355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Тим Доннел » Пути судьбы » Текст книги (страница 5)
Пути судьбы
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 11:58

Текст книги "Пути судьбы"


Автор книги: Тим Доннел



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Я подслушал совсем немного, но понял, что там нет старости и смерти, и еще в той земле нет горя. Оказывается не всем уготован путь на Серые Равнины, и я тоже хочу попасть в край Бессмертных! – его губы снова задрожали, но он сдержался, перехватив Сонин взгляд и сказал:

– Ты думаешь, что как только станет светло, мы и тронемся в путь? Нет. Нам нужно дождаться полудня. Вот солнце замрет над головой – тогда и пойдем. Время еще есть, поспи немного, а я посижу. Мне сегодня не до сна.

– Нет-нет, я тоже не хочу спать, расскажи лучше, далеко ли придется идти?

Но дремота сомкнула ее веки, и, прислонившись затылком к камню, Соня мгновенно уснула.

Она хотела было устроиться по удобнее, но почувствовала, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Открыв глаза, девушка увидела, что стоит на краю небольшой поляны. И не просто стоит, а крепко привязана к толстому дереву. Веревки больно впивались в кожу, глаза слезились от дыма. Где-то совсем рядом горели и рушились невысокие постройки. Вдруг послышалось громкое хлопанье множества крыльев, и над поляной закружилась стая отвратительных чудовищ. Их было много, не меньше десятка. Каждая тварь несла в когтях трепещущую жертву.

Девушке никогда не доводилось видеть ничего подобного этим существам: оскаленные львиные морды на жестких чешуйчатых телах, черные перепончатые крылья, длинные хвосты с острыми шипами и огромные когтистые лапы. Вопль ужаса застыл у Сони в горле, и она, не в силах отвести глаза от страшного зрелища, покрепче прижалась спиной к бугристой коре. А демоны, иначе нельзя было назвать этих тварей, тем временем принялись терзать свою добычу. Подгоняемое порывами ветра пламя подобралось ближе, с треском вспыхнули ветки над головой девушки. Задыхаясь от дыма, Соня все еще пыталась разглядеть: кого пожирают чудовища на поляне.

– Проснись! Проснись, скоро полдень! – послышался над самым ухом девушки знакомый голос.

Ужасная картина вдруг покрылась сеткой трещин, словно разбитое зеркало, осколки закрутило смерчем и понесло вверх, вместе с отчаянно сопротивляющейся Соней. Она пыталась ухватиться за траву, за ветки, но вихрь подхватил ее, закружил, а острые кусочки стекла впились в кожу, терзая тело тысячами ран.

– Да проснись же! – проревел ветер, и девушка камнем полетела вниз. Чья-то когтистая лапа вцепилась ей в плечо и нещадно трясла его, причиняя мучительную боль.

– Ну, что же это с тобой?! Соня, очнись! Рыжая, не покидай меня! – отчаянно звенел над ухом мальчишеский голос.

Соня открыла глаза, боясь снова увидеть перед собой хоровод сверкающих осколков, но вместо этого зажмурилась от яркого солнечного света. Ее плечо крепко сжимали сильные пальцы, а голос Луми – она стразу вспомнила, чей это голос! – продолжал настойчиво будить ее:

– Хвала богам, ты жива! Я уж испугался, что ты заснула навсегда! Ну, давай приходи в себя, вот тебе фляга, ополосни лицо водой – и пошли! Времени у нас мало. Если пропустим этот час – придется ждать до завтра!

– Чего придется ждать? – вяло переспросила Соня, отхлебывая прохладную влагу.

– Да ты что – запамятовала, куда идешь?! Белая Тропа Времени показывается только в полдень, совсем ненадолго, и вскоре исчезает до следующего дня!

– А-а-а, Белая Тропа! Конечно, помню. Я ничего не забыла… Но этот сон… Я перепутала его с явью, а эти осколки… Боги, они изрезали мне все руки и лицо.

Соня вытянула перед собой ладони, словно ожидая увидеть кровоточащие раны. Но кожа была по-прежнему чистой, и гладкой, только мышцы еще хранили слабое воспоминание о перенесенной боли.

Девушка встала и осмотрелась. Справа, совсем рядом, мирно светлела дорога к перевалу. Она терялась вдали, среди редких кустов и красноватых камней. Впереди темнели высокие отроги Карпашских гор, а слева тянулись небольшие скалистые гряды.

