Текст книги "Мы звезды. Книга 1 (ЛП)"
Автор книги: Тиган Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Карсен: Я не всегда был таким. Все было по-другому... раньше. Я стараюсь держать злость под контролем. Делаю кое-что, чтобы усмирить гнев и... В любом случае, мне бы хотелось стереть свои пограничные с насильственными сегодняшние действия и резкие слова. Но мне это не под силу. Однако МОГУ признать их и извиниться. Так что, снова, прости меня. Мне следует перестать думать, что каждый хочет задеть меня, поскольку это не всегда верно (в свое оправдание скажу: обычно все именно так).
Он написал мне целое сочинение, к которому я абсолютно не была готова. Своего рода извинения и признание. Имел ли Карсен в виду терапию? Я надеялась, что именно так. После всего пережитого, я уверена, ему был необходим кто-то непредвзятый, с кем можно бы было поговорить.
Я: Твой гнев и... что еще?
Карсен: Ты по-прежнему работаешь со мной. Увидимся завтра.
Я: Ты не сказал Брайану, что я на тебя напала?
Карсен: Ты же не рассказала, что я вел себя с тобой, как полный засранец, так что нет. Я сохранил секрет.
Я: Ну... спасибо. Наверное.
Карсен: Это было меньшее, что я мог сделать. Кроме того, сомневаюсь, что тебя бы уволили. Вероятно, Брайан бы дал тебе пять или что-то в этом роде.
Я: Да, это действительно похоже на него.
Карсен не ответил, но от моего внимания не ускользнуло, как он уклонился от вопроса. Мне хотелось знать, что еще он хотел сказать.
Я: Карсен?
Карсен: Да?
Я: Можешь рассказать, что там было за «и»?
Карсен: Мог бы, но не хочу.
Я: Умник.
Я: Спасибо, что извинился. Это много значит.
Карсен: Обращайся.
– Почему ты так широко улыбаешься?
Я вскрикнула и прижала руку к сердцу.
– О Боже, женщина! Ты меня до смерти напугала!
– Не наделай на ковер.
– Что?
– От страха, Эллиот. Не испачкай мне ковер.
– Мои бока прямо болят от смеха, – невозмутимо ответила я.
Мама улыбнулась и скрестила на груди руки, прислонившись к дверному косяку.
– Ты мне не ответила. Чему ты так улыбаешься? Или... кому? За ужином ты казалась расстроенной. Все из-за того же «кого-то»?
Я пристально посмотрела на нее.
– Почему вы с папой не рассказали мне о нем вчера? Когда я пришла, то задавала вопросы, а вы и слова не сказали, что Карсен работает у Брайана в «По дорожке».
– У нас были причины, – она пожала плечами, и я заподозрила, что здесь крылось нечто большее, чем она давала мне знать. – Что ты о нем думаешь?
– Ну, это из-за него я улыбалась. И из-за него же едва не потеряла сегодня работу.
– Подробнее, пожалуйста, – поджала губы мамы.
– Он вел себя, как осел, и я ударила его по яйцам. Это если кратко.
– А теперь он заставил тебя улыбаться?
– Да, он извинился. А потом стал избегать личных вопросов, отвечая на них саркастичными комментариями. Это даже мило... для Карсена, конечно.
– Ты уже знаешь его стиль?
– Ох, мам, – ответила я, покачав головой, – не знаю.
Мы поболтали еще несколько минут, прежде чем она отправилась спать. Выполнив все процедуры перед сном, я тоже зарылась под одеяло. Когда я протянула руку, чтобы выключить ночник, телефон снова завибрировал.
Карсен: Ты занята завтра в 12:30?
Я: Нет.
Карсен: Предложение: пообедаешь со мной?
Я: С чего бы?
Карсен: Потому что я угощаю.
Я: *падаю в обморок*
ГЛАВА 5
Эллиот
– Ты пришла, – Карсен проскользнул в кабинку и сел напротив меня. Ту самую кабинку «У Верна», в которой я сидела и два дня назад, когда впервые встретила Карсена.
Забавно, что все могло измениться так быстро. Я перескочила от показов среднего пальца к ударам по яйцам, а потом к обеду в качестве примирения. Будто, когда Карсен все же поверил, что я здесь не ради того, чтобы судить и принижать его, то изменил свое поведение на сто восемьдесят градусов. И все, что для этого потребовалось – хорошенько его ударить.
