Текст книги "Главный врач"
Автор книги: Тихон Пантюшенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Министр вопросительно посмотрел на директора института переливания крови: мол, кто же, как не он, готовил проект приказа, о котором говорил Корзун. Директор поспешно встал и так же поспешно ответил:
– Мы руководствовались приказом союзного министра. А приказы, как известно, не обсуждаются, а выполняются.
Наталье показалось, что министру стало трудно дышать: торопливыми движениями расслабил узел галстука. О чем он думал? О том, наверное, как сильна инерция старого мышления. "Есть приказ – его надо беспрекословно выполнять". Что же тогда останется делать директору института переливания крови? Бездумно штамповать циркуляры сверху? Боится директор брать на себя ответственность. А вот заведующий кафедрой не боится будоражить умы своих студентов.
Одолев одышку, министр продиктовал стенографистке текст решения, справляясь на каждом пункте с мнением членов коллегии. Потом сказал:
– Попутно посоветуемся еще по одному вопросу. Иван Валерьянович, вы знакомы с предложением Титовой о создании на базе Поречской больницы водолечебницы. Каково ваше мнение?
– Еще не определился, товарищ министр.
Министр вопросительно посмотрел на Гордейчика.
– Ну как же, Иван Валерьянович, – вспыхнул тот, – вспомните, пожалуйста. Вы даже лично возглавляли комиссию по обследованию целебного источника в Поречье. И выступили на заседании медицинского совета против открытия водолечебницы.
– Да, против, – сказал Корзун. – А сейчас не знаю, что и думать.
Министр покачал головой:
– Кого будем слушать?
– Пусть расскажет сама Наталья Николаевна Титова, – предложил Гордейчик.
– Пять минут, – ограничил время выступления Титовой министр.
Мало, очень мало времени. А Наталья и не думала, что возникнет этот вопрос. Рассказать бы обо всем подробно, чтоб никто не сомневался в важности задуманного дела. Но на коллегии, видно, строгие порядки. Здесь привыкли дорожить временем. Значит, только о главном, коротко и ясно. Собралась-таки с духом и, к своему удивлению, уложилась в пять минут.
– Вопросы? – поднял голову министр.
– Наталья Николаевна, – спросил первый заместитель министра, – сколько вам сейчас нужно врачей? Без учета водолечебницы.
– Нет положенных по штату хирурга, акушера-гинеколога, педиатра.
– Вот, – прояснил смысл своего вопроса первый зам. – А мы с вами размечтались.
Министр, казалось, пропустил этот короткий обмен репликами мимо ушей.
– Иван Валерьянович, – обратился он к Корзуну, – вы, так сказать, глубже, чем кто-либо из нас, изучали этот вопрос. Итак, все же ваше мнение.
Корзун медленно поднялся, поправил галстук и, слегка запинаясь, заговорил:
– Собственно, свое мнение я высказал еще на заседании нашего медицинского совета. Нет смысла да и не время за это браться. Какой-то там родничок... Я хотел сказать еще и о врачах, которых просит товарищ Титова и которых, как мне кажется, готово направить в Поречье управление кадров. Ну почему такая несправедливость? Почему мы готовы одним отдать все, а другим ничего. Да у нас в районе есть участковые больницы, где во врачах нужда не меньше, чем в Поречье.
– Видимо, вы, товарищ Корзун, – перебил его министр, – не хотите понять, о чем идет речь. Садитесь.
Корзун хотел было что-то возразить, но сидевшая рядом Лива Петровна дернула его за полу пиджака:
– Молчите уж!
Мнения разделились. Основной довод скептиков сводился к тому, что для сельской больницы водолечебница – слишком большая роскошь. Зачем индивидуальному садовому участку мощный гусеничный трактор? Серьезный аргумент. Выслушав всех выступавших, министр спросил:
– Наталья Николаевна, хотите что-либо добавить?
Нелегко вести спор с опытными людьми, искушенными в хозяйственных и других вопросах. Но Наталья столько уже думала, столько перебрала вариантов, что готова была постоять за свою мечту.
– Все, о чем говорили товарищи, верно. Но верно и другое. Вода наша уникальна. Дебет геологи обещают по крайней мере на десятки лет. Кто сказал, что мы будем лечить только своих жителей? Мы готовы принимать больных из нескольких районов. Им не надо будет ехать за тридевять земель, в те же Ессентуки или Трускавец. Все на месте. Признаюсь, со временем я вижу на месте нашей водолечебницы настоящий санаторий. К нам будут проситься люди из других областей. Да что областей – из других республик.
