Текст книги "Путешествие на "Брендане""

Автор книги: Тим Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Пострадали только мои нервы. Стоя на руле, я со всей отчетливостью видел, как близки мы были к тому, чтобы опрокинуться. И когда я после дежурства забрался в спальный мешок, оказалось, что я не могу заснуть, несмотря на смертельную усталость. Каждая большая волна, с гулом приближавшаяся к лодке, заставляла меня напрягаться в ожидании катастрофы. Какой уж тут отдых. После очередной смены рулевых я рассказал Артуру о коварной волне.

– Ага, – отозвался он. – В кабине вдруг все стало зеленым, как в подводном царстве.

После чего, по молчаливому согласию, мы оставили этот предмет. И точно так же поступили, когда два дня спустя и Джордж во время своей вахты пережил мучительные секунды, ожидая, что "Брендан" вот-вот опрокинется. Мы считали, что лучше не заострять внимания на такого рода эпизодах нашего бытия.

Всего семьдесят восемьдесят миль отделяли нас от кромки пакового льда Гренландии, когда мы наконец были вознаграждены переменой погоды. Утром 25 мая очень кстати на смену крепким ветрам пришел штиль, и море кругом сразу ожило нам на радость. На горизонте кружили и пикировали большие стаи чаек. По мере их приближения мы рассмотрели на поверхности моря под ними белые фонтанчики брызг: косяк рыбы, на которую охотились птицы, привлек также дельфинов. Вскоре появилась еще одна группа прыгучих дельфинов, они сопровождали здоровенного финвала. Подобно другим китам, этот толстяк изменил курс, чтобы проведать нас, и дельфиний эскорт последовал за ним. Приблизившись, кит шумно выдохнул, ушел под воду и проплыл под "Бренданом". Дельфины же, оставшись на поверхности, прыгали и кувыркались вокруг нас, будто резвящиеся барбосы. Созданная широкими ластами кита турбулентность, поднимаясь к поверхности за кормой "Брендана", сгладила мелкую волну, словно у карры появилась струя от гребного винта. Всплыв на поверхность, финвал выпустил один за другим два фонтана, описал напоследок круг около лодки и двинулся на восток. За четыре пять миль мы все еще различали его фонтаны.

Вообще, это был типичный "китовый" день. Задумав сварить картошку, Джордж наклонился через планширь, чтобы набрать в котелок соленой воды, вдруг поднял голову и сухо произнес:

– За нами наблюдают пять китов, сразу за кормой.

– Что за киты? – спросил я.

– Не знаю, вроде бы я еще таких не видел. Трондур встал и поглядел назад.

– Кашалоты, – сообщил он.

Итак, еще одни представители китообразных, вспахивая воду причудливой, словно обрубленной впереди, головой, тихо подошли взглянуть на "Брендан". Один кашалот подплыл вплотную к носу карры, изучая лодку, затем вся пятерка величественно проследовала дальше, даже не уходя под воду.

Сознательный риск, на который мы шли, приближаясь ко льдам, оправдал себя. Во второй половине дня 25 мая подул ровный норд ост, и "Брендан" заскользил параллельно ледовой кромке в сторону мыса Фарвель. Переданное радиостанцией Принц Христианссунда штормовое предупреждение оправдалось. Всю ночь дул сильный ветер, и очередные вахтенные были разбужены дробным стуком града по брезенту. Звук был такой, словно кто-то мял целлофан. На другое утро мы снова приняли штормовое предупреждение, то же повторилось на третий, на четвертый и на пятый день. Но, так как ветры оставались северными или северо-восточными, "Брендан" резво двигался вперед, подгоняемый к тому же Восточно-Гренландским течением, которое добавляло нам от двадцати до двадцати пяти миль в день. 26 мая "Брендан" превзошел сам себя: сто пятнадцать миль на лаге за двадцать четыре часа. Мы повторили рекорд прошлого сезона, и результат был вполне приличным. Даже для современной крейсерской яхты.