Он сидел напротив, слегка прищурив темно-серые глаза. Карсен выглядел усталым и раздраженным, но в этом не было ничего нового.
– Ты угостил меня бесплатными молочными коктейлями.
Карсен вдруг рассмеялся, и я наблюдала за ним с благоговением. Похоже, я ошибалась. В его улыбке не было ничего особенного, только не в сравнение с его смехом. Он совершенно не мелодичен и не очарователен. Скорее сдержанный, почти неискренний и рваный, но глубокий, с хрипотцой. Этот звук невероятно прекрасен.
Ужасно, что он мне так нравился.
– И что смешного? – спросила я, как только Карсен замолчал.
– Ничего. Я... просто кое-что вспомнил.
– У тебя интереснейшее понятие о слове «ничего».
– Помнишь ту песню? О молочных коктейлях и мальчиках во дворе? Ну, я почему-то сразу вспомнил о ней.
Потом он стал напевать мелодию, и на это раз пришел мой черед едва не умереть от громкого смеха.
Карсен ударил меня соломинкой по голове.
– Может, прекратишь? Ты смущаешь меня на рабочем месте.
– А ты смутил меня своим бормотанием.
– Тебе понравилось.
Я подняла указательный и большой пальцы и крепко их сжала.
– Примерно вот так.
– Лучше, чем ничего.
– Ладно, ты победил.
Он улыбнулся, окончательно расслабляясь, сидя в кабинке. Его белая рубашка натянулась на груди, едва он положил на стол руки, и я лишь чудом не вздрогнула, когда Карсен вытянул ноги так, что они соприкоснулись с моими.
– Итак...
– Итак...
Карсен махнул мне спрашивать первой.
– Тебе нравится здесь работать?
Он пожал плечами.
– Это работа. Не лучшая и не худшая.
– Благодаря придуркам-клиентам тут есть что вспомнить?
– Имеешь в виду таким, как твой друг?
– Джейс, – нахмурилась я. – Его зовут Джейс. И да, как он. Я уже извинялась за него?
Должна была. Прости. Он перешел черту.
– Я привык.
– Это грустно.
Взгляд Карсена пронзил меня насквозь, в его глазах читалось страдание.
– Это моя жизнь, Эллиот. То, с чем я существую.
Я обхватила руками свой коктейль.
– Мне жаль, – пробормотала я.
– Пожалуйста, не стоит, – его голос был тихим и безэмоциональным. – От тебя мне этого не надо.
Он сказал это так, словно я произнесла что-то отличное от всего, что говорили другие.
– А что со мной не так?
– Ничего. Все. И ничего.
– В этом есть смысл.
Карсен провел рукой по своим и без того растрепанным волосам, отчего они стали еще сильнее торчать во все стороны.
– Я сложный человек.
– Я заметила.
– И ты все еще здесь.
– Все еще здесь.
– Почему?
– Потому что... Я... – я вздохнула. – Мы ведь теперь работаем вместе. И должны поладить.
Карсен смотрел на меня, сознавая, что я сказала не всю правду.
Честно говоря, я понятия не имела, почему здесь сидела. Он был придурком, а я определенно не была милашкой, но... Я не знала. В Карсене что-то было. Он интриговал меня даже будучи злым и придирчивым. Но особенно я ценила моменты, когда Карсен был милым – до сегодняшнего дня всего один раз. Все же, он мне нравился. Ну, я так считала. Мне известно о нем еще недостаточно, чтобы судить, но меня привлекало все, что я знала. Карсен держал меня на грани неопределенности. В моей жизни не было ничего подобного даже слишком долго. Я чувствовала, что мне необходимо нечто такое, а Карсен оказался тем, кто обеспечивал искомое ощущение.
И тем, кто, вероятно, сводил меня с ума.
Без разницы.
– Думаю, ты права.
– Я всегда права. Привыкай.
– Я собираюсь пропустить это между ушей. Хочешь что-нибудь поесть?
– Картофель фри? Сэндвич с сыром? И сырный соус «начос».
Он поморщился от отвращения.
– А почему сырный соус?
– Гм, он очень вкусный.
– Неужели со всем?
– Да, не спрашивай.
– Ладно, я сейчас вернусь.