– Куда теперь? – спросила девушка, привычно седлая лошадь. Мальчик стоял рядом, глядя на нее с какой-то нерешительностью.

– Ну, что ты так смотришь? Пошли, сам же говорил, что нужно поторопиться! – И Соня, проверив подпругу, собралась вскочить на спину Подружке.

– Постой, постой! – Луми схватил ее за полу безрукавки. – На лошади туда нельзя!

– А ты откуда знаешь?! – недоверчиво спросила Соня. – Я кобылу здесь не оставлю! Кто сказал, что верхами нельзя?

– Гартах говорил… Он много чего знает о Белой Тропе, но обычно помалкивает. Только иногда на него находит – и он вдруг начинает выбалтывать свои секреты. И всегда самого главного, не договаривает. Даже Зарди, его родной сын, несколько раз попадал в переделки, пытаясь проверить то, о чем рассказывал колдун… Так и с Белой Тропой – мне известно только, что лошадь не может на нее ступить, а почему – этого я не знаю.

Соня зябко поежилась; Подружка, красавица Подружка, последняя память о доме, об отце, и вдруг ее придется бросить здесь, в диком краю, где жители враждебны, а горы кишат барсами…

– Так что же теперь делать?! Я не могу повернуть назад и не хочу лишиться кобылы! Ты не представляешь, как много она для меня значит! – в отчаянии воскликнула девушка, прижимаясь щекой к теплой лошадиной морде.

– Какая ты горячая, Рыжая Соня! Почти как твоя кобылка! – с улыбкой ответил Луми.

Его глаза смотрели на нее мягко и загадочно, лицо потеряло выражение детской наивности и простоты. Девушка с изумлением поняла – перед ней стоял не робкий вчерашний мальчишка, а совсем другой человек, очень молодой, но уже умудренный знанием, тем знанием, которое доступно очень и очень немногим.

– Ты, наверно, подумала ночью у костра: «И чего это он за мной потащился, будет только обузой!» Нет, я не буду тебе в тягость, а, может, в чем-нибудь даже смогу помочь. Один я бы ни за что не решился ступить на Белую Тропу. Но, когда увидел тебя там, в деревне, злую и лохматую, сразу понял: если ей удастся выбраться из переделки живой – мы пойдем вместе!

Пойдем-то пойдем, но моя лошадь… – неуверенно проговорила девушка, с сомнением глядя на странного попутчика. Пожалуй, хорошо, что он за ней увязался, но что будет с Подружкой?!

А мальчик тем временем снял притороченные к седлу мешки, лук и колчан со стрелами. Сложив все это в сторонке, он взялся было за поводья.

– Постой, что это ты задумал?! Не пущу, – закричала Соня, хватаясь за узду с другой стороны. В ее сознании вспыхнула страшная картина: Подружка, бьющаяся в предсмертных судорогах.

– Ничего с твоей красавицей не случится! Только не она понесет тебя по Белой Тропе, а ты ее! На, держи шнурок, потом проденешь его в дырку! – И Луми вытащил из своей сумы тонкую веревочку, свитую из красных и белых нитей.

Соня отпустила повод, и мальчик медленно повел лошадь к кустам. Девушка неотрывно глядела на них, но тут налетел порыв ветра, закрутил мелкую пыль, и мелкий песок запорошил ей глаза. Проморгавшись и вытерев невольные слезы, Соня Опять взглянула в ту сторону. Громкий крик боли и ярости вырвался из ее груди. Она одним прыжком подскочила к мальчишке и отчаянно вцепилась в его рубаху:

– Что ты с ней сделал, щенок?! Где моя Подружка, говори! Я прибью тебя, если не скажешь! Она трясла Луми, а он, вырываясь, пытался ей что-то показать. Наконец Соня отбросила мальчишку в сторону. Он не удержался на ногах и упал на колени. Но тут же вскочил и, подбежав к девушке, бережно поднял с земли небольшой плоский голыш.

– Вот твоя Подружка, держи! – проговорил он, тяжело дыша. – Продень веревочку в эту дырку, завяжи и повесь на шею. Когда мы выберемся из пещеры, – если выберемся, Гартах говорил, что не все возвращаются оттуда! – брось камень на землю, и он снова превратится в лошадь. Только не забудь сначала снять шнурок!

