Текст книги "Путешествие на "Брендане""

Автор книги: Тим Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

12. Прокол во льдах

В тот вечер Джордж наконец отказался от неравного поединка с егозливыми коленками и локтями Артура в тесных пределах главной кабины и перенес свою койку под тент на носу. По случаю безветрия мы спали, не опуская полы брезента и утром с удивлением обнаружили, что «Брендан» покрыт коркой льда. От Исландии нас уже отделяло около 1600 миль, за ледяным полем всего в 200 милях находился Лабрадор, и встречи с «Мирфаком» и «Свануром» вернули, «Брендан» на карту для внешнего мира. Радиостанции Канадской береговой охраны учредили специальное круглосуточное дежурство, и под вечер 15 июня над лодкой пять минут кружил небольшой самолет, делая снимки. Летчик предупредил нас по радио, что к югу и западу от «Брендана» простираются большие массивы пакового льда. Однако мы ничего не могли поделать – все еще держался штиль.

А под утро 16 июня, в начале четвертого, меня разбудило журчание воды за бортом. Странно, подумал я, никакого крена не чувствуется. И волн не слышно. И когда я сменялся с вахты, была устойчивая погода – мертвый штиль и ни малейшего намека на ветер.

В эту минуту я услышал, как Трондур и Джордж о чем-то тихо переговариваются, их речь перебивалась негромким стуком, хлопаньем парусов, повторным плеском воды. Чем они там занимаются? Может быть, Джордж помогает Трондуру перекладывать припасы? Да нет, ерунда: еще темно, и Джордж свое отдежурил, ему положено спать. В конце концов, любопытство взяло верх, и я крикнул:

– Что там происходит? Вам помочь?

Никакого ответа. Потом загадочные шумы вдруг прекратились. Слышно было, как мои товарищи пробираются с носа назад.

– Что стряслось? – спросил я опять.

– А, Трондур упустил гринду, которую ему удалось загарпунить, – небрежно произнес Джордж.

Я натянул свитер и вылез послушать, как это было. Трондур один стоял на вахте, когда вокруг "Брендана" с пыхтением и плеском всплыло многочисленное стадо гринд. Хотя было темно, Охотник Трондур не мог упустить такую возможность. Он не стал никого будить, а пробрался вперед к своей кабине, достал гарпун и влез на самый нос, откуда можно было метать гарпун без помех. Джордж проснулся, когда Трондур карабкался по тонкому брезенту над его головой. И выбрался из укрытия как раз в ту минуту, когда Трондуру представился долгожданный случай: совсем близко к лодке подплыла гринда подходящих размеров.

Рраз! Стоя на коленях на носу, Трондур метнул гарпун вправо. Он пролетел три четыре метра и поразил цель. Классический бросок.

Раненый зверь тотчас нырнул. В плотном строю его товарищей начался страшный переполох. Они испуганно заметались, вспенивая воду, под их напором древко гарпуна переломилось, и в следующий миг стадо исчезло, бросив раненого на произвол судьбы.

Джордж с увлечением смотрел, как Трондур водит гринду, словно рыбак крупного лосося. Десятиметровый гарпунный линь натянулся до предела. Для верности Трондур привязал его к фок мачте, и загарпуненная гринда бодро потащила за собой "Брендан". Будь она крупнее, это могло быть опасно, но Трондур знал, что делает. Он присмотрел животное длиной около четырех с половиной метров, с которым мы на "Брендане" могли бы управиться. Дождавшись, когда гринда начала выбиваться из сил, Трондур принялся выбирать линь. У носа лодки животное заметалось взад вперед, силясь избавиться от гарпуна. Вода бурлила и фосфоресцировала под ударами туши и ластов кита. Трондур неумолимо продолжал выбирать линь, и гринда, отбиваясь, стала раскачиваться вверх вниз, забрасывая в лодку воду ударами хвоста. Тактика Трондура заключалась в том, чтобы вытянуть гринду на поверхность, лишая ее опоры. Однако в решающий миг, когда жертва уже была у самого борта, наконечник гарпуна выскочил, и мгновением позже гринда исчезла.

