Текст книги "Горячий декабрь (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Райз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Если это слишком быстро, – добавил он, – я не давлю. Просто презервативы и джакузи не очень-то сочетаются. Не то, чтобы я пробовал.

– Ты пробовал, – сказала она. Ян кивнул. – Ты поэтому этого хочешь?

– Нет, – ответил он. – Не поэтому.

– Почему?

– С тобой никогда не бывает просто, да?

– Нет. Скажи, почему.

Ян прижался своим лбом к ее. Руками он обнимал ее за талию. Они были так близко, что дышали одним и тем же воздухом.

– Потому что я хочу, потому что я хочу быть ближе к тебе, потому что я хочу, чтобы ты знала, что я серьезно отношусь к тому, что мы вместе. И потому что я не хочу, чтобы хоть что-то стояло между мной и тобой, и ты, кажется, думаешь, что между нами что-то стоит. Обещаю, между нами ничего не будет стоять, кроме того, чего ты сама захочешь.

Искра задрожала и не из-за холодного ночного воздуха.

– Я не хочу, чтобы между нами что-то стояло, – прошептала она. Она подняла влажные руки и убрала волосы ему с лица. Ей хотелось видеть его глаза. Они горели голубым, как самое жаркое пламя. Его губы были полуоткрыты. Он тяжело дышал, и она тоже.

– Я тоже. Но если еще слишком рано…

– Не рано.

– Потому что, если рано…

– Я люблю тебя, Ян, уже давно. Сейчас не рано.

Глаза Яна засверкали от удивления.

– Ты что?

– Я люблю тебя и люблю уже давно.

– Как давно? – Его голос был таким удивленным, что она почти рассмеялась, если бы сейчас был подходящий момент. – Я знаю, ты сказала, что хотела меня с первого дня, как я появился на работе, но это... это не любовь.

– С той ночи в июне. Шесть месяцев. Поэтому…

– Поэтому тебя так ранило, когда мне пришлось порвать с тобой.

– Поэтому, – подтвердила она. – Я запала на тебя на работе, и все. Ты был сексуален и нравился мне. Но я не позволяла себе испытывать к тебе сильные чувства до той самой ночи. Я не планировала этого. Я не охотилась за тобой. Я никогда не могла представить, что между нами будет что-то, кроме флирта на работе. Мы пошли к тебе домой, и наш секс был сумасшедшим, а потом ты попросил меня остаться на ночь, чего я не ожидала. Я проснулась в четыре утра и подумала, что мне следует быстро уйти. Я попыталась, но ты меня поймал. Помнишь?

– Я помню.

– И ты потащил меня в постель, и ты целовал меня почти до бессознательного состояния, а потом оказался сверху и вошел в меня, а когда вошел, то назвал мое имя. Ты сказал…

– Вероника.

Она закрыла глаза и вспомнила тот момент, когда он вошел в нее, то, как произнес ее имя, будто задержал дыхание, а потом выдохнул его, и выдохом было ее имя. Он никогда раньше не называл ее по имени – только Искра, никогда Вероника. Она уже забыла, что он помнил ее настоящее имя, и услышать, как он снова называет ее имя, проникая в нее, было так, словно он нашел путь к ее сердцу.

– То, как ты это сказал, было похоже на какое-то волшебное слово или что-то такое, будто ты спрашивал меня о чем-то или умолял, или молился, но я это запомнила. До этого момента был просто секс. Но когда ты назвал мое имя, мое настоящее имя, это стало по-настоящему.

– Это было по-настоящему, – сказал Ян. – Это была самая настоящая ночь, которая у меня вообще была.

– Я говорю тебе об этом, потому что ты сказал, чтобы между нами не было никаких секретов. И теперь, после того, как я это сказала, между нами еще одной вещью меньше.

Ян пробежал по ее телу ладонями, по груди, шее и снова к ее лицу.

– Вероника... – прошептал он.

– Я здесь.

– Я не тебе, – сказал он. – Я говорил это себе.

– Я люблю тебя, Ян.

– Искра.

– Я хочу, чтобы ты забрал меня в постель и сделал все, что хочешь сделать там со мной, – произнесла она. – Я не хочу, чтобы между нами что-то стояло. Хорошо?