Карсен ушел, чтобы заказать нам обед, а я посмотрела на окна прачечной, где все началось. Одного пальца оказалось достаточно. А теперь только посмотрите, где мы оказались: обедали и болтали, как друзья.
Если, конечно, это именно то, кем мы были.
– Выглядишь взволнованной, – прокомментировал Карсен, когда вернулся на свое место.
– Нет. Удивленной.
– Чем?
– Этим.
– И чем этим?
– Люди часто на тебя смотрят?
– Эм... – он неловко поерзал на сидении. – Такое случается.
– Я думала о нашей встрече. Ну, в некотором роде встрече. Не важно. А потом о том, как рассказала о тебе родителям и брату, а они...
– Испугались?
– Нет. Ну, разве что Малёк немного.
– Малёк?
– Мой брат, – кивнула я.
– Твоего брата зовут Малёк?
– На самом деле, Немо.
– Черт, нет.
– Да.
– Это...
– Бедный ребенок? Я согласна, – поддержала я.
– Значит, твои родители не испугались?
– Нет. И Малёк совсем немного, так что мы в порядке. Думаю, сильнее всего он испытал удивление. А родители? Они самые крутые на свете, только не говори им, что я так сказала.
– Что они говорили?
– Ничего.
Его брови удивленно приподнялись.
– Ничего?
– Не-а, они непреклонны в том, что все невиновны, пока не доказана их вина, и абсолютно не верят сплетням.
– Значит, они единороги?
Я рассмеялась.
– Да, именно так. В любом случае, мне интересно, как люди... Ты сказал, что привык к... определенному обращению. Как тебе удается тут работать? Или у Брайана? Оба места ведь общественные, и я хотела узнать...
– Обращаются ли со мной люди, как твой осел?
– Да, – мои щеки опалило жаром.
Он с шипением выдохнул.
– Многие просто пялятся, другие избегают смотреть в глаза или же перешептываются, закрываясь ладонями. В основном, никто не выражается прямо, как твой друг. Какие-то люди относятся ко мне с безразличием. Это не очень то больно, но и... не уютно. Словно меня не существует.
– И как ты себя при этом чувствуешь?
Карсен усмехнулся, услышав мой вопрос, в котором явственно прослеживалась игра в психотерапевта. В этот момент я осознала, что он не хмурился. И не делал этого с того самого момента, как снова сел. Карсен был расслаблен, и с ним было просто разговаривать.
Мне это нравилось.
– Прелестно.
– Ты не смог сдержаться.
– Одиноко, – наконец, произнес он со всей серьезностью.
– Одиноко?
– Так я себя чувствую.
– Это... грустно.
Карсен пожал плечами.
– Опять же, такова моя жизнь.
Нахмурившись, я смотрела в окно, пока мы молчали. Эта тишина была уютной. Я не была уверена, потому ли это, что мы так погрузились в собственные мысли, что перестали замечать друг друга, или все потому что были довольны нашей компанией. Мне хотелось бы думать, что верно последнее, хотя это меня и пугало.
Я ощутила на себе его взгляд, обжигавший кожу самым нежным образом. Кожа на затылке под волосами вспотела, а волоски на руках встали дыбом. Карсен лениво осматривал меня, а я заерзала на стуле.
В этот момент – к счастью – пришла вчерашняя официантка Джой, принеся нам еду.
– Не могу поверить, что ты добровольно торчишь здесь после смены, малыш.
– У меня сегодня свидание, Джой.
Она бросила на меня быстрый взгляд.
– Свидание?
– «Свидание» не в смысле настоящего свидания, – решила пояснить я.
Карсен многозначительно улыбнулся Джой.
– Это и правда свидание.
Она ему подмигнула и поставила передо мной тарелку.
– Дайте знать, если вам что-нибудь понадобится.
Как только она ушла, я посмотрела на Карсена.
– Это не свидание.
– Знаю.
– Тогда почему...?
– Я вчера сказал именно то, что хотел, – его слова выходили отрывистыми. Верный свой переменчивой натуре, вновь вернулся раздраженный Карсен, хотя на этот раз я не знала, на кого он злился. На меня или себя. – Я бы никогда не стал встречаться с такой, как ты.
– А что со мной не так? – спросила я прежде, чем в жилах вскипела кровь. – Не то, чтобы я хотела с тобой встречаться, но с твоих слов я выгляжу отвратительной.