Страстная речь Натальи произвела впечатление. Сторонников у нее сразу прибавилось. Министр заключил:
– Что ж, товарищи, будем готовить всестороннее обоснование пока на водолечебницу. Что дальше – время покажет. Я лично разделяю оптимизм Натальи Николаевны.
В перерыве Гордейчик подошел к Деденовичу:
– Ну как?
– Знаю я тебя, – ответил Деденович своей любимой фразой.
Наталья знала, что положительным решением вопроса во многом обязана этим двум работникам министерских управлений.
– Спасибо вам большое, – протянула по очереди руку Гордейчику и Деденовичу.
– Ну что ж, Наталья Николаевна, – ответил ей Гордейчик, – дело ваше, можно считать, в шляпе. Теперь, как говаривали в старину, остановка только за хорошим магарычом.
– Я же вас приглашала в Поречье. Повторяю приглашение.
– Ну как, Вадим Демьянович, может, тряхнем стариной?
– Знаю я тебя, – улыбнулся Деденович. – Заварить кашу ты мастер. А как до дела, так сразу в кусты. Не верьте ему, Наталья Николаевна. Никуда он не поедет. Это одни разговоры.
– Ну так уж! Наталья Николаевна знает, что я человек дела.
– А вот мы сейчас проверим, – подхватила их шутливый тон Наталья. Борис Семенович, мне нужен тималин.
– А это еще что такое?
– Именно то, без чего я никак не могу обойтись.
Настало время провести Вере Тереховой повторный курс лекарственного лечения. Из последней беседы все с тем же Закревским (он, конечно, пижон и ловелас, но в своем деле кое-что смыслит) Наталья узнала, что в данном случае лечение лучше проводить под защитой нового препарата – тималина. Он поддерживает в нормальном состоянии кровь, предупреждает головокружения, рвоты. В аптечной сети тималина пока нет. Он еще только испытывается. Отпускается в медицинские научно-исследовательские учреждения по специальной разнарядке. Применять его на больном человеке пока рискованно. А если речь идет о единственном шансе? К тому же, как говорит Виктор Вениаминович, у них в больнице уже накоплен достаточный опыт, и все, кто имел дело с тималином, отзываются о нем хорошо.
– Не можете обойтись? – переспросил Гордейчик. – Лично вы или ваша больница?
– Это одно и то же. Я взяла на воспитание дочь одной тяжелобольной молодой женщины. Лежит у нас. Помочь ей по-настоящему уже трудно. Как приходим мы с этой девочкой, с Оксанкой, к ее матери – ну сердце разрывается. Короче, хоть бы пару флаконов тималина. В продаже его нет.
– Давайте спросим Юрия Михайловича Протасеню. Это по его части. Кстати, он сам идет к нам. Сначала послушаем его.
– Борис Семенович, – положив руку на плечо Гордейчика, сказал начальник главного аптекоуправления. – Сколько же ты собираешься дать нам в этом году фармацевтов?
– Все будет зависеть от твоей доброты, – в шутливой и вместе с тем интригующей форме ответил Гордейчик.
– Не понимаю.
– Ты знаком с этой девушкой?
– Слушал ее с большим интересом.
– Послушай ее, пожалуйста, еще раз.
– Для одной нашей больной нужно пять флаконов тималина, – начала Титова. У Гордейчика поднялись брови. Хотел было сказать: "Вы же просили только два?", но промолчал.
– Он же еще не разрешен фармкомитетом, – ответил Протасеня.
– В этом-то все и дело. Но в онкологической больнице его уже проверили и дали положительный отзыв.
– Понимаешь, Юрий Михайлович, – вмешался в разговор Гордейчик. Наталья Николаевна взяла на воспитание маленькую девочку одной тяжелобольной женщины. В этой ситуации, как ты думаешь, нужно ей помочь?
– А если какие-нибудь осложнения, кто ответит?
– Так тебе же говорят, что уже проверили.
– Свяжемся с онкологической больницей. Если они не будут возражать, отпустим за их счет и под их ответственность.
– Как, Наталья Николаевна, такой вариант подходит? – спросил Гордейчик Титову.