– Гарпун слишком далеко сзади, – заключил Трондур, огорченно качая головой. – Ближе вперед, и было бы хорошо.

А я спрашивал себя, что мы стали бы делать с четырехметровой гриндой. Где взяли бы для нее свободное место? И все же Охотник Трондур заслуживал похвалы – в темноте сумел поразить цель.

– Ничего, – утешил я его. – Ты выбрал хорошую гринду. Она буксировала нас в нужную сторону со скоростью двух трех узлов. Почти все наши приключения и злоключения происходили в ночные часы, в лучшем случае – поздно вечером. 18 июня барометр начал быстро падать. Упала и температура. С северо-запада подул сильный ветер, неся обложной дождь. Словом, вечер выдался премерзкий, и, учитывая то, что затем последовало, хорошо, что Трондур и Артур под конец своей вахты в сумерках убрали бонет грота. Спустилась ненастная черная ночь, и мы с Джорджем, заступив на вахту, растянули тент над керогазом, зажгли керосиновый фонарь и жались к нему для тепла, сменяясь на руле. Единственным утешением было то, что "Брендан" бодро шел сквозь тьму с приличной скоростью. Когда в три часа ночи настал мой черед отдыхать, я с облегчением нырнул в кабину. Только сдернул мокрые носки, внезапно послышался какой то треск, словно рвался плотный коленкор.

– Что такое случилось? – воскликнул я, высунувшись из кабины.

Джордж уже стоял, освещая фонариком паруса.

– Понятия не имею, – отозвался он. – Вроде бы все в порядке. Оба паруса целы.

– Может быть, ветром бросило на парус птицу, и она билась, чтобы вырваться на волю?

– Да нет, – возразил Джордж. – Мне кажется, скорее с корпусом что-то не так. Но все равно в темноте мы ничего не сделаем.

И он опустился на банку.

Тррр, трр, трр. Опять. Что-то неладное. Какие то странные частые щелчки, и намного громче. Джордж прав – звук исходит от корпуса… Он уже снова стоял на ногах, пытаясь что-нибудь рассмотреть в кромешном мраке. Я поспешил одеться, чувствуя приближение новых осложнений.

– Это лед – внезапно крикнул Джордж. – Мы сталкиваемся с льдинами Я вижу льдины со всех сторон

Тррр, трр, тррр… Опять этот звук, и теперь нам все было ясно. "Брендан" с ходу налетал на льдины, и они бились и терлись об обшивку с такой силой, что бычьи кожи отзывались громким скрежетом и скрипом.

– Спускай паруса – закричал я. – Если мы с такой скоростью напоремся на тяжелый лед, разобьемся вдребезги. Единственный шанс – остановиться и ждать рассвета.

Джордж принялся за дело. Пока я втискивался в дождевое платье, он успел убрать грот, пролез вперед по обледенелому тенту и начал спускать передний парус. Я поспешил к нему, чтобы помочь управиться с мокрой парусиной. Стоял адский холод, голые пальцы мгновенно онемели; мы лихорадочно трудились, не произнося ни слова. За бортом проплывали какие то смутные предметы, и в ногах отдавались мягкие толчки от встречи "Брендана" с незримыми препятствиями. Вернувшись на рулевой пост, мы за неимением прожекторов вооружились фонариками, выбрав те, что помощнее, и посветили на воду по бокам лодки. Конус света пробился всего на полсотни метров сквозь завесу ледяного дождя и соленых брызг, но и того, что мы рассмотрели, было довольно, чтобы в крови прибавилось адреналина. Со всех сторон нас окружали льдины – круглые, плоские, чудовищно зазубренные. Это был совсем не тот лед, какой мы видели несколько дней назад. Вместо ясно очерченной ледовой кромки – кошмарное нагромождение гонимых ветром льдин всевозможных форм и размеров, чередующихся с полосами чистой воды, которые тут же пропадали под напором льда. Но откуда здесь лед? Я помнил наизусть ледовую карту, еще днем тщательно нанес границу, исходя из свежих данных, переданных службой наблюдения за ледовой обстановкой. До ближайших льдов должно быть не менее шестидесяти миль. А они тут. С чувством мрачного удовлетворения я сообразил, что произошло. Тот же северо-западный штормовой ветер, который так лихо подгонял нашу карру, расколол ледовый покров, и теперь сплошное ледяное поле, виденное нами два дня назад, разметало шрапнелью на пути "Брендана". Позднее я узнал, что весь пак повел наступление широким фронтом и пролив Белл Айл далеко на юг от нашей позиции едва не оказался закрытым для торговых судов.