– Отвратительной? Нет, Эллиот, это не так. Совсем. По правде, я нахожу тебя очень привлекательной, в этом то и часть проблемы.
– А в чем ее другая часть?
– Ты чиста.
– Ладно...
Карсен поймал мой взгляд своими пленительными и завораживающими глазами.
– А я осквернен.
*****
Прошло ровно восемь часов после нашего с Карсеном разговора. До конца смены оставался час, и я не планировала что-то менять в ближайшее время.
Наш разговор умер после его признания. Он просто смотрел на меня, пока я доедала картошку, сэндвич с сыром, а потом буквально сбежала прямо с коктейлем.
Его вчерашние комментарии ранили, хотя я и простила его за то, что был ослом, но все равно много думала о том, почему Карсен так яростно отбросил идею встречаться со мной. Оказывается не из-за того, что не считал меня привлекательной. Напротив, думал, что я слишком хороша для него... В это сложно было поверить.
«Ты чиста, а я осквернен».
Эти слова застряли у меня в голове, мешая спокойно работать. У нас осталось целых два клиента, один из которых – Кэл, так что мы изо всех сил старались доделать все дела до закрытия.
Мы до сих пор не разговаривали.
Я не игнорировала его из-за расстройства. Просто не знала, как подойти ко всему этому. Я чиста? Почему? Из-за того, что ни разу не называли убийцей? И как Карсен мог быть оскверненным? Он невиновен. На его руках не было крови.
Если бы только Карсен сам это понимал.
Мой телефон в кармане завибрировал, и я достала его, благодарная, что Брайан не ругал, когда мы переписывались с кем-либо во время работы.
Карсен: Ты злишься.
Я повернула голову в его сторону, обнаружив, что он небрежно вытирал мяч на седьмой дорожке. Словно и не посылал мне сообщение вместо того, чтобы подойти.
Я: Нет. Скорее в замешательстве.
Я: Ты не осквернен. Почему ты вообще так решил?
Я наблюдала, как он положил тряпку и прочел мое сообщение, прежде чем посмотрел на меня. Его брови сошлись над переносицей, а пальцы застыли над клавиатурой.
– Тут мокрый шар, ребята! – прокричал Кэл, давая нам знать, что у него проблемы.
Карсен направился к нему, а мой телефон снова завибрировал.
Джейс: Все еще злишься на меня?
Я: Да.
Джейс: Почему?
Я: Потому что ты придурок.
Джейс: Серьезно?? Потому что я терпеть не могу преступников? Что за черт, Эл! Ты должна мне позвонить. Нам надо с этим разобраться. Это не ты.
Я: Забавно, что я могу сказать о тебе то же самое. С каких пор ты стал судить незнакомых людей, основываясь на слухах и не имея доказательств? Это не ТЫ, Джейс. Что вообще происходит в последнее время? Ты сам на себя не похож.
Джейс: Мать твою, да все со мной в порядке. Это ты сходишь с ума. Позвони. Нам надо поговорить.
Я: Прости. Занята общением с преступниками. Не могу сейчас говорить.
Как и ожидалось, мой телефон начал звонить, но я без раздумий отклонила вызов. Сейчас мне было не до дерьма Джейса. У меня достаточно хлопот с Карсеном, и не нужно добавки, которая, я была уверена, последует от Джейса. Вычеркнули. Я этого не заслуживала. Джейс не управлял моей жизнью и не станет раздавать мне советы по этому поводу. Пошел он.
Телефон вновь завибрировал, и я закатила глаза, приготовившись к игнорированию, но заметила, что это не Джейс.
Карсен: Все в порядке?
Я: В смысле?
Карсен: Ты хмурая. Это моя фишка.
Губы дернулись от его неожиданного поддразнивания.
Я: Просто мне писал один идиот.
Я: Ты не ответил на мой вопрос.
Карсен: Не знаю, как на него ответить. Просто я так себя чувствую.
Я: Мы уже делимся чувствами? О, отлично. Моя очередь...
Карсен: Ладно. Я... Я не могу объяснить. По крайней мере, не совсем четко.
Карсен: Занята вечером?
Мгновенная детская реакция подмывала сказать «да», чтобы дать ему распробовать вкус собственного непостоянства. Но я любила честность, а правда заключалась в том, что на вечер у меня не было планов. Кроме того, если дела с Джейсом так и не пойдут на лад, то какое-то время у меня их совсем не будет.