Соня протянула руку и взяла камешек. Темно-коричневый, со светлыми прожилками и небольшой аккуратной дыркой у края, он был теплым, почти горячим. Дрожащими пальцами она вдела сплетенные нити и повесила голыш на шею. «Подружка, славная моя, побудь пока здесь, а потом мы с тобой еще поскачем по свету!» – подумала девушка.

Перекинув через плечо лук и колчан, она подхватила мешки и вопросительно посмотрела на Луми. Не говоря ни слова, мальчик повернулся и пошел в сторону от дороги. Соня двинулась следом. Вскоре они приблизились к россыпи острых скалистых обломков. Здесь уже не росли кусты, только высокая жесткая трава редкими пучками торчала кое-где среди валунов.

Мальчик уверенно шел по одному ему знакомому пути, солнце, замерев над головой, поливало землю сияющим жаром. На мгновение остановившись, Соня подобрала повыше волосы и надела шляпу. Серая рубаха Луми замелькала далеко впереди, он шел, не оглядываясь и не замедляя шага. Шепотом выругавшись, девушка поправила на плече мешки и, как коза, запрыгала по каменистой осыпи, догоняя мальчишку.

Желтопузые ящерицы, разомлевшие на солнце, с тихим шорохом разбегались по сторонам. Иногда вспархивали, резко вскрикивая, пестрые дрозды и долго стрекотали за спиной, выражая свое недовольство бесцеремонными пришельцами.

Вдруг Луми остановился и предостерегающе поднял руку. Соня, чуть не налетев на него, ухватилась за шершавый валун и впилась глазами туда, куда смотрел мальчик. Но ничего, кроме серых и красноватых скал, она не увидела.

– Что там такое? – шепотом спросила девушка.

– Дай мне руку, сейчас будет темно. Иди осторожно, там полно острых обломков, – ответил мальчик.

Взявшись за руки, они обогнули большой камень. И тут земля словно провалилась у них под сапогами – и путники скатились по крутому склону куда-то вниз, в глубокую темную нору. Мешки с дорожным одеялом и остатками провизии слетели с плеча девушки, и Соня вырвала руку, нащупывая их в беспросветном мраке. – Я же сказал – держись за меня, а то ты здесь в два счета потеряешься! – раздался недовольный шепот. – Вот твоя поклажа; у меня под ногами! Да где ты там, руку давай!

Его пальцы наконец наткнулись на ее ладонь. Соня присела на карточки и, кляня проклятую темень и подняла мешки. Кто знает, сколько придется идти по этой тропе, а лишний кусок хлеба, пусть даже черствого, и теплое одеяло никогда не помешают!

– Ну, все, теперь пошли, и больше не отпускай мою руку! Время идет, неужели ты хочешь торчать тут до завтра?

– Ладно, не сердись, сам же потом будешь рад и сухой корке! – примирительно ответила Соня, улыбаясь его горячности.

Как он сейчас напоминал ей Хункара, вспыльчивого и нетерпеливого! Она крепко сжала ладонь Луми и осторожно пошла вперед, стараясь не наступать на острые камни. А их тут было полным-полно. Спутники шли очень медленно, и каждый шаг становился настоящим мучением – Соне иногда казалось, что она пробирается по утыканной остриями копий и кинжалов поверхности, так трудно порой было найти место, чтобы поставить ногу.

– Похоже, что от наших сапог вскоре ничего не останется, придется идти дальше босиком, – негромко сказала Соня, словно разговаривая сама с собой.

– Получше выбирай дорогу, тогда, может, и обувка останется целой, – все еще сердито ответил Луми, уверенно пробираясь вперед.

Вдруг он резко потянул девушку вбок, и она снова чуть не упала. Вытянув перед собой руку.

Соня нащупала сырую гладкую стену и поняла, что чудом не врезалась в нее лбом.

– Предупреждать надо! прошипела она, тоже обозлившись, – Взялся вести, так веди как следует! Тоже мне, проводник нашелся! А если бы я сейчас лоб себе расшибла?!

– Тише ты, ведь не расшибла же! Погоди, скоро выберемся на свет!