При свете фонариков мы убедились, что "Брендан" забрел в сильноразреженный пак с преобладанием рыхлых льдин. Для большого судна с мощными двигателями такой пак не проблема, знай себе расталкивай льды. С "Бренданом" дело обстояло совсем иначе. Долго ли кожаная обшивка сможет выдерживать эти удары? И что, если карра окажется между двумя большими льдинами в момент их столкновения? Лопнет как перезрелый банан? И много ли будет чистой воды между льдинами на нашем пути? Самое паршивое в нашей ситуации заключалось в невозможности разработать какую либо тактику. Может быть, эта полоса льдов совсем невелика, может быть, это временное препятствие и мы его скоро пройдем… Однако здравый смысл подсказывал, что льды, скорее всего, занимают обширную площадь и рано или поздно нам встретятся большие не распавшиеся льдины. Мы уже видели, как крошат друг друга здоровенные глыбы при относительном безветрии. Меня бросало в дрожь при одной мысли о том, что будет с "Бренданом", если мы в темноте напоремся на такое препятствие. Все равно что очутиться в мясорубке. Около часа мы с Джорджем силились увести "Брендан" от беды. При убранных парусах лодка под давлением ветра на мачты и корпус продолжала идти через пак со скоростью одного двух узлов. Но без парусов плыть худо, не очень то поманеврируешь, и радиус поворота мал. Станешь чересчур нажимать на руль – карра начнет дрейфовать боком, выйдя из под контроля.

Куда ни скользил луч фонаря, всюду ему из темноты подмигивали белые льдины. Мы с трудом пробирались между ними, от души надеясь, что "Брендан" будет с должным проворством отзываться на повороты руля. Льдины поменьше, ворча, бодали кожаную обшивку, а где-то во тьме волны с шипением бились о лед вне нашего поля зрения.

Джордж взгромоздился на рулевую раму, чтобы лучше видеть.

– Прямо по курсу большая льдина, – предупредил он меня. – Постарайся отвернуть влево.

Я двинул румпель до предела. И увидел, что этого мало, все равно врежемся.

– Подними передний парус – крикнул я. – Нужно прибавить ход, чтобы лодка лучше слушалась руля

Пристегнувшись страховочным линем, Джордж полез вперед по планширю. Добрался до фок мачты, потянул фал – заело. Какой-то ремень заклинил скользящую по мачте петлю.

– Трондур – закричал Джордж. – Подай нож, живей. Койка Трондура находилась у самой фок мачты, и он стал вылезать из укрытия, словно медведь из берлоги. Поздно. Вздрогнув от клотика до полоза под днищем, "Брендан" въехал носом в льдину. Это было все равно, что врезаться в бетон. Я качнулся от сильного толчка. Вот и проверка для наших средневековых кож и для швов, подумалось мне. Бум. Новый толчок. Бум. Волна еще раз небрежно бросила "Брендан" на лед. Уткнувшись носом в льдину, лодка медленно и неуклюже стала разворачиваться, словно врезавшаяся в преграду машина в замедленной киносъемке. Бум. Карра опять содрогнулась. Нами овладело чувство полной беспомощности. Мы были не в состоянии помочь "Брендану". Только ветер мог увести его от льдины. Бум. Уже не так сильно. "Брендан" сместился. Скребущий звук… Освободились

– Течь есть? – тревожно спросил Джордж. Я поглядел вниз на настил.