По правде: приветливая версия Карсена была так заманчива, что мне хотелось узнать его ближе. Я не гуляла с незнакомцами, но чувствовала, что у Карсена тоже не было привычки приглашать их на встречи.
Может, мне это было нужно. Возможно, и ему тоже. Вдруг нам было предначертано подтолкнуть друг друга.
Почему бы и не начать сегодня.
Я: Кое от кого зависит.
Карсен: Зависит?
Я: От тебя.
Карсен: А что я?
Я: Собираешься ли ты все время быть ослом или...
Карсен: Обещаю, что постараюсь вести себя наилучшим образом.
Я: Никаких «попытаюсь».
С другого конца зала донесся тот же сдержанный глубокий смех, который я слышала за обедом.
Карсен: *падаю в обморок*
ГЛАВА 6
Карсен
– Ты привел меня на кладбище.
Засунув руки в карманы, я перекатился на пятках.
– Да.
– Угу.
Больше она ничего не сказала, и мне это понравилось. Я был признателен за то, что Эллиот давала мне шанс изменить ее первое обо мне впечатление.
Конечно, теперь я и правда походил на угрюмого мудака, но далеко не всегда был таким. Все изменилось, когда мой отец убил мать два года назад.
Такое дерьмо меняет человека.
Я посмотрел на Эллиот, завороженный игрой последних лучей заходящего солнца на ее светлых волосах. Она посмотрела на вечернее небо, и с ее губ сорвался мягкий вздох. Эллиот была мне прямой противоположностью. Такая воздушная и светлая, когда я был темным, будто свернулся в клубок из сдерживаемой ярости, скрывавшейся под кожей.
И Эллиот все видела. Черт, она даже была ее объектом прошлым вечером, но все еще стояла рядом, вместе со мной. Три дня назад я даже не знал ее.
Ладно, технически это было не так.
Я знал о ней. Эллиот Мазерс. Дочь Найджела Мазерса, бывшего лучшего друга Фейт Уитли, моей матери. Ее разговоры о нем, когда я был еще ребенком, были душераздирающими. Она любила его, и между ними было нечто гораздо большее, чем дружба, но их времени не суждено было наступить. Вместо этого мать вышла замуж за монстра, хладнокровно лишившего ее жизни в приступе гнева, чем безвозвратно изменил мою собственную.
В тот момент, когда я увидел Эллиот в закусочной «У Верна», понял, что она – его дочь. Я видел достаточно фотографий Найджела, чтобы где угодно узнать эти глаза. У Эллиот были точно такие же. И, как и у ее отца – по словам моей матери, в ней был особый дух.
Мне всегда импонировал Найджел.
– Хочешь присесть?
– Для этого ты попросил меня захватить одеяло?
– Да, – я забрал его у Эллиот и расстелил на земле справа от себя. – Вот тут в самый раз.
– Мы... сядем здесь?
Я похлопал по земле рядом с собой.
– Давай же, мертвые не кусаются.
Она медленно опустилась рядом со мной, придвинувшись ближе, чем сама сознавала, в этом я был уверен. Ее взгляд метался по надгробиям, высматривая выгравированные на них имена. Когда она, наконец, повернулась к тому, у которого мы сели, то тихо выдохнула.
– Это...
– Да. Фейт Уитли, познакомься с Эллиот Мазерс, – я склонился, перейдя на фальшивый шепот. – Ма, она ударила меня коленом по моим шарам, – Эллиот ущипнула меня за руку. – Ладно, я заслужил это, ма, но это не значит, что мне не было больно.
– Тебе и должно было быть больно, засранец.
– Не ругайся при моей маме. Она ненавидит это дерьмо.
Эллиот рассмеялась, и я почувствовал, что во мне вскипело нечто, отличное от ненависти. Это чувство было мимолетно и пропало также быстро, как появилось, но на целую секунду я чувствовал себя счастливым.
Из-за Эллиот.
– Значит, ты часто сюда приходишь?
– Ты спрашиваешь меня или Фейт?
– О Боже, это ужасная шутка, Карсен!
Я повел плечом.
– Маме бы понравилось.
– Вы были близки?
В груди поселилась знакомая тяжесть.
– Она была моим лучшим другом.