– Ну конечно. Мы вышлем им даже протокол исследования. Пусть это войдет в серию их клинических наблюдений.
Зашли в кабинет Гордейчика, связались с главным врачом онкологической больницы.
– Зачем вам брать на себя эти заботы? – спросил по телефону главврач онкологической больницы. Пусть приезжает Наталья Николаевна к нам, и мы все уладим.
– Слышал, что ответил главный врач? – спросил Гордейчика Протасеня.
– Как же я мог слышать? Трубка-то была у тебя.
– Сказал, что мы зря затеяли эту возню. Надо было Наталье Николаевне обратиться прямо к нему, и он бы все уладил.
По дороге в онкологическую больницу Титова думала, что, обратись она к этому гравврачу, он не стал бы с ней даже разговаривать. Не стал бы разговаривать по двум причинам. Во-первых, кто она, Титова, такая? Главный врач Поречской участковой больницы? Но таких главных врачей сотни. И если бы каждый из них обращался к нему с такими же просьбами, то у него не хватило времени даже на ответы. Во-вторых, тималин только проверяется на практике, и отпускать его по чьим-то просьбам никто не стал бы. Это, если хотите, юридическая сторона дела. А ну если возникнет какое-нибудь осложнение? Кто будет первым в ответе? Тот, кто отпускал лекарство. Но ведь уже проверили. Проверить-то проверили, но не до конца. Нужно еще все проанализировать, ответить на многие вопросы и направить материалы проверки в фармкомитет. Там специалисты еще раз все взвесят и только потом решат судьбу этого лекарства. Долгий путь, но иначе нельзя. Ведь речь идет о самом ценном в жизни человека – здоровье. Именно в этом как нельзя более уместна пословица: семь раз отмерь и только раз отрежь.
Главврач онкологической больницы оказался на месте.
– Да сказали бы вы мне, и все проблемы с этим тималином были бы сразу решены. Мы выдадим вам лекарство и временную инструкцию по его практическому применению. Но так как тималин еще только проверяется, надо будет завести специальную карту. В ней будете отмечать дни введения больному и его реакцию на лекарство. Да что я вам рассказываю. Здесь все написано. Заполните эту карту и потом ее нам вышлите.
– Конечно. Все это я сделаю лично, – пообещала Наталья.
Взяв необходимые бумаги и лекарство, она направилась на железнодорожный вокзал. Автобусом ехать все-таки дольше. Да и неизвестно, сколько придется его ждать. Электричка же ходит чуть ли не каждый час. С Тереховой Верой вопрос решить удалось. А как быть с Оксанкой? Ей нужно хоть что-нибудь да привезти. И дело тут не столько в самом подарке, как в другом. Наталья что-нибудь ей купит. Но, вручая девочке покупку, расскажет ей и что это за вещь, и кто ее подарил Оксанке. Расскажет так, чтобы ей было интересно, чтобы из рассказа девочка узнала что-нибудь для нее новое. Так что же выбрать Оксанке? Куклу? Так она у нее уже есть. Сколько лет девочке? Скоро уже пять. Пора ее учить буквам. А для этого есть очень красочные детские книжки. Зашла в книжный магазин, выбрала то, что хотела, и прямо на вокзал. Там обычная людская сутолока. Кто-то приезжает, кто-то уезжает. И среди них Наталья. С билетами нет никакой проблемы. Пошла к одному из автоматов, опустила в него две монеты по двадцать копеек, и, пожалуйста, получи нужный тебе билет. А ведь совсем еще не так давно было иначе. Длинные очереди у билетных касс. Мучительное выстаивание, пока дойдет до тебя очередь. Да и не всегда удавалось купить проездной билет. Уже в вагоне выбрала себе место у окна, поудобнее устроилась и не заметила, как и заснула. Сказалось волнение, выступления перед людьми, многих из которых она не знала. Люди постарше после таких переживаний, бывает, наоборот, никак не могут уснуть. Даже свой родной дом, привычная обстановка и то не помогают. У Натальи все иначе. Набегается за день, переволнуется за тех, кого приходится лечить, и потом спит, как говорят, без задних ног. Вот и сейчас летит поезд, мерно стучат вагонные колеса, а Наталья спит себе без всяких видений. Старая женщина, что сидит напротив, смотрит на спящую Титову и говорит соседке:
– Што значыць маладая. Стучы не стучы, а ёна, знай сабе, спиць, як проса прадавшы.