– Вроде бы нет, насколько мне видно тут на корме, ответил я. – Постарайся освободить парус. А я сейчас подниму Башмака. Здесь только поспевай лавировать. Не успел я договорить, как из мрака с подветренной стороны возникло устрашающее зрелище – зазубренный белый край зловеще поблескивающей льдины размерами вдвое больше "Брендана". Видимо, это был какой-нибудь доживающий свой век обломок айсберга. Чудище качалось и переваливалось на волнах, точно огромное бревно. Тупой конец громадины нацелился прямо на лодку, будто таран, и тяжело раскачивался, готовясь обрушить стотонный удар на хрупкую кожаную обшивку.

При виде этого монстра Джордж прыжком вскочил па фок мачту, пытаясь освободить застрявший парус, чтобы лодка лучше слушалась руля. Все же какая-то надежда…

– Держись крепче – крикнул я ему: волна подхватила "Брендан" и толкнула прямо на ледяную глыбу, которая, в свою очередь, тяжело приподнялась на гребне, встречая лодку.

Трах. Бум. Лодка содрогнулась, как будто наскочила на риф. Впрочем, так оно и было, только риф оказался ледовым. Ударом Джорджа сорвало с мачты. Господи, с ужасом подумал я, сейчас он упадет между "Бренданом" и льдиной и его раздавит. Но Джордж не выпустил из рук фала и отчаянно цеплялся за него. Фал поддернул его вверх, и какое то жуткое мгновение он болтался спиной над просветом, точно кукла на веревочке. А ветер настойчиво прижимал "Брендан" к ледяной глыбе, и лодка вновь бросилась в ее смертельные объятия. Однако на этот раз удар был другого рода. Когда волна прошла под нами, льдина качнулась в сторону, и карра очутилась над выточенным волнами широким выступом в нижней части глыбы. Всплывая, этот выступ со скрежетом поддел "Брендан" снизу и стал поднимать, опрокидывая набок. Лодка кренилась все сильнее. Сейчас перевернемся как блин на сковородке… Но тут, скребя по льду обшивкой, "Брендан" соскользнул боком с выступа шлепнулся обратно па воду.

Трах. Новое столкновение, теперь уже половиной борта. Шверц мучительно заскрипел, приняв на себя удар.

Так не может долго продолжаться… Либо "Брендан" отнесет ветром от глыбы, либо расколошматит вдребезги. Тем временем очередная волна бросила лодку вперед метра на два. Прикидывая схему этих зловещих качелей, я понял, что следующий удар придется по рулевому веслу. Веретено сломается, и наступит последнее действие драмы: дрейф в окружении пака при разбитом рулевом устройстве. Я стоял у румпеля, когда ледяная глыба поравнялась со мной. Обращенная к лодке поблескивающая грань была выше моего роста и в свете фонарика словно сама излучала таинственное белоснежное сияние с хрустальными и изумрудными переливами. Вдоль ватерлинии сквозь воду лучился отраженный выступом яркий бело-голубой свет. И все это время под ударами волн, гулко отдающимися в подводных полостях, льдина непрестанно ворчала и рычала, будто хищный зверь.

Сейчас последует завершающий удар, сказал я себе, и подведет черту под страданиями "Брендана". Я ощутил, как волна поднимает лодку, увидел, как тяжело качнулась в мою сторону холодная сверкающая стена, и – сознавая всю нелепость своего поступка – оперся одной рукой о рулевую раму, а другую вытянул навстречу льдине и уперся в нее что было мочи. К моему удивлению, "Брендан" поддался. Корма качнулась в сторону от ледяной стены, и вместо сокрушительного апперкота последовал скользящий удар, от которого, правда, весь корпус вздрогнул, но рулевое весло уцелело. А после следующей волны ледяная глыба продолжала качаться и торчать уже у нас в кильватере. Самой малости не хватило ей, чтобы прикончить нас.

Трондур и Артур, быстро надев свитера и дождевое платье, присоединились к нам с Джорджем. Следовало поднять их раньше, но уж очень не хотелось прерывать столь необходимый им отдых. Однако теперь мне нужна была из помощь, поскольку я задумал прибавить ход, чтобы вывести "Брендан" изо льдов. Конечно, при этом мы рисковали врезаться в сплоченный пак и потерпеть крушение, но другого выхода не оставалось. Лучше попробовать выйти на чистую воду, чем биться о льдины и калечить лодку.