Эллиот молчала пару минут, и я ценил эту тишину. Словно она понимала, что мне нужен эмоциональный перерыв, какие-то мгновения, чтобы восстановить силы, за которые так отчаянно цеплялся.
– Я ненавижу то, что она ушла.
– Ты говоришь с такой убежденностью, хотя даже не знала ее.
Профиль Эллиот был освещен светом свечи, которую я поджег, потому смог увидеть мягкую улыбку.
– Мне и не нужно ее знать, чтобы скорбеть об утрате. Я могу сказать, что она была великой женщиной.
– Как это?
– Я чувствую. Ты говоришь о ней с невероятной теплотой, а любая мать, воспитавшая сына так, что даже после смерти он отзывается о ней с нежностью, заслуживает титула «великая».
Я скривил губы, пытаясь скрыть улыбку, которая грозила появиться на моем лице. Это был настоящий подвиг, но мне удалось, поскольку я не хотел, чтобы Эллиот видела, как мне нравились ее слова. Это казалось... глупым, словно я – пес, ожидавший ласки от протянутой руки хозяина, служившей наградой за то, что был хорошим мальчиком. Я буквально ощущал, как мой воображаемый хвост вилял взад-вперед, так я был взволнован, получив похвалу.
Эллиот заставляла меня чувствовать себя жалким. И одновременно нормальным.
Только вот я был далек от нормы. Нормальный парень в моем сознании давно выбежал за дверь, даже не оглянувшись. Теперь в распоряжении остался лишь гнев и этот серый мир.
Я лег на одеяло и стал смотреть на звезды. Эллиот следила за моими движениями. Сложив руки под головой, я прислушивался к окружающим звукам. Плеск воды на берегу близлежащего озера, насекомые, говорившие на своем языке, шорохи белок, игравших на соседних деревьях. А самое громкое? Мое собственное сердцебиение. Если оно именно такое, как я слышал, то Эллиот тоже могла его уловить.
– У тебя была хорошая жизнь? Ну, раньше?
Я должен был рассердиться, что Эллиот считала нормальным задавать мне такой вопрос, но гнева не было. Как ни странно, я воспринял его совершенно спокойно. От Эллиот такие вопросы казались вполне естественными.
Я даже не знал, что мне думать по этому поводу.
– Все было не так уж плохо, – я вздохнул. – У меня были хорошие друзья. Мне было восемнадцать, так что весь мир, казалось, у меня на ладони. На горизонте маячил колледж, у меня была девушка... все было. А затем исчезло.
– Какой колледж?
– Университет Массачусетса в Бостоне. В итоге я отложил его на год. К тому времени все стало совсем дерьмово, поэтому я записался на дистанционное обучение в Амхерст.
– Ты решил обучаться через интернет, потому что…
– Потому что все обвинили меня в убийстве? Да. Я едва мой пойти и купить продукты на местном рынке, чтобы на меня не кричали и не швырялись разными вещами. Это было ужасно. Да и все еще остается таким. Люди решили больше не кричать и не швыряться, но каждый раз, когда я вхожу в помещение, температура там словно меняется.
– Это все сводит меня с ума. Я даже не знала о тебе, пока...
– Пока не погуглила? – подсказал я ей.
– Да, так, – я услышал смущение в ее голосе. – Я была в колледже. По правде, как раз в Университете Массачусетса в Бостоне. Наверное, из-за того, что в городе случалось столько всего, там не поднимали такого шума, как здесь, в маленьком городке. Моя семья всегда против подобных разговоров и распространения слухов, поэтому ни разу не упоминали о происшествии, когда я приезжала. Оно никогда не попадало на мой радар, – она замолчала, прежде чем продолжить. – Ты тоже не попадался.
– Я даже рад, что мы не пересекались. Это было не лучшее мое время.
– Нет?
– Нет.
– Как ты оказался здесь, в Уэйкфилде? Ну, тут, конечно, не далеко от Бостона... Но ты ведь вырос там, верно?
– Да, моя мама родилась там. Еще у нас был дом здесь, и тут, казалось, всегда было лучше, чем в городе, более гостеприимно, – когда я вспомнил то дерьмо, которое пережил после убийства, на груди тут же стало тяжелее. – Думаю, я ошибался.
– Какая у тебя специальность? – спросила Эллиот, пока еще не совсем стемнело.