Каракули в вахтенном журнале однотонно рисуют обстановку этих гренландских дней: "туман", "морось", "густой туман", "штормовое предупреждение"… Неблагоприятные условия сказались на фотоаппаратах Артура. Насыщенный солью воздух проникал в их нежные внутренности, и затворы начало заедать. Артур старательно разобрал камеры, разложил на полу кабины десятки маленьких деталей, тщательно протер и смазал каждую из них в итоге из частей двух камер ему удалось собрать одну, которая срабатывала, если хорошенько встряхивать ее после каждого кадра.

Мы уже четвертую неделю находились в море, и запас свежих продуктов подходил к концу. Доели яблоки, с сожалением прикончили чеддер. Правда, копченого и вяленого мяса еще хватало, но немецкий черный хлеб нас разочаровал. Не выдержал хранения: откроешь упаковку – каждый кусок покрыт зеленой плесенью. Правда, уменьшение запасов провианта и воды означало, что "Брендан" сбросил килограммов триста, и теперь он несколько легче всходил на волну.

Жизнь на борту с каждым днем опрощалась. В кабинах оставалось лишь самое необходимое: спальные мешки, личные сумки с одеждой, рации, секстант, сумка с книгами и камеры. И наши обители пропитались острыми запахами дубленых кож, не просыхающей шерсти, влажных немытых тел. Мы привыкли жить с мокрыми волосами, с мокрыми рукавами, из которых под обшлагами дождевого платья сочилась вода, мокрыми носками и мокрыми свитерами. Слава богу, никто не хворал, не было даже ни порезов, ни растяжений. Только руки Трондура меня тревожили: на каждом суставе по красной опухоли с язвочкой посередине. Сам Трондур лишь пожимал плечами и уверял, что это обычно для рыбаков, которые возятся с сетями и лесами в холодной воде. У остальных членов экипажа после вахты пальцы смахивали на мертвых белых голотурий, расписанных полосами грязи. Нормальный цвет возвращался к ним только через час другой.

Ежедневные штормовые предупреждения из Принц Христианссунда мы теперь воспринимали с мрачным юмором. Посмеивались над ветром, которому никак не удавалось развить предсказанную бешеную скорость, хотя наш маленький барометр подтверждал передаваемые данные об атмосферном давлении. Центры низкого давления перепихивались с гренландским градиентом высокого давления, где дули штормовые ветры. Может быть, мы потому не чувствовали полной силы ветра, что сидящую глубоко в воде лодку прикрывали волны? Во всяком случае, мы не наблюдали ничего похожего на сильный шторм, и нас изрядно удивило послание Палла Бергторссона, озабоченного тем, что судно, находящееся в неполных шестидесяти милях от "Брендана", сообщало о десятибалльном ветре. Мы приняли его радиограмму через исландское исследовательское судно "Арни Фридрикссон", работавшее севернее нас. Когда оно закончило работу и направилось домой, наша радиосвязь с Рейкьявиком прервалась, и мы почувствовали себя еще более изолированными. Из-за сильных ветров и плохой видимости в Южной Гренландии самолеты не могли взлететь, и даже самолет ледовой разведки, которому было поручено присматривать за нами, был прикован к земле непогодой.

Двадцать девятого мая "Брендан" наконец миновал оконечность припая к югу от мыса Фарвель, и мы вздохнули свободнее. Теперь нам предстояло пересечь морские просторы, отделяющие Гренландию от Северного Лабрадора. К нашей досаде, мы очутились в полосе штилей, тихих ветров и густых туманов. Если и бывали ветры, то почти исключительно с юга и запада, и продвижение "Брендана" резко замедлилось. Снова линия нашего курса на карте стала выписывать зигзаги и беспорядочные круги.

Тридцать первого мая – типичная запись в судовом журнале: "С утра штиль, но к полудню подул норд вест, и мы изменили курс, идя почти прямо на Ньюфаундленд. Затем ветер сместился к юго-западу, и мы практически легли в дрейф, топчась на месте. Ничего интересного".

Появился новый враг – скука. Раз другой солнце проглядывало настолько, что был смысл развесить на снастя наши спальники и попытаться просушить одежду, но в основном погода оставалась слишком сырой для подобных попыток. И стоял такой холод, что очередная перелетная птаха, приземлившаяся на "Брендан", – тоже береговой конек – не перенесла ночёвку и скончалась. Мы заполнял свободное время новым увлечением – причудливыми поделками из троса, – и снасти "Брендана" обросли замысловатыми узлами и сплетнями, мудреными клопами всюду, где можно, красовались причудливые фигурки. Скука усугублялась растущим чувством уединенности. Очень уж ограничен был из-за тумана наш горизонт, его протяженность редко превышала три четыре мили. Порой туман сгущался настолько, что видимость ограничивалась полусотней метров и нельзя было различить границу между воздухом и морем, казалось "Брендан" подвешен в сумрачной серой чаше. Приходилось утешаться мыслью, что здесь вряд ли на нас наскочит какое-нибудь судно. В этих пустынных водах лишь изредка появляются промысловые суда, направляющиеся на североамериканские или гренландские рыбные банки. Правда, и береговых радиостанций в этой области негусто, так что "Брендан", если говорить о связи, постепенно входил как бы в мертвую зону. Голос Принц Христианссунда звучал все слабее, скоро мы уже не различали слов, потом станция и вовсе пропала, а связаться с канадскими станциями впереди мы еще не могли. Было слышно, как пролетающие над нами воздушные лайнеры сообщают диспетчерам свои координаты, но на вызовы "Брендана" они не отвечали, и мы остро ощущали свое одиночество.

Одиннадцатого июня до нас дошел голос одной из радиостанций канадской береговой охраны. Обращаясь ко всем судам, радист передал описание "Брендана" и объявил, что уже шестьдесят часов от нас ничего не слышно. Просьба каждому, кто увидит "Брендан" или уловит его сигналы, сообщить об этом. К сожалению, сами мы не смогли отозваться из-за сильных атмосферных помех. Но па другой день внезапное улучшение условий приема позволило и канадским, и гренландским радиостанциям принять наш сигнал и записать координаты "Брендана". Пользуясь случаем, канадцы сообщили, где проходит граница паковых льдов в районе Лабрадора. По их данным, пак постепенно отступал на север. Я посмотрел на карту: выходило, что мы минуем лабрадорские льды. Всего неделей раньше в последних известиях канадского радио рассказывалось о гибели парома "Карсон" примерно в двухстах милях к западу от нас. У 8273 тонного "Карсона" был корпус ледокольного типа, однако в первом же рейсе сезона, направляясь к Гус Бею, он затонул, столкнувшись со льдами. К счастью, погода была идеальная и катастрофа произошла недалеко от берега. Военные вертолеты сняли людей со льдин, и обошлось без жертв, но сам по себе этот случай был зловещим предупреждением.

Число "тринадцать" явно было для нас счастливым, потому что 13 июня наконец подул благоприятный, ветер и всю вторую половину дня, а также последующую ночь "Брендан" наматывал на лаг нужные нам мили. Во время вечерней вахты Джордж вслух выразил свое разочарование:

– Обидно – столько прошли и ни разу льда не видели. Вряд ли мне доведется еще побывать в этих местах. А на рассвете следующего дня, согревая себе чашку кофе, он радостно воскликнул:

– Эгей. Лед. Честное слово, лед.

И правда, на воде, словно детская игрушка, плавно покачивалась причудливая льдина, напоминающая китайского карнавального дракона.

– Вон еще льдина, впереди – объявил Джордж.

Мы дружно выстроились вдоль борта. "Брендан" скользил мимо обломков битого льда. Они были удивительно красивы: то накренятся, то совсем нырнут, а то отколется кусок и оставшаяся глыба, утратив баланс, покружится, перевернется и явит глазу какую то новую фигуру. И все это под приглушенное ворчание волн, облизывавших льдины.

Трондур радостно улыбался.

– Хорошо, – сказал он. – Теперь увидим больше птиц и больше китов. Около льда хорошо ловится рыба.

Я показал вдаль.

– Трондур, что это за белая полоса над горизонтом? Похоже на ледовый отблеск, как его описывают в лоциях. Может в той стороне быть паковый лед?

– Ага, – отозвался он, глядя туда. – Ага, там много льда.

Странно. Согласно последним данным, там вовсе не должно быть льда…

– Наверно, часть ледового поля откололась от главного массива, – твердо заключил я. – Если верить сведениям, которые нам передали, мы уже должны были миновать паковые льды, и в этом райопе их не может быть. Просто мы очутились между берегом и отдельными дрейфующими льдинами.

Я ошибался. Не подозревая об этом, я изменил курс, рассчитывая обогнуть "осколок ледового поля" с севера по касательной. По мере сближения все яснее вырисовывалась кромка. Картина была внушительная. В ярком солнечном свете сверкали ослепительно белые грани торосистого льда. Через каждую сотню метров торчали вмерзшие в массу большие ропаки, образованные многолетним льдом и обломками айсбергов. Возвышаясь над белой гладью, они напоминали причудливые изваяния: одни были покатые и округлые, словно подтаявшее масло, другие ощетинились гротескными шипами и зазубринами. Мелкие льдины плавали вдоль кромки, выстраиваясь в кильватер "Брендану". Мы петлял между ними, простосердечно любуясь причудливыми формами. Вот похожая на лодку, вот – на кусок мозаики, вот на морского змея. Небольшая льдина, смахивающая на банан, тут же получила наименование "ледяная карра". Между тем коварный ветер начал смещаться к норд весту, и, вопреки нашим усилиям, "Брендан" все ближе прижимало к кромке. Солнце то и дело скрывалось за облаками, и красивые ледяные скульптуры выглядели уже не так симпатично.

– Волны буквально размалывают лед, – заметил Джордж. – Погляди вон на ту большую темную льдину, как ее качает вверх вниз.

Он показал на глыбу величиной с двухэтажный дом с отчетливой грязно серой каймой по нижнему краю. Тяжело вздымаясь на волне, она кренилась и скатывалась вниз, шлепая по воде темным брюхом, так что из под нижнего вруба летели брызги.

– Худо придется нам, если "Брендан" прижмет к этакой махине, – сказал я. – Расплющит, словно паровым молотом.

Мы продолжали скользить левым бортом к ледовой кромке. Артур фотографировал, Джордж стоял на руле, Трондур, сидя на крыше кабины, любовался грандиозным видом. Вдали, над ропаками и расщелинами, просматривались могучие контуры настоящих айсбергов.

– Не похоже, чтобы нам удалось обогнуть это ледяное поле, – озабоченно произнес Джордж. – Уж очень далеко оно тянется, и нас довольно быстро сносит к нему.

Где то в глубинах моей души закопошился страх. До берега около ста шестидесяти миль, и вроде бы здесь не должно быть никакого пака, однако эти льды выглядят достаточно плотными.

– А если впереди этакая ледовая бухта? – снова заговорил Джордж. – Заберемся в нее, потом гляди как бы не раздавило

Я вопросительно поглядел на Трондура.

– Надо найти просвет во льдах, там безопасно, – сказал он, достал блокнот и пояснил свои слова рисунком: "Брендану" следовало отыскать разводье в паке и отсидеться там, как в заливе.

Но перед нами тянулась сплошная кромка. Никаких просветов, ничего похожего на удобную гавань, тем более для кожаной лодки.

Голос Джорджа прервал мои размышления:

– Корабль.

Первый корабль на нашем пути после свидания со сторожевыми судами исландской береговой охраны. Далеко на горизонте ледовую кромку огибало по всем признакам промысловое судно.

– Боюсь, не увидят они нас на фоне льда, – сказал я. – Паруса белые, и лед белый, да и наш радиолокационный отражатель вполне можно принять за маленькую льдинку. Внезапно Джорджа осенило.

– Сигнальное зеркало – воскликнул он и живо извлек из хранилища маленькое металлическое зеркало.

Сменяя друг друга, мы направляли на далекое судно солнечные зайчики. Когда Джордж его обнаружил, оно шло почти прямо в нашу сторону, но потом развернулось и заскользило параллельно ледовой кромке. Сигнал за сигналом, сигнал за сигналом…

– Вот бы разжиться свежим провиантом, – мечтательно произнес Артур. – Так хочется свежего молока и хлеба.

Сигнал за сигналом…

– Поворачивает, заметили нас

Через четверть часа судно подошло так близко, что впору окликать. Джордж рассмотрел в бинокль буквы на борту.

– Его название "Сванур" Слышь, Трондур, уж не фарерцы ли это?

Трондур радостно улыбнулся. Сложив ладони раструбом, он закричал что-то по фарерски сгрудившимся вдоль борта людям. Множество рук замахало в ответ.

– Интересно, что они там на "Свануре" думают сейчас, – сказал Джордж. – Встретить у самых льдов кожаную лодку…

– Одно несомненно, отозвался я. – Услышав с "Брендана" фарерский голос, они сразу поняли, что это не кто иной, как Трондур Патурссон.

На деле оказалось, что фарерские рыбаки знают все про "Брендан". Не только в связи с нашим прошлогодним заходом на Фареры, но и благодаря таинственной сети морской молвы, связывающей рыбопромысловые и малые грузовые суда в далеких водах Северной Атлантики. О плавании кожаной лодки немало говорили в исландских и гренландских портах, а "Сванур" как раз шел из Гренландии, везя груз креветок в Глостер, в штате Массачусетс. Трондур узнал от шкипера, что всем судам в северных водах была передана просьба высматривать нас, и гренландское радио сообщало последние данные о нашем месте. Тем не менее, если бы не яркие вспышки сигнального зеркала, "Сванур" ни за что не обнаружил бы нас. Капитан уже решил уходить ото льдов, когда вахтенный увидел солнечные зайчики, и "Сванур" приблизился, чтобы выяснить, в чем дело.

Итак, Трондур накачал резиновую лодчонку и пошел на веслах к "Свануру". Через десять минут он вернулся.

– Капитан говорит, впереди очень тяжелые льды. "Сванур" шесть часов искал проход и не нашел. Капитан слышал по радио, что другое судно тоже не может пробиться. Говорит, лед очень толстый.

Я уже обратил внимание на причиненные льдами вмятины на стальном носу "Сванура". Если рыбопромысловое судно, сконструированное для работы в этих водах, вынуждено отступить, то и "Брендану" лучше сделать то же самое. Видимо, со времени последней сводки льды переместились далеко к югу.

Трондур продолжал:

– Капитан "Сванура" говорит: если хотите, он проведет "Брендан" в обход льдов туда, где мы сможем поймать ветер. "Свануру" как раз по пути.

– Скажи, что я принимаю его предложение.

Трондур снова заработал веслами, захватив буксирный конец, и "Сванур" стал уводить нас от опасного соседства. Опять "бренданово везение", говорил я себе. Первое за три недели судно появляется в ту самую минуту, когда "Брендан" готов забрести в ледовую ловушку. Правда, мы и сами сумели бы уйти от льдов при перемене ветра, но впредь не стоит слишком доверять сведениям о ледовой обстановке. Пак способен перемещаться быстрее, чем ледовый патруль может уследить за ним. Я обещал себе впредь держаться подальше ото льдов. Знал бы я, как скоро это обещание будет нарушено

Всего три часа понадобилось "Свануру", чтобы выручить "Брендан" из затруднительного положения. Капитан отдал буксир, и Трондур вернулся с молоком (заказ Артура), сумкой замороженного хлеба, мешком картофеля и большой коробкой мороженых креветок.

– Вот это улов, – прокряхтел я, принимая коробку с креветками.

– Ага, – отозвался Трондур. – Капитан "Сванура" живет по соседству с нами, на острове Хестур.

Только фарерские рыбаки, сказал я себе, эти морские бродяги, могут так бесстрастно относиться к нечаянной встрече у границы пакового льда.

Мы еще укладывали желанное пополнение наших рационов, когда Джордж воскликнул:

– Силы небесные, еще один корабль

Точно, с севера в нашу сторону шло судно, окрашенное в серый цвет. Ледокольный нос с вырезом и марсовая площадка на фок мачте придавали ему необычный1 вид.

– Прямо площадь Пиккадилли, – заметил я. – Два корабля в один день. Все, кому надо в Арктику или обратно, огибают этот угол, – Будем надеяться, что они нас увидели, – сказал Джордж. – Прямо на нас шпарят.

Впередсмотрящий увидел "Брендан". Судно (это был "Мирфак", корабль ВМС США) сбросило ход и остановилось метрах в двухстах от нас. Вахтенные офицеры собрались на крыле мостика, с любопытством разглядывая нашу карру.

– Что за судно? – запросил по радио "Мирфак".

– "Брендан", идем из Рейкьявика в Северную Америку, – ответил я.

Долгая пауза.

– Повторите, пожалуйста, – наконец произнес озадаченный голос.

– "Брендан", вышли из Рейкьявика, идем в Северную Америку. Наше судно – исторический эксперимент. Оно сделано из кожи, мы проверяем, могли ли ирландские монахи дойти до Америки раньше викингов.

Долгая пауза.

– Повторите еще раз. Я повторил все сначала. Снова пауза офицеры в хаки продолжали рассматривать нас.

– Лучше я запишу, – произнес радист "Мирфака", Откуда вы вышли?

– Из Рейкьявика, в этом сезоне. Снова недоуменная пауза.

– Откуда?

– Из Рейкьявика в Исландии. По эту сторону Гренландии с погодой было все в порядке, но между Исландией и Гренландией нас потрепало.

– Еще бы. На нашем стальном корыте и то бывает не сладко. А на вашей лодчонке – даже не могу себе представить.

Выяснилось, что "Мирфак" – транспортное судно, регулярно ходит в арктические воды, сейчас возвращается из гренландского фьорда Сондрестром. Встреча с "Бренданом" была для военных моряков полной неожиданностью.

– Вам чем-нибудь помочь?

– Если можно, поделитесь свежими овощами и мясом, будем очень благодарны. У нас недавно кончились свежие продукты.

– Это не проблема. Только как вам их передать? Я мысленно улыбнулся: военное судно запрашивает совет у кожаной лодки.

– Очень просто. Мы подошлем лодку. – Я повернулся к Джорджу: – Твоя очередь идти на шлюпке.

И резиновая шлюпчонка "Брендана" снова тронулась путь, На фоне высокого борта "Мирфака" закачалось крохотное пятнышко, и матросы принялись спускать Джорджу мешки, пока он не показал жестом, чтобы выбирали линь. Десять минут спустя глубокосидящая шлюпка причалила к "Брендану".

– Пришлось остановить их, – пропыхтел Джордж. – Они столько надавали, чуть не утопили шлюпку.

У его ног громоздились мешки с апельсинами и яблоками, картонки с молоком, банки с кофе, огромные куски мяса. Ничего не скажешь, щедрый улов.

– Ух ты – воскликнул Артур. – Здорово. Остается только открыть угловой магазин здесь у льдов и торговать с проходящими судами. С голоду не умрем.

– Они там еще три мешка приготовили, да я не взял, – добавил Джордж.

Пока "Мирфак" набирал скорость, чтобы продолжить путь до своего порта в штате Нью Джерси, я послал вдогонку еще один запрос:

– Вы не могли бы сообщить наше точное место?

– Будет сделано, мы как раз принимаем информацию со спутника.

Вот это штрих, сказал я себе: средневековая кожаная лодка получает данные о своем месте от современного навигационного спутника

Но вот "Мирфак" скрылся, оставив "Брендан" покачиваться на волнах в одиночестве. Ветер совсем стих, и день завершился живописным розовато лилово оранжевым закатом. Высокие облака расписали небо лучистым узором, который замечательно сочетался с ослепительной белизной ледового поля справа по борту. С наслаждением поужинав гренландскими креветками, мы легли спать под непрестанное ворчание и рокот льдин, трущихся друг о друга на атлантической зыби.