И впрямь, там, куда тянул ее Луми, показался слабый отблеск солнечных лучей. Мальчик отпустил ее руку и пошел вперед. Теперь уже можно было рассмотреть и острые каменистые обломки на полу, и грубо вырубленный в скале коридор с одной идеально гладкой стеной как раз той, на которую чуть не налетела Соня.

Они прошли еще немного и оказались в глухом тупике, куда падал свет из круглого отверстия в потолке. Соня подошла ближе и задрала голову: в вышине ослепительно сияло безоблачное небо, а лаз располагался слишком высоко, чтобы до него дотянуться или допрыгнуть.

Она собралась было ехидно поинтересоваться у Луми, как он собирается карабкаться по отвесной скале, но мальчик, не обращая на нее внимания, достал из своей сумы длинный жгут с разлапистым крюком на конце. Бросок – и крюк зацепился за край отверстия. Сильно подергав тонкую веревку, мальчик едва заметно шевельнул губами, и она вдруг превратилась в довольно толстый канат с навязанными на нем узлами.

– Ну что, сможешь залезть по такой лестнице? – спросил он, улыбнувшись.

– Вот, здорово! Да, похоже, я бы без тебя просто пропала!

– Так сможешь взобраться? – повторил вопрос Луми, казалось не обратив внимания на извиняющиеся нотки в голосе девушки. – Ничего другого у меня нет!

– И не надо. Такими узлами я столько раз пользовалась в Шадизаре!

– Ну, тогда я полез, а ты за мной, и не мешкай! Время идет! – И он проворно вскарабкался по канату. Вот изодранные подошвы его сапог мелькнули в отверстии, и через мгновение вниз свесилась голова: – Бросай мне мешки, без них будет легче!

Вскоре и Соня оказалась рядом с ним на краю дыры. Взглянув вниз, на острые камни, она отошла в сторону и села на плоскую глыбу. Луми поспешно смотал опять ставший тоненьким жгут и засунул поглубже в суму:

– Мы почти что пришли. Солнце еще высоко, как раз успеем. Иди за мной и не вздумай обгонять!

Да, иначе, как выбравшись из-под земли или свалившись с неба, сюда было не попасть: путники стояли посередине узкого колодца, со всех сторон окруженного не очень высокими, но совершенно отвесными скалами. Соня приостановилась, соображая, куда же тут можно идти, а Луми уверенно двинулся вперед. Там, где каменная стена с первого взгляда выглядела монолитной, оказалась щель, такая узкая, что в нее с трудом мог протиснуться один человек.

Луми, худенький и юркий, без труда пролез меж острыми гранями. Соне же пришлось сначала отдать ему мешки, а потом протискиваться самой.

Она вылезла из расщелины и огляделась: ну и местечко, очередная западня! Скалы окружали со всех сторон круглую площадку, заросшую посередине корявыми кустиками. Солнце освещало ярким светом эти чахлые растения гор, и именно туда напряженно всматривался Луми.

– Вот она – Белая Тропа Времени, видишь? – хриплым шепотом спросил мальчик, показывая на кусты.

– Какая еще тропа?! Ничего не вижу, кроме жалких кустов! Куда ты меня завел, приятель?! Мы в каменном мешке, а ты говоришь – Тропа! Ну, обманщик, ты у меня сейчас попляшешь! – В гневе Соня схватилась за рукоять кинжала.

– Ш-ш-ш! Не кричи, здесь не то место, где можно орать во весь голос! Ты что, совсем ослепла?! Да убери же свой клинок и раскрой глаза пошире! Смотри в самую гущу зарослей, неужели ничего не видишь?!

Она подошла чуть ближе, и Луми крепко схватил ее за руку, словно боясь, что девушка очертя голову полезет напролом в колючие кусты. Соня всмотрелась в причудливое переплетение ветвей: там, внизу, и впрямь белела гладкая полоса длиной всего в несколько локтей. Так это и есть Белая Тропа?! И куда же она ведет, если вон ее начало, а вот конец?! Проклятое колдовство! И этот самоуверенный мальчишка! Он совсем заморочил ей голову, и Соня уже не знала, верить ему или нет, друг он или враг, заманивший ее сюда по велению злобного Гартаха…

Пока она так стояла, соображая, на что решиться, солнце немного сместилось вправо. И тут произошло нечто странное: кусты зашевелились, как живые, распрямляя свои узловатые ветки и отгибая их в стороны. Колючие стражи расступались, освобождая проход к серебристо-белой полоске. Луми до боли сжал Сонины пальцы:

– Пора! Идем!