Ян поцеловал ее в подбородок, и было больно почти так же, как когда он назвал ее по имени.

– Хорошо, Вероника. Между нами больше не будет преград. Никогда.

Глава 9

Искра ждала в джакузи, пока Ян найдет для них полотенца. Она чуть не вскрикнула от неожиданности, когда коснулась горячими подошвами холодного снега, но ей все же удалось зайти в дом и не умереть от гипотермии. Ян вытерся полотенцем быстро и грубо, затем обернул его вокруг талии. Потом он помог ей вытереться, растирая мягким белым полотенцем ее ноги, пока она сушила волосы. Как только они оказались снова в доме, согретые и почти сухие, он поцеловал ее в губы и сказал:

– Мне нужно накрыть и выключить джакузи. Иди пока в постель и грейся. Я скоро вернусь.

– Как скажешь, босс, – ответила она, запахивая полотенце сильнее, и направилась в его спальню на третьем этаже.

Она присела на край кровати и стала ждать. Она улыбнулась, заметив, что он зажигал первую и вторую свечи на своей меноре. Пламя погасло, но по затвердевшему белому воску она поняла, что они горели долго. Ян был хорошим человеком. Только хороший человек мог зажечь свечу, потому что зажигание этой свечи было данью уважения как ей, потому что она сделала эту менору, так и его матери, потому что ради нее Искра ее и сделала. Она не была здесь на закате. Ян сделал это один, по своей инициативе. Это много для нее значило. Она даже не была еврейкой, но чувствовала от этого благодать.

И теперь она знала, что любит его. Она не могла поверить, что сказала ему об этом. Она не собиралась говорить это, решив сперва дождаться признания с его стороны. Но она поняла, что ему было нелегко ее спрашивать, можно ли ему войти в нее без презерватива. Он пошел на риск. Она не хотела, чтобы он был единственным рискующим в их паре. И тогда она это сделала. Он не ответил, что любит ее, и это было совершенно нормально. Это ей пока не нужно, не сейчас, пока она не будет уверена, что верит ему, когда он об этом скажет. Но она понимала, что все в порядке. Он был удивлен, узнав, что она его любит, но не рассердился и не стал оправдываться. Ей не нужен тот же ответ от него, по крайней мере, после того, как он так произнес ее имя.

– Вероника?

Да, вот так.

Она посмотрела вверх и увидела, что Ян стоит в дверях, все еще обернутый в полотенце.

– Я здесь, – откликнулась она. Он вошел в темную комнату, освещаемую лишь лунным светом, который отражался от снега сквозь вечнозеленые ветви деревьев.

– Уже согрелась? – Он встал перед ней, и она наклонилась, прижавшись щекой к его животу.

– Греюсь. Это помогает, – сообщила она, пока он ласкал ее спину и плечи.

– А что бы еще могло помочь? – спросил он, пробегая ладонью по волосам, убирая их назад. Она никогда не встречалась с парнем, длина волос которого была такой же, как у нее. Возможно, они могли ходить к одному парикмахеру. От этой мысли она улыбнулась. Ян заставил ее улыбнуться. Она снова улыбнулась, когда он снял полотенце и бросил его в угол комнаты.

– Это помогает, – поделилась она, глядя на него. – Определенно помогает.

– А как насчет этого? – Он встал между ее ног и развел их, прижав к краю кровати.

– Теплее, – поощрила она.

Он поцеловал ее в щеку.

– Теплее... – Она вздохнула.

Он лизнул ее правый сосок.

– Теплее…

Он вобрал ее сосок, нежно, но глубоко.

– Очень тепло.

Он оставил поцелуй на ее дрожащем теле, затем уделил внимание ее левому бедру, нежно укусив, он посасывал кожу. Когда Ян оторвался от нее, на ее теле остался большой след от зубов.

– Пометил территорию, – объяснил он. Она оперлась на его плечи, пока он сделал то же самое с ее правым бедром, а затем перешел к левой груди. Он оставил еще один красно-фиолетовый укус у нее на груди под ключицей и последний размером с два четвертака на правом бедре. Укусы болели, и ей это нравилось, ей нравилось наблюдать, как он оставляет следы на ее теле.

– Насколько тебе тепло? – спросил он.

– Не тепло, – ответила она. – Жарко.