– Башмак, Трондур. Ступайте к фок мачте и ждите команд. Будем по мере надобности поднимать и опускать передний парус, маневрировать им влево и вправо, смотря где покажутся большие льдины. Нам надо выйти из этих льдов Джордж, возьмешься быть впередсмотрящим? Докладывать о положении ледяных глыб?

Джордж взобрался на крышу кабины, обхватил одной рукой грот мачту для опоры и стал высматривать опасные льдины.

– Большая прямо по курсу. Две льдины с левого борта, еще одна с правого. Вроде бы между ними есть просвет

Каждый раз он освещал фонариком очередную льдину чтобы мне на руле было ясно, откуда грозит опасность. В свою очередь, я отдавал команду Башмаку и Трондур поднимать и разворачивать парус в нужную сторону и приспускать его, ловя ветер и виляя между льдинами.

– Парус поднять… Опустить

Призрачно белая глыба скользнула мимо во мраке. – Парус поднять… Правый шкот выбрать Я переложил румпель, огибая очередную льдину. Безумный спектакль – санные гонки впотьмах по ледяному желобу… Причем сани почти неуправляемы, и не притормозишь, и неизвестно, что тебя ждет в пятидесяти метрах. С моего места я видел, как Джордж жмется к мачте и ветер плющит дождевое платье о его спину. Дальше тянулся защищающий среднюю часть лодки брезент – туда, где стояли, каждый у своего планширя, Артур и Трондур. Они приподняли край брезента, и торсы их торчали, словно корпус летчика в аэроплане эпохи первой мировой войны. Правда, капюшоны непромокаемых курток делали их похожими скорее на монахов в клобуках, и впечатление это усугублялось красным кольчатым крестом на переднем парусе, который то опускался, то с оглушительным хлопком поднимался у них над головой, наполняясь ветром. Еще дальше – кромешная тьма, откуда выплывали устрашающие белые громады, озаренные узким конусом света, пробивающимся через завесу дождя и брызг.

На четвертом часу этого сюрреалистического зрелища темнота стала редеть. Джордж выключил фонарик и убедился, что может и так различать белые пятна льдин. С рассветом появилась возможность разобраться в обстановке. Нас окружали паковые льды. В стороне поодаль высился громадный живописный, как на открытке, айсберг – дородное чудище с лоснящимися, девственно белыми боками. До него было не меньше мили, так что он не представлял для лодки опасности. Зато кругом и впереди нас подстерегали подлинные неприятности – причудливые льдины вроде тех, что бросались на "Брендан" из засады ночью. Теперь мы могли классифицировать их по разновидностям. Тут были куски распавшихся айсбергов, блинчатый лед самой разной величины, кувыркающийся в воде малый несяк – обломки плотного льда, способные изрядно повредить обшивке "Брендана". Прибывающий свет позволял нам видеть, как лучше обойти эти препятствия. Я не сомневался, что где-то впереди нас ожидает чистая вода. "Брендан" еще раз проявил свои достоинства. Кожаная обшивка и связанный вручную каркас выдержали изрядную трепку. Конструкция оправдала все ожидания.

– Течи не видно? – снова справился Джордж.

– Не видно, – ответил я. – Карра показала себя настоящим воином.

Однако мои надежды скоро были развеяны. Впереди миля за милей тянулись льды льдина за льдиной, качаясь, двигались на юг под совместным действием крепкого ветра и течения. "Брендан" не мог ни отступить, ни постоять на месте. Только вперед и вбок, стараясь плыть быстрее льдов, обогнать их и где-то оторваться от передовой кромки.

