шагу не ступил».

Собственно, следующим действием Метумора и был шаг, коим он попытался хотя бы частично опровергнуть собственное утверждение. Со стороны это выглядело, наверное, весьма неуклюже, однако не вызвало ни тени улыбки у проходящих мимо людей.

Люди, жившие в этой деревне, заслуживали отдельного разговора. Непричесанные, неумытые, одетые, кто в лохмотья, а кто – в дурацкий «прикид» из кожаной безрукавки и джинсов, они, тем не менее, не вызывали у Влада ни тени отвращения. Такой «имидж» почему-то казался Метумору естественным, что называется, «как у всех».

Другой особенностью местного населения была совсем небольшая доля взрослых мужчин. Влад видел здесь женщин (даром, что в джинсах), чумазых детишек, в крайнем случае – подростков во «взрослой» одежде. Но по-настоящему взрослых и зрелых мужчин было – раз, два и обчелся.

«Все ушли на фронт?» – вспомнил Метумор поговорку, которой один из преподавателей магфака комментировал низкую посещаемость на своих лекциях.

Невзначай оглядев себя, Влад с удивлением заметил, что одет он под стать окружающим. Все те же джинсы, от времени потерявшие цвет, все та же безрукавка из кожи, увешанная, правда, металлическими и костяными побрякушками… А под безрукавкой… о, ужас: подозрительная выпуклость, да там, где ее, вообще-то, и быть не должно.

Вскрикнув от удивления и подстегнутый внезапной догадкой, Метумор бросился к ближайшему источнику отражений – большой железной бочке, в определенных кругах именуемой «баррель». В отличие от своих «коллег», эта конкретная баррель была заполнена не нефтью, а дождевой водой, для сбора которой она и была выставлена посреди селения.

Благодаря ясной погоде, изображение было вполне отчетливым, и склонившийся над бочкой Влад смог немедленно подтвердить свои опасения. Из воды на него смотрело лицо женщины лет сорока-пятидесяти, с кожей, сроду не знавшей косметики и покрытой сеткой морщин. Волосы, бывшие когда-то рыжими, а теперь выцветшие, содержали немало седых прядей. Их перетягивала широкая черная лента из неизвестного материала.

С минуту Влад зачарованно смотрел на свое новое отражение, пока из глубины памяти ему на помощь не всплыло имя – ранее незнакомое.

Вильдара…

Затем отражение затянуло полупрозрачное пеленой, переливающейся всеми цветами радуги. Пелену озарили не то электрические искры, не то небольшие молнии, а затем видение просто погасло – как картинка на выключенном телевизоре.

* * *

Влад не помнил, да и не знал, как оказался в руках сотрудников «скорой помощи», заблаговременно подтянутых к телебашне. По-видимому, обмороки среди участников коллективных магических сеансов не были редкостью. Но людям в белых халатах следовало отдать должное: с помощью укола и нашатыря они быстро «оживили» Метумора… и не только его, наверное. «Оживили», а потом не удержались от подколки. Мол, такой могучий маг, взялся город спасать, а сам в обморок падает.

К этой претензии на остроумие Влад отнесся спокойно и даже как-то апатично. Вообще, свое возвращение в привычную и знакомую жизнь он воспринял с немалой долей разочарования, а то и грусти. Нечто подобное чувствуют дети, покидая парк аттракционов, или заядлые тусовщики, когда просыпаются на следующий день после «самой классной вечеринки».

Видения не спешили отпускать молодого мага; забившись в какой-то темный угол его подсознания, они звали обратно к себе. Словно духи загородных озер и болот, что, если верить слухам, по ночам заманивали потенциальных утопленников красивыми женскими голосами.

Еще Влад не знал, что сеанс по большому счету удался, и что злополучные районы севера-запада уснули сном праведника – даром, что среди дня. Уснул варварский авангард, уснули перепуганные мирные жители, уснули их менее пугливые соседи, включая схоронившегося в канализации Жлыгу. Та же судьба постигла основные силы варваров, что к началу сеанса почти достигли города – пусть и не в полном составе. Штурмовой авиации следовало отдать должное: ее удары задержали и потрепали варварскую орду, насколько смогли. Тем не менее, без магии у Вандербурга по-прежнему не было шансов на спасение.