– Жарко – это хорошо. А горение еще лучше. – Он толкнул ее на спину и закинул ноги себе на плечи. Он раскрыл пальцами ее складки. Медленно лизнул ее от основания лона до клитора, и Искра задрожала, застонала. Он снова это сделал, на этот раз еще медленнее, еще глубже. Она чувствовала, как открывается ему, становится влажной, горит. Она хотела, чтобы он поскорее оказался внутри нее – чем быстрее, тем лучше.

– Ян?

– Да? – Он снова пробежал языком по клитору.

– Сможешь оказать мне небольшую услугу? – поинтересовалась она.

– Какую?

– Засунь в меня свой член.

Она увидела, что он дернул бровью.

– Скажи «пожалуйста» и «спасибо», и я подумаю об этом.

– Ты собираешься заставить меня умолять?

– Нет. Я собираюсь заставлять тебя просить мой член очень вежливо. Как леди.

– Я этого не сделаю, – Искра Реддинг не умоляла о его члене.

– Ладно. Я пока буду здесь, внизу, поедать твою киску, пока ты не научишься хорошим манерам.

Он шире развел её ноги и протолкнул язык внутрь. Он лизнул ее еще, и еще, и она извивалась от его ласк, неспособная лежать смирно. Он почти довел ее до оргазма, а потом снова ослабил хватку, перейдя к бедрам. Когда ее тяжелое дыхание пришло в норму, он вернулся к клитору, пока она снова не ощутила жар агонии и острое желание кончить.

И все же Ян не позволял ей кончать. Все ее тело сжималось, она была на краю, а потом Ян возвращал ее в исходную точку.

– Ну, как? – спросил он, все еще находясь внизу. – Тебе нечего мне сказать?

– Пожалуйста, войди в меня? – Потом она еще раз сказала «пожалуйста» для усиления эффекта.

– Ладно. Но только потому, что ты вежливо попросила. – Он убрал ее ноги с плеч и встал. У него снова была эрекция – среднее между стадиями три и четыре. Приятно видеть, что она не единственная, кто готов взорваться.

– Возвращайся на постель, – приказал он. Она снова присела и перевернулась на живот. – Нет, на спину.

Она посмотрела на него через плечо. Он крался к ней по кровати. Раньше у них никогда не было секса на спине, всегда на животе или на коленях, как прошлой ночью, согнувшись и опираясь о стену. Ему нравилось входить в нее сзади, и ей тоже, по простой причине, что так она чувствовала себя развратнее.

Медленно она легла на спину, пока Ян склонился над ее открытыми бедрами.

– Все еще холодно? – спросил он, шлепая ее по бедру.

– Нет. Горячо.

– Ты вся дрожишь.

– Я уже три раза как почти кончила, но ты не позволил. Тебе повезло, что я еще не умерла.

– Если бы ты не забывала о манерах, мне не пришлось бы преподавать тебе урок. Я здесь руковожу. Соблюдай субординацию.

– С этого момента я буду вести себя прилично, – пообещала она. – Урок усвоен.

– Рад это слышать. Я не прошу совершенства, только прогресса.

Он лег сверху, и она обняла его за шею.

– Ты мне нравишься, – сказала она

– Знаю. Ты говорила мне об этом в джакузи.

– Я сказала, что люблю тебя. Я не говорила, что ты мне нравишься.

– Два дня назад ты мне сказала, что я тебе не нравлюсь.

– Ты прикипел ко мне.

Ян улыбнулся, устраиваясь сверху. Искра раздвинула ноги и приподняла бедра.

– Мне нравится, что я тебе нравлюсь, – признался он. – Мне нравится это так же сильно, как и то, что ты меня любишь. Ты мне тоже нравишься. – Он потянулся и направил головку члена к ее киске, но входить не стал. – Можешь сказать?

Она медленно кивнула.

– Да.

Он выпрямился, скользя членом по ее влажным складкам. Но так и не входил в нее. Казалось, он полон решимости продлить это как можно дольше, откладывая неизбежное. Он ее мучил, и ей это нравилось.

Она двигалась вместе с ним, приподнимая бедра ему навстречу. Он был таким же твердым, насколько мокрой была она. Мышцы на ее спине сплелись в сладкий узел. Ян обнял ее и поднялся так, что их бедра касались друг друга. Он снова приподнял зад, еще раз.