– Што вы хочаце, – вступил в разговор здесь же сидевший дед, которому на вид пошел, пожалуй, девятый десяток. – Яшчэ да жаницьбы хадзив я да адной малодки. И што вы думаеце? Иду, бывало, на свитанку да дому и, брыць, гляжу, у канаве апынився. Заснув идучы. Ци хто паверыць гэтаму? А было. Правду гавару.
– А ци не праспиць гэтая дзявчына сваёй станцыи? – спросила старая женщина еще совсем молоденькую проводницу.
– Не проспит, не проспит...
– Ну тады няхай паспиць. А дзе ж ей трэба будзе выходзиць?
– В Вольске.
– Так мы яе тады сами разбудзем.
Вот уже и Вольск. Разбудили Наталью соседи, как обещали. Знакомый автовокзал, знакомые односельчане, ожидавшие своего автобуса.
А уже в Поречье, подходя к дому, Наталья увидела довольно забавную картину. Вдоль свежепокрашенного забора расхаживали, скупо жестикулируя, Марья Саввишна и... Алесь Калан. Мать сразу пустилась в объяснения:
– Вот, еще бывший уполномоченный меня пристыдил: почему не покрашен забор. – Она обернулась к Калану. – Как видите, все сделано. А теперь, раз уж вы, Александр Петрович, зашли, просим в дом. Познакомимся. Вам ведь положено знать, кто чем дышит.
Наталья все поняла. Ох, мама, мама! Да у тебя же все шито белыми нитками. Теперь и самой неловко, и Алеся вон заставила покраснеть. Ладно, принимаю правила игры.
– Гостям всегда рады, – сказала Наталья, подхватывая на руки подбежавшую Оксанку и целуя ее.
– Знакомьтесь, это наша Оксанка. А что я тебе привезла, а?
– Покажи, покажи! – обхватила девочка шею Натальи.
– Джин дал мне красивую книжку про Снежную королеву и сказал: "Это для Оксанки, чтоб хорошо училась".
– А джин хороший?
– Очень хороший. Он такой же хороший, как вот этот дядя, которого зовут Александр Петрович или просто дядя Саша. Нет, – поправилась Наталья, – дядя Алесь. Ты его не боишься?
– Нет. Ты же сказала, он хороший.
– Правильно, моя девочка. Хороших людей бояться не надо. Они маленьких не обижают. Дядя Алесь, вы Оксанку не будете обижать? – не замечая скрытого смысла в своем вопросе, попыталась Наталья вовлечь Калана в разговор.
– Нет. Оксанку мы всегда будем защищать, – ответил Алесь.
– Дядя Алесь, а у вас звездочки золотые? – посмотрела девочка на погон.
– Золотые.
– А вы к нам часто будете приходить?
– Если тетя Наташа разрешит, то часто.
– Тетя Наташа, – обернулась Оксанка. – Давай мы разрешим дяде, чтоб он приходил к нам. Часто-часто.
– Ну, если ты согласна...
– Дядя Алесь, мы разрешаем тебе приходить к нам. Часто-часто.
– Ну спасибо. Вам обеим спасибо.
– Проходите, пожалуйста, – предложила Наталья.
У Титовых была широкая светлая веранда. В летнее время она служила столовой. Здесь стояли мягкий диван, стол и несколько стульев.
– Ты, Наташа, занимай гостя, а я приготовлю ужин, – распорядилась вошедшая вслед за ними Марья Саввишна.
– Нет, что вы, – начал отказываться Алесь. – Я недавно обедал.
– Александр Петрович, – укоризненно посмотрела на него Марья Саввишна, – дочь только что вернулась из Минска. Проголодалась. Так что же, по-вашему, она будет есть, а вы будете только смотреть? У нас так не принято. А если обедали, то пусть это будет ужин.
– Да, но...
– Никаких "но", Александр Петрович, – поддержала мать Наталья. – У себя на службе будете командовать. А здесь извольте подчиняться женщинам.
– Да, дядя Алесь, – подала голос и Оксанка. – Здесь мы с тетей Наташей и бабушкой будем командовать.
– Ну как же так, – все еще пытался сопротивляться Калан. – Выходит, я напросился?
– Ничего подобного: вам приказали, – улыбнулась Наталья.
– Так точно.
– Вот и выполняйте.