Лишь немногие из варварского подкрепления, увидев, как падают с мотоциклов их соратники, поняли, что дело дрянь и догадались повернуть обратно. Впрочем, эта «догадливость» не помогла им ни на йоту. Ибо третья бригада, получив новый приказ, совершила марш-бросок к северо-западу города и принялась выкашивать варваров без пощады. Те, кому удалось избежать магического воздействия, были слишком малочисленны, чтобы дать военным полноценный отпор; спящие же, по понятным причинам, и вовсе не могли сопротивляться.

А вот с авангардом, успевшим не только прорваться в город, но и порядком побезобразничать на его северо-западной окраине, поступили иначе – гуманнее, что ли? Пока военные вовсю проливали варварскую кровь, полиция и спецназ рыскали по захваченным районам, отделяя, что называется, зерна от плевел. Последних нетрудно было узнать по кожаным безрукавкам, грязным патлам, а также по близкорасположенным старым мотоциклам. Найденных варваров не убивали, а разоружали и грузили в специальные фургоны, укладывая их штабелями.

Так Полицейское Управление Вандербурга «обозначало свое участие» в операции по защите города. И для этого совершенно необязательно было кого-то убивать. Напротив, аресты, допросы и неизбежно последующие за эти громкие судебные процессы могли поднять престиж правоохранительных органов гораздо выше, чем банальная «пуля в лоб». Да и политикам радость: лишний повод сообщить с голубого экрана, какие мы гуманные и цивилизованные. Вновь и вновь подчеркнуть, что убивать на месте – удел варваров, а у нас даже такое отребье может рассчитывать на правый суд.

Ну, и конечно, силовики Вандербурга надеялись захватить вождя – предводителя вторжения. Кто как не он, должен был идти в авангарде? В случае поимки «главного злодея» предстоящий судебный процесс стал бы не просто «громким», а оглушающим – почище июльского грома…

И на этом, казалось бы, история вторжения варваров в Вандербург должна была закончиться… Но, увы – не всякий, кто что-то должен, прилежно исполняет свой долг. Далеко не всякий.

* * *

ВОПРОС: С какой целью вы предприняли нападение на Вандербург?

ОТВЕТ: Цель простая: уничтожить это место. Разграбить, разрушить и сжечь.

ВОПРОС: Неужели разрушение может быть целью само по себе? Какой смысл в разрушении нашего города?

ОТВЕТ: А какой смысл в его существовании? Можете не отвечать, я сам знаю: смысла нет. Этот ваш «Вандербург» или «город» существует без всякого смысла, сам по себе и сам для себя…

ВОПРОС: И это повод его уничтожать? Если он никому не вредит и не мешает…

ОТВЕТ: А вот здесь вы ошибаетесь. Но почему-то не осознаете это. Не осознаете, насколько это место вредит и мешает. И кому вредит – тоже не понимаете.

ВОПРОС: А вы?

ОТВЕТ: А я понял уже давно: этот «город» вреден для всего мира. Он – как гнойный нарыв на теле. Как болезнь, которая, зародившись в одном месте, начинает распространяться дальше. Пока не заразит все на свете. Вандербург вреден и для вас тоже… но вы этого не понимаете, ибо уже больны. Уже порабощены этим местом, уже пропитались его злой силой…

ВОПРОС: Можно понять, что город-де мешает кому-то из ваших племен. Но в чем его вред для местных жителей?

ОТВЕТ: Неужели вы настолько отупели? Неужели до вас не доходит? Вандербург делает вас слабыми, безвольными, привыкшими полагаться друг на друга, а всем вместе – на какие-то «чудеса». Он отравляет все вокруг зловонием и копотью – все, включая вас. Скажу прямо: я видел много мест, диковинных и разных… Но нигде в мире я не встречал такой мерзости, как ваш «город». А мерзость нужно уничтожать… и в этом нас поддержало множество других племен, хоть и не слишком дружественных… Именно так – уничтожать мерзость и освобождать людей, которых она поработила. Даже если люди того не хотят.

ВОПРОС: То есть, как следует из ваших слов, вы не враг жителям Вандербурга? Напротив, вы вроде как пришли их освободить?

ОТВЕТ: Именно так.

ВОПРОС: Но тогда зачем вы грабили и убивали жителей захваченных районов? Чем они провинились? И как вообще такое поведение вяжется с освободительной миссией?