– Ян?

– Да?

– Пожалуйста?

Он смотрел ей в глаза без улыбки. Продолжительный взгляд в постели всегда заставлял ее немного нервничать. И в этот раз все было так же, но помимо этого она испытывала самую приятную боль. Ее отношения с Яном были настоящими. Они были настоящими и серьезными и должны были стать еще серьезнее. Он опустил бедра и вошел в нее. Она вздохнула и вцепилась в простыни. Медленно он скользнул внутрь, наполняя ее, растягивая ее, раскрывая ее, забирая ее, принимая ее.

– Вероника... – прошептал он ее имя, погрузившись. Он был внутри, полностью, и она тоже. Ненасытная, влюбленная навсегда.

Он снова опустился, растянувшись перед ней – лицом к лицу, грудью к груди, бедрами к бедрам, глазами к глазам.

– Каково это? – спросила она, пока он снова приподнимал бедра.

– Невероятно.

– Расскажи мне, – попросила она. – Пожалуйста? Ты заставил меня сделать это.

– Ты точно хочешь знать, каково это ощущать твою киску?

– Да.

– Ты слишком многого просишь от мужчины, когда его член внутри тебя.

– Это ты меня заставил, – повторила она. Он тихо рассмеялся.

– Правда. Это, м-м-м, сложно объяснить. Первая пара толчков самая лучшая, особенно, если ты был твердым долго, как я всю ночь. У тебя будто на затылке глаза появляются, что, конечно, не сексуально, но, блять, так хорошо, что нельзя остановиться.

– Когда ты это делаешь – это сексуально. Мне нравится смотреть, как ты наслаждаешься моим телом.

– Ты понятия не имеешь, насколько я обожаю твое тело. Сейчас ты такая мокрая и такая горячая. Горячая мокрая киска похожа на самую нежную часть твоего ротика у щеки. Только туже и нет зубов.

– Туже?

– Ты снова меня сжимаешь. Я чувствую. Это не то же самое, как сжимать рукой, но похоже. У тебя там один мускул, я чувствую, когда он сокращается. Будто сжимает один палец, а не вся рука. – Он поднял ее руку и согнул палец, чтобы продемонстрировать.

Она сконцентрировалась и сжала вагинальные мышцы. Ян вздрогнул.

– Да, – сказал он. – Именно так. И... – Он остановился перевести дыхание. – Ощущение, что ты толкаешь меня глубже, когда так делаешь.

– Я так и делаю.

– Это точно самое сексуальное ощущение в мире, когда ты так делаешь, потому что кажется, что твоей вагине не хватает моего члена, и ей нужно еще и еще, глубже и глубже.

– Так и есть, Ян.

– Твоя киска такая классная, когда между нами ничего нет. Если я буду плакать, пока буду входить в тебя, притворись, что не заметила.

– Заметила, что? Я ничего не заметила.

– Моя хорошая девочка.

Он снова приподнял бедра, Искра лежала внизу, закрыв глаза, отдавшись чувствам. Его толчки были сильными, но ритмичными, глубокими и убедительными, но не болезненными. Он точно знал, как именно ее трахать, как ей нужно, и как она хотела. Ее вагина пульсировала вокруг него, стенки сжимались от удовольствия, дыхание сбилось. Тело Яна было горячим. Они оба вспотели и от этого были еще сексуальнее. Кровать скрипела под ними, и ничто, даже взрыв снаружи, не заставит их остановиться. Она не могла перестать двигаться, не могла перестать извиваться. Она чувствовала себя такой открытой, разработанной и скользкой, Ян входил в нее толчками, от чего ее дыхание замирало. Она могла лежать так неделю, было настолько хорошо.

Она закинула ноги на его мускулистые бедра и вцепилась ладонями в плечи, желая быть как можно ближе. Каждый толчок приносил удовольствие, начиная от бедер, заканчивая сосками, охватывая волной всю спину. Это был секс с полной отдачей, ничто их не удерживало. Звуки убегали с ее губ – стоны и вздохи, рыки и крики. Ей было мало его члена, его тела, его толчков, его самого.