Весь этот день мы трудились, идя по диагонали через редкий пак в поисках его границы. Немалая это была нагрузка для нервов – нащупывать проходы от одного просвета к другому. Следовать какой то системе было невозможно, потому что льдины непрестанно перемещались, да и поле зрения было сильно ограничено. То и дело над льдами сгущался туман, сводя видимость до мили и меньше. Единственное, что нам помогало, – спокойная вода в окружении льдов. По мере нашего движения в гущу пака почти совсем не стало волн, хотя сила ветра приближалась к шторму. Огромный ледовый ковер укрощал волнение, словно гигантский плавучий волнолом, оставалась лишь мощная зыбь, которая качала и вертела льдины. Местами мы выходили на широкие разводья, где плавали только редкие куски рыхлого льда, и можно было несколько минут плыть без помех. А иногда на пути "Брендана" вырастали ледяные барьеры и гребни, образуя неприступный бастион, который надо было обходить. Раза два из тумана выплывали громады великолепных айсбергов высотой тридцать метров и больше. Сближаясь с ними, мы различали секущие глыбу зловещие трещины, где грозил отколоться очередной обломок. От таких айсбергов следовало держаться подальше, потому что с подветренной стороны их окаймляла свита битого льда. Еще неприятнее были участки плотного пака – остатки сплошного ледяного покрова. Они образовали большие поля причудливо громоздящихся друг на друга, смерзшихся льдин, словно некий гигант беспорядочно свалил многотонные строительные блоки.

Способность "Брендана" лавировать среди всех этих опасностей была настолько ограничена, что мы старались обходить практически каждую льдину с подветренной стороны. Для этого мы шли прямо на препятствие и в последнюю секунду перекладывали румпель и скользили вдоль кромки, где непрестанно бурлила пена, взбиваемая качающейся на зыби льдиной. Наше продвижение было чем-то средним между аттракционом, где любители острых ощущений сталкиваются на автомобильчиках, и деревенским переплясом. С той разницей, что нашими партнерами в пляске были кивающие, приседающие и описывающие круг ледовые громадины. Вновь и вновь проскакивали мы мимо льдин, слыша стук и хруст при соприкосновении с глыбами, скрежет и шорох, когда подминали под себя плоские льдинки, ощущая сильный толчок, когда обломки шириной с хорошую столешницу весом около сотни килограммов задевали лопасть рулевого весла.

– Ну что, Джордж, ты ведь мечтал увидеть лед в нашем плавании, – заметил я. – Попробуй скажи, что ты разочарован.

– Фантастика, – уныло произнес он. – Я вполне доволен, но предпочел бы больше никогда с ним не встречаться.

Нагрузка на команду была страшная. С приходом дня мы попытались вернуться к обычному распорядку вахт, чтобы можно было перевести дух. Но какой там отдых, когда в тонкой обшивке у самой твоей головы отдается перестук льдин. К тому же вновь и вновь требовались коллективные усилия, чтобы маневрировать парусом, регулируя скорость нашего хода и изменяя курс, а в худших случаях – отбиваясь от льдин баграми. Раза два мы даже садились на планширь и изо всех сил толкали ледяную глыбу ногами. И мне снова вспомнились плавания прошлого – знаменитая картина, на которой мореплаватели XV века точно таким примитивным способом обороняются от льдов, осаждающих их корабль. Правда, я никак не ожидал, что "Брендан" попадет в подобную переделку.

Весь этот день, 18 июня, мы были настолько заняты борьбой с паком, что некогда было толком поесть. В полдень Трондур сварил жидкую кашу, которую мы хлебали в промежутках между авралами, попозже урвали время, чтобы выпить по две кружки кофе. Завтрак пропал – я обнаружил свою миску с холодной овсянкой уже во время вечернего чая. Она стояла нетронутая, надежно спрятанная под банкой.

При всем том окружающая нас картина была не лишена величия и красоты. Льды распадались на тысячи причудливых обломков самого различного размера, насколько хватал глаз, море пестрело глубокосидящими столбами и кубами. И удивительные краски – матово-белые грани, темная зелень подводных выступов, прозрачные пятна величиной с иллюминатор, ярко-голубой глетчерный лед, грязный лед, покрытый вековой пылью. Джордж протянул руку, отломил кусочек голубого льда от проплывающей мимо льдины и сунул в рот.

– Первый сорт, – усмехнулся он. – Подайте виски.