ОТВЕТ: Одно другому не мешает. Тех людей я освободил в первую очередь. А «провинились» они лишь тем, что слишком слабы. Им не выжить в этом мире. И, если бы я их не тронул, их тронули бы другие. Либо сожрали дикие звери. А если бы не сожрали… они бы наплодили еще более слабых потомков.

Из записи допроса Грандора, вождя племени Ро-Ганн

* * *

Вернувшись в свою квартиру, Влад Метумор не без удовольствия отметил, что со времени ареста она практически не изменилась. Поскольку оставленное жилище могло измениться лишь в худшую сторону, отсутствие вообще каких-либо изменений могло лишь порадовать. Впрочем, стоило ли ждать иного, если живешь в одном из лучших (в смысле – спокойных) районов Вандербурга?

Единственным обстоятельством, обескуражившим Влада, был пустой и обесточенный холодильник. Хоть маг и отчетливо помнил, что сам отключил его и освободил от содержимого, но организму, порядком ослабленному магическим сеансом, от этого было не легче. В течение получаса в Метуморе ожесточенно боролись зверский аппетит и усталость, оба вызванные потерями магической энергии; в итоге аппетит победил и заставил Влада дойти до ближайшего магазина. Вернее, сперва отыскать «заначку» наличности за одним из шкафов, а затем пойти за продуктами.

Еще Метумора не порадовало содержимое почтового ящика, целиком состоявшее из всевозможных счетов – за воду, электричество, и так далее. Впрочем, особого огорчения они не доставили – Влад был уверен, что вскоре вновь встанет на ноги. Встанет – и со всеми расплатится.

Наспех приготовленный обед не придал Метумору сил, а напротив, разморил его, спровоцировав неведомое ранее чувство сладкой лени. Такой, когда чувствуешь себя расслабленным, всем довольным и не желающим ничего делать.

Влад ничего и не делал – за время пребывания за решеткой он отвык от душевных терзаний по этому поводу. Весь оставшийся день маг провел в сидении на диване, переключении телеканалов, неоднократном выслушивании одних и тех же новостей, а также просмотре какой-то дурацкой вечерней телевикторины. Этот вид зрелища, ранее вызывавший у Метумора смесь презрения с пренебрежением, теперь воспринимался, словно привал и глоток воды на марафонской дистанции. Влад не только не потянулся за пультом, увидев цветастую заставку, но даже смотрел это с интересом. Более того – сам пытался мысленно отвечать на вопросы и что-то отгадывать.

Не стал Метумор и засиживаться допоздна за компьютером или спецлитературой. Предпочел лечь в одиннадцать, словно примерный школьник. И сам не заметил, как провалился в сон, который был слишком ярким и детализированным для видений подобного рода.

Влад снова увидел полупрозрачную пелену, переливающуюся всеми цветами радуги. Закручиваясь на манер воронки и озаряясь вспышками молний, пелена стягивалась к странному сооружению, напоминавшему одновременно фабричный корпус и средневековый замок. Сооружение приближалось, вскоре можно было разглядеть отдельные кирпичи, из которых оно было сложено…

Затем Метумор увидел фабрику-замок изнутри – огромное, скудно освещенное факелами, помещение. Сам он, и еще несколько человек… вернее, женщин, сидели на холодном полу, воздев над головой руки с растопыренными пальцами. Сидели – но не чувствовали этого холода, просто догадывались, что пол, будучи таким твердым, должен быть еще и холодным.

Немного опустив глаза вниз, Влад едва не выразился недобрым и непечатным словом. Даже несмотря на слабенькое освещение, он без труда узнал и проклятую безрукавку, и трижды неладную выпуклость под ней. Затем он невзначай посмотрел на свои руки… и уж тогда-то обомлел по-настоящему. Увиденное не только поразило, но даже привело в священный трепет.

Яркие разноцветные струи магической энергии, зарождаясь в темной пустоте, устремлялись вниз, к его пальцам, оплетали их и проникали внутрь. То же самое происходило и с руками сидящих рядом женщин. Разноцветные блики плясали на их лицах…

Даже на лабораторных занятиях Владу не приходилось видеть ничего подобного. Напротив, именно в университете новичкам от магии давалась установка на «рациональное использование своих возможностей». Причем, отказ от «дешевых спецэффектов» считался одним из краеугольных камней этой «рациональности».