– Слушаюсь.
Пока Марья Саввишна что-то готовила в летней кухне, Наталья решила сходить в огород – нарвать зеленого лука, редиски, захватить из погреба моченых яблок.
– Вы тут посидите с Оксанкой немного, а я помогу маме.
– Может, и я могу чем-нибудь помочь? – спросил Алесь.
– Конечно, можете. Присмотреть за Оксанкой. Вот вам книжка. "Снежная королева". Листайте и рассказывайте. Учитесь обращаться с детьми...
Наталья ушла, а Алесь принялся рассказывать Оксанке, что нарисовано в книжке.
– Это такая птица.
– Правильно. Когда ты была еще совсем маленькой, аист принес тебя на крышу и подарил твоей маме.
– Нет, меня не аист принес. Меня мама родила, – ответила серьезным тоном Оксанка.
Алесь улыбнулся. Ему припомнился недавно услышанный им анекдот. Второклассник спросил своего папу, где взяли сестричку. "Аист принес". – "А меня?" – "В капусте нашли". После этого разговора мальчик записал в свой дневник: "Сегодня спрашивал у папы, что он знает про секс. Дуб дубом". Пока разбирались в буквах и картинках, вернулась Наталья. Обмывая и очищая принесенную зелень, она говорила, обращаясь больше к Оксанке:
– Вот приготовим свежую редисочку, зеленый лучок, мама уже заканчивает варить картошечку, и мы такой пир устроим, что пойдем дым коромыслом. Слышишь, как в редиске и луке пищат витамины?
– А им больно, что они пищат? – спросила Оксанка.
– Пищат они оттого, что хотят, чтобы ты быстрее их съела. "Мы хотим, говорят они, – чтобы Оксанка росла здоровенькой и никогда ничем не болела".
Марья Саввишна заправила уже сваренный молодой картофель жареным луком со шкварками, и такой от этого пошел приятный запах, что от замечания не удержался и Калан.
– Тут даже не будешь хотеть, так попросишь.
А когда на тарелке кроме заправленного картофеля, очищенного редиса и перьев зеленого лука появились еще и кусочки поджаренной домашней колбасы, к этому всему не осталась безразличной даже Оксанка.
– У нас сегодня праздник?
– Еще какой! – ответила Марья Саввишна. И хотя в ее словах, казалось, ничего особенного и не было, Наталья все же уловила в них скрытый смысл. Более того, она заподозрила, что визит к ним Алеся не был случайным, что в этом определенную роль сыграла и ее мать Марья Саввишна.
– Смотрю я на тебя, мама, и никак не могу понять, кто ты сейчас: то ли хозяйка в доме, то ли сваха, что за чужую душу божится?
– Вот и поговори с такой дочерью, Александр Петрович. Она такое матери припишет, что и во сне не приснится, – деланно обиженным тоном ответила Марья Саввишна.
Под конец ужина пили чай с вареньем: на столе были смородинное, малиновое и вишневое. Выбирай, какое хочешь. Алесь попробовал и того, и другого, и третьего, да так и не смог определить, какое из них лучше. Все хороши, но каждое по-своему.
– Ой, мама, что-то ты сегодня расщедрилась.
– А это, дочка, чтоб нас Александр Петрович не оштрафовал, если вдруг заметит какой непорядок. Верно я говорю, Александр Петрович?
– Все вы верно говорите. Спасибо вам. И вам, Марья Саввишна, за угощение, и Наталье Николаевне – за то, что поставила на ноги. Спасибо. Было и вкусно, и приятно с вами посидеть. Пора мне. Еще в район добираться.
Наталья пошла его провожать. Заря уже почти догорела, и невысоко над горизонтом зажглась вечерняя звезда. Тишина. Среди других запахов улавливался один, сладкий и свежий – пахло аиром.
– От вас тут совсем близко до реки, – сказал Алесь.
– Была река, а стала речушка. Пошли!
– Очень хотел бы.
Наталья повела Алеся через сад. Тропа полого шла вниз. С каждым шагом становилось прохладнее. Показались заросли камыша. Где-то рядом проскрипел коростель-дергач. В ответ раздалось многоголосое кваканье лягушек. Вышли к мосткам. Днем сюда приходят женщины стирать белье. Простирнув, полощут в проточной воде, отжимают и тут же развешивают для просушки. Пока белье сохнет, обменяются новостями, обсудят все, что произошло в округе за последние дни.