Когда она подняла бедра ему навстречу, он взглянул на ее набухший клитор, и, когда он вышел из нее, киска захотела быть наполненной снова. Следующий толчок удовлетворил ее страстное желание, и начался новый круг. Она была дикой, страстно приподнимая бедра навстречу его толчкам, ее груди набухли от желания, а соски были твердыми, как бриллианты. В комнате стало очень жарко. Ей нужен был воздух, но они не могли остановиться. Они бы умерли, если бы остановились. Она была близка к оргазму, так близка, что было больно. Ян, должно быть, это почувствовал в ее движениях или дыхании. Он перенес свой вес на колени, придержал ее за талию и врезался в нее, пронзая, пока она кончала и кончала, каждый ее мускул сжимался и расслаблялся, чтобы сжаться еще раз, на этот раз сильнее, отпуская и стискивая его член. Она ощущала огонь внутри себя, когда Ян кончил вместе с ней в нее, с ее именем на губах.

Ян упал на нее, и она лежала под ним уставшая, ее киска все еще сжимала его.

– Ты плачешь? – спросила она.

– Нет.

– Ты врешь?

Он тихо рассмеялся. Ей нравилось, когда его грудь двигалась напротив её. Они были так близко, что она чувствовала, как он смеется, лучше, чем слышала.

– Может быть. – Он повернулся и посмотрел на нее. Слез не было.

– Это был самый лучший мой оргазм, – призналась она. – Думаю, тебе стоит знать.

– Самый лучший?

– По крайней мере, в пятерке самых лучших.

– Я бы сделал победный круг, но мой член еще в тебе.

– Все еще твердый?

– Нет, но, думаю, я застрял. У тебя киска, будто стальная ловушка.

Искра закатила глаза и раздвинула ноги. Ян вышел из нее и перекатился на бок. Они смотрели друг на друга. Белый свет луны сочился сквозь кроны деревьев и наполнял комнату, достаточно, чтобы она могли видеть друг друга, и достаточно, чтобы Искра увидела десяток синяков у себя на груди, животе, внутренней и внешней части бедер.

– Поверить не могу, что ты поставил мне засосы, – заметила она. – Я вся в них.

– Правда? Не можешь поверить? Это очень похоже на меня. Если только...

– Что?

– Я думаю, что пропустил место, когда метил территорию.

– Не оставляй засос на лобке.

– Я не знаю, получится ли, но я не против попробовать. Лежи смирно.

– Ян...

Он положил ее на спину, и она приготовилась к тому, что он собирался с ней сделать. Он забрался сверху и прижался губами к ее груди и оставил небольшой укус над сердцем.

– Вот так, – произнес он. – Идеально.

– А я могу пометить свою территорию?

– Нет.

– Почему нет? – возразила она.

– Потому что тебе придется отметить каждый сантиметр, – заявил он.

Искра уставилась на него прищуренным взглядом.

– Вызов принят.

Искра запрыгнула на него и начала кусаться.

*** 

Ян проснулся около полуночи и инстинктивно потянулся к другой стороне кровати в поисках Искры. Сторона оказалась пустой.

– Ебать.

– Уже?

Ян улыбнулся и присел. Искра стояла в дверях спальни.

– Куда идешь? – спросил он. Она была полностью одета – джинсы, ботинки, пальто.

– Никуда. Пока.

– Ты уходишь?

– Мы уходим, – исправила она. – Вставай и одевайся.

Ян подозрительно посмотрел на нее.

– Куда ты меня ведешь?

– Увидишь, – лишь ответила она. – Думаю, тебе понравится.

– Не уверен. – Ян отбросил одеяло и стал собирать вещи. – Сейчас полночь, и ты такая загадочная. Похоже на начало фильма ужасов.

– Так и есть.

– Я так и знал. Ты собираешься меня убить и расчленить, да?

– Я бы могла так поступить? – спросила она.

– Возможно, – не стал отрицать Ян.

– В этом есть смысл. – Она подошла к кровати, пока он натягивал носки. Она наклонилась и поцеловала его в губы. – Обещаю, что не убью тебя и не стану расчленять твое тело сегодня. Поторопись. Жду тебя внизу.

– Спасибо. Погоди. Что ты имела в виду, сказав, что не убьешь меня сегодня? – крикнул он, когда она выходила из комнаты. – Значит ли это, что ты не убьешь меня вообще или только сегодня?

Искра не ответила.