Теперь же, глядя на танец разноцветных магических огней и любуясь ими, Метумор внутренне смеялся над некогда преподанными ему принципами. Пресловутая «рациональность» теперь казалась ему глупостью, примитивизмом и узостью мышления. Отказ от спецэффектов – что за чушь? С тем же успехом можно было отказаться от приправы в еде… или, вообще от всего кулинарного искусства, обходясь бульонными кубиками.

А формулы? Постулаты? Уравнения с тензорами? Какими же сухими и безжизненными они теперь казались Владу! «Ни о чем», как говорил кто-то из его однокурсников… Сила-то – вот она! Только протяни руку – и она проникает внутрь, наполняя тебя, как ручей наполняет подставленный кувшин…

Рывком открыв глаза, Влад тупо уставился в темный потолок своей квартиры. Затем он привстал на кровати и зачем-то оглянулся в сторону окна. Видневшийся в проеме кусок ночного неба озаряли разноцветные вспышки – не магии, всего лишь фейерверка. Это город ликовал, празднуя победу над напавшими на него варварами. Раньше фейерверки пускали лишь по большим праздникам, вроде Нового Года, но в последнее время разноцветные вспышки стали появляться на небе гораздо чаще. По любому поводу – от победы любимой команды, до чьего-нибудь дня рожденья. Так чем хуже маленькая и, слава Свету, победоносная война?

Вот так, сидя на кровати и косясь на вспышки салюта, Метумор попытался осмыслить произошедшее. Точнее, увиденное… во сне, который все же вряд ли был только сном.

В первую очередь до Влада дошло, что, и во время сеанса, и во сне, ему довелось побывать в поселении варваров. Именно так – джинсы и кожаные безрукавки являлись своего рода визитной карточкой этой разновидности людей. В течение прошедшего дня, в выпусках новостей, арестованных варваров в этой «униформе» показывали чаще, чем политиков и знаменитостей. Столько показывали, что не перепутаешь… Вдобавок кошмарный поселок, построенный, во-первых, из чего попало, во-вторых, на руинах какого-то промышленного объекта, а в-третьих – вдали от города. Свидетельством последнего являлись хотя бы маячившие за оградой холмы, поросшие соснами.

В общем, над тем, куда он попадал, будучи в бессознательном состоянии, Метумор долго не раздумывал. Немного умственных усилий потребовалось и для того чтобы понять, в каком качестве он пребывал в варварском поселке. Не в виде бесплотного духа – точно. Переместившись в варварское логово, сознание Влада словно вселялось в тело одного из местных жителей… вернее, жительниц. Не то жрицы, не то колдуньи со звучным именем Вильдара.

Причем, Вильдара служила вместилищем для сознания Метумора в обоих случаях, а это уже само по себе исключало случайное совпадение. Дважды в одном теле – уже закономерность; наверняка и в третий раз уснувший Влад взглянет на мир глазами варварской жрицы. Если Вильдаре, конечно, самой не захочется спать… Но почему-то молодому магу казалось, что не захочется.

Далее Влад вспомнил о разноцветной пелене, увиденной им во всех трех видениях. О том, что это была магическая энергия, увиденная своеобразным, свободным от ограничений бренного тела, взором, Метумор догадался еще в первый раз – когда «летел» над Вандербургом. Происхождение магической энергии также не вызвало у молодого мага вопросов, а вот «судьба» ее – другое дело.

В том, что не вся энергия, израсходованная участниками сеанса, пошла непосредственно на усыпление варваров, ничего удивительного не было. Любой школьник знает, что коэффициент полезного действия никогда не достигает, и, тем более, не превышает единицы. О том, что при магическом воздействии значительная часть энергии по разным причинам рассеивается в пространстве и не доходит до объекта воздействия, Влад узнал еще на первом курсе. Другое дело, что энергетический осадок от недавнего сеанса, похоже, и не думал рассеиваться.

Метумор отчетливо видел, как магическая энергия стекается к бывшей фабрике, опрометчиво принятой им за варварский замок. На деле это сооружение оказалось храмом или капищем, в котором жрицы-колдуньи проводили какой-то странный ритуал. Суть этого ритуала была для Влада загадкой, молодой маг понял лишь главный «технический» момент этого действа, заключавшийся в манипуляциях с привлеченной энергией.