Тихо плещется о стойки мостков вода. Над рекой повисла серая пелена тумана. А поверх ее одна за другой зажигаются звезды. С севера на юг тянется широкий Млечный Путь – Чумацкий Шлях, как называли его в старину. Алесь, видя, что Наталья начинает поеживаться, снял китель и набросил ей на плечи.
– А вы как же?
– Нам бояться холода не положено по уставу. А вам идет форма. Настоящий офицер!
– Я и в самом деле офицер. И даже не старший лейтенант, как вы, а капитан. Капитан медицинской службы. Так что извольте мне подчиняться.
Алесь смотрел на Наталью и глуповато улыбался.
– Я готов подчиняться во всем, – сказал серьезно. – Только разрешите называть вас Наташей.
– Так называют меня мама и Оксанка. Правда, Оксанка добавляет еще "тетя", – ушла от ответа Наталья.
– А мне можно?
– Тогда я вас буду называть Алесем.
Ну какой тебе еще нужен ответ? И все-таки Алесь переспросил:
– Так можно?
– Нужно, – сказала Наталья.
– Наташа... Наташа-а... – повторял Алесь, словно пробуя дорогое ему слово на слух, так и этак перекатывая его во рту.
– Наташа! Наташа-а! – послышался голос Марьи Саввишны.
– Мама зовет. Что-то случилось, – Наталья вбежала по тропинке на откос. – Что такое, мама?
– Совхозная машина у ворот. Тебя в больницу. Срочно.
– Ну вот, Алесь, даже самого главного сказать не дают.
25
В приемном покое на кушетке лежал не старый еще мужчина. Лицо бледное, глаза запавшие. Пульс частит. С трудом справляется сердце. Но тут не просто нехватка кислорода. Язык сухой, шершавый, как щетка. Значит, что-то неблагополучно с животом. Так и есть: напряжен, как доска, говорят в таких случаях медики.
– Когда заболели? – спросила Наталья.
От больного ответа не добилась. Попробовала узнать у молодой женщины, приехавшей с больным. Жена, как выяснилось.
– Всего один день, – ответила та. – Схапило раптом. Вчера еще был здоров.
"Всего один день", – мысленно повторила Наталья. Как все относительно. Людям кажется, что это совсем немного, а на самом деле... Присмотрелась внимательнее. На животе – круглый синяк. Как после банок, только куда больше.
– А это что? – спросила Наталья у женщины.
– Соседка посоветовала поставить горшок вместо банок.
Вот это уже совсем плохо! От такой банки не польза, а прямой вред. Но почему люди берутся за то, о чем не имеют и малейшего понятия? Да что теперь об этом говорить. Надо звонить районному хирургу.
Павла Павловича Линько нашла дома. "Острый живот, говорите?" – "Да, Пал Палыч. И сомнений никаких". Линько помедлил, а потом сказал: "Придется все-таки везти его к нам. Но как можно скорее". Машина была под боком, и Наталья сама повезла больного, введя ему перед этим лекарства.
Ошибки не было: Пал Палыч сразу определил прободение язвы желудка. Захлопотал об операции.
– Я могу вам помочь? – спросила Наталья.
– Нет. Каждый должен заниматься своим делом. Мои помощницы всегда наготове.
– Я все-таки обожду здесь.
Возвращалась под утро, уже зная, что операция прошла благополучно. Вылезла у больницы. Машину отпустила. Присела в своем кабинете на диван да и заснула. Спала, не просыпаясь, до начала рабочего дня. А когда же у сельского врача бывает ему конец? Центральная бухгалтерия требует, чтобы в табеле рабочего времени указывались начало и конец рабочего дня. Пишут, понятно, то, что требуется для бухгалтерии.
Не успела толком привести себя в порядок, как в коридоре послышался шум и в кабинет ввалилась ватага студентов. Впереди – Люда Каледа.
– Хоть бы позвонила, – обнимая ее, сказала Наталья.
– А зачем? У нас разговор был? Был. Кто просил приехать? Некая Титова. Или, может, уже не Титова? А? – тараторила Люда.
– Нет, фамилия прежняя.
– Смотри, Наталья! Женский век не то, что доброе вино в подвалах. Ну да об этом успеется. Сейчас о другом. Знакомься, пожалуйста.