По окраске льда можно было судить о степени его опасности. Наименее опасен прозрачный лед на последней стадии таяния. Его толща была испещрена пузырьками воздуха, так что верхний слой крошился при столкновении с корпусом "Брендана", смягчая удар. Единственный минус: эти льдины сидели так низко в воде, что трудно вовремя обнаружить. То же можно сказать о большинстве крупных обломков айсбергов – над поверхностью выступала лишь малая часть, обычно только и видно, что невинно покачивающийся на волне приплюснутый лоснящийся матово-белый купол. Но под водой скрывалась подчас вращаемая течением, огромная, грозная глыба, способная нанести страшный удар маленькой лодке. Белоснежные плоские льдины, хоть и были тоньше и легче, отличались склонностью выстраиваться вереницей, преграждая нам путь. Оставалось лишь идти вдоль этого строя в надежде отыскать какой-нибудь просвет и скользнуть через него. Тут требовались точный глаз, сноровка и немалая толика счастья, чтобы просвет открылся в нужное мгновение. Обычно "Брендан" благополучно пробирался через такое препятствие, но случалось въехать носом на льдину. И качаемся так несколько секунд, пока ветер не нажмет на корму и не столкнет "Брендан" обратно на воду, так что лодка может продолжать свои пируэты в необычном ледовом балете.

– Проследить за нами во льдах очень просто, – заметил: Артур. – Знай держи на примете пятна смазки, оставленные на льдинах у нас в кильватере.

Два цвета заставляли нас быть особенно настороже: темная зелень подводных выступов, грозивших долбануть "Брендан" снизу, когда он проплывал над ними, и алмазно-белые и голубые переливы обломков очень старого льда, образованного много лет назад в Гренландии и на Баффиновой Земле, где выпадающий снег слеживается, становясь глетчерным льдом, который сползает к берегу и, в конце концов, выметывает в море айсберги. Эти льдины были почти не тронуты таянием, их острые и твердые грани совсем не располагали к общению.

Глухой удар… скользящее касание… финт в сторону, бросок к просвету… Не думать о тонком слое кож, отделяющих тебя от ледяного моря, не думать о бесчисленных стежках, подверженных постоянному трению о льдины, осаждающие борта "Брендана", отражать выпады противника баграми. Рули вправо, рули влево, ищи свободное пространств между льдинами впереди, прикидывай, рассчитывай. Ветер, снос, течение, подвижки льда. Час за часом продолжалось это испытание, пока уже в сумерках, по-прежнему при крепком ветре, льды не начали вроде бы редеть. На этот раз было похоже, что мы на самом деле приближаемся к границе пака.

И тут нам изменило "бренданово везение".

Проходя через ожерелье из льдин, мы уже приметили впереди относительно чистую воду, когда две большие льдины решили сомкнуться и закрыть просвет, в котором находился "Брендан". Карра как-то странно вздрогнула, очутившись в зажиме. Не очень приятное ощущение, которое мы, однако, тут же забыли, озабоченные тем, как выбраться из тисков. К счастью, льдины малость раздвинулись, позволив "Брендану" перевалить через подводный выступ и вырвать рея на свободу. Пять минут спустя я услышал плеск около ящика с керогазом и поглядел вниз. По настилу бежала морская вода. Лодка дала течь. Где-то в корпусе пробоина.

Сейчас было не до того, чтобы заниматься ею. Первым делом надо выбраться из пака, пока не спустилась темнота и еще можно как-то ориентироваться. Иначе может повториться вчерашняя картина, когда мы бодали льдины впотьмах.

– Один человек – на помпу, второй – на руль, третьему – маневрировать передним парусом, четвертому – отдыхать – скомандовал я.

Еще два часа длился поединок с паком, наконец пошла относительно чистая вода, и мы уже вольнее маневрировали между льдинами, подняв грот со взятыми рифами. Рулевому по-прежнему надлежало быть начеку, но передний парус уже не нуждался в присмотре, и после двадцати четырех часов напряженной работы мы могли восстановить обычный распорядок с двумя вахтенными. Опасность того, что люди выбьются из сил, тревожила меня не меньше, чем риск, что не выдержит поврежденная лодка.