Они сделали несколько шагов, помедлили какой-то миг, а потом одновременно ступили на белесую дорожку – и исчезли.

Ветки с тихим шорохом снова сомкнулись над Белой Тропой.

Глава пятая
 
Тропа уходит из-под ног,
Глаза запорошил песок,
Огонь и дым встают стеной,
Чтоб разлучить меня – со мной…
 

– Хис, ты слышишь, они ступили на Тропу! Они идут! Почему ты молчишь, Хис, повелительница Земли?! – Голос, подобный приглушенному рокоту грома, гулко разнесся под высоким сводом пещеры. Голубые блики на стенах пещеры и потолке вспыхнули ярче и тревожно затрепетали.

– Я вслушиваюсь, Владычица Морта, я всматриваюсь! – ответил голос, шуршащий, как песок под ногами. Постепенно он становился громче, подобно набирающему силы обвалу. – Путников двое, Мать Времени, их двое, и они молоды, так молоды…

Голубые сполохи холодным огнем заплясали на грубо обтесанных каменных столбах, окруживших невысокое возвышение в середине пещеры.

– Они горячи и безрассудны, желание узнать горит в их душах! Я чувствую это пламя!

– Да, Гара, этот огонь обычно утихает с годами, но иногда даже время не может его погасить! Уж ты-то, Повелительница Огня, знаешь это лучше всех!

– Огонь! Огонь, бегущий по сухой траве, пожирающий леса и жалкие домишки, огонь, бушующий в сердцах, что может быть прекраснее! – Третий голос взревел, как разбушевавшееся пламя, раздуваемое порывами ветра. – Они ступили на Тропу, и я поиграю с ними в свою игру! О-о-о, Мать Времени, я люблю горячие головы и пылкие сердца! А-а-ах!!!

– Полно, охладись, огонь от огня не потухнет! – прожурчал голосок, нежный и звонкий, как лепет ручья. – Вода, лишь вода, потоки дождя или слез способны загасить твое пламя, пожирающее дрова или души, все равно!

Словно подчиняясь нежным звукам журчащего голоса, голубые отблески замерцали на черных стенах, как быстрые струи бегучей воды.

– Ты, Эсса, Повелительница Вод, затушишь любой пожар, остудишь любой пыл! И ты желаешь сыграть с ними в свою игру? – Грозный голос Морты зазвучал тихо и вкрадчиво.

– Да, Мать Времени, я тоже хочу еще раз встретиться с людьми! – Теперь уже не лепечущий голосок ручья, а грохот водопада заполнил пещеру, и каменные стены содрогнулись, словно удерживая напор взбесившихся вод. – Это каждый раз по-новому, и каждый раз, когда я побеждаю, я делаюсь еще сильней, еще неукротимей!

– А ты почему молчишь, Ароя, Повелительница Воздуха? Или тебе наскучила наша вечная игра с человеком? – В голосе Морты, обманчиво тихом, явственно послышались насмешка и угроза.

– О, Мать Времени, я слушаю их, я хочу их увидеть… Это мальчишка и девчонка, а может, юноша и девушка, жалкие муравьи на опасной Тропе. Ха-ха-ха, как они еще молоды и глупы! Ничтожные вопросы заслоняют им все, весь мир, всю жизнь! У-у-у, я сдую этих букашек прочь, я выпью их силу, я, могучая Ароя, засыпающая песком города, вырывающая с корнем деревья, вздымающая морские валы! У-у-у, лечу, лечу-у-у!!! – ревом урагана отдалось по всей пещере, и блики, словно потревоженные огни факелов, испуганно заметались по стенам, ища и не находя спасения.

– Нет, Ароя, утихни, ты в прошлый раз была первой! Ты могуча, но у тебя ветер в голове, ха-ха-ха! Ты самая ветреная из нас и всегда порываешься улететь первой! И всякий раз забываешь, кому это решать! Чаша, таящая все ответы, сейчас укажет, кому начать игру смерти!

Один из столбов, шевельнувшись, вдруг, превратился в старуху. Одетая во все черное, она величественно стояла у возвышения. Лицо ее, изборожденное морщинами, казалось вырезанным из куска древесной коры. Нос хищным клювом нависал над узкими губами, глубоко посаженные глаза горели неукротимым огнем. Она подняла руки, и складки одеяния распахнулись, как крылья огромной птицы:

– Тара!