Какие они молодые и какие все разные! Четыре девушки и четыре парня. Три девушки были в брюках-бананах. Курточки с нашитыми на плечах полосками в виде погон. Лишь одна из четырех девушек была в платье. Эта, видно, понимала толк в одежде. Платье не простое, а вязаное, плотно облегающее тело. Все верно: прятать такие формы в бесформенную одежду?! Да, будет теперь у кого перенимать последнюю моду. У молодых поречанок дело за этим не станет. Ну а парни? Все в не вышедших пока еще из моды джинсах с традиционными бляхами. Правда, прибавились широкие, почти во все бедро, накладные карманы. Не спереди, а с боков. Интересные ребята, особенно этот, белокурый. Впереди на футболке изображение дружинника в древнерусском шлеме. Внизу непонятная для Натальи надпись "гриди". На спине старославянская надпись "Полоцк". Как и у дружинника на футболке, у студента были такие же усы и курчавая борода. Когда знакомились и студент протягивал Наталье руку, девушка, стоявшая рядом, с явной тревогой посмотрела на своего студента-"гриди". "И чего она так встревожилась? – внутренне улыбнулась Наталья. – Неужели приревновала? Да мы же еще совсем не знаем друг друга". Женщины чутко улавливают опасность, когда сталкиваются с возможными соперницами. Они как птицы или животные, чувствующие наступление ненастья.
– Вы полочанин? – спросила парня Наталья.
– Полочанин.
– Из Полоцка?
– Из Полоцка.
– А что такое "гриди"?
– Молодший дружинник, как говорили в старину.
Удивила Наталью эта футболка и своей красочностью, и оригинальностью. Титова не раз видела на молодых парнях такие же футболки, но с дурацким подражанием всему иностранному "Adidas", "Lewys" и даже "Ney-Vork". А вот у этого Славы все русское. И что интересно, на эти надписи и рисунок обращают куда большее внимание, чем на все эти "адидасы". Вот что значит настоящая выдумка. Где только Слава все это мог сделать? Ну да удивляться не приходится. Он ведь архитектор, а значит, и художник. И нисколько не вычурными кажутся его русая борода и такие же усы. Даже не назовешь его "патлатиком", как называют многих длинноволосых, хотя волосы длинные и у него. Но зато какие волосы! Как у настоящего русского богатыря. Надень на него древнерусский шлем и кольчугу, и впрямь бы выглядел былинным русским богатырем. Не зря, ох не зря так ревниво поглядывает на него его подруга, смотрит, на кого он больше обращает внимание.
– Куда же вас поселить, мои дорогие? – захлопотала Наталья. – Ты, Люда, будешь жить у меня. А этими бравыми парнями и их подругами пусть занимается директор совхоза. – Наталья набрала номер телефона. – Виктор Сильвестрович? Приехали! Ну как кто? Они самые... Восемь человек и девятая моя Люда. Да? Хорошо... Все в порядке, сейчас будет машина, – сказала Наталья гостям.
Ждать пришлось долгонько. Да и то – договориться о размещении восьмерых человек не так-то просто. Когда машина со студентами ушла, Наталья, предупредив дежурный персонал, повела Люду к себе домой.
– Накормлю тебя свежими витаминами. Небось проголодалась?
– Да ты что? Думаешь, если мы выехали чуть свет, так даже и не позавтракали?
– По себе сужу. Я действительно еще не завтракала. И дома не ночевала.
– Не узнаю. Считала тебя девицей строгих правил, а тут... С чего бы это? Надоел монастырский устав?
– Да нет, ночь суматошная выдалась. Привезли больного с запущенным перитонитом. Пришлось в район ехать, ждать там – операция долгая. Вернулась, присела на диван и до вашего приезда проспала. Не раздеваясь.
– Ну, Наташка, работка у тебя...
– У нас у всех она одинаковая. Если, конечно, с совестью все в порядке.
– Слушай, – спохватилась Людмила. – Ты приезжала в Минск с девочкой. Она и сейчас у тебя?
– Да, считай, это моя дочь. У матери дела плохи.
– А как же быть? Я не захватила никаких подарков.
– Не беда. Она у нас не обижена. Поляки на этот счет говорят: цо задужо, то не здрово.
– Ладно, будем считать вопрос закрытым. Кстати, хочу тебя предупредить.
– Что еще?
– Ты будь с моими мальчиками поосторожнее.