– Ночью все равно не справимся с течью, – объявил я. – В темноте отыскивать пробоину и пытаться ее заделать – пустое занятие. К тому же все мы слишком измотаны. Вот только необходимо определить размеры течи. А потому каждой вахте нужно будет регулярно работать помпой и подсчитывать, сколько качков уходит на то, чтобы полностью осушить трюм. Будем хоть знать, не растет ли пробоина. Если лопнул какой то из швов, могут и дальше распускаться стежки, и течь усилится.

Трондур пощупал кожу на планшире:

– Мне кажется, лед порвал шов, – спокойно произнес он.

– Вполне возможно, – ответил я, – но полной уверенности у нас нет. Стало быть, нужна проверка.

– Ладно, – весело отозвался Артур. – На то и правая рука, чтобы воду качать. Наша вахта, Трондур, так я уж лучше сразу примусь за дело.

И он полез вперед к трюмной помпе. Самое время: пока мы разговаривали, уровень воды над настилом заметно вы рос. Вода плескалась вокруг наших сапог еще немного – и зальет кабину…

Тук, тук, тук. Тридцать пять минут непрерывной работы ушло на то, чтобы осушить трюм. Он был хоть и мелкий, но широкий, так что воды набралось немало. Через четверть часа она поднялась на прежний уровень и продолжала прибывать. Тук, тук, тук.

– Сколько всего качков уходит, чтобы все откачать? – спросил я.

– Две тысячи, – пробурчал Артур, устало опускаясь на банку.

Я быстро подсчитал в уме. Две тысячи качков в час нам по силам – до поры до времени. Один вахтенный – на руле, второй откачивает воду, держа "Брендан" на плаву. Но этот распорядок будет действовать, пока мы не выбьемся из сил. Или – что вероятнее – пока опять не испортится погода и нас начнут захлестывать волны. Тогда нас не хватит на то, чтобы достаточно быстро осушать трюм. Как будем выкарабкиваться?.. Уходя от пака в море, "Брендан" очутился в двухстах милях от суши, причем ближайшая земля – редко населенное побережье Лабрадора, откуда особо помощи не жди… Дул крепкий ветер, волнение уже не гасилось льдами, и вокруг нас опять курчавились высокие гребни. Да и ледовая опасность не совсем миновала. То и дело во мраке можно было различить большие глыбы, упорно не желающие таять.

– До рассвета шесть часов, – объявил я. – Лучше побережем силы до утра и уж тогда займемся пробоиной. Вахтенным следует по очереди работать помпой, перерывов не делать. С сухим трюмом "Брендан" лежит выше на во де, нас будет меньше захлестывать.

Эта ночь физически была самой тяжелой за все плавание. О том, чтобы поспать или просто отдохнуть, не могло быть речи. Отстояв у руля полчаса, вахтенный шел работать помпой, едва успевая кивком приветствовать товарища, который устало пробирался на корму к румпелю, чтобы, всматриваясь в темноту, пытаться определить, что там белеется впереди – то ли грива бурлящего вала, то ли глыба льда на пути "Брендана".

Как-только кончилась первая вахта, я вызвал радиостанцию канадской береговой охраны в Сент Антони на Нью фаундленде.

– Здесь парусное судно "Брендан", – доложил я. – Последние двадцать четыре часа мы находились среди редких паковых льдов, но теперь, похоже, вышли из окружения, Судно получило пробоину, есть течь. В следующие двенадцать часов попробуем найти и заделать пробоину, однако просим записать наше счислимое место – 53°10 северной широты, 51°20 западной долготы. Повторяю, место счисли мое, поскольку лаглинь срезало льдом, а из-за плохой видимости последние два дня мы не могли взять высоту солнца. Непосредственной угрозы нет, но, если можно, выясните возможность сброса нам самолетом небольшого насоса с двигателем и запасом горючего на случай, если мы не справимся с течью. Я снова выйду в эфир в 14.15 гринвичского сред него времени, чтобы сообщить, как обстоят дела. Если не удастся наладить связь в 14.15 или в 16.15, слушайте нас на частоте аварийного передатчика 121,5 и 243 мегациклов. Прием.