Столб напротив нее дрогнул и взвился вверх ослепительным гудящим пламенем. Голубой свет померк, и пещера озарилась красноватыми отблесками беснующегося огня. Через мгновение языки пламени обрели форму человеческой фигуры, и вот уже у возвышения стоит вторая старуха с таким же точно лицом. Ее широкие одежды отливают то золотом, то пурпуром, то темнеют, подобно угасающим углям. Пепельно-седые волосы закручены в тугой узел и перевиты черно-золотистой лентой.

Матерь Времени снова взмахнула руками:

– Хис!

Третий столб покрылся сеткой тончайших трещин. Их становилось все больше и больше. Мелкие камешки и песок с шорохом посыпались на пол, освобождая то, что было внутри, – старую, очень старую женщину, словно высеченную из куска песчаника.

Узкое изможденное лицо, две глубокие морщины у губ, три борозды поперек лба и складка между бровей – казалось, мастер, который изваял эту фигуру, меньше всего заботился о лице, так грубо оно было сделано. Резкая щель безгубого рта, крючковатый нос, упрямый подбородок – и все же это было то же самое лицо, что и у двух других старух. Из темных впадин пронзительно и живо смотрели черные агатовые глаза, отражая блики голубоватого света. Она приподняла голову и чуть заметно улыбнулась.

– Эсса! – негромко прошелестело третье имя, и Морта протянула левую руку, указывая на столб рядом с собой. Тут же струя воды с шипением взметнулась к потолку и обрушилась вниз грохочущим водопадом. Крутя и перекидывая голубоватые кристаллы, излучающие мягкий свет, поток устремился вокруг возвышения и исчез под нога-? ми Повелительницы Вод, стоявшей теперь слева от Матери Времени.

Зеленые, словно морская трава, волосы жесткими прядями падали на плечи, обрамляя темное лицо с прозрачными светлыми глазами. Те же самые черты, что и у других старух, но с выражением надменной холодности и насмешки. Эсса откинула назад волосы и расправила складки широкого бирюзового одеяния, сверкающего, как вода глубокого моря в ясный вечер. Она обвела взглядом остальных и замерла, глядя на последний столб.

– Ароя!

Черный рукав взлетел вверх, и Мать Времени протянула к столбу правую руку. И тут же с воем и стоном на его месте закрутился высокий смерч, подняв к самому своду камни, песок, сияющие кристаллы. Его воронка раскачивалась в стороны, словно собираясь сорваться с места и улететь прочь. Морта нахмурилась и снова взмахнула рукой. На этот раз от ее голоса содрогнулись стены пещеры, и сверху посыпались черные камни:

– Ароя!

В тот же миг смерч, словно потеряв всю силу, стал уменьшаться, пока не превратился в беловолосую старуху. Ее космы растрепались, губы в хищной усмешке приоткрывали мелкие крепкие зубы. Одеяние, больше похожее на клочья плотного тумана, клубилось, скрывая очертания худощавой фигуры. Темно-серые глаза смотрели остро и ясно, отчего ее лицо, иссеченное морщинами, казалось моложе, чем у остальных.

Морта больше не глядела на Повелительниц Стихий, ее взгляд был прикован к небольшой черной чаше, стоявшей посреди возвышения. Она была сделана из обсидиана в форме человеческого черепа. Тусклые багрово-красные рубины, вставленные в искусно высеченные глазные впадины, не оживляли этого каменного лика смерти. А содержимое светилось тем же голубоватым светом, что и кристаллы, разбросанные по всей пещере.

Десять рук одновременно протянулись к чаше, и губы каждой из старух зашевелились, задавая вопрос. Пещера наполнилась тихими звуками, напоминающими то ли свист ветра в голых ветвях, то ли треск горящих сучьев, а то плеск прибрежной волны и шум каменной осыпи. Одни становились громче, другие затихали и вновь набирали силу, но вот все звуки умолкли, заглушенные торжествующим гудением огня. Чаша медленно повернулась на месте, и глаза, вспыхнув алыми искрами, остановились на Таре, Повелительнице Огня.