Он закончил одеваться и спустился вниз. Она передала ему тяжелую зимнюю куртку и перчатки.

– Ты расскажешь, куда мы идем? – Он надел перчатки, пока она натягивала красную шерстяную шапочку.

– Выходи, – приказала она. – Туда. – Искра указала на дверь патио.

– В лес? – Ян надел серую шапку, закрывающую уши.

Искра открыла заднюю дверь и ступила на веранду.

– Ты идешь?

– Хорошо. Я иду. – Ян закрыл за ними дверь и пошел по ступеням на снежную дорожку. – Но, если покажется медведь или волк, я позволю им тебя съесть, а сам убегу, потому что это была твоя идея.

– Я принимаю условия. Теперь возьми меня за руку, черт возьми.

– Хорошо, черт возьми, – сказал он, взяв ее за руку. Они потащились по скрипящему снегу, спотыкаясь о ветки и камни, спрятанные под слоем белой пудры. Они прошли под ветвями деревьев, тяжелых от покрывающих их снега и льда, и продиралась сквозь упавшие стволы деревьев, украшенных глубоким зеленым мхом. Они прокладывали себе путь через холм к лесной прогалине. Из-за снега и холода, и подъема они шли медленно. Хотя уже и прошло полчаса с начала пути, они не прошли много, и шале еще находился в полумиле от них. Они добрались до прогалины, где деревьев стало меньше и закончился сильный снежный покров. Его нос покраснел, в глазах были слезы, а легкие горели от холодного воздуха и прогулки в гору.

И все же…

Над ними сияла полная луна, так ярко, будто полуденное солнце, а снег вокруг мерцал, как белый мрамор и кварц. В небе появились звезды – миллионы звезд, биллионы звезд, больше, чем Бог мог сосчитать. Искра улыбнулась, и Ян забыл обо всех этих звездах.

– Черт, как тут красиво, – выдохнул Ян, сжимая одетую в перчатку руку Искра. – Я рад, что мы вышли.

– Я сказала тебе что-то ужасное, – сказала она.

– Возможно, я это заслужил.

– Когда я сказала, что хотела использовать тебя только ради секса, ты не заслужил это услышать. И тем более не заслужил, когда я сказала, что не хочу держать тебя за руку и гулять в зимней сказке с тобой.

– Поэтому мы здесь?

– Я подумала, что это будет лучший способ извиниться, чем просто сказать: «Извини». Я, правда, хочу держать тебя за руку. Я, правда, хочу гулять по снегу с тобой. Я хочу, чтобы у нас были настоящие отношения. Я обожаю секс с тобой, но я, правда, хочу большего.

– Я тоже хочу, – признался Ян. – Я на десять лет старше тебя и поэтому будет правильно, если я предупрежу тебя, что хочу жениться раньше, чем попозже. Я думаю, что даже хочу детей, по крайней мере, одного, двух максимум. Такие вещи важны для меня. И, если ты не видишь, что готова на это со мной…

– Вижу, – прервала она.

– Видишь?

– Да. С тобой я вижу, что готова. Меня это пугает, но в хорошем смысле, так, как я пугаюсь, когда придумываю хорошую идею для скульптуры, и не знаю, как ее отложить, и мне нужно пробовать.

– Это так по-настоящему, то, что происходит между нами, – сказал он. – Мне нужно, чтобы все было по-настоящему. Я не хочу заниматься херней. Я не хочу все испортить. Я хочу все по-настоящему с тобой и хочу сейчас. Мы слишком долго ждали, чтобы между нами все было серьезно.

– Я чувствую то же самое, – подтвердила она. – Такое облегчение слышать то же самое от тебя.

– Что ты скажешь, если я отдам тебе ключи от моего дома? – спросил он. – Тогда тебе не придется вторгаться, когда я принимаю душ.

– Думаю, эта мысль мне нравится.

– А что скажешь насчет того, чтобы съехаться? – напрягся Ян. Он знал, что немного давит, но сейчас, когда под ногами снег, а над головой звезды как зонтик, он почувствовал, будто мог говорить все, что угодно.

– Ты меня любишь? – спросила она.

– Ты знаешь, что да.

– Скажи это.