– То есть?
– Ты видела, как на тебя смотрела Юлия?
– Подружка Славы?
– Да. Она смотрела на тебя ревнивыми глазами. А этот Слава может вскружить голову кому угодно. Я популярно излагаю?
– Можешь быть спокойна. У меня на этот счет есть отличное противоядие.
– Какое, если не секрет?
– Как-нибудь расскажу.
– Смотри, Наташка. Сохранить коллектив в твоих интересах. Развалится все полетит к чертям собачьим.
Что бы ты ни строил, это делается не на песке и не с кондачка. Все зависит от того, для чего объект нужен. Кто-кто, а Людмила Каледа это понимала. Чтобы не собирать группу дважды, она решила проектировать дворец и водолечебницу одновременно. Начать с дворца. Во-первых, он должен быть красивым. Но этого мало. Нужно еще, чтобы он отвечал своему назначению, то есть был удобным. Но и это, оказывается, не все. Может быть, главное – выбор места. И когда все собрались в конторе (а были тут кроме приезжих директор, парторг, председатель профкома, секретарь комитета комсомола совхоза и, конечно же, Наталья как инициатор всего дела), то первое, с чего начали разговор, был вопрос: где строить? Водолечебницу, понятно, рядом с больницей. А вот дворец... Тут мнения разошлись: каждый доказывал свое.
– Мы так будем переливать из пустого в порожнее до утра, – подал наконец голос Заневский. – Пусть Людмила Петровна внесет предложение, а мы его обсудим. В этих делах, как впрочем и в любых других, нужно, чтобы решали специалисты, а не любители вроде меня и наших совхозных вожаков. Думаю, они за это на меня не обидятся. Потому как разговор о деле.
– Что ж, подход хозяйский, – улыбнулась Люда. – Предлагаю поставить дворец на берегу. Почему? Участок реки перед ним можно будет расширить и углубить, чтоб получился хороший водоем. В дальнейшем построить небольшую лодочную станцию. Зимой это будет прекрасный каток. Главный корпус мы спроектируем так, чтобы второй этаж выдавался в сторону реки. Открытая веранда над рекой. На веранде может быть танцевальная площадка или кафе. Пока не знаю. Нужно подумать. Представляете? Кафе над рекой. По сторонам и перед главным корпусом – благоустроенный сквер. Улица асфальтирована. Красота и уют. Ну как?
Некоторое время все молчали. Каждый по-своему представлял себе будущий дворец. Но то, каким его нарисовала Люда, захватило всех. Первым нарушил тишину Заневский:
– Каву на веранде будем пить, как сказал один наш долгожитель.
– Неужели мы все это построим? – усомнился комсомольский секретарь Валерий Сушко.
– Вот уж от кого, от кого, а от тебя не ожидал, – покачал головой Заневский. – С каких это пор молодые сделались скептиками?
– Да ведь это же... Это настоящая сказка. Зачем мне тогда город? В городе такого нет.
– Что верно, то верно, – согласился Заневский. – Хорошо вы придумали, Людмила Петровна. Так и порешим. Там на берегу пустуют три двора. По-моему, самое подходящее место. Пошли, товарищи, посмотрим? Прикинем что к чему на месте.
– Да лучше не придумать. Все как надо, – согласились Лепешко и Варнава.
– Хорошо, конечно. Но сегодня поднять его мы не поднимем. С год уйдет на согласование документации с проектными организациями, выделение фондов стройматериалов. Я уже не говорю об ассигнованиях. Но к тому времени мы уже разбогатеем и ни у кого помощи просить не будем. Сегодня же наша главная задача – построить жилье для тех, у кого его нет. И построить не времянки, а хорошие, добротные дома. Чтоб люди приживались, входили корнями в нашу сельскую жизнь. Стройматериалы нам дали. Этого отказать нам никто не мог. Не имел права. Вот теперь я вас спрашиваю, дорогие специалисты. Завтра берет ссуду и может начинать строить свой дом наш комсомольский вожак Валерий Сушко. У нас есть типовой проект сельского дома и, понятное дело, все, что требуется в хозяйстве. Так вот я спрашиваю вас, нужно ли нам взять уже готовый проект или вы и здесь нам поможете? Выдумка у вас, я убедился, что надо. Так, может, если уж и обновлять наше Поречье, так обновлять по-настоящему? Как считаете?