Она удовлетворенно вскрикнула и закружилась на месте, взметая песок и мелкие камни подолом сверкающего балахона. Мгновение – и она превратилась в ослепительно-белый огненный шар, рассыпающий во все стороны шипящие снопы искр. С треском и хохотом облетев вокруг пещеры, шар устремился вверх, в зияющую черноту, где неимоверно высоко сходились блестящие стены пещеры. В последний раз сверкнула белая искра, раздался отголосок хриплого смеха, и все стихло. Опять лишь нежные голубые блики, играли на гранях стен, и около возвышения безмолвно стояли четыре каменных столба…

* * *

Тропинка светлой змейкой убегала вперед, и не было в ней ничего особенного. Они шли уже довольно долго, рыжеволосая девушка и мальчик в серой холщовой рубахе. Горячий воздух дрожал и колыхался над серой потрескавшейся землей без единого кустика и травинки. Голая, мертвая равнина, и только извилистая нить тропы устремлялась вперед, к недостижимому горизонту.

– И долго мы еще будем брести по этой пустоши?! – спросила Соня, вглядываясь в бесконечную даль. – Идем, идем, и хоть бы какая-нибудь скала или засохшее дерево! Куда мы с тобой попали, ума не приложу! Я в таких местах сроду не бывала…

– Думаешь, я бывал? – ответил Луми, пытаясь улыбнуться пересохшими губами. – Но ведь мы сами выбрали этот путь, и раз Адзир-Кам сказал тебе, что там, – он махнул рукой в сторону, где сливались безжизненная земля и ослепительно синее небо, – там скрыты все ответы, значит, человеку по силам дойти туда! Отпей глоток из фляги, и тебе станет легче! И солнце уже не так высоко, наступит вечер, можно будет отдохнуть…

– На, глотни сначала ты, у тебя уже губы совсем потрескались. – Девушка протянула ему флягу с остатками воды. – Знала бы, сколько придется идти, прихватила бы всего побольше!

– Нет, Рыжая, это не так! – ответил Луми, заметно приободрился от глотка живительной влаги. – Белая Тропа – место непростое! Здесь все не так, как у нас, в мире людей. Гартах говорил…

– Опять Гартах! Я вижу, он много чего говорил, да ты вспоминаешь об этом изредка и совсем не тогда, когда требуется! Нет чтобы рассказать все, что знаешь, еще вчера ночью! Ну, опять нахмурился, ученик колдуна. А разве я не права? Так что на этот раз поведал Гартах?

Сердито глядя себе под ноги, Луми ответил:

– Ничего особенного… Просто – какого пути ждешь, такой и пройдешь. И еще: среди огня легко промочить ноги…

– Да-а, велеречив был у тебя учитель! Ну и что же за смысл в этих многомудрых изречениях? – Соне совсем не хотелось разговаривать, но она продолжала поддевать мальчишку, чтобы не раскиснуть самой. Если не разозлиться как следует здесь, в этой пышущей жаром пустыне, легко пасть духом. Она уже чувствовала легкий звон в ушах и противную дрожь в коленях.

– И ты бы поняла, если б дала себе труд подумать – чем больше возьмешь с собой припасов, тем дольше проходишь. А вот насчет… Эй, Рыжая, что ты там увидела? – воскликнул мальчик, всматриваясь, как и Соня, в колеблющуюся дымку над горизонтом.

– Мне показалось… нет, нет, не показалось! Там что-то виднеется, по-моему небольшой холм! Пошли быстрей, а то я тоже растрескаюсь, как эта земля!

Губы у девушки запеклись от жары, тонкая рубашка прилипла к потному телу, тяжелые мешки и лук оттягивали плечи, но мысль о том, что впереди их ждет островок тени, мгновенно придала ей сил. Она ускорила шаги, устремляясь к темному возвышению, уже отчетливо видневшемуся прямо перед ними.

– Это дом, Луми, клянусь Священной Ящерицей Востока, это настоящий дом! – вдруг вскричала Соня, приставив руку ко лбу и напряженно всматриваясь вдаль.

Мальчик недоверчиво покосился на нее:

– Дом?! Здесь?! Не может быть! Хотя что я говорю, тут может встретиться все что угодно! Только где ты видишь дом? Это просто куча камней, только очень большая!