– Социальный работник. Я хочу помогать людям.
Она кивнула.
– Тебе подойдет. А что насчет друзей?
– А что насчет них?
– Ты сказал «были», но разве рядом никого не осталось?
– Ты очень наблюдательна, – усмехнулся я. – Двое все еще со мной.
Эллиот снова кивнула.
– А девушка?
– Эм... – я вздрогнул, вспомнив последний день, когда был со своей бывшей.
Тот вечер был последним нормальным в моей жизни. Я находился у нее дома, и мы в первый раз занимались сексом, когда мне позвонила мама. Я моментально ощутил приступ паники. Если бы был религиозным человеком, то решил бы, что Бог наказывает меня за добрачный секс, но я не был в этом уверен.
Все, что знал: после той ночи мы с бывшей больше не разговаривали.
– Скажем так, все закончилось не на высокой ноте, – сказал я Эллиот.
Она не ответила.
Повисла тишина, но на этот раз не столь уютная. Внутри у меня зудело желание поговорить с Эллиот еще, прежде чем неизбежно наступит тот момент, когда я испорчу эту ночь.
– Мама знала твоего отца.
– Я не знала, – я ожидал, что она начнет суетиться, а может, бросится на меня с обвинениями, с чем угодно, но Эллиот произнесла лишь это.
– А мне всегда было известно.
– Ты можешь... можешь рассказать мне?
Я уважал ее спокойствие. Черт, даже завидовал, ведь во мне больше не было подобной внутренней тишины.
– Она звала его Желудок, потому...
– Потому что в детстве он был толстым, – закончила Эллиот. – Я слышала, как дядя Брайан называл его так время от времени.
– А он звал ее Арахисом, – продолжил я. – Потому что она была арахисовым маслом для его желудка. Они много лет были лучшими друзьями. А твой отец... – я прервался, не зная, как подойти к разговору о жизни папы Эллиот до ее матери. – Ты уверена, что хочешь это услышать?
– Абсолютно.
– Твой отец любил мою мать, и не только как друга. Она не… Мама знала, понимаешь? Всегда говорила, что были намеки. Он слишком тщательно подходил к выбору подарка на дни рождения или Рождество, старался посидеть рядом с ней, и мама все знала из-за взглядов, которые он бросал на нее. Но в течение долгого времени она не чувствовала того же, поскольку верила, что слишком хороша для него. Ее так воспитывали.
Эллиот села, прислонившись спиной к надгробию моей мамы, а я продолжил.
– Что произошло дальше? – спросила она. Я не слышал злобы в ее словах, только любопытство.
– Приехала твоя мать. Клянусь, я никогда не слышал, чтобы мама говорила о другой женщине с такой любовью. Она сказала, что в тот момент, как Найджел встретил Кайю, мама перестала существовать в его сердце. Это сломало ее, к чему она совсем не была готова. Потом мама поняла, что всегда его любила, и что вовсе не слишком хороша для него, скорее наоборот.
Эллиот вздохнула.
– Я бы хотела высказать сожаления о том, что у моего отца и твоей матери ничего не сложилось, но мне очень нравятся мои родители в качестве пары, поэтому не могу.
– Я сказал тебе это не для того, чтобы ты пожалела о них или о ней. А потому что хотел быть честным, и чтобы дать тебе знать: мне известно о тебе уже некоторое время.
Ее глаза расширились от удивления.
– Ты знал?
– О да, мама обожала историю Найджела и Кайи. Я полагал, что она рассказывала ее чаще, чем они сами. Мама была безнадежно влюблена в нее.
– У них хорошая история. Моя мама действовала отцу на нервы.
– Так вот от кого у тебя это.
Она игриво подтолкнула меня локтем.
– Возможно, – Эллиот сорвала с земли травинку и начала ее рвать. – Что случилось дальше? С Арахисом и Желудком, я имею в виду.
– Вскоре мама встретила одного засранца, и дружба из-за этого закончилась.
– Но она продолжала узнавать про них.
– Да. Так я узнал о тебе, когда до нее дошли слухи, что у Найджела родилась маленькая девочка. Она сходила с ума, посылала подарки и все такое.
– Видишь, я же говорила. Великая женщина, – уверенно произнесла Эллиот.
– Да, это так.
Мы сидели рядом, прислонившись к могильному камню, свеча горела между нами. Это было здорово, что я знал об Эллиот, о прошлом ее родителей, когда даже не встречался с ней вживую. Будучи ребенком, когда мама или папа рассказывают вам какую-нибудь историю, вы впитываете каждую деталь с величайшим интересом. Каждый раз когда мама рассказывала про Желудка и его семью, особенно про дочку, я старался слушать как можно более внимательно. Я не знал, что поспособствовало моему интересу: любовь к ее голосу или же нечто иное. Так или иначе, я привязался к семье, которую олицетворяли Мазерсы. Семье, которой у меня никогда не было.
– Если ты знал о моем отце, почему не узнал Брайана?
– Мама никогда его не упоминала.
– А что насчет Берта?
– Да, такое имя я слышал. Это один и тот же человек?
Она кивнула.
– Один и тот же. Берт и Эрни, так прозвали Брайана и моего отца.
– Почему?
– Полагаю, Бертом прозвали Брайана из-за фамилии Бертон, а Эрни2 потом добавился сам собой.
– Логично, – я покачал головой. – Черт. Я почти два года проработал на столь близкого маме человека и понятия не имел об этом.
– Видимо, так.
– Это объясняет, почему он нанял меня так быстро и без лишних разговоров.
– Или потому, что Брайан увидел в тебе отличного работника.
Я был слишком ошеломлен, чтобы сомневаться в ее словах. Я даже не догадывался, что работал на Берта, о котором говорила мама время от времени. Она была не так близка с ним, но где был Желудок, присутствовал и Берт.
– Интересно, почему он никогда не упоминал об этом, – размышлял я вслух. Брайан всегда относился ко мне иначе, никогда не смотрел с опаской, как делали почти все остальные. Похоже, я только что узнал причину.
– Брайан всегда был странным.
– А ты никогда не слышала про мою маму?
– Насколько я помню, нет.
– Ха.
Несколько мгновений прошли в молчании, прежде чем Эллиот, наконец, заговорила.
– Странно, что наши жизни так переплетены, но мы никогда раньше не встречались.
– Мама бы сказала, что это написано на звездах.
– Что «это»?
Я повернулся, поймав ее тяжелый, но любопытный взгляд.
– Все, – ответил я. – Она была убеждена, что наши судьбы написаны на звездах. Что все происходит по какой-то причине. Каким бы плохим оно ни было. Иногда мама будила меня посреди ночи и укладывала рядом с собой на траву, а потом рассказывала истории. Мы рассматривали вместе звезды, и она говорила, что там написан ее путь. Была так счастлива, что этот путь привел ей меня.
Эллиот несколько раз моргнула, одинокая слеза скатилась по ее щеке. Она смахнула ее так же быстро, как та появилась.
– Прости, просто это...
– Грустно?
– Да.
– Я привел тебя сюда не за тем, чтобы ты плакала.
– Я ценю это. Но, Карсен?
– Да?
– Зачем ты привел меня сюда? – спросила она.
– Чтобы... не знаю, поговорить? Показать, что я больше, чем какой-то мудак?
– Ты отлично справился.
– Хочешь, кое-что покажу? – она кивнула, и я снова лег на спину, устремив взгляд на звезды. Как только Эллиот устроилась рядом со мной, я поднял руку и указал на небо. – Это мой путь, – произнес я, начав показывать звезды. Эллиот придвинулась еще ближе, пока мы не прижались друг к другу.
– Почему ты на несколько секунд останавливаешься, прежде чем показать следующую?
– Отмечаю основные моменты моей жизни.
– На каком мы остановились сейчас?
– Мой десятый день рождения. Тогда мудак впервые потерял контроль и запустил в голову мамы пепельницу. Я так и не простил его.
– Он всегда был таким жестоким?
Я вздохнул и продолжил вырисовывать траекторию.
– Нет, и это самое ужасное. Когда-то он был славным парнем. А потом перестал. В нем словно сработал переключатель.
– Он когда-нибудь становился снова хорошим?
– Иногда были проблески, но не по-настоящему, нет.
– А где мы остановились сейчас?
– Рождество два года назад.
– Что произошло? – спросила она после секундного колебания.
– А тогда потерял контроль я, – Эллиот молчала, ожидая, когда поясню. – Я вышел из себя, впервые за всю жизнь накричал на маму, и понял, что за человек кроется внутри меня.