– Я люблю тебя, Вероника Реддинг. Я очень тебя люблю. Я провел последние шесть месяцев, пытаясь не любить тебя, и в это время мне было физически больно находиться рядом с тобой и не говорить о своих чувствах. У меня было ощущение, что мое сердце зажали в тиски и теперь их, наконец, сняли. Вся боль из груди ушла. Я понимаю, что вроде рановато говорить об этом, но я провел шесть месяцев не в состоянии дышать полной грудью из-за тебя и теперь, наконец, могу снова дышать, и все, чем я хочу дышать – это ты.

И снова эта улыбка, редкая и милая, как роза, которая цветет только зимой.

– Я не могу с тобой съехаться, – сказала она. – Я хочу. Очень. Но я не могу себе этого позволить.

Он рассмеялся.

– Ты считаешь, что я стану брать с тебя аренду? Я не хочу и не нуждаюсь в твоих деньгах.

– Да, но я хочу и нуждаюсь в своем достоинстве. Я не собираюсь жить за твой счет только потому, что ты можешь это позволить.

– Но…

– Я не могу, – повторила она. – И, клянусь, не из-за тебя. Я давно тебя люблю. Ты просишь меня переехать к тебе, и у меня чувство, будто приехал Санта-Клаус и спросил, не хочу ли я новый электронный комплект горелки от Ликольн и тонны две металла. Конечно же, я хочу. Но я не сплю с Санта-Клаусом. Я не могу принять пожертвование от мужчины, которого люблю. Мне нравится, когда ты играешь в босса, когда мы в постели, но, когда мы за ее пределами, я хочу, чтобы мы были равны. Я не могу быть твоей должницей.

– Я понимаю, правда, – сказал он. – Когда мне было двадцать, я жил в ужасных квартирах, потому что не хотел принимать денег от отца и не хотел жить дома. Но ты мне уже сказала, что будешь получать у Кловер ту же сумму, что и у Эшеров. Это значит, что мы никогда не сможем жить вместе?

Она вздохнула и выдохнула облако пара в сторону луны.

– Как насчет этого? – спросила она. – Как насчет того, чтобы подождать, пока я не продам скульптуру? Мне нужно продать всего лишь одну, и я смогу внести оплату за целый год. И тогда я смогу переехать и не чувствовать себя золотоискательницей.

– Я зарабатываю только двести пятьдесят в год. Скорее, бронзоискательницей.

Она рассмеялась.

– Ты знаешь, о чем я.

– Я знаю, о чем ты. Ладно, по рукам. Я не хочу ждать, но могу. Ради тебя определенно могу.

– Галерея Моррисон устраивает выставку и ночной показ на неделе до Рождества. Я могу что-то продать. Никогда не знаешь.

– И тогда ты переедешь ко мне?

– И тогда я перееду к тебе.

– Обещаешь?

– Клянусь.

– И ты сказала, что я не могу купить ни одну из твоих скульптур?

Она покачала головой.

– Все по-честному.

– Хорошо. Все по-честному.

Держа ее за руку, он начал тянуть ее назад, к дому. Он не мог дождаться, чтобы снова затащить ее в постель и заниматься любовью до утра.

– Подожди, – остановила она. – Смотри.

Она показала на небо, и Ян посмотрел туда, куда она показывала, – на маленький метеор, который рассекал слой звезд на горизонте.

– Загадай желание, – сказала она.

Ян загадал желание.

– Что загадал? – спросила Искра.

– Чтобы ты продала статую.

Она тихо рассмеялась.

– Ты так сильно хочешь, чтобы я переехала?

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – ответил он. – И я знаю, что это сделалает тебя счастливой.

Он посмотрел на нее и увидел слезы в уголках глаз. Они сияли в лунном свете.

– Ты пытаешься затащить меня в постель, да? – хмыкнула она.

– Не работает?

– Определенно... – Искра сделала шаг назад. Она округлила глаза. Сильно.

– Что?

– Ян, – прошептала она. – За твоей спиной чертовски огромный медведь.

– Черт, что? – прошептал он, поворачивая голову и ничего, абсолютно ничего не увидел.

И тут он услышал, как Искра убегает.

И смех. Такой злобный смех.

– Попался! – отозвалась Искра.

– У тебя большие проблемы! – заорал он и погнался за ней.

Он слышал, как Искра смеялась, пока бежала к дому.