– Были бы мы в Аренджуне или хотя бы в твоей мерзкой Хариффе, я поспорила бы с тобой на золотую монету или на пару тумаков, упрямый мальчишка! Ну-ка, давай, шевели ногами, и ты сам убедишься, что я права! Правда, кажется, дом без крыши…

Они некоторое время шли молча, не сводя глаз с темнеющей громадины, что вырастала перед ними, загородив тропу. Луми досадливо поморщился – Рыжая не ошиблась, это и впрямь дом, старый и с просевшей кровлей. Теперь было понятно, почему издали он казался грудой камней – огромные валуны окружали его со всех сторон, возвышаясь над ним и наваливаясь на стены. Тропа вела прямо к двери и обрывалась у порога.

– Значит, мы уже пришли? – удивленно присвистнула Соня. – Так это и есть пещера, о которой ты говорил?! Нет, чует мое сердце, что-то здесь не так! Надо обойти дом и посмотреть, что там сзади! – И девушка уже собралась было ступить на серую землю.

– Нет! He делай этого! С Тропы нельзя сходить, а то… – Луми запнулся, не зная, что сказать дальше.

– Ну, договаривай, почему нельзя! Ведь ты мой проводник и тебе все заранее известно! – Соня не на шутку разозлилась. Еще бы, мальчишка никак не мог вспомнить толком то, что слышал от колдуна. Вот и сейчас, девушка была уверена, что ничего вразумительного он не расскажет. Так оно и получилось.

– Можешь сердиться на меня сколько угодно, но я знаю лишь это: с Тропы нельзя сворачивать ни вправо, ни влево, и вернуться назад по ней тоже нельзя. И нам придется войти в этот дом, хотя пещерой его не назовешь… И он мне очень не нравится…

– Еще чего! Не нравится! – Соня пинком распахнула створку и, сжав в кулаке рукоять кинжала, осторожно заглянула внутрь. – Смотри, тут никого нет! Да не бойся ты, заходи, здесь даже спрятаться негде – одни голые стены!

Опасливо оглядываясь, они переступили порог. Косые лучи вечернего солнца, врываясь в пустые дыры окон, яркими пятнами лежали на грудах черепков и полу истлевшего мусора. Пахло пылью и еще чем-то отвратительно-тошнотворным.

– Похоже, где-то здесь гниет дохлая крыса, – сморщилась Соня, – но все равно хоть какие-то остатки крыши над головой, и не так жарко, как снаружи. Смотри, Луми, как странно – еще одна дверь, как раз напротив той, в которую мы вошли!

Луми тоже во все глаза смотрел на вторую дверь, такую добротную, с блестящей бронзовой ручкой. Среди грязи и запустения она, как будто только что сделанная умелым мастером, выглядела странно и даже пугающе. Мальчик подошел ближе, рассматривая странную резьбу в центре створки. Осторожно проводя пальцем по незатейливому орнаменту, он что-то еле слышно бормотал.

– Ну, что ты там шепчешь? Лучше давай открывай! Я уверена, тропа продолжается как раз за ее порогом! – И Соня, не церемонясь, оттолкнула мальчишку. Она сильно дернула за ручку – дверь не поддалась. Тогда девушка изо всех сил толкнула ее плечом, но та даже не дрогнула.

– Ну и местечко! Ладно, сейчас я хочу отдохнуть, но потом я все равно займусь этой проклятой дверью. Жаль, с этой стороны нет окон, мне бы очень хотелось взглянуть, что там дальше… Слушай, а что ты бормотал, ощупывая узор? – Теперь уже Соня заинтересовалась странным изображением на створке.

– Когда-то я видел нечто похожее, в свитках Гартаха, но ты знаешь, как я отношусь к колдовству… А сейчас пытаюсь вспомнить – и не могу. Венок из узких листьев тамариска означает нерушимый запор, это я точно знаю. И можешь хоть голову разбить об эту дверь – она не откроется. А вот это – переплетение трех кругов, что оно означает?! Нет, не помню… И какая здесь вонь! Погоди, сейчас будет лучше! – Луми отошел в сторону и стал торопливо рыться в своей суме: – Не то… Связка высушенных лягушек – пока не нужна, тьфу, опять этот острый крючок все время попадается под руку… Ну, где же она, не мог я забыть, точно ведь брал! А, наконец-то! – И мальчик вытащил с самого дна пучок сухой